Рассказанные Джоном Морганом издательство «наука» Главная редакция восточной литературы Москва

Судно, ставшее для меня радостным вестником, доставило указания директоров компании, строившей поселок. Нам было предписано перенести лагерь на правый берег реки Ярра, где решили заложить город. Конечно, в то время никто не мог предположить, что ему суждено очень скоро стать столицей цветущей колонии, а затем могущественной нации.

В течение двух дней мы все с утра до вечера паковали вещи, готовясь к переезду. Место, где должен был вырасти Мельбурн, отличалось от остального леса лишь тем, что на некоторых деревьях были зарубки *. Когда наконец багаж был погружен, я объяснил туземцам, куда мы отплываем, и впервые после тридцатидвухлетнего перерыва с бьющимся сердцем ступил на палубу корабля. Мои австралийские друзья были весьма недовольны тем, что мы уезжаем. Они боялись, как бы мы не покинули их край навсегда. Они все еще помышляли о грабеже и вовсе не желали, чтобы добыча ускользнула из их рук.

————

————

В это время нам сделали визит два племени: путнару и варвару, те самые, которые убили двух моряков с затонув­шего корабля, когда те переходили реку Яроа. Их было около двухсот человек, считая женщин и детей. Я с боль­шим трудом удерживал их от искушения поживиться здесь, опасаясь, как бы воровство не вызвало ссор. К каким улов­кам только я не прибегал, чтобы ни туземцы, ни европейцы не заподозрили меня в лукавстве!

Пока мы разгружались, около наших складов день и ночь стояли часовые. Но что они могли бы поделать в слу­чае нападения? Туземцев становилось все больше, не бы­ло дня, чтобы к нашему лагерю не подходили новые пле­мена, причем многие без женщин и детей, а это было вер­ным признаком их враждебных намерений. Нас выручал джентльмен, стоявший во главе колонии. Он раздавал одея­ла, бисквиты, ножи, ножницы, уговаривая туземцев разой­тись до прихода следующего корабля с земли Ван Димена, который привезет новые подарки. И туземцы, доволь­ные посулами и тем, что уже получили, отправлялись во­свояси. Но на их место приходили другие.

Со следующим кораблем прибыло еще несколько джентльменов, в том числе мистер Джеллибранд. Они на­няли меня в переводчики, положили мне жалованье: пять­десят фунтов в год, не считая питания. Вскоре мы отправи­лись на поиски пригодных для пастбищ земель. За шесть дней мы исколесили все окрестности, не забыв побывать у водопадов Бакли и на Явангхиллс. Там нам встретилась семья старика, с которой я в последнее время вместе коче­вал. Глава семьи долго корил меня за то, что я их бросил, но одеяло, подаренное мной, смягчило, по-видимому, его скорбь.

Пока мы отсутствовали, в Мельбурн пришло еще одно судно, нагруженное припасами (в основном картофелем) и разными предметами, крайне необходимыми поселенцам.

По приказанию начальников и каждый день раздавал кар­тофель туземцам. Кирпич и другие материалы пошли на строительство дома для мистера Батмана, первого настоящего дома у залива Порт-Филипп. Строили его на холме, который с тех пор так и называется: холм Батмана. Я, как каменщик, наблюдал за кладкой дымохода, хотя прошло столько лет с тех пор, как добрый мистер Уайятт обучал меня своему ремеслу.

Весть о том, что у залива Порт-Филипп обнаружены ве­ликолепные пастбища, взбудоражила соседние колонии, и многие семьи потянулись в наши края. Поселенцы с земли Ван Димена уже готовы были вложить свои деньги в спе­куляцию земельными участками. Были и такие, что сначала приезжали осмотреться, чтобы решить, стоит ли им поки­дать насиженные места.

Все шло тихо и мирно, пока новоселы не начали приста­вать к местным жительницам. Одна из них пришла ко мне с жалобой: пастух привязал ее к дереву, но, когда он за­снул, она освободилась от пут и убежала. Я, конечно, гут же передал все мистеру Джеллибранду, предупредив его, что этот случай может иметь весьма печальные последст­вия. Я ведь очень хорошо знал, как ревнивы и мстительны туземцы. Мистер Джеллибранд немедленно вызвал к себе провинившегося пастуха и, хотя тот уверял, что знать ниче­го не знает и в глаза не видел жалобщицу, дал ему наго­няй, уволил со службы и приказал немедленно возвратить­ся на землю Ван Димена.

Вскоре у нас появился миссионер, преподобный Джозеф Ортон, ныне покойный. Он тоже пожелал осмотреть стра­ну, и я порекомендовал ему взять провожатыми шестерых туземцев. Через шесть дней мистер Ортон вернулся, целый и невредимый.

Теперь что ни день прибывали эмигранты из Сиднея и с земли Ван Димена. Из Сиднея приехало несколько важ­ных чиновников, чтобы составить отчет о ресурсах страны. Случались и печальные происшествия: однажды вспыхнула ссора между туземцами и европейцами, не знаю уж из-за чего. Дело-то происходило в двадцати милях от поселения. В последовавшей затем драке двое белых были убиты. По­хоронили их в Мельбурне.

Однажды в нашей колонии появился некто мистер Фолкнер. Он не был связан с компанией и приехал на свой страх и риск. Трудно сказать, чем я ему не угодил, но он, почти не зная меня, наговорил обо мне с три короба: что я, мол, опасный человек, что слишком я дружу с туземцами, что они меня во всем слушаются... Как известно, вода ка­мень точит; слово за словом его речи испортили мои отно­шения с компанией. Я обиделся и ушел со службы, хотя продолжал работать у мистера Батмана, относившегося ко мне с неизменной добротой.

Вряд ли у мистера Фолкнера было предвзятое ко мне отношение. Скорее всего он на первых порах придал значе­ние наговорам моих недругов, а я по наивности принял опрометчивое решение.

Я работал у мистера Батмана до прибытия корабля из Сиднея, на борту которого находился Лонсдейл, капитан пехотного полка его королевского величества, того самого полка, в чьих рядах я сражался в Голландии.

Капитан командовал отрядом, который должен был охранять нашу колонию, сильно разросшуюся к тому времени. Среди ее жителей были и люди очень состоятельные, пользовавшиеся большим влиянием.

Кроме того, капитан Лонсдейл был назначен судьей Мельбурна.

Новый комендант заинтересовался подробностями моей страдальческой жизни и после расспросов предложил мне должность на тех же условиях, на каких я служил в ком­пании. Я попросил надбавки — как-никак я оказывал коло­нии важные услуги, — и капитан Лонсдейл, поразмыслив, обещал мне шестьдесят фунтов в год — вместо прежних пятидесяти — и питание. Так я стал переводчиком и провод­ником коменданта. По долгу службы я подыскивал места, которые рекомендовал для строительства бараков, складов и других зданий. Сам капитан Лонсдейл решил жить на бор­ту корабля, пока не будет готов его дом.

Вскоре мне удалось привлечь туземцев за вареное мясо и бисквиты к работе. Они перетаскивали грузы и строительные материалы, носили воду. Работали они с удоволь­ствием, только вот пугались при виде солдат, носивших красные формы. Этот цвет вызывал у них представление о чем-то страшном.

В мои обязанности входило посещать колонистов, узна­вать, нет ли у них жалоб на туземцев, стараться, чтобы между коренными жителями и поселенцами царили мир и согласие. Первое время все шло хорошо. Но однажды ко мне прибежал мальчик из колонии и сообщил, что туземцы убили двух пастухов. Дело былo так. Пастухи проследили, когда женщины одни собирали коренья, и попытались из­насиловать двух из них. На крики сбежались мужчины. На следующий день пастухи переходили со стадами на новые пастбища: они ехали верхом, приторочив ружья и прови­зию к седлам. Туземцы, внезапно выскочив из засады, сна­чала завладели ружьями, а затем расправились с пастухами. Несчастье случилось в семидесяти милях от поселения, и — недаром говорится «пришла беда, открывай ворота» — оно было не единственным: около Джилонга произошло не­сколько краж. Колонисты схватили туземца, вина которого даже не была установлена, привязали к дереву и расстре­ляли, а труп бросили в реку Барвон.

Мне и двум полицейским поручили арестовать подозреваемого в убийстве слугу мистера Фишера. Мы привезли его в Мельбурн, там его вина была доказана, и убийцу от­правили в Сидней, так как в Порт-Филиппе не было суда, который был бы правомочен рассматривать такие дела. Суд его оправдал: не были установлены личность убитого и другие данные, без которых не могут решаться дела об убийстве.

Прошло немного времени, и нас посетил губернатор Бёрке в сопровождении нескольких важных чиновников и военных из правительства Нового Южного Уэльса. В его честь был устроен «парад». Я по поручению коменданта выстроил в линейку сто туземцев. По моему знаку они в знак приветствия поднесли руку к голове.

Его превосходительство попросил меня передать тузем­цам, что, если они будут хорошо вести себя, они получат подарки. Действительно, через несколько часов им роздали бисквиты, одеяла и томагавки.

Губернатор пожелал осмотреть страну, и мне велели сопровождать его. Мы пересекли равнину Яванг, к вечеру достигли реки Маррабул (ныне Эск Ривер) и там постави­ли палатки. На следующую ночь мы остановились около Яллона и здесь разбили лагерь на несколько дней. Его превосходительство и другие господа ездили со мной по окрестностям и непрерывно восхищались нашими богатыми землями. С туземцами, которые нам встречались, губерна­тор был приветлив и приглашал их в Мельбурн, где все, кто не нанесет обид белым, получают богатые подарки. Многие туземцы потом последовали его приглашению, при­чем держали они себя очень миролюбиво.

Однажды ночью во время экспедиции мы проснулись от страшного грохота. Часовой, решив, что туземцы напали на наш склад и взорвали боеприпасы, подал сигнал тревоги. Оказалось, что это было землетрясение.

До нас дошла весть, что мистер Джеллибранд прибыл из Хобарта и скоро будет в Мельбурне. Вместе с мистером Хессом, представителем компании в Хобарте, он сошел с корабля в Джилонге и оттуда отправился верхом в Мель­бурн. Однако прошло две недели, а в Мельбурне их еще не было, но и в Джилонг они не возвращались. Все завол­новались. Хотя я очень устал после экспедиции, мне при­шлось снова оседлать коня.

Миль через пятьдесят я сделал остановку в доме одного старого джентльмена, где должен был встретиться с сыном мистера Джеллибранда.

Сколько я в пути ни расспрашивал встречавшихся мне людей, я не обнаружил никаких следов путников. Они словно сквозь землю провалились. Как выяснилось впо­следствии, они повздорили со своим проводником-европейцем, не согласившись следовать по предложенному им маршруту. Тот их оставил и, вернувшись к своему хозяину, капитану Поллаку, сказал: «Раз они не хотели меня слушать, пусть идут одни».

Я разыскал преданных мне туземцев и попросил их помочь отыскать следы лошадей.

Когда мистер Джеллибранд младший приехал, наша [ группа направилась на станцию * капитана Поллака. Отсюда мы вместе с капитаном проследовали до того места, где, по словам проводника, всадники разъехались в разные стороны. Далее следы копыт привели нас к огромной рав­нине, по которой недавно прошелся пожар. Следы прерва­лись. Мы все же решили пересечь пожарище... Долго мы плутали, вдруг видим: впереди лагерь туземцев. Я еще из­дали разглядел: это племя не из тех, что ласково встре­чают белых, и поэтому, предложив своим спутникам остановиться, сам поехал к шалашам.

Завиден меня, туземцы бросились врассыпную. Они никогда не видели лошади, да и меня нелегко было опознать в европейском платье. Все же, когда я спешился и растолковал, кто я такой, они столпились вокруг меня. Ве­ли они себя вполне дружелюбно. Только я принялся объяс­нять цель своего визита, как подъехали белые и один из них по-английски обратился к туземцам. Все мои труды пошли насмарку. Я даже не успел попросить туземцев, чтобы они приняли участие в поисках заблудившихся бе­лых. Появление моих спутников так испугало туземцев, что они бросились в разные стороны.

Надо было, конечно, отправиться вслед за ними и в стойбище договориться обо всем, но мои спутники, опаса­ясь за свою жизнь, ни за что не соглашались отпустить меня.

Розыски не увенчались успехом, и мы несолоно хлебав­ши возвратились в Мельбурн. В это время прибыли из Хо­барта друзья мистера Джеллибранда и мистера Хесса, Прослышав о несчастье, они решили продолжить поиски. И. уж конечно, сопровождать их должен был я. Но я, к их неудовольствию, отказался наотрез, считая, что, если я один займусь этим делом, будет больше толку. Так я и коменданту сказал, объяснив ему, что мои спутники только помешали мне и своим поведением поставили мою и свою жизнь под угрозу. Комендант согласился со мной, но хобартцы решили действовать на свой страх и риск; они взя­ли с собой нескольких туземцев и, как ни странно, даже дали им ружья.

————

* Станцией в Австралии называют скотоводческую ферму. — Х.Р.

Через три дня капитан Лонсдейл разрешил мне выехать одному на поиски, но, так как у моей лошади была стерта спина, мне пришлось отложить выезд до тех пор, пока ее можно будет оседлать. Лошадь паслась в свое удовольствие позади моего дома.

Но вот ко мне прибежал австралиец с сообщением, что моя лошадь истекает кровью. Я бегом к ней, мистер Бат­ман — он как раз проходил мимо — за мной следом. Ка­кой-то дикарь, то ли белый, то ли черный, перерезал ей подколенные сухожилия.

Бедная моя лошадка испустила дух, и пришлось мне на пароходе поехать в Джилонг, чтобы достать себе там дру­гого коня, а уже потом приняться за поиски. Впрочем, я был уверен, что успехом они не увенчаются, раз столько людей приложили свою руку к этому делу. Они, ко­нечно, всей душой хотели отыскать пропавших джентльме­нов, но понятия не имели, что надо для этого делать в не­знакомой стране, да еще при столь сложных обстоятельст­вах.

Мистер Джеллибранд младший делал все, что мог. Под­стегиваемый тревогой за отца, он проявлял необычайную энергию. Но что толку? Он слушался советов окружаю­щих, а они, как я уже сказал, своими неразумными дейст­виями принесли больше вреда, чем пользы, помешав мне договориться с туземцами, которые могли бы найти про­павших европейцев, живых или мертвых.

Наконец я отправился в путь, но около станции мистера Рейбея узнал, что туземцы, сопровождавшие хобартскую поисковую партию, застрелили одного туземца и его дочь. Испугавшись последствий, вся экспедиция вернулась в Мельбурн. Теперь-то и вовсе смешно было надеяться что-нибудь выяснить, поэтому я сел на пароход и тоже возвра­тился в Мельбурн.

Расправе, учиненной белыми, не было никаких оправданий. Несчастные, которых так зверски застрелили, не име­ли никакого отношения к пропаже мистера Джеллибранда и мистера Хесса, да к тому же ведь даже не было установ­лено, что последние убиты. Я очень тяжело переживал это печальное происшествие, зная после стольких лет общения с туземцами, что бессмысленное убийство нисколько не воз­высит в их глазах моих соотечественников. Напротив, ту­земцы ожесточатся и будут помышлять о мести.

Поиски пропавших джентльменов прекратились, хотя мы продолжали, где могли, наводить о них справки, но безре­зультатно. В лице мистера Джеллибранда я потерял друга. Никогда не забуду, как тепло он ко мне отнесся. Это он, например, дал мне лошадь, с которой так жестоко обо­шлись.

В это время арестовали одного переселенца с земли Ван Димена. Судья распорядился отправить его в Лонсестон, и я, имея чин полицейского, вызвался сопровождать его. В Лонсестоне я сдал арестанта начальнику тюрьмы, а сам отлучился на несколько дней в поселок, чтобы пови­даться с одним дружком с «Калькутты» (я не хочу назы­вать его имя).

Тут в Лонсестон прибыл пароход. На его борту находи­лись несколько арестантов, следовавших в Порт-Филипп, и капитан Фьянс, который был назначен судьей в Джи­лонг. Этим же пароходом я возвратился в Мельбурн. Про­водили меня из Лонсестона хорошо, подарили мне муки и надавали вещей для меня и для туземцев.

Только я приехал в Мельбурн, как меня послали прово­жать капитана Фьянса и людей, которые ехали вместе с ним. Когда мы по пути в Джилонг пересекали равнину Эванг, начался сильный дождь. А я и без того был сильно утомлен переговорами с дружественными племенами перед отъездом из Мельбурна, долгой дорогой, и тут совсем расклеился. Пришлось мне остановиться на отдых.

Утром я после некоторого раздумья решил догнать капитана. Первую остановку я сделал на станции мистера Фишера. Сколько буду жить, никогда не забуду, как добр и внимателен был ко мне этот человек. Совсем как мистер Ведж.

В Джилонге я провел всего несколько дней: мне велели сесть на ближайший пароход и возвращаться в Мельбурн. Но и здесь я не задержался: надо было ехать разыскивать овец, которых угнали туземцы.

Так несколько недель меня посылали то туда, то сюда, но все время я чувствовал, что кто-то упорно старается подставить мне ногу. Тогда я. не предвидя последствий моего шага, решил уйти со службы и покинуть колонию начальство которой не оценило моих услуг.

Мне, конечно, было жаль уезжать. Раньше я предполагал, что благодаря знанию языка и обычаев туземцев смо­гу до конца своих дней служить колониальной администрации. Но наиболее влиятельные белые относились ко мне с подозрением, туземцы, наверно, тоже перестали мне дове­рять после того, как я ушел от них, и, взвесив все за и против, я решил, что лучше мне уехать на землю Ван Димена. А то, как знать, украдут скот или убьют человека, а вино­ватым окажусь я.

Чтобы вы поняли, насколько обоснованы были мои опа­сения, я расскажу, по возможности коротко, об одном слу­чае, который ясно показывает, как легкомысленно принима­ли порой власти решения по очень серьезным вопросам. Речь пойдет об одном туземце. Бедняга едва не лишился жизни, и только из-за наговора.

И со мной могло бы приключиться то же самое, остань­ся я в колонии, где мне не доверяли лишь потому, что я имел на туземцев большее влияние, чем другие.



Глава XI

НА ЗЕМЛЕ ВАН ДИМЕНА

Я уже рассказывал вам о таинственном исчезновении мистера Джеллибранда и мистера Хесса. Вскоре после того как их перестали искать, в Джилонг с земли Ван Димена пришло судно, доставившее товары и пассажиров. В числе их на берег высадился плотник.

У него, естественно, был сундучок с инструментами и другой багаж, который надо было перенести с пристани в город. К этому времени туземцы приучились оказывать услуги такого рода, причем многие из них делали это очень ловко и по-своему любезно. Люди, хоть немного жившие среди туземцев, знают, как послушны бывают эти бедные создания, как стараются угодить тем, кто добр к ним.

Вот такого туземца и нанял плотник. Тот снес сундучок и прочие вещи, и в награду (а также, чтобы придать туземцу приличный вид) плотник подарил ему свои старые штаны и пиджак. Носильщик обрадовался безмерно, тут же натянул на себя обновки и поспешил к родичам, чтобы поразить их своей элегантностью. Мог ли он знать, как дорого за нее поплатится!

Через какое-то время с земли Ван Димена пришло еще одно судно, и наш герой вместе со своими родственниками в поисках заработка снова явился на пристань. Kaпитан корабля, увидев австралийца в таком странном одеянии, возомнил себя судьей и начал его допрашивать, причем так, как это делают самозваные, да и многие настоящие судьи, считающие, что они всегда правы, а допрашиваемые всегда виноваты.

Проницательный капитан-судья клялся, что пиджак; который он увидел на туземце, принадлежал мистеру Хессу, что в этом пиджаке он уехал из Хобарта, что на материале видны красные пятна — следы крови. На основании этих показаний австралийца схватили, заковали в кандалы и отправили в Мельбурн, чтобы судить за убийство.

В Мельбурне арестованного привели к коменданту, а он пригласил меня в качестве переводчика. Сначала я было отказался, так как уже ушел со службы, но потом переду­мал, понимая, что человеку угрожает виселица.

Когда я пришел, допрос велся с помощью батрака ми­стера Фолкнера, якобы немного знавшего язык австралий­цев. Но я почти сразу понял, что он имеет очень смутное представление о языке, и похолодел при мысли, что судья может что-нибудь решать на основании такого перевода. Я спросил австралийца, как к нему попало платье. Он рассказал. Узнает ли он плотника? Или, может быть, он скажет, где тот живет? Арестованный ответил, что плотник уехал из Джилонга, а куда — неизвестно.

Я объяснил все судье, но капитан продолжал твердить, что пиджак принадлежал мистеру Хессу, и пока арестованного отправили обратно в тюрьму. А пиджак дали мне, чтобы я постарался разыскать его прежнего владельца.

Несколько дней спустя гуляем мы со старшим констеблем по берегу реки и беседуем об этом деле, в частности о капитане, который обвинил туземца, и о том, какие это может иметь последствия для бедняги. Вдруг мужчина, который шел с женой впереди и все слышал, обернулся и сказал, что хотел бы взглянуть на пиджак, потому что, помнится ему, в числе прочих вещей он подарил свой старый костюм туземцу, который в Джилонге поднес его вещи... Мы сами понимаете, навострили уши, тут же повели его взглянуть на пиджак. И что же? Плотник признал свои пиджак и даже вспомнил, что пятна он посадил в Лонсестоне во время работы (это была, конечно, краска, а не кровь). И арестованного он тоже узнал. Парня выпустили, но не сразу; а после необходимых формальностей. Он, разумеется, был рад без памяти, хотя, оказавшись вновь на свободе, громко и горько расплакался, как плачут дети.

Я ничего не скажу о поведении капитана корабля, который чуть было не погубил человека. Но надо отдать должное коменданту Лонсдейлу: он всеми силами старался выявить истину. А когда дело прояснилось, он велел мне отвести австралийца к комендантше, которая его накормила и дала ему в подарок одеяло, топоры да в придачу хлеба и мяса на дорогу (до стойбища его племени было не меньше пятидесяти миль). Я его немного проводил, и, когда прощался с ним, он был в развеселом настроении. Еще бы! Ему повезло, он отделался испугом, а ведь все могло быть иначе. Теперь вы видите, как легко погубить туземца, предъявив ему ложное обвинение.

Несколько слов о стране, в которой я прожил столько лет. Климат здесь очень мягкий, нечто среднее между климатом Нового Южного Уэльса и землей Ван Димена. Только в зимние месяцы на побережье дуют холодные ветры и льют дожди, и тогда даже туземцам приходится туго.

Нередко они прячутся от сильных штормов в дуплах деревьев, в пещерах, в расселинах скал.

В летние месяцы совсем не так жарко, как думают многие, но зато досаждают москиты и слепни. Впрочем, эти насекомые водятся не только около Порт-Филиппа, а везде, где есть большие леса. Чтобы спастись от назойливых существ, туземцы не расстаются с зажженными факелами.

Иногда здесь бывают очень сильные грозы. Однажды, как я уже рассказал, при мне произошло землетрясение, но больше я о таких стихийных бедствиях не слыхал. Один раз мне довелось быть свидетелем наводнения, но они случаются крайне редко.

Рассказывать о деревьях, травах, животных и птицах нет нужды, на эту тему написано достаточно научных трудов. Лучше я скажу еще о туземцах, о которых много знаю.

Продолжительность жизни австралийцев примерно такая же, как и жителей цивилизованных стран. Некоторые достигают глубокой старости. О смерти у туземцев очень своеобразное представление. Они считают, что ее вызывают не естественные причины, а злые козни людей. У австралийских женщин почти никогда не бывает больше шестерых детей, да и шестеро редко. Остальных матери убивают немедленно после их появления на свет, считая, что раз они не могут носить их с собой и кормить, то и для матери, и для ребенка будет лучше, если его не станет.

Закончу, однако, рассказ о моей жизни. 28 декабря 1837 года я выехал из Мельбурна и 10 января 1838 года прибыл в Хобарт. Там капитан корабля — его фамилия была Лэнсей — пошел со мной в банк и помог мне обме­нять чек на деньги. Затем капитан пригласил меня в тавер­ну «Герцогиня Кентская» и угостил по-царски. Очень доб­рый был человек.

В таверне ко мне подошел мистер Кате, имевший фер­му близ Хобарта. Мы с ним были земляками. Мистер Кате предложил остановиться у него и жить совершенно бесплатно, сколько моей душе вздумается. Я с радостью согласился и провел под его крышей несколько недель.

Когда я гулял по городу, ко мне не раз обращались не­знакомые люди с просьбой рассказать о Порт-Филиппе. Слухи об этом крае широко распространились по всей зем­ле Ван Димена. Что ни день от пристани отходили суда, доставлявшие в новую колонию переселенцев. Не удиви­тельно, что люди ловили каждое мое слово.

Однажды какой-то джентльмен предложил мне на ули­це билет в театр. Так как я не знал дороги, он любезно проводил меня. Представление мне очень понравилось. Под конец ко мне подошел человек и спросил, не желаю ли я посетить театр еще раз и посмотреть представление со сцены, где, конечно, все видно гораздо лучше. Не чуя под­воха, я согласился. Я и не подозревал, что меня хотят пока­зать как англо-австралийского гиганта. Однако на следую­щий день я узнал всю правду и отказался быть посмеши­щем. Этим я нанес чуть ли не смертельный удар хозяину театра, который уже объявил о моем выступлении.

У мистера Катса меня посетил старый товарищ с «Калькутты». Он стал почтенным человеком, имел богатую ферму в тридцати милях от Хобарта. Он пригласил меня в гости, и, как только все его дела в городе были улажены, мы поехали на ферму. Там я прожил три недели, но, хотя принимали меня очень хорошо, безделье мне опротивело. Я попросил хозяина дома замолвить за меня словечко его превосходительству сэру Джону Франклину *. Может, он подыщет для меня работу. Мой друг не мешкая поехал к губернатору, и через несколько дней меня пригласили к не­му в дом. Я имел честь быть представленным сэру Джону и леди Франклин и нескольким джентльменам, которые с ними завтракали. Меня засыпали вопросами. В конце гу­бернатор поинтересовался, чего я хочу. Небольшой участок земли? Земли его превосходительство дать не может, а вот о работе позаботится.

————

* Известный английский мореплаватель сэр Джон Франклин с 1837 по 1843 год был губернатором колонии земля Ван Димена. Эта сторона жизни Франклина почти неизвестна читателям, интересующимся историей географических открытий. Капитан прославился тем, что пытался отыскать северо-западный проход из Атлантического океана в Тихий. Его экспедиции вписали одну из самых трагических страниц в книгу исследования Арктики. 11 июня 1847 года Франклин погиб во льдах близ острова Кинг-Вильяма, так и не достигнув своей цели.— Х.Р.

И действительно, очень скоро меня назначили помощ­ником заведующего складом в приюте для иммигрантов, что в Хобарте. Когда иммигрантов расселили и дом опу­стел, меня перевели в женскую больницу на должность привратника.

В приюте для иммигрантов я познакомился с одной симпатичной семьей. Глава ее — человек мастеровой — ре­шил подзаработать и отправился сначала в Сидней, а от­туда по суше в Порт-Филипп. По дороге несчастного у реки Муррей убили туземцы, и его жена и дочь остались без куска хлеба.

Как только факт смерти был установлен, я сделал пред­ложение вдове покойного. Она приняла его, и в марте 1840 года преподобный мистер Эвинг обвенчал нас.

Вскоре я заразился тифом и впервые за всю мою жизнь много дней провалялся в постели. Жена и дочь выходили меня, но здоровье мое пошатнулось. Видимо, со временем сказались лишения жизни в лесу.

В 1850 году в женской больнице произошли изменения, я стал не нужен, и меня уволили на пенсию.

Положили мне двенадцать фунтов в год. Благодаря бе­режливости и трудолюбию жены и дочки мы кое-как своди­ли концы с концами.

Я, конечно, и за эти деньги благодарен, особенно когда вспоминаю о своем прошлом, но я не теряю надежды, что власти Порт-Филиппа, ныне большой и богатой провинции Виктория, что-нибудь сделают для меня, когда узнают из этой книги всю грустную историю моей жизни.

Мой рассказ подходит к концу. Я надеюсь, что он по­служит предостережением всем легкомысленным юнцам, всем, кто, не желая слушать увещевания родителей, опеку­нов, друзей, не думает о своем будущем. Пусть мой пример стоит у них перед глазами. За грехи юности я расплатился многими годами страданий, которые постарался здесь правдиво изобразить.

* * *

На этом заканчиваются «Приключения Уильяма Бакли», но нам хочется сказать несколько слов в поддержку героя книги. Установлено, что, не будь в Порт-Филиппе Бакли в момент прибытия первых поселенцев, им бы, на­верно, пришлось перенести немало трудностей и опасностей.

Известно также, что сэр Ричард Бёрке посулил Уилья­му Бакли двести акров земли, но он их так и не получил. Бакли, однако, жив, поэтому еще не поздно восстановить справедливость. Вряд ли властям Виктории приятно слы­шать, что человек, так много сделавший для их края, полу­чает от правительства Англии двенадцать фунтов в год за службу на земле Ван Димена. Будем надеяться, что они позаботятся об Уильяме Бакли и что ему никогда не при­дется познать нищету и пожалеть о своем возвращении к цивилизации.

Расселение племен в районе Порт-Филиппа

ОГЛАВЛЕНИЕ

От редактора

Предисловие

Глава I. Побег

Глава II. Первая встреча с австралийцами

Глава III. Я ловлю рыбу

Глава IV. Старик, живущий на краю земли

Глава V. Снова один

Глава VI. Свадьба в лесу

Глава VII. Корабль!

Глава VIII. Назад к цивилизации

Глава IX. Успехи колонизации

Глава X. Мельбурн строится

Глава XI. На земле Ван Димена

Художественный редактор И. М. Русина

Технический редактор М. Л. Полуян

Корректор Н. Б. Осягина

——————
Сдано в набор 30/VI 1966 г. Подписано к печати 12/IX 1966 г.

Формат 84Х108¹/₃₂ Печ. л. 3,25 Усл. печ. л. 5,46 Уч.-изд. л. 5,27

Тираж 50 000 экз. Изд № 1679

Индекс 281/197-66 Зак. № 987 Цена 27 коп.

——————

Главная редакция восточной литературы издательства «Наука»

3-я типография издательства «Наука»