"Stirring within me are these feelings I can't ignore - I need a miracle, and that's what I'm hoping for"13

12. "Stirring within me are these feelings I can't ignore - I need a miracle, and that's what I'm hoping for"¹³

У Катце, на двадцать шестом году жизни со всего размаху налетевшего на подводный камень судьбы, было как раз настроение порассуждать на подобные темы. Хотя бы с самим собой. Все равно он в последний месяц почти не показывался из своей берлоги в Цересе, набросившись на работу, как голодный пес - на кость. Он спешно выводил на прежний уровень свои дела на черном рынке и крайне осторожно продолжал хакерскую деятельность - проект "Слепое зеркало" еще предстояло довести до совершенства. Только вот почему-то такие привычные дела теперь сопровождались вдвое большим количеством выкуренных сигарет - или же напротив, сутками, когда он не мог курить вообще; кофеварка отказалась с ним разговаривать и делилась только кипятком, куда с горем пополам нырял неожиданно обнаруженный при раскопках зеленый чай; а еще в его доме поселилась Музыка. Последнее было особенно странно - Катце всегда любил необычные и не обделенные смыслом произведения, но у него никогда не было времени просто сидеть и слушать музыку в свое удовольствие. Теперь же она заполнила все его логово до последнего уголочка, причем это были не привычные для Катце динамичные по форме и нейтральные по содержанию записи, способствовавшие настройке на рабочий лад, а тревожные, отчаянно-печальные и беспощадно-красивые песни из ассортимента исполнителей старой Терры. Большей частью, конечно, в современной обработке - достать оригинальные записи было ой как не просто - но встречались и подлинники, сохранившиеся с незапамятных времен.

...На десятом прогоне "Who wants to live forever..." внутренний голос не выдержал и очень ехидно поинтересовался у Катце: "Влюбился, да, старый дурак???". Рыжий хотел было послать его к демонам, но потом подумал, что врать самому себе еще смешнее, чем...

Чем на старости лет подцепить ту заразу, которой опаснее всего страдать рабам, петам и фурнитурам.

Они с Раулем почти не виделись в последнее время. Когда прошла первая горячка после выступления господина Ама на совете, и они поняли, что никакой опасности нет, порог перейден и блонди выиграл у Судьбы первый раунд в своей сольной игре - вместе с облегчением на Катце обрушилось тихое отчаянье. "С Раулем все будет в порядке", - твердил он себе, в тайне радуясь, что ему так и не пришлось сделать страшный выбор: вмешаться в судьбу блонди, разрушив то, к чему тот стремился - или смириться с его решением и дать ему погибнуть "в бою". "С Раулем все будет в порядке - а вот со мной, без сомнения, не будет. Я рехнулся. Я совершенно точно сошел с ума - я влюбился, как мальчишка, я не могу контролировать свои чувства - и что еще страшнее, уже не верю, что смогу контролировать действия; да если кто-то из них попробует причинить ему вред - я всю Танагуру переверну и если надо - вскрою стальной череп Юпитер - благо теперь я много такого о ней знаю, чего мебели знать не положено!!"

"Впрочем, - тут же признавался себе Катце, - едва ли это потребуется, едва ли я теперь вообще ему нужен." И это была правда - после двух месяцев трений и подковерной борьбы предложения Рауля - не все, но многие - были приняты Синдикатом и утверждены в качестве плана развития Танагуры на ближайшие пятнадцать лет. Его назначили куратором сразу нескольких крупных проектов, что, помимо огромной ответственности, означало еще и огромную власть. Башня Эоса разбухала от слухов и разговоров - сначала осторожных домыслов и недоверчивых предположений, потом - от бурных дебатов и, наконец, почти открытого восхищения (от сторонников и сочувствующих) и решительного неприятия (от противников). В Танагуре постепенно формировались два лагеря, центрами которых стали Институт и Академия; однако Консул Герхард - а следовательно, и Юпитер, наградили кредитом доверия Советника Ама и его команду. Это был триумф, и несомненный. Рауль выглядел так, как будто не просто обрел крылья, но и впервые проверил с ними на прочность ветер и небо. Он стал еще красивее, хотя это казалось невозможным - Катце больно было на него смотреть...

И не стоило смотреть. Вернувшись в Церес, он замкнулся в тесном мирке из работы, сигарет, старотерранской музыки и снова работы, позволяя себе только короткие деловые переговоры с господином Советником. Сотни мыслей строгой, почти математической правильности приходили к нему так часто, что он мог бы просто пронумеровать их и вместо очередного внушения говорить себе: "Катце, мысль №22, "Я не могу ни на что рассчитывать и не имею права досаждать ему своими нелепыми чувствами". Повторять ежедневно семь раз перед зеркалом вместе с мыслями №9, 11 и 23".

Сказать, что вся это ни капли не помогало - значило тонко и изящно пошутить. Потому что не помогало совершенно, абсолютно, невероятно, ни разу. Внутри него бесновался новорожденный, совсем недавно пробудившийся огненный демон - и загнать его обратно в спячку не представлялось возможным.

Окончательно добил Катце сон, приснившийся в одну из выдавшихся довольно ясными ночей. Ясон и Рики, обнявшиеся, прижавшиеся друг к другу в самом сердце огненного шторма. Их лица были потусторонне красивы и так же спокойны, и от всей картины веяло настоящим безумием - потому что в ней не было ни горя, ни боли, ни смерти, но была Бесконечность. Голос, звучащий на грани сознания, перекликавшийся с другим голосом: зла нет. Смерти нет. Боли нет. Нет беды, нет страха, нет отчаянья - их придумали те, кто не знает, что такое настоящее есть в мире на самом деле. Неужели ты не видишь этого???

Видимо, так или иначе, Катце видел - потому что утром проснулся с таким колоссальным подъемом сил и энергии, какого не испытывал последнюю тысячу-другую лет. Несоответствие состояния и настроения, сна и реальности, заставило его горько усмехнуться. Между ними лежала непреодолимая пропасть, и он едва смог удержаться на ее краю.

...Впрочем, всегда ведь найдется добрая душа, что подтолкнет тебя в спину?? Катце едва успел согнать с лица странное, возникшее после увиденного во сне, выражение (причем сделано это было с применением трех чашек отвратительного кофе, которым наконец разродилась кофеварка), как дверь его берлоги распахнулась. Он просто увидел, как мигнул индикатор в углу экрана - где-то снаружи воспользовались карточкой-ключем - и едва успел подскочить к лифту, когда тот открылся...

"Смерти моей хочешь?" - угрюмо подумал Катце, столкнувшись нос к носу с самым зеленоглазым блонди Танагуры, лично явившемся в логово помощника. Он был настолько... напуган визитом Рауля, что просто не смог выдавить из себя приветствие.

- Катце! - господин Советник явно был в хорошем настроении. - Я уже три раза пытался напроситься к тебе в гости, но ты по комму отвечаешь, как сомнамбула. Дела? В любом случае, я много времени не отниму.

- Да... конечно... - Катце, придурок, очнись, говори что-нибудь!! И не то, что хочется, а то, что надо...

Золотые кудри мелькнули в каких-то сантиметрах от лица - блонди вертел головой, проводя рекогносцировку местности.

- Катце, когда ты спал в последний раз? Я вот по глазам явно вижу, что правильный ответ: "Не помню!". Мне тебя силой отправить отдыхать? А впрочем, с монгрелами это плохо действует, надо хитростью... А откуда музыка? Что-то странное такое...

- Это Queen, - машинально произнес Катце экзотичное, старинное название. - Очень редкая запись исполнителей Терры 20-ого века.

- А ты меломан, - удивился Рауль; впрочем, песня его не очень заинтересовала. - Так что, гнать тебя спать или сначала обсудим дела?

- Нет, погоди... - Катце дошел до монитора и вдруг обернулся, поманив к себе Рауля. - Попробуй послушать.

- Что? - блонди очень удивился, но позволил усадить себя в кресло перед компьютером. Катце так и не снял руки с его плеч, запустив трэк играть сначала. Who wants to live forever... Интересно, Рауль хоть знает, что я немного знаю старотерранский английский - или думает, что я слушаю это все просто так, ради красивого фона?