Развивающейся

Философские категории являются предельными формами сознания, обосновывающими мировоззрение, в двух смыслах. По отношению к конечному уровню человекомирных отношений они выполняют организующую роль всеобщего «каркаса», кон­кретизируя исходную «клеточку» С-О-С отношений. По отно­шению к уровню бесконечности философские категории являют­ся как бы последними «опознавательными знаками», указыва­ющими пределы дискурсивного (выраженного в конечных фор­мах) освоения мира и стоящую за ним особую реальность. Ка­тегории, обращенные «лицом» к конечному уровню «клеточки», могут быть определены как понятия¹⁰ (хотя, как будет показа­но чуть ниже, и не сводятся к ним). Категории, обращенные к бесконечности, непонятийны, они, скорее, есть «предельные смыслы, вбирающие понятия».¹¹ Например, такие категори­альные характеристики человека, как индивид, личность и ин­дивидуальность, вполне определимы в понятийной форме. Но уникальность человека, или его экзистенция, могут быть опре­делены только отрицательно: через неповторимость. Способы задания их иные, о чем скоро пойдет речь при рассмотрении уровней философствования.

Методологическое значение «клеточки» заключается в ее по­следовательном применении на четырех уровнях, которое будет стержнем всего курса:

1. Как основы для сопоставления различных вариантов ре­

2. 
   Как «клеточки» онтологии мира, показывающей, что чело­
   век укоренен в атрибутах мировой субстанции.
   
3. 
   Как «клеточки» эволюции форм мирового взаимодействия
   по направлению к человеку.
   

Такал попытка была предпринята мной в книге «Основы системати­зации всеобщих категорий» (Томск, 1973). Тогда я видел только конеч­ный, «плоскостной» уровень реальности.

4. Как «клеточка» человеческой жизни, человекомирных от­ношений.

Весь курс представляет собой последовательную конкрети­зацию исходной «клеточки» в этих направлениях.

Инвариантная структура

2.2 ФУНКЦИИ ФИЛОСОФИИ И ЕЕ СТРУКТУРА

Мировоззренческая и методологическая функ­ции. — Сущностные силы человека и разверт­ка основного вопроса философии. —Функции второго порядка и сферы философствования.

Осуществляя категориальную рефлексию мировоззрения, фи­лософия выполняет две базовые функции: мировоззренческую и методологическую.

Мировоззренческая функция заключается в рефлексии ми­ровоззренческого идеала, методологическая— в рефлексии пу­ти, т. е. средств и способов движения к идеалу.

Мировоззрение в целом и все его компоненты рассматрива­ются прежде всего с позиций основного вопроса философии. Осуществляя мировоззренческую функцию, философия выделя­ет характер соотношения субъективного и объективного, конеч­ного и бесконечного в данном типе мировоззрения. Например, атеистическое мировоззрение исходит из примата объективной реальности, бесконечность трактует как неисчерпаемость этой реальности и основные интересы сосредоточивает в мире конеч­ного. Напротив, религиозное мировоззрение утверждает при­мат бесконечного субъекта (Бога), а мир конечного рассматри­вает как нечто производное и преходящее.

Осуществляя методологическую функцию, философия с этих же позиций — соотношения субъективного и объективного, ко­нечного и бесконечного — анализирует средства и способы де­ятельности, предпочитаемые в рамках определенного мировоз­зрения. Можно, допустим, рассматривать все субъективное

45

как реальность лишь в «оконеченной форме». Отсюда следуют вполне определенные методологические рекомендации и прак­тические действия: хочешь сформировать человека определен­ного типа —организуй соответствующую внешнюю среду; вся­кие рассуждения о непосредственном воздействии бесконечного — мистика, все можно и нужно жестко спланировать, рассчи­тать и проконтролировать. Нетрудно видеть, что я описал ме­тодологию, довольно долго задававшую тон в нашем обществе. Последствия ее известны. Так что философская рефлексия, если ее произвести вовремя и если к ней прислушаться, — отнюдь не абстрактное занятие.

Уже на уровне исходной «клеточки» мировоззренческая и ме­тодологическая функции философии способны дать общую кар­тину, выявить принципиальную направленность мировоззрения. Это необходимо, но этого недостаточно. Весь мировоззренче­ский уровень отношения человека к миру определяется систе­мой сущностных сил человека. Поэтому и основной вопрос фи­лософии и базовые функции философии — мировоззренческая и методологическая — должны быть развернуты, конкретизиро­ваны исходя из этой системы.

В то же время мы исходим из предпосылки, что человек и его сущностные силы не просто противостоят миру, но укоренены в нем. Стало быть, начать развертку надо с учения о бытии, рас­сматриваемом с позиций основного вопроса философии. Такое учение называется онтологией и, разрабатывая ату сферу, фи­лософия выполняет свою онтологическую функцию, в рамках которой действуют ее базовые функции — мировоззренческая и методологическая. Первая обращена к картине мира, скла­дывающейся в данной онтологии (допустим, онтология Аристо­теля или французских материалистов XVIII в., или отрицание онтологии в субъективистских учениях и т. д.), т. е. выявляет категориальную структуру мира, конкретизируя соотношение субъективного и объективного, конечного и бесконечного. Вто­рая — соответствующие принятой онтологии средства и спосо­бы человеческой жизнедеятельности в этом мире. Допускает ли, к примеру, онтология мира божественное откровение или только рациональное познание? Видят ли в мире наука и искус­ство одно и то же, но лишь в разных формах, или же им соот­ветствуют разные уровни бытия? Таким образом, уже на уров­не онтологии мы следуем онто-антропологическомы принципу: мир и человек в философии дол жны рассматриваться в един-

стве, через соотношение друг с другом.

Человек укоренен в онтологии мира, но он имеет свою специ­фическую сущность — иначе он не мог бы этому миру противо­стоять. В мире есть предпосылки добра и зла в человеческом поведении, и в этом плане проблема добра и зла и онтологи­ческая проблема. Но добро и зло в жизни человека, с учетом его качественного отличия от всех иных явлений, уже пробле­ма антропологическая. Строго говоря, все, что связано с сущ­ностными силами человека (кроме их общемировых корней), — все это предмет философской антропологии в широком смы­сле слова. Изучая сущностные силы человека с позиции своего основного вопроса, философия выполняет антропологическую функцию. Ее мировоззренческий аспект состоит в обосновании определенной категориальной структуры человека (видение его, скажем, в экзистенциальной философии, которая исходит из примата уникальности каждого человеческого существова­ния,¹² или в марксистской, где человек — совокупность обще­ственных отношений и прежде всего — родовое, общественное существо).¹³ Методологический аспект — в обосновании пути достижения мировоззренческого идеала. Можно ли, допустим, заранее спроектировать «всесторонне развитую личность» и жестко следовать программе? Или обращение к Богу спасет человека? Или его «самость»отвечает за все? Одним словом, как сформировать идеального человека и идеальные человеко-мирные отношения? Если в онтологии акцент делается на де­терминации от мира, то в антропологии — на детерминации от человека.

Подытожим первый шаг конкретизации функций и основного вопроса философии в таблице (см. табл.2 на с. 48).

Соответственно функциям и в структуре философии выделя­ются две основные сферы — учение о мире (в отношении к че­ловеку) — философская онтология и учение о человеке (в отно­шении к миру) — философская антропология.

Очень важно четко понять, в чем отличие именно философ­ской онтологии, от, скажем, физической или математической, а философской антропологии — от других подходов к человеку (биологии, медицины и т. д.). Различие — в том, что нефилософ-

Экзистенция и означает в переводе «существование». ^]3См.: Маркс К. Тезисы о Фейербахе // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 3.

47

Таблица 2. Функции философии

Базовые функции	Функции второго порядка
	Онтологическая	Антропологическая
Мировоз­зренческая	Категориальная струк­тура мира	Категориальная струк­тура человека
Методоло­гическая	Детерминация человеко-мирпых отношений от мира	Детерминация человеко-мирных отношений от человека

ский подход берет или мир (какую-то его область) сам но гебе, или человека (какой-то его аспект) самого по себе, или даже их отношения (в определенных аспектах), но, опять-таки, сами по себе. Философия же рассматривает все это в свете человеко-мирных отношений на уровне сущностных сил человека и их аналогов, предпосылок в мире. Теория множеств — мате­матическая дисциплина, и в основе ее лежат понятия элемента и множества. Это всеобщие понятия (все можно представить как множество элементов), но в контексте математической теории они не являются философскими категориями — это не миро­воззренческий контекст. Совсем иное дело, если мы обратимся к истории философии и увидим, что уже древние оперировали категориями единого и многого. Какова значимость этих атри­бутов бытия для мира и жизни человека? Что из них лежит в основе? Куда, говоря современным языком, направлено про­грессивное развитие: от многого к единому или от единого к многому? Какими способами мы можем познать и пережить еди­ное? Такие вопросы создавали философско-мировоззренческии контекст данной проблематики. Точно так же, например, су­ществуют науки социология и биология человека, но проблема соотношения социального и биологического в человеке — фило­софская проблема, поскольку от ее решения зависят определен­ное понимание сущностных сил человека и взгляд на его место в мире. Продумайте сами, как изменится стратегия формиро­вания человека в зависимости от выбора одной из таких пози­ций: человек прежде всего биологическое существо и его пове­дение в основном наследственно задано; человек — только соци­альное существо, его биология несущественна, все в нем зада­но условиями жизни общества; человек — существо социально-

48

биологическое. Социолог и биолог будут искать и объяснять

Далее философская антропология в широком смысле этого слова (как учение о человеке и его отношениях с миром, взятое в целом) разделяется на ряд сфер философствования в соответ­ствии с основными сущностными силами человека.

В последующих разделах система сущностных сил человека будет обоснована и детально раскрыта. Сейчас же мы просто вынуждены постулировать их наличие, чтобы сопоставить с ни­ми основные сферы философской деятельности.

Прежде всего сам человек как носитель сущностных сил вы­ступает как совокупный человек (человечество, общество, соци­альная группа) и как отдельная человеческая целостность. Раз­мышляя о категориальной структуре общества и его истории (мировоззренческий аспект), способах социальной деятельно­сти (методологический аспект), философия выступает как соци­альная философия или философия истории.¹⁴ Рефлектируя категориальную структуру отдельной человеческой целостно­сти и ее деятельность, философия является философской ан­тропологией в узком смысле этого глова.¹⁵ В этих сферах фи­лософия выполняет социологическую и антропологическую (в узком смысле) функции. ОВФ конкретизируется здесь как рассмотрение жизни общества и человека с позиций соотноше­ния субъективного и объективного, конечного и бесконечного.

Для классификации сущностных сил человека воспользуемся нашей «клеточкой». В ее рамках можно выделить три уровня сущностных сил.

Во-первых, это те, что связаны с непосредственными резуль­татами С-О и С-С отношений: соответственно преобразование и общение.¹⁶ Во-вторых, те, которые выражают такое коренное

14

49

Ключевые ценности, жизненные смыслы образуют «ядра» сущностных сил и их мировоззренческих идеалов, стратегиче­ские ориентиры, задающие направленность их проявления в мире.

Преобразование ориентировано на ключевую ценность поль­зы. Область философии, имеющая дело с этим аспектом челове-комирных отношений, называется праксеологией¹⁹ (праксис — действие) и выполняет праксео логическую функцию. В миро-

¹⁷Термии принадлежит Г. С. Батищеву. См.: Ватищсв Г.С. Неис­черпаемые возможности и границы применимости категории деятель­ности // .Деятельность: теории, методология, проблемы // Под ред. Ю. А. Лекторского. М., 1990. С. 29, 30.

^Преобразование, общение, познание, ценностно-ориентационную (в нашей терминологии — смыслонолагаиие) и художественную (в нашей терминологии — эстетическое освоение) деятельность как основные ха­рактеристики человеческой деятельности выделил М. С. Каган в своей книге «Человеческая деятельность»(М., 1974). Художественную деятель­ность он считал синтезирующей все предшествующие. Анализ велся им на плоскости С-О-С отношений. Введение глубинного измерения (отно­шение к бесконечности), естественно, меняет картину. Более подробно этот вопрос будет обсужден в разделе «Антропология».

50

воззренческом плане она обосновывает определенное предста­вление о преобразовании как сущностной силе с позиции ОВФ, а в методологическом — осознает способы преобразования. В своем праксеологическом аспекте ОВФ может быть сформу­лирован таким образом: что такое польза и как она возможна в этом мире?

Ключевой ценностью познания выступает истина. Катего­риальную структуру и общие законы процесса познания изуча­ет также одна из старейших сфер философии — гносеология (гносис — знание), или теория познания. В гносеологическом аспекте ОВФ — это вопрос о том, что такое истина и как воз­можно ее достижение.

Смыслополагание имеет своей высшей ценностью правду.²¹ С соответствующей проблематикой имеет дело аксиология (ак-сис — ценность), а вопрос о том, что такое правда и как она возможна в этом мире, представляет собой аксиологический

те. М., 1975.). На мой взгляд, праксеология в полном объеме должна включать также философию игры как свободного самовыражения субъ­екта и философское учение о потреблении. Для последнего мной в «Фило­софии как деятельности»был предложен термин «консумология»(consum — потребление). Но эти проблемы, хотя и были предметом многовековых размышлений, не оформились еще в какую-то более или менее разрабо­танную философскую теорию.

51

Эстетическое освоение ориентируется на ключевую ценность красоты и рассматривается в рамках эстетики (эстетикос — чувствующий), а эстетическим аспектом ОВФ является вопрос о том, что такое красота и как она возможна в этом мире.

Высший смысл религиозного отношения к миру — святое,²² соответствующая проблематика издавна относится к ведению философии религии,²³ данный аспект ОВФ заключается в по­пытках осмысления природы святого и возможности сопричаст­ности человека к этой глубинной характеристике бытия.

И, наконец, философско-мировоззренческое отношение ори­ентировано на мудрость (как идеал целостного отношения к ми­ру, гармонично соотносящего в себе все другие ключевые жиз­ненные смыслы), оно осмысляется в философии в целом, а по­следняя подвергается рефлексии в метафилософии (приставка «мета»означает «находящееся за»и используется для обозначе­ния областей знания, назначением которых является осмысле­ние, обоснование тех сфер, которые называются после пристав­ки «мета»: к примеру, метаматематика). Что такое мудрость и как она возможна— таков метафилософский аспект ОВФ. Ме-тафилософия включает историю философии (рефлексию про­шлого), собственно метафилос.офию (рефлексию настоящего) и философскую прогностику {рефлексию будущего).

Во введении мы обратились к собственно метафилософии и истории философии. Философская прогностика пока еще не

В марксистской философии сущность религии традиционно своди­лась к иллюзорному, ложному пониманию действительности, возникаю­щему вследствие бессилия человека перед миром. В дальнейшем мы по­кажем односторонность такого подхода. Религиозное отношение не надо путать с огрехами отдельных религий и, тем более, Церквей, так же как, допустим, эстетическое — с плохим искусством. Суть религиозного отно­шения, на мой взгляд, в допущении в мире святого как присутствия в нем бесконечного и признании высшей его ценности по сравнению с корыст­ными сиюминутными (и «постоянно возрастающими») потребностями. Игнорирование этой великой ценности — одна из причин кризиса наше­го общества, в частности, и «массово-культурной»тенденции и развитии индустриального общества в целом. Естественно, все это нуждается в более детальном анализе и обосновании.

В марксистской философии данная проблематика рассматривалась в рамках научного атеизма (само название говорит об исключительно негативном отношении к религии). В настоящее время эта дисциплина получила название «история и теория религии и атеизма». Мы хотим в ней выделить собственно философское ядро.
оформилась в особую сферу, хотя отдельные размышления о судьбах философии, ее будущем, конечно, рассыпаны в фило­софских трудах.

Помимо основных сфер философствования в ходе развития философии могут образовываться более или менее устойчивые учения, концепции, теории. Допустим, философия культуры, философия права, теория деятельности, философские основы системного подхода и т. д.

Подведем итоги, дав, после проведенной конкретизации, об­общающую характеристику основному вопросу философии, ее функциям и тем сферам, из которых она складывается (струк­туре).

Основной вопрос философии предстает теперь как вопрос о соотношении субъективного и объективного, конечного и бес­конечного в мире, в человеке и человекомирных отношениях, что выражается в вопросах о том, что такое и как возможны в этом мире польза, добро, истина, правда, красота, святое и

мудрость.'⁴

.Дальнейшая конкретизация пойдет по пути выявления катего­рий, отражающих систему атрибутов (неотъемлемых свойств) фундаментальных отношений субъективного и объективного, конечного и бесконечного: шаг за шагом мы будем восходить от абстрактного к конкретному, пока со всей системой мировоз­зрения не будет сопоставлена целостная категориальная систе­ма философии как ее рефлексия и обоснование.

Систему функций философии можно представить с помощью следующей таблицы:

²⁴Сравните с тем, что говорил о задачах философии один из крупней­ших в истории мировой философии мыслителей Иммануил Кант: фило­софия должна ответить на вопросы о том, что человек может познать, на что он может надеяться и что он должен сделать, и в итоге — что такое человек? Делать — можем сказать мы сегодня — добро и пользу. Знать — истину и правду. Надеяться — на красоту, святое и мудрость. И тогда, ты будешь человеком. Вся история философии — эстафета таких вопросов и ответов.


52

53

Метафилософия / Онтология

(включая историю философии) \ Антропология

(философия истории,антропология в узком смысле,

праксеология, этика, гносеология, аксеология,эстетика, философия религии).

Еще раз отметим, что структура курса соответствует струк­туре философии: Введение в философию, Онтология, Антропо­логия и приложение цельной философской системы к обоснова­нию современного мировоззрения.

В заключение сделаем некоторые необходимые пояснения.

54
Почему мы упорно говорили о «сферах философствования», а не философских науках и дисциплинах, как это обычно принято? Потому что философия, как это будет показано в следующем подразделе, не сводится к науке.

Кроме того, следует различать сферы философствования (или в определенном их аспекте — философские науки) и предмет­ные науки и сферы человеческой деятельности относительно одних и тех же (на первый взгляд) предметов рассмотрения. Так, существуют социальная философия и предметная наука со­циология; философские этика и эстетика и становящиеся ныне комплексные предметные науки под таким же названием; фило­софская антропология и комплекс предметных наук о человеке. В чем их различие? Ответ заключается уже в самом термине «предметная наука». Представители указанных предметных наук исследуют (описывают и объясняют) общество, человека, нравственные и эстетические отношения как один из предметов, как часть этого мира. Философ же в этих случаях, во-первых, работает на уровне сущностных сил и, во-вторых, рассматри­вает эти предметы не как таковые, но под углом основных во­просов философии и мировоззрения. «Общество устроено так-то; существуют такие-то типы обществ», — говорит социолог. «Какую роль играет общество в становлении того или иного отношения к миру? Какие пути его развития ведут к такому-то мировоззренческому идеалу?»— такие вопросы задает фило­соф. К тому же, находясь на «отстраненной» позиции, он может задать и совсем «сумасшедший» вопрос: «А может быть, обще­ство вообще искажает человека и нам не стоит смотреть на него сквозь эту призму?». Этик-предметник описывает конкретные нравы, моральные нормы, объясняет их происхождение. Фило­соф в этике озабочен проблемой добра и зла, их местом в мире и человеческой жизни. Этика как предметная наука, если она не хочет свести себя к складированию фактов и Вавилонской башне отдельных гипотез, не может обойтись без философских представлений о добре и зле и методологии реализации добра. И еще одно важное замечание о полярных противоположно­стях понимания функций философии. Одна из крайностей на­доела нам до крайности: «Краткий курс ВКП(б)» в своей че­твертой главе или цитатник Мао-Цзедуна, по которым зада­ча философии виделась в обосновании (не столько логически, сколько заклинаниями с помощью догм — вспомните, к приме­ру, лектора по диамату из «Круга первого»А. И. Солженицына

55

«единственно правильного»(это было уже известно заранее) ми­ровоззрения. Философия превратилась в служанку идеологии. Но следует ли из отказа от такого отношения к философии, что маятник должен до отказа качнуться в другую сторону? Теперь модно говорить, что философия вообще ничему не учит, учебни­ки по философии, мол, невозможны и ее единственное назначе­ние — это «опроблемление» всего, что можно «опроблемить»(и переживание своей значительности по этому поводу; или де­монстрация трагической проблемной озабоченности). Ну а как быть с теми, кто, к несчастью своему, умеет решать пробле­мы или делать реальные шаги по их разрешению? Объявить догматиками и идеологами? Я согласен с тем, что со сторо­ны общества разумно финансировать деятельность «думающе­го инженера»: он ни за что не отвечает на производстве, просто ходит и думает, смотрит со стороны. И иногда выдаст неожи­данные идеи, А если он просто переживает проблемность как таковую? Что ж, пусть это будет его хобби.

Поэтому и грань в деятельности философа между рефлексией мировоззрения и участием в его созидании, не является какой-то магической чертой. «Но у философа нет средств для этого, мировоззрение — другая область», — может сказать «чистый» методолог. «Не столько средств, сколько желания и смелости»,

В качестве примера абсолютизации «разрушительной» и «отстра­ненной» позиции философии можно привести точку зрения A.M. Пяти­горского, согласно которой философия хороша лишь тогда, когда она «не обязательна», не может давать «практических рекомендацией» и вообще не вошла в ткань культуры. Один из уровней внутренней лаборатории философа он отождествляет с философией и целом {см.: Индивид и куль­тура (интервью с A.M. Пятигорским) // Вопросы философии. 1990. j№ 5.)

56

— возражу я. Ла, между категориями философии и понятия­ми мировоззрения есть существенное различие: вторые гораз­до богаче и конкретнее первых. Но если построение категори­альной системы философии изнутри ориентировано на поиски и обоснование мировоззрения, если правда мировоззрения четно и непредвзято проверяется истиной рефлексии, то переход на мировоззренческий уровень конкретизации совершается есте­ственно. Я не призываю к этому всех философов — каждому свое, но думаю, что именно в этом высшее назначение философ­ской рефлексии. Хотя придет время, и это мировоззрение будет подвергнуто критике на новом витке проблемного анализа, но обращаясь к вечным проблемам, мы нe должны забывать и о том времени,в котором живем.

Общая схема уровней мировоззрения и фило­софствования. — Средства философствования: . эмпирический базис, «орудия», способы. — Критика абсолютизации отдельных уровней.— К кому обращаются философы?

Мировоззрение может существовать и вырабатываться на трех уровнях: логико-эмпирическом, уровне эмоционального настроя и уровне глубинного общения. В свою очередь, ка­ждый из этих уровней также может быть разделен по способам осуществления на стихийный и профессиональный.

На логико-эмпирическом уровне мировоззрение основыва­ется на получении фактов и их логическом объяснении; фик­сируется оно в форме суждений, понятий и объясняющих их систем (концепций, теорий и т. д.). Каждый человек может пытаться стихийно выразить свое мировоззренческое кредо, сформулировать определенные представления о месте человека в мире. Этот способ имеет свои плюсы и минусы, и, например, без здравого смысла мировоззрение и философия могут силь­но оторваться от реальности, но и одним здравым смыслом все проблемы не решишь: все хорошо на своем месте (и это может служить примером стихийного мировоззренческого суждения). Профессиональный способ имеет место тогда, когда выработ­ку мировоззрения осуществляют специалисты, когда эта дея­тельность выделяется из числа других и конституируется как

57

деятельность идеолога. Пользуясь логико-эмпирическими ме­тодами, идеолог в пределе претендует на научность мировоз­зрения, стремится изложить его в виде системы.

На уровне эмоционального настроя мировоззрение суще­ствует в виде образов-символов, которые создают общий эмо­циональный настрой в отношении человека к миру, не фиксируе­мый в жестких, логически выводимых определениях. Это посло­вицы, поговорки, афоризмы, поэтические метафоры, музыкаль­ные образы, геральдические символы и т. д. Так, тютчевские строки «все во мне и я во всем», варьирующие один из типов на­строя, проникающий во многие культуры с древних времен, — это мировоззренческий символ в области поэзии. Или, напри­мер, мировоззренческое значение образа Георгия Победоносца в русской культуре: борьба светлых сил с драконом, стойкость христианского воина-мученика, национальная честь, покрови­тель русского конного войска, герб Москвы и Российской им­перии, память о славных героях, награжденных Георгиевским крестом ... Все это пересечение ассоциаций и создает опреде­ленный общий настрой — но не теоретический, а именно эмоци­ональный. Хорхе Борхес в одном из своих рассказов заметил, что, может быть, вся история культуры — это история несколь­ких ключевых метафор. И в качестве примера он проследил историческую эволюцию в культурах разного типа известной философской метафоры — Бог как круг, центр которого везде, а окружность нигде. Каждый человек так или иначе стихий­но переживает определенный общеэмоциональный настрой на мир (благоговения, воли к власти, тревоги и т. д.), но люди духовного звания, представители искусства и т. п. профес­сионально занимаются формированием соответствующего ми­ровоззренческого настроя (сравните, .допустим, христианское богослужение или какое-нибудь «массово-культурное» действо, или концерт органной музыки; посещение выставки Ильи Гла­зунова или «авангардистов»).

Уровень глубинного общения — непосредственный контакт с актуальной бесконечностью мира и самого человека, — есте­ственно, не может сам по себе образовать мировоззрения, по­скольку он не фиксируется ни в каких (формах («мудрость мол­чания»). Но он как «незримый эфир», как общая атмосфера формирует мировоззрение, а его отсутствие создает бездухов­ное мировоззрение насильника («все позволено») и потребите­ля. Такое общение также осуществляется как стихийно, так и с
помощью особых методов внутреннего сосредоточения (напри­мер, медитации).

Я буду защищать тезис, который в современной философии принимается немногими, а именно: философская рефлексия ми­ровоззрения производится на тех же самых уровнях, на кото­рых протекает жизнь самого мировоззрения. (И лишь на уровне глубинного общения она уходит в принципиально нерефлекси-руемую основу: там уже нет разделения на субъект и объект, а, стало быть, и рефлексивного отношения). На первый взгляд кажется, что категориальная рефлексия мировоззрения, есте­ственно, может производиться только на уровне категорий — универсальных понятий, т. е. на логико-эмпирическом уровне (об эмпирических, опытных основаниях философии речь пойдет ниже). Но всегда ли категориальный каркас нашего сознания выражен в форме понятий? Положительный ответ на этот во­прос многим сейчас представляется само собой разумеющимся: философия начинается с мышления в понятиях; метафизические догадки, еще не выросшие из одежд мифологии, — это, мол, лишь «предфилософия».²⁶ А вот один из первых русских исто­риков философии архимандрит Гавриил в 1840 г. думал иначе. Он полагал, что каждый народ имеет «свою философию, более или менее наукообразную, или по крайней мере рассеянную в преданиях, повестях, стихотворениях и религии».²' И мне пред­ставляется, что он был прав. Ибо самосознание, рефлексия, так же как и сознание в целом, не сводится к отчетливой, однознач­но интерпретируемой словесно-логической форме. Логический уровень философствования уместен там, где необходима стро­гая доказательность. Если, допустим, кто-то утверждает, что в мире и человеческой деятельности господствует принцип при­чинности, то доказательное согласие или опровержение этой по­зиции не может быть получено, пока мы не будем точно знать, что понимается под причиной, т.е. пока не будем иметь по­нятий о тех категориальных характеристиках (атрибутах) бы­тия, которые необходимы и достаточны для однозначного от­вета на поставленный вопрос. Правильность соответствующих характеристик на этом уровне может и должна быть провере-

26

58

59

на: не просто «я так вижу», но «причина есть то-то потому-то и потому-то». Но доказательность и проверяемость суть основ­ные черты научности, и потому философия, когда ее деятель­ность на логико-эмпирическом уровне приобретает профессио­нальный характер, выступает как наука.

Однако философия не сводится к науке, она является особой формой духовной жизни, которая лишь включает в себя логико-эмпирический, в том числе научный уровень. Категориальные структуры сознания могут существовать не обязательно в виде отчетливо сформулированных понятий- Более того, сам про­цесс выработки мировоззрения и специальная философская ре­флексия не всегда различимы, ибо первый может включать в себя вторую как органический момент. Что представляет со­бой, к примеру, легенда о Великом Инквизиторе в «Братьях Карамазовых» Достоевского — мировоззренческие или фило­софские размышления? Видимо, и то, и другое, поскольку в ней формируется и рефлектируется определенное мировоззрен­ческое убеждение: человек достоин любви, а не насилия «ради его же блага». Но и формирование этой позиции, рефлексия ведутся здесь не с помощью понятий и логического доказатель­ства (хотя они и присутствуют), но посредством образов и ассо­циаций, создающих обший эмоциональный настрой: не прини­маю иезуитство Инквизитора, принимаю то отношение к миру, которое своими поступками (не логическими доказательствами) принес Христос. Вл. Соловьев известен не только как большой философ, но и как философский поэт. Свои основные идеи он доказывает логически и выражает символически:

Смерть и время царят на Земле. Ты владыками их не зови. Все, кружась, исчезает во мгле. Неподвижно лишь Солнце любви.

Тот настрой на мир, который выражен в этих строках, мо­жет быть поставлен в соответствие с категориальной структу­рой учения Соловьева в его понятийной форме: соотношение временного относительного бытия и вечного абсолютного су­щего, ядром которого является любовь как божественное и бо-гочеловеческое мироотношение. Но будет ли исчерпана магия поэтического образа после такого сопоставления? Это не про­сто «иллюстрация» мысли, но самостоятельный и самоценный уровень философствования.

Я разделяю позицию историков русской философии М.Н.Гро-

жүктеу/скачать 2.54 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: