Посвящается

в руках правительства. («Об этой элите необходимо думать в первую очередь, никогда не забывая о ее первостепенном положении в структуре государственной власти».) Конфликты происходят главным образом на политической арене; перемены санкционируются или отвергаются правительством, а когда управленческие или капиталистические элиты стремятся проявить власть за пределами их владений, они делают это, пытаясь оказать влияние на правительственную верхушку.

Из кого же она состоит? Из штата государственных служащих, министров кабинета и судей. Однако, поскольку правительства представляют интересы, существуют «группировки за спиной» элит. «Поэтому правящий политический класс посткапиталистического общества состоит из штата государственных служащих, возглавляемого правительственной элитой, и тех заинтересованных партий, которые представлены ее членами. Акцент на правительственных элитах, составляющих ядро правящего класса, должен показаться поистине шокирующим любому, кто мыслит марксистскими категориями, или, выражаясь более широко, категориями традиционной концепции класса...». Как заключает Р.Дарендорф, «хотя, возможно, это и звучит необычно... подобная странность обусловлена странной действительностью»⁵.

Действительность, согласно Дж.Лихтхейму, «заключается в том, что современное индустриальное общество становится все больше «постбуржуазным», а классовая структура девятнадцатого века имеет тенденцию распадаться вместе с институтом частного предпринимательства, вокруг которого она вращается. Отсюда и неуверенность, распространившаяся в современной политической мысли». Ее причиной, говорит он, является то, что законодательство по вопросам социального обеспечения и перераспределения дохода «стало проявлением процесса социализации», ограничивающего функционирование рыночной экономики, в то время как распространение общественной собственности формирует новое соотношение между общественным и частным секторами. «В наименьшей степени из этого следует, что индустри-

Глава I

По мнению А.Этциони, мы находимся в «постсовременной» (postmodern) эпохе. Он начинает свою книгу «Активное общество» с удивительного заявления: «Современный период закончился радикальной трансформацией информационных, научных и энергетических технологий, которая произошла вслед за окончанием второй мировой войны». Однако, к сожалению, больше ни разу (в буквальном смысле) ни на 670 страницах текста, ни в примечаниях, ни в глоссарии не дискутируются вопросы информационных и иных технологий, не раскрывается и то, что именно вложено в понятие «постсовременное общество». В конечном счете нам приходится возвратиться к идее, изложенной в первых строках предисловия. «Главной особенностью современного периода, — пишет А.Этциони, — стал непрерывный рост эффективности производственных технологий, что бросает вызов первостепенному значению ценностей, которым, как подразумевается, этот фактор призван служить. В постсовременный период, начавшийся, возможно, в 1945 году, либо появится еще большая угроза статусу этих ценностей, создаваемая волнами технологии, либо произойдет подтверждение их нормативного преимущества. В зависимости от того, какая из альтернатив возобладает, определится и то, уготована ли обществу роль слуги или хозяина структуры, которую оно возводит».

Таким образом, «постсовременность», будь она историческим периодом или типом общества, является скорее не определением, а лишь постановкой вопроса⁷.

К.Боулдинг полагает, что мы переживаем начало постцивилизованной эпохи. Поскольку термин «цивилизация», указывает он, несет благоприятное сопутствующее значение, а «постцивилизация» способна поразить и смутить человека, можно также ис-

69

⁶ Lichtheim G. The New Europe: Today and Tomorrow. N.Y., 1963. P. 194.

пользовать слово «технологический» или термин «развитое общество». Однако отличительной чертой этого нового периода К.Боулдинг считает, используя выражение Тейяра де Шардена, постижение ноосферы, создание комплекса знаний как предпосылки социального развития общества и выработки социального (в противовес индивидуальному) самосознания. Таким образом, формулировка К.Боулдинга направлена на придание особого значения возможности управления обществом в новый период социальной или ментальной эволюции, приходящий на смену адаптации, отличавшей биологическую или социальную эволюцию прошлого⁸.

В эпилоге своей книги «Британская политика в эпоху коллективизма» (1969) С.Бир ведет речь о «постколлективистской» политике. Он чувствует, что коллективистская модель раздробленной партийными позициями британской политики, функцио-налистской и ориентированной на государство всеобщего благосостояния, возможно, завершает свое существование. Постколлективистская тенденция является «реакцией на растущие масштабы и интенсивность рационализации как правительства, так и общества». И если даже она не приведет к принципиальному изменению политических методов, она могла бы реорганизовать английское государственное устройство*.

Итак, все идет своим' чередом. Так сложилось, что великим преобразователем литературных значений было слово «за пределами» (beyond): за пределами трагедии, за пределами культуры, за пределами общества. Однако мы, по-видимому, исчерпали резервы этого понятия, и сегодня в роли социологического преобразователя выступает слово «пост-»: С.Э.Альстром, теолог, охарактеризовал религиозную обстановку в Соединенных Штатах в 60-е годы как «постпуританскую, постпротестантскую и постхристианскую»⁹. А.Фейер выпустил книгу «Маркс и интеллектуалы», имеющую подзаголовок «Сборник постидеологических очерков». Дж.Леонард в газете «Нью-Йорк тайме» писал о «пост-

* [См.: Beer S. Brirtish Politics in the Collectivist Age. N.Y., 1969. P. 426].

Г л а в а I

литературной культуре», предвестником которой служит «маклюэновский период»¹⁰. По мнению социолога С.Н.Эйзен-штадта, новые государства могут быть обозначены как «посттрадиционные» общества, поскольку, не связанные больше нормами прошлого и осознанно стремящиеся к переменам, они находятся в переходном состоянии, почти не приближаясь к современным западным моделям¹¹. Несколько раньше Р.Сей-денберг, предсказывая победу рационализма, дал характеристику постисторического человека, в образе которого мы движемся из доисторических времен, когда инстинкт доминировал над интеллектом, через переходный период в постисторическую эпоху, где интеллект господствует над инстинктом¹² — прямо как у Заратустры: человек, как веревка над пропастью, символизирует переход от животного прошлого к грядущему супермену. И наконец, в этом перечне возникает тема постиндустриального общества¹³.

¹⁰ The New York Times. November 20, 1970.

¹¹ Это было темой парижского семинара, спонсированного журналом «Daedalus» (9 — 10 июня 1970 года). Э.Гобсбаум писал о «посттрайбалистских обществах», доказывая, что общественные классы возникают только на современной стадии развития. См. его эссе: Hobsbawm E. Social History and the History, of Society // Daedalus. Winter 1971. P. 36.

¹² См.: Seidenberg S. Post-Historic Man. Chapel Hill (N.C.), 1950.

¹³ Т.Берне из Эдинбурга, хотя и иронизирует по поводу термина «постиндустриальное общество», ведет речь о «пострыночном обществе и посторганизационной фазе индустриализма» в своей неопубликованной рукописи: Burns Т. The Rationale of the Corporate System. 1970. P. 50, — подготовленной в рамках гарвардской программы исследования технологии и общества. К этому ряду следует добавить и понятие «постэкономическое», обозначающее возможность, которую предусматривал Г.Кан для периода, когда доходы станут настолько велики, что стоимость не будет иметь почти никакого практического значения при принятии решений (см. его доклад: Kahn H. Forces for Change in the Final Third of the Twentieth Century. Hudson Institute, 1970). Исходя из логики сложившейся ситуации, некоторые радикалы (см. дискуссии в журнале «Social Policy», том 1, № 1 и 4) говорили о «постдефицитном (post-scarcity) обществе», тогда как Г.Сьёберг и его коллеги упомянули об «обществе постблагосостояния (post-welfare society)». Наконец, сэр Джеффри Виккерс в своей новой книге «Свобода в качающейся лодке» употребляет выражение «постлиберальная эра». Всего в этот каталог можно включить до двадцати различных употреблений слова «пост-», с помощью которого показывается наступление нового этапа развития нашего общества.

От индустриального общества к постиндустриальному

71

ДВА ПОСТРОЕНИЯ МАРКСА

Так, Р.Дарендорф в одном из своих недавних наскоков дает характеристику «обществу сервисного класса (a service class society)». «Социологи дали много названий этому новому обществу: посткапиталистическое и управленческое, праздное и потребительское, развитое индустриальное и массовое общество — таков лишь небольшой их подбор. Следовательно, не будет большого вреда, если дать ему еще одно обозначение и заявить, что Европа полным ходом движется к обществу сервисного класса». Класс работников сферы услуг, согласно Р.Да-рендорфу, состоит преимущественно из «белых воротничков» и особенно профессионалов и технических специалистов (см.: Dahrendorf R. Recent Changes in Class Structure // Graubard S.R. (Ed.) A New Europe? Boston, 1964. P. 328).

Зб.Бжезинский пишет о «технетронной эре», в которой «технология и прежде всего электроника — отсюда мой неологизм "технетронный" — все больше обусловливают социальные перемены, изменяют нравы, социальную структуру, ценности и глобальное мировоззрение общества». Он отмечает, что предпочитает неологизм «технетронный» «постиндустриальному», так как первый более точно передает характер основных мотивов изменений в наше время (см.: Urzezinski Zb. Between Two Ages: America's Role in the Technetronic Era. N.Y., 1970. P. 9).

Ж.Эллюль назвал представляемое им общество «технологическим», М.Мак-Люэн — «глобальной деревней», а Б.Гросс (на более обыденном уровне) ведет речь о «мобильной революции», тогда как популяризатор О.Тоффлер, поразмыслив над терминами «трансиндустриальное» и «постэкономическое», останавливается на понятии «супериндустриальное общество». Под ним подразумевается, пишет он, «сложное, быстро развивающееся общество, основанное на самой передовой технологии и постматериалистической системе ценностей» {Toffler A. Future Shock. N.Y., 1970. P. 434). На определениях О.Тоффлера, казалось бы, все перестановки и комбинационные идеи, связанные со словом «пост-», исчерпались.

Глава I
ным кругом лиц, который намного более непроницаем, чем ему следовало бы быть»¹⁵.

Одна из фигур, пропущенная, как это ни странно, Э.Шил-зом, — это К.Маркс, возможно, потому, что все мы стали постмарксистами. А. де Сен-Симон изображал стадии истории в форме сменяющих друг друга циклических спиралей органических и критических периодов (что предвосхитило идею идеациональной и сенсантивной ментальностях у П.Сорокина), а О.Конт видел последовательно-рационалистское движение общества от теологической к метафизической, а затем и к научной стадии. Обе эти теории пытаются проникнуть в суть явлений, хотя их, может быть, и отодвинули в сторону, но объектом нашего особого интереса выступает прежде всего К.Маркс. Он связал социальные перемены с общественной структурой или институтами (предпочитая их ментальностям и относясь к идеям, рассматриваемым в качестве эпифеноменов, даже слишком бесцеремонно) и нарисовал схему таких перемен в четкой форме, стремясь раскрыть источники детерминизма в отношениях между людьми. Не многие из нас решились бы утверждать, что прогнозируемые нами социальные перемены возникают совершенно неожиданно или проистекают исключительно из проектов, созданных воображением людей. Даже тогда, когда они первоначально появляются как идеи, их следует воплотить в институты, а изображать социальные перемены схематически означает определять изменения характера осевых принципов [общественной организации]. Если в этом случае образуется детерминистская модель, которую следует идентифицировать, снова придется обратиться к призраку К.Маркса. Желая изобразить стадии развития капиталистического индустриального общества, мы должны начать с марксовых предсказаний. Однако, поступая таким образом, мы сталкиваемся с головоломкой, так как в его прогнозе на будущее присутствуют, как я постараюсь показать, не одно, а два построения, и именно на эти две дивергентные концепции чутко реагирует большинство теорий социального развития.

В «Капитале» (особенно в главе 23 первого тома — «Историческая тенденция капиталистического накопления») К.Маркс на-

чертил свою основную схему социального развития: структура нового общества, заметил он, а именно обобществленная организация производства, находится полностью готовой во чреве старого; она отражает усиливающееся противоречие между обобществленным характером промышленности и «закованным в кандалы способом производства», созданным «монополией капитала»; происходит поляризация социума, уменьшается число магнатов капитала, и неуклонно возрастает численность пролетариата; характер нового общества становится несовместимым с капиталистической формой старого, в конце концов «его оболочка разлетается на куски», и наступает эпоха социализма. Метафора является биологической, процесс выглядит имманентным, траектория развития — односторонней.

И события, конечно, не развернулись подобным образом. Сколь бы ни была сильна социальная притягательность марксизма, марксистские движения оказались наиболее успешными в отсталых, а не в передовых странах. Что еще важнее, социальные структуры развитых капиталистических стран эволюционировали по пути, весьма отличавшемуся от предсказанного в первом томе «Капитала». И все же позднее К.Маркс в некоторых разделах третьего тома «Капитала» сумел хотя и мельком, но весьма точно отразить характер событий, которые произошли в реальности. Именно этот комплекс расхождений между двумя различными схемами К.Маркса является отправным пунктом для анализа социального развития индустриальных капиталистических стран Запада.

Начнем с первой схемы. Марксов анализ капиталистического процесса в начальной стадии основан на двух сферах производства: крупномасштабной промышленности и сельском хозяйстве¹⁶. С экспансией капиталистической системы, однако, различие между землей и капиталом, а также между землевладельческим и капиталистическим классами исчезает. Их слияние оставляет в обществе два основных класса: капиталистов, владельцев средств производства, и пролетариат. Мы исходим из

74

Г л а в а I

75

того, говорит К.Маркс, что непрерывное распространение капиталистического производства поглотит все общество; соответственно остаются только эти два класса. Всякие третьи лица исключаются. Э.Харрис пишет: «...Третьи лица (dritte perso-nen) — это термин, который К.Маркс использовал для обозначения двух разных, но более или менее родственных категорий людей. Первая включает таких самостоятельных производителей, как мелкие фермеры, независимые ремесленники, и всех других наследников прежних способов производства, действующих вне капиталистического процесса как такового. Вторая состоит из двух групп: 1) священнослужителей, лавочников, юристов, государственных служащих, профессоров, артистов, учителей, врачей и солдат, которые существуют на основе капиталистического процесса, но не участвуют в нем; 2) коммерсантов, посредников, биржевых дельцов, торговых работников («белых воротничков»), управляющих, прорабов и всех других должностных лиц, которые "выступают от имени капитала" »¹⁷.

340.

талистами распространить на медицинское обслуживание, зрелищный бизнес и образование, то врач, артист и профессор станут получать заработную плату и окажутся субъектами производительного труда.

Во всем этом К.Маркс усматривал модель «чистого капитализма»¹⁸. Он писал: «Такая общая норма прибавочной стоимости, ~ в виде тенденции, как и все экономические законы, — была допущена нами в качестве теоретического упрощения; однако в действительности она является фактической предпосылкой капиталистического способа производства, хотя установление ее и тормозится в большей или меньшей степени практическими препятствиями... Но в теории предполагается, что законы капиталистического способа производства развиваются в чистом виде. В действительности же всегда имеется налицо лишь некоторое приближение»*.

¹⁸ Первым автором, изложившим модель «чистого капитализма», был Х.Гроссман (см.: Grossmann Н. Das Akkumulations und Zusammensbruchsgesetz des Kapitalistishen Systems. Leipzig, 1929). Аналогичное предположение относительно использования абстрактных понятий высказывает П.Суизи в книге: Sweezey P. The Theory of Capitalist Development. Oxford, 1946. Как писал К.Маркс в авторском предисловии к первому тому «Капитала», «форма стоимости, получающая спой законченный вид в денежной форме, очень бессодержательна и проста. И, тем не менее, ум человеческий тщетно пытался постигнуть ее в течение более чем 2000 лет, между тем как, с другой стороны, ему удался, по крайней мере приблизительно, анализ гораздо более содержательных и сложных форм. Почему так? Потому что развитое тело легче изучать, чем клеточку тела. К тому же при анализе экономических форм нельзя пользоваться ни микроскопом, ни химическими реактивами. То и другое должна заменить сила абстракции. Но то-инрная форма продукта труда, или форма стоимости товара, есть форма экономической клеточки буржуазного общества. Для непосвященного анализ ее покажется просто мудрствованием вокруг мелочей. И это действительно мелочи, по мелочи такого рода, с какими имет дело, например, микроанатомия» (Marx К. Capital. Vol. 1. Chicago, 1906. P. 12 [перевод этой цитаты приводится по: Міфкс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е издание. Т. 23. С 5—6]). К.Маркс развил данную идею в незавершенном эссе «Метод политической экономии», опубликованном в качестве приложения к работе: Marx К. Contribution to the Critique i>f Political Economy. Chicago, 1906.

* Marx K. Capital. Vol. 3. Chicago, 1909. P. 206 [перевод этой цитаты приводится по: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е издание. Т. 25. Ч. I. С. 191—

Глава I

В рамках отношений капиталистов и рабочих наблюдается сложный процесс, представляющий собой «абсолютный, всеобщий закон капиталистического накопления». Поступательное накопление капитала ведет к его концентрации и централизации в руках «гигантских промышленных предприятий» преимущественно за счет «многих мелких капиталистов, капиталы которых отчасти переходят в руки победителя, отчасти погибают»**. С другой стороны, имеет место непропорциональное использование постоянного капитала по сравнению с переменным капиталом или трудом. Это создает относительное «избыточное население» благодаря вытеснению рабочей силы и вызывает падение нормы прибыли. («Норма прибыли понижается не потому, что рабочего меньше эксплуатируют, а потому, что вообще применяется относительно меньше труда по сравнению с применяемым капиталом***). Из этого вытекает грандиозная мистерия экономического апокалипсиса: «...Рука об руку с этой централизацией, или экспроприацией многих капиталистов немногими, развивается кооперативная форма процесса труда в постоянно растущих размерах, развивается сознательное техническое применение науки... втягивание всех народов в сеть мирового рынка... Вместе с постоянно уменьшающимся числом магнатов капитала... растет и возмущение

* Marx К. Capital. Vol. 2. Chicago, 1906. P. 384 [перевод этой цитаты приводится по: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е издание. Т. 24. С. 375].

** Marx К. Capital. Vol. 1. P. 687 [перевод этой цитаты приводится по: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е издание. Т. 23. С. 640].

*** Marx К. Capital. Vol. 3. P. 288 [перевод этой цитаты приводится по: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е издание. Т. 25. Ч. I. С. 269].

рабочего класса, который постоянно увеличивается по своей численности... Централизация средств производства и обобществление труда достигают такого пункта, когда они становятся несовместимыми с их капиталистической оболочкой. Она взрывается»*¹⁹.

В известном отрывке из авторского предисловия к «Капиталу» К.Маркс доказывает, что упомянутые результаты проявятся неизбежно, с железной необходимостью и что судьба Англии, первой страны, где это произойдет, явится примером для всех остальных. Он писал: «Физик или наблюдает процессы природы там, где они проявляются в наиболее отчетливой форме и наименее затемняются нарушающими их влияниями, или же, если это возможно, производит эксперимент при условиях, обеспечивающих ход процесса в чистом виде. Предметом моего исследования в настоящей работе является капиталистический способ производства и соответствующие ему отношения производства и обмена. Классической страной этого способа производства является до сих пор Англия. В этом причина, почему она служит главной иллюстрацией для моих теоретических выводов. Но если немецкий читатель станет фарисейски пожимать плечами по поводу условий, в которые поставлены английские промышленные и сельскохозяйственные рабочие, или вздумает оптимистически успокаивать себя тем, что в Германии дело обстоит далеко не так плохо, то я должен буду заметить ему: De te fabula narratur! [He твоя ли история это!].

Дело здесь, само по себе, не в более или менее высокой ступени развития тех общественных антагонизмов, которые вытекают из естественных законов капиталистического производства. Дело в самих этих законах, в этих тенденциях, действующих и

* Marx К. Capital. Vol. 1. P. 836-837 [перевод этой цитаты приводится по: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е издание. Т. 23. С. 772-773].

78

Глава I

Следует подчеркнуть, что первая марксова схема социального развития не является эмпирической характеристикой, а почерпнута из его модели «чистого капитализма». Однако «чистый капитализм» как таковой был теоретическим упрощением, и к тому времени, когда К.Маркс приступил к написанию третьего тома «Капитала», широкое развитие банков, основанной на них системы инвестиций и возникновение корпораций начали трансформировать социальную структуру капиталистического общества. Если на ранних стадиях его развития существовал «старый» средний класс фермеров, ремесленников и людей свободных профессий, то что следовало сказать о появлении «нового» среднего класса управляющих, промышленных служащих, «белых воротничков» из числа рабочих и так далее? Это основа, на которой зиждется вторая схема. К.Маркс наблюдал за этим явлением с исключительным вниманием.

В обществе происходили три важнейших структурных изменения. Во-первых, с ростом новой банковской системы накопление капитала зависело не от экономности и сбережений отдельного предпринимателя, финансирующего собственное предприятие, а от накоплений общества в целом. К.Маркс дает такой комментарий: «Этот общественный характер капитала опосредствуется и осуществляется в полной мере лишь полным развитием кредитной и банковской системы. С другой стороны, последняя идет дальше. Она предоставляет в распоряжение промышленных и торговых капиталистов весь свободный и даже только еще потенциальный, не функционирующий еще активно капитал общества»**.

Вторым изменением стал революционный переворот, вызванный появлением корпораций, в результате чего произошло отделение собственности от менеджмента, повлекшее за собой возникновение в обществе новой профессиональной категории — если не нового класса, — представителей которой К.Маркс назы-

* Marx К. Capital. Vol. 1. P. 12-13 [перевод этой цитаты приводится по: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е издание. Т. 23. С. 6, 9.] (Курсив К.Маркса).

** Marx К. Capital. Vol. 3. P. 712 [перевод этой цитаты приводится по: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е издание. Т. 25. Ч. П. С. 156].

79

вает «рабочей силой по управлению»: «Что не промышленные капиталисты, а промышленные управляющие (manager) являются "душой нашей промышленной системы", это заметил еще г-н Юр... Само капиталистическое производство привело к тому, что труд по надзору, совершенно отделенный от собственности на капитал, всегда предлагается в избытке»*.

И все же, хотя эти три структурных изменения, казалось бы, бросают радикальный вызов теории поляризации классов, которая столь сильно звучит в «Манифесте» и в последних строках

* Marx К. Capital. Vol. 3. P. 454-455 [перевод этой цитаты приводится по: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е издание. Т. 25. Ч. I. С. 425].

* * Marx К. Capital. Vol. 3. P. 352 [перевод этой цитаты приводится по: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е издание. Т. 25. Ч. I. С. 328].