Посвящаю моей матери, художнице Людмиле Скубко-Карпас

Древние наскальные росписи бушменов-сан, вовлеченные в «культурный оборот» только в XX веке, вместе с тем уже стали источником творческого вдохновения для целого ряда современных южноафриканских художников, как черных , так и белых.

Через многие поколения белых поселенцев, постепенно осознававших себя “белыми африканцами”, голландская, французская, английская школы живописи постепенно “африканизировались”, чему также способствовало появление в последние десятилетия большой группы черных художников.

Краткий экскурс в предысторию: наскальное искусство; начальный период художественной активности колонистов с конца XVIII до середины XIX века; становление профессионального искусства: вторая половина XIX – начало XX века; самоидентификация, преодоление провинциализма: период между двумя мировыми войнами, середина XX века; появление отдельных, а затем целого ряда черных живописцев, «искусство тауншипов» как своеобразное художественное направление; живопись эпохи кризиса и краха апартеида, прорыв изоляции и новые перспективы: вторая половина 70-х - 90-е гг. XX века, а также творчество отдельных выдающихся художников, наиболее значимых творческих групп и направлений.

В ходе подготовки работы собран большой, ранее недоступный отечественным исследователям фактический материал: каталоги галерей и музеев, статьи и монографии южноафриканских искусствоведов, местные тематические художественные издания и сборники, посвященные тем или иным событиям и людям искусства (в том числе полученные автором непосредственно в южноафриканских художественных музеях и галереях во время посещения страны в ноябре 2004 г.). Вовлечение в научный оборот и творческая переработка этих источников могли бы послужить развитию отечественного искусствознания.

Современная южноафриканская художественная школа, если можно вообще говорить о единой художественной школе этой страны, сложилась в XIX-XX веках под воздействием совокупности часто разнородных и противоречивых факторов, но в основном на базе европейского искусства и

творчества представителей белого населения страны и «втянутых в процесс» в последние полвека сравнительно немногих представителей коренного населения.

Изобразительное искусство является одним из ключевых элементов национальной культуры, как иногда говорят, душой культуры, оно чутко реагирует на изменения, происходящие в недрах общества. Картина развития живописи Южной Африки прослеживается как на характеристиках основных его этапов, так и на примере творчества отдельных наиболее значительных художников; освещаются особенности живописного искусства эпохи в целом в тесной связи с социальными и политическими проблемами времени, поскольку искусство нельзя понимать вне зависимости от социально-экономических и политических основ развития.

Подобно тому, как применительно к России до 1917 г. можно было говорить о существовании двух культур, согласно известному ленинскому определению, дворянской и пролетарской (или скорее все-таки, преимущественно, крестьянской), в Южной Африке с ее внутренним колониализмом, продержавшимся до 1994 г. («белая» метрополия и «черная» колония внутри одной страны), сосуществовали доминирующая культура представителей белого меньшинства и угасающая традиционная культура африканского населения с ее различными переходными формами, отражающими процесс урбанизации¹. Преодолев на политическом уровне внутренний колониализм, Южная Африка еще находится в процессе формирования новой полиэтнической национальной общности, национальной культуры и искусства.

До настоящего времени в отечественном искусствоведении не было исследования, специально посвященного искусству отдельной африканской страны и , частности, южноафриканской живописи, хотя те или иные важные

аспекты ее развития, как и творчество ряда выдающихся живописцев, в частности первого профессионального черного живописца страны Жоржа Секото, отражены в работах Н.Е. Григоровича², а также, особенно применительно к древнему наскальному искусству, В.Б. Мириманова ³.

Естественно, наиболее полно история южноафриканского искусства представлена в самой ЮАР. Из искусствоведческих работ прошлого можно

выделить исследование А.С. Боумана о творчестве художников Южно-Африканского Союза, опубликованное в 1949 г. и представляющее значительный исторический интерес, поскольку состоит из серии очерков о наиболее значительных живших и работавших в стране мастерах живописного и графического жанра первой половины XX столетия с их подробными творческими биографиями ⁴.

Много работ современных южноафриканских искусствоведов посвящено творчеству отдельных художников и только, насколько известно автору, Эсме Берман, авторитетнейшая из них и делящая в настоящее время свой рабочий график между Йоганнесбургом и Лос-Анжелесом, взяла на себя труд написать несколько фундаментальных исследований по южноафриканскому искусству в целом ⁵.

Книги содержат ценнейший фактический материал, но автор опасается делать какие-либо обобщения ввиду крайней разнородности самого предмета исследования.

Интересная работа, посвященная творчеству черных художников страны в истекшем столетии, опубликована южноафриканским исследователем Де Ягером⁶. Творчество ряда черных художников рассмотрено также в изданном в 2003 г. сборнике «Искусство и урбанизация»⁷. Солидная монография, посвященная выдающейся южноафриканской художнице Ирме Стерн, опубликована в 1995 г. Марион Арнольд⁸.

Подробная творческая биография наиболее известного южноафриканского пейзажиста Якоба Хендрика Пирнефа (как здесь говорят, дети в школах учатся видеть природу своей страны глазами Пирнефа) сопровождает подготовленный к в 1986 г. к столетию со дня рождения художника Художественным музеем Претории каталог его произведений⁹.

Престижный сборник из 150 репродукций лучших южноафриканских живописных работ прошлого и настоящего с подробными комментариями был опубликован в 1990 г. в крупнейшем южноафриканском центре искусства, Кейптауне¹⁰.

Из других стран наибольший интерес к южноафриканской живописи проявляют искусствоведы Великобритании (бывшей метрополии) и США, опубликовавшие в периодике ряд статей, посвященных творчеству отдельных южноафриканских художников.

Использование указанных источников, включая труды отечественных и зарубежных, в частности южноафриканских, искусствоведов, в рамках конкретно-исторического и культурофилософского анализа художественных процессов послужило теоретической базой предлагаемой работы.

Целью исследования было показать и проанализировать процесс развития южноафриканской живописи, попытаться дать оценку творчеству ее наиболее выдающихся мастеров (прежде всего неизвестных в нашей стране, оставшихся вне поля зрения отечественных исследователей), чье искусство стало достоянием национальной и мировой культуры.

Богатую информацию исследователю дают, наряду с печатными изданиями, также интернет-сайты, прежде всего, применительно к настоящей работе, южноафриканские, в частности сайты отдельных художников с описанием их творческой биографии, статьями о них, репродукциями картин.

Конечно, размещенные в интернете сведения имеют меньшую степень достоверности, чем печатное слово (нет ответственности авторов, информация мгновенно появляется и подчас мгновенно исчезает), однако было бы контрпродуктивно совсем отказаться от использования этого достижения научно-технического прогресса. Нужны лишь известная осторожность и навык в «отделении зерен от плевел», критическое сопоставление интернет-сведений с информацией из печатных изданий.

Каждое общество опирается на «культурный фундамент», уходящий в глубину веков, но очень немногие имеют такую пропасть между истоками и современностью, как в Южной Африке. Южноафриканское искусство начиналось с наскальных рисунков бушменов (сан) эпохи палеолита за многие тысячелетия до нашей эры (по одним данным, до 8¹¹, а по другим около 20¹², и даже - не менее чем 30 тыс. лет назад¹³. «Художники скал», охотники и целители-шаманы в изображениях на стенах своих горных убежищ с удивительным мастерством передали потомкам свой опыт материальной и духовной жизни.

Искусство в современном понимании берет начало с европейской колонизации XVII-XIX веков, причем говорить о полнокровной художественной деятельности можно лишь с конца XIX века. Вместе с тем, хотя наскальные росписи остались достоянием истории и не могли послужить непосредственным фундаментом для развития современного искусства, «отсутствие непосредственной связи между традиционным и современным искусством не означает исключения традиционной культуры из общей основы, на которой строится профессиональная урбанистская культура»¹⁴.

Действительно, вновь открытое древнее наскальное искусство бушменов, ставшее как бы точкой отсчета южноафриканской культуры, послужило, как уже отмечалось, в истекшем столетии творческой питательной средой и источником вдохновения для целого ряда современных южноафриканских художников.

Древнее наскальное искусство Южной Африки получило широкую известность начиная с 30х - 40х гг. XX века, когда его открыл миру известный французский археолог, большой знаток «доисторического» искусства, аббат Анри Брейль (в самой Южной Африке наиболее известная роспись, двухметровое «Линтонское панно», было вырезано из скалы в горной пещере и доставлено в Южно-Африканский музей в Кейптауне в 1918 г.).

Как и в Сахаре, древние рисунки находят преимущественно в горах. Наскальные росписи Южной Африки широко известны благодаря своим высоким художественным достоинствам и этнографической ценности. Выразительность фигур людей, животных и всевозможных мифических существ, сложные их композиции, динамизм, блестящее художественное исполнение как полихромных росписей, так и высеченных на камне рисунков - петроглифов, покрывающих стены пещер и гротов, ставят исследователя перед загадкой: как могли сочетаться очень низкий материальный и культурный уровень бушменов со столь высоким уровнем художественного развития и технического мастерства?

Возможный ключ к ответу на этот вопрос - в сакральном назначении рисунков. Изображенные на многих росписях танцующие, а иногда и летающие люди с головами животных - это, по мнению ряда южноафриканских исследователей, - лекари(medicine men)-шаманы, входящие в состояние транса, общающиеся с миром духов (в том числе и для решения практических задач исцеления, успешной охоты и т.п.¹⁵

Возможно, что и росписи, восхищающие нас своим совершенством, создавались в состоянии транса людьми, посвященными в древние шаманские практики мобилизации высших психических способностей человека.

«Посредник между людьми и богами, шаман вхож во все сферы Вселенной, говорит на всех языках: зверином, древесном, человеческом; духовная сфера для него не менее реальна, чем мир осязаемых вещей. Шаман-архитектор культуры, его хождения по неведомым путям мироздания запечатлевают картины космоса… От него (шамана,-Ю.С.) продолжают ждать чудес, и он их совершает, подвергая себя истязаниям, достигая предела психического напряжения в каждом акте священнодействия…. Натурфилософия шаманства состоит в одухотворении природы, образами которой расписана вся Вселенная… Путь шамана мучителен и тревожен, он бесконечен, потому что это путь превращения человека в бога, путь создания и возрождения культуры. Зрение шамана отлично от зрения обычных людей. Это внутреннее зрение, взгляд в себя или в мир, который не виден даже при ярком солнечном свете… в нем нет границ между жизнью и смертью, между божественным и обыденным»¹⁶. Бушмены, как и например ханты-мансийцы в России, считают, что в том, ином мире принят иной счет расстоянию и времени: шаман способен отыскать в Преисподней души давно и недавно умерших людей, проникнуть в жилища духов, исцелить с их помощью тяжелые болезни, истолковать настоящее и предсказать будущее. Все эти сакральные моменты определенным образом зашифрованы в наскальной живописи.

Так или иначе, но искусство бушменов – сан, связанное со священнодействием лекарей - шаманов, дожило до начала европейской колонизации (хотя качество поздних рисунков и росписей ниже, чем древних) и отражено в их устных преданиях, записанных этнографами в конце XIX века.

При всем своеобразии древнее искусство бушменов имеет параллели в других частях света. Памятники наскальной живописи эпохи палеолита найдены и в других частях Африки, а также в Австралии и Европе (Франция, Испания, север России). «Коротко резюмируя, отметим, что в южноафриканской живописи (наскальной,-Ю.С.) … ранняя фаза обнаруживает особенности, характерные для самой ранней стадии как сахарского, так и европейского палеолитического и мезолитического искусства, и что в процессе дальнейшей эволюции южноафриканская живопись проходит примерно те же этапы, что и наскальное искусство этих районов, - от примитивного натурализма до динамического экспрессионизма и отчасти схематизма поздней эпохи» ¹⁷.

Найденные в пещерах образцы наскальных росписей указывают на необычайное художественное дарование древнего человека. Рассказывают, что Пабло Пикассо, посетивший одно из таких мест в 1940 году, даже заявил в присущей ему полемической манере, что современное искусство не открыло с тех пор ничего нового.

Во всяком случае можно отметить, что возвращенное в «культурный багаж» человечества лишь в XX веке, древнее наскальное искусство с его пластической условностью оказалось наиболее созвучно именно искусству этого столетия, освобожденного, с развитием фотографии и кино, от функции «документирования» действительности и все более раскрепощенного в поисках новых форм и художественных решений.

Южноафриканская культура отражает сложный расово-этнический состав населения: африканцы, белые, азиаты (индийцы и китайцы), метисы или «цветные» и множество подгрупп внутри каждой группы. Древнейшие обитатели страны – бушмены и готтентоты, а также пришедшие позднее с севера многочисленные народности языковой семьи банту (коса, зулу, тсвана, ндебеле и др.), которые вытеснили на юг и частично ассимилировали бушменов. На скалах и в горных пещерах начиная с XVIII века обнаруживают наскальные рисунки бушменов эпохи палеолита. Эти древние шедевры являют как бы точку отсчета южноафриканской культуры.

Подавление традиционных культур коренного черного африканского населения в эпоху переселенческого колониализма и апартеида плюс «плавильный котел» современной городской цивилизации имеют следствием упадок старинного уклада жизни, о котором еще можно получить представление в африканских деревнях.

При всех различиях обычаев и табу среди африканских этносов, большинство традиционных африканских культур основаны на вере в мужское божество (обожествлении мужского начала), духов предков и сверхъестественные силы. Брачные обычаи допускают полигамию, мерилом богатства служит скот, играющий также важную сакральную роль (жертвоприношения).

В Южной Африке, как и в Сахаре, живопись находят обычно под нависающими скалами, в небольших пещерах и гротах.

Использовалось как нанесение красок, так и резьба по камню (выдалбливание точек и гравирование). Врезанные изображения (петроглифы), в отличие от живописных ансамблей горных районов юга, юго-востока и юго-запада страны, находятся в основном на вершинах небольших холмов и небольших прибрежных скалах внутренних районов страны в междуречье рек Оранжевой и Вааль.

Территориальная разделенность двух направлений наскального искусства и предполагаемое более древнее происхождение петроглифов позволяют предположить авторство также каких-то прото-бушменов или вообще выходцев из других исчезнувших племен.

Рисунки, выбитые или врезанные на поверхности скал или валунов, изображают почти исключительно диких животных – антилоп, зебр, слонов, носорогов, жирафов и др.( «Голова зебры» из провинции Трансвааль, «Жираф», «Носорог», музей Трансвааля, Претория).

Наиболее распространены изображения антилоп, что определенно имело и культовое значение. Древнейшие южноафриканские петроглифы небольшого размера (в сравнении с петроглифами Сахары) и вырезаны тончайшей контурной линией с применением очень острых и прочных инструментов, не исключено, что алмазов¹⁸.

Если на территории Трансвааля большая часть гравированных изображений носит реалистический характер(виртуозное владение техникой пиктажа позволяло художникам изображать не только контуры предметов, но и их фактуру и даже тоновую окраску) то по мере продвижения на север характер изображений постепенно меняются, они становятся все более условно-схематическими.

Картины, выполненные красками, создавались в основном в горных убежищах. Многие «фрески» наслаивались друг на друга на протяжении тысячелетий, так что их «расчленение» представляет серьезную проблему. Интересно, что нижние, самые древние рисунки, сохранились гораздо лучше более современных, что говорит о том, что бушмены со временем утеряли старинные рецепты изготовления красок.

Современный химический анализ показывает, что краски изготовлялись путем смешения красителей (естественные минеральные краски – умбра, разноцветные охры, белая глина) с связующими элементами, такими как кровь или яичный белок и наносились на скалу. Материал для красок брали из земли. Минералы и цветные камни растирались в порошок и смешивались с жиром. Черный цвет получали из сажи и угля. Кисти изготовлялись из полых костей, перьев, волос и др.

Искусство южноафриканских бушменов отличается многоцветностью (полихромностью) большинства картин. В самых нижних слоях находят одноцветные (монохромные),в основном выполненные желтой охрой, отпечатки рук и отдельные, изолированные изображения животных. Затем

живопись становится двухцветной и трехцветной. Некоторые картины включают хорошо скомпонованные, с соблюдением основных требований пространственного построения, группы людей и животных, сложные, насыщенные динамикой композиции со сценами охоты, угона скота, преследования похитителей, битв.

Наскальные рисунки точно и живо отражают повседневную жизнь бушменов с охотой, скотоводством и собирательством, танцами и сражениями, но не ограничиваются констатацией видимой реальности: постоянными темами рисунков являются некие магические действия, образы «не от мира сего» в виде странных мифологических созданий, духов в виде людей с головами животных и т.п. Правда, иногда это могут быть, как полагают исследователи, сцены охотничьей маскировки (фигуры охотников с луками и стрелами, у которых голову и верхнюю часть тела закрывают перья, увенчанные головой страуса).

Однако другие изображения, такие как люди-животные с головами быков, газелей, антилоп скорее всего носят сакральный характер, отражая представления бушменов о мире духов и тотемических

предках человека. Встречаются также символические изображения, композиции из геометрических фигур – круги и овалы, заполненные рядами черточек или широкими мазками красок разных цветов – солярные знаки, или, может быть, неизвестные формы исчезнувшей письменности.

Сложности в интерпретации рисунков связаны еще и с тем, что современные бушмены утратили прежние художественные навыки, будучи вытеснены еще несколько сот лет назад в районы пустыни Калахари.

Остались, правда, устные предания, которые дают некоторое представление о мифологии предков, и, соответственно, сакральном искусстве. Сохранилась и практика, аналогичная шаманским камланиям народов российского Севера и Сибири: через танец с нарастающим ритмом, пение заклинаний и др. шаманы-целители вводят себя в состояние транса для вхождения, как они считают, в мир духов и получения оттуда необходимой помощи.

Согласно поверьям бушменов, дух и материя идентичны и животные, люди и духи могут взаимовоплощаться, а верховное божество, Цагн или Мантис – кузнечик-богомол (его символически изобразил южноафриканский художник Уолтер Батисс в картине «Мантис», 1966 г., хранящейся в галерее

Университета Южной Африки в Претории) может принять облик любого смертного существа.

Если изображения людей на рисунках условно-стилизованные, то этого нельзя сказать о животных. Реалистическое мастерство изображения животных в южноафриканской наскальной живописи сопоставимо лишь с очень немногими другими мировыми образцами. Уникальной является техника сокращения в ракурсе. Особенно распространены рисунки южноафриканской антилопы, так что бушменов (сан) даже называют народом антилопы.

Фигуры антилоп размером от 20 см до двух метров то скомпонованы в небольшие живописные группы, то вытянуты в длинные вереницы, более поздние работы отличает, наряду с полихромией, динамизм, выраженный энергичными стремительными линиями. Интересно отметить, что хотя животные изображаются обычно в профиль, изображение их рогов соответствует виду спереди (подобно тому как древнеегипетские художники поворачивали две левых ноги животных).

Изображения откормленных овец говорят об одомашивании животных, хотя стада появляются только в поздних изображениях и связаны по-видимому с наступлением с севера племен скотоводов - банту. На рисунках,

изображающих столкновения со скотоводческими племенами, бушменам отводится роль похитителей скота.

Анализ южноафриканских наскальных изображений животных позволил сделать интересный вывод о том, что среди художников преобладали левши. Если кого-то попросят изобразить животное, скажем лошадь, в профиль, то, как правило, животное будет повернуто направо, если художник - левша, и наоборот.

Свыше 60% рисунков животных, сделанных бушменами, свидетельствуют о том, что художники были левшами. Это говорит о том, что среди бушменов преобладали левши или что художники были в основном левшами. Это хорошо укладывается в современную теорию о том, что правое полушарие мозга, управляющее левой рукой, отвечает за творческие способности человека.

Изображения людей менее детальны, схематичны, однако их многообразие позволяет воссоздать многие элементы повседневной жизни, даже плащи и прически. Женщины на картинах изображены реже чем мужчины, обычны темы заботы о детях, приготовления пищи и выкапывания съедобных корней.

У всех изображаемых художниками-бушменами женщин крупные ягодицы и толстые бедра. Вероятно это были физические характеристики, призванные обеспечить высокую выживаемость в условиях голода и засух.

Множество мужских фигур изображенo с эрегированным членом. Это характерная особенность рисунков бушменов (сан) получила название «пенис ректус».Часто пенис изображен с одним или двумя штырями из кости или перьев, пронизывающими крайнюю плоть - так сказать, древний пирсинг половых органов.

Ряд картин изображают сцены охоты. На одной изображена западня для антилопы. Для маскировки охотники иногда надевают головы и шкуры животных. Оружие используемое для охоты многообразно: дротики-ассегаи, палицы, луки и стрелы и др. Рисунки свидетельствуют о постоянных войнах между соседними племенами за охотничьи угодья, а также столкновениях

между бушменами и другими африканскими племенами. На одной из «батальных» фресок изображена женщина, пытающаяся помешать своему мужчине участвовать в сражении. На картине подробно показаны сражающиеся, включая истекающих кровью раненых, расчлененные тела. Часто встречаются сцены танцев. Танцуют обычно мужчины, а женщины сидят рядом и бьют в ладоши, аккомпанируя.

Мифические персонажи (возможно здесь присутствуют изображения также и некоторые исчезнувшие представители животного мира) включают несколько загадочных созданий: странное крылатое существо, змея с рогом, люди с головами птиц и быков, что вызывает ассоциации с древним Египтом. Есть большое, семифутовое, изображение змеи о двух головах(вторая голова - на хвосте). Согласно мифологии бушменов, прорыв бога-змеи к морю породил каньон «Фиш ривер». Бык – бог дождя должен был орошать пастбища, дождь и луна могли превращаться в различных животных и т. п. Ряд рисунков иллюстрировал смену фаз луны.

Представляется очевидным, что уже в раннепервобытные времена художественное творчество бушменов опиралось на мифологические представления и имело магический характер.

При этом мифологическая основа, на почве которой формировалась художественная образность, органически сочеталась с практической направленностью многих рисунков, предназначенных для достижения успеха в решении тех или иных жизненных задач. Нужно сказать, что наскальное искусство бушменов предоставляет неисчерпаемый материал для исследований и очень многие его загадки еще далеко не разгаданы, а может быть не будут разгаданы никогда.

Самая знаменитая из фресок Южной Африки – так называемая «Белая Дама», находящаяся в пещере Маак горы Брандберг в Юго-Западной Африке (теперь эта территория принадлежит уже не ЮАР, а Намибии), случайно открыта немецким геологом Р.Мааком, проводившим здесь столетие назад топографические съемки. Радиоуглеродный анализ позволил отнести роспись

ко второму тысячелетию до нашей эры. Приведем описание знаменитой пещеры одним из очевидцев, посетившим ее в 50-е годы XX столетия:

«Глубина пещеры около двух метров, ширина – четыре. Против входа вся стена покрыта изображениями прыгающих антилоп и фигурами людей, нарисованными красной, коричневой, черной и белой краской. Хотя многие рисунки и выцвели, все же нельзя не восторгаться красотой животных. Но подлинно магическую силу пещере сообщает, конечно, изображение женщины в центре стены. Белая Дама крупнее всех остальных фигур и от этого выглядит еще более значительной. Примечательны ее плечи, которые, как на египетских рисунках, видны в фас, тогда как голова и туловище повернуты в профиль. У нее рыжие волосы, бледное лицо, кожа верхней части тела коричневая, остальная – белая. Это, должно быть, знатная женщина, потому что ее волосы богато украшены жемчугом, жемчужные украшения у нее на руках, на ногах, на талии. Ноги ее обуты в туфли. Внешность Белой Дамы совсем не соответствует духу этой удаленной от мира мрачной пещеры. Прямо перед ней шествуют две другие, у которых украшений меньше. Возможно, это ее фрейлины. Кто она? Принцесса с Крита или из Египта? Каково ее происхождение? Может быть, Белая Дама и ее свита плыли с Севера на корабле, потерпели крушение у Берега Скелетов, а затем, пережив все ужасы пустыни Намиб, нашли дорогу к горе? А может это были авантюристы, которые в древние времена в поисках золота проделали с женщинами и детьми долгий путь из Египта через Судан, Кению, Танганьику и Родезию в Южную Африку?

Предполагают также, что это были остатки одного из древних африканских народов (возможно, европейского происхождения), который вымер на глазах у бушменов точно так же, как сами бушмены вымирают сейчас на глазах у белого человека. Наконец, Белая Дама вовсе и не белая, а просто бергдамка (принадлежит к горным дамара), бушменка или готтентотка?»¹⁹.

Гипотез выдвигается много, однако анализ технических приемов и материалов показывает, что авторы картин – те же художники-бушмены или их протобушмены, которые на протяжении веков и тысячелетий покрывали яркими красочными росписями стены пещер в горах Южной Африки.

К сожалению, первобытные фрески и петроглифы ЮАР (их около 40 тысяч, половина - в 600 пещерах только в горной гряде Дракенсберг – богатейшем в мире естественном собрании первобытного искусства [Roger&Pat de la Harpe…,2001]), хоть они и объявлены национальным достоянием под охраной государства, постепенно разрушаются, а то и вовсе исчезают под влиянием природных и «человеческих» факторов.

Глава первая. Становление профессиональной живописи

европейских колонистов. Конец XVIII – начало XX веков

А. Начальный период художественной активности

колонистов: XVIII - середина XIX веков

Новая культурная эпоха началась в Южной Африке с колонизации района Мыса Доброй Надежды (Капская колония) голландской Ост-Индской компанией в XVII веке. В 1795 г. Капская колония переходит в руки англичан. Коренное африканское население, бушмены и готтентоты, творцы наскальной живописи, охотники и собиратели, постепенно вытеснялись с юга европейскими колонистами (англичанами и бурами) и с севера африканскими племенами банту, чтобы оказаться к настоящему времени (их осталось всего несколько тысяч человек) запертыми на бесплодных землях пустыни Калахари.

Как отмечается в современном южноафриканском культурно-этнографическом обзоре « в XVIII и XIX веках представители маленького народа сан рассматривались и колонистами и другими африканскими племенами как нижестоящие существа и многие из них были истреблены»²⁰. К этому можно добавить, что значительная часть была ассимилирована – в первую очередь зулусами. Считается, что последние художники-бушмены (сан) умерли около столетия назад.

Хотя первые колонисты (голландцы и французы) прибыли из стран, переживавших расцвет культуры, поселенцы - моряки, крестьяне и торговцы были озабочены далеко не культурными проблемами. Нужно было просто выжить и закрепиться на чужой земле.

Первые черты локального колониального искусства обозначились в архитектуре – в XVIII веке возник капско-голландский стиль колониальной архитектуры («капское барокко»), один из наиболее рафинированных в своем роде. В этот стиль вписываются и первые скульптурные произведения. Начало скульптуре положили европейцы, поскольку, в отличие от западно- и центральноафриканских племен, населившие Южную Африку бантуязычные племена не имели соответствующих традиций.

Первый южноафриканский скульптор, Антон Анрейт (1754-1821 гг.) родился и получил профессиональную подготовку в Германии, затем (1777 г.) переехал в Капскую Колонию, где украсил своей скульптурой множество усадеб и общественных зданий.

Характеризуя раннюю южноафриканскую колониальную живопись отметим, что в ней нашли отражение исследовательские этапы ознакомления европейских путешественников с природой и населением субконтинента. Произведения немногих художников той эпохи (конец XVIII-начало XIX вв.) характеризуют как «картиночный журнализм» - это наброски местности, морских и сухопутных сражений, зарисовки туземного и колониального быта, людей и животных. Так, Семюэл Дениэлл (1775-1811) оставил множество рисунков и акварелей, посвященных южноафриканской флоре и фауне.

Орнитолог Франсуа ле Вайант совершил ряд путешествий вглубь южноафриканской территории между 1781 и 1784 гг., опубликовав в 1790 г. отчет о путешествиях с собственными иллюстрациями и оставив потомкам 15 изящных акварелей, одна из которых, "Переправа через реку Сандейз" (Восточный Кейп), хранится в Библиотеке Парламента ЮАР.

Можно упомянуть и более раннюю гравюру немецкого ученого-антрополога Петера Кольба "Готтентотский способ охоты" (1719 г., туземцы охотятся на слонов, антилоп и львов с дротиками, луками и стрелами). Среди способных художников-любителей того времени можно также отметить британского полковника Роберта Гордона (1741-1796).

Наряду с путешественниками, военными, учеными и топографами первую половину - середину XIX века представляют несколько известных и уже профессиональных южноафриканских живописцев европейского происхождения, в основном пейзажистов.

Можно назвать наиболее значительных южноафриканских художников XX века, переселившихся в Капскую колонию из Англии в 30-40-е годы, - Томаса Бейнса (1820-1875), неутомимого путешественника, передвигавшегося «в авангарде колониальной экспансии», мастера ландшафтов, батальных и охотничьих сцен, и Томаса Вильяма Баулера (1813-1869), видного художника-реалиста, последователя британской школы живописи (особенно заметно влияние британских акварелистов начала 19 века), поселившегося в Кейптауне в 1834 г. и активно работавшего и, что важно отметить, преподававшего здесь более тридцати лет.

Вскоре после приезда, потеряв свой пост в Королевской обсерватории, он зарабатывал на жизнь как художник (и педагог) - автор многочисленных гравюр, акварелей, рисунков и литографий с видами Кейптауна и прилегающих районов, кораблей в его бухте и окружающей природы.

Многочисленные изображения Столовой горы стали «визитной карточкой» этого классика южноафриканской живописи. Его работы отразили экзотическое своеобразие южноафриканской природы, но eвиденное глазами европейца, колониста в первом поколении, для которого эта земля еще не стала вполне родной.

Баулер был едва ли не единственным местным автором, представленным на первой в Южной Африке художественной выставке, состоявшейся в Кейптауне в 1851г. и привлекшей около 3 тыс. посетителей (основную часть экспозиции составили картины и другие произведения искусства западноевропейских мастеров из собраний богатых колонистов). С легкой руки Баулера среди колонистов возникла мода на писание акварелей.

Можно также выделить художников Фредерика Тимпсона Йонса (1802-1887) и Жоржа Ангаса (1822-1886). Последний (которого звали «художник-моряк, объездивший империю в поисках красот»), наряду со впечатляющей зарисовкой ландшафтов, оставил целую серию рисунков местных жителей в их естественной среде проживания, собранных в альбоме "Кафирс иллюстрейтед» 1849 г., с представляющими в том числе и этнографическую ценность зарисовками жизни и быта зулусов, пондо и коса того времени.

Группа малайских детей, внимающих учителю корана (хранится в парламентской библиотеке Кейптауна, коллекция Мендельсона), запечатлена Ангасом с блестящим реалистическим мастерством, должным уважением к чужой культуре, и, вместе с тем, легкой иронией просвещенного европейца, чуждого всякого фанатизма.

Большую часть работ той эпохи можно найти в южноафриканских историчеко-этнографических музеях, таких как музей «Африкана» в Йоганнесбурге (или, например, Южноафриканский музей истории культуры в Кейптауне), что послужило поводом для южноафриканских критиков назвать живопись того периода «искусством африкана».

Хотя и основательно профессиональная (большинство художников прошло ту или иную профессиональную подготовку), включающая ряд шедевров реалистического мастерства, эта живопись все же в основном носила иллюстративно-описательный характер, передавая особенности флоры, фауны, туземного быта и топографии Юга Африки, привлекая внимание путешественников к экзотическим особенностям этого удаленного форпоста британской империи.

Англичане, останавливающиеся в Кейптауне транзитом на пути в Индию, составляли в середине XIX века основной сегмент художественного рынка Капской колонии. Лишь к концу века там развился существенный внутренний спрос на произведения искусства.

Прошло еще полстолетия до начала сколько-нибудь организованной художественной активности в Южной Африке.

Только к середине - второй половине XIX века Капская колония достаточно расширилась, окрепла и стабилизировалась, чтобы возникла благоприятная среда для профессиональной художественно-артистической деятельности уже не только одиночек.

Выросло несколько поколений колонистов. Появилось чувство постоянства пребывания в этой стране с «райски» мягким для европейцев климатом и вызывающим благоговейный трепет ландшафтом (пейзажный жанр и преобладал – до конца XIX века - в стране был, например, только один мастер натюрморта – англичанка Беатрис Хазелл (1864-1946).

Изменилась и общественно-политическая ситуация. Заканчивалась эпоха колониальных войн. Значительный приток капиталов, связанный с открытием богатых месторождений золота и алмазов, расширение хозяйственных связей ускорили формирование единого южноафриканского рынка, создавая благоприятные предпосылки для объединения британских колоний и независимых бурских республик в единое государственное образование с единым культурным пространством.

Б. Становление профессионального искусства: вторая половина XIX -

начало XX века
Первые профессиональные художники были, естественно, колонистами, выходцами из Англии и Голландии, получившими образование и воспитание в своих cтранах или переселенческих общинах. Соответственно, южноафриканское искусство начиналось как провинциальное, производное от европейского с господствовавшим тогда суховатым академизмом («академический реализм»).

Сказанное отнюдь не отрицает самобытности (в рамках стиля) крупных южноафриканских мастеров, таких как, например, упомянутый выше Ж.Ангас. Этот стиль доминировал и в первой трети XX столетия, обогатившись такими европейскими веяниями, как романтизм и социально ориентированный реализм.

В целом – XIX век – это век реализма, как для Европы, так и для искусства европейских художников Южной Африки. Это последний универсально господствующий великий стиль, вобравший и освоивший все богатство художественных методов предшествующих стилей (классицизм и др.). Его формы достаточно многообразны с интенсивной обратной связью между искусством и жизнью, что демонстрируют художественные достижения наиболее выдающихся южноафриканских живописцев.

Среди видных представителей реалистической живописи рубежа веков в Южной Африке можно назвать Яна А. Волшенка (1853-1936), A. Ван Воува (1862-1945), Франца Эрдера (1867-1944) и др. Перечисленные три мастера – голландско-бурского происхождения.

Вообще можно заметить, что хотя, как считается, строгий аскетический кальвинизм буров не способствовал развитию искусств, имеются свидетельства о распространенном интересе к изобразительному искусству на бытовом, так сказать, уровне. Португальский путешественник Серпу Пинту (его дневники готовит к печати Институт Африки РАН), посетивший в середине XIX века Трансвааль отмечает:

«Меня пригласили в комнату, которая во всех жилищах жителей Трансвааля выполняет две функции: служит и столовой, и гостиной. Та, в которой мы оказались, была очень недурна, просторная и веселая. Стены были покрыты фресками, на них купидоны с завязанными глазами посылают предательские стрелы в сердца больших размеров, украшенные венками из роз; всё это изображено на небесно-голубом фоне, еле проступающем с помощью акварели. Художником был никакой не Рубенс или Ван Дейк; однако должен заметить что и так же мастерское оформление комнаты поразило меня. Это мастерство выше того, с которым оформлены гостиные многих лиссабонских домов, где на переднем плане изображен кукольный мальчик на реке с удочкой, а вдали плывут на лодке двое влюбленных больших размеров, играя на мандолине^*, вдали от них, на ало-голубом дереве, сидит большой красный попугай ара^*, ещё больших размеров, чем дерево, влюбленные и рыболов В картинах с мифологическими сюжетами в доме бура, по крайней мере, был смысл, и эти розы, обрамляющие пораженные сердца, напоминали, что у любовных ран, как и у роз, есть аромат и есть шипы»²¹.

Растущий интерес к человеку в контексте его южноафриканских коллизий продемонстрировал скульптор и живописец, реалист Антон ван Воув (1862-1945), воспевший в самом начале века образы и темы, близкие воевавшим против англичан бурам. Он же был первым художником, создавшим портреты черных моделей, показав африканцев за их традиционными занятиями.

Франц Эрдер, уже известный художник (после первой персональной выставки в 1896 г.), даже сражался с англичанами на стороне буров в 1899-1902 гг. и стал, благодаря военным зарисовкам, первым подлинно южноафриканским художником-баталистом, хотя наиболее известны его натюрморты: репродукции «Магнолий» в 40-е годы XX века обошли весь западный мир.

Эрдер привнес в южноафриканское искусство творческие заимствования из лучших образцов голландской живописи XVII века, в частности хранящихся в южноафриканских музеях (перекличка с работами Давида Тенирса).

Эти южноафриканские живописцы-буры, пожалуй, в большей степени, чем британские поселенцы, чувствовали себя патриотами своей новообретенной родины (при всей относительности подобного определения и невозможности никакой «монополии на патриотизм») и смогли «сердцем» найти адекватные изобразительные средства для отображения новой реальности с ее яркими красками и необозримыми просторами.

Их академический реализм переходит в романтический. Их ученики уже будут работать в манере умеренного импрессионизма и раннего европейского модерна.

При этом постоянная связь с Европой, поездки и учеба в «Старом Свете» подпитывали мастерство местных художников (среди первых известных южноафриканских художников, выезжавших в Западную Европу, прежде всего во Францию, Англию и Голландию, для учебы и повышения квалификации в конце XIX - начале XX вв. можно назвать Х.Науде, Дж.Волшенка, Страта Колдекотта и Рут Праузе, а также представительниц «живописной» семьи Эверард - Берту и Рут) хотя, конечно, новейшие тенденции в европейской живописи достигали Юга Африки с определенным опозданием и с поправкой на южноафриканскую специфику.

Можно также отметить, что в самой Европе со второй половины XIX века на смену цельным художественным течениям все больше приходят яркие творческие индивидуальности, каждая из которых утверждает свою художественную систему, свои законы творчества, плохо вписывающиеся в те или иные каноны.

Между художником и средой, да и между самими художниками, все чаще возникает отчуждение и непонимание, отражающее глубокие противоречия в самом характере культуры в преддверии великих потрясений последующего столетия.

Первой заметной культурной акцией созданного в Кейптауне Южноафриканского общества изящных искусств 1851 г. (в 1871 г. вошло в Южноафриканскую Художественную ассоциацию, в 1889 г. появился также Южно-Африканский клуб рисовальщиков, а в 1902 г., по окончании англо-бурской войны, практически всех профессиональных и полупрофессиональных художников объединил Южно-Африканский Союз художников, САСА) стала, как уже отмечалось, выставка художественных произведений, представленных в значительной части картинами, привезенными из Европы или взятыми из частных коллекций состоятельных колонистов (было экспонировано свыше пятисот работ, сто из них выполнены местными художниками – белыми колонистами).

После начала европейской колонизации (1652 г.) прошло более двухсот лет, сменилось примерно пять поколений колонистов, их жизнь устоялась и наладилась, вопросы культуры и искусства наконец оказались социально значимыми и вот, в 1864 г. в Кейптауне открывается первая художественная школа.

С 1871 г. выставки живописи проводились в Кейптауне, а затем и в других городах регулярно и именно с этого года южноафриканские искусствоведы ведут отсчет истории современной живописи в стране²² (интересно, что современная эпоха в европейской живописи началась, как считается, примерно в это же время – с выставки импрессионистов в Париже в 1874г.).

Число профессиональных художников росло, превысив в начале XX столетия «критическую массу» в 100 человек, однако ждать создания постоянной национальной картинной галереи, к чему стремились все художественные ассоциации, пришлось еще почти полвека.

Первая школа искусств (художественное училище – Школа искусств и вечерние классы Роленд Стрит, впоследствии Кейптаунская Школа искусств) было создано, как уже отмечалось, в 1864г. поселившимся в Кейптауне отставным чиновником, выходцем из Англии Вильямом Форстером. Долгое время директором школы был Томас Линдсей, выпускник лондонской школы искусств Саут Кенсингтон. Школы искусств были вскоре созданы также в Грехемстауне (1881 г.), Порт-Элизабете (1882 г.), Дурбане (1907 г.), и Йоганнесбурге (1910 г.) и других значительных городах. В 20-е –30-е годы почти все они стали факультетами искусств местных университетов (в конце XX века факультеты искусств имелись в 18-ти из 22-х южноафриканских университетов, в шести из них также готовили архитекторов).

В 1888 г. представитель известной династии английских художников, Джеймс Морланд, был приглашен инструктором секции живописи Вреденбургской высшей школы для девушек и серьезно укрепил влияние строгого британского академизма на южноафриканское искусство. Он руководил процветавшим в 1890-е годы Южноафриканским клубом рисовальщиков и стал учредителем и первым президентом Южноафриканского Союза художников.

Но еще большее влияние в духе той же британской традиции на развитие южноафриканской живописи и художественные вкусы публики оказал молодой выходец из Ланкастера (Англия), поселившийся в Кейптауне в 1902 г. Эдуард Роворт (1880-1964).

В течении нескольких десятилетий он был президентом Южноафриканского Союза художников, профессором изящных искусств школы Михаэлис Кейптаунского университета и директором Южноафриканской Национальной галереи.

Его собственный стиль отражал традиции провинциального британского реализма конца XIX века, будучи слегка окрашен в романтические тона – влияние учителя художника Тома Мостина, британского живописца «второго ряда».

Вместе с тем, Роворт был уверен, что он и его ученики создали южноафриканскую художественную школу только на основании того, что им удалось передать на своих полотнах уникальную природу страны. Как не без иронии отмечается в предисловии к сборнику 150 лучших южноафриканских картин, подобные же иллюзии существовали тогда и в Австралии²³.Будучи обеспокоен не только стилевыми и техническими новациями авангарда, раздражавшими его академический вкус, но и действительно «больной» проблемой разрыва авангарда с фундаментальными духовными координатами существования искусства, заданными ему европейской христианской традицией, Роворт твердо отвергал, как упаднический, лишающий искусство его высокого назначения, европейский модерн, и авторитетное мнение этого мэтра южноафриканской живописи во многом определяло общественные вкусы в стране в рассматриваемой сфере вплоть до середины XX столетия.

Открытие значительных запасов золота, алмазов и других ценных полезных ископаемых во второй половине XIX века, привлечение высококвалифицированных инженерно-технических кадров для их эксплуатации, привело к созданию достаточно многочисленной прослойки обеспеченных людей, способных и желающих приобретать произведения искусства.

После англо-бурской войны 1899-1902 гг. и последовавшего в 1910 г. объединения разрозненных колоний в единое государственное образование –Южно-Африканский Союз – самоуправляющийся доминион британской империи, развитие страны резко ускорилось. Становление южноафриканской государственности сказалось и на развитии сферы культуры: на едином, как сейчас говорят, гуманитарном пространстве была создана необходимая инфраструктура художественной жизни – национальные и региональные музеи и галереи, профессиональные ассоциации, сеть учебных заведений и, наконец, правительственные учреждения, опекающие всегда нуждающееся в дотациях некоммерческое искусство.

Развернулась индустриализация (с горной промышленности и горного машиностроения), строились новые города, развивалась их социальная инфраструктура, однако страна еще долго оставалась преимущественно аграрной, что отразило и ее искусство.

Доминировала пейзажная живопись, среди мастеров которой можно выделить Хуго Науде(1868-1941 гг.), Питера Веннинга(1873-1922гг.) и в особенности признанного классика южноафриканского пейзажа Джакоба Хендрика (Хенка) Пирнефа (1886-1957 гг.).

Упомянутые художники успешно представили Южную Африку на выставке Британской империи в Уэмбли (Англия), получив признание в качестве мастеров искусств европейского уровня.

Все трое мучительно преодолевали прежнюю зависимость от академического натурализма. После солидной академической подготовки в Англии и Германии Х. Науде (Нод) в 90-е годы XIX века приехал работать в поселок художников Барбизон под Парижем, где созрел как «первый южноафриканский импрессионист» и основоположник «капского» импрессионизма (характерные работы тех лет - «Намакваленд», «Скалы у Германуса», «Берег моря» ).

После возвращения в 1896 г. в Южную Африку Науде надеялся утвердиться в Кейптауне как портретист (он прошел основательную школу портретной живописи у знаменитого мюнхенского художника Франца фон Ленбаха), однако переоценил возможный спрос на свои работы и вскоре переключился на пейзажную живопись.

Стремясь «выразить душу» африканского ландшафта, он использовал яркую и контрастную палитру, его пейзажи полны внутреннего драматизма. Науде умел представить цвет во всей его чистоте, в полную силу.

Передавая непосредственное впечатление от окружающего мира с его подвижной импульсивной жизнью, он умел создать живописными средствами иллюзию света и воздуха, богатой световоздушной среды. Для него характерны высокая культура этюда, необычайная меткость наблюдения, смелость и неожиданность композиционных решений. Одна из наиболее импрессионистских картин Науде – «Вид из окна студии».

Медленно опускающиеся беловато-пурпурные облака контрастируют с бело-желтыми домиками и темными холмами вдали. Сад на переднем плане написан особенно живо, даже нервно, растения и предметы как бы растворены в воздухе и почти лишены материальности, превращаясь в гармонию красок. Хорошо освоив технику европейского импрессионизма, Науде умело использовал оптическое восприятие глаза, сливающего на определенном расстоянии отдельные мазки в общий живописный образ.

Зрелые работы П. Веннинга, мастера городского пейзажа, написаны в манере умеренного «голландского импрессионизма» («Двор епископа», «Керром-стрит»). Влажные зимы Кейптауна были особенно близки голландской натуре художника (да и архитектура напоминала ему родину, оставленную им в 1905 г.), запечатлевшего их с особой деликатностью и трепетностью.

Мгновение, выхваченное из потока жизни, немного грустная изысканность колониального города, - все это схвачено как бы случайно, но

увидено зорким взглядом художника. Точность линии, умение несколькими штрихами обрисовать характер модели и свое переживание непосредственного ее узнавания отличают графические портретные зарисовки мастера.

Франко-голландская «прививка» импрессионизма южноафриканскому искусству позволила, образно говоря, очистить местную палитру от тяжелых темных тонов, стимулировать совершенствование живописного языка и привить вкус к свободному поиску в работе над формой.

Для творчества Пирнефа характерны стилистические отголоски раннего европейского модерна. Последний известен не только как живописец-станковист, но и как мастер гравюры и автор росписей общественных зданий.

Вклад Пирнефа в южноафриканскую живопись особенно весом и его творчество достойно отдельного очерка. Как отмечается в одной из посвященных ему публикаций, «Пирнеф с такой художественной силой и темпераментом «присвоил» южноафриканский ландшафт, так сумел передать его неповторимость, что южноафриканцы учились видеть свою страну его глазами»²⁴.

Пирнеф родился в Претории 13 августа 1886 г. Подростком, он стал свидетелем начала англо-бурской войны (1899-1902). Интересно, что и тогда и сейчас Претория – столица независимой Южно-Африканской Республики (в просторечии – Трансвааль).

Только тогда это была столица одной из двух крошечных бурских республик, бросивших вызов могущественной британской империи, которой (Претории) вскоре, после отчаянного сопротивления, предстояло пасть под ударами англичан. Эта, спровоцированная алчностью британского империализма (под контролем буров оказались богатейшие запасы золота и других ценных ископаемых).

Первая война XX столетия вызвала тогда большой международный общественный резонанс и, в частности, немало русских добровольцев, включая будущего председателя Государственной Думы А. Гучкова, приехало в Южную Африку чтобы воевать на стороне буров. На английской стороне - еще больше известных имен: Уинстон Черчилль, Махатма Ганди, Киплинг, Конан Дойль…

Отец будущего художника – выходец из Голландии, архитектор-строитель, осел в Претории и стал таким патриотом новой родины, что во время англо-бурской войны после захвата Претории англичанами в 1900 году был вынужден бежать в Голландию чтобы не оказаться в концлагере (первые в мире концлагеря появились именно тогда – в них от голода и болезней погибли десятки тысяч интернированных буров и их сторонников).

Юный Джекоб Хенк благодаря этой вынужденной эмиграции получил первые уроки живописи у голландских мэтров, в частности, посещая вечерние классы Роттердамской академии.

После окончания войны семья в 1903 г. вернулась в Южную Африку. Закончился первый акт борьбы за свободу Южной Африки в 20-м веке, борьбы на том этапе белых против белых при игнорировании интересов черного большинства.

Благодаря мужеству буров англичане были вынуждены закончить войну компромиссом – созданием самоуправляющегося доминиона британской империи (Южно-Африканский Союз) с демократией только для белых. Прошло сравнительно немного времени и африканеры-буры, составлявшие и составляющие большинство в две трети белого населения страны, смогли прийти к власти уже демократическим путем.

В Претории юному Пирнефу посчастливилось учиться у таких мастеров, как Антон ван Воув (его крестный отец), Франц Эрдер и Питер Веннинг, которые часто выезжали с ним на этюды в окрестный вельд.

Активный период собственного творчества художника начался в 1912 году, когда он устроился на работу в вечерние часы в Государственную библиотеку, отдавая день живописи и графике. Из 23 пастелей Пирнефа, хранящихся в Художественном музее Претории, 20 относятся к 1912 году. В 1913г. успешно прошла первая персональная выставка 27-летнего художника, который к тому времени твердо решил посвятить свою жизнь искусству. В 1918 г. он – преподаватель живописи в Гейдельбергском педагогическом колледже.

В начале 20-х гг. прошли успешные выставки Пирнефа в Претории, Стелленбоше и Кейптауне. С известностью пришли заказы. Художник выполнил 8 панно для школы в Фиксбурге по мотивам наскального искусства бушменов, которым он серьезно увлекся и которое повлияло на его творческую манеру.

Развод и новый брак художника в 1924 году совпали с новой фазой творчества и выездом в Намибию, а затем в Европу (1925-26 гг.) для пополнения творческого багажа. К тому времени Пирнеф был уже достаточно известен и множество заказов позволило ему отказаться от любой работы, кроме профессиональной творческой деятельности художника.

Работы 20-х годов отражают влияние нео-импрессионизма и «пуантилизма», различных вариантов модерна того времени, но нигде художник не заимствует механически, в ущерб творческой индивидуальности. Уже присущие Пирнефу «геометризм» композиции и стремление к гармонии усиливаются под влиянием встреч с голландским художником и преподавателем живописи Виллемом ван Конидженбургом.

Обогащая и внося разнообразие в свою технику, Пирнеф всегда остается творчески самостоятельным мастером одухотворенной реалистической живописи и графики (среди последней особенно интересны его гравюры на дереве). Зрелый Пирнеф снискал известность и признание не только как пейзажист и ксилограф, но и как талантливый иллюстратор и автор целого ряда декоративных панно и росписей общественных зданий.

В ранних работах Пирнеф более непосредственен и эмоционален (спокойная аналитическая мудрость придет позднее), цвета ярче и сочнее, огненная палитра отражает восторг природы, пробуждаемой солнцем после

обильного дождя, оплодотворившего иссушенную африканскую почву.

С годами краски несколько бледнеют, но чувство ритма, соразмерности пластических масс, пространственных интервалов, соотношение предметов и

фона, согласование основных тонов и создают ту гармонию, которая проявляется в зрелых произведениях Пирнефа и отличают его от художников предшествующего периода. При этом геометрически рассчитанная композиция у Пирнефа сочетается с глубокой верностью натуре, просто фермерским чувством почвы («Плато Кару», «Амаджуба», «Пики гор, видимые со стороны Ланзерака» и др.).

Высшим достижением творчества Пирнефа-монументалиста считаются 32 панно (а также многочисленные подготовительные эскизы к ним), которыми он украсил в начале 30-х годов стены нового вокзала Йоганнесбурга.

Для выполнения заказа Пирнеф много путешествовал по всем провинциям Южной и Юго-Западной Африки (управлявшейся Южно-Африканским Союзом по мандату Лиги Наций), а также Лесото, отдавая при этом предпочтение родному Трансваалю. Cуетливо спешащие пассажиры деловой столицы Южной Африки вдруг замирают, встретив глазами панно

Пирнефа и ощутив дыхание вечности.

Величественные пейзажи, особенно горные массивы Юга Африки, кажутся выстроенными архитектурно, что, по замыслу художника, подчеркивает мощь и внутреннее единство творения «архитектора вселенной». При этом колорит панно построен на сближенных тонах и во многом следует закономерностям пейзажной школы XIX столетия. Художнику удалось соединить лиричность и эмоциональность с монументальным величием.

Подобно Сезанну, Пирнеф в своих творческих исканиях стремится, и небезуспешно, к передаче цветом и линией неизменной вечной реальности, выявлению геометрической структуры природных форм.

С середины 30-х годов Пирнеф - официально признанный классик южноафриканской живописи, ему присуждают многочисленные награды, почетные ученые степени, избирают в академии. Он умер в почете и славе в родной Претории в 1957 году. В 1986 г. Городской совет и Художественный музей Претории организовали к 100-летию со дня рождения художника грандиозную выставку из 250 его лучших работ, подготовили многочисленные публикации и каталоги.

Как говорил Гете, художник не должен изображать того, что он не любит. Эта любовь к предмету изображения бесспорна в случае Пирнефа. Она возможно наиболее ощутима в его рисунках, линии которых, легкие и деликатные, чувственно-ломкие, передают через игру форм, сущность и «душу» ландшафта и каждого дерева.

При этом Пирнеф был выдающимся аналитиком формы и мастером художественного синтеза. Он предельно ясен в своих графических и живописных приемах, одновременно строг и пластически точен.

Искусство Пирнефа завершило этап поисков монументальности в период становления независимого южноафриканского государства в середине 20-го столетия с его африканерской мифологией (мистическая связь преимущественно фермерского африканерского «фолька» с уже родной для него южноафриканской почвой, бескрайней и прекрасной землей), развитию которой художник вольно или невольно послужил.

Как очень по-русски сказано в посвящении Пирнефу одного африканерского поэта, «широта и простор земли располагают к широте характера, а ландшафт, который приглашает к свободе передвижения, обещает свободу личной и национальной судьбы; широкие горизонты – знак великого будущего»²⁵.

Творческие объединения и картинные галереи появились во всех крупных городах страны. В 1911 открылись публичные галереи в Дурбане,

1915-м – в Йоганнесбурге, а строительство долгожданной Южноафриканской Национальной галереи в Кейптауне было завершено в 1930 году.

Художественные школы появились во многих регионах Южной Африки, стало привычным регулярное проведение выставок отдельными художниками и региональными отделениями Южноафриканского Союза художников (САСА) и другими организациями.

С началом 20 века начали меняться как визуальные формы искусства, так и творческие концепции. Менялось отношение к человеку, появилась африканская самоидентификация белого населения Южной Африки. Шок от войн, начиная с англо-бурской, и социальных потрясений оставил глубокие следы в сердцах и душах целых поколений, заставив пересмотреть многие ценности.

При этом нужно отметить, что консервативные, академические начала в искусстве Южной Африки еще оставались доминирующими примерно до середины столетия и искусство авангарда с его радикальными экспериментами над традиционным художественным языком, вообще искусство так называемого массового общества с его эклектикой и стиранием границ дозволенного пришли сюда с опозданием и утвердились здесь на равных с традиционным реалистическим художественным творчеством лишь после второй мировой войны. Этому способствовали и социально-экономические процессы, индустриализация и урбанизация, значительная иммиграция, выход на рынок именно в этот период массового потребителя художественных ценностей как «товара широкого потребления».

Как часто бывает в периоды больших социальных сдвигов, глубоких перемен, художественная жизнь Южной Африки, изобразительное искусство как самый мобильный вид искусства, наиболее чутко реагирующий на изменения, являли все более сложную мозаику, отражая противоречивый характер развития страны.

В перипетиях развития стилевых и содержательных особенностей южноафриканского искусства нашли отражение, с поправкой на местную специфику, многие характерные аспекты развития западного и мирового искусства прошедшего века: от академического реализма к модернизации и подъему авангарда, абсорбции как реалистического, так и авангардно-экспериментального искусства в искусство салона и рынка, взаимодействию европейских школ живописи с искусством племенным, фольклорным и шаманским.