Психологические теории: адлер, фромм, хорни, салливан

мя самого исследования, что, в свою очередь, влияет на следующую

стадию исследования. Это не только повышает эффективность экспери-

ментов, но и позволяет осуществлять многие исследования на ранее не-

доступном уровне.
Использование компьютеров для моделирования мышления или дру-

гих психических процессов также стало одним из главных теоретичес-

ких упражнений. В самом деле, область искусственного интеллекта - по

сути использование компьютеров для решения познавательных задач

того типа, что обычно считались свидетельством человеческой мысли

или интеллекта - стала оживленной областью исследований с участием

математиков, инженеров-электриков, психологов и специалистов по

компьютерам. Вопросы при изучении искусственного интеллекта: мо-

жет ли компьютер играть в шахматы, осуществлять терапию, решать

сложные задачи? Допущение состоит в том, что для того, чтобы создать

эквивалент человеческого мышления, или любой иной формы поведения,
Синтез теорий и теоретическое многообразие 683
мы должны вначале понять процессы, стоящие за человеческим поведе-

нием. Есть по крайней мере некоторые психологи, которые в компь-

ютерных программах и моделировании человеческого поведения видят

путь в будущее (Simon, 1969). Каковы бы ни были недостатки этой про-

цедуры, она требует точности и эксплицитности.
Читатель не должен считать сказанное указанием на то, что настоя-

щий статус теорий личности обескураживает. Действительно, совре-

менные теории есть за что критиковать, особенно при сравнении с аб-

солютными или идеальными стандартами. Однако важнее то, что при

сравнении их с теми теориями, которые существовали тридцать-сорок

лет назад, мы безошибочно видим признаки прогресса. Именно в пос-

ледние тридцать пять лет было проведено большое количество релеван-

тных эмпирических исследований, и в этот же период усилилось вни-

мание к смежным дисциплинам. В то же время теории стали более

эксплицитны в плане своих положений, гораздо больше внимания уде-

ляется проблеме адекватных эмпирических дефиниций. Далее, очень

расширился круг идей и представлений о поведении. В целом мы пола-

гаем, что каковы бы ни были формальные недостатки этих теорий,

идеи, в них содержащиеся, оказали широкое и плодотворное влияние

на психологию. И нет никаких причин полагать, что в будущем это

влияние уменьшится.

менты сближения, различия и разногласия остаются резкими. Несмот-

ря на объединение вокруг некоторых теоретических представлений, мы

пока что видим незначительный прогресс в смысле продвижения к еди-

ной широко принятой теоретической позиции. Можно удивляться оче-

видно бесконечной изобретательности психологов в создании новых спо-

собов видения или упорядочивания поведенческих феноменов. Это поло-

жение дел заставило Сирса сделать следующее замечание в обзоре

литературы посвященной личности:
<Любая теория валидна лишь настолько, насколько доказывает свою полез-

ность в предсказании поведения и контроле за ним; вопрос не в правиль-

ности или неправильности, а в удобстве. Поскольку пока что ни одна тео-

рия не доказала своей блестящий эффективности в упорядочивании данных

логи стимулируются на новые попытки сконструировать систему личност-

ных переменных> (Sears, 1950, с. 116).
Согласимся с тем, что существует это теоретическое многообразие,

согласимся и с очевидностью факторов, ведущих к этому положению

дел; разве не нежелательно, иметь так много конфликтующих точек

зрения в одной эмпирической области? Не лучше было бы дать единую

точку зрения, которая включила бы все лучшее и наиболее эффектив-

ное из каждой теории, на базе чего можно было бы построить единую

общепринятую теорию? Наверняка во многих из обсуждавшихся тео-

рий таятся силы, отсутствующие в других. Не могли бы мы их соче-

тать, чтобы создать мощную теорию, которая дала бы нам возможность

осуществить более сильный инсайт в человеческое поведение и сделать

предсказания относительно поведения, которые были бы более четки-

ми и верифицируемыми, чем те, что порождались любой отдельной

теорией личности?
Хотя эта линия рассуждений заманчива и находит поддержку среди

современных психологов, есть и ряд серьезных возражений. Во-пер-

вых, такая точка зрения допускает, что существующие теории личнос-

ти обладают определенной степенью формальной ясности, так что можно

установить их истинную природу и затем синтезирующий может легко

определить общее и различное. Как мы видели, это вряд ли так. Мно-

гие теории столь нечетко сформулированы, что чрезвычайно сложно

осуществить непосредственное сравнение элементов одной и другой.

Это предполагает, что необходимый синтез осуществляется наудачу,

поскольку вовлеченные в него элементы очерчены лишь туманно. Во-

вторых, аргумент допускает, что между содержаниями различных тео-

ретических позиций нет неразрешимых конфликтов или, если они су-

ществуют, их можно легко урегулировать, изучив <суть>. Очевидно,

что по многим вопросам теории явно расходятся. Далее, эти пункты

расхождений часто относятся к эмпирическим феноменам, которые еще

далеки от адекватного изучения. Фактически многие из этих теорети-

ческих различий связаны с самыми неуловимыми эмпирическими во-

просами, так что <суть> абсолютно не ясна. В-третьих, допускается,

что все или большинство этих теорий могут внести позитивный вклад в

то, что составит мощную теорию поведения. Правда же в том, что не-

которые из них далеки от эмпирической полезности. Количество эмпи-

рических проверок выводимых следствий психологической теории -

иметь дело теории. В-четвертых, эта точка зрения допускает, что в

настоящее время самым здоровым является состояние теоретической

гармонии и согласия. В ситуации, когда релевантные эмпирические

открытия столь скудны, и ни одна отдельная позиция не представляет-

ся явно выше всех остальных, можно вполне резонно рассудить, что,

чем вкладывать время и талант в единую теорию, мудрее активно ис-

следовать область путем одновременного использования различных те-

оретических позиций. Когда мы столь мало знаем наверняка, зачем

все надежды на будущее класть в одну теоретическую корзину? Разве

не лучше предоставить теоретическому развитию идти естественно и

свободно, обоснованно ожидая, что будут множиться эмпирические от-

крытия, отдельные теории будут более формализованы, интеграция

будет более естественной, основанной на прочной эмпирической базе,

а не предпочесть искусственный процесс, где первичными детерми-

нантами будут личный вкус и убеждения? В-пятых, следует признать,

что несколько из обсуждавшихся теорий весьма эклектичны. Напри-

мер, итоговая позиция Гордона Оллпорта включает многое из многих

обсуждавшихся теорий. Аналогично, теория социального научения

Бандуры постепенно обрела много общего с когнитивистическим под-

ходом к пониманию поведения - а он считается антитезой S-R тради-

ции, из которой выросла теория. Таким образом, со временем возни-

кло слияние и взаимосмешение теоретических формулировок, даже

несмотря на то, что это не привело к единой теоретической позиции к

консенсусу.
А что относительно дидактической ценности представления сту-

дентам одного взгляда на личность, а не многих противоречивых идей,

как мы сделали в этой книге? Предположительно, это хорошо в плане

<ментальной гигиены> - дать студенту единую ясно очерченную тео-

ретическую позицию, но это, разумеется, бедно в плане подготовки к

будущей серьезной работе. Если студенты полагают, что есть лишь

одна полезная теория, им легко поверить, что они твердо держат ре-

альность в кулаке и, как следствие, легко проглядеть важность эмпи-

рического исследования и возможность теоретических изменений в

зависимости от его результатов. Зачем давать студентам ложное чув-

ство гармонии? Пусть они видят эту область такой, какая она есть -

различные теоретики делают различные допущения относительно по-

ведения, центрируются на различных эмпирических проблемах, ис-

то, что этих людей объединяет общий интерес к человеческому пове-

дению, и в конечном итоге они хотят, чтобы эмпирические данные

позволили сделать финальное рассуждение относительно верности или

неверности теории.
С вышеприведенным аргументом связано неотразимое рассуждение,

что теории полезны в основном для того, кто их принимает и пытается

сочувственно и сензитивно вывести их следствия. Представление об об-

щем синтезе или интеграции обычно сообщает студенту потребность быть

осторожным, принимать во внимание все точки зрения, избегать эмоци-

ональной увлеченности отдельной, односторонней позицией. Перед при-

нятием любой конкретной теории давайте сравним ее с другими, уви-

дим, что она так же хороша во всех отношениях, прочтем, что о ней уже

сказали критики. В противоположность этому представлению, мы реко-

мендуем студентам, поскольку теперь они имеют обзорное представле-

ние о теориях личности, решительно и безоговорочно принять опреде-

ленную теоретическую позицию. Пусть они чувствуют энтузиазм отно-

сительно этой теории, пусть проникнутся ею прежде, чем начнут

критически ее исследовать. Теория личности навряд ли много даст чело-

веку, который подходит к ней как чужой, с оговорками и критикой. Она

предложит проблемы, которым человек сможет себя посвятить, вдохно-

вит на исследования,- но не холодному и отстраненному наблюдателю.

Пусть студенты приберегут свои критические способности и ученость

для того, чтобы увериться, что их исследование осуществляется настолько

хорошо, что открытия <падают, где могут>. Если человек выводит след-

ствия из теории и осуществляет релевантные исследования, у него будет

достаточно возможностей для разочарования по поводу адекватности, и

это может закончиться убежденностью в том, что она бесполезна. По

крайней мере, у него будет возможность увидеть, что теория может для

него сделать.
Мы глубоко убеждены, что сейчас - не время для попыток синтеза

или интеграции теорий личности. Проще говоря, мы полагаем немуд-

рым пытаться синтезировать теории, чья эмпирическая полезность во

многом не выявлена. Зачем делать концептуальное оформление с точ-

ки зрения эстетической реакции или внутренней согласованности, если

неясно, чего это стоит перед лицом эмпирических данных? Гораздо

плодотворнее, полагаем мы, чем пытаться создать главенствующую тео-

рию,- осторожное развитие и спецификация одной уже существующей

данным. Конечный ответ на любой теоретический вопрос лежит в об-

ласти хорошо контролируемых эмпирических данных, а природа та-

ких данных может быть адекватно определена, только, если лучше

развита сама теория. Одно дело - изменить теорию в свете эмпири-

ческих данных - это требует существенных изменений от теорети-

ка,- и другое - сменить теорию в связи с какими-то конфликтую-

щими рациональными или оценочными моментами. Мы убеждены,

что почти любая теория, если ее развивать систематически и сопро-

вождать экстенсивными исследованиями, дает больше надежды на

продвижение, чем слияние существующих теорий, некоторые из ко-

торых плохо сформулированы и ненадежно связаны с эмпирическими