идентифицируется как часть возрастной группы (А.Н. Гвоздев, Е.А. Земская,
Т.В. Дубровская, М.А. Канчер, Г.С. Куликова, Е.Г. Малышева, Т.А. Милехина,
Седов К. Ф. К основаниям лингвистики индивидуальных различий (о принципах речевого
М. А. Кормилицыной, О. Б. Сиротининой. – Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 2007. – Вып. 7. – С. 6
Карасик В. И. Языковые ключи / В. И. Карасик. – Волгоград : Парадигма, 2007. – С. 227.
См., например: Крысин Л. П. Современный русский интеллигент: попытка речевого портрета /
8
В разделе Речевое портретирование в политической лингвистике
представлен обзор работ, посвященных изучению языковой личности политика.
Формирование политической лингвистики во многом обязано
исследованиям зарубежных авторов
8
. Особое место в западной традиции
занимает изучение речи Советского Союза (Д. Вайс, Дж. А. Данн, С. Якобсон,
Г. Лассвелл) и описание речевых портретов политических лидеров США
(J.C. Alexander, D.A. Hendricks, R.E. Denton Jr., J. Mattera, B. Rottinghaus).
В отечественной лингвистике интерес к политической речи отмечается с
XIX–начала ХХ вв. (В.А. Гофман, Н.Ф. Кошанский, М.Н. Попов). Современные
ученые, рассматривающие политическую коммуникацию советского и
постсоветского периодов, обращаются к риторическому (В.В. Данилина,
А.К. Михальская,
А.П. Романенко,
Г.Г. Хазагеров),
когнитивному
(А.Н. Баранов, М.В. Гаврилова, Ю.Н. Караулов, А.П. Чудинов), дискурсивному
(В.Н. Базылев,
В.З. Демьянков,
Е.И. Шейгал),
лингвоидеологическому
(Г.Ч. Гусейнов, Н.А. Купина, В.М. Мокиенко) аспектам, анализируют степень
культурно-речевой компетенции политика (Л.К. Граудина, Е.М. Лазуткина,
Е.С. Павлова, Е. Н. Ширяев), механизмы речевого воздействия. Предметом
исследования выступают речевые акты (О.В. Эпштейн), речевые жанры
(С.Ю. Данилов), речевые стратегии и тактики (О.С. Иссерс, О.Н. Паршина,
Н.Б. Руженцева, И.Ф. Ухванова-Шмыгова) и другие речеповеденческие
особенности (Г.Е. Крейдлин).
При реализации стратегии портретирования политических деятелей
можно выделить несколько направлений выбора объекта исследования:
региональные
лидеры
(Н.А. Бурмакина,
Е.В. Осетрова,
Л.Г. Самотик,
Е.В. Фролова и др.), президенты России и других крупных стран (И.Т. Вепрева,
М.В. Гаврилова, Н.Н. Кошкарова, Е.А. Нахимова, О.Н. Паршина, Р.Т. Садуов,
Е.В. Саунина, А.П. Седых, Т.П. Тарасенко, Е.В. Шустрова и др.), лидеры
оппозиции
(М.В. Китайгородская,
Е.В. Мадалиева,
Н.Н. Розанова,
Т.В. Романова), исторические личности времен Второй мировой войны и
других
периодов
(Е.Н. Иванова,
А.В. Косивцова,
Ю.С. Костылев,
В.В. Макарова, А.К. Михальская и др.).
В разделе Модель описания речевого портрета политика
обосновывается модель описания речевого портрета, которая отвечает задачам
диссертационного исследования и интерпретирует речевой портрет как
динамический феномен.
В данной работе мы выдвигаем следующую гипотезу: динамика языковой
личности политика, адаптирующегося к социально-историческим условиям,
проявляется, прежде всего, в аспекте речевых стратегий и тактик, приемов
достижения
коммуникативных
целей
при
возможном
сохранении
8.
Большую роль в знакомстве русскоязычной аудитории с классическими работами по политической
лингвистике сыграл основанный А.П. Чудиновым научный журнал «Политическая лингвистика», а
также монографические труды Э.В. Будаева и А.П. Чудинова. См., например: Будаев Э. В.,
Чудинов А. П. Зарубежная политическая лингвистика : учеб. пособие / Э. В. Будаев, А. П. Чудинов. –
М. : Флинта, 2008. – 352 с.
9
мировоззренческой
(идеологической)
целостности
и
речекультурной
уникальности.
Сформулированная гипотеза опирается на идею вариативности речевого
портрета, которая обеспечивается определенным набором аспектных
характеристик языковой личности. За основу выделения аспектов мы взяли три
линии естественной параметризации человека: человек в отношении к миру
(ментальный параметр), человек в отношении к другим людям (поведенческий
параметр), человек в отношении к себе (индивидуально-речевой параметр).
Достарыңызбен бөлісу: