Pro олег Гриневский 1 быть или не быть про

Но всё это я узнал позже. А теперь мы сидели, не разгибая спины, в кабинете Александрова на Старой площади. Маленький, худенький, с острым как у лисы личиком, всеми своими повадками он напоминал именно это зверька -умного, хитрого и чертовски осторожного. Но лучше его никто не знал настроений и хода мыслей "заказчика" -так на жаргоне составителей речей именовались члены советского руководства, для которых приходилось писать.

В тот день помощник Генерального так распределил наши функции: сам он будет в контакте с военными и учёными, выясняя их оценки американских планов Звёздных воин, а мне предстоит подготовить болванку заявления Андропова в виде ответов на вопросы корреспондента Правды. И тут же сформулировал эти вопросы:

-Их должно быть не больше трёх. Сверх этого числа нормальный человек всё равно ничего не запомнит. А сами вопросы должны быть простыми: Как вы оцениваете речь Рейгана? Что означает его новая оборонительная инициатива на самом деле? И какой вывод из всего этого можно сделать?

И ещё. В разговоре с нами у ЮВ звучали сомнения, что стоит за этим финтом Рейгана. Но в его ответах Правде не должно быть и тени сомнения. Речь президента США показывает, что Америка усиленно перевооружается и стремится стать доминирующей военной державой.

Под эти аккорды прошла первая бессонная ночь. А рано утром нам стало известно, что по распоряжению Андропова срочно создана Комиссия, куда включены лучшие «мозги» науки и ВПК. Председателем назначен академик Е.П. Велихов, а его заместителем -генерал армии В.И. Варенников. Комиссию вывезут куда-то за город и там, в бункере она будет вырабатывать конкретные меры по противодействию СОИ.

В кабинете у Александрова мы сидели рядом. Я диктовал заготовки строгим секретаршам, а Александров звонил по бесчисленным телефонам, читал проект, ругал и правил его. Самым изощрённым его ругательством было:

-Надо сильно не любить социализм, чтобы написать такое!

Это была шутка. Но с подковыркой, которые обожал помощник Генерального секретаря.

Так были подготовлены "Ответы Ю.В. Андропова на вопросы корреспондента Правды", вызвавшие большой шум в мире. Днём 25 марта Александров поехал с ними к Андропову и вернулся довольный -правка была незначительной. В тот же вечер со спецкурьерами «Ответы» были разосланы всем членам Политбюро, а 27 марта опубликованы в газете Правда.

С той поры прошло много лет. Но вопрос Андропова, кто был драматургом этой пьесы -не сам же Рейган выдумал эту СОИ, -крепко засел у меня в голове.

По своей природе президент Рейган –мечтатель-моралист. Он мыслил широкими категориями и не любил вдаваться в детали, особенно если это касалось науки и техники. Идеалисту Рейгану претила сама концепция ядерного сдерживания, основанная на гарантированном взаимном уничтожении. "Это сумасшедшая политика", -говорил он и мечтал создать щит, который оградит США от советских ядерных ракет. Каким он будет -располагаться на земле или в космосе, использовать лазеры или другие технологии, -Рейган не хотел думать. Это была мечта и она стала политикой. Но кто зародил у него эту мечту?

Далеко, далеко от Москвы на холмах солнечной Калифорнии раскинулся Стэнфордский университет. Посреди него огромная, фаллической формы башня. Это Гуверовский институт Войны, Мира и Революции. Но мало кто знает, что в его тихих стенах хранятся не только уникальные страницы истории. Там рождалась политика Республиканской партии США последних десятилетий, и там до сих пор работают люди, которые эту политику делали.¹¹

Это относится и к Звёздным войнам. Первым, кто заронил семена этой мечты в душу Рейгана был, пожалуй, Эдвард Теллер -знаменитый в прошлом отец-создатель американской водородной бомбы.

Судьба неожиданно свела нас в Гуверовском институте в конце 90-х. Выглядел Теллер экстравагантно. Маленького роста, согнутый в дугу годами, -ему было уже за 90, -и с большой головой, покрытой копной в клочья седых волос, из-под которой остро сверкали глаза, он медленно передвигался, опираясь на огромную, суковатую, выше его роста, дубину, -палкой её никак не назовёшь. При этом носил тёмный элегантный костюм с галстуком, а обут был в жёлтые ковбойские сапоги с загнутыми носами. Но мыслил он здраво, ярко и образно. О зарождении СОИ Теллер рассказывал мне так:

-Ещё в 1967 году удалось пригласить Рейгана в Ливерморскую лабораторию. Он был тогда губернатором Калифорнии, и мы рассказывали ему о новых военных технологиях, над которыми работали американские учёные. Особенно старались объяснить преимущества создания противоракетной обороны. Он с интересом выслушал, но никак не прореагировал, хотя, видимо, хорошо запомнил.

Помогли, очевидно, кино и воображение. Вообще, как свидетельствуют историки, многие представления Рейгана формировались под влиянием кинематографа. И своё отношение к политике ядерного сдерживания он тоже выражал в духе ковбойских "вестернов":

Такие сумбурные взгляды Рейгана помог отлить в форму политической концепции малоизвестный экономист Мартин Андерсон. Сейчас он тоже в Гуверовском институте. Рассказывал он об этом так:

-В июле 1979 года губернатор Рейган посетил штаб северо-американского командования воздушно-космической обороны в горах Колорадо (НОРАД). Я сопровождал его, и мы вместе ходили вокруг огромных радаров, которые должны предупредить Америку о внезапном нападении, а генерал Джеймс Хилл рассказывал, как они работают. Неожиданно Рейган прервал его и спросил, что произойдёт, если Советский Союз запустит вдруг одну из своих тяжёлых ракет СС-18 на какой-либо американский город?

-Мы сможем обнаружить её сразу же после пуска, -ответил генерал, -и предупредить городские власти, что через 10 минут город будет уничтожен ядерным взрывом. Это всё, что мы можем сделать. Мы не в состоянии предотвратить ракетный удар.

Рейган, по словам Андерсона, был в шоке.

Несколько недель спустя, находясь ещё под влиянием разговора в самолёте, Андерсон подготовил секретный меморандум, в котором обосновывалась необходимость создания "Защитной системы от ракет". Рейган отнёсся к этой идее с большим интересом и, сразу же после его избрания президентом США, в Белом Доме была образована неформальная группа поддержки противоракетной обороны во главе с Мартином Андерсоном. Научно-техническую сторону проекта консультировал Эдвард Теллер, который вдохновенно верил в возможности американской науки создать такую оборону.

И тут впервые к идее ПРО стали проявлять интерес некоторые представители большого бизнеса. Они несколько раз встречались с президентом и убеждали его принять грандиозный проект защиты Америки от ракет, который по своему размаху не уступал бы Манхэтонскому проекту по созданию американской атомной бомбы. Рейган внимательно слушал, задавал вопросы, но ничем себя не связывал¹³.

В общем, время шло и, несмотря на благосклонное отношение президента, создание ПРО оставалось весьма проблематичным. В Америке шла острая борьба вокруг развёртывания мобильных ракет МХ. Военные делали на них ставку и не хотели отвлекать силы на борьбу за создание какой-то полуфантастической обороны из космоса. Поэтому Андерсон покинул Белый Дом, а его группа распалась.

Всё поменялось в декабре 1982, когда американский конгресс отказался дать деньги на производство ракет МХ, зарубив тем самым планы их развёртывания. Двигателем идеи ПРО в Вашингтоне стал теперь заместитель советника по вопросам национальной безопасности при президенте США Роберт МакФарлейн. Администрации президента нужна была яркая идея, которая привлекла бы поддержку общественности и оправдала новые огромные расходы на оборону. И МакФарлейн остановился на ПРО.

Это была весьма любопытная фигура в американской политике. Морской пехотинец, двадцать лет продвигавшийся по лестнице военной службы от лейтенанта до полковника, он никак не походил на бравого вояку, хотя и воевал во Вьетнаме. Но он был умён, упорен и быстро схватывал новые идеи. Его способности подметил ещё Генри Киссинджер и взял своим помощником в Совет Национальной Безопасности. У Киссинджера, который стал его учителем, МакФарлейн перенял ещё и склонность к широким обобщениям и многовариантности подходов, излагавшихся скучным и монотонным голосом.

МакФарлейн не был сторонником запрета ядерного оружия, как Рейган. Он был адвокатом ядерного сдерживания и считал, что геополитическая стабильность находится под угрозой. Но с Рейганом не спорил.

Они сошлись на другом -нынешняя гонка вооружений идёт на пользу СССР. Хотя в целом ракетно-ядерное оружие США более современно, Советский Союз делает более мощные ракеты с тяжёлым забрасываемым весом и оснащает их разделяющимися головными частями (РГЧ). Поэтому создание ПРО переведёт гонку вооружений в область передовых технологий, где у США явные преимущества.¹⁴ Такой поворот Холодной войны по расчётам новой звезды американской политической мысли должен припугнуть СССР. Страх оказаться "обезоруженным" сделает советских переговорщиков более покладистыми на переговорах по стратегическим вооружениям.

-Это была моя идея, -подчёркивал МакФарлейн в разговоре со мной 9 мая 1998 года. -Нужно было раскрутить на полную катушку создание ПРО под аккомпанемент пропагандистских фанфар. А потом, когда запрещение ПРО станет главной целью советской политики, США согласятся сделать это, но в обмен на существенное сокращение или запрещение тяжёлых МБР¹⁵.

Иными словами: продать сомнительную, с точки зрения её осуществления, идею создания ПРО –«пустышку» за ликвидацию или хотя бы значительное сокращение советских тяжёлых ракет. Эту комбинацию МакФарлейн в своём узком кругу называл "великим компромиссом". Но он никогда не делился этим замыслом с Рейганом. Каждый оставался при своём видении роли ПРО.

Итак, подход администрации США был выработан, хотя за ним стояли разные замыслы. Теперь нужно было продать концепцию ПРО военным. И тут главным фактором, склонившим их к поддержке идей ПРО, стал отказ конгресса дать деньги на развёртывание ракет МХ.

11 февраля 1983 года на встрече президента с начальниками штабов вооружённых сил США они в основном поддержали идею создания ПРО, как среднего пути между упреждающим ударом и бездействием. И тогда Рейган принял, наконец, решение. Причём немалую роль в этом сыграл, полученный им накануне строго секретный доклад министерства обороны, что в ядерной войне с Советским Союзом погибнет 150 миллионов американцев¹⁶. А всего населения США в начале 80х было 226 миллионов человек.

Так был дан зелёный свет провозглашению новой политики. Фрагмент по СОИ в речи президента был тщательно выписан МакФарлайном. Опасаясь утечки информации, он не доверял даже машинисткам Белого Дома и потому сам печатал эту речь на машинке. Консультировал его только советник президента по науке Джордж Кейуорт. Но он был "свой человек" из Лос -Аламоса, которого рекомендовал Теллер. А термин «Стратегическая оборонная инициатива» придумал адмирал Поиндекстер.

Но обо всём этом мне довелось узнать лишь 15 лет спустя. А 23 марта Рейган взошёл на трибуну, как на сцену, и программа СОИ была обнародована. Через несколько дней прозвучал грозный ответ Андропова в газете «Правда». На авансцене началась долгая политическая и дипломатическая тяжба, а переговоры по стратегическим вооружениям застыли в тупике. Политики всего мира только гадали, -что же такое это ужасное СОИ, и что в действительности кроется за планами её создания?

Постепенно картина стала проясняться. СОИ -это программа создания в космосе системы ПРО, оснащённой лазерными пушками и так называемыми спутниками –убийцами. Она должна быть многослойной, а на её создание предполагалось затратить от 100 до 200 миллиардов долларов. И за первые 10 лет на неё уже было выброшено 30 миллиардов. Но, приступив к реализации программ СОИ, США из Договора ПРО, не выходили и публично заявляли, что их исследования и работы ему не противоречат.

Однако уже с первых дней у этой СОИ появилось немало противников даже в самих США, как со стороны учёных –специалистов, так и военных, которые открыто говорили, что система эта не может быть эффективной, а деньги будут выброшены на ветер. Да и в самой администрации президента, как потом выяснилось, было немало скептиков, которые просто не решались открыто выступать против Рейгана. В их числе вице-президент Джордж Буш старший и Брент Скоукрофт. И уже первые испытания в рамках СОИ стали подтверждать этот скептицизм. Хотя в официальных сообщениях говорилось об успехе, на деле их результаты были во многом сфальсифицированы. Это подтвердила и война в Заливе. В ходе военных операций некоторые элементы СОИ были задействованы для наведения американских ракет Пэтриот на иракские ракеты Скуд, но результаты были далеки от успеха.

В Советском Союзе с самого начала, как уже говорилось выше, отношение к СОИ было резко негативное -это попытка слома существующей стратегической стабильности, основанной на гарантии взаимного уничтожения. Позиция эта не менялась и в первые годы после прихода к власти Горбачёва. Поэтому его предложение о 50-ти процентном сокращении стратегических наступательных вооружений строго увязывалось с соблюдением Договора по ПРО.

Но в Вашингтоне уже придумали хитрую тактику. Да, Договор по ПРО должен оставаться в силе –ведь он ограничивает права не только США, но и СССР. Поэтому отказываться от него не надо, а надо перетолковать некоторые его положения так, чтобы они не связывали Америке руки, хотя бы на первых порах, в реализации программ СОИ. Разумеется, это развяжет руки и Советскому Союзу. Но если он встанет на этот путь, то тем хуже для него. Его усилия по созданию ПРО не дотянут до американских, но окончательно подорвут его экономику

И в результате таких умозаключений появилось на свет так называемое «широкое толкование» Договора по ПРО. Его впервые озвучил 6 октября 1985 года всё тот же МакФарлейн. А суть этого широкого толкования сводилась к следующему.

Предусмотренное Договором (статья 5) запрещение создавать и развёртывать системы и компоненты ПРО космического базирования распространяется только на те виды компонентов ПРО, которые существовали на момент заключения Договора и перечислены в его статье 2. А это противоракеты, их пусковые установки и радиолокационные станции ПРО. Что же касается систем и компонентов ПРО, «основанных на иных физических принципах», то они в соответствии с согласованным заявлением Д, являющимся приложением к Договору, могут разрабатываться и испытываться без всяких ограничений, в том числе и в космосе. И только в будущем пределы их развёртывания будут подлежать согласованию.

Разумеется, в некоторых формулировках Договора можно найти некую двусмысленность. Но многие специалисты, причём не только советские, справедливо указывали на юридическую несостоятельность этого «широкого толкования». Так, например, бывший глава американской делегации на переговорах ОСВ Джефри Смит публично заявил, что «широкое толкование договора превращает его в мёртвую букву».¹⁷

В общем, цели двух держав здесь полностью расходились. Советский Союз выступал за сокращение СНВ обоих государств на паритетной основе, что обеспечит стратегическую стабильность, построенную на взаимном гарантированном уничтожении. Поэтому Договор СНВ не может быть заключён в условиях, когда США ведут работы по развёртыванию широкомасштабной ПРО с элементами космического базирования. И выдвигали своё, «узкое толкование» этого Договора.

А американцы преследовали прямо противоположную цель –добиваться такого сокращения СНВ, которое предусматривало бы в первую очередь сокращения советских тяжёлых ракет с разделяющимися головными частями, и продолжать работы по развёртыванию ПРО, которая обеспечит США стратегические преимущества над Советским Союзом

Так продолжалось почти 3 года. Согласование столь несовместимых позиций, естественно, давалось с трудом. Не помогали и понукания сверху. Поэтому переговоры, начавшиеся в Женеве, оказались в тупике. И только в декабре 1987 года на саммите в Вашингтоне двумя опытными переговорщиками -маршалом Ахромеевым с советской стороны и послом Нитце с американской был подготовлен весьма хитроумный компромисс. В Совместном советско-американском заявлении, опубликованном 10 декабря, содержалась такая загадочная фраза:

Каждая из сторон обязуется соблюдать Договор по ПРО «в том виде, как он был подписан в 1972 году, в процессе осуществления исследований, разработок и при необходимости испытаний, которые разрешаются по Договору по ПРО, и не выходить из Договора по ПРО в течение согласованного срока».

Внешне, при первом чтении всё вроде бы прекрасно. Взгляните на этот текст с позиций советской стороны –это успех, с программой СОИ должно быть покончено. А теперь взгляните на него с американских позиций –всё в порядке, программу СОИ можно продолжать в соответствии с нашим толкованием, что разрешается Договором по ПРО.

Естественно возникает вопрос –зачем тогда весь этот спектакль?

В современной дипломатии есть термин –«конструктивная двусмысленность», пришедший из далёкого французского опыта ведения дел с неуступчивыми партнёрами. Это когда переговоры зашли в тупик по какому-то одному вопросу, и он не даёт возможности достичь договорённости по другим вопросам, где есть возможность к продвижению вперёд. Тогда по этому тупиковому вопросу вырабатывается видимость компромисса путём словесной эквилибристики, которая позволяет каждой стороне утверждать, что именно его позиция одержала верх. Ну и что это даёт?

Прежде всего, отложить на какое-то время в сторону тупиковые разногласия и заняться вопросами, где есть возможность двигаться вперёд. Разумеется, эти отставленные разногласия рано или поздно вновь всплывут на поверхность. Но уже в другой обстановке и в другое время. Могут прийти другие люди, может обозначиться явный прогресс по другим вопросам, и это поможет уже серьёзно взяться за выход из отложенного тупика. Если он не исчезнет к тому времени сам собой.

Так оно и случилось. В 1989 году в Белый дом пришел новый президент –Буш старший со своей командой, которая стала публично выражать сомнения в эффективности и целесообразности продолжения программ СОИ. Уже в январе, выступая в Конгрессе, Буш заявил, что считает «нереалистичной» идею Рейгана о создании непроницаемой обороны в космосе. Ему вторил Брент Скоукрофт, ставший советником по вопросам национальной безопасности. В программе Эй-Би-Си на телевидении он сообщил, что выступает против необходимости «приступать к осуществлению этой большой программы, пока мы не поймём, насколько она соответствует тому, что мы пытаемся делать».¹⁸

Короче говоря, вопрос о реализации программы СОИ как бы повис в воздухе, хотя формально США от неё не отказывались.

Однако не только в Вашингтоне, но и в Москве, за кулисами, шло брожение –надо что-то делать. Ну не должна эта фикция из сериала «звёздных воин» блокировать реальные процессы сокращения вооружений и обеспечения реальной, а не мнимой безопасности. И в МИДе стали искать дипломатические пути выхода из положения –как без ущерба для безопасности страны развязать этот узнл между фантастикой и действительностью. Однако в министерстве обороны были категорически против: сегодня это может быть и фантастика, но завтра она может стать страшной действительностью. Поэтому увязка между сокращением стратегических вооружений и соблюдением Договора по ПРО во всех его нюансах должна строго соблюдаться.

Тогда хитрый лис Шеварднадзе решил призвать на помощь учёных. По его инициативе было проведено несколько семинаров с участием видных представителей науки –физиков–ядерщиков и специалистов по космосу, таких, например, как академики Евгений Велихов и Роальд Сагдеев. Их мнение было однозначным –реальная угроза со стороны СОИ в обозримом будущем маловероятна. Поэтому развязка нам беды не принесёт. И эти заключения тут же легли на стол Горбачёва.

Результат не заставил себя долго ждать. 21 сентября 1989 года Шеварднадзе прибыл в Вашингтон для переговоров с госсекретарём Бейкером. С собой он привёз послание Горбачёва новому президенту США Бушу старшему, в котором говорилось: «Давайте отложим на какое-то время наши концептуальные споры относительно того, укрепит ли размещение оружия в космосе… стратегическую стабильность, или это будет иметь противоположный эффект».

А Шеварднадзе в беседе с Бейкером пошёл ещё дальше, дав понять, хотя и в туманных выражениях, что Советский Союз готов заключить Договор СНВ без увязки с отдельным соглашением, ограничивающим оборону в космосе.

В общем, разногласия по ПРО были как бы отложены в сторону и все усилия были сосредоточены теперь на разработке Договора СНВ-1, который должен был обеспечить 50-ти процентное сокращение стратегических наступательных вооружений СССР и США. Но только в сказках дела быстро делаются. Прошло ещё 2 года, и только 31 июля 1991 года этот договор был, наконец, заключён. Он стал последним Договором подписанном от имени Советского Союза.

Его параметры внешне выглядят вполне благопристойно –они одинаковые и для СССР и для США:

-Предельное количество МБР, БРПЛ И ТБ для каждой из сторон –1600 единиц. Но особый подуровень для тяжёлых МБР –154.

-Предельное количество ядерных боезарядов для МБР, БРПЛ И ТБ –6000. И опять подуровни: для МБР и БРПЛ –4900, для тяжёлых МБР –1540 и на мобильных МБР –1100.

Но специалистам было ясно, что основные сокращения придётся делать Советскому Союзу и затронут они главную составляющую советской стратегической триады –МБР. Причем основные потери придутся на советские тяжёлые ракеты с разделяющимися головными частями (РГЧ). У американцев таких ракет тогда вообще не было, а нам нужно будет сокращать их наполовину, что было специально прописано в Договоре. Тяжёлых ракет было у нас 308 и сокращать пришлось до 154 единиц. И, соответственно, боеголовки –с 3080 до 1540 штук. Ограничивались также и наши мобильные ракеты, но не прямо, а через боеголовки, которых можно было иметь на них не более 1100 единиц.

Как так могло получиться? Разве этого не понимали наши переговорщики в Женеве? Понимали. Но сверху, из Москвы шли строгие указания –не мелочиться. Договор нужно подписать как можно скорее –для Горбачёва это важнейший успех нового мышления и перестройки.

Разумеется тут же возникает вопрос: А как в таких условиях был решён вопрос об увязке этих сокращений стратегических наступательных вооружений с соблюдением Договора по ПРО? Да никак. США вроде бы отказывались от осуществления рейгановских программ «звёздных воин», но никаких обязательств на себя брать не хотели. Дело ограничилось поэтому односторонним советским заявлением. В нём говорилось: Если одна из сторон нарушит Договор по ПРО или выйдет из него, то другая сторона будет считать, что это ставит под угрозу её высшие интересы и может использовать своё право для выхода из Договора по ПРО. Но такое право она имела и без этого заявления, так как оно было чётко прописано в статье 17 Договора по ПРО.

В общем, заявление это было пустым сотрясением воздуха. Тут можно лишь с горечью отметить, что американцам удалось тогда протащить хитрый замысел Макфарлейна, который он окрестил «великим компромиссом»: продать пустышку -СОИ за нечто весьма серьёзное -ликвидацию или хотя бы за значительное сокращение советских тяжёлых ракет.

ВМЕСТО СОИ –ОГРАНИЧЕННОЕ ПРО

И всё же с приходом в Белый дом Буша старшего отношение к СОИ стало кардинально меняться. Можно сказать, что она была отправлена в лету. Но это вовсе не означало, что США теперь будут строго придерживаться Договора по ПРО.

В своём обращении к нации в 1991 году Буш заявил, что миссия СОИ будет изменена -от защиты против полномасштабного нападения со стороны Советского Союза к защите от ограниченного числа ударов баллистическими ракетами независимо от источника нападения. Эта новая концепция, названная «Глобальная защита от ограниченного числа ударов» (GPALS), предусматривала использование ракет-перехватчиков, размещённых в космосе, и создание нескольких систем с ракетами перехватчиками, размещёнными на суше, а также мобильных противоракетных систем для уничтожения тактических ракет.

При этом объявлялось, что цель такой новой политики -создать ограниченную систему ПРО для защиты США от угрозы пусков ракет со стороны третьих стран. Однако противники этой новой политики, как в США, так и в России доказывали, что таких угроз не существует –ракет, способных достичь США, у других стран нет.

И тут снова вставал вопрос о соблюдении Договора по ПРО. Поскольку такая «ограниченная система» прикрывала бы всю территорию США, а не один район, как это было записано в соглашении 1974 года, и предусматривало бы использование более 100 ракет перехватчиков, а также испытания и размещение в космосе элементов системы ПРО, то такая система по-прежнему противоречила бы Договору по ПРО.

Тем не менее, в Совместном заявлении 17 июня 1992 года президенты Буш и Ельцин выразили согласие изучить возможность создания глобальной системы против баллистических ракет. Они договорились создать для этого группу высокого уровня для изучения возможности модификации существующих соглашений.

Это был сигнал о возможности изменения российской позиции в отношении увязки Договоров по СНВ с Договором по ПРО.¹⁹ Но на структуру сокращений стратегических сил это никак не повлияло. В том же заявлении от 17 июня было объявлено, что стратегические ядерные арсеналы обеих стран должны быть сокращены на 65-70%. И главное –должны быть ликвидированы все тяжёлые МБР и МБР с РГЧ. Эти положения и были строго прописаны в Договоре СНВ-2, подписанном Бушем и Ельциным 3 января 1993 года. Отсюда его ироничное название -«Договор о де –РГЧ -ировании». Его суть:

К 1 января 2003 года суммарное число боезарядов на развёрнутых МБР, БРПЛ и ТБ не должно превышать 3000-3500 единиц. В том числе:

-На БРПЛ –не более 1700-1750 единиц.

-МБР с РГЧ и РГЧ ИН ликвидируются полностью.

-Тяжёлые МБР ликвидируются полностью.

Но это ещё не всё. США добились согласия на изменение структуры российских стратегических сил. На момент подписания Договора СНВ-1 на МБР приходилось почти 60% ядерных зарядов, БРПЛ –25% и тяжёлых бомбардировщиков –15%. То есть МБР для России являлись основным компонентом стратегических сил и главным оружием сдерживания. Теперь, по оценкам специалистов, «в случае реализации всех условий Договора СНВ-2 и с учётом возможных новых поставок вооружений к 2003 году структура российских СЯС выглядела бы следующим образом: МБР -17%, БРПЛ –55% и ТБ –28%».²⁰

Причём Договор этот не содержал никаких увязок с Договором по ПРО. Неудивительно поэтому, что Договор СНВ-2 дважды вносился на ратификацию в Думу, и оба раза парламентарии голосовали против, поскольку он не отвечает интересам безопасности России.

* * *

Короче говоря, создание полномасштабной ПРО было как бы отложено, а все внимание сосредотачивалось теперь на разработку систем ограниченной, нестратегической противоракетной обороны страны а также на войсковую ПРО, что обусловливалось распространением в мире ракетных технологий с достратегической дальностью пуска.

В Договоре по ПРО о создании обороны от таких ракет ничего не говорилось и не было критериев, которые позволяли бы разграничить стратегическую и нестратегическую ПРО или ПРО театра военных действий..

Переговоры о таком разграничении начались в 1994 году в российско-американской Постоянной консультативной комиссии. Там было разработано несколько соглашений и их должны были утвердить парламенты обеих стран. Но против выступил Пентагон и администрация США не стала представлять их в Конгресс. Термин нестратегическая ПРО не стал употребляться, разговор пошёл об ограниченной ПРО всей территории США от угроз со стороны стран –изгоев, таких как КНДР, Иран, Ирак. Но если принять во внимание расстояние от этих стран до континента США, то становится ясным, что на деле строится защита от ракет межконтинентальной дальности, а это уже прямое нарушение Договора по ПРО.

И такие работы в США по созданию ПРО шли полным ходом. В январе 1999 года министр обороны США Коэн объявил о финансировании развёртывания ограниченной национальной системы ПРО для защиты всех 50 штатов страны. На это выделялось 6,6 млрд. долларов до 2005 года в дополнение к уже выделенным 4 миллиардам на НИОКР в этой области. А в июне 1999 года в США был принят закон о развёртывании «национальной ПРО территории страны».

Но только в декабре 2001 году президент Буш объявил о выходе США из Договора по ПРО, а в июне 2002 они формально вышли из него. Реакция России была сдержанной. Президент Путин назвал это решение ошибочным. Но при этом отметил, что непосредственной угрозы для безопасности России оно не создаёт –Россия располагает эффективными средствами преодоления этой ПРО. И в 2002 году Россия и США подписали Договор СНП, устанавливавший суммарный предел на число стратегических ядерных боезарядов в 1700–2200 единиц

При этом работы по созданию ограниченной ПРО, прикрывающей США, продолжались. Но шум по этому поводу не поднимался –Россия после событий 11 сентября 2001 года взяла курс на сближение с Западом. Выражение недовольства ограничивалось заявлениями МИД типа того, что Россия будет тщательно анализировать складывающуюся обстановку и, «при необходимости, принимать адекватные меры для обеспечения своей безопасности».²² А первый заместитель начальника Генштаба РФ Ю. Балуевский утверждал тогда, что эти шаги США по развёртыванию глобальной ПРО «не представляют угрозы для безопасности России» до 2010 –2015 годов а, может быть, и до 2020 года.²³

КРУТОЙ ПОВОРОТ 2007 ГОДА

Всё поменялось в начале 2007 года, когда США приступили к переговорам с Чехией и Польшей о размещении на их территории элементов ПРО: РЛС в Чехии и 10 ракет –перехватчиков в Польше. Россия сразу же выступила резко против. Уже в феврале на Мюнхенской конференции президент Путин назвал эти планы создания американской ПРО в Европе в числе главных российских озабоченностей.

Поэтому в центре мировой политики сейчас спор –зачем это делает Вашингтон и против кого? А планы размещения американского радара в Чехии и 10 противоракет в Польше в этом споре просто деталь, хотя и немаловажная. Однако именно она вышла сейчас на первые страницы печати, где горячо обсуждается, могут ли угрожать России эти 10 противоракет.

Нынешнее российское военное руководство, да и некоторые американские специалисты настаивают: да, может. Появление этих элементов ПРО в Европе дают США потенциальную возможность поражения российских стратегических ракет на самом уязвимом –восходящим участке траектории полёта ракет. А американское военное руководство и некоторые наши специалисты возражают: нет, не может. Непосредственной угрозы безопасности России и её стратегическим ядерным силам они не представляют.²⁴

Но главное в этом споре остаётся за кадром.

Ведь одна ситуация и ответ на неё, если дело идёт к созданию глобальной стратегической ПРО, которая должна прикрыть США, и по возможности их союзников, от любого ракетно-ядерного удара. А размещение элементов ПРО в Чехии и Польше всего лишь первый шаг к этому. И совсем другая ситуация, если речь идёт о создании ограниченной территориальной ПРО, которая оградит Европу от одиночных пусков ракет таких стран, как Иран или террористов, которым попадут в руки эти ракеты.

Судя по всему, ракетному оружию в Иране придаётся здесь первостепенное значение. И по мнению многих специалистов такая угроза действительно существует, но из-за политики США даже нарастает. Поскольку в воздухе господствуют там главные враги Ирана –США и Израиль, это оружие остаётся для него единственным средством ответного удара. Что же представляет из себя ракетное оружие Ирана?

Ещё в последние годы ирано-иракской войны на основе советской опереративно -тактической ракеты Р-300 были созданы ракеты Шехаб-1 (дальностью стрельбы до 300 километров) и Шехаб-2 (до 700 км.) Но в 2000 году Иран провёл успешное испытание ракеты Шехаб-3 дальностью полёта уже до 1300 километров, и эти ракеты находятся теперь у него на вооружении. А с 2004 года испытывает новые варианты этой ракеты дальностью до 1500 или даже 2000 км. При этом в западной печати идут сообщения о разработке в Иране ракет дальностью 2500-5000 км.²⁵

Поэтому официально объявленная цель –защитить Европу именно от них. Но тут сразу же возникает вопрос: если цель действительно такова, то почему администрация США ведёт переговоры только с Польшей и Чехией, а не с Евросоюзом? Об этом совершенно справедливо напомнила Вашингтону ещё в марте 2007 года канцлер ФРГ Ангела Меркель. И главное здесь то, что, по мнению многих специалистов, американские базы в Чехии и Польше едва ли смогут сколько-нибудь эффективно справиться с такой задачей. Да и прикрыть они смогут далеко не всю Европу, а только её часть.

Тогда что это? Первый шаг к созданию глобальной стратегической ПРО, которая будет прикрывать в основном США, а также по возможности их ближайших союзников от любого ракетно-ядерного удара? Или иными словами отказ от той стратегической стабильности, которая уже многие десятилетия худо-бедно, но обеспечивала мир от ядерной войны? А попросту говоря, возврат к пресловутой рейгановской СОИ, которая спровоцировала тогда очередной виток гонки вооружений?

Но в этом случае России придётся прежде всего позаботиться о возможности подвергнуть удару эти элементы ПРО в Польше и Чехии. И для этого у неё есть МБР Тополь, которые будут оснащены разделяющимися головными частями, о чём уже было заявлено командованием РВСН. А в дальнейшем, если наращивание американской ПРО будет продолжаться, дело может пойти уже к широкому диапазону асимметричных ответных мер, начиная с наращивания потенциала российских СНВ для преодоления американских систем ПРО и прямого поражения их воздушных, морских и космических эшелонов. А, если вспомнить уроки прошлой истории, тут есть много чего и другого.

И здесь мы сталкиваемся, пожалуй, с одним из величайших парадоксов в истории человечества. Ведь в отношениях Россия -США сейчас нет каких-либо рациональных причин для ядерной войны. Тем не менее, обе державы продолжают обладать огромными ракетно-ядерными потенциалами, которые по своим размерам имеют только одно предназначение -уничтожать друг друга. На конец 2006 года у России было 762 ракеты с 3373 боеголовками, а у США 986 ракет и 4116 боеголовок. И для этого нет иных причин, кроме как память прошлой Холодной войны.

Поэтому и в этих условиях паритет по стратегическим наступательным вооружения (СНВ) и отказ от создания ПРО –это два столпа на которых продолжает держаться стратегическая стабильность в современном мире. Они исключают возможность применения этих ядерных сил друг против друга, то есть делают ядерную войну невозможной из-за угрозы взаимного гарантированного уничтожения. А одностороннее разрушение одного из этих столпов может иметь катастрофические последствия: как минимум, возврат к гонке ракетно-ядерных вооружений и возобновление Холодной войны с новыми союзами и противостоянием.

Рассмотрим с этих позиций новую стратегическую политику США. В 2002 году они вышли из Договора по ПРО –то есть развязали себе руки в отношении разрушения одного из столпов нынешней стратегической стабильности. Но этим дело не ограничилось. На сегодняшний день их система ПРО располагает помимо того, что есть самих США, объектами ещё в трёх странах Западной Европы и Дальнего Востока:

-16 противоракет наземного базирования GBI дальностью перехвата 1000– 5000 км. Из них 14 на Аляске в Форт-Гриле и 2 на авиабазе Ванденберг в Калифорнии.

-4 радара раннего предупреждения –в Кобра Деин на острове Шемия, (Алеутские острова) в 300 км. от границ с Россией; в Беале (Калифорния); в Файлигдеилс (Великобритания) и в Туле (Гренландия, Дания).

-Радар морского базирования SBX, дислоцированный сейчас в Тихом океане и радар передового базирования FBX-T на острове Хонсю в Японии.

-16 крейсеров и эсминцев, в Тихом океане и Средиземном море, оснащённых 18 противоракетами SM-3 для уничтожения ракет на среднем участке траектории.

Через 5 лет, то есть к 2013 году, согласно планам Пентагона, произойдёт наращивание этой группировки, которое обойдётся в 3,5 млрд. долларов. Количество ракет перехватчиков GBI увеличится до 54, причём 10 из них будут в Польше, и появится ещё один радар раннего предупреждения в Чехии. Число противоракет SM-3 на кораблях увеличится до 132 и появится 4 комплекса THAAD c 96 противоракетами для уничтожения баллистических ракет на стадии снижения, то есть в течение последних минут их подлёта к цели. В конце октября 2007 года появилось сообщение об успешном испытании этой протворакеты вблизи Гавайских островов.

Если теперь посмотреть на глобус, где обозначены места размещения этих радаров и противоракет, то ясно видно, что их кольцо чётко охватывает Россию и всю Юго-восточную Азию, включая, конечно, Китай. Причём Китаю в этих планах явно отводится одно из первых мест. В своё время американцы предлагали нам даже построить радар на юге Сибири в Мешелёвке, который охватывал бы Китай с севера. Им, разумеется, отказали.

Как нам оценивать эти планы? Сегодня, да и на ближайшую перспективу непосредственной угрозы для России они не представляют. По расчётам специалистов для перехвата одной баллистической ракеты потребуется 4 противоракеты класса GBI, а в случае использования ложных целей –до 20 таких противоракет. А у нас сегодня 762 МБР с 3373 боеголовками, причём широко применяется использование также ложных боеголовок. Кроме того, у нас много ракет с разделяющимися головными частями, и есть ракеты, которые меняют траекторию полёта. Да и много чего другого.

В общем, стратегическая стабильность, основанная на системе взаимного гарантированного уничтожения, сохраняется и по сей день. По мнению специалистов, если США будут продолжать эту политику и пытаться создать полноценную ПРО, способную прикрыть всю страну, им потребуется 20-25 лет прежде чем такая система сможет осуществлять перехват несколько сотен боеголовок. И то только в том случае, если российские ракеты будут оставаться такими же, как и сегодня. Но их совершенствование, как известно не стоит на месте. А значит, при наличии у России надёжного потенциала ракетно-ядерного сдерживания эта стабильность продержится ещё по крайней мере 10-15 лет. Хотя угрозы ей могут нарастать, если конечно будет жива эта память прошлой Холодной войны.

Но как справедливо отмечает заведующий отделом европейской безопасности Института Европы РАН Д.А. Данилов «нужно различать такие понятия, как угроза стратегическим силам сдерживания и стратегическим интересам». Даже если в планах США нет непосредственной угрозы российскому стратегическому потенциалу, это вовсе не означает, что они не наносят ущерб военно-стратегическим интересам России и, тем более, интересам её национальной безопасности.²⁶

Ведь нельзя исключать, что США могут воспользоваться этим прецедентом для наращивания своего военного присутствия в Европе. В Грузии, Украине и Молдове всё громче звучат голоса последовать примеру Польши и Чехии и пригласить американцев использовать их территорию. Сюда можно добавить и то, что, в США обсуждаются также возможности создания глобальной ПРО путём размещения элементов ПРО на морских судах и в космосе. Поэтому стратегические и военно-политические угрозы нельзя рассматривать лишь в пределах официально объявленных нынешних проектов США по созданию ограниченной ПРО.

Однако, все эти совершенно справедливые опасения основываются на структурах стратегического баланса сил и памяти, доставшихся нам от прошлой Холодной войны. А помимо них у России с США есть сейчас и общие стратегические интересы, причём весьма важные. Это –устранение опасности ядерной войны, предотвращение многосторонней гонки вооружений и распространения оружия массового поражения. И, наконец, главное –борьба с угрозой международного терроризма.

Всё это при разумном подходе и должно определять разумную политику. Тогда проблемы с ПРО будут решаемы. Но для этого нужны не взаимные обвинения, а добрая воля и диалог. И он начался, хотя ещё нельзя наверняка сказать, что стоит за ним -добрая воля к поиску взаимоприемлемого компромисса, или дипломатическая игра с прицелом на то, чтобы потянуть время до того момента, когда новая система ПРО может быть развёрнута.

В конце марта 2007 года президент Буш позвонил Владимиру Путину и, стараясь устранить озабоченности российской стороны, заговорил о создании «общей ПРО» с участием России. И как говорится в официальном сообщении об этой беседе двух президентов, такая позиция Вашингтона «была с удовлетворением воспринята российской стороной».

Поэтому 12-13 октября этого года в Москве были проведены переговоры в формате 2+2 –главы МИДов и Минобороны России и США по четырём главным вопросам, вызывающих комплекс разногласий –ПРО, ДОВСЕ, СНВ-1 и модернизация боеголовок американских ракет Трайдент. В их преддверии в Москве побывала госсекретарь США Кондолиза Райс, и на переговорах с ней тема ПРО была также одной из главных. Кроме того, что особенно важно, тема ПРО обсуждалась президентами Путиным и Бушем во время их приватной встречи 26 октября на саммите ЕС в Португалии.

Официальные сообщения обо всех этих переговорах не раскрывают, какие позиции были там изложены, и можно ли на их основе прийти к договоренности. Так, например, Кондолиза Райс просто заявила:

-Договориться можно. Мы надеемся убедить, что нет угроз для России.

В общем, как всегда -просто и жёстко. Однако ясно -на таких позициях далеко не уедешь. Тут договориться едва ли удастся. Но потом поползли слухи и стали появляться сообщения, которые проливают некоторый свет на происходившее на этих переговорах. Так, например, министр обороны США Роберт Гейтс публично заявил 24 октября, что в Москве они сделали два предложения, которые помогут снять недоверие:

Раскрывается позиция и с российской стороны. Перед началом переговоров в формате 2+2 министры были приняты президентом России Путиным, который предложил заморозить на какое-то время практические шаги с американской стороны по созданию элементов ПРО в Польше и Чехии и продолжить консультации. В том числе и в отношении совместного использования Габалинской РЛС и РЛС нового поколения «Воронеж», сооружаемой возле Армавира.²⁸

А в ходе приватной встречи с президентом Бушем на саммите ЕС в Португалии 26 октября чётко изложил российское видение повестки дня переговоров с США по проблемам ПРО. Это:

-Определение угроз и возможности ракетного нападения.

-Определение параметров общей системы ПРО.

-Определение характера управления этой системы. Причём было особо подчёркнута необходимость равного доступа всех участников к управлению этой системой.²⁹

И предложил уже сейчас создать в Брюсселе Центр взаимной информации о пусках ракет.

Эти предложения Путина, как справедливо отмечает руководитель Центра международной безопасности ИМЭИО РАН Алексей Арбатов, показывают, что в российской политике появились новые, серьёзные моменты: «Впервые было высказано пожелание сотрудничать с США и НАТО по важнейшему вопросу военной безопасности на постсоветском пространстве, где любое западное военное присутствие до сих пор воспринималось Москвой крайне болезненно».³⁰

Но, как нередко случается в переговорной дипломатической практике, вскоре начался откат. 22 ноября 2007 года США передали российскому МИДу свои предложения по созданию ПРО в Европе в письменном виде. Их суть –создать единую систему ПРО для защиты США, России и стран НАТО от ракетных угроз. Для этого Вашингтон предлагает интегрировать в единую систему планируемые объекты ПРО в Польше и Чехии, разрабатываемую в НАТО ПРО театра военных действий и российские объекты –РЛС в Габале (Азербайджан) и строящуюся РЛС под Армавиром на Северном Кавказе.

При этом США готовы отсрочить ввод в строй объектов ПРО в Восточной Европе до появления чётких и однозначных свидетельств наличия ракетной угрозы со стороны Ирана. Однако, по словам министра обороны Роберта Гейтса, США приступят к строительству этих объектов ПРО сразу же после подписания соответствующих соглашения с Польшей и Чехией и только отложат их введение в эксплуатацию. При этом США готовы предоставить российским военным регулярный доступ на эти объекты, но не постоянное присутствие, и то только с согласия польских и чешских властей. Правда те вроде бы не возражают.

В Москве этими предложениями остались недовольны, объявив их шагами назад от того, что говорилось на встречах в Москве. Министр иностранных дел Лавров заявил 26 ноября

В общем, при детальном изучении этих советских и американских позиций бросаются в глаза расхождения по многим вопросам. Причём, -по принципиально важным вопросам. Но таковы законы дипломатии. Все переговоры стороны начинают с изложения максимально жёстких позиций и смотрят, кто первый моргнёт. Потом начинается торг. Так что мы в самом начале этой дипломатической игры, и выводы делать пока рано. В этой обстановке важно другое –понять главное: есть ли у нас общие интересы, которые могут проложить дорогу к соглашению.

* * *

Итак, главное -есть ли у нас общие интересы в этом деле?

Действительно, регион Большого Ближнего Востока вступает сейчас в длительный период серьёзной нестабильности. Его взрывные центры сегодня –Иран, Ирак, Афганистан. Обостряется ситуация в связи с возможностью создания Ираном ядерного оружия. Усугубляет положение непрекращающийся конфликт между Израилем и Палестиной. Становятся всё более уязвимыми опорные прозападные режимы, в том числе -в Саудовской Аравии, Египте, Турции и даже в Пакистане, уже владеющим ядерным оружием, если там произойдёт переворот, и к власти придут исламские экстремисты. Это делает Ближний Восток и район Персидского залива всё менее надёжным поставщиком нефти для США, Западной Европы, Китая и Японии.

Но в первую очередь дестабилизация района Большого Ближнего Востока грозит конфликтами и распространением исламского экстремизма и терроризма, что серьёзно угрожает стабильности и безопасности как Европы, так и России. По всему их южному периметру –подбрюшию проходит цепь слабеющих или даже «падающих» государств, в том числе в ряде республик бывшего СССР.

Поэтому здесь проявляется новые перспективы в отношениях Россия –США, которые не отменяет пока стратегию взаимного сдерживания, но позволяют повести дело к реальному стратегическому партнёрству. Причём обозначились исходные позиции сторон, хотя и в самых общих чертах:

Но здесь–то и кроется подвох, который ставит под вопрос истинные цели США и саму возможность переговоров о создании «общей ПРО».

Позиция России изложена прямо и без обиняков –«заморозить» практические шаги по созданию элементов ПРО в Польше и Чехии. Иными словами, -прекратить все работы по их созданию и вести переговоры. А вот позиция США сформулирована дипломатически хитро: отложить ввод в строй этих элементов ПРО. То есть, продолжать работы по созданию РЛС в Чехии и шахт базирования противоракет в Польше, и только повременить с вводом их в строй. Но согласно опубликованным в США планам создания такой ПРО это может быть сделано не раньше 2013 года. Так что же получается? Ушлые переговорщики из Вашингтона просто предлагают превратить эти переговоры в простую ширму для продолжения этих работ? Мол, дело будет сделано, а там видно будет? Короче говоря, с этих позиций дело выглядит так, что США намерены продолжать свою программу строительства ПРО в Европе и не хотят ставить её в зависимость от переговоров с Россией.

Впрочем, с американской стороны идут контрдоводы, в которых есть свой резон. Развёртывание ПРО, даже ограниченной, это процесс, требующий многих лет. Поэтому в случае появления у Ирана ракет средней или межконтинентальной дальности, начинать строить ПРО будет просто поздно.

Вот в такой непростой обстановке начинаются эти новые переговоры по ПРО. Однако ничего страшного в этом нет –в переговорной практике существует правило: начинать надо с максимально жёстких, выгодных для себя позиций. А компромисс, при желании договориться, всегда можно найти.

И тут можно добавить, что нынешние споры вокруг ПРО во многом напоминает ситуацию, которая сложилась к 1972 году, когда СССР и США смогли заключить Договор по ПРО. Только позиции сторон тогда были диаметрально противоположными. Советский Союз занимал нынешнюю американскую позицию и утверждал, что запрещать ПРО нельзя ни в коем случае. А США озвучивали тогда нынешнюю российскую позицию и требовали запрещения её создания, так как это может нарушить стратегический баланс и политику взаимного сдерживания. В общем, ирония судьбы.

Но кончился этот спор компромиссом. Его суть: Стороны взяли на себя обязательство не создавать глобальной стратегической ПРО. Это главное. Но в то же время они могли создать у себя ограниченную систему ПРО для прикрытия двух объектов –столицы и одной из ракетных баз. При этом были чётко обозначены размеры этих районов и число противоракет для их прикрытия. На этой основе и был заключён Договор по ПРО 26 мая 1972 года.

Каким мог бы быть компромисс сегодня, когда спор идёт о создании «общей ПРО» с участием в ней России и США?

Прежде всего, эта «общая ПРО» не должна быть стратегической, а прикрывать Европу от одиночных, случайных или несанкционированных пусков ракет. Их число следует определить –скажем, 5-10. Больше из кипящего Большого Ближнего Востока ожидать нельзя, да и такое число на обозримое будущее нереально. Соответственно нужно определить и число ракет.

А в отношении проблем, где развёртывать ПРО в Европе, компромисс мог бы выглядеть в виде размена: США могут развернуть РЛС в Чехии и пользоваться радарами в Габале и Армавире, но отказываются от создания базы противоракет в Польше.

При этом, если надо, Габалинская РЛС модернизируется так, чтобы она могла обеспечивать не только сопровождение запущенных ракет на начальной траектории, но и вести их дальнейшее сопровождение. А все эти радары должны быть подключены к Центру обмена данными о ракетных пусках (ЦОД), который создавался в соответствии с российско-американским соглашением 1998 года, а потом и к такому же Центру, создаваемому в Брюсселе.

Естественно возникает вопрос, а где тогда будут размещаться ракеты –перехватчики? Наиболее подходящим местом для них могла бы стать Турция, Греция или Италия. Но они вряд ли дадут на это согласие, опасаясь реакции исламских экстремистов –террористов. Поэтому перехват мог бы осуществляться ракетами с американских кораблей, размещённых в Персидском заливе или Средиземном море.

Может быть и другой вариант. США построят радар в Чехии, а Россия разместит 10 противоракет в Белоруссии. Спорить против этого американцам будет нелегко, так как они утверждают, что их 10 противоракет в Польше России угрожать никак не могут. А значит, 10 российских противоракет в Белоруссии не могут угрожать Западу.

И переговоры о такой ПРО должны идти в первую очередь также с Европой –заинтересована ли она в ней, и если да, то в какой именно. А там по отношению к американским планам царит размежевание, которое проходит в основном по линии старой и новой Европы, и во многом напоминает отношение европейцев к войне в Ираке. Почти у двух третей стран Евросоюза размещение американских систем ПРО в Польше и Чехии вызывает негативную реакцию. Из старой Европы –«за» высказались только Англия и Дания. А наиболее твёрдую и последовательную линию «против» проводит Германия. Позиция Франции была близка к ней, но после недавних президентских выборов её политика не вполне ясна.

Короче говоря, единства в Европе пока нет. Но постепенно складывается консенсус –без России нельзя решить проблем создания европейской ПРО.

Ясно и другое. Есть реальная перспектива создания общей ограниченной ПРО, которая отвечала бы интересам безопасности Европы, России и США. И рассматриваемый здесь вариант развязки возникшего узла противоречий может оказаться далеко не единственным. Но главное –создание такой ПРО должно перевести отношения России с США и Западом в русло не декларативного, а реального стратегического партнёрства. Это будет первый шаг к построению новой системы международных отношений, построенной на взаимной безопасности для всех. Россия, да и весь мир от этого только выиграют.

AnotPRO
Ситуация с ПРО сегодня одна из самых острых проблем в российско-американских отношений. И тут мы сталкиваемся с парадоксом истории: США сегодня, взяв курс на создание ПРО, озвучивают прошлую позицию СССР, а Россия, которая выступает против, занимает по сути дела прошлую позицию США. Автор, который был одним из участников заключения Договора по ПРО, анализирует ту ситуацию и рассказывает, как был найден компромисс, несмотря на эти кардинальные различия в позициях, и как был заключён Договор по ПРО в 1972 году. Анализируя нынешнюю ситуацию, он приходит к выводу, что и здесь возможен компромисс, так как у сторон есть общий интерес –противодействие терроризму и исламскому экстремизму. И он пишет, каким мог бы быть этот компромисс.
The situation with the ABM is one of the most acute problems in the Russian –American relations to day. And we collide here with a historical paradox: Heading for a creation of an ABM system the USA to day are wiring for sound the former Soviet position, and Russia, which are against this US policy is taking in reality the former position of the USA. The author who was one of the participants who had made the ABM Treaty examines that former situation and tells how compromise was found and the ABM Treaty was concluded in 1972 in spite of the fundamental differences in the positions of the sides. He undertakes also a systematic and holistic analysis of the present situation and comes to the conclusion that compromise is also possible now so far as the sides have the common interest in the counteraction to terrorism and Islamic extremism. And he writes what might be this compromise.

ГАРБИЧ:

Никсон Геку 23 апр 72: «Невзира на то, насколько выгодными для нас будут соглашения по ОСВ…, встречу (в верхах) в СССР… будут расценивать как успех или провал в зависимости от того, насколько мы продвинемся в вопросе о Вьетнаме». (стр. 268)

И далее: Соглашение по ОСВ «не спасёт встречу на высшем уровне, если так или иначе мы не сможем указать на определённый прогресс в решении вьетнамской проблемы». (стр. 269)

Советско-американские отношения. Годы разрядки 1969-1976. Сборник документов. Том 1 969 –май 1972, Книга 2 январь –май 1972.

Количество противоракет и их пусковых установок у каждой из сторон не должно превышать 100 единиц для прикрытия столиц и 100 единиц для прикрытия шахтных ПУ МБР наземного базирования».

Тем боле, что как бы в насмешку, нынешняя американская позиция почти полностью копируют ту «древнюю» позицию СССР, который создавал ПРО и утверждал, что запрещать её нельзя –это оборона и только агрессор может выдвигать такие требования. А США занимали тогда нынешнюю российскую позицию и требовали запрещения её создания, так как это может нарушить стратегический баланс и политику взаимного сдерживания.

Теперь о возможности компромисса на такой основе общего интереса.

Проблема ПРО возникла в связи с планами развёртывания к 2012 году американских объектов ПРО в Польше и Чехии. Но на самом деле проблема эта куда сложнее.

После выхода США из Договора по ПРО в декабре 2001 года (Договор действовал до июня 2002) к настоящему времени система ПРО США уже включает в себя объекты, расположенные в 4х странах в Северной Америке, Западной Европе и на Дальнем Востоке. Это-

-16 противоракет наземного базирования. Из них 14 на Аляске в форте Грили и 2 на авиабазе Ванденберг в Калифорнии.

-Радар морского базирования SBX, дислоцированный сейчас в Тихом океане в районе Аляски.

-Радар передового базирования FBX-T на острове Хонсю, Япония.

-16 крейсеров и эсминцев Aegis, расположенных в Тихом океане и Средиземном море и оснащённых 18 противоракетами SM –3 (Эти противоракеты предназначены для уничтожения баллистических ракет дальностью до 3х тысяч км на среднем участке траектории.)

-Противоракетные комплексы Пэтриот (PAC-3).

По словам директора Агентства по противоракетной обороне США генерал-лейтенанта Генри Оберинга уже сейчас эта система ПРО даёт возможность покрывать значительную часть российской территории –от границ с Белоруссией и Кольского полуострова до Ямала и Новой Земли, всю Восточную Сибирь и Дальний Восток.

В ходе уже начавшейся фазы расширения системы ПРО, которая завершится в 2013 году и обойдётся в 3,5 млрд. долларов, она будет включать:

-54 ракеты наземного базирования. 44 в США и 10 в Европе.

-5 радаров раннего предупреждения, с общей зоной покрытия всего Северного полушария. Расположены на Аляске, в Калифорнии, Гренландии, Великобритании и Польше.

-4 противоракетных комплексов THAAD, предназначенных для уничтожения баллистических ракет на стадии снижения и оснащённых 96 противоракетами.

-4 радара морского базирования SBX в Тихом океане

-Противорактные комплексы Пэтриот

НСХ на пляже. Борьба за мир. Взяли за горло

В 170 городах США сосредоточено 55% населения.

Мао в Кремле 1957 год