Посвящается

наружить, что в каждом обществе увеличивается доля технических работников по отношению к другим категориям занятых, что разброс заработной платы приблизительно одинаков (равно как список престижных должностей) и что управление требует в основном технических навыков.

Индустриальные общества — это экономические общества, организованные вокруг принципа функциональной эффективности, требующего получения «больших результатов из меньших вложений» и выбора наиболее «рационального» типа действий. В этих условиях решение использовать природный газ вместо угля в качестве топлива будет продиктовано сравнительными затратами, а решение о том, как следует распределить работу, будет зависеть от разумного сочетания имеющихся в распоряжении материалов и квалифицированных кадров. Идеология в данном случае становится неуместной, и на смену ей приходит экономика в виде производственных функций, расчета капитальных издержек, предельной эффективности капитала, линейного программирования и так далее. В этом смысле принципиальное различие между «буржуазной» и «социалистической» экономикой стирается; если кто-то интересуется вопросами оптимизации и максимизации, то здесь он вообще не найдет никаких различий⁴².

⁴² Это не означает, что социалистическая и буржуазная экономика действительно одинаковы. По политическим или идеологическим причинам советская система часто пренебрегала экономической рациональностью. Наиболее известным примером является то, что при жизни И.Сталина в советской экономике не применялось ценообразование с учетом затрат капитала, что было следствием идеологической догмы, согласно которой лишь труд, но не капитал создает стоимость, и норма процента скрывает эксплуатацию. Идея того, что норму процента можно использовать для оценки предельной эффективности капитала и что она необходима для любого анализа хозяйственной деятельности, лишь постепенно пришла в советское планирование. И, хотя метод линейного программирования был впервые разработан советским экономистом Л.Канторовичем в конце 20-х годов, его идея была осуждена как «буржуазная» и не использовалась в течение почти сорока лет, до тех пор, пока этот метод не был «вновь открыт» во время второй мировой войны экономистом корпорации РЭНД Дж. Данцигом.

В некоторой степени идеологический догматизм присутствует в отказе русских плановиков признать рынок в качестве механизма экономической оценки (хотя в наши дни причины носят главным образом политический характер). Для многих коммунистов рынок ассоциируется с капитализмом, несмотря на

101

А. де Сен-Симон видел индустриальное общество в чисто технократическом аспекте, представляя его как систему планирования и рационального порядка, где общество точно рассчитывает свои нужды и организует производственные ресурсы для их обеспечения. Индустриальное общество отличалось двумя основными элементами — знаниями и организацией. Знания, говорил он, носят объективный характер. Ни у кого не может быть «мнений» в области химии или математики; человек либо имеет знания, либо нет. В качестве метафор, которые А. де Сен-Симон применял к организации, он брал такие слова, как «оркестр», «корабль» и «армия», где каждый выполняет обязанности в соответствии со своей компетентностью. Хотя он ясно обозначил рамки процесса, в ходе которого возникающая буржуазия приходила на смену феодальной знати, и предсказал появление многочисленного рабочего класса, он не верил, что пролетариат сменит буржуазию у руля власти. Он пытался показать в своем эскизе исторического развития, что обществом правят не классы, а им все-

то, что фактически это только метод, посредством которого потребитель или производитель промежуточных благ на основе спроса, а не в результате усилий централизованного планирующего органа, определяет, какие товары следует производить. Парадоксально, но в ходе обсуждения в 30-е годы возможности рационального ценообразования именно марксистские экономисты, такие, как О.Ланге, настойчиво утверждали, что лишь при социализме рынок может свободно регулировать производство, тогда как при капитализме он извращен монополией и неравным распределением доходов (см.: Lange О., et al. On the Economic Theory of Socialism. Minneapolis (Minn.), 1958).

Возможно, наиболее удивительным пережитком идеологического инфантилизма в этом отношении является заявление Ф.Кастро о том, что в недалеком будущем он надеется создать социализм на Кубе с помощью упразднения денег и что тогда все станет «бесплатным»; можно подумать, что, поступая таким образом, он покончит с проблемой сравнительных издержек при производстве товарной продукции, а также с причинами различных цен на товары и их пропорционального обмена.

102

Глава I

Управление вещами, замещающее политическую рациональность, является отличительным признаком технократии. Эволюция индустриального общества подчеркнула двоякий характер этой роли — как функции и как метода. «Технический служащий, — указывают Э.Ледерер и Я.Маршак, — был не знаком ни ремесленному производству, ни промышленности в период ее становления. И хозяин-ремесленник прошлого, и независимый владелец мануфактуры радикально отличаются от технического служащего нынешнего гигантского концерна. Современные промышленные компании изобрели целую надстройку, неотъемлемой частью которой становится технический служащий. Этот механизм концентрирует в себе всю возможную умственную и рутинную работу из мастерских; все сосредоточивается в отделах планирования и технического обслуживания»⁴³.

И в самом обществе проблемы приобретают технический характер. Зб.Бжезинский так трактует положение дел: «...социальные проблемы рассматриваются в меньшей степени как по-

⁴³ Lederer E., Marschak J. The New Middle Class. P. 7.

От индустриального общества к постиндустриальному

103

С появлением технического специалиста (technicien) сформировалось убеждение в том, что в развитом индустриальном обществе будут править технократы. Его особенно придерживались во Франции, где существовала долгая традиция управления из центра (усилившаяся, как подчеркнул А. де Токвиль, в результате Французской революции) и где элитный государственный корпус пополняется из системы высших школ, специально созданных с этой целью: Политехнической школы (Ecole Polytechnique), основанной в 1793 году революционным правительством в качестве центра высшего технического образования, а после второй мировой войны — Национальной школы управления (Ecole Nationale d'Administration). (О. Конт, как отмечает Р.Арон, выступает «символическим покровителем» «политехнического» менеджера.) Некоторые авторы, главным образом Ж.Мейно, доказывали, что реальная власть уже перешла из рук выборных представителей к техническим специалистам и «возникает новый тип управления — не демократия, не бюрократия, а технократия».

Возвышение технократии, утверждает Ж.Мейно, идет рука об руку с расширением полномочий исполнительной власти, и во Франции «три важных области сегодня находятся под управлением технократов: экономическое планирование, национальная оборона и организация научных исследований». «Мы можем с уверенностью констатировать, — пишет он, — что влияние технократов неуклонно росло при Третьей и Четвертой республиках; оно выражалось, в частности, в методичном расширении государственного вмешательства в социальную и экономическую сферы». Эти полномочия стали еще шире в процессе формирования специализированных органов Европейского экономического сообщества, таких, как Европейское объединение угля и стали. Упадок парламентского влияния в голлистской Пятой республике и расширение власти кабинета, многие министры которого были привлечены из государственной гражданской службы, еще

^Ш " Brzezinski Z

" Brzezinski Zb. Between Two Ages. N.Y., 1970. Part II. Sec. IV.

104

более подняли роль технократов в 60-е годы. «Доминирование технократов в период Пятой республики, — пишет Ж.Мейно, — может быть частично отнесено на счет некоторых способов, с помощью которых функционирует режим, особенно его умения готовить определенные решения или действия в глубокой тайне»⁴⁵.

Во многих работах на эту тему технократия изображается как противоположность нормальной политической демократии или даже как явление, подрывающее ее структурные рамки; в некотором роде такие оценки граничат с истерией. Покойный Ж.Гурвич определял технократию как «грозную социальную силу, абсолютистскую и скрытную по своему характеру, которая угрожает поглотить государство. Организованный, основанный на планировании капитализм подталкивает ее в направлении замаскированных фашистских структур, которые объединяют систему трестов, картелей, банков, высшего административного персонала и профессиональных военных с находящимся в их распоряжении тоталитарным государством»⁴⁶.

Много неразберихи в этой области порождено неспособностью разграничить две функции и два вида технической интеллигенции: технического специалиста (technicien), который отождествляется с применением знаний, и технократа, который занимается осуществлением власти⁴⁷. Технические знания — управление вещами — являются необходимым и набирающим силу компонентом в принятии многих решений, включая политические и стратегические. Но власть — отношения между людьми — предполагает политические предпочтения, представляющие смесь ценностей и интересов, которые не всегда могут быть определены техническим путем. Технократ, стоящий у власти, является разновидностью государственного деятеля, а не техническим специалистом — независимо от того, в какой степени он использует свои технические знания⁴⁸.

105

1) масштабы и пределы технического подхода к решению социальных проблем;

2) оценка отраслей, производящих «знания», а не товары, и доли этих отраслей (коммерческих и некоммерческих) в экономике страны;

3) основы сплоченности любого нового класса, базирующегося на умениях, а не на владении собственностью; и

4) возможность того, что технические специалисты и технократы превратятся в новый, господствующий класс⁴⁹ (подобно буржуазии, которая появилась раньше развертывания крупной промышленности), заменяющий прежний класс буржуа.

Таковы направления социального развития, появившиеся в социологических работах западных авторов после К.Маркса. Как я отмечал, они являются попыткой развить вторую марксову схему, но в направлении, которое им не предполагалось. В изложенных концепциях производительные силы (технология) заменяют собой социальные отношения (собственность) в качестве осевого принципа общества, и из этого возникает понятие индустриального общества в работе Р.Арона и других. Признается, что капиталистическое общество переживает перемены, но, в представлениях М.Вебера и И.Шумпетера, они направлены не в сторону социализма, а к одной из форм экономики, контролируемой государством, к бюрократическому обществу. Для взглядов классического марксизма, а также для обществ и социальных дви-

106

жений, претендующих на марксистский характер, эти теории социального развития представляют исключительно серьезный интеллектуальный вызов.

МАРКСИЗМ: ПРОБЛЕМА БЮРОКРАТИИ

Таким образом, в западных социологических работах пост-марк-сова периода оказались доминирующими две темы, касающиеся трансформации капиталистического, или индустриального, общества: первой стала проблема бюрократизации предприятия, если не общества в целом, второй — возникновение новых классов, особенно представителей технических профессий и служащих, и их стремление к господствующим позициям в обществе, изменяющее характер существующей системы социальной стратификации. Формулируя эти вопросы в рамках марксистских понятий, можно утверждать, что общественные производительные силы стали индустриальными, но оказались общими для множества политических систем; общественные же производственные отношения приняли бюрократический характер, при котором принципу собственности отводится все меньшая роль.

К.Маркс предвидел многие из этих изменений. Акционерная компания, писал он, является упразднением «капитала как частной собственности в рамках самого капиталистического способа производства»*. Он полагал, о чем я говорил выше, что отделение собственности от контроля и превращение капиталиста в управляющего капиталом других людей есть шаг на пути социализации предприятия**. Однако он не допускал превращения менеджеров (как капиталистических, так и социалистических предприятий) в новый класс. Не слишком часто поднимал он и вопрос о бюрократии. [Между тем] в середине двадцатого столетия бюрократия стала главной проблемой любого общества, социалистического или капиталистического.

* Marx К. Capital. Vol. 3. Chicago, 1909. P. 516 [перевод этой цитаты

приводится по: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е издание. Т. 25. Ч. I. С. 479].

** Аргументы К.Маркса изложены: Marx К. Capital. Vol. 3. Chicago, 1909.

p. 454-459, 515-521 [перевод этой цитаты приводится по: Маркс К., Энгельс Ф.

Сочинения. 2-е издание. Т. 25. Ч. I. С. 479].

107

В античном мире, как указывал Г.В.Ф.Гегель, не существовало различий между социальным и политическим, между обществом и государством. Ш.Авинери пишет по этому поводу: «Когда политическое государство служит основной формой социально-экономической жизни, формой материальной жизнедеятельности государства, понятие res puhlica означает, что общественная жизнь составляет подлинное содержание индивидуальной

Ш.Авинери, однако, в книге «Социальная и политическая мысль К.Маркса» утверждает: «...мысль о важности понимания бюрократии как в историческом, так и в функциональном аспектах проходит через все работы К.Маркса, написанные после 1843 года. Для него бюрократия имеет принципиальное значение в трактовке современного государства» (Avineri Sh. The Social and Political Thought of Karl Marx. Cambrige (England), 1968. P. 49).

Как связать эти абсолютно разные точки зрения? Путем их разграничения. В «К критике гегелевской философии права» К.Маркс обсуждает роль бюрократии как квазисамостоятельной силы, расположенной между государством и гражданским обществом. В его более поздних политических произведениях, особенно в работе «Восемнадцатое брюмера...» и «Гражданская война во Франции», бюрократия отождествляется с государственным аппаратом, и государство иногда «по собственной инициативе притязало на власть», даже будучи «орудием правящего класса», под лозунгами борьбы за общие интересы. Однако идея того, что бюрократия может стать самостоятельной силой в современном обществе, исчезает из работ К.Маркса. Следует подчеркнуть, что эта дискуссия ограничена рамками западного типа социального развития. Бюрократия была для К.Маркса главной особенностью «азиатского способа производ-

108

жизни. Поэтому каждый человек, в своей личной жизни лишенный политического статуса, является рабом: отсутствие политической свободы равнозначно социальному порабощению».

Средние века изменили это отношение. Каждый человек характеризуется его социальным положением и входит в особое сословие, или Staende, которое обусловливает его права и обязанности. Общество само служит фундаментом социального, равно как и политического статуса; термин Staende относится как к социальному расслоению, так и к политической организации.

В современном обществе наблюдается существенное различие между государством и гражданским обществом. Как пишет К.Маркс в своих статьях под общим названием «К еврейскому вопросу», политическая революция (то есть разрушение сословий и сословных привилегий) «уничтожила тем самым политический характер гражданского общества... Политическая эмансипация была в то же время эмансипацией гражданского общества от политики, даже от видимости какого-нибудь всеобщего содержания»⁵¹.

Для Г.Гегеля, который определил это основное различие, гражданское общество было совокупностью частных интересов, где каждый человек преследовал собственные цели, в то время как государство представляло «общий интерес», установленный для «всех». Ответственность за осуществление решения монарха — который олицетворяет собой государство — лежит на государственном служащем. Г.Гегель не употреблял слова «бюрократия». «Природа исполнительных функций, — писал он в «Философии права», — заключается в том, что они объективны и

ства», явления, рассматриваемого в книге: Wittfogel К. Oriental Despotism. Durham (N.C.), 1957.

Работа «К критике гегелевской философии права» была впервые опубликована в 1927 году Д. Рязановым как часть его собрания ранних произведений К.Маркса. Ее полный перевод на английский язык увидел свет только в 1971 году под редакцией Дж.О'Мэлли. До этого отрывки из нее появились в изданной в США книге: East on L., Guddat K.H. (Eds.) Writings of the Young Marx on Philosophy and Society. N.Y., 1967. P. 152-202. Переводы, цитируемые ниже, взяты из издания Л.Истона и К.Гуддата; они модифицированы прежде всего при использовании раздела из книги Ш.Авинери — там, где это имело большое разъяснительное значение.

⁵¹ Перепечатано в: Stenning H.J. (Ed.) Selected Essays of Karl Marx. L., n.d. P. 82 [перевод этой цитаты приводится по: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е издание. Т. 1. С. 404].

От индустриального общества к постиндустриальному

109

Защита от злоупотреблений властью — гарантия того, что чиновники не переступят границ общего интереса, — заложена в << иерархическом характере организации и подотчетности чиновников», а также в независимости корпораций, таких, как университеты и местные сообщества, которым предоставлено право самостоятельно распоряжаться своими полномочиями⁵².

Для К.Маркса все это не что иное, как полнейшая мистификация. Он заявляет в «К критике гегелевской философии права»: ■<То, что Гегель говорит... не заслуживает названия философского анализа. Большая часть этих параграфов могла бы быть дословно помещена в прусском праве...». Противопоставление общих и особых интересов является иллюзорным, так как государство само по себе преследует частные цели, просто сталкиваясь с другими частными целями, а беспристрастие бюрократии — сло-ио, которое К.Маркс употребляет, но в уничижительном значении, — лишь маскирует его особые интересы. Именно в этом контексте К.Маркс развивает свои взгляды на природу бюрократии: «Гегель исходит из разделения между "государством" и 'гражданским обществом", между "особыми интересами" и "сущим в себе и для себя всеобщим", и, в самом деле, бюрократия основывается на этом разделении... Гегель совершенно не рассматривает содержание бюрократии, а дает только некоторые общие определения ее "формальной" организации, и, в самом \еле, бюрократия есть лишь "формализм" лежащего вне ее самой содержания».

⁵² Hegel G.W.F. Philosophy of Right. Oxford, 1949. P. 190, 192. Обсуждение фоблемы «исполнительной власти» содержится в параграфах 287—297: Hegel C.W.F. Philosophy of Right. P. 186-193.

по

Г л а в a I

«"Бюрократия" есть "государственный формализм" гражданского общества. Она есть "сознание государства", "воля государства", "могущество государства", как особая корпорация ( "всеобщий интерес" может устоять, как "особый интерес", против особого интереса лишь до тех пор, пока особое, противопоставляя себя всеобщему, выступает в качестве "всеобщего".

...Бюрократия есть круг, из которого никто не может выскочить. Ее иерархия есть иерархия знания. Верхи полагаются на низшие круги во всем, что касается знания частностей; низшие же круги доверяют верхам во всем, что касается понимания всеобщего, и, таким образом, они взаимно вводят друг друга в заблуждение.

...Бюрократия имеет в своем обладании государство, спиритуалистическую сущность общества: это есть ее частная собственность. Всеобщий дух бюрократии есть тайна, таинство. Соблюдение этого таинства обеспечивается в ее собственной среде ее иерархической организацией, а по отношению к внешнему миру — ее замкнутым корпоративным характером. Открытый дух государства, а также и государственное мышление представляется поэтому бюрократии предательством по отношению к ее тайне. Авторитет есть поэтому принцип ее знания, и обоготворение авторитета есть ее образ мыслей. Но в ее собственной среде спиритуализм превращается в грубый материализм, в материализм слепого подчинения, веры в авторитет, в механизм твердо установленных формальных действий, готовых принципов, воззрений, традиций. Что касается отдельного бюрократа, то государственная цель превращается в его личную цель, в погоню за чинами, в делание карьеры. Во-первых, этот отдельный бюрократ рассматривает действительную жизнь как материальную, ибо дух этой жизни имеет свое обособившееся существование в бюрократии... Бюрократ должен поэтому относиться по-иезуитски к действительному государству, будет ли это иезуитство сознательным или бессознательным... Для бюрократа мир есть просто объект его деятельности»⁵³.

⁵³ См.: Eastern L., Guddat K.H. (Eds.) Writings of the Young Marx on Philosophy and Society. P. 184, 185, 188; Avineri Sh. The Social and Political Thought of Karl Marx. P. 23-24 [перевод этой цитаты приводится по: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е издание. Т. 1. С. 270—273].

От индустриального общества к постиндустриальному

111

Для К.Маркса все основные социальные отношения проистекают не из политики, а из способа производства. Классовые отношения принадлежат к разряду экономических отношений: не могло быть автономных политических классов или социальных групп, таких, как бюрократия или военные. Для него отличительной чертой современного общества было не создание национального государства или бюрократии, а развитие капиталистического способа производства. Кризисы, способные потрясти современное общество, носили главным образом экономический характер и проистекали из «законов движения» этого способа производства: хроническое недопотребление, диспропорция между инвестиционными благами и потребительскими товарами с последующим, перепроизводством, падающая норма прибыли — все это вытекало из убийственной конкуренции между капиталистами и изменения органического строения общественного капитала. Уникальной особенностью капитализма было существование рыночного общества, автономного от государства⁵⁴.

Таким образом, по мнению К.Маркса, решающую роль играет не политика, а социальная структура. Политика является ареной борьбы, где до конца проявляются социальные противоре-

⁵⁴ Как удачно добавляет Ш.Авинери: «Гражданское общество полностью освобождено от политических ограничений; частная жизнь, включая и экономическую деятельность, становится абсолютно независимой от любых мыслей о сообществе; все политические ограничения на собственность и экономическую деятельность упраздняются. Экономический индивидуализм и доктрина laissez-faire выражают эту дихотомию между гражданским обществом и государством, когда общество до конца осознает свое отчуждение и разделенность жизни человека на частную и государственную сферы» (Avineri Sh. The Social and Political Thought of Karl Marx. P. 20-21).

112