Реабилитационная наркологическая клиника «нв-центр» наркома н

Наркоману

Иногда доходят слухи о друзьях, кого-то нашли на улице, кого-то в собственной квартире, а вчера сказали, что Людка выпрыгнула из окна. Ханку брать не на что, приходится воровать, а как все хорошо начиналось, никаких проблем, одно удовольствие. Сейчас я знаю точно, наркотики – это подделанный яд. Попробовав его хотя бы один раз, ты уже не сможешь остановиться и сам не заметишь, как изменится все вокруг, а в конце, очень скоро, смерть.

С П Р А В К А

Анализ антител на ВИЧ – положительный.

Подпись врача
Господи, неужели это правда?! Неужели меня ждет именно такой конец? Да, я болен СПИДом. Мне страшно. Я не знаю, что мне делать, покончить с этим сейчас или попробовать существовать ещё и с этим. Как я одинок, некому даже сказать. А если скажу наркоманам, то не смогу больше достать, передо мной закроются все двери. Я попал в тупик, это конец моей дороги. Господи, помоги мне!.

«Живой труп»
Мы с тобой не встречались, но не удивляйся, я в курсе твоих проблем. Надеюсь, что моё письмо с кратким описанием никчёмной жизни, которую я прожил в наркотическом дурмане, остановит тебя или хоть ненадолго поможет задуматься. Ведь моя жизнь – это продолжение твоей, исключая или прибавляя воровскую романтику, отдаляя или приближая финиш. Ведь старт, браток, у нас один - первая доза наркотика. И выигрывает не тот, кто дальше, сильнее, быстрее, а тот, кто благоразумнее, мудрее, умнее, кто вовремя поймет всю безнадежность попытки победить в этом забеге смерти.

Я начинал так же, как и ты. Первый раз я вмазался в двадцать один год, в то время в нашей стране не было даже секса, не говоря уже о наркомании. Прошу тебя, обрати внимание на тот немаловажный факт, что я не знал в какую трясину я провалюсь, сунул из любопытства туда руку, и меня затянуло целиком. Это болото изощрённо замаскировано всеми прелестями жизни, иллюзиями на любой вкус.

В наркотическом опьянении я был сильнее физически, в постели девушки были от меня в восторге и всегда первые говорили о своем удовлетворении, я был неутомим, был на высоте, не пил, отлично одевался, был раскован, вежлив, держал слово.

В те времена неписаные законы наркоманов были очень строги, честность и данное слово выполнялось строго. А дальше, брат, жизнь с наркотиками набирала свою страшную силу и скорость, сметая все хорошее и святое на своем пути. С началом кумаров пришли воспоминания недалекого прошлого. В эти часы я вспоминал, что я был дважды женат, что у меня есть двое прекрасных детей, дочка и сын. И такая тоска и боль захлестывали мне душу, рвали сердце, и я не выдержал и вскрыл себе вены, вскрыл основательно, вложив в мойку всю боль, страдание и безысходность этой жизни. Чувство обиды, боль, гнев переполняли меня. Я жалел себя и искал во всем оправдания, не понимая, что той бритвочкой я прошелся по сердцам своих жен и детей. Мать сорвала крючок на двери и вызвала скорую. Обидно и стыдно, брат, но злость на весь мир и жалость к себе помутили мне разум. Озлобленность на всех и вся, подогретая наркотой, жаждала мести. И я мстил, воровал и грабил.

Как я тогда ошибался, думая, что это было дерзко, нагло, красиво. Вскоре железных дверей стало больше чем квартир, а на сработавшую сигнализацию менты приезжали раньше, чем ты выйдешь из подъезда. Мы стали шакалить на удачу, вот тогда, братишка, я понял, что были мы стаей волков или просто примеривали волчьи шкуры. Дозы были большие, а денег все меньше и меньше, мы стали грызть друг друга, крысятничать и кроить друг от друга наркоту. В это время двоих из нашей группы уже прикрыли, они решили потихоньку от нас на стороне подработать и попались.

Тут-то меня и встретил один мой знакомый, он предложил мне поработать у него. Вкратце объяснив мне, что моя задача - носить пистолет везде, куда скажут, и применять его в экстренных случаях. С деньгами было очень туго, он же предложил постоянные очень хорошие деньги, одна только мысль о пистолете привела меня в восторг, в детский восторг и я согласился.

Эх, братишка, братишка, если бы я знал, к чему меня это приведет. Нет, я не убил никого, но стрелять приходилось. Бывая на сходке, на стрелках и разборках, делая безразличное брезгливое лицо, я изображал машину, готовую убить любого по приказу, и я был готов к этому готов физически, а хуже всего - морально. Я был натасканной собакой своего хозяина, которая слышала изменения интонации, малейшие движения, неуловимые для других, понятых только псу. Готовый выстрелить в любого, чтобы отработать деньги на наркотики. Этот постоянный страх, когда идешь со стволом по городу, где, как мне стало казаться, ментов стало намного больше, я стал видеть и выискивать их среди пешеходов. Страх попасться со стволом, страх убить, страх проболтаться. Этот страх за пять с половиной месяцев пропитал моё тело, одежду, он летал в воздухе, он стал мной, я жил страхом.

Мне дали “премиальные”, забрали пистолет и сказали, что больше четырех месяцев никто не выдерживал. Я, братишка, не поверишь, стоял с ничего не выражающим лицом, был собран и сдержан, но я плакал, плакал каждой жилкой, всей душой и почувствовал, что что-то во мне оборвалось, сломалось. В этот вечер я вмазался от души, за все эти месяцы. К утру меня парализовало, перекосило левую сторону лица и немного левую руку. Теперь наркотик был спасением, он спасал меня от воспоминаний о семейной жизни, о воспоминании о детях и главное - спасением от страха.

Деньги кончились, я продал квартиру. Надеюсь, что ты понимаешь, что для наркомана куча денег. Хочешь, верь, хочешь нет, но на эти деньги я не купил себе кроме туфель ничего, и отдал матери три миллиона на шубу и два миллиона, чтобы оставили мне на черный день, - больше ничего, остальное прогнал по вене. Это был туман без жизни, эмоций, реальности. Ложился в больничку по совету родных, и то для того, чтобы сбить дозу, выходил и снова кололся. Один друг-соигольник умер, ещё одного посадили. Деньги кончились, настали черные глухие будни.

Кумар, братишка, который я пережил, нельзя сравнить ни с чем, те страшные, как мне казалось раньше, ломки, теперь казались мне насморком. Если сможешь, представь: липкий пот, такой, что нельзя открыть глаза, да их открыть нет простой человеческой силы, тело распухло так, что сжимает легкие и сердце, невозможно дышать, в том месте тела, куда прикоснешься, минут через пять появляется шишки. Во все кости и косточки кто-то вонзил раскаленные буры и этого ему недостаточно, и этот некто начинает их медленно поворачивать. Все тело превращается в сплошной сгусток боли, сильнее всего страдают руки, их боль ещё сильнее. Нет сил от боли, мозг отключается, ни мыслей, ни желаний, одно ощущение боли. Боль, боль, боль, единственное, что я в тот момент мог, это где-то в подсознании просить Бога о смерти. Хотя я в него не верил. Скорая не знала, что делать, и только увидев на шее следы от уколов, сделала укол в шею. Больше вен не было от сплошной опухоли, да и их трудно было найти.

Ты справедливо подумаешь, что после всего этого, хотя бы немного соображающий человек завяжет. Но не тут то было, выйдя из больницы, боль, страх, обида, месть заполняли мою душу. Знать бы мне тогда, брат, что мстил я себе, а отражалось все это на самых близких мне людях. Я не мог признать своего поражения, и это была ещё одна моя страшная ошибка. И я продал малосемейку–полуторку. На эти деньги я стал чаще прокатываться. Как и прежде я играл со смертью в прятки. Постепенно стал прокалывать новые вещи, затем похуже и те, что хотя бы имели какой-то вид. Воровать не было сил. Я понял, что я - живой труп. Я просто неспособный, никчемный, жалкий и убогий старичок, а мне тридцать девять. А у тебя есть, пока все - молодость, здоровье. Жизнь откроет перед тобой все двери. Думай, брат, думай.

жүктеу/скачать 0.66 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: