Рождение британии

К тому времени, когда стало известно о смерти принцев, требования об их освобождении приняли массовый характер. Когда, как и чьими руками было совершено это злодеяние, оставалось тайной. По мере того как страшная новость распространялась по стране с быстротой лесного пожара, людей охватывала ярость. Привычные к зверствам и жестокостям долгой гражданской войны, англичане все же не принимали хладнокровного, ужасного убийства беспомощных детей, и их гнев, возбужденный столь страшным образом, постоянно оживлял в памяти тяжелые воспоминания. Современный диктатор, располагающий всевозможными ресурсами науки, способен легко увлекать общество в нужную ему сторону, разрушая представление о его целях и затуманивая память потоком ежедневных новостей, которые смущают умы своей извращенностью. Но в XV в. убийство двух юных принцев человеком, ставшим регентом и обязанным защищать и оберегать их, рассматривалось как злейшее преступление и не подлежало прощению или забвению. В сентябре совершающий свое путешествие по стране Ричард достиг Йорка и здесь провозгласил своего сына принцем Уэльским, подтвердив, таким образом, в глазах своих врагов самые мрачные слухи.

Все приготовления Бэкингема имели своей целью общее восстание, намеченное на 18 октября. Он намеревался собрать своих валлийцев в Брекноке, рассчитывал на поддержку южных и западных графств, планировал высадку графа Ричмондского с пятью тысячами солдат в Уэльсе при поддержке герцога Бретанского. Но гнев народа, возбужденный слухами об убийстве принцев, расстроил этот тщательно разработанный план. За десять дней до намеченной даты восстания начались в Кенте, Уилтшире, Суссексе и Девоншире; Генриху Ричмондскому пришлось отплыть из Бретани 12 октября, в ненастную погоду, так что флот его рассеялся. Когда Бэкингем поднял свое знамя в Брекноке, обстоятельства сложились не в его пользу. Ужасная буря вызвала затопление долины Северна, и герцог оказался запертым на валлийской границе, в районе, который не мог обеспечить необходимым снаряжением и продовольствием его армию. Бэкингем был лишен возможности соединиться с повстанцами в Девоншире, как намечал ранее.

Король Ричард действовал с небывалой активностью. Армия была при нем, и он сразу же выступил против повстанцев. Разрозненные выступления на юге были подавлены. Силы Бэкингема быстро таяли, и сам он укрылся от королевской мести. Ричмонд достиг английского побережья всего с двумя кораблями и поплыл на запад, к Плимуту, ожидая сигнала, который так и не поступил. В Плимуте никто ничего не знал, и Ричмонд, собрав доступную ему информацию, решил в итоге возвратиться в Бретань. Бэкингема, за голову которого была назначена высокая цена, выдали Ричарду, и король, не теряя ни минуты, распорядился казнить его. За этим последовали уже ставшие привычными кровавые расправы. Порядок в стране был восстановлен, и король, как ему казалось, укрепился на троне.

В новом, 1484 г., Ричард приступил к проведению серии реформ во всех сферах управления. Он возродил власть парламента, чье влияние Эдуард IV стремился свести к нулю. Он объявил незаконной практику обогащения под видом добровольных приношений. После долгого перерыва парламент снова с усердием занялся законодательной деятельностью и быстро принял целую серию актов, направленных на защиту коммерции. Был принят закон, регулирующий передачу земли под опеку. Предпринимались попытки умилостивить духовенство подтверждением его привилегий, расширением патронажа над просвещением и выделением средств на новые церковные учреждения. Много внимания уделялось различным пышным торжествам и праздникам; по отношению к поверженным противникам проявлялось великодушие; просителей и жалобщиков встречали приветливо. Но все это ничего не меняло. Ненависть, вызванная преступлением Ричарда, оставалась в душах людей, и ее невозможно было заглушить ни пожалованиями, ни здравыми мерами, ни административными успехами. Ничто не могло помочь монарху, запятнавшему себя жестоким преступлением.

Один джентльмен, некий Коллинборн, бывший шериф Вустера, настолько проникся злобой к королю, что прибил к двери собора Святого Павла обидные для Ричарда стихи:

Кот, Крыса и Лувел, наша собака,Правят всей Англией во главе с вепрем[64]. Король и его приближенные Кэтсби, Ратклиф и виконт Лувел сочли себя оскорбленными. В конце года Коллинборн был предан мучительной смерти, возможно, впрочем, не столько как поэт, сколько как активный участник заговора и мятежник.

Против Ричарда восстала даже его собственная душа. Его мучили страхи и ночные кошмары. Ему казалось, что за каждым углом его ждет воздаяние. «Я слышал вполне достоверные сообщения, – говорит сэр Томас Мор, – что после совершения своего отвратительного деяния он навсегда лишился покоя и никогда уже не чувствовал уверенности в себе. Вне своего дома он повсюду рыскал взглядом, окружал себя охраной, всегда держал руку на кинжале, его поведение и выражение лица напоминали человека, постоянно готового нанести удар. Он плохо спал по ночам, долго лежал без сна, предаваясь размышлениям. Чрезмерно обремененный тревогами и смятением, Ричард скорее дремал, чем спал. Обеспокоенный страшными видениями, он иногда внезапно вздрагивал, выскакивал из постели и бегал по комнате. Его не знавшее отдыха сердце постоянно разрывалось и мучилось, тревожимое изнуряющими и грозными воспоминаниями о жутком злодействе».

Генрих Тюдор, граф Ричмонд

В апреле 1484 г. короля постиг страшный удар: в Миддлхэме умер его единственный сын, принц Уэльский. Жена Ричарда, Анна, дочь Уорвика, чье здоровье было подорвано, уже не могла иметь детей. Претендентом на трон явно становился Генрих Тюдор, граф Ричмондский. Ричмонд, «ближайший к монаршему титулу, кем располагала партия Ланкастеров», был валлийцем. Его деда, Оуэна Тюдора, казнили йоркисты в 1461 г., но еще раньше он успел жениться, если это действительно было так, на вдове Генриха V, Екатерине Французской. Женой его отца Эдмунда была Маргарита Бофор. Таким образом, Ричмонд по материнской линии находился в родстве с Эдуардом ПГ, а по отцовской имел в своих жилах французскую королевскую кровь и мог с некоторым основанием претендовать на родство с Кадваллоном и легендарными древними королями Британии, включая короля Артура. Жизнь его проходила в бесконечных испытаниях. Будучи ребенком, в течение семи лет он находился в осажденном замке Харлек. В возрасте 14 лет, после поражения партии Ланкастеров при Тьюксбери, ему пришлось покинуть Англию и бежать в Бретань. В дальнейшем его долей стали изгнание и нужда. Эти испытания наложили отпечаток на его характер, развив в нем подозрительность и хитрость. Они, однако, не укротили гордого духа, не лишили его мудрости и властности, не бросили тень на его добрый нрав, и в общении он остался, как нам сообщают, «дружелюбным и постоянно улыбающимся».

Все надежды Англии были связаны с Ричмондом, и очевидно, что брак, предполагавшийся между ним и старшей дочерью Эдуарда IV Елизаветой, в перспективе мог навсегда покончить с ужасной династической борьбой, от которой уже невыразимо устала вся страна. После провала восстания Бэкингема Ричмонд во главе своих экспедиционных сил возвратился в Бретань. Герцог Бретани, его давний друг, снова предоставил ему убежище и пропитание, не забыв и о его отряде, состоявшем примерно из пятисот знатных англичан. Однако дипломатия короля Ричарда действовала активно. Король Англии предложил за выдачу своего соперника крупную сумму денег. Во время болезни герцога Бретани один из его министров, Ландуа, стал склоняться к тому, чтобы продать ценного беглеца. Однако Ричмонд, почувствовав опасность, ускользнул в самый последний момент, умчавшись верхом во Францию, где регентша Анна в полном соответствии с политикой поддержания внутренних английских распрей приняла его весьма радушно. Тем временем герцог Бретани, оправившись от болезни, наказал своего министра и продолжал оказывать приют английским изгнанникам. Во Франции к Ричмонду присоединился граф Оксфордский, лидер партии Ланкастеров, бежавший от грозившего ему десятилетнего тюремного заключения и на континенте снова включившийся в политическую борьбу. Шли месяцы, и все больше видных англичан, представлявших как партию Йорков, так и партию Ланкастеров, направлялись к Ричмонду, не желая оставаться рядом со злобным Ричардом. С этого времени Ричмонд стал во главе коалиции сил, которая могла бы объединить Англию.

Самая большая его надежда была связана с женитьбой на принцессе Елизавете. Ричард со своей стороны не терял времени даром. Еще до подавления восстания он предпринял ряд шагов, направленных на то, чтобы не дать ей покинуть не только свое убежище, но и Англию. В марте 1484 г. он сделал предложение о примирении вдовствующей королеве Елизавете. Несчастная королева не стала отвечать отказом на эти авансы. Ричард торжественно пообещал, поклявшись «своей честью короля», обеспечивать содержание экс-королевы и выдать ее дочерей замуж за людей благородного звания. Этот примечательный документ засвидетельствован не только духовными и светскими лордами, но и мэром и олдерменами Лондона. Несмотря на прошлые оскорбления и преступления, королеве пришлось вверить себя Ричарду. Она покинула свое убежище. Ее и старших принцесс приняли при королевском дворе и обращались с ними с уважением, оказывая подобающее им внимание. В 1484 г. королевский двор весело праздновал Рождество в Вестминстере. Присутствовавшие отметили, что платья бывшей королевы и ее дочерей заметно изменились и не уступают по фасону и богатству нарядам самых именитых дам. То, что детей Эдуарда совсем недавно клеймили как бастардов, равно как и страшная тайна Тауэра, – все это было предано забвению. Хотя угроза вторжения с континента все еще сохранялась, при дворе веселились и танцевали. Елизавета даже написала своему сыну от первого брака, маркизу Дорсетскому, письмо в Париж, умоляя его покинуть Ричмонда и вернуться на родину, чтобы разделить с ней недавно обретенную милость. Еще более удивительно то, что принцесса Елизавета, похоже, не испытывала ни малейшей враждебности к узурпатору и принимала его ухаживания. В марте 1485 г. умерла королева Анна. Возможно, ее смерть наступила в силу естественных причин. Ходили слухи, что Ричард сам намерен жениться на племяннице, чтобы она не досталась Ричмонду. Этот кровосмесительный союз стал бы возможен в случае получения согласия из Рима, но Ричард публично провозгласил отсутствие у него каких-либо подобных намерений, заявив об этом не только в королевском Совете, но и при дворе. Действительно, трудно представить, как удалось бы ему укрепить свое положение женитьбой на той, кого он раньше объявил незаконнорожденной.

Елизавета Йоркская

На протяжении всего лета в устье Сены шла подготовка к экспедиции, а тем временем исход из Англии состоятельных и влиятельных людей не прекращался. Неопределенность ситуации сказывалась на Ричарде. Он чувствовал, что окружен ненавистью и недоверием, что служат ему только из страха или из расчета на милости. Его упрямая, неукротимая натура толкала его к тому, чтобы решить вопрос о короне в одной битве. Для командования своими силами он выбрал удобное место, расположившись в Ноттингеме. Почти во всех графствах шел набор в войско. Поневоле отказавшись от принятых ранее обязательств, Ричард потребовал собрать в виде добровольных пожертвований 30 тысяч фунтов. Он поставил под ружье дисциплинированное регулярное войско. Вдоль всех больших дорог через каждые 20 миль были расставлены конные смены гонцов, чтобы обеспечить скорейшее извещение короля и рассылку приказов. Такой почтовой службы Англия еще не знала, хотя впервые нечто подобное ввел еще Эдуард IV. Сам Ричард во главе своих войск без устали патрулировал центральные области, пытаясь силой внушить людям уважение и страх и хорошим управлением умиротворить своих строптивых подданных. В защиту своего дела он издал страстную прокламацию, в которой клеймил «Генриха Тиддера, сына Эдмунда Тиддера» как бастарда по материнской и отцовской линиям, а целью его честолюбивых и корыстных притязаний на корону называл «уничтожение всей благородной и почтенной крови в королевстве». Но все эти слова уже никого не трогали.

Первого августа Ричмонд собрал в Арфлёре всех своих сторонников-англичан, принадлежащих как к йоркистской, так и к ланкастерской партии, а также французские силы. Дул попутный ветер. Ричмонду удалось ускользнуть от кораблей своего врага «собаки Лувела», обойти Лэндс Энд и высадиться 7 августа в Милфорд Хэвене. Став на колени, он прочел псалом Yudica me, Deus, et decerne causam meam[65]. Потом поцеловал землю, осенил себя крестным знамением и дал приказ выступать во имя Господа и Святого Георгия. У него было только 2 тысячи человек, но его уверенность в поддержке была столь сильна, что он сразу же объявил Ричарда узурпатором и мятежником. Валлийцев радовала перспектива увидеть на английском троне выходца из Уэльса. На протяжении веков это было мечтой всей нации, и теперь они предвкушали, что древние бритты наконец-то вступят во владение своим наследством. Главный помощник Ричарда, Рис ап Томас, счел, что клятва верности не позволяет ему помогать тому, кто вторгся в королевство. Он провозгласил, что ни один мятежник не войдет в Уэльс, «если только не переступит через его тело». Однако он отказался послать в Ноттингем в качестве заложника своего единственного сына, уверяя Ричарда, что его совесть – самый верный поручитель его преданности и верности. Но когда он изменил свое мнение, его обязательства стали помехой. Однако епископ Сент-Дэвидский предложил снять с него эту клятву, а если ему от этого не станет легче, то лечь перед Ричмондом на землю и позволить ему переступить через его тело. В итоге, однако, был найден другой, более достойный и столь же удовлетворительный выход из сложившегося положения. Рис ап Томас встал под мостом около Дейла в тот момент, когда по нему проехал Генрих Ричмондский. Таким образом, ему удалось избежать позорного нарушения клятвы. Валлийские дворяне примкнули к Ричмонду, который поднял не только штандарт Святого Георгия, но и развернул стяг с Красным Драконом Кадваллона. Имея теперь в своем распоряжении 5 тысяч человек, он двинулся на восток через Шрусбери и Стаффорд.

* * * При всей своей, как казалось, отлаженной системе связи король узнал о высадке только через пять дней. Собрав свою армию, он двинулся навстречу врагу. В этот момент решающее значение приобрела позиция семейства Стенли[66]. Король поручил им перехватить мятежников, если те высадятся на западе. Сэр Уильям Стенли, командовавший чеширским войском в несколько тысяч человек, не предпринял ни малейших усилий, чтобы сделать это. Узнав о неповиновении, Ричард призвал к себе лорда Стенли, главу семейства, а когда тот отказался явиться, сославшись на болезнь, приказал схватить лорда Стрейнджа, его старшего сына, и возложил на него вину за предательство отца. Но даже это не помешало сэру Уильяму Стенли установить дружеский контакт с Ричмондом. Со своей стороны, лорд Стенли, надеясь спасти жизнь старшего сына, до последнего момента старался не совершать никаких определенных шагов.

Город Йорк встал на сторону йоркистов. Герцог Норфолк и Перси, граф Нортумберлендский, были главными приверженцами Ричарда. Его также поддерживали Кэтсби и Ратклиф, «Кот и Крыса», которые могли надеяться остаться в живых только в случае победы своего господина. Семнадцатого августа король вышел к Лейстеру во главе своей армии. Ее стройные ряды с конницей на флангах, король верхом на белом жеребце в центре – все это произвело сильное впечатление на очевидцев. В воскресенье, 21 августа, эта грозная сила вышла из Лейстера навстречу Ричмонду к деревне Маркет Босуорт. Было ясно, что приближается час решающего сражения.

Внешне все благоприятствовало королю. Он вел 10 тысяч дисциплинированных солдат, на его стороне был авторитет верховной власти. Ричмонд располагал 5 тысячами наспех собранных повстанцев. Но на некотором удалении от флангов этой основной армии стояли на холмах внушительные силы сэра Уильяма Стенли и лорда Стенли, собранные в Ланкашире и Чешире. Сложившуюся ситуацию впоследствии сравнивали с карточной игрой с участием четырех игроков. Ричард, несмотря на то что провел бессонную ночь, наполненную кошмарами и видениями, обратился к своим командирам с пылкой речью: «Отбросьте все страхи... Пусть каждый нанесет один верный удар, и победа за нами. Может ли горстка людей одолеть целое королевство? Что касается меня, то я или завершу этот день триумфом, или погибну ради бессмертной славы». После этого он дал сигнал к началу битвы и послал гонца к лорду Стенли с предупреждением, что если тот не выступит сейчас же, то его сын будет казнен. Поставленный перед столь мучительным выбором, Стенли гордо ответил, что у него есть и другие сыновья. Король приказал убить Стрейнджа. Но исполнители, получив приказ, решили подождать, пока ситуация не прояснится окончательно. «Ваше величество, вражеское войско уже пришло в движение. Мы расправимся с молодым Стенли после битвы», – последовал ответ.

Даже перед самым началом сражения Ричмонд не был уверен, какую роль намерен все же сыграть лорд Стенли со своим войском. Когда лучники послали свои стрелы и пушки дали залп, а противники сошлись в бою, все сомнения миновали. Граф Нортумберлендский, командовавший левым крылом Ричарда, остался в стороне от схватки. Войско лорда Стенли присоединилось к Ричмонду. Король, видя, что все потеряно, закричал: «Измена! Измена!» и бросился в гущу боя в надежде поразить Генриха Ричмонда собственной рукой. Ему удалось убить сэра Уильяма Брэндона, штандартоносца Ричмонда, и сбросить на землю сэра Джона Чини, воина, прославившегося физической силой. Рассказывают, что он даже добрался до Ричмонда и скрестил с ним мечи. Но в этот момент 3 тысячи солдат сэра Уильяма Стенли, в «одеждах красных, как кровь», ударили по сражающимся йоркистам и оттеснили Генриха и Ричарда друг от друга. Ричмонд был спасен, а король, не пожелавший спасаться бегством, оказался повержен и убит, как того и заслуживал.

Корону Ричарда, которая оставалась с ним до самой гибели, достали из кустов и водрузили на голову победителя. Генрих Тюдор, граф Ричмонд, стал королем Англии. Герцог Норфолк, отважно сражавшийся в бою, погиб; его сын, лорд Суррей, попал в плен; Ратклиф был убит; Кэтсби казнен на поле боя, причем ему разрешили составить завещание. Тело Ричарда, обнаженное и израненное, положили на лошадь так, что его длинные волосы почти мели землю, и в таком виде, окровавленного и страшного, доставили в Лейстер, чтобы выставить на всеобщее обозрение.

* * * Босуорт Филд можно считать сражением, завершившим длинную главу английской истории. Хотя восстания и заговоры продолжались и на протяжении следующего правления, борьба между Алой и Белой розами в основном прекратилась. Победителей не было. Итогом стало соглашение, примирившее оставшихся в живых представителей обеих сторон. Брак Ричмонда с принцессой Елизаветой положил начало династии Тюдоров, связанной родственными узами и с домом Ланкастеров, и с домом Йорков. Дух мщения, искалечивший два поколения, исчез навсегда. Со смертью Ричарда III прекратилась линия Плантагенетов. Эта династия доблестных воинов и умелых государственных деятелей правила Англией более трехсот лет. Дарования и пороки проявлялись в них с исключительной силой. Стремление к власти и завоеваниям было присуще всему этому роду. Теперь судьбы страны оказались связаны с другой династией. И королевский род, и гордая, возвысившаяся благодаря ему знать, ставившая себя в особое положение, сами разорвали себя на части. Головы тех, кто олицетворял собой благородные и влиятельные семейства, скатились с плеч, и эти знатные роды зачахли через два-три поколения. Старая аристократия, чьи страсти, корыстолюбие и преступления так долго писали историю Англии, оказалась подавленной, в живых остались лишь потомки по женским или побочным линиям. Как сказал о своей семье Ричард Львиное Сердце, «от дьявола мы произошли, к дьяволу мы уйдем».

Коронация Генриха VII на поле Босуорта положила начало правлению династии Тюдоров