Произведения

 

==36

вещей, и мы найдем “все так же необходимым, как все то,  чему учит математика” ¹.

Таким образом, Спиноза отрицает случайность и признает только необходимость. Последняя представляется ему как необходимость математического типа. Вся природа, согласно Спинозе, представляет собой бесконечный ряд причин и следствий, которые в своей совокупности составляют однозначную, одно-порядковую необходимость. Поэтому все в мире, говорит Спиноза, сохраняет “вечный, прочный и неизменный порядок”², так как “вещи не могли быть произведены богом никаким другим образом и ни в каком другом порядке, чем произведены” ³. Таким образом, философ развивает здесь законченный механистический детерминизм, который, будучи распространен на область человеческой деятельности, приводит к выводам фатализма. Поскольку человек лишь модус среди других модусов, его деятельность абсолютно предопределена всей совокупностью мировых связей, образующих прочные и неизменные законы. И по отношению к человеку Спиноза считает принципиально возможным такое универсальное математическое познание, которое объясняло бы существование и деятельность каждого отдельного индивида. Прочные и неизменные законы мира Спиноза именует “решениями и велениями бога” (Decreta Dei), божественным промыслом, неоднократно заявляя, что “все предопределено богом” ⁴.

Несомненно, в связи с этими положениями фатализма спинозовский материализм подвергается наибольшему испытанию. Читатель встретит в произведениях Спинозы отдельные места, где философ объявляет бога не только причиной происхождения вещей, но и причиной их продолжающегося существования, прямо заявляя, что “бог есть... причина бытия... вещей” ⁵. С точки зрения этой концепции бога как будто иначе выглядит и само существование вещей. Если до сих пор, как мы видели, это существование определялось их взаимной детерминацией, то теперь такое рассмотрение единичных вещей оказывается уже недостаточным. “Вещь, которая определена к какому-

___________________________

¹ См. настоящее издание, стр. 301.

² Б. Спиноза, Богословско-политический трактат, стр. 95.

³ См. настоящее издание, стр. 390.

⁴ См. настоящее издание, стр. 394.

⁵ См. настоящее издание, стр. 384.

 

либо действию, — читаем мы, — необходимо определена таким образом богом, а не определенная богом сама себя определить к действию не может” ¹, и поэтому “только от постановления и воли бога зависит, чтобы каждая вещь была тем, что она есть” ².

Идеалистические интерпретаторы философии Спинозы усиленно стремятся использовать эту ее сторону, многочисленные высказывания философа о “божественном предопределении”, спинозовский фатализм. Так, один из современных неотомистов, Зивек, пытаясь подкрепить религию с помощью фальсифицированного спинозизма, пишет в своей книге “Спиноза и религиозный пантеизм”:

“Не только философ по профессии, но всякий, кто сегодня серьезно ищет разрешения проблемы вечности судьбы человека и смысла жизни, не может, рано или поздно, не встретить на своем пути и его (т. е. Спинозы. — В. С.) учение” ³.

Но как же мы должны расценивать спинозовский фатализм? Действительно ли религия берет верх над его материализмом?

Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо вспомнить высказывание Энгельса по поводу механистического детерминизма французских материалистов XVIII века. В “Диалектике природы”, в фрагменте “Случайность и необходимость”, Энгельс подвергает язвительной критике механистический детерминизм французских материалистов XVIII века, отрицавших объективный характер случайности не менее категорично, чем Спиноза. С точки зрения такого рода детерминизма, указывает Энгельс, самые ничтожные факты — вроде длины хвоста данной собаки или того, что блоха укусила меня в прошлую ночь в 4 часа утра, а не в 3 или в 5, и притом в правое плечо, а не в левую икру—порождаются необходимым сцеплением причин и следствий, “так, что уже газовый шар, из которого произошла солнечная система, был устроен таким образом, что эти события должны были случиться именно так, а не иначе. С необходимостью этого рода, — продолжает Энгельс, — мы тоже еще не выходим за пре-

_________________________

¹ См. настоящее издание, стр. 385.

² См. настоящее издание, стр. 392.

³ Р. Siwek, Spinoza et le pantheisme reliqieux, Paris 1937,p. XIV.

делы теологического взгляда на природу (курсив мой. — В. С.). Для науки почти безразлично, назовем ли мы это, вместе с Августином и Кальвином, извечным решением божиим, или, вместе с турками, кисметом, или же необходимостью” ¹.

Таким образом, хотя каждая отдельная вещь, каждый модус и детерминируется в своем существовании другой отдельной вещью, другим модусом, но за этой детерминацией каждой отдельной вещи другой, одного модуса другим необходимо видеть мировую совокупность детерминирующихся вещей, внутри которой и совершается конкретная детерминация той или иной вещи. “Хотя каждая отдельная вещь, — поясняет эту свою мысль Спиноза, — определяется к известного рода существованию другой отдельной вещью, однако сила, с которой каждая из них пребывает в своем существовании, вытекает из вечной необходимости божественной природы” ⁴.

Французские материалисты XVIII века, выражая идеологию уже зрелой буржуазии, боровшейся за власть, полностью изгнали бога из своих философских построе-

______________________

ний. И хотя их механистический детерминизм, не признающий объективного характера случайности, тоже приводил к выводам фатализма и поэтому не выводил за пределы теологического взгляда на природу, тем не менее они были уже далеки от того, чтобы сочетать свой фаталистический детерминизм с понятием божественного предопределения, “божественного промысла”. Другой, значительно более ранний этап развития буржуазной идеологии выразил Спиноза, живший за столетие до французских материалистов. Недостаточная еще зрелость этой идеологии, ее зависимость от идеологии религиозной проявились в спинозовской концепции механистического детерминизма, называемого им “божественным промыслом”.

Разумеется, нет. Исторический смысл философской системы Спинозы состоял в утверждении объективной закономерности природы, независимой ни от какого сверхъестественного вмешательства божества, в утверждении естественного объяснения всех явлений природы. Что же касается понятия божественного предопределения и некоторых других теологических понятий, с которыми читатель встречается в произведениях Спинозы, то они являются следствием механистического, метафизического характера его материализма, следствием исторических обстоятельств его появления, включая сюда и сложную идейную родословную философии Спинозы. Но несомненно, что исторически философия Спинозы, несмотря на все свои слабости, разрушала религию.

Материалистические принципы своей онтологии Спиноза полностью распространяет и на учение о человеке. Философ неоднократно указывает, что человек не составляет “государства в государстве”, т. е. исключения из всеобщего порядка природы, он полностью подчиняется этому порядку, поскольку является лишь модусом среди других модусов. Однако, несмотря на это, человек представляет собой модус особого рода.

Как было сказано ранее, Спиноза объявляет каждый предмет, каждый модус не только протяженной, но и мыслящей вещью. Этот принцип наличия двух атрибутов

 

К оглавлению

во всех проявлениях единой субстанции проводится им последовательно в его философской системе. Однако конкретизировать эту общую установку применительно ко всем явлениям природы, в особенности природы неорганической, Спиноза был не в состоянии. Признав одушевленность свойством всей природы, философ сознает, что в действительности кроме животных лишь в человеке реально проявляется второй атрибут субстанции — мышление. Поэтому все единичные вещи, все модусы ведут себя только как “вещи протяженные”, и лишь в поведении человека обнаруживается, что он является не только “вещью протяженной”, но и “вещью мыслящей”. Читатель не найдет в произведениях Спинозы почти никаких очерков, посвященных физиологии животных и человека. В этом отношении Спиноза как ученый стоял позади Декарта, сделавшего значительный вклад в эту отрасль научных знаний. Философ ограничивается общим указанием на существование простых и сложных тел; последние состоят из твердых, мягких и жидких частей. Человек представляет собой, как утверждает Спиноза, одно из наиболее сложных тел.

Отношение между душой и телом — важнейшая психофизиологическая и философская проблема, решению которой уделяли первостепенное внимание крупнейшие мыслители древности и нового времени и которая настоятельно встала и перед Спинозой, особенно в связи с его этическими интересами. XVII веку был известен ряд решений этой проблемы, более или менее резко расходившихся с официальным религиозно-идеалистическим “решением” ее, полностью обособлявшим душу от тела, подчинявшим “бренное тело” “бессмертной душе”. Так,

______________________

¹ См. настоящее издание, стр. 412.

 

==41

последовательно материалистическое и механистическое решение этой проблемы было дано Гоббсом, который все проявления духовной жизни человека, включая и мышление, ставил в зависимость от деятельности органов чувств, от телесных отправлений, а в конечном счете от движений мельчайших частиц вещества. Иное решение этого вопроса дано Декартом. Проводя последовательно механицизм в объяснении явлений природы, он объявил животных простыми автоматами. Однако он считал невозможным подчинить законам механики человеческое мышление и волю, объявив их проявлениями особой духовной субстанции. Вслед за Декартом и даже последовательнее его Спиноза отрицает возможность механистического объяснения сознания человека, в особенности сведения человеческого мышления к “какой-то частице количества”, т. е. к протяжению. Декарт вопреки собственным принципам, запрещавшим какое бы то ни было отождествление протяжения и мышления, все же сделал такую попытку, стремясь тем самым дать рациональное объяснение явлениям сознания. Эту попытку Декарта Спиноза критикует в Предисловии к V части своей “Этики”. Именно этим категорическим отрицанием попыток отождествить протяженность и мышление следует объяснить то обстоятельство, что Спиноза считал невозможным провести полное отождествление субстанции с материей, понимаемой механистически и абстрактно геометрически.

Как философ-рационалист он стремится делать заключения лишь на основании ясного и отчетливого познания. Исправляя одностороннее увлечение Декарта, голландский философ очень осторожно подходит к вопросу о взаимоотношении души и тела, поскольку уровень биологических и психофизиологических знаний в XVII веке был очень низок. “До сих пор, — говорит Спиноза, — никто еще не изучил устройства тела настолько тщательно, чтобы мог объяснить все его отправления” ¹. Поэтому, решая вопрос о взаимоотношении тела и души, он утверждает, что ни тело не может определять душу к мышлению, ни душа не может определять тело ни к движению, ни к покою, ни к чему-либо другому” ². Эти слова Спинозы дают основание определять его точку зрения относительно взаимо-

________________________

¹ См. настоящее издание, стр. 458.

² См. настоящее издание, стр. 457.

действия души и тела как точку зрения психофизического параллелизма, рассматривающего психологические и физиологические явления как два самостоятельных параллельных ряда, хотя и находящихся в соответствии друг с другом, но причинно не связанных. Такое понимание спинозовского решения психофизической проблемы, особенно свойственное буржуазным интерпретаторам спинозизма, как будто подкрепляется и его онтологией, в которой протяжение и мышление рассматриваются как два совершенно независимых атрибута. Но было бы неправильным считать точку зрения психофизического параллелизма окончательным выводом Спинозы. Проницательность великого голландского материалиста состоит в том, что он, несмотря на ограниченность биологических и психофизиологических знаний своей эпохи, отверг ограниченно механистическое решение психофизической проблемы. Из глубины своего материалистического учения о единой субстанции, лежащей в основе всех явлений природы, он все же преодолел картезианский психофизический дуализм и поднялся до понимания принципиальной зависимости явлений сознания от особенностей телесной организации человека. Поэтому, хотя Спиноза и признается, что в силу недостаточности знаний своей эпохи ему неизвестна эмпирическая связь протяжения и мышления в теле человека, но тем не менее констатирует их единство, постоянно наблюдаемое в жизни человека. Причем Спиноза опирается здесь не только и даже не столько на факты биологии и психологии, сколько на факты морального и общественного бытия человека. В результате он считает себя вправе заявить, что “человеческая душа способна к восприятию весьма многого и тем способнее, чем в большее число различных состояний может приходить ее тело”¹. Деятельность души ставится здесь в зависимость от состояний тела. Действие внешних объектов на человеческую душу приводит к тому, что она “воспринимает вместе с природой своего тела и природу многих других тел” ², т. е. познает их.

_______________________

этих воззрений. Если Декарт систематическое обоснование своей философской системы начинал с знаменитого положения “я мыслю” и лишь затем, исследовав это положение, переходил к своему учению об объективном мире, то Спиноза открывает свою философскую систему в “Этике” учением о бытии. Решение теоретико-познавательных вопросов, таким образом, подчинено у Спинозы решению основного вопроса философии. Учение о познании вытекает в его философской системе из учения о бытии, более конкретно из учения о человеке, занимающем определенное место в спинозовской “системе природы”.

Первым родом познания он считает чувственное познание, называемое им мнением или воображением (по-латыни, имагинацией). Чувственное познание основывается на двух способах восприятия. Первый из них есть восприятие, которое мы получаем со слов (понаслышке) или когда делаем вывод на основании какого-нибудь произвольного признака. Спиноза отбрасывает этот способ как ненаучный, свойственный схоластике с ее ссылкой на древние авторитеты и религию, как веру в непогрешимость библии и “отцов церкви”. Второй способ восприятия есть восприятие из беспорядочного опыта. Этот путь познания, обычно применяемый в житейском обиходе, также рассматривается Спинозой как недостаточный, неистинный. Лежащие в основе этого способа познания чувственные идеи, возникая в душе под влиянием воздействия внешних тел, отражают, согласно Спинозе, не столько природу внешних объектов, сколько состояния самого человеческого тела, порожденные теми же воздей-

 

==44

ствиями. Поэтому чувственные идеи нельзя признать правильными, адекватными: это идеи фиктивные, ложные и смутные. Они свидетельствуют, однако, не о полном отсутствии знаний, а о знании недостаточном. Познавательное значение имагинативных, чувственных идей ограничивается, согласно Спинозе, несущественными свойствами “единичных вещей”, миром модусов. Эти идеи он называет универсальными, всеобщими, или родовыми, понятиями (notiones universales), фиксирующими повседневный опыт людей (мы бы назвали их теперь общими представлениями).

Универсальные, или родовые, понятия составляют источник ложных представлений о природе. Люди оперируют здесь образными представлениями, которые не выражают подлинной сущности вещей. Таковы те “вторичные качества”, учение о которых занимает значительное место в философских системах механистического материализма XVII века (Галилея, Декарта, Гассенди, Гоббса, Локка и др.). Тепло и холод, например, не являются, по Спинозе, объективными качествами вещей, а представляют собой субъективное состояние наших органов чувств, порожденное воздействием внешних предметов. Область “вторичных качеств” значительно расширяется Спинозой, и в нее включаются такие качества, как красота и безобразие (так как вещи сами по себе ни красивы, ни безобразны), порядок и беспорядок, совершенное и несовершенное (поскольку реальность и совершенство — одно и то же), добро и зло, похвальное и постыдное, грех и заслуга. Такими же ложными представлениями являются, далее, попытки людей образно представить себе субстанцию, тогда как это возможно лишь по отношению к конечным вещам, к миру модусов. Так, по учению Спинозы, ошибочно стремление представить субстанцию с точки зрения определенной длительности, меры, делимости и т. д. Не менее важными примерами ложных представлений служит склонность людей рассматривать все явления природы с точки зрения тех целей, которые она якобы преследует в своих действиях, т.е. приписывать природе несвойственные ей цели, а также весьма распространенное представление о случайности тех или иных событий и вещей.

Одним из важнейших “родовых понятий”, согласно Спинозе, является столь же распространенное, сколь и ложное, представление людей о свободе человеческой воли.

 

==45

Это представление связано с тем, что большинство людей, считая человека “государством в государстве”, “убеждено в том, что невежды скорее нарушают порядок природы, нежели следуют ему”¹. Критику ложных представлений о свободе человеческой воли Спиноза ведет с материалистических позиций, так как правильно связывает эти представления с мнением о том, что “дух не создается какими-либо естественными причинами, но творится непосредственно богом и настолько независим от остальных вещей, что имеет абсолютную власть самоопределения” ². Этому идеалистическому предрассудку Спиноза противопоставляет собственные наблюдения, приводящие его к выводу, что не столько душа влияет на тело, сколько тело определяет душу в ее мышлении.

Таким образом, согласно Спинозе, рассмотрение деятельности человека неопровержимо убеждает в том, что ни в коем случае нельзя говорить по отношению к человеку о наличии у него свободной воли как какой-то независимой от тела и даже определяющей это тело способности души. Но если это так, то откуда возникает представление о свободе воли почти у всех людей?

Философ указывает, что мнение о свободе воли возникает из мнимого произвола действий людей, из того, что “свои действия они сознают, причин же, которыми они определяются, не знают” ³. Поэтому “ребенок убежден, что он свободно ищет молока, разгневанный мальчик — что он свободно желает мщения, трус — бегства. Пьяный убежден, что он по свободному определению души говорит то, что впоследствии трезвый желал бы взять назад. Точно так же помешанные, болтуны, дети и многие другие в том же роде убеждены, что они говорят по свободному определению души, между тем как не в силах сдержать одолевающий их порыв говорливости” ⁴.

Мнение о свободе воли было свойственно многим философам и в том числе Декарту, у которого оно играло значительную роль, в особенности в теории познания при объяснении происхождения заблуждений. Будучи рационалистом, Декарт считал, что разум сам по себе

____________________

ошибаться не может. Однако кроме разума человек обладает еще и свободной волей, также составляющей проявление духовной субстанции и имеющей в процессе познания функции утверждения и отрицания. Область разума, или, точнее, рассудка, по мнению Декарта, ограниченна, в то время как область воли беспредельна, неограниченна, значительно обширнее, чем область ума. Свободная воля и служит причиной заблуждений, заставляя людей переступать границы разумного, безошибочного.

Спиноза вообще отрицает волю как особую, самостоятельную способность человеческой души. Воля, с его точки зрения, состоит всегда лишь из отдельных желаний человека, которые детерминированы определенными причинами. Спиноза идет в этом направлении столь далеко, что сравнивает человека с камнем, получившим путем толчка определенное количество движения и продолжающим двигаться в сообщенном ему направлении. Осознавая это свое движение, но не зная его причин, такой человек воображает себя свободным.

Образ камня, движущегося под влиянием внешних причин и осознающего это свое движение, служит у Спинозы иллюстрацией, подтверждающей отсутствие свободы человеческой воли. Согласно его учению, воля так же относится к отдельным желаниям, как белизна относится к отдельным предметам белого цвета. Отдельные же желания Спиноза понимает как утвердительное или отрицательное отношение нашей души к тем или иным явлениям. Но это утверждение или отрицание не является функцией особой сущности нашей души, называемой волей, а есть лишь результат той или иной степени истинности, адекватности наших идей. Проявления человеческой воли соответственно этому есть обратная сторона идеи, именно ее действенная (утвердительная или отрицательная) сторона, поскольку идея, подчеркивает Спиноза, является не просто отражением внешних предметов, но служит также выражением активности нашей души. Если у Декарта воля была противопоставлена разуму, иррациональна, то у Спинозы она вполне рациональна, она равна разуму. “Воля и разум, — говорит Спиноза, — одно и то

же” ¹. Преодоление картезианского дуализма привело, таким образом, Спинозу и к более последовательному рационализму, выступающему у него как учение о втором и третьем родах познания.

Правильный метод познания, согласно Спинозе, основывается именно на этой способности души к адекватному познанию. Возможность последнего связана с тем, что всем вещам как в целом, так и в отдельных их частях присуще нечто общее. Это общее телесного мира имеет свое соответствие в человеческой душе в виде адекватных идей, свойственных всем людям. Адекватные идеи Спиноза называет общими понятиями (notiones communes), которые отличаются от чувственных, имагинативных идей тем, что относятся к механическим и геометрическим свойствам тел, т. е. к их подлинным, “первичным” качествам, в то время как понятия воображения (имагинации) выражают лишь наше чувственное отношение к ним.

Для рационализма Спинозы весьма характерно утверждение, что, хотя адекватные идеи являются отражением

____________________

подлинных свойств внешнего мира, тем не менее они, будучи рассматриваемы “сами в себе”, т. е. без соотнесения их с внешними объектами, имеют “внутренние признаки” своей истинности. Иметь адекватную идею, с этой точки зрения, значит быть уверенным в ее истинности, потому что “как свет обнаруживает и самого себя и окружающую тьму, так и истина есть морило и самой себя и лжи” ¹. Перед нами — типично рационалистический, картезианский критерий ясности и очевидности как основной критерий истинности. Критерий этот устанавливает не переходимую метафизическую грань между знанием достоверным, прообразом которого служило математическое знание, и знанием вероятным, имеющим опытное, чувственное происхождение. Как по Декарту, так и по Спинозе этому критерию не отвечают идеи, полученные в результате деятельности наших органов чувств. Общие же понятия как понятия нашего разума такому критерию отвечают. Они лежат в основе рассудочного познания — познания второго рода. Ему соответствует третий способ восприятия, когда по некоторому следствию отыскивается та или иная причина или когда из общего явления, которому всегда сопутствует какое-нибудь свойство, выводится то или иное заключение.

Человеческую душу, действующую в качестве рассудка по определенным и твердым законам, Спиноза объявляет “как бы некиим духовным автоматом” ³. К такому выводу философ неизбежно должен был прийти вследствие отождествления детерминизма телесного с

____________________

¹ См. настоящее издание, стр. 440.

² В. Спиноза, Переписка, стр. 146.

³ См. настоящее издание, стр. 349.

детерминизмом мысленным, поскольку и тот и другой в конечном счете понимался им только как детерминизм механический. Возвращаясь снова к онтологическим предпосылкам философской системы Спинозы, следует указать, что она исходит из существования в природе как бы двух причинных рядов — ряда взаимодействующих тел и ряда взаимодействующих мыслей, действующих согласованно в силу единства лежащей в их основе субстанции. Единство этих рядов имеет место лишь в человеке, а по отношению к остальному миру оно в сущности лишь формально постулируется Спинозой.

Спинозовское понимание интуиции аналогично ее картезианскому пониманию. Интеллектуальная интуиция есть высшее проявление рациональных способностей человека. Она основывается на четвертом способе восприятия, при котором “вещь воспринимается единственно через ее сущность или через познание ее ближайшей причины” ¹.

Метафизический характер спинозовских воззрений проявляется и в трактовке понятия сущности. Последнюю философ рассматривает как некое неизменное внутреннее свойство, которое лишь полагает бытие той или иной отдельной вещи, а отнюдь не отрицает его. Поэтому сущность не содержит внутренних противоречий, которые определяли бы существование вещи, и эти противоречия целиком переносятся лишь во внешнюю детерминацию вещей друг другом. При глубоком рассмотрении сущностью каждой вещи, всеобщей сущностью всех вещей, утверждающей их бытие, оказывается субстанция. И если рассудочное познание оперирует общими понятиями, выражающими сущность атрибутов субстанции, то лишь интуитивное познание способно непосредственно постигать всеобщую сущность всех вещей, т. е. самоё субстанцию, понятие которой якобы так же свойственно всем людям и так же независимо от опыта, как это имело место по отношению к общим понятиям. В этом, с точки зрения Спинозы, нет ничего сверхъестественного, так как порядок и связь вещей непосредственно запечатлены в нашем уме на порядке и связи идей. Здесь-то и сказывается присутствие

____________________

бесконечного разума с его способностью ясного и отчетливого познания.

В этой связи необходимо отметить, что сложность гносеологии и онтологии Спинозы в значительной степени связана с тем, что в его лице история философии имеет редкий пример сочетания материалистического решения основного вопроса философии с рационалистическим решением гносеологической проблемы, проводящим резкую метафизическую грань между достоверным и вероятным знанием и отрицающим поэтому опытное, чувственное происхождение наших знаний. Именно последовательный рационализм Спинозы придает столь своеобразный характер его гилозоизму. Стремясь объяснить происхождение общих понятий и интеллектуальной интуиции как форм единственно истинного познания и изолируя их от чувственного восприятия, философ вынужден допустить объективное существование в самой природе такой способности познания, которая в действительности может быть осуществлена только человеком, “конечным существом”. В этом пункте, как мы видели выше, нарушаются материалистические принципы спинозизма.

Разуму свойствен правильный взгляд на мир, постижение вещей в их “первых причинах”, так, как они существуют “в себе”. Разум видит необходимость всех конечных вещей. Лишь воображению, основанному на чувственном познании, вещи представляются случайными. Основной признак случайности вещей — неспособность воображения определить во времени продолжительность их существования, его представление о неопределенной продолжительности единичных, конечных вещей. Разум же воспринимает вещи не столько с точки зрения длительности (sub specie durationis), т. е. в аспекте времени, сколько “под некоей формой вечности” (sub specie aeternitatis). Постижение конечных вещей разумом “под некоей формой вечности” не означает отрицания реальной длительности вещей во времени, но эта длительность постигается адекватно, как составная часть той вечности, которая свойственна единому всеобщему целому — субстанции. Разум способен постигнуть истинную длительность каждой отдельной вещи, потому что он рассматривает отдельные вещи в их связи, стремится постичь их всеобщую связь и взаимозависимость. И, когда это происходит, отдельные вещи перестают восприниматься лишь как

 

==51

неопределенно длящиеся, их существование начинает мыслиться адекватно, “под некоей формой вечности”. Тогда неопределенная длительность этого существования превращается в определенную, и из случайных вещи становятся необходимыми. Единичные вещи представляются нам случайными, адекватное же понимание их “под некоей формой вечности” есть постижение их как модусов — необходимых проявлений единой и вечной субстанции.

Спинозовскоо учение о познании неразрывно связано и с его учением об аффектах, переживаниях человека, учением, играющим первостепенную роль в философии Спинозы, особенно в ее этической части. В этой связи следует напомнить, что уже в учении Спинозы о бытии проявляется этическая направленность его философской системы. Спинозовская же теория познания в еще большей мере подчинена решению этической проблемы, с чем мы встречаемся прежде всего при рассмотрении теории аффектов.

Аффектом Спиноза называет как состояние человеческой души, имеющей смутные или ясные идеи, так и связанное с этим состояние человеческого тела. Человек, как и всякая вещь, подчеркивает Спиноза, стремится пребывать в своем существовании и сохранять его. Аффект, являющийся одновременно и душевным и телесным состоянием, есть выражение этого стремления человека к самосохранению. В аффектах, таким образом, конкретизируется детерминация человека, его положение в качестве сложного модуса среди других модусов.

Основных аффектов, переживаемых человеком, три:

удовольствие, или радость, неудовольствие, или печаль, и желание. В действительности же существует бесчисленное множество аффектов в соответствии с бесчисленным множеством тех объектов, которые вызывают те или иные состояния человеческого тела. Так, чревоугодие, пьянство, разврат, скупость и честолюбие являются лишь частными случаями желания в соответствии с природой своих объектов. Аффекты, возникнув от тех или иных причин, могут слагаться друг с другом многочисленными способами, образуя все новые и новые разновидности аффектов, страстей. Сложность аффектов усугубляется еще и тем, что их разнообразие вызывается не только природой того или иного объекта, но и природой самого субъекта, человека, в котором эти аффекты возникают. Аффекты, следова-

тельно, сугубо индивидуальны. Поэтому их существует так много, что нет слов для обозначения каждого из них, а сами названия аффектов, указывает Спиноза, “возникли скорее из обыкновенного словоупотребления, чем из точного их познания” ¹. Задачу своей философии, в особенности своей этической теории, философ и видит в том, чтобы подвергнуть научному анализу эту область “человеческих пороков и глупостей”, применив и здесь свой геометрический метод. Однако геометрический метод оказывается в этой области настолько чуждым своему содержанию, что Спиноза часто вынужден отступать от него, что особенно заметно в конце III и в IV части “Этики”.

Бессилие человека в борьбе со своими страстями Спиноза называет рабством, потому что в аффектах, в особенности в страстях, выражается не столько человеческое могущество, сколько могущество и власть над ним природы. Однако эта власть природы над человеком не абсолютна, так как “сила каждого аффекта определяется соотношением могущества внешней причины с нашей собственной способностью” ². Все дело, таким образом, зависит от того, как понимается и чем определяется “наша собственная способность”.

Последняя есть прежде всего способность нашей души к ясному, отчетливому и адекватному познанию.

_______________________

Если чувственное познание необходимо связано с аффектами-страстями, сковывающими всю человеческую деятельность, то следующие два рода познания — рассудок и интуиция призваны у Спинозы освободить человека от подчинения его страстям, решить проблему необходимости и свободы.

Свободу Спиноза противопоставляет не необходимости, а принуждению или насилию. “Стремление человека жить, любить и т. п., — говорит Спиноза, — отнюдь не вынуждено у него силою, и, однако, оно необходимо” ¹ Совместимость необходимости и свободы иллюстрируется у Спинозы прежде всего примером субстанции, являющейся “причиной самой себя”, в связи с чем находится спинозовское определение свободной вещи в ее отличие от необходимой, или принужденной. “Свободной называется такая вещь, — читаем мы на первых же страницах “Этики”, — которая существует по одной только необходимости своей собственной природы и определяется к действию только сама собой. Необходимой же или, лучше сказать, принужденной называется такая, которая чем-либо иным определяется к существованию и действию по известному и определенному образу”.². Субстанция свободна как причина самой себя, но она же необходима как следствие этой причины. Тем самым образуется понятие свободной необходимости.

Человек, согласно Спинозе, не может, конечно, рассчитывать на такую свободу, поскольку он, будучи модусом, является одной из “принужденных вещей”. Однако вместе с тем человек — это сложный модус, “мыслящая вещь”, которая может в силу этого на основе внешней необходимости достичь своей свободы. Мы видели, что в аффектах необходимо отражается страдательность человеческого существа, его неизбежная подчиненность уни-

_____________________

версальной мировой детерминации. Говоря абсолютно, эта зависимость и эта ограниченность человеческого духа, как и человеческого тела, неустранимы. Однако возможна такая деятельность человека, которая, не выходя за пределы этой детерминации, делает себя свободной благодаря человеческому разуму.

потерявший его, видит, что это благо ни в коем случае не может быть сохранено.

Свобода, достигаемая деятельностью сознания, противоречива по своей сути. С одной стороны, она пассивна:

первая ступень к свободе, по мнению Спинозы, состоит в том, что человек приводит свои идеи в соответствие с порядком и связью вещей. Люди поэтому должны стараться “не о том, чтобы природа им повиновалась, но, напротив, они природе” ¹. Здесь, согласно вышеприведенному определению Маркса из “Святого семейства”, спинозовская субстанция снова предстает перед нами как метафизически переряженная природа в ее оторванности от человека.

_______________________

Однако, когда человек добивается совпадения своих идей с порядком всей природы, он тем самым получает возможность привести состояние своего тола в соответствие с порядком своих идей. Он достигает, таким образом, господства над своими аффектами-страстями. В этом действенность учения Спинозы о свободе.

По известному определению Энгельса, “свобода... состоит в основанном на познании необходимостей природы... господстве над нами самими и над внешней природой, она поэтому является необходимым продуктом исторического развития” ¹. Спинозовское решение проблемы необходимости и свободы удовлетворяет лишь первой части этой формулы. Это решение дано лишь в индивидуально этическом плане. Вся ограниченность такого решения с особой силой проявляется в социологических воззрениях Спинозы.

Как известно, все домарксовские материалисты оставались идеалистами в понимании общества. Данное Спинозой решение проблемы свободы и необходимости характерно именно в том отношении, что оно соединяет его метафизический материализм с идеалистическим пониманием общества.

Метафизическое понятие “человеческой природы” является отправным как в этике, так и в социологии Спинозы. Как в своем учении о природе, о человеке, так и в своем учении об обществе Спиноза руководствуется методологией механико-математических наук. Общество рассматривается им как механизм, который целиком может найти свое объяснение в категориях физической природы.

Философу абсолютно чуждо понимание классовой сущности государства. Подобно многим другим мыслителям XVII века Спиноза отождествляет общество и государство. Последнее возникает по его мнению, не в результате определенных социально-экономических процессов, а на основе общественного договора, в силу необходимости власти и законов как норм, “умеряющих и сдерживающих страсти и необузданные порывы людей” ². С этой точки зрения назначение государства состоит в том, чтобы облегчить каждому человеку возможность руководствоваться разумом и тем самым обретать свою свободу. В соответ-

_______________________

¹ Ф. Энгельс, Анти -Дюринг, стр. 107.

² Б. Спиноза, Богословско-политический трактат, стр. 85.

ствии с этим Спиноза стремился “вывести из самого строя человеческой природы” ¹ наилучшее государственное устройство, которое более всего способствовало бы осуществлению этого своего назначения. Тем самым в политических воззрениях Спинозы отчетливо проявилось отрицательное отношение к феодальным общественным порядкам, стремление изменить их в соответствии с принципами “человеческой природы”.

В системе мировоззрения Спинозы значительное место занимают его атеистические воззрения. Их философской основой является спинозовский материализм с его учением о единой субстанции-природе, исключающем бога как сверхъестественное существо, творящее природу и управляющее ею. Материализм Спинозы замечателен тем, что он приводит к атеистическим выводам, что свойственно не всякому материализму.

Заслуга Спинозы как атеиста состоит в критике религии, в разработке вопроса о ее сущности, происхождении и общественной роли.

Продолжая традиции античного материализма и атеизма, Спиноза указывает, что причиной возникновения религиозных предрассудков людей является страх.

_____________________

¹ Б. Спиноза, Политический трактат, стр. 3.

“Страх, — пишет он, — есть причина, благодаря которой суеверие возникает, сохраняется и поддерживается”, “все то, что когда-либо почиталось из ложного благочестия, ничего, кроме фантазий и бреда подавленной и робкой души, не представляло” ¹. Таким образом, религиозные суеверия порождаются страхом, в основе же страха, как правило, лежит неумение людей объяснить явления природы их естественными причинами. В связи с этим Спиноза разоблачает и опровергает те средства, с помощью которых пытаются доказывать “истинность” религии. Наибольшую роль среди этих средств играли и продолжают играть во всех религиях различные “чудеса”. Стоя на позиции строжайшей закономерности природы, Спиноза рассматривает “чудеса” как результат невежества, незнания истинных причин явлений. “Чудо, будет ли оно противо- или сверхъестественно, есть чистый абсурд” ², — пишет он.

_________________________

Моисей, которому оно приписывается. В целом Спиноза устанавливает, что “священные книги” были написаны не одним автором, а многими и притом в разные времена.

Как уже отмечалось, “Богословско-политический трактат”, в котором содержались все эти идеи Спинозы, вызвал бурю негодования среди церковников и реакционных властей. Своей славой атеиста, надолго закрепившейся за Спинозой, он обязан был в первую очередь именно этому своему произведению. Негодование против философа и многочисленные проклятия объяснялись и тем, что в этом произведении Спиноза с необыкновенной страстностью обрушился на религиозную нетерпимость, которая душит свободу мысли и: научное исследование. Здесь Спиноза выступил убежденным сторонником свободы человеческой мысли. Он гневно клеймит, церковных мракобесов, “которые прямо презирают рассудок, отвергают разум и чураются его, точно он от природы испорчен, считаются взаправду — что горше всего — обладателями божественного света!” ⁸

Но, несмотря на все это, Спинозу нельзя считать столь же боевым атеистом, стремившимся путем пропаганды своих идей к максимальному распространению атеизма в массах, какими столетие спустя стали французские материалисты XVIII в. — Дидро, Гольбах, Гельвеций, Ламетри. Как уже отмечалось, недостаточная зрелость голландской и европейской буржуазии XVII века выражалась в известной зависимости буржуазной идеологии от

______________________

 ³ Там же, стр. 8.

 

К оглавлению

идеологии религиозной. К тому же церковь и религиозная идеология в эпоху Спинозы были влиятельной силой, с которой приходилось считаться. Выше мы видели , как эти обстоятельства отразились на некоторых особенностях материализма Спинозы. Сказались они и на характере его атеизма.

Еще большая непоследовательность спинозовского атеизма, во-вторых, связана с его отношением к религиозным суевериям народных масс. Спиноза считал, что достижение свободы возможно—в силу якобы неизменных особенностей “человеческой природы” и характера человеческого познания только—весьма ограниченному Кругу людей, “мудрецам”, способным подняться до вершин интеллектуального познания. Именно для них в первую очередь Спиноза и предназначал свое философское учение. Что же касается подавляющей массы народа, то, писал он, “избавить' толпу от суеверия так же невозможно, как и от страха” ². Поэтому, он полагал, что народ должен держаться тех религиозных суеверий, которые сам же Спиноза так решительно раскритиковал. Спиноза даже уверен, что суеверия необходимы для формирования этического поведения “толпы”, поскольку она неспособна к такому поведению на основе разума. В этом отношении взгляды Спинозы приближались к взглядам Гоббса, который, будучи тоже материалистом, связывавшим происхождение религии со страхом людей, считал ее тем не менее необходимым институтом общест-

____________________

¹ Б. Спиноза, Переписка, стр. 215.

² Б. Спиноза, Богословско-политический трактат,  стр. 12.

венной жизни. У Гоббса эта точка зрения была выражена более обнаженно и более откровенно.

Необычайной оказалась судьба учения Спинозы в последующем развитии философии и идеологической борьбы вообще.

Материалистический и атеистический смысл спинозизма был совершенно очевиден для его современников, философов и теологов XVII века. Знаменитый Бейль в своем “Историческом и критическом словаре” определял учение Спинозы как “систему атеизма”, а видный теолог XVII века Пуаре называл это учение катехизисом атеизма. О той ненависти, которую питали к Спинозе-атеисту теологи, особенно красноречиво говорят слова французского епископа Гюэ, писавшего в своем сочинении “О согласии веры и разума”: “Если бы я встретил его (т. е. Спинозу. — В. С.), я бы его не пощадил, этого безумного и нечестивого человека, который заслужил того, чтобы быть закованным в кандалы и высеченным розгами” ¹.

Атеистическое понимание спинозизма перешло и в XVIII век и было свойственно, например, большинству французских просветителей. Французские материалисты

XVIII века — Ламетри, Дидро, Гольбах, Гельвеций, философские учения которых имели в качестве своего теоретического источника механистическую физику Декарта, сенсуалистическую теорию познания Локка и достижения современного им естествознания, вместе с тем опирались и на спинозовское учение о природе, существующей совершенно самостоятельно и независимо ни от какого божества. Однако для французских материалистов, придерживавшихся в области теории познания последовательно сенсуалистических воззрений, был неприем-

_____________________

лем дедуктивно-рационалистический метод Спинозы, содержащий значительные элементы умозрения и спекуляции, как было для них неприемлемо по тем же причинам рационалистическое учение о познании Декарта, Лейбница и всех метафизиков XVII—XVIII веков вообще. Для немецких же идеалистов конца XVIII века, особенно для Шеллинга и Гегеля, наоборот, именно эти черты философии Спинозы послужили основой для перетолкования ее в идеалистическом духе, в результате чего спинозовская субстанция превращалась в абстрактную умозрительную сущность, лишенную конкретного отношения к природе и представлявшую собой, по мысли Гегеля, один из образов божества. Идеалистическое искажение спинозизма было особенно присуще философам немецкого романтизма — Шеллингу, братьям Шлегелям и особенно Шлейермахеру. Последний, односторонне раздувая теологические пережитки спинозизма, стремился представить Спинозу как последовательного теиста и даже мистика. Против всех этих идеалистических искажений воззрений голландского мыслителя решительно выступил великий немецкий философ-материалист Людвиг Фейербах, в особенности в своих произведениях “Основные положения философии будущего” (1843 г.) и “Лекциях о сущности религии” (1849 г.). Фейербах подчеркнул, что Спиноза “единственный из новых философов, положивший первые основы для критики и познания религии и теологии” ¹, мыслитель, который своим положением о боге как протяженной, материальной сущности нашел прекрасное выражение для материалистической тенденции в культуре и философии нового времени. “Спиноза, — писал Фейербах, —есть Моисей для современных вольнодумцев и материалистов” ². Фейербаховская, в основном правильная, оценка философии Спинозы была развита и углублена в марксистской литературе. В буржуазной же историко-философской литературе преобладает идеалистическая интерпретация спинозизма в ее различных оттенках. Так, Ланге в своей известной “Истории материализма” не уделяет Спинозе-материалисту ни одной строчки, а подавляющее большинство идеалистов стремится зачислить Спинозу

по своему ведомству. Как правило, философия Спинозы трактуется при этом как наиболее последовательная форма пантеизма, отождествляющего мир с богом и обожествляющего мировую закономерность. Особенно характерны попытки использования философии Спинозы буржуазными философами эпохи империализма. “Пангеизм” Спинозы, как и вся его философия, привлекает пристальное внимание буржуазных философов именно потому, что в ней они усматривают возможность “тонкого” обоснования религии в век необычайных успехов научного знания. Как стремится доказать видный буржуазный исследователь философии Спинозы — Робинсон, последняя является “не только логически-научной, но и этически религиозной”, потому что дает нам “единственное научно оправданное учение о боге; являясь учением о боге, она одновременно есть истинное блаженство, метафизика, этика и религия” ¹. Аналогичные идеи мы находим в книге Со “Оправдание метафизики. Очерки философии Спинозы”, вышедшей в Лондоне в 1951 г. Если Спиноза решительно отрицал возможность рационального обоснования теологии и тем самым право последней называться наукой и мы с полным основанием можем считать его одним из наиболее последовательных представителей точки зрения о несовместимости веры и знания, то автор названной книги намерен доказать нечто прямо противоположное, а именно, что “теология есть не только наука в возможности, но наиболее важная из всех наук, поскольку на ней основываются все остальные”². Поэтому различие между математикой и теологией состоит лишь в том, что первая допускает в качестве важнейшего понятия пространство, а вторая бога;

Другой современной попыткой выяснения “религиозного элемента” философии Спинозы в буржуазной истории философии служит книга Анри Серуя “Спиноза, его жизнь и философия”, вышедшая в Париже в 1947 г. Автор книги

___________________

¹ L Robinson, Kommentar zu Spinozas Ethik, Leipzig 1928, S. 47.

² R Z. Saw, The vindication of Mifcaphysics, A study in Ihe Philosophy of Spinoza,

   London 1951, p. 12.

 

==64

отмечает “жгучую актуальность” философии Спинозы в современную эпоху. Эту актуальность он связывает с превратностями и испытаниями второй мировой войны, искалечившей тысячи человеческих жизней. Философия же Спинозы якобы дает “лекарство верного выздоровления”, так как ее изучение помогает нам усвоить ту “истину”, что наше “положение не зависит только от нас, а зависит от бесконечной природы, от божества, находящегося одновременно в нас и во всех вещах, которые действуют, само собой разумеется, над нами” ¹.

Одной из важнейших проблем современной буржуазной теологии и идеализма является проблема “демифологизирования” религии, т. о. освобождения религии от мифов. Спинозе отводится при этом роль одного из главных “героев”, еще в XVII веке вставших на путь такого “демифологизирования”. В соответствии с этим космополитически настроенные буржуазные философы трактуют спинозизм как универсальную, всеобщую религию, свободную от ограниченности любой национальной и международной религии, как “религию познания”. Так, известный буржуазный знаток Спинозы Дунин Борковский еще в 1932 г. в своей книге “Спиноза по прошествии 300 лет” ставил в особую заслугу голландскому философу то, что у него “понятие религиозного было образовано чисто разумным, а не религиозно-историческим путем”². Аналогичные идеи содержатся в объемистом двухтомном труде американского философа Вольфсона “Философия Спинозы”, вышедшем в 1948 году.

Таким образом, идеалистическая интерпретация учения Спинозы, спекулирующая на исторически неизбежной теологической ограниченности его воззрений, игнорирует его главное, безусловно материалистическое содержание, Буржуазные историки философии, посвящающие свои многочисленные труды исследованиям философии Спинозы, создали миф о спинозизме, как о “научном” религиозном учении. Такой абстрактный спинозизм не имеет, конечно, ничего общего с историческим значением и смыслом спинозовской философии, которая не укрепляла, а разрушала религию и религиозно-идеалистическое миро-

__________________

¹ H. Serouja, Spinoza, savie, sa philosophic, Paris, 1947, p. 14—15.

 ² S. Dunm-Borkowski, Spinoza nach dreihundert Jahren, BerlinBohn 1932, S. 107.

 

воззрение вообще, готовя тем самым идейную почву для появления других, более последовательных материалистических учений, для появления в конечном итоге диалектического материализма, окончательно закрепляющего победу материалистического мировоззрения. Произведения Спинозы — яркий документ идейной борьбы XVII века. Несомненно, знакомство с ними будет представлять большой интерес для широкого круга советских читателей. Настоящее издание сочинений Спинозы включает все его философские и социологические произведения, переводы которых в разное время появлялись на русском языке как до, так и после революции. Эти переводы сверены с текстом гейдельбергского издания сочинений Спинозы под редакцией К. Гебхардта (Spinoza Opera, Im Auftrag der Heidelberger Akademie der Wissenschaften, hrsg. von C. G3bhardt, vol. I — IV, Heidelberg 1925), исправлены, заново отредактированы, а некоторые из них несколько расширены включением материалов, до сих пор не появлявшихся на русском языке. Издание состоит из двух томов, 1-й том включает следующие произведения: “Краткий трактат о боге, человеке и его счастье”, “Основы философии Декарта”, “Трактат об усовершенствования разума”, “Этика”. Во II-м томе будут помещены: “Богословско-политический трактат”, “Политический трактат” и “Переписка”.