Рассказы орусскихнемца х Светлой памяти родителей моих Ивана Фридриховича и Марии Генриховны посвящаю

Кое-что о фамилиях и именах

Каково происхождение фамилий моих предков?

После нескольких лет поисков и ошибок смогло, наконец, сложиться толкование, вызывающее гораздо меньше сомнений, чем прежние варианты.

В основе фамилии Ritscher лежит слово Ritter. В изначальном смысле оно обозначало любого всадника (происходит от древнегерманского глагола rit «ехать верхом на лошади»), потом – конного воина, и только в 10-ом веке, когда некоторые из этих конных воинов стали профессиональными военными и получили дворянское звание, словом Ritter стали обозначать конного латника дворянского сословия, то есть рыцаря.

Прозвище же Ritter в ту далёкую пору получили не рыцари, а те горожане и сельские жители, которым в ходе какой-нибудь из многочисленных тогда междуусобных войн пришлось принять участие в качестве кавалериста. Отсюда и широкое распространение этой фамилии в Германии. (Я и ранее предполагал, что в основе нашей фамилии может лежать слово Ritter, но современный перевод его на русский язык – рыцарь – направил меня по ложному пути, хоть и вызывало это немало сомнений).

Теперь о написании фамилии. Нынешние языки германской группы, сформировавшиеся на основе различных диалектов древнегерманского языка, прошли каждый свой путь развития. Немецкий язык (в двух основных его разновидностях – нижненемецком и верхненемецком) испытал при этом влияние других языков, в первую очередь – кельтских, и не только в пополнении словарного состава, но и значительно – в произношении. Где-то звук p превратился в pf (сравните английское pound, plough и немецкое Pfund, Pflug), где-то t в s (английское wather, white, hot, foot и немецкое Wasser, weis, heis, Fuss), где-то t в z (kurt – kurz, platt – Platz, salt - Salz), где-то k в ch (rik – rich, milk – Milch, cook - Koch) и так далее.

Изменению подверглось и слово Ritter, которое в одних местах стало звучать как Ritzer, в других – как Rittscher. Подобное этому изменение - переход t в tsch – можно наблюдать, например, в трансформации древнегерманского слова tiuda (люди) сначала в teit, teut (название одного из германских племён), потом в deutsch (самоназвание всех немцев). К этому времени и звучание слова Ritter в его первоначальном значении «всадник» в верхненемецком языке изменилось в Reiter, а исходное слово rit – в reiten. (Следует сказать, что слово рыцарь, пришедшее в русский язык из языка польского, в сам польский из немецкого попало уже в диалектном звучании – Ritzer).

Изменения в произношении происходили не только территориальные, но и временные. При этом следует отличать то, что происходило в результате исторического развития языка, от того, что явилось следствием отсутствия единых правил правописания, а то и просто недостаточной грамотности священников и их помощников, которые оформляли записи о рождении. Яркое свидетельство этому – изменения, происшедшие с нашей фамилией за несколько столетий.

Первое документальное свидетельство о предках, её носителях, обнаружено в церковных книгах начала 17-го века в городе Хамме в форме Ritzer, то есть естественная трансформация из Ritter произошла во времени, предшествовавшему этому. Фамилию эту носили три брата: Hinrich, Hans и Marten (в более привычной форме – Heinrich, Johannes и Martin)

Их потомки, родившиеся в 17-ом веке, записаны в церковных книгах уже в нескольких вариантах: Ritzer, Ritzscher и Ritscher. Начиная с 18-го века, добавились ещё формы Ritzcher и Rittscher. При этом следует понимать, что произноситься фамилия в конкретной местности могла только в одном варианте. И надо думать, что после того, как исчезла форма Ritzer, она стала звучать Rittscher, то есть с упором на t, как мы, потомки, её сегодня и произносим вопреки написанию. Но писать её в то время могли, конечно, по-разному.

Сегодняшние потомки братьев Ритцеров проживают не только в Германии, но и на американском континенте, и в бывшем СССР. В Германии они живут как на исконной родине – в городе Хамме и его окрестностях, так и в других местах ФРГ: в Гамбурге, в Шлезвиг - Гольштейне, в земле Северный Рейн – Вестфалия, в Баден - Вюртемберге и в Баварии. Американские потомки живут в нескольких штатах США (Флорида, Вашингтон, Небраска, Канзас, Айова, Миссури и Калифорния), в Канаде, в Гватемале и в Чили. В основном они носят фамилию Rittscher (в английском варианте Ritcher); правда, одна американская ветвь изменила её на Richards – Ричардс.

И только потомки Hans’а ( Johannes’а ) Ritzer’а, оставшиеся жить там, где жили их предки, то есть в населённых пунктах Hamm, Eich, Ibersheim, входящих ныне в округ Alzei - Worms земли Рейнланд – Пфальц, а также потомки российские пишут свою фамилию с одним t – Ritscher (но, повторяю, произносят её в соответствии с написанием Rittscher).

Таким образом, лишённой основания оказалась моя прежняя попытка объяснить происхождение фамилии из слова Ritze – «щель, царапина» или Riss – «чертёж, план»; отсюда и объяснение – чертёжник, график или гравёр. То же самое – и из reich, сохранившемся в нынешнем английском в форме rich и звучащем как немецкое ritsch.

Топонимика Германии сохранила немало названий с корнями ritz и ritsch: Ritz, Ritzerow, Ritzleben, Rietz, Rietzel, Ritzdorf, Ritschenhausen, Rietschen.
Фамилия Riedel могла образоваться несколькими путями. Первый и наиболее вероятный вариант – от слова, которое в современном немецком языке имеет форму ruede, причём der Ruede переводится как «большая собака, кобель», а прилагательное ruede как «грубый, хамский». U с умлаутом в немецком языке в некоторых словах пришло на смену звуку i, краткому или долгому. Надо сказать, что во многих диалектах немцев Поволжья его не было, было i, чаще всего долгое. Так что слово rude в прежние времена произносилось как riede. Таким образом, прозвище Riedel могло быть дано тем людям, отца или деда которых называли der Ried; следовательно, по этому варианту Riedel имеет значение «Кобелёв» или «Грубиянов». Сюда же примыкают, судя по всему, и носители фамилий Рюдигер и Ридигер.

В английском языке слово ride обозначает то же, что и современное немецкое reiten или древненемецкое rit – «ехать верхом». Эта форма должна была существовать и в средненемецком, то есть в этом случае основу фамилии Riedel надо искать там же, где и фамилии Ritscher. В детстве в одной из исторических книг, ни названия которой, ни автора я так и не смог вспомнить, я вычитал, что Александр Невский воевал с тевтонскими рыделями. Долго стоял вопрос: что это за рыдели такие и какое отношение они имеют к нашей фамилии? Теперь, кажется, есть и ответ.

В современном немецком языке есть слово das Ried, которое переводится как «осока, камыш, заросли камыша», даже «болото». Вполне вероятно происхождение фамилии и от этих слов, от прозвища, которое мог получить человек, живущий в камышах, на болоте – Riedel. Если учесть, что осока в немецком называется ещё и Riedgrass, что может быть расшифровано как «грубая трава», то получается, что этот вариант происхождения фамилии имеет ту же этимологическую основу, что и вариант первый.

О широком когда-то распространении в Германии слов с корнями ried – riet (rieth) - rud свидетельствует топонимика страны. Даже на не очень подробной карте ФРГ удалось найти 15 населённых пунктов, в названиях которых фигурирует один из вариантов этого корня.

Фамилия Henning происходит от слова Henne «курица»; суффикс -ing обозначает потомков, то есть первым прозвище Henning, перешедшее в фамилию, стал носить некто, отец или мать которого имели прозвище Henne. В русском языке её аналог – Курицын.

Если же первоначально фамилия на самом деле звучала как Hennig (ведь именно так записан Иоганн Готфрид, основатель поволжских Геннингов), то переход её в Henning мог случиться просто: и в значении разница небольшая (Hennig «похожий на курицу»), и распространение и тот, и другой вариант имели примерно одинаковое – в списке переселенцев из Германии в Причерноморье у Штумпа находим мы пять Геннингов, четырёх Геннигов и одного Геннигера.

Однако, не исключено, что фамилия Pracht могла родиться из-за перегласовки от фамилии Precht, которая, в свою очередь, отражает разговорное звучание слова Brecht. Вот эта фамилия в Германии распространена довольно широко. В её основе лежит глагол brechen «ломать, разрушать», отсюда Brecht (Precht) – «ломаный, изломанный». Как могла произойти эта перемена, можно только гадать, но вряд ли есть смысл это здесь делать.

Теперь коротко об именах. В условиях существовавшего в немецком Поволжье двуязычия не только населённые пункты имели русское и немецкое названия, но и люди носили немецкие и русские имена. Фридрихи были Фёдорами (отождествление сделано всего лишь по созвучию, настоящий аналог русского Фёдора – немецкий Теодор), Генрихи – Андреями (опять-таки ошибка: Андрею равнозначен Андреас). Сами немцы предпочитали своих Иоганнов уменьшительно называть не Гансами, а Ванями, немецкая Минна превратилась в Нину. Мой дед Генрих Готлибович звался Андреем Богдановичем, отца даже в официальных документах иногда писали Иваном Фёдоровичем, а дружок его Вильгельми тоже почти для всех был Борис Фёдорович, а не Бернгард Фридрихович. Но была в употреблении группа имён, которым аналогов не нашлось – Курт, Карл, Роберт, Адольф.

О том, какой смысл нашими предками в далёком прошлом вкладывался в имена, подробно изложено в очерке «О германских именах». Кое-что сказано там и об именах близких родственников.

**********

Часть третья

Эрнст Шахт и другие

Об Эрнсте Шахте

В альманахе «Heimatliche Weiten» за 1987-ой год в одной из статей ныне покойного Вальдемара Эккерта, в которой речь шла о так называемых советских добровольцах, участниках гражданской войны в Испании в 1936-38-ом годах, встретилась мне такая фраза: «Unter den am Leben gebliebenen und heimgekehrten Sowjetarmisten befanden sich auch Ernst Brueggemann, Ernst Schacht und Oskar Bienz, alle drei deutsche Sowjetbuerger».*

Первый в этом списке из трёх человек – Эрнст Брюггеман – двоюродный брат моей матери, его биографией я тогда уже занимался. Естественно, что обойти вниманием двух других я не мог. Но если об Оскаре Бинце, кроме упоминания у Эккерта, я так ничего и не встретил, то о Шахте информация стала попадаться то в одном, то в другом, то в третьем месте. Сначала это была небольшого формата книжка «Мы – интернационалисты», лет 20 назад купленная и засунутая на верхнюю полку домашней библиотеки, потом - мемуары генерала авиации Н.Пономарёва, несколько номеров газеты «Neues Leben» 1993-го и 2000-го годов и так далее. Интерес к судьбе этого человека подогревался ещё и тем фактом, что свой смертный час он встретил в городе Энгельсе, в котором я родился и любое упоминание о котором меня равнодушным не оставляет.

Но обратимся к Эрнсту Шахту.

* * *

Родился Эрнст Шахт в1904-ом году в Швейцарии, в городе Базеле. Родители его были простыми людьми, трудолюбивыми и законопослушными бюргерами: отец – высококвалифицированный маляр, мать – домашняя хозяйка, весь мир которой ограничивался традиционным кругом: das Haus, der Mann und die Kinder. Они не были коренными швейцарцами: за несколько лет до рождения сына они переехали туда из Германии.

Жили они на окраине города, неподалёку от аэродрома, и Эрнст мальчишкой имел возможности наблюдать подробности аэродромной жизни: взлёт и посадку самолётов, лётчиков, обряженных во всё кожаное, механиков, суетящихся у крылатых машин. Желание летать вообще было мечтой мальчишек с первых дней появления авиации, а уж если рядом аэродром, то и желание усиливалось во много раз, и исполнение его казалось во много раз реальнее.

Но мечты – это одно, а реальная жизнь – чаще всего другое. Юный Шахт, сколько положено было по общественному положению родителей, проучился в школе, потом пришла пора получать профессию и начинать зарабатывать на жизнь самостоятельно. Идти по стопам отца – всю жизнь возиться с красками – очень не хотелось, уж лучше заняться чем-то таким, что бы не только деньги давало, но и при случае помогло приблизиться к мечте. Он остановил свой выбор на электротехнике и пошёл на завод учиться на электромонтёра.

Тут он оказался в рабочем окружении, которое в то время, то есть после первой мировой войны и революции в России, было повышенно политизировано даже в такой благополучной стране, как Швейцария. Здесь нужно сделать акцент вот на чём.
* «Среди оставшихся в живых и возвратившихся на родину советских военнослужащих находились Эрнст Брюггеман, Эрнст Шахт и Оскар Бинц, все трое советские немцы».

Социалистическая и коммунистическая идеи в то время не были ещё дискредитированы так, как это стало позднее, когда мир кое-что узнал из практики ленинизма-сталинизма, и, узнав, ужаснулся. В то время рабочие кружки были явлением повсеместным и политически сильным. Как правило, рядом с этими организациями стали появляться их молодёжные аналоги. Это объяснимо: что бы ныне ни говорили о коммунизме, но в основу этой идеи изначально было поставлено стремление к справедливости, и это, конечно же, не могло не находить отклика в сердцах очень многих людей и в первую очередь тех, кто свой кусок хлеба добывал тяжким трудом.

Созданный Лениным Коммунистический интернационал со штаб-квартирой в Москве на первых порах успешно играл объединительную роль в коммунистическом движении. Был создан и КИМ – Коммунистический интернационал молодёжи. Ячейка КИМа возникла и в Базеле, и Эрнст Шахт не замедлил вступить в неё. Это было в 1921-ом году, ему было 17 лет. Через год он, снедаемый жаждой активной деятельности и славы, уехал в Берлин, где находилась немецкая секция КИМа и где он довольно быстро оказался в числе функционеров некрупного калибра. Немало способствовали этому черты его характера: открытость, способность нравиться, остроумие и совершенно очевидное чувство ответственности.

В 1921-ом году большая часть России была охвачена голодом, население вымирало. Положение усугублялось развитием эпидемии тифа. Практически весь мир был готов помочь голодающим: частные лица, правительства, общественные организации. В Россию отправлялись поезда и пароходы с продовольствием, одеждой, медикаментами. Сопровождающим одной из партий товаров, собранных в Германии, был назначен молодой кимовец Эрнст Шахт.

Поручение он выполнил, но возвращаться в Германию или в Швейцарию не спешил. Как говорилось в пропагандистских лозунгах, «в Москве билось сердце мировой революции», и это его привлекало. Шахт добился разрешения на временное проживание в РСФСР, устроился на работу электромонтёром, получил койку в общежитии иностранных революционеров, проходивших подготовку в Москве. Он стал ходить на курсы по изучению русского языка, которые действовали в немецкой секции исполкома Коминтерна, участвовал во всевозможных акциях, организуемых коминтерновцами совместно с российскими комсомольцами. Парень он был коммуникабельный, внешне привлекательный, легко сходился с людьми, нравился девушкам. Чего ещё надо?

В 1923-ем году правительством СССР было принято решение об обучении группы немецких кимовцев лётному делу. Шахт обратился с просьбой включить его в состав этой группы. Ему повезло, в Коминтерне дали ему такую рекомендацию. Его направили во 2-ю военно-авиационную школу, которая находилась в городе Борисоглебске, небольшом городе в Воронежской губернии, основанном ещё в 17-ом веке на месте впадения реки Вороны в Хопёр. Школа там была только что открыта, но она вскоре стала истинной кузницей лётных кадров. Её окончили многие ставшие известными лётчики и авиационные деятели. В одно время с Шахтом там учился В.П.Чкалов, с которым они несколько позднее по-настоящему подружились; с другими своими однокашниками, как, например, И.Проскуров, Г.Денисов, Г.Тупиков, они много лет спустя снова встретились на войне, далеко от Советского Союза.

Генерал-полковник Н.А.Пономарёв, прибывший в Борисоглебскую школу в том же, что Шахт и Чкалов, 1923-ем году (ему тогда было 20лет), в своей книге «Покорители неба» писал: «В группе коминтерновцев, как их тогда называли, Эрнст Шахт тоже занимался в Борисоглебской школе лётчиков. Летать коминтерновцы учились на самолёте, который я обслуживал в должности старшего механика. С красивым, статным швейцарцем дружба у меня сложилась не сразу, хотя оба мы были комсомольцами и даже членами комсомольского бюро школы. А причиной было не только то, что Шахт плохо говорил по-русски, но и то, что швейцарец на первых порах демонстративно пренебрегал «неквалифицированной» работой. Отрегулировать магнето, зазоры в свечах – это пожалуйста, а остальное, дескать, не дело лётчика. Однако разве устоишь в стороне, когда твои товарищи работают, готовы взяться за любое дело, лишь бы летать». Разбираться в этой цитате впору разве что психологу, но всё равно – штрих к портрету.

Плохое знание языка, конечно, создавало большие трудности в учёбе. Большую помощь тут оказал ему его однокашник Иоганн (Жан) Аккерман, бывший «латышский» стрелок из города Шлептау, который свободно владел и русским, и немецким языками.

Он всегда старался быть рядом и всегда помогал. Да и Шахт явно прогрессировал в изучении русского.

Школу Шахт окончил в 1923-ом году с отличием и блестящей характеристикой. «Обучение закончил успешно. Имеет высокие личные качества. Решительный, находчивый, целеустремлённый. Имеет ярко выраженное желание летать».

После окончания лётной школы Шахт получил назначение в 1-й авиационный полк лёгких бомбардировщиков, он располагался в окрестностях Москвы. В этом полку Шахт прослужил довольно долго, и эта служба лично для него стала школой овладения высшим лётным мастерством. Там он до совершенства постиг технику высшего пилотажа (тогда говорили – воздушной акробатики), разрабатывал технику так называемых слепых полётов, то есть полётов в условиях отсутствия видимости, когда ориентирование ведется только с помощью одних только приборов. А приборов тогда, по сегодняшним понятиям, почти и не было: альтиметр (высотомер), компас, часы, спидометр. И в этом он достиг видимых успехов.

Следует сказать, что всплеск в развитии военной авиации в СССР начался с 1930-го года, до этого к ней относились в основном как к службе, призванной выполнять вспомогательные функции: разведку, наблюдение и связь. И лишь несколько частей, таких, как авиаполк, в котором служил Шахт, были сформированы как боевые единицы.

В 1925-ом году Шахт принял окончательное решение о смене отечества. Он решил остаться в СССР и обратился в Верховный Совет с ходатайством о представлении советского гражданства. Вопрос был решён положительно. Ему была выделена комната в одной из коммунальных квартир в Лефортове, у Коровьего брода.

В 1927-ом году Шахт был направлен на повышение квалификации в высшую лётно-тактическую школу при Военно-воздушной академии имени Жуковского. Через год он успешно окончил её и по возвращении в полк был назначен командиром звена.

В 1929-ом году одна из эскадрилий полка, в состав которой входило звено Шахта, была передислоцирована в Среднюю Азию, где в то время развернулась настоящая война с басмачами.
Отвлечение от темы первое.

«Басмачество (от тюркского «басмак» - совершать налёт) – после Октябрьской революции 1917 года вооружённое контрреволюционное националистическое движение феодально-байских элементов, мусульманского духовенства под руководством «Шура-и-Ислам». Цель – свержение советской власти, отделение Средней Азии от советской России.Поддерживалось реакционными кругами Турции, Китая, Афганистана. Основные силы басмачества ликвидированы к 1922-му году, отдельные отряды ликвидировались до 1933-го года». (Советский энциклопедический словарь)

Вряд ли стоит слепо верить утверждению, что «основные силы басмачества были ликвидированы в 1922-ом году». Да, движение потерпело поражение, но оно не было ликвидировано. Многие из басмачей просто ушли за границу, в первую очередь в Афганистан, где с помощью сочувствующих им вождей племён и местного населения были созданы многочисленные базы. На них басмаческие отряды под руководством авторитетных лидеров – курбаши – накапливали силы, вооружение, коней, обучали новобранцев. Последние набирались как из местного населения, так и из перебежчиков или людей, насильно уведённых из СССР. К концу 20-х годов басмачество значительно активизировалось. Теперь это были хорошо вооружённые мобильные кавалерийские группы по 100 – 500 человек.

Основной тактический приём басмачей – короткий, на несколько дней, скоростной рейд. Перейдя государственную границу, они внезапно нападали на пограничные заставы, расправлялись с партийными и советскими работниками, терроризировали лояльное к советской власти местное население. При подходе частей Красной армии они чаще сего не вступали с ними в бой, а уходили за границу; её Красной армии переходить запрещалось. Чаще всего рейды эти для басмачей заканчивались с незначительными потерями.

* * *

Вот на борьбу с этими налётчиками (боевиками, по-нынешнему) и было решено привлечь авиацию. Лётчики настигали басмаческий отряд и наносили ему значительный урон и пулемётным огнём, и бомбардировкой.

В 1931-омгоду на Шахта обратил внимание назначенный начальником Военно-воздушных сил СССР Алкснис. Он сделал его своим личным шеф-пилотом.

Яков Иванович Алкснис родился в Латвии в 1897-ом году. Участник 1-ой мировой войны. В 1916-ом году он стал большевиком. В гражданскую войну – политический комиссар дивизии, военный комиссар губернии. Награждён орденом Красного Знамени. В 1924-ом году окончил военную академию и вскоре был назначен заместителем начальника ВВС страны. В 1931-ом году, в возрасте 34-х лет, он стал начальником ВВС СССР. Поставленный на новое для него дело, в авиацию, он с присущим ему упорством взялся за его детальное изучение: без отрыва от службы окончил Качинскую авиационную школу и получил звание военного лётчика, изучал вопросы стратегии и тактики использования ВВС в войне, теорию строительства ВВС. В очень короткий срок он стал высокообразованным авиационным военачальником.

Имел звание командарма 2-го ранга (1935-ый год).

Из истории вооружённых сил СССР известно, что именно с начала 30-х годов началось стремительное развитие авиации, в первую очередь – авиации военной. Одно за другим открывались военные училища, лётные школы, аэроклубы, создавались коллективы авиаконструкторов, строились новые авиационные заводы. Именно в эти годы работу по строительству ВВС возглавлял Я.И.Алкснис.

В 1937-ом году он, как и многие другие военачальники СССР, был арестован по сфабрикованному обвинению и после нескольких месяцев допросов «с пристрастием» -

расстрелян.

* * *

Служба, к которой Шахта привлёк Алкснис, сначала воодушевила его. Как же: высоко оценены его лётные качества, он всегда рядом с высшим авиационным руководителем страны, в курсе всех проблем и новшеств и, конечно, при случае не будет обойдён наградами и званиями. Но первые восторги прошли, и обнажилась истинная сущность: извозчик он есть извозчик. Шахт стал проситься в строй. Алкснис ему долго отказывал, но, наконец, уступил: в 1933-ем году Шахт возвратился в свой полк, к тому же ещё и с повышением. Он был назначен командиром эскадрильи.

Да и то непонятное, что всё более и более проступало в Советском Союзе: и в политике, и в жизни народа – наводило на тягостные мысли. Оставалось одно: поменьше думать и в меру сил служить в том качестве, в котором оказался.

Крушение революционно-романтических бредней утвердило его ещё в одной мысли – надо жениться. Невеста у него уже была. Звали её Маргаритой Бюргин – Фишер, она служила архивариусом в аппарате Коминтерна. Довольно любопытным было то, что он знал её с детства, в Швейцарии они жили когда-то в одном доме и учились в одной школе.

Она, как и он, как и многие другие, увлеклась революционными фантазиями, в 16 лет вышла замуж за такого же фантазёра и исчезла из Базеля. И вот через годы встретил он её снова уже в Москве. Она была свободна (её ранний брак вскоре распался) и не только благосклонно отнеслась к ухаживаниям своего детского приятеля, но и по-настоящему полюбила его, ставшего на диво видным мужчиной. Чувства оказались обоюдными. Вот тут-то Шахту и пригодилась близость к начальству: он поведал Алкснису о своих и Эмми (так почему-то называл он её) планах и попросил помочь в обретении отдельного жилья. Всё сложилось удачно: молодожёнам была выделена отдельная комната в Москве. Там в 1934-ом году у них родилась первая дочь – Ритта, Рита.

В том же 1934-ом году Шахт был назначен руководителем Высших курсов усовершенствования лётного состава ВВС. Однако в этой должности прослужил он недолго и неожиданно для знакомых исчез из Москвы. Дочь много лет спустя говорила, что отсутствовал он более года, выполняя какое-то неизвестное задание правительства. Н.Пономарёв утверждает определённо: «А потом – Китай, где интернационалист – швейцарец дрался на стороне революционных войск». По возвращении из секретной командировки в начале 1936-го года Шахт был награждён орденом Ленина «за выдающиеся заслуги в военной подготовке» - такая туманная фраза стоит в указе ЦИК СССР. Орденоносец Шахт был осыпан милостями: трёхмесячный отпуск, большая денежная премия и – самое главное – просторная квартира в центре Москвы, на Страстном бульваре.

На новоселье собралось много народу, среди которых были и старый друг Ж.Аккерман, и В.П.Чкалов, и Я.И.Алкснис, и руководители немецкой секции Коминтерна.

У маленькой Риты появилась няня – тётя Лена, Елена Матвеевна Сержантова. Она была давней знакомой отца, у неё была комната в той же коммунальной квартире в Лефортове, где несколько лет жил холостяк Шахт. До прихода в семью Шахтов она работала уборщицей в Наркомате обороны СССР, куда, к слову сказать, снова вернулась во время войны, теперь уже по мобилизации; годы спустя она с гордостью говорила Рите, что носила в кармане ключи даже от кабинета Жукова.

Когда в 1935-ом году в Красной армии были введены воинские звания, Шахт был аттестован капитаном. По возвращении из Китая он получил майора и службу в аппарате штаба ВВС. Шёл 1936-ой год. В том году начались события в Испании.