Практикум по клинической психологии. Методы исследования личности. Спб : Питер, 2004. 336 с: ил. Серия «Практикум по психологии»

конфликта в семейной сфере (с матерью); реагирование в стрессовой ситуации в форме торможения. Наиболее характерными потребностями являются потребность в эмоциональном присоединении и беспомощности, сочетающаяся с давлением отсутствия, а также потребность в интерагрессии – с давлением потери или отрицания. Защитные механизмы – в форме вытеснения и аутизации. Наличие психологического эквивалента депрессивного состояния не позволяет судить о навыках планирования.

Пример 2

Заключение по исследованию личности Ф. И. О., 17 лет, учащаяся.

Исследование проводилось по просьбе экспериментатора. Отношение к обследованию адекватное. Контакт свободный.

Среднее количество слов в рассказе 167, среднее латентное время 1,2 мин.

Исследование по ТАТ показало, что у испытуемой уровень интеллекта нормальный: стиль рассказов в основном разговорный, встречаются небольшие недоработки, словарный запас средний.

Контроль над интеллектуальной и вербальной продукцией ослаблен, так как в сюжете имеются некоторые несостыковки, и, кроме того, испытуемая плохо контролировала свою речь, что выражалось в неправильном использовании слов и в несогласованности окончаний.

Творческий потенциал у испытуемой невысок, однако в рассказах имелись дополнения в виде запаха, цвета, света, а также при неразработанных эмоциях, рассказ получался эмоционально живым.

Таким образом, можно сказать, что у испытуемой нормальный уровень интеллекта, несколько пониженный контроль за интеллектуальной и вербальной продукцией, и присутствует творческий потенциал.

Характеристика эмоциональной сферы. У испытуемой повышена интенсивность эмоциональных реакций (ср. балл – 3,6), пороги возникновения эмоциональных реакций низкие, т. е. много стимулов вызывают эмоциональные реакции.

Преобладает пониженный фон настроения. Астенические эмоции почти в два раза преобладают над стеническими, т. е. персонажи чаще Находятся в депрессии, печали, унынии, разочаровании, чем в радостном, воодушевленном настроении. Астенические эмоции ухудшают качество рассказа.

У испытуемой имеется небольшое число рассказов с эмоциональными сдвигами, ведущими к повышению эмоционального фона рассказа. Если в первых 10 рассказах наряду с пониженным и изменчивым фоном имеются рассказы с повышенным, то во вторых 10 рассказах Повышенного фона вообще нет, а преобладают нейтральный и изменчивый фон настроения.

Эти эмоциональные изменения влияют и на динамику продуктивности. Так, при изменчивом фоне с преобладанием стенических эмоций продуктивность велика и образует «пик», а при пониженном фоне с преобладанием астенических эмоций – продуктивность низка и образует «западение».

Так как соотношение мыслей и эмоций примерно равны, то можно предположить, что в стрессовых ситуациях испытуемая будет полагаться В равной степени и на объективные признаки адаптации, и на эмоции.

Таким образом, у испытуемой высокая интенсивность и низкие пороги эмоциональных реакций, фон настроения в основном понижен, преобладают отрицательные астенические эмоции, Самооценка. Самооценка испытуемой понижена: испытуемая иногда критиковала свои рассказы, а ее персонажи не всегда достигали Шелл и редко добивались успеха. Самооценка вполне адекватная. Психосексуальная идентичность устойчива. Искажений пола нет. Испытуемая идентифицирует себя с девушками 16-20 лет.

В целом женские персонажи рассказов занимают или пассивно-страдательную позицию, или от горя, от отчаяния убивают себя. Персонажи мужского пола в основном – занимают действенную позицию, часто причиняют страдания женщинам.

Представители старшего поколения в основном проявляют заботу о герое, переживают за него, хотя иногда и они являются причиной огорчения. Однако в большинстве случаев горе, печаль, безысходность, доходящую до самоубийства, герою приносят ровесники и пер-сонажи немного постарше. Так, в прошлом у испытуемой были проблемы с одноклассниками, которые не приняли новенькую в свой класс, они не раз оскорбляли ее, были даже попытки избить.

Кроме того, ее однажды пытались изнасиловать, но это был человек постарше ее и не из школы.

Таким образом, самооценка испытуемой понижена, психосексуальная идентичность устойчива, а особое внимание следует обратить на те позиции, которые она приписывает почти всем мужчинам и особенно ее взаимоотношению с ровесниками и ребятами немного старше.

Характеристика контакта. Для испытуемой присуща узость контактов, т. к. даже всех нарисованных персонажей она не задействует в своем рассказе, иногда уходит в идеальный план. Персонажи рассказов обращаются друг с другом не глубоко, не сопереживают, зачастую не заинтересованы друг в друге. Можно сказать, что персонажи стремятся к сужению контакта, стараются уйти от общения.

Таким образом, можно сказать, что испытуемая вступает в контакт с затруднением, возможно из-за перенесенных психических травм в прошлом.

Конфликтность. Конфликт присутствует в половине рассказов и является внешним. Очаги конфликтов находятся в личной и семейной сферах. В семейной сфере конфликт происходит по вине родителей («...мать била, оскорбляла дочь...» или отец – алкоголик). Здесь следует отметить, что своего родного отца испытуемая никогда не видела, с матерью долго жили вдвоем, а практически все мужчины в деревне, где она жила, были алкоголиками. С матерью у нее довольно хорошие отношения, хотя и бывал» ссоры.

В личной сфере женские персонажи испытывают фрустрацию, когда до них доходят сведения либо об измене мужа, либо гибели парня, с которым она встречалась. И из-за этого они кончают жизнь самоубийством. Кроме того, в этой сфере конфликт возникает, когда на героя внезапно нападают (так, мальчику ломают скрипку и бьют, а над девушкой издеваются и насилуют). Из этого можно сделать вывод, что для испытуемой наиболее характерны конфликты фрустрации.

В основном все конфликты в рассказах начинаются в прошлом, а разрешаются в настоящем. Большинство конфликтов разрешаются самостоятельно, однако неадекватными средствами, как и все, которые разрешаются несамостоятельно (самоубийство, избиение, изнасилование героя).

В стрессовой ситуации у испытуемой наблюдается реакция торможения, так как на фоне астенических эмоций ухудшается качество рассказа, преобладающие позиции героя – пассивная и страдательная, в содержании рассказов встречались выражения: «она потеряла сознание», «опустились руки».

Таким образом, у испытуемой преобладает внешний конфликт-!фрустрация, находящийся в сферах: личная и семейная, который в основном разрешается самостоятельно, но неадекватными средствами, W конфликтных ситуациях у испытуемой реакция торможения.

Потребности и давления. Характерными давлениями для испытуемой являются отсутствие, потеря, а соответствующие потребности – подавленность настроения, уныние, интерагрессия (самоубийство).

Таким образом, можно сказать, что если испытуемой угрожает потеря, если ее бросают, то она может или просто быть подавленной, несчастной, либо это может угрожать самоубийством.

Планирование. Испытуемая имеет плохое планирование, т. к. цели : содержатся только в половине рассказов и в большинстве не обеспечены средствами.

Защитные механизмы Для испытуемой характерным защитным механизмом является вытеснение, т. к. в большинстве рассказов имеются отрицательные и вопросительные формы, сами рассказы невысокого уровня по качеству, а также часто при неблагоприятной ситуации в настоящем достигается положительный исход и не объясняется, какими средствами.

Резюме. Таким образом, особое внимание следует обратить на суицидальные мысли испытуемой, когда ей угрожает потеря близкого человека, а также на проблемы взаимодействия ее с противоположным Полом и, особенно, мужчинами ее возраста или чуть старше. О самой испытуемой можно сказать, что она имеет нормальный интеллект, незначительный творческий потенциал, преобладают отрицательные астенические эмоции, самооценка понижена, в контакты вступает с затруднением.

Пример 3

Заключение по исследованию личности Ф. И. О., 24 лет, студентка.

Исследование проводится по просьбе экспериментатора.

Отношение к обследованию адекватное: присутствует сформированный мотив экспертизы, заинтересованность в результатах обследования, готовность к сотрудничеству, аккуратность выполнения. Установочное поведение и патологические мотивы отмечены не были. Контакт с испытуемым проходил свободно и непринужденно.

Отношение к инструкции свободное. Среднее количество слов в рас-€казах 125. Средний латентный период 13 с.

1. Динамика продуктивности. При исследовании графика динамики продуктивности выявляется повышение продуктивности в рассказах с абстрактными темами, где уделяется много места философским размышлениям.

2. Уровень интеллекта. Данные анализа теста выявили у испытуемой высокий уровень интеллекта, о чем свидетельствуют преимущественно литературный стиль, логика изложения, отсутствие штампов. Характерно также хорошее творческое отношение в сочетании с контролем над интеллектуальной продукцией (богатый словарный запас, широта привлекаемой информации, отсутствие грамматических ошибок, пробелов в рассказах и т. п.).

Таким образом, испытуемая обладает высоким интеллектом. Имеется творческий потенциал в сочетании с контролем над интеллектуальной продукцией.

3. Эмоциональная сфера. Интенсивность эмоций находится в пределах нормы. Интеллектом эмоции не подавляются, о чем может свидетельствовать наличие живых образов в рассказах, метафор, описаний звука, цвета, особенно тактильных ощущений. Порог возникновения эмоциональных реакций выше среднего. У испытуемой наблюдается лабильность эмоциональных переживаний, колебания настроения. В равной мере присутствуют как стенические, так и астенические эмоции – от агрессии до подавленного настроения. Можно предположить влияние настроения на планирование, например отсутствие целей, будущего связано с пониженным фоном настроения. Если рассматривать влияние эмоций на продуктивность, то, несомненно, качество рассказов, окрашенных эмоционально, повышается.

Несмотря на достаточно неустойчивый фон настроения, мысли преобладают над эмоциями, это характерно для интеллектуального типа ориентации, т. е. испытуемая склонна в первую очередь обращать внимание на объективные признаки ситуации, хотя и может иногда поддаваться эмоциям.

Таким образом, для испытуемой характерны лабильность эмоциональных переживаний, преобладание мыслей над эмоциями, интеллектуальный тип ориентации.

4. Самооценка. Испытуемая почти всегда прямо идентифицирует себя с героями рассказов, однако нередко подвергает их критике, оценивает низко. Самооценка занижена, что подтверждается и другими тестами.

Психосексуальная идентичность устойчивая, искажения пола не наблюдается (в пределах нормы). Героини рассказов занимают в равной мере как активную, так и пассивную позиции. При идентификации с противоположным полом позиция активная. Отношение к противоположному полу лучше, чем к своему. В рассказах мужчина – удачливый, самостоятельный, «герой». Женщина нередко совершает недостойные поступки – она ворует, уводит жениха, торгует собой.

Все герои приблизительно одного возраста. Конфликта со старшими поколениями либо не существует, либо о нем сознательно умалчивают. Возраст героев идентификации несколько выше возраста испытуемой.

Таким образом, самооценка занижена, психосексуальная идентичность в норме. Позиция как активная, так и пассивная.

5. Характеристика контактов. Для испытуемой характерна узость контактов, дополнительные персонажи почти не вводятся, доминирует углубление в идеальные планы, в некоторых рассказах присутствует тема одиночества. Много внимания уделяется абстрактным темам, философским размышлениям.

Можно сделать вывод, что испытуемая погружена в свой внутренний мир, идентификации с героями глубокие, испытуемая им сопереживает. Контакты строятся на душевных

переживаниях, одиночество не воспринимается как проблема. Потребность в интенсивном общении не прослеживается. Все это может свидетельствовать об интро-вертированности испытуемой.

Таким образом, характерна узость контактов, склонность к философствованию, погруженность в себя.

6. Конфликтность. Для рассказов испытуемой свойственны, главным образом, конфликты-фрустрации. Чаще всего они возникают в прошлом. Персонажи справляются с ними, меняя отношение к ситуации. В стрессовых ситуациях для испытуемой характерна реакция мобилизации, так как качество рассказов не снижается, позиция героя не меняется. Разрешение ситуации и достижение цели (там, где она есть) достигается самостоятельно. Кроме того, испытуемая ориентирована к духовным ценностям, символам, а это связано с решением проблем на ином уровне, в частности – при помощи вытеснения (наличие ситуаций с негативным началом, которые заканчиваются благоприятно, а также отрицательные формы – «хотел уйти, но не ушел», «хотела убить, но не убила» и т. п.).

7. Причинами конфликтов становятся проблемы в личной и интимной сферах. В первом случае это может быть связано с размышлениями о себе, своем месте в мире, преодолением барьера между желаемым и действительным, внутренними переживаниями. Что касается интимной сферы, то проблемы отчасти могут быть связаны с отрицательным отношением к своему полу либо с трудностями в установлении контактов. С другой стороны, здесь уместно провести параллель с потребностями и прессами. Дело в том, что сексуальной потребности везде соответствует пресс присоединения. То есть сексуальная сфера проблемной не является. Поиск духовного партнера, очевидно, напротив, сопряжен с трудностями. Поскольку существует разделение влечений сексуальных и духовных, это формирует своего рода конфликт, который может оказывать негативное влияние на формирование структуры семейных отношений в дальнейшем. Проблема остается в числе неразрешимых.

Таким образом, для испытуемой характерны конфликты фрустрации, личность справляется с ними самостоятельно, характерны реакции мобилизации и особенно вытеснения. Основные проблемы имеются в личной и интимной сферах.

8. Планирование. Цель и будущее отсутствуют почти во всех рассказах. Это может быть связано, как уже упоминалось, с влиянием эмоций или отсутствием навыка планирования, либо испытуемая нарочно умалчивает об этом.

Резюме. Таким образом, на первом плане выделяется высокий уровень интеллекта испытуемой, творческий потенциал в сочетании с контролем над интеллектуальной продукцией, ориентация к духовным ценностям. Несмотря на лабильность эмоциональных переживаний, мысли превалируют над эмоциями; для испытуемой свойственна погруженность в себя, узость и разборчивость в установлении контактов; имеются конфликты в личной и интимной сферах. В стрессовой ситуации проявляется реакция мобилизации. Ведущий защитный механизм – вытеснение.

Рекомендуемая литература по теме

Холл К., Гарднер Л. Теории личности. – М., 1997. – С. 191-232.

Беллак Л. Клиническое применение Тематического апперцепционного теста// Проективная психология. – М., 2000. – С. 136-170.

Леонтьев Д. А. Тематический апперцептивный тест. – М., 1998.

Мюррей Г. Применение теста тематической апперцепции // Проективная психология. – М., 2000. – С. 129-135.

Тема 8. Рисунок несуществующего животного (РНЖ)

Вводные замечания

Проективный рисунок сравнительно недавно пополнил диагностический арсенал отечественных психологов, в то время как за рубежом он по распространенности уступает только ТАТ и пятнам Роршаха (Crenshaw et al., 1968; Brown et al., 1976). Основная волна исследований, посвященных проективному рисунку на западе, приходится на 40-70-е годы XX столетия. Бесспорным преимуществом проективного рисунка по сравнению с большинством других проективных методов является простота предъявления и минимум необходимых средств для проведения (бумага и карандаш). К сожалению, приходится также констатировать отсутствие последовательного теоретического обоснования признаков интерпретации. Это отрицательно сказывается на качестве интерпретации и достоверности диагностических выводов.

За простой на первый взгляд процедурой проведения методики РНЖ скрыты сложные психологические закономерности и связи. Без знания этих закономерностей интерпретация превращается в угадывание. Поскольку главным посредником в познании личности испытуемого в проективном рисовании является образ его фантазии, РНЖ относится к разряду специфических методов, валидизация которых основана на понимании закономерностей функционирования специфического канала невербальной коммуникации.

В настоящее время имеется большое количество русскоязычных руководств по проективному рисунку, в том числе и РНЖ. Легко заметить, что все они сходны по структуре: это своеобразные «словари», предлагающие относительно однозначную трактовку тех или иных деталей рисунка. Но ни в одном вы не найдете вразумительного объяснения предлагаемых связей. Хочу указать и еще на одну особенность публикаций такого рода: за последние десять лет в серьезных психологических журналах* не опубликована ни одна статья, посвященная валидизации проективной рисуночной техники, но в любом книжном магазине можно найти издание, где приводится руководство по интерпретации. Вывод напрашивается сам собой: за прошедшее десятилетие проективный рисунок завоевал большую популярность на рынке психодиагностических техник вопреки отсутствию сколь либо достоверной информации по его валидности.

В середине 80-х годов прошлого уже века мною было проделано исследование психосемантических закономерностей функционирования образов воображения и фантазии как посредников в психодиагностике1. Задача его состояла в раскрытии психологических оснований интерпретации отдельных характеристик РНЖ и рисунка в целом. Предшествовало этому знакомство с удивительной женщиной и талантливым педагогом и психодиагностом – Майей Захаровной Дукаревич. От нее я впервые узнал о существовании проективного рисунка. Ее интерпретация попала ко мне в форме конспекта лекций РНЖ, в которой не содержалось объяснений психологических оснований такой интерпретации. Но они содержали для меня мощнейший стимул это понять.

Принципиальное отличие предлагаемого здесь подхода к интерпретации в том, что, овладев им, психолог перестает нуждаться в выучивании словаря интерпретации, а начинает коммуницировать с рисуночным образом непосредственно, опираясь на интуитивное понимание языка и герменевтику образа. Приступать к интерпретации нужно, предварительно освоив грамматику языка, на котором происходит коммуникация.

Таким образом, следующий далее текст предназначен для тех, кто хотел бы знать, почему тот или иной признак рисунка имеет какую-то интерпретацию, и научиться использовать эти знания в диагностической практике.

Теоретические основания интерпретации

Методика РНЖ относится к разряду экспрессивных проективных методов. Предполагается, что в малоструктурированной ситуации содержание фантазийной продукции в основном определяется имплицитными (скрытыми от непосредственного наблюдения, но проявляющимися в различных формах поведения) структурами индивидуального опыта испытуемого, опосредующими процесс рисования.

1 Яньшин П. В. Психосемантические механизмы рисуночной проекции. Дисс. канд. психол. наук. – М. 1990.

Проективный рисунок – один из методов, использующих образ воображения в качестве опосредующего звена в познании личности испытуемого. Традиция изучения связи образов воображения с моти-вационно-смысловой сферой личности восходит к классическим работам 3. Фрейда и его школы (Фрейд, 1913; Ранк, Сакс, 1913). Проблема связи психического образа с личностью неоднократно ставилась в отечественных исследованиях (Выготский, 1967; Бахтин, 1927; Рубинштейн, 1940; Леонтьев, 1975; Смирнов, 1985 и др.), но так и не была решена. Семантический ракурс этой проблемы представлен рядом работ (Петренко, 1983,1988; Артемьева, 1980; Шмелев, 1983; Столин, 1985; Яньшин, 1989,1990, 2003 и др.) В проективном рисунке объединяются загадка строения символических образов, проблема взаимоотношений вербальной и речевой образности, механизмы отражения черт личности в живом движении и графике.

Создание теории проективного рисунка никогда не было самоцелью приверженцев этой техники, а явилось результатом осмысления эмпирических фактов (Machover, 1949; Buck, 1948; Hammer, I960; Koppitz, 1984). Анализ англоязычных источников приводит к выводу, что теоретические предпосылки интерпретации проективного рисунка полностью совпадают с таковыми для проективной техники в целом. В став-щей уже классической работе К. Маховер «Личностная проекция в рисунке человеческой фигуры» предлагается трактовка проекции как акта «трансляции образа тела в графические термины так, что рисунок в определенном смысле является личностью, а бумага соотносится со средой». Вместе с тем, специфическая черта объяснительной концепции проективного рисунка состоит в рассмотрении его большинством исследователей как продукта невербальной коммуникации, а также в гипотезе об участии в процессе «трансляции» его скрытого содержания в рисунок устойчивых культурно-специфичных невербальных значений. Отсюда вытекает и важный принцип толкования рисунка (также сформулированный К. Маховер), состоящий в буквальном переводе графических признаков в словесный текст. Опорой такого перевода зачастую служит распространенная образность речи (метафоры).

Несмотря на то, что процесс проекции протекает без достаточного контроля сознания, он подчинен и сознательным установкам. К таковым следует в первую очередь относить желание скрыть свои психологические проблемы (диссимуляция), а также ситуативные установки, возникающие у испытуемого в отношении личности экспериментатора (желание понравиться, произвести впечатление и т. п.). Ситуация проведения исследования выступает в качестве контекста, определяющего смысл интерпретации. Исследования подтверждают, что в коммуникативной ситуации, характеризующейся неформальным контактом между испытуемым и экспериментатором и возникающей на основе открытого сотрудничества, порождаемый образ фантазии связан с «Я-образом» субъекта (Габидулина, 1986; Яньшин, 1989)1.

При этом следует отдавать себе отчет в том, что качество контакта представляет собой некий континуум (от формального к свободному), который не так-то легко объективировать в ходе обследования.

Валидизация проективного рисунка как диагностической методики представляет собой самостоятельную сложную проблему. В многочисленных зарубежных исследованиях проверке подвергались как гипотеза о проекции личности в рисунок, так и отдельные диагностические признаки. Публикации содержат как подтверждающие, так и опровергающие данные. Традиционными критериями в подобных исследованиях являются экспертная оценка, клиническое наблюдение, метод известных групп и сравнение с данными других диагностических методов. Но большинство этих исследований устанавливает критериальную текущую валидность, т. е. посвящено проверке интерпретации неких частных признаков рисунка, например, величины головы, пола рисунка, его размера, качества рисунка и т. п. До сих пор справедливы упреки Г. Айзенка в сторону проективной техники: наиболее уязвимым местом проективных методов является «отсутствие специализированной научной модели для их структуры, которая смогла бы породить доступные проверке гипотезы и модели» (Eysenk, 1975). Во вступительной статье к учебнику было сказано, что в основе любого диагностического метода лежат, по крайней мере, две теории: теория объекта и теория измерения. Приведенный Выше упрек станет, наверное, более понятным, если сказать, что для проективного рисования до сих пор не сформулирована общепринятая теория измерения.

Основой такой теории может являться гипотеза неосознанной трансляции в рисунок черт собственной личности, гипотеза о рисунке как форме неосознанной коммуникации и гипотеза
1 См. раздел по валидизации метода в конце главы.

связи процесса этой коммуникации с языком невербальных значений и речевой образностью (метафорой). Эти гипотезы поддержаны такими известными представителями проективного направления, как К. Маховер и Е. Хамемер. Доказательство этих гипотез относится к конструктной валидизации рисуночной проективной техники (см. раздел по валидиза-ции метода в конце главы).

жүктеу/скачать 1.75 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: