Ю.А. Гатовский, Л.И. Кононова, С.А. Слепов

Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова

В разрезе скв. 1 п/а установлена та же последовательность появления представителей рода Patrognathus, которая была ранее положена в основу выделения местных конодонтовых зон Московской синеклизы. Такая же последовательность отмечается и в появлении видов рода Clydagnathus.

В филогенетическом развитии рода Patrognathus отмечается сокращение размеров платформы, сужение срединного желоба, а также увеличение длины свободного листа. Среди представителей рода Clydagnathus в материале, полученном из скв. 1 п/а, были обнаружены переходные формы от предка Bispathodus aculeatus plumulus к потомку Clydagnathus gilwernensis и переходная форма от C. gilwernensis к C. cavusformis. В филогенетическом развитии рода Clydagnathus отмечается увеличение глубины и длины срединного желоба.

Стандартная конодонтовая зональность, разработанная Ч. Сандбергом и др. на основе филогении представителей рода Siphonodella (Sandberg et al., 1978), из-за редкой их встречаемости в разрезах нижнего карбона Московской синеклизы, не может быть использована. Поэтому так важно подтверждение филогенетической последовательности представителей родов Patrognathus и Clydagnathus, которые широко распространены в мелководных отложениях изученного региона.

Гибшман Н.Б., ПИН РАН

ФОРАМИНИФЕРЫ JANISCHEWSKINA MIKHAILOV, 1935 EMEND. MIKHAILOV, 1939. МОРФОЛОГИЯ, ЭВОЛЮЦИЯ И БИОСТРАТИГРАФИЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ В ОПРЕДЕЛЕНИИ ГРАНИЦЫ ВИЗЕЙСКОГО И СЕРПУХОВСКОГО ЯРУСОВ
Н.Б. Гибшман

Палеонтологический институт им. А.А. Борисяка РАН, Москва

Эволюция рода Janischewskina и его происхождение от рода Cribrospira Möller, 1878 были показаны с помощью использования морфологического признака высокого ранга, к которому относится устьевой аппарат. Уже в первой трети прошлого века А.В. Михайлов (1939, с. 53, рис. 1) доказал, что главное (конечное), устье родов Cribrospira и Janischewskina имеет однотипное строение и завершает онтогенез этих форм по способу присоединения апертурного ситовидного щита к средней части внешней септы последней камеры.

Д.М. Раузер-Черноусова (1934, 1948) показала, что J. typica появляется в Подмосковном бассейне в веневском горизонте. По Михайлову (1939) род Cribrospira, являясь предковой формой, дает начало виду J. typica посредством формирования, начиная с последнего оборота раковины, дополнительных межсептальных камер, снабженных сложным устьевым аппаратом. Межсептальные камеры расположены между двойными септами, отогнутыми на концах. Одна из двойных септ, а именно внутренняя, имеет в средней части небольшой шип, отходящий от последней септы под углом. Этот шип является начальным элементом апертурного щита. Часть стенки наружного оборота раковины, расположенная между сдвоенными септами, преобразуется при этом в треугольную пластину. С двух сторон этой пластины образуются узкие просветы, выполняющие роль двух дополнительных устий, а третье устье межсептального пространства открывается внутрь раковины. Все прочие морфологические признаки рода Cribrospira сохраняются у J. typica без изменения. К ним относятся три оборота спирали раковины, микрогранулярная стенка раковины значительной толщины (55–35 мкм), базальные устья и конечное ситовидное устье, имеющее форму щита. Щит связан с раковиной при помощи прикрепления к септе последней камеры, подобно тому, как это характерно для рода Cribrospira.

По Е.А. Рейтлингер (1973) J. delicata (Malakhova, 1956) появляется с начала серпуховского яруса. Она отличается от J. typica простой формой межсептальных камер, которые имеют только одно устье, открытое внутрь раковины. Кроме того, раковина J. delicata имеет два оборота спирали, характеризуется меньшими размерами и более тонкой стенкой раковины (28–21 мкм). Прочие морфологические признаки, характерные для J. typica, не изменяются.

Строение устьевого аппарата межсептальных камер является ярким признаком, который помогает легко отличать виды J. typica и J. delicata. В качестве дополнения можно отметить, что J. delicata появляется на границе визейского и серпуховского ярусов (Гибшман, 2001; Кулагина и др., 2002, 2009; Gibshman et al., 2009; Степанова, Кучева 2009). Она не обнаружена в визейском и башкирском ярусах и является, таким образом, характерной формой серпуховского яруса. Ее ареал составляют Подмосковный бассейн, Южный Урал, Тимано-Печорская провинция, Днепровско-Донецкая впадина, Западный Казахстан и Испания (Кордова).


БИОСТРАТИГРАФИЯ ВИЗЕЙСКОГО И СЕРПУХОВСКОГО ЯРУСОВ ПОДМОСКОВНОГО БАССЕЙНА (РАЗРЕЗЫ ЗАБОРЬЕ И НОВОГУРОВСКИЙ) ПО ФОРАМИНИФЕРАМ
Н.Б. Гибшман, М.А. Мошкина

Палеонтологический институт им. А.А. Борисяка РАН, Москва

В двух конкретных разрезах Подмосковного бассейна (карьеры Заборье и Новогуровский), изученных (Гибшман, 2001; Gibshman et al., 2009) послойно по методу Д.М. Раузер-Черноусовой, проведено биостратиграфическое расчленение визейского и серпуховского ярусов на зоны по фораминиферам. При выделении зон использован принцип первого появления вида-индекса единой филогенетической линии или короткоживущего таксона. Оба разреза характеризуются высоким таксономическим разнообразием фораминифер. В карьере Заборье в стратиграфическом интервале от веневского до протвинского горизонта включительно определено более 100 видов, из них в веневском горизонте визейского яруса – 33, в серпуховском ярусе – более 60 и из них 22 формы появились впервые в отложениях серпуховского яруса, остальные пересекли границу с визе. В Новогуровском карьере общее число форм фораминифер в стратиграфическом интервале от алексинского до протвинского горизонта включительно составляет также более 100. Из них было показано распространение (Gibshman et al., 2009, рис. 4) 46 наиболее характерных (29 – для визейского яруса и 17 – серпуховского). Впервые опубликовано 145 микрофотографий, подтверждающих большое сходство комплексов фораминифер этих разрезов.

Последовательное появление видов-индексов позволило выделить в отложениях визейского и серпуховского ярусов 7 известных ранее (Lipina, Reitlinger, 1970) фораминиферовых зон с некоторыми изменениями: Endothyranopsis compressa (?), Eostaffella proikensis, E. ikensis, E. tenebrosa, Pseudoendothyra globosa, Eostaffellina decurta и E. protvae. Все перечисленные зоны содержали зрелые комплексы и помимо индексов – характерные формы. Только зона E. compressa была выделена условно, т.к. комплекс был неполным, а вид-индекс определен только по тангенциальному сечению.

В обоих разрезах выявилено несовпадение границ биостратиграфических зон и горизонтов, которые были выделены первоначально (Осипова, Бельская, 1975; Махлина, Жулитова, 1984) с использованием метода циклов (Швецов, 1935, 1948) и комплексного обоснования возраста пород, при котором послойное распределение фораминифер не было документировано, а уровни появления новых форм не показаны.

Особенно ярко несовпадение границ зон и горизонтов наблюдалось в Новогуровском карьере. Однако в этом разрезе образцы из визейского интервала были отобраны фрагментарно, поэтому зоны фораминифер только названы (Gibshman et al., 2009) без точной фиксации границ (показаны пунктиром), т.к. в каждом случае кроме зоны P. globosa, имелся интервал неопределенности. Возможно, в дальнейшем картина соотношения границ горизонтов и зон по фораминиферам несколько изменится.
ФИЗИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ ОБИТАНИЯ ТЕТРАПОД В ПОЗДНЕПЕРМСКУЮ ЭПОХУ В ОРЕНБУРГСКОЙ ОБЛАСТИ
В.К. Голубев

Палеонтологический институт им. А.А. Борисяка РАН, Москва, vg@paleo.ru

Работа выполнена при поддержке грантов РФФИ 08-05-00526, 08-05-00797 и 09-05-01009.

Палеонтологический институт им. А.А. Борисяка РАН, Москва, vg@paleo.ru, sennikov@paleo.ru

Работа выполнена при поддержке РФФИ, 08-05-00526, 08-05-00797 и 09-05-01009.

В 2007 г. Международная подкомиссия по каменноугольной системе приняла решение о закреплении нижней границы гжельского яруса на уровне первого появления конодонтов Idiognathodus simulator (Ellison) (Heckel et al., 2008; Villa et al., 2009). В Подмосковье это событие установлено в верхней части русавкинской (пачка 5), в 5–6 м выше традиционной границы касимовского и гжельского ярусов (Alekseev, Goreva, 2007). Проведен детальный биостратиграфический анализ конодонтов в данном разрезе. Всего установлено 19 уровней с конодонтами. В основании пачки 4 русавкинской свиты из платформенных элементов встречен Streptognathodus firmus Kozitskaya, определяющий одноименную зону. Нижняя часть пачки 5 охарактеризована в основном мелководными Adetognathus и редкими Idiognathodus toretzianus Kozitskaya. В 0,5 м выше основания пачки 5 происходит существенное обновление таксономического состава комплекса конодонтов. Резко возрастает и обилие конодонтовых элементов, содержание которых иногда превышает 500 экз./кг. На этом уровне впервые появляются конодонты из группы Idiognathodus simulator (Ellison). Единичные экземпляры его предка I. eudoraensis (Barrick et al.) известны в дорогомиловском горизонте. Первое появление I. simulator определяет нижнюю границу одноименной зоны и маркирует основание гжельского яруса в его новом определении. Короткое время существования и широкое географическое распространение делают этот вид хорошим маркером при корреляции данной границы. Этот вид хорошо изучен и установлен практически во всех морских разрезах пенсильвания как в Северной Америке, так и Евразии. Комплекс зоны I. simulator очень характерен, помимо индекс-вида в него входят Streptognathodus pawhuskaensis Harris et Hollingsworth, Idiognathodus tersus Ellison, Gondolella bella Stauffer et Plummer, Idiognathodus aff. toretzianus Kozitskaya. Верхняя часть пачки 5 содержит обедненный комплекс конодонтов с преобладанием Adetognathus и Diplognathodus.

Таким образом, нижняя граница гжельского яруса должна быть перенесена внутрь русавкинской свиты (в основание верхней подсвиты). Уровень появления I. simulator традиционно использовался для определения основания гжельского яруса в разрезах Московской синеклизы (Барсков и др., 1980) и Урала (Черных, Решеткова, 1988). Этот уровень близок к первому появлению в Подмосковье фузулинид Rauserites rossicus (Schellw.). Хотя предлагаемая граница находится несколько выше традиционной литостратиграфической подошвы русавкинской свиты, это существенно не отразится на региональной и межрегиональной корреляции. В разрезе Усолка в Башкирии уровень, предложенный ранее (Chernykh et al., 2006) в качестве стратотипа нижней границы гжельского яруса, в настоящее время не обнажен. Потенциальным кандидатом может быть глубоководный разрез Нашуй в Южном Китае (Wang et al., 2008), но он требует серьезного доизучения. В качестве кандидата для фиксации нижней границы гжельского яруса в мелководных фациях может быть предложен разрез Гжель.

Работа выполнена при поддержке проекта РФФИ 09-05-00101.

Государственный геологический музей им. В.И. Вернадского РАН, Москва

В фораминиферовых комплексах кампана–маастрихта Донбасса преобладают мелкие бентосные формы и только в узких стратиграфических интервалах присутствуют моно- или бивидовые ассоциации крупных бентосных фораминифер (КФ). Известно, что в стратиграфическую шкалу сантона–маастрихта Европы традиционно включаются три группы ископаемых: крупные фораминиферы, мелкие бентосные фораминиферы и головоногие моллюски. Поэтому для проведения зонального расчленения и корреляции со стандартной европейской шкалой изучение даже редких местонахождений с КФ имеет большое значение. Особенно важным является сопоставление зональных шкал по крупным и мелким фораминиферам. В статье автора 2009 г. рассматривались псевдосидеролиты украинской и российской частей Донбасса, однако их положение в разрезе относительно комплексов мелких фораминифер была установлено по литературным данным. В настоящее время от В.Н. Беньямовского получено заключение по мелким бентосным фораминиферам из «псевдосидеролитовых слоев» карьера совхоза № 5 в районе, существовавшего ранее в районе Амвросиевки. Совместно с КФ Pseudosiderolites vidali и Lepidorbitoides campaniensis здесь отмечен комплекс зоны Globorotalites emdyensis/Cibicidoides voltzianus (LC15), выделяемой в нижней половине верхнего кампана Восточно-Европейской провинции Европейской палеобиогеографической области, что подтверждает предварительную оценку положения слоев с псевдосидеролитами как верхний кампан. Кроме роталиид рода Pseudosiderolites в меньшем количестве в украинской части Донбасса присутствуют орбитоидные фораминиферы, отнесенные Б.Ф. Зернецким (2007) к новому виду рода Pseudorbitella. Наши исследования показали принадлежность данного таксона к ранее известному виду Lepidorbitoides campaniensis.

Известно, что КФ являются показателями мелководной и тепловодной среды с низкой степенью трофности. Однако на их таксономическое разнообразие и наличие полных жизненных циклов оказывает также влияние длительность существования благоприятных условий (стабильность среды). При отсутствии таких условий в фораминиферовых сообществах начинают преобладать R-стратеги (мелкие фораминиферы). Неустойчивостью среды обитания в рассмотренных местонахождениях Донбасса объясняется обилие морфотипов в популяции одного вида псевдосидеролитов, их небольшой размер, наличие форм с неправильным навиванием, а также небольшой размер раковин лепидорбитоидов. В биогеографическом отношении сообщества КФ позднего мела Донбасса относятся к окраинной области Тетиса (Перитетис), для которой характерно их низкое таксономичекое разнообразие относительно Центральнотетисной области. Если в последней выделяются Ближневосточная, Африканская и Северо-Средиземноморская биохории по преобладанию видов родов Loftusia, Rhapidionina и Navarella, то на периферии Тетиса присутствуют только роды-космополиты.

Днепропетровский национальный университет им. О. Гончара

По спикулам губок присутствие межигорских отложений подтверждено нами при изучении материалов бурения в Днепропетровской области (площадь Кобелякского съемочного листа). В серовато-зеленых глауконит-кварцевых песках, вскрытых скв. 4 (с. Виноградовка, Магдалиновский район) в инт. 48,0–55,0 м встречены немногочисленные спикулы губок Oxea gradato-acutata Ivanik, Caltrop regularis Ivanik, Protriaena abbreviata Ivanik, Orthotriaena intermedia Ivanik, Plagiotriaena aff. abbreviata Ivanik, P. nulla Ivanik, Prodichotriaena media Ivanik, Plagiodichotriaena minuscula Ivanik, P. transitiva Ivanik, Orthodichotriaena intermedia Ivanik, единичные Orthodichotriaena aff. decurvata Ivanik, Anatriaena aff. abbreviata Ivanik, Orthodiaena aff. recta Ivanik, Plagiostylotriaena aff. determinata Ivanik, Tetraena sp., Pentactina tuberculata Ivanik. Приведенный комплекс, в целом, отвечает ассоциации спонгиофауны межигорских отложений Северной Украины (Иваник, 2003). Отличается наличием единичных морфовидов (Orthodichotriaena aff. decurvata Ivanik, Anatriaena aff. abbreviata Ivanik, Orthodiaena aff. recta Ivanik, Plagiostylotriaena aff. determinata Ivanik), близких, но не идентичных типовым формам, более характерным для эоцена.

Наличие пород берекского региояруса удалось фаунистически подтвердить в районе Могилева. Здесь в песках кварцевых, глауконит-кварцевых, гумусированных, буровато-коричневатых, обнажающихся на берегу р. Орель, выявлены единичные фораминиферы Haplophragmoides cf. deformabilis Subb., обедненный комплекс спикул губок Oxea gradato-acutata minuta Ivanik, Oxea sp., Tylostyl sp., Caltrop regularis Ivanik, Plagiotriaena protea Ivanik, Plagiodichotriaena minuscula Ivanik, P. transitiva Ivanik, Protriaena permodesta Ivanik, Prodichotriaena media Ivanik, Orthotriaena minuta Ivanik, O. intermedia Ivanik, Orthodichotriaena minuta Ivanik, O. intermedia Ivanik, единичные радиолярии Porodiscus (?), диатомеи, зубы и косточки рыб, многочисленные остатки растений. Стратиграфически важными являются спонгиофоссилии. По данным М.М. Иваника (2003), в берекских отложениях Днепровско-Донецкой впадины спикулы губок немногочисленны и отличаются бедностью состава: встречаются в основном одноосные и мелкие четырехлучевые спикулы. Подобная ассоциация, обнаруженная в обнажении на берегу р. Орель, подтверждает принадлежность вмещающих пород к берекскому региоярусу.

ВЛИЯНИЕ КУРСОВЫХ РАБОТ НА СТАНОВЛЕНИЕ СПЕЦИАЛИСТОВ-ПАЛЕОНТОЛОГОВ: ОПЫТ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ИЗУЧЕНИЯ НА ОСНОВЕ АНАЛИЗА СТАТИСТИЧЕСКИХ ДАННЫХ
А.П. Ипполитов

Геологический институт РАН, Москва

Кто идет в науку? Какие факторы в процессе обучения влияют на решение в пользу дальнейшей научной карьеры после окончания ВУЗа? Какими организационными мерами можно повысить эффективность обучения и интеграции в науку молодежи? В чем состоят типовые ошибки при взращивании молодых специалистов и как их избежать?

Автором настоящего исследования сделана попытка абстрагироваться от общих рассуждений на эти темы и описать стратегии обучения будущих специалистов (и их результаты) статистически. Многие процессы в системе образования проистекают стихийно. Простое понимание происходящих процессов дает возможность их контролировать (т.е. получать прогнозируемые результаты) и может послужить качественным толчком в работе, как преподавателей, так и студентов.

Максимальное влияние на развитие специалиста при обучении в ВУЗе оказывает работа над курсовыми и дипломными работами, которые являются или полноценным научным исследованием, или моделируют таковое. Была создана и проанализирована база данных (БД) по тематике курсовых и дипломных работ кафедры палеонтологии геологического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова за период 1992–2008 г. Указанный период соответствует смене экономической парадигмы в России и потому адекватно описывает социальную ситуацию в настоящее время. В качестве критериев эффективности подготовки специалиста использовались: 1) поступление в аспирантуру (как показатель того, что после окончания выпускник выбирает научную карьеру); 2) работа по специальности в учреждениях РАН или иных в течение длительного времени (как показатель того, что достигнута цель подготовки специалиста). Анализ БД показывает, что наибольшее число будущих аспирантов и ученых – среди студентов, писавших курсовые работы по одной группе организмов на протяжении 3 и более лет. Эта закономерность справедлива и в отношении изучаемого возрастного интервала. Таким образом, точка зрения о позитивном влиянии частой смены тем и развития «универсализма» оказывается несостоятельной – подавляющее большинство студентов, использовавших такую стратегию развития, просто ушло из науки. Приверженность одному и тому же научному руководителю коррелятивно связана с частотой поступления в аспирантуру, а вот на последующую карьеру в науке этот показатель влияет слабо. Установлено, что ключевой в становлении будущих специалистов является курсовая работа 3 курса: среди тех, кто придерживался темы, выбранной на 3 курсе и ранее – более 60% будущих аспирантов и исследователей, тогда как среди студентов, определившихся на 4–5 курсах – 40% и менее. Более 50% выпускников, оставшихся в палеонтологии, продолжают исследования по той же систематической группе и по тому же возрасту, по которым был написан диплом – другими словами, выбор темы курсовых работ должен быть ответственным и обязательно согласованным с потенциальными работодателями. Анализ распределения курсовых по темам показывает сокращение тематик исследований, как с точки зрения изучаемых групп, так и с позиций изучаемого возраста за последние 10 лет по сравнению с 90-ыми годами XX века.

Полученные результаты свидетельствуют о том, что наиболее эффективной стратегией подготовки специалиста в современных социально-экономических реалиях является раннее (начиная с 3 курса) профилирование, причем желательно, чтобы тематика исследований уже на этом этапе отвечала требованиям потенциального работодателя.

Работа выполнена при поддержке Программы Президиума РАН № 15.

Тем не менее, для обеих находок возможно точное определение возраста пород. Во-первых, гипсометрическое положение находок предполагает, что образцы происходят из отложений не древнее верхнего кимериджа. Во-вторых, находки в отвалах сопровождаются многочисленными обломками ростров Lagonibelus sp. juv., раковин устриц, игл морских ежей, гастропод и многочисленными аптихами, происходящими из характерного горизонта с раковинной фауной. Среди аммонитов, найденных чуть выше, М.А. Роговым были определены Aulacostephaunus cf. eudoxus, A. cf. pseudomutabilis (Lor.), Discosphinctoides (?) sp., а аптихи как Laevaptychus sp. ind. Такой комплекс указывает на зону eudoxus верхнего кимериджа.

Необычный белемнит характеризуется сочетанием признаков, которое не позволяет классифицировать его в составе ни одной из известных групп мезозойских колеоидей. Небольшой резко конический ростр с глубокой альвеолой и характерным продольным валикообразным выступом на спинной стороне, постепенно затухающим по направлению вперед. Близкими по облику являются представители сразу нескольких групп колеоидей: нижнеюрские белемниты Nannobelus, среднеюрские Paramegateuthis, редкая группа Diplobelidae и юрские белемниты с редуцированным ростром семейств Belemnotheutidae и Chondroteuthidae. Для сравнения по литературным данным и собственным материалам нами были исследованы биометрические характеристики фрагмоконов необычных групп ископаемых колеоидей.

От типичных белемнитов наши находки резко отличаются небольшим значением альвеолярного угла (16° против 22 (в редких случаях) и более), от диплобелид – центральным положением осевой линии, отсутствием выраженного дорсального седла у перегородочной линии и, главное, – широким проостракумом, который имеет типично «белемнитовый» облик. Чрезвычайно сходными формами являются белемниты с редуцированным ростром – средне-верхнеюрские представители Belemnotheutidae, часто встречающиеся в юрских отложениях Центральной России (Acanthoteuthis). У них имеется очень похожий спинной валик, затухающий по направлению вперед, но всегда раздваивающийся, плюс их тонкие ростры – арагонитовые по составу, тогда как чувашские находки имеют чисто кальцитовые ростры и несколько более приостренный фрагмокон. Тоарские Chondroteuthis, которые считаются возможными предками Belemnotheutidae, напротив, близки по углу фрагмокона, но имеют более длинные камеры и гладкий ростр.

Находка, проливающая свет на природу чувашских ростров, была сделана другим автором (И.А.) в 2008 г. в среднем келловее (зона coronatum) разреза у с. Вотча в Республике Коми: обнаружен арагонитовый ростр несомненного представителя Belemnotheutidae (неописанный род и вид) с одиночным, а не раздваивающимся килем, идентичным по строению чувашским рострам. Считается, что безростровые белемнотеутисы происходят от белемнитов путем редукции массивного ростра (и сохранении арагонитового примордиального ростра) и перехода к пассивному планктонному образу жизни, однако никаких переходных форм до сих пор обнаружено не было. Наши находки по всем признакам вполне соответствуют такому «переходному звену», однако их высокое стратиграфическое положение (кимеридж, тогда как наиболее вероятные предки белемнотеутид – хондротеутисы – описаны из нижнего тоара) и сохранение архаичных признаков (угол фрагмокона) предполагает, что перед нами – представители самостоятельной филогенетической линии, отделившейся от белемнотеутидной ветви на раннем этапе ее эволюции. В систематическом отношении чувашские ростры должны быть классифицированы в составе нового таксона рангом не ниже семейства.

Работа выполнена при поддержке гранта РФФИ 09-05-00456.

Таким образом, фузулиниды, являясь дополнительными маркерами глобального гжельского яруса, позволяют прослеживать и коррелировать уровень его нижней границы в интервале нижней зоны Rauserites rossicus, Rauserites stuckenbergi. Работа поддержана РФФИ, проект 09-05-00101.

Институт физико-химических и биологических проблем почвоведения РАН, г. Пущино,

В декабре 2009 г. проведено дополнительное полевое изучение и опробование разреза Новогуровский, описаны доступные для наблюдения обнажения в карьере Заборье. Продолжается междисциплинарное комплексное изучение окско-серпуховских субаэральных поверхностей в разрезах типовой местности серпуховского яруса.

В пределах C₁s₁ цикличность, по-видимому, выражена слабее, чем ранее предполагалось (Кабанов, 2004; Gibshman et al., 2009). Несогласие в слоях 26–27 (рис. 1) соответствует относительно короткому осушению. Выше до дашковской палеопочвы в кровле C₁st наличие уровней осушения не подтверждается ни в Новогуровском карьере, ни в Заборье. Минеральный состав валовых образцов свидетельствует о развитии в слоях 25–33 известняков со слабым развитием окремнения, с подчиненными мергелями. Черные глины слоев 34–36 сложены смектитами, вверху предположительно со следами палыгорскита. Карбонатные прослои представлены в сл. 34а конкрециевидными микритами с линзами криноидно-полибиокластовых рудстунов, выше – криноидно-брахиоподовыми ракушняками с черным глинистым матриксом. Следы каолинита (обр. 34f-1) и относительно стабильные, подприливные бассейновые, эвтрофные обстановки стешевского горизонта могут свидетельствовать о снижении амплитуд колебаний уровня моря в это время и региональной гумидизации в условиях затяжного межлежниковья.

Черный стигмариевый («ризоидный») известняк на границе михайловского и веневского горизонтов характеризуется полным отсутствием терригенных детритовых минералов, обогащенностью пресноводными и/или педогенными карбонатами и развитием сапонита, который формируется в щелочной или нейтральной среде при недостатке алюминия и Si и избытке Mg и Fe. По данным масс-спектрометрии ¹³ С микрита фракции < 2 мкм составляет (–10,7) ± 3 ‰ (PDB), карбонатных стяжений во фракции > 2 мкм (–3,1) – (–5,7) ± 3 ‰ (PDB), что свидетельствует о прохождении углерода в карбонатах через фотосинтез. Органический углерод (содержание в валовых образцах 0,1–0,5 %) по методу Пономаревой и Плотниковой (1980) характеризуется гуматным типом гумуса (отношение суммы гуминовых кислот к сумме фульвокислот 1,53), преобладанием фракции I гуминовых кислот (9,7% от общего ОС). Фульвокислоты представлены фракцией I – рыхлосвязанные (9,8 % от ОС) и фракцией III – прочносвязанные с минеральной матрицей (22,6%). Особенностью ОВ является отсутствие фракции II, связанной с обменным кальцием; 17,8 % от ОС находится в форме негидролизуемого остатка (или гумина). Отношение С/N колеблется от 24 до 14. Величины большинства перечисленных параметров типичны для ОВ почв болотного типа, за исключением фракции II гуминовых и фульвокислот. Вышеприведенный комплекс данных, макро- и микроморфология свидетельствуют о болотной обстановке образования исследуемого «ризоидного известняка».

Палеонтологический институт им. А.А. Борисяка РАН, Москва

Подотряд Productidina возник в начале девона и до фамена был представлен формами с низкой полостью между створками (рис. 1, а), что таксономически соответствовало исходному семейству Productellidae. Появление в фаменский век первых форм с высокой полостью раковины означало появление сем. Productidae (рис. 1, б). А вторичное (более позднее) появление высокой полости раковины среди Productellidae таксономически отражалось обособлением таксонов все более низкого ранга, заканчивая родовым уровнем. Формирование высокой полости раковины определялось сочетанием двух или трех факторов: 1 – различием в степени свернутости спиралей двух створок, 2 – замедлением относительного роста спинной створки, 3 – появлением коленчатых перегибов в профилях створок.

В группе родов, филетически близких к Chaoiella (новая триба Chaoiellini), путь к высокой полости раковины был простой, однотактный: а  в, минуя стадию б (на рис. 1); это было исторически более позднее (вторичное) приобретение высокой полости между створками – обычный параллелизм. Триба Yakovleviini прошла исторически более длинный и сложный путь: а  б  в (рис. 1), т. е. исходно приобрела высокую полость, а затем, после постепенного формирования коленчатого излома в профиле брюшной створки, вернулась к состоянию низкой полости; это соответствует тому, что здесь называется регрессивным параллелизмом. Теперь, после реконструкции этих двух филогенезов, триба Chaoiellini (филогенез а  в, с онтогенезом 1  2  3) переводится в состав сем. Productellidae, а триба Yakovleviini (филогенез а  б  в, с усеченным онтогенезом 1, без 2 и 3) – в состав сем. Productidae.

Работа выполнена при поддержке РФФИ, грант 08-05-00155.

Геологический институт РАН, Москва

На начальном этапе, видимо в сублиторальных условиях, в режиме замедленного или периодического осадконакопления, на ровном стабильном субстрате возникают пластового типа постройки, куполовидные – там, где есть какие-то валуны, гальки и др. мелкие неровности палеорельефа, которые они облекают. В случае нестабильного субстрата обычно появляются крупные выступы палеорельефа и наблюдаются оползневые процессы, независимо от самого материала субстрата (глина, песок или скальное основание). Постройки периодически сползают во время своего формирования, что отражается на их форме. Она становится более неровной, волнистой. На сублиторали с обильным поступлением осадков начинают расти купола и подавляются пластовые строматолиты, на нестабильном субстрате происходит разобщение построек. Получают преимущества столбчатые строматолиты, так как их форма дает возможность ссыпаться излишнему кластическому материалу в промежутки между столбиками. В литоральных условиях возникает дополнительный фактор – изменчивая гидродинамика, вызванная как приливно-отливными явлениями, так и волнениями, связанными с более мелководными условиями. В связи с этим постройки могут подвергаться различным видам разрушений, с появлением их фрагментов, окатанных и неокатанных. Форма таких биогермов будет все более и более неровной, при более сильных воздействиях она изменяется в сторону разобщенности и разветвления построек. Сползание также может способствовать их растрескиванию и дальнейшему ветвлению. Кроме того, некоторые постройки могут быть оторваны от субстрата, наклонены или перевернуты. В зависимости от гидродинамики и обилия терригенного осадка они будут тотчас же захоронены или затем на них начнут вновь нарастать слои уже с другой ориентировкой (иногда неоднократно). Обильное поступление осадка также способствует разобщенности и ветвлению построек (ссыпание лишнего терригенного материала). Все эти варианты мы можем наблюдать в обнажениях. В целом режим постепенного медленного погружения и периодическое поступление осадочного вещества благоприятствуют росту биогермов. Прекращение роста построек может быть обусловлено несколькими причинами. Это может быть слишком сильное погружение (глубины их формирования обычно не превышают 40–50 м). При выходе из фотической зоны фотосинтез в цианобактериальных матах прекращается и они перестают расти. Другая причина – обмеление и разрушение построек слишком сильными волнениями. При выведении их в зону осушения слои перестают откладываться, микроструктуры становятся комковатыми, пористыми с вертикальными бороздками, иногда происходит полное прекращение роста биогерма. Третья причина – слишком большой привнос терригенного материала.