Россия и мир глазами друг друга: из истории взаимовосприятия

тесных контактах с западными соседями .

Много внимания уделил Герберштейн особенностям веры русских людей: крещению, исповеди, причастию, праздникам, почитанию святых, посту, главным храмам и монастырям. Подробно описал торговлю: что покупали русские люди у иностранных купцов, что продавали сами. Записки свидетельствуют, что характер торговли существенно изменился: построены специальные рынки, ассортимент товаров расширился, появились особые правила торговли для иностранных купцов. Если раньше продавали в основном продовольствие, то во времена Герберштейна на русских рынках появились серебряные слитки, сукна, шелк, шелковые и золотые ткани, жемчуг, драгоценные камни и золотые нитки, привозимые из-за границы. Сочинение цесарского посла свидетельствует о том, что одежда русской знати стала богаче и изысканней, в быту появились предметы роскоши.

Герберштейн отметил, что хороших мехов на рынках стало мало, соболей он вообще не видел, поскольку, по его сведениям, они перестали водиться даже на Севере. Ценились лисьи меха, из которых шились шапки, и бобровые, служащие для опушки одежды. Дорого стоили шкуры волков, которые в то время вошли в моду. У женщин считался модным мех домашних котов.

Герберштейн уже не увидел в окрестностях Москвы лесов, вырубка которых, видимо, повлияла на климат, и зимой начались сильные морозы, от которых трескалась земля и погибали деревья, а летом засуха и зной приводили к гибели урожая. В итоге цены на хлеб сильно возросли. Отметил он и то, что скот в подмосковных деревнях мелкий. Овощи выращивают самые простые, за исключением дынь, за которыми ухаживают с большой тщательностью. Плодовых деревьев он видел мало, и они, видимо, были больше похожи на дикие с кислыми плодами. Если в XV в. иностранцы писали об изобилии дичи в московских лесах и хорошей рыбе в реках, то Герберштейн отмечал, что кроме зайцев никакой дичи нет, а в реках в окрестностях Москвы водится самая простая мелкая рыбешка. Не было в лесах и диких пчел, поэтому мед купить было негде¹⁹.

Сообщения Герберштейна свидетельствуют о том, что превращение Москвы в столицу государства и активная хозяйственная деятельность привели к тому, что в начале XVI в. природные ресурсы Подмосковья оказались исчерпанными. Это вызвало уменьшение производства продовольствия. На рынках не стало изобилия

18

мяса и хлеба, продукты питания подорожали. Однако расширение контактов с зарубежными странами активизировало торговлю предметами роскоши, дорогими тканями и всевозможными мехами, многие из которых стали привозиться из северных стран.

Интересно отметить, что при описании некоторых русских городов (Переяславля Рязанского, Мурома, Мценска и др.). Герберштейн подчеркивает особенности, свойственные некогда и Москве: большие урожаи хлеба, множество скота, дичи, рыбы и т.д.

При характеристике образа жизни русских людей дипломат писал, что многие мужчины-воины были очень неприхотливы в пище и одежде и отличались бережливостью и воздержанностью во всем. Во время походов в качестве еды использовали толченое просо с соленой свининой, которые варили в походных котелках и для господина, и для его слуг. Если какой-нибудь богач устраивал пир, то после него люди победнее вообще не ели 2-3 дня. Из овощей при этом пользовались только луком и чесноком, в качестве приправы употребляли соль и перец.

Богатые воины спали в походных палатках, бедные — под плащами. Одежда у всех была одинакового покроя — длинный кафтан, рубашки, штаны, заправленные в короткие красные сапожки. Отличия были только в украшениях, меховых опушках, луговинах, вышитых узорах.

Особенностью русского быта Герберштейн считал затворнический образ жизни девушек, которые почти никогда не покидали домов. Основным их занятием было рукоделие. Домашнюю работу выполняли рабы. Развлечением юношей являлись кулачные бои, которые воспитывали силу, ловкость и отвагу .

Некоторые сведения об устройстве русских городов и жилищ людей дают М. Меховский, польский епископ, который написал «Трактат о двух Сарматиях» со слов лиц, посетивших Русское государство в начале XVI в., и епископ города Комо П. Новокомский, написавший «Книгу о Московском государстве» со слов русского посла Д. Герасимова. Они отметили, что все русские города окружены крепостными стенами, в основном деревянными, в центре — каменный замок, главные храмы из камня, как и жилище наиболее знатных лиц. Дома простых горожан — из толстых бревен, с садом и огородом и окружены заборами. Из-за того, что крыши делались из досок, покрытых либо берестой, либо соломой, либо дерном, часто случались пожары, от которых выгорали целые улицы. После этого вновь очень быстро строились новые дома из готовых срубов. Внутреннее убранство домов было очень простым. Они делились на три помещения: горницу, кухню и спальню, где кроме стола с лавками, полатей и большой печи, на которой спали зимой, ничего не было. Вся ценная домашняя утварь хранилась в погребах, находящихся во дворе, и при пожаре сохранялась. Оба автора отмечали, что из-за грязи мостовые делались из бревен. Ночью улицы заграждались либо воротами, либо рогатками, около которых стояла стража. В темное время суток выйти на улицу можно было только с фонарем. Ослушников арестовывали и наказывали. Такое устройство русских городов сохранялось и в XVI, и в XVII в.

Замеченные Герберштейном изменения в образе жизни русских людей (сословная дифференциация, склонность знати к роскоши, все большее

20

Там же. С. 116-118.

Одним из первых описал прием в царском дворце Ивана IV английский мореплаватель Ричард Ченслор, посетивший Россию в 1553-1554 гг. Его сочинение свидетельствует о разительных переменах при дворе в сравнении с временами Ивана III. Царь уже не первый среди первых, а полубог, сидящий на золотом престоле, в золотом одеянии, осыпанном драгоценными камнями. Он уже не ведет беседы ни с послами, ни с боярами, а лишь отдает приказания многочисленным придворным, зорко следящим за каждым его жестом и ловящим любое слово. Даже во время торжественного обеда царь сидел на возвышении один, а все остальные в отдалении и значительно ниже.

Англичанина поразило обилие дорогой посуды из золота, украшенной драгоценными камнями и жемчугом. Все прислуживающие дворяне были в золотых одеждах, а присутствующие — в белом. Как бы оказывая особую милость тому или иному боярину, царь посылал каждому по куску хлеба, блюдо с дичью и кубок с вином. Это должно было означать, что именно царь являлся кормильцем и поильцем подданных.

Богатство нарядов царских придворных очень удивило Ченслора. Он даже записал, что никогда раньше не видел столь пышно одетых людей, даже кони которых были убраны в бархат, золотую и серебряную парчу, усыпанную жемчугом. Но вся эта внешняя пышность, судя по всему, никак не повлияла на повседневный быт, который остался простым и суровым. Англичанин отмечал, что нигде не встречал людей более выносливых и привычных к суровой жизни, чем русские. Во время зимних походов они могли несколько месяцев питаться овсяной кашей на воде и спать у костра на снегу, укрывшись плащом. Скудный рацион воинов Ченслор объяснял тем, что царь не платил им никакого жалования. За службу давалась земля, получать доходы с которой приходилось самому владельцу. На них он должен был содержать свою семью, покупать себе вооружение, коней и провиант, а при большом поместье снаряжать еще дополнительных воинов. В итоге царь мог самовластно распоряжаться и жизнью, и имуществом своих подданных²¹.

Английский купец А. Дженкинсон (был в Москве в 1557-1558 гг.) также с большим удивлением описал богатство одежд и царя, и его слуг, обилие драгоценной посуды, используемой на пиру. Если по сообщению Ченслора на пиру было около 200 чел., то Дженкинсон насчитал уже более 500, не считая 2 тыс.

²¹ Готъе Ю.В. Английские путешественники о Московском государстве в XVI в. Л, 1938. С. 27.

татар, появившихся для выражения покорности. Начиная с Герберштейна, никто из иностранцев не писал о полной непроходимости территории Русского государства в летнее время. Дженкинсон даже указал, что по дороге от Вологды до Москвы располагались 14 почтовых станций, что свидетельствовало о регулярности сообщений между городами. Отметил он и наличие большого числа рынков, главный из которых находился в Кремле, а другие на посаде, для каждого вида товаров — отдельно. Однако сохранялась и традиция устраивать на льду Москва-реки большой торг, на котором продавались хлеб, мясо, горшки, сани и т.д., т.е. местные товары.

Дженкинсон, как и другие иностранцы, обратил внимание на глубокую религиозность русских людей и строгое соблюдение 4 постов, во время которых все питались овощами (капустой, репой, огурцами), хлебом и кашами на воде, изредка рыбой. В скоромные же дни на пирах подавалось много разнообразных блюд, которые, по мнению англичанина, были довольно грубы. Он также заметил, что русские люди склонны к совместным трапезам и любят посещать корчмы, которые есть даже в небольших городках. Еще одной особенностью жителей Московии, по мнению Дженкинсона, было то, что они почти не ходили пешком, даже простые горожане предпочитали ездить верхом (летом) или на санях (в зимнее время), стремясь украсить лошадь богатой сбруей, а сани — ковром или шкурой медведя. Одевались все, судя по описанию английского купца, приблизительно одинаково: носили длиннополые кафтаны из парчи, шелка или сукна, застегнутые на пуговицы, с высоким воротником, и красиво расшитые рубашки, полотняные штаны, красные или черные сапоги. На голове — белый колпак с красивыми пуговицами, шапка из черной лисицы .

Это описание одежды в сравнении с тем, что дали в конце XV в. Г. Перкамот и в начале XVI в. С. Герберштейн, несколько иное: стало меньше мехов, больше пуговиц и изделий из сукна. Новшеством можно считать белый колпак, черные сапоги и высокий стоячий воротник у нижнего кафтана.

Венецианский посол М. Фоскарино, посетивший Москву в 1557 г., отметил значительное увеличение размеров города. По его данным, Москва простиралась вдоль Москва-реки на 50 миль. В центре находился великолепный замок с башнями поразительной красоты. Большинство домов было построено из хорошего строевого леса, они были окружены садами, придающими улицам живописный вид. В каждом квартале — церковь «благородной архитектуры». Если в конце XV в. все иностранцы отмечали, что в России не родится никаких фруктов, то Фоскарино указал, что в московских садах росли черешни, вишни, дыни и разные овощи. Это свидетельствует о развитии садоводства. Еще одно отличие, в сравнении с описанием Герберштейна, касается мехов, меда, воска и дичи. Фоскарино отметил, что на русских рынках много прекрасных мехов, продаваемых дорого из-за большого спроса на них. В лесах, но не у Москвы, а на севере водится в изобилии дичь («бизоны», олени, лоси, волки с черной шерстью, медведи и т.д.), дикие пчелы, дающие мед и воск. Все это итальянец, видимо, видел на московских рынках, которые наполнялись не только местными изделиями, как раньше, но и привозимыми из разных частей государства (в период посещения столицы Герберштейном этого, видимо, не было, поэтому дипломат отметил оскудение

22

Середонин СМ. Известия англичан о России XVI в. //ЧОИДР 1870. Кн. 3. Разд. IV. С. 4-8.

природных ресурсов в окрестностях Москвы). В более ранних сочинениях иностранцев отмечалось, что русские люди пили только напитки собственного изготовления. Фоскарино же обнаружил, что знать во время праздников пьет привозные виноградные вина, доставляемые из Греции. Новшеством было и изготовление соков из вишни, малины и черешни, которые хранились в погребах со льдом. Не менялось только положение женщин, похожее на рабское. Правда среди простолюдинов нравы были свободнее, и женщины могли посещать общественные места: рынки, церкви и даже корчмы.

Занятия молодежи, по сообщению Фоскарино, стали более разнообразными. Проводились состязания не только по кулачному бою, но и по воинскому искусству: верховой езде, стрельбе из лука и т.д. Игры в кости и карты были строго запрещены законом.

Фоскарино заметил и некоторые новшества при царском дворе: появление в числе советников Ивана IV иностранцев (немецких и польских офицеров), частое посещение иностранных послов, из-за чего во дворце было постоянно многолюдно Иван IV, по его мнению, очень интересовался историей Римского и других государств, считал для себя образцом деяния великих римлян и пытался перенять их опыт покорения диких народов. В итоге он перестроил войско по примеру французов и швейцарцев²³.

Эта военная реформа существенно изменила образ жизни многих мужчин, которые раньше были вынуждены и заниматься сельским хозяйством, и сражаться в составе царского войска. Появление наемников, получавших за службу деньги, способствовало развитию городской торговли. Число рынков неуклонно росло. Ассортимент товаров расширялся. В быт знати стали входить не только предметы, изготовленные в их собственных усадьбах, но и заграничного производства, а также привезенные из других частей государства.

Довольно много сведений о влиянии иностранцев на быт русских людей в середине XVI в. собрал венецианский посол Франческо Тьеполо, который сам в Москве не бывал. Он отметил, что природные богатства Русского государства достаточно велики и позволяют производить все, необходимое для жизни, при этом, если в одной области не растет хлеб, то жители могут купить его в других областях, продавая излишки своих товаров, состоящих из меха, рыбы, меда, воска и т.д. В итоге торговля все больше развивается и поощряется самим царем. Но деньги при этом используются нечасто. Обычно происходит обмен одного товара на другой. Русским товаром являются меха, шкуры домашнего скота, мед, воск, соль, деготь, войлок, моржовые клыки, аир и ревень. В обмен на них у иностранцев покупаются предметы роскоши: золото в нитях, жемчуг, шелковые и шерстяные ткани, пряности, изделия из металлов. Крупными торговыми городами являлись Москва, Новгород, Псков, Астрахань, Казань, сообщение с которыми шло речным путем. Иностранные купцы, чтобы не скупали оптом товары в местах производства, допускались только в эти города. Это позволяло не ущемлять интересы русских торговцев.

В целом царь, получая все необходимое для жизни в качестве налогов и раздавая землю в качестве платы за службу, расходовал очень мало средств на

23

содержание своего двора. Поэтому он и смог нанять на службу иностранцев. Из Германии и Италии были приглашены офицеры, инженеры, литейщики пушкари, архитекторы, которые занялись перевооружением армии и укреплением городских крепостей. Для поселения иностранных специалистов даже было выделено на окраине столицы особое место²⁴. Другой итальянец — Дж. Тедальди — называл это место Наливки, поскольку там продавали вино и пиво, запрещенное в столице.

Сообщение Тьеполо еще раз говорит о том, что в середине XVI в. контакты русских людей с иностранцами были весьма обширны. Это способствовало взаимовлиянию культур и появлению новых тенденций в образе жизни русских людей.

Немец Генрих Штаден, служивший наемником в опричнине в 1565-1576 гг., сообщал уже о нескольких поселениях иностранцев в столице. На противоположном от Кремля берегу Яузы жили немецкие наемники, обычно сражавшиеся с крымскими татарами. На севере — немецкие стрельцы рядом с русскими. На берегу Неглинки было поселение немецких торговых людей, вывезенных из Ливонии. Кроме того, пленные ливонцы были отправлены на поселения в Кострому, Владимир, Углич и Кашин. Это способствовало тесному взаимодействию на бытовом уровне двух народов.

Штаден описывает Москву как хорошо отстроенный столичный город. В Кремле — красивые богато украшенные храмы с позолоченными куполами, царский дворец, состоящий из нескольких каменных построек, здания приказов (Казанского, Разбойного, Разрядного, Поместного, Большой казны, Дворцового, Челобитного), свидетельствующие о совершенствовании государственного аппарата. Ближе к реке — поварня, погреба, хлебопекарня. Все здания были соединены крытыми переходами. Там же располагался митрополичий двор с его приказами. У центральной звонницы сидели подьячие, которые составляли для всех желающих челобитные и другие документы. У северных ворот — Земский или Судный двор, где осуществлялось правосудие, Печатный двор, далее — Денежный двор, на котором отливалась русская монета. У ворот стояли повозки, на которых можно было за деньги попасть в любой конец города. В Китай-городе располагался огромный рынок с рядами для каждого вида товаров. За Неглинкой, через которую вел каменный мост, располагался Опричный двор на Арбате. Такой была столица до нашествия хана Девлет Гирея, сжегшего все деревянные постройки в 1571 г. и разграбившего церкви, монастыри, купеческие лавки и богатые дома²⁵.

Несомненно, что набег татар и пожар нанесли большой урон столице. Поэтому австрийский посланник, посетивший Москву в 1576-1578 гг., отмечал, что жилища горожан малы и по большей части крыты соломой (ранее их делали из досок). В комнатах нет печей, кроме той, на которой готовят пищу, поэтому отопление осуществляется дымом. Окна затягиваются льняным холстом, пропитанным маслом, либо бычьим пузырем. Только в Новгороде и Пскове вставляют в окна слюду. Принтц полагал, что искусные ремесленники жили только в Москве и были в основном ливонцами (немцами). В других городах встречались русские сапожники и портные. Главными занятиями населения были земледелие и торговля. Кроме того Принтц обнаружил, что население деревень, стоящих у

24

больших трактов, имело льготы в налогах, поскольку содержало станции, ямы, где находились лошади для казенной надобности. Расстояние между станциями было не больше 6 миль. Частая смена лошадей обеспечивала быстрое сообщение между городами и рассылку правительственных указов .

Последствия набегов татар видел и Антонио Поссевино, папский легат, побывавший в Москве в 1581-1582 гг. Он отметил, что жителей в городе было не больше 30 тыс. (в начале века насчитывалось более 40 тыс. домов). Многие церкви были заперты, видимо, из-за того, что не были восстановлены после разграбления. Уменьшилась и общая городская территория — с 9 миль в окружности до 5. Хотя рынок в Китай-городе и был восстановлен, но количество товаров в нем уменьшилось.

Записки некоторых иностранцев свидетельствуют, что после разорения столицы отношение к послам и приезжим гостям изменилось. Так, иезуит Дж. Компана, побывавший в Москве в 1581 г., отмечал, что послы и купцы других народов содержатся как бы под почетным арестом. Назначаются даже особые люди, которые должны были следить за тем, что они делают и с кем разговаривают. Приезжие не могли даже выйти, чтобы напоить лошадь или купить приглянувшуюся вещь. В начале XVI в., по сообщениям Герберштейна, положение послов было существенно свободнее. Ужесточение мер по содержанию в столице иностранцев, возможно, было связано с тем, что царь Иван винил иностранных наемников за то, что они не уберегли Москву от татарского разграбления. Реформирование армии по европейскому образцу оказалось напрасным перед лицом крымской угрозы.

Целый ряд иностранцев (Дж. Компана, М. Литвин и др.) отметили, что русский царь вел активную борьбу с пьянством. Изготовление горячительных напитков было строго запрещено, нельзя было и продавать их в общественных местах. Только перед Рождеством и после него разрешалось пить несколько дней. В остальное время замеченных в пьянстве жестоко карали: сажали в тюрьму, били и т.д.

Многие гости писали, что, хотя жизнь русской знати и богата (обилие дорогой посуды, ювелирных украшений и т.д.), но не роскошна, поскольку образ жизни оставался простым и, по их мнению, грубым. Основной пищей для всех сословий служили каши, капуста, лук, чеснок и полусырое мясо. Рыбу часто употребляли соленой. Хлеб пекли из двух сортов пшеницы очень белый. Приправами служили только соль, горчица, уксус и иногда перец. Внутреннее убранство домов было почти у всех одинаковым: голые прокопченные стены, т.к. топили «по-черному». Одежда по большей части шилась из сукна, даже шапки были суконными с отделкой из золотых пластин и дорогих камней. Меха же за дорогую цену продавали европейских купцам. Посетивший Москву в 1581 г. Михаил Литвин (в составе посольства А. Поссевино) писал, что русские города изобилуют прилежными в разных родах мастерами, которые изготавливали деревянные чашки, трости, седла, копья, украшения, различное оружие. Военные успехи русских Литвин объяснял тем, что они были приучены вести суровый образ жизни, довольствоваться во время военных походов малым и легко переносить

26

Бухое фон Принтц. Начало и возвышение Московии. М., 1877.

Только к концу XVI в. в правление паря Федора (1584-1598 гг.) иностранцы вновь стали писать о богатстве и роскоши царского дворца, об обширности и красоте столицы, об активной торговле различными товарами. В этом отношении характерным является сочинение Стефана Гейса, побывавшего в Москве в 1593 г. в составе посольства императорского посла Н. Варкоча.

Гейс с восторгом описывал великолепное убранство царского дворца, стены которого были великолепно расписаны и отделаны золотыми и серебряными украшениями, пол был вымощен белым камнем с искусной резьбой и покрыт персидскими коврами. В одной из комнат на ступеньках стояло огромное число золотых и серебряных сосудов в виде экзотических животных. Трон царя и его одежда сияли от обилия золота и драгоценных камней. На голове царя был золотой венец, выложенный крупными алмазами, в руке он держал золотой скипетр с драгоценными камнями, на шее висело ожерелье из драгоценных камней, оправленных в золото и т.д. Это описание несколько отличается от того, что сделали иностранные гости, посетившие Москву в середине XVI в., например, Р. Ченслор, который с удивлением писал, что не может понять, почему Золотую палату во дворце называли золотой, поскольку она ничем не отличалась от других. Не отметил он и особого великолепия в одеянии царя и троне (великий князь сидел на позолоченном сидении в длинной одежде, отделанной листовым золотом, и царской короне на голове, с жезлом из золота и хрусталя).

По описанию Гейса, Москва — прекрасный и большой город, обнесенный несколькими красивыми деревянными и каменными стенами, делящими его на 4 части: Земляной город, Царьгород, Китай-город и Кремль. Особенно восхитил его Кремль с великолепными каменными церквями, сверкавшими позолоченными куполами. В Китай-городе — славная площадь и большая торговля, до ста с лишним лавок и лавочек, в которых можно было купить всевозможные товары как русского производства, так и привезенные из Турции, Татарии, Персии, Туркмении, Кабарды, Грузии, Сибири, Черкесии и др.²⁸ Интересно отметить, что в данном перечне преобладают восточные страны, торговля с которыми особенно интересовала европейцев. Россия же в это время была посредницей, получая для себя большую выгоду. По сведениям Гейса, главным товаром являлись превосходные меха. Наплыв их на московские рынки в это время, видимо, был связан с успешным освоением Сибири, поскольку на европейской части государства пушные богатства уже были истощены (по сведениях иностранцев середины XVI в.).

О богатстве царского дворца писал и испанский посол Хусейн-Алибек, посетивший Русское государство в конце XVI в. Он отметил, что все придворные были одеты в парчовые платья, подбитые соболями и куницами, в головные уборы, украшенные драгоценными камнями невероятной цены. Царь встретил его в огромной приемной палате, своды которой поддерживались 40 деревянными позолоченными колоннами, украшенными резьбой (ранее послов встречали в Грановитой палате). Послам показали царскую сокровищницу (ранее этого не было), где, по мнению посла, хранились невероятные сокровища. Огромную

²⁷ Поссевино А. Исторические сочинения о России XVI в. М., 1983.

²⁸ Гейс С. Описание путешествия в Москву посла римского императора Николая Варкоча. М., 1875.

ценность представляло и хранилище царской одежды. Арсенал же бьш так велик, что можно было вооружить 20 тыс. всадников. В Кремле Хусейн-Алибек увидел гигантский колокол, звонить в который могли не менее 30 чел. Поразили его и огромные пушки, в стволы которых мог войти человек. Все это свидетельствовало о том, что Русское государство богатело и стремилось к возвеличиванию любым путем. Цари с гордостью демонстрировали перед иностранцами свои сокровища и принадлежащие им диковинные изделия («Царь-пушку», «Царь-колокол» и т.д.). Быт многих горожан перестал быть суровым и аскетичным. Знать строила себе просторные дома в виде обширных усадеб, купцы возводили около домов церкви на свои средства. Все одевались богато и добротно. Следует отметить, что редкие иностранцы обращали внимание на жизнь крестьян, а те, кто писал о них и в конце XV, и в конце XVI в., не замечали изменений, указывая, что простолюдины жили в низких бревенчатых избах, почти не имевших внутреннего убранства и топившихся «по-черному». Даже боярские и дворянские дома в сельской местности были похожи скорее на избы крестьян, чем на жилище состоятельного