Рудольф Штейнер о россии из лекций разных лет

..Из того многого, что вы усвоили из духовной науки, вам ясно, что вся Земля, населяемая человечеством, является своего рода великим живым существом, а мы сами находимся на ней наподобие членов этого великого живого существа. В различных лекциях я говорил об отдельных жизненных проявлениях этого великого живого существа, каким является наша Земля. Жизнь Земли выражает себя разнообразнейшими способами. Но она выражает себя, между прочим, также и посредством того, что между отдельными областями Земли и человеком, который живет на Земле, существуют определенные отношения. Насколько верно, что человеческий род, с одной стороны, представляет единство (а ведь это весьма поверхностная истина), настолько же верно и то, что отдельные части человеческого рода, распределенные по отдельным областям Земли, дифференцированы в соответствии с ними областями, зависимы от них не только по отношению к множеству сил, исследуемых внешним естествознанием и географией, но зависимы и от многих более таинственных сил отдельных областей земной поверхности. Существуют уже определенные, не вполне доступные естественнонаучному верхоглядству, внутренние отношения человека к земле, на которой он проживает, к той части

Земли, на которой он вырос. Лучше всего это можно усмотреть из того факта, что такие отношения устанавливаются в ходе, если и не коротких, то, по крайней мере, более длинных исторических периодов. Это можно было бы видеть уже по тому изменению, которое претерпевают европейцы, перебирающиеся в Америку и оседающие там, хотя, конечно, время, что Америка населена европейцами, еще столь коротко, что то, что здесь имеется в виду, существует пока что еще только в намеке, однако отчетливо и сильно. Внешняя конфигурация европейца, когда он поселяется в Америке, меняется, — как сказано, пока что в намеке, не сразу, а в череде поколений. Строением рук, например, а также формами лица европейцы уподобляются, — но представляйте себе эти вещи не резко, а только в намеках, — древним индейцам, постепенно воспринимают личные свойства индейцев.

В общем, это те вещи, которые указывают нам прежде всего на определенные взаимосвязи между великим организмом Земли и отдельными членами этого организма, отдельными частями населения Земли. Мы знаем, что человек, живя на Земле, находится в связи со сверхчувственными существами, с существами высших Иерархий. О том, что называют народной душой, мы знаем, что это не та пустая абстракция, о которой сегодня говорят материалистически настроенные люди; мы знаем, что народная душа — это род архангельского существа. Вам надо лишь прочесть цикл лекций о народных душах, читанный в Христиании, и вы увидите, насколько конкретное, действительное существо народная душа, в которую человек как бы включен своей жизнью. Человек вообще находится своим существом в постоянной связи с более высокими и более глубокими существами высших Иерархий. Давайте сегодня и вообще в эти дни с определенной точки зрения присмотримся к этой связи (ведь говорить о таких вещах можно только с определенных точек зрения).

Для того чтобы правильно провести такое рассмотрение, как сегодняшнее, необходимо отдавать себе отчет, что для духовнонаучного наблюдателя мира, собственно, отнюдь не существует то, что материалистический разум именует материей или веществом; при действительно тщательном подходе она растворяется в духе. Я часто пользовался одним сравнением, которое должно пояснить, как обстоит дело с этими вещами. Возьмите воду. Она может замерзнуть, тогда это будет уже лед, который выглядит совершенно иначе. Лед это лед, вода это вода; однако лед — это тоже вода, но только в другой форме. Приблизительно так же обстоит дело и с тем, что называют материей: это дух в другой форме, дух, перешедший в другую форму так же, как вода, перешедшая в лед. Поэтому, говоря духовнонаучно, мы имеем в виду духовное, даже когда говорим о материальных процессах. Дух действует везде. Что действующий дух выражается и в материальных процессах, принадлежит особой форме проявления духа. Но это дух, который действует везде. Стало быть, рассматривая материальные явления, мы говорим, в сущности, об образе действия духа, обнаруживающем себя в определенных областях в качестве внешних, более или менее материальных процессов.

В человеке постоянно происходят материальные процессы, которые суть духовные процессы. Человек ест. Благодаря этому вещества внешнего мира он принимает в свой собственный организм. Твердые вещества принимаются в человеческий организм в разжиженном виде и при этом претерпевают превращения. Человеческий организм, конечно, состоит из всевозможных веществ, которые он принимает из-вне; однако он не только принимает эти вещества; будучи приняты, они проходят через определенный процесс. Собственное тепло человека обусловлено воспринятым теплом и процессами, которые принятые вещества претерпевают в нашем организме. Мы дышим. С дыханием мы принимаем кислород; но мы принимаем в себя не только к ислород, — будучи соединены в нашем дыхательном процессе с тем, что происходит во внешнем мире, в воздушном пространстве, мы оказываемся включены также в ритм внешнего мира. Наш собственный ритм включен в ритм всей Вселенной. Однажды я даже демонстрировал это отношение в числах. Таким образом, ритмическими процессами собственного организма мы находимся в определенном отношении с окружающим миром. Благодаря этим процессам, протекающим так, что природные процессы входят в нас и продолжают действовать в нас, происходит то, что этим, в самом деле, опосредствуются те воздействия, которые оказывает на отдельного человека, например, Дух парода. Мы не просто едим, вещества перерабатываются в нас. Но этот материальный процесс — одновременно духовный, и благодаря тому, что мы принимаем и перерабатываем в себе вещества, в этом процессе может жить Дух народа. Жизнь Духа народа с нами не есть что-то чисто абстрактное; в том, что мы делаем изо дня в день и что совершает наш организм, выявляется жизнь Духа народа. Материальные процессы есть одновременно выражение духовного образа действия. Духу народа надо идти этим окольным путем, через дыхание, через питание и так далее входя в нас.

Отдельные духи народов, которых мы дифференцировали с других точек зрения в цикле лекций «Миссия отдельных народных душ в связи с германо-нордической мифологией», на разные лады действуют на людей в том аспекте, на который я только что указал, и этим характеризуются отдельные народные характеры на Земле. Отдельные народные характеры зависимы от духов народов. Но если мы духов-нонаучно проследим, на каких окольных путях действуют отдельные духи народов, то выяснится, например, следующее.

Человек дышит. Благодаря этому он находится в непрерывной связи с окружающим его воздухом. Он его вдыхает, он его выдыхает. И если в каком-нибудь особом случае благодаря конфигурации Земли и благодаря отношениям самого разного рода Дух народа избирает окольный путь именно через дыхание и тем самым посредством дыхания вызывает особую конфигурацию, характеристику соответствующего народа, то можно сказать: Дух народа действует на соответствующий народ посредством воздуха. Это на самом деле в особенно значительной степени имеет место у тех народностей, которые когда-либо населяли итальянский полуостров. На итальянском полуострове воздух является проводником воздействий Духа народа на людей. Можно сказать, что воздух Италии это то средство, тот проводник, через которого Дух народа отчеканивает свои воздействия в людях, населяющих итальянский полуостров, для того, чтобы дать им особую конфигурацию, благодаря которой они являются итальянским народом, древним римским народом и так далее. Стало быть, то, что по видимости представляется материальным воздействием, можно исследовать в его духовных подосновах, если идти духовнонаучным путем.

Теперь можно поставить вопрос: как обстоит дело с другими народами? Если посмотреть на остальные области Земли, то какие средства избирают духи народов, чтобы выразить особую конфигурацию их народов? — У народов, которые населяли или населяют ныне сегодняшнюю Францию, Дух народа действует на окольном пути посредством жидкого элемента, посредством всего, что не только поступает в качестве жидкости в наше тело, но и в качестве жидкости действует в нем. Итак, благодаря роду того, что содержится в организме и действует на него как жидкость, Дух народа вибрирует и ткет и определяет этим соответствующий народный характер. Это имеет место у народов, населявших или населяющих ныне сегодняшнюю Францию.

Эти вещи, однако, нельзя полностью понять, лишь односторонне следя за этим отношением. Это было бы весьма одностороннее восприятие, если бы вы имели в виду только одно это. При этом вы должны вспомнить о том, о чем я уже часто говорил: человек — это двойственное существо; голова и остальной организм действуют сами по себе. — Воздействие, о котором я теперь говорил в связи с итальянским и французским народом, распространяется, собственно, на весь остальной организм, кроме головы, а от головы идет другое воздействие. И только благодаря встрече воздействия, которое исходит от головы, и того, которое приходит из остального организма, окончательно возникает то, что потом отражается в народном характере. Воздействие, исходящее от головы, нейтрализуется, так сказать, воздействием, исходящим из остального организма.

Поэтому можно было бы сказать: с тем, что житель Италии вдыхает посредством воздуха, что в дыхании вообще является решающим для остального организма, кроме головы, с этим взаимодействует, исходя из головы, конфигурация нервной системы головы, дифференцированной духовно, то есть в той степени, в какой человек является человеком головных нервов. Во Франции это уже иначе. То, что живет в организме как ритм, — это особый ритм всего организма и особый для головы. И в то время как в Италии со стороны головы нервная деятельность вступает во взаимодействие с тем, что воздух вызывает у человека, во Франции — это уже ритм, ритмическое движение головы, вибрирование головного ритма совместно с тем, что вызывается жидкостью в организме. Так посредством особого взаимодействия индивидуального, головного человека с тем, что Дух народа вызывает, исходя из окружающего мира, выстраивается народный характер.

Из этого видно, что изучать то, что расчлененно простирается по всему организму Земли, можно, дав себе труд духовнонаучного наблюдения этих вещей. Ибо не учитывая вещи такого рода, человечество на самом деле не поймет своеобразной конфигурации поверхности Земли.

Спросим дальше об отдельных народных характерах, спросим о британском народном характере. Если Дух народа у итальянцев действует через воздух, у французов через водный элемент, то Дух народа британцев действует через все земное, главным образом через соль и ее соединения в организме. Самое главное здесь — это твердое. В то время как текучий элемент действует во французском народном характере, у британцев упрочивающий солевой элемент действует через все, что попадает в организм через питание и воздух. Это и вызывает своеобразную конфигурацию британского народного характера. Но и здесь опять-таки, исходя из головы, нечто нейтрализующе действует на то, что приходит из окружающего мира. Подобно тому, как ритм имеется в остальном организме и в голове, так в остальном организме и в голове имеется пищеварение, обмен веществ. То, каким способом организм головы осуществляет свой обмен веществ, этот способ обмена веществ взаимодействует с солевым элементом в организме, и это вызывает британский народный характер. Итак, земной элемент во взаимосвязи с обменом веществ головы согласует британский народный характер. И поэтому можно сказать: в то время как душа народа действует через солевой элемент, со стороны головы ей противодействует своеобразие обмена веществ головы.

Вы сможете изучить все отдельные черты какого-нибудь народного характера, присмотревшись к этим метаморфозам в образе действия народных душ.

Спросим теперь далее о Западе. У американцев это снова иначе, там действует подземный элемент. Если у британцев мы имеем дело с земным, с солевым, то в народном характере американцев действует подземный элемент, нечто, что вибрирует под землей. Там это оказывает преимущественное влияние на организм. В особенности же Дух народа оказывает воздействие на народный характер американского народа посредством подземных магнетических и электрических токов. А навстречу ему, опять-таки со стороны головы, струится нечто, что нейтрализует подземные магнетические и электрические токи, — навстречу ему излучается нечто, что в действительности является человеческой волей. В этом своеобразие народного характера американцев. В то время как о британском народном характере мы должны сказать, что в существенном он зависит от земного элемента, в той степени, в какой человек принимает его в свой организм, а затем тот приходит во взаимоотношение с обменом веществ головы, у американцев воля, поскольку она выявляется у народа, действует вместе с тем, что поступает из-под земли, и это отчеканивает американский народный характер. С этим связано и то, что я приводил даже в публичной лекции. Своей целостной свободной личностью человек может находиться в связи с элементами, находящимися над землей и доходящими до земли. Если же он находится под влиянием народной души, исходящим из-под земли, то он формируется не свободно, а становится, так сказать, одержимым народной душой. И в публичной лекции я показал, что американец может говорить даже то же самое, что говорит и такой среднеевропеец, как Герман Гримм, и тем не менее это будет не то же самое. В то время как у Германа Гримма видно, что им все человечески завоевано, у Вудро Вильсона видно, что он человечески одержим.

Из этого вы можете видеть одно, и это важно, потому что наше нынешнее время нуждается в видении таких вещей. Когда сегодня два-три человека говорят одно и то же, то на это люди смотрят с точки зрения содержания, смотрят абстрактно. Но два человека могут говорить по содержанию одно и то же, положение одного может звучать точно так же, как у другого, но один может нести в душе завоеванные, приобретенные вещи, а другой может иметь их, восприняв благодаря одержимости. Содержание часто бывает не существенным, существенна степень, в какой то, что говорят, выработано собственной душой, либо же получено благодаря одержимости. Вот что важно. Сегодня обладают пониманием только абстрактного. У Германа Гримма можно видеть, что он произносил только то, что он раз десять так и сяк поворачивал в своей душе; но можно взять фразу Вильсона и поставить над ней «Герман Гримм» и наоборот, однако дело не в ней. Герман Гримм имеет нечто выработанное, Вудро Вильсон — нечто от одержимости, поступающее к нему от подземных существ. Эти вещи доступны познанию, к ним совсем не требуется приближаться с эмоциями и страстями, они вполне доступны объективному познанию.

Будем спрашивать далее, обойдя пока Германию и обратив взгляд к Востоку. Если посмотреть на Восток, который, лишь постепенно поднимаясь из хаоса, в будущем засияет в своем исконном облике, то вам навстречу выступит нечто своеобразное. Подобно тому, как Дух народа у итальянцев действует через воздух, у французского народа — через воду, у англичан — через земной, а у американцев через подземный элемент, у русских, славян Дух народа действует через свет. В вибрирующем свете действительно действует Дух народа, о котором речь идет на Востоке. И когда из эмбриональных оболочек высвободится то, что на Востоке должно расти в будущее, обнаружится, что и способ действия Духа народа на европейском Востоке совсем иной, нежели способ действия Духа народа на Западе. Ибо если я говорю, что Дух народа действует через свет, то курьезное состоит в том, что он действует не непосредственно через вибрирующий свет, но так, что свет сначала опускается на почву, а от почвы отбрасывается назад. Этим восходящим от почвы светом пользуется Дух народа у русского человека, чтобы на него действовать. Но это действует не на организм, а прямо на голову, на образ мышления, на способ формирования представлений, чувств и так далее. Стало быть, здесь способ действия Духа народа прямо противоположен способу действия на Западе, где Дух народа действует, исходя из остального организма, а ему противодействует нечто со стороны головы. На Востоке он действует через свет. Свет, текущий назад от земли, является средством для Духа народа и действует преимущественно на голову. А то, что реагирует, приходит от остального организма, особенно от сердца, и действует наоборот, в направлении головы и меняет исходящее оттуда воздействие. Сегодня это еще в хаотическом состоянии, в эмбриональных оболочках. Таков ритм дыхания, достигающий головы и нейтрализующий то, что на окольном пути через свет приходит от Духа народа.

То, что обнаруживается на ближайшем к нам Востоке, действительно в еще большей мере, если пойти на восток дальше. Своеобразие азиатского Востока вообще состоит в том, что Дух народа действует отчасти еще также через свет, который воспринимается почвой, отражается назад и воздействует на голову. Или же Дух народа действует еще и через то, что уже не является светом, что вообще незримо — через гармонию сфер, вибрации которой ведь тоже проходят через все и которая для духовного человечества азиатского Востока равноценна с воздействием Духа народа, поскольку тот действует прямо через гармонию сфер, которая отражается от Земли и действует на голову. А противодействует ей ритм дыхания. В этом заключена тайна того, что на Востоке искавшие Духа всегда пытались установить связь с ним в особом развитии дыхания. Если вы станете изучать йогу, вы увидите, что она притязает на особый род развития дыхания. Основывается это на том, что отдельный человек как член всего человечества, а не в качестве отдельного человека, пытается обрести духовность через Духа народа; он ищет ее таким образом, как это на самом деле отвечает основам его народного характера. Значит, чем дальше мы будем идти на Восток, тем больше мы будем встречать такие вещи. Конечно, это может обнаруживаться во встречающихся иногда утонченных проявлениях этого народного характера, но также и в перерождении этих проявлений народного характера, как иногда в некоторых отклонениях обнаруживается нечто подобное. Отдельные народы и целые расы бывают в исключительной степени подвержены таким отклонениям, когда, например, наступает дисгармония, если воздействие головы совпадает с воздействиями остального организма и так далее. Но сегодня быть может совсем не надо советовать останавливаться на отдельных дисгармониях, поскольку сегодня, принадлежа к какому-нибудь народу, надо по тем или иным основаниям любить другие народы. Этого требуют обстоятельства; здесь многое могло бы быть понято не разумом, а душой, иначе бы люди, может быть, и не поняли этого. Если когда-нибудь наступят другие времена, то быть может возможно будет поговорить и об этих восточных народах и о подобных проблемах.

Теперь можно поставить вопрос: как обстоят дела у среднеевропейских народов? Поскольку мы говорим скорее о географических соотношениях, то и Среднюю Европу мы имеем в виду не в социально-политическом отношении. Я не отвечаю также и на вопросы о расовых отношениях; это, как вы видите, спиритуально-географические отношения. Следовательно, мы можем говорить о Средней Европе, к которой не относятся Франция и Италия.

Своеобразная черта народной души, действующей в Средней Европе, состоит в том, что, — подобно тому, как в других областях воздействие, согласно изложенному, осуществляется через воздух, воду, через солевой элемент и так далее, — она действует непосредственно через тепло. Дух народа в Средней Европе избирает окольный путь, избирает в качестве проводника тепло. Причем это действие установлено не совсем жестко, а может быть индивидуализировано. В Средней Европе могут быть люди, у которых это воздействие Духа народа может происходить по-разному, — в одном случае, исходя из остального организма, в другом — из головы; смотря также и по тому, согревает л и внешний воздух непосредственно, или тепло поступает через пищу, либо через дыхание. Все это — проводники для Духа народа. А то, что здесь оказывает противодействие его деятельности, — это опять-таки тепло, так что тепло, поскольку оно будет обладать внешними проявлениями, является проводником для Духа народа в Средней Европе. То же, что идет ему навстречу, — это опять-таки поступающее изнутри собственное тепло человека, произведенное им самим. Поэтому можно сказать: навстречу тому, что как тепло действует в организме благодаря Духу народа, идет собственное тепло головы; если же тепло Духа народа действует через голову, тогда навстречу ему течет тепло от остального организма. Тепло воздействует на тепло, и притом воздействует так, что зависит преимущественно от большей или меньшей оживленности деятельности внешних чувств и именно способности восприятия. Человек подвижного ума, с любовью взирающий па вещи вокруг себя, развивает больше собственного тепла. Человек небрежный, поверхностный, чувствующий не много, не обращающий внимания ни на что, развивает меньше собственного тепла. — Это соучастие в жизни своего окружения, для которого у человека открыто сердце и глаза, есть то, что противоударяет теплу, через которое действует Дух народа, так что тепло сталкивается с теплом. В этом состоит своеобразие образа действия Духа народа в Средней Европе, и на этом покоится многое в народном характере, потому что одно тепло находится в таком глубоком родстве с другим теплом. Образ действия остальных Духов народов не содержит такого глубокого родства: воля не состоит в подобном родстве с электричеством, соли не столь родственны пищеварительному элементу головы, и так же обстоит дело и с другими указанными воздействиями. Но тепло способствует выработке европейского характера, выражающегося в умении более или менее погружаться во все. — Мы не собираемся давать оценки, а только характеризуем, поэтому каждый может понимать сказанное, как ему угодно, — как добродетель или как порок. — Тепло сталкивается с теплом, — это делает человека гибким, пластичным, осваивающимся в любой ситуации, также и с чужим народным характером. О, если заглянуть в историю, она покажет, как отдельные немецкие племена входили в состав чуждых народностей или принимали чуждый элемент. Все, что теперь было сказано, должно будет укрепить вас.

Из сказанного сегодня в самой значительной мере явствует также великая противоположность между азиатским Востоком и американским Западом. Я бы сказал: свет и даже то, что располагается в эфире над светом, — это то, чем народная душа на Востоке пользуется, чтобы подойти к людям, хоть он |свет] и отражается от земли. Подземный элемент, что находится под землей, принадлежит Западу. — Все это может глубоко ввести нас в органически-душевную жизнь всего организма Земли в его совместной жизни с человечеством. Это говорится без малейшего намерения задеть какую-либо часть населения Земли или польстить другой части. Однако истина все-таки состоит в том, что на Востоке существует целый поток, устремляющийся к Духу, тогда как на Западе налицо стремление вниз, к тяжести, приковывающее людей к земле. Соответствует ли это более или менее американскому народному характеру, судить об этом я предоставляю другим. Итак, я бы сказал, восходящий поток на Востоке, — и отлив, действие в направлении земли на Западе. И это жизнь.

Человек уподобляется, приспосабливается к земным условиям, конечно, не сразу, а в течение жизни, в течение поколений. И, следовательно, если европеец отправится на Восток, заведет там детей, а эти дети своих детей, то царящие там условия вызовут развитие в них описанных отношений. Эти вещи действуют в человеке. Как у нашего физического организма из плеча растет не нос, а рука, так и в Америке никогда не появится хороший йог. Йога там может быть насаждена, но ведь и в теплице можно вырастить всевозможные растения, но дело вовсе не в этом, а в том, что предполагается самим развитием сообразно природной взаимосвязи. Естественнонаучная биология совершенно не в состоянии объяснить условия на Земле. Для этого надо вникать, например, в различные образы действия народных душ, как об этом нами говорилось сегодня, вникать в то, как выражается в явленном неявленное.

...Что такое «народ» для нынешней абстрактно мыслящей материалистической эпохи? Столько-то и столько-то душ, говорящих на одном языке! Ибо материалистическая эпоха, конечно же, не имеет понятия о народе, как об особой индивидуальности, настоящей отдельной индивидуальности. Но так говорим о народе мы, а для материализма народ не что иное, как некоторое число душ, говорящих на одном языке. Это абстракция, здесь понятие не относится к конкретному существу. Но что же тогда следует для вас из того, чтобы говоря о народе, говорить не об абстракции, а о конкретном существе?

В антропософии существует возможность изучения человека, который тоже является конкретным существом, — он состоит из физического тела, эфирного тела, астрального тела, Я. Но, могли бы вы сказать, если народ — это тоже конкретное существо, то и его можно было бы изучать таким же образом, в нем тоже можно было бы допустить какую-то расчлененность.

Это действительно возможно. И в настоящем оккультизме кроме человека изучаются и другие существа, столь же конкретные, как и он. Только их члены надо искать в другом, нежели у человека. Ведь имей народная душа те же самые члены, она была бы человеком; однако народная душа — не человек, это другое существо. Положение вещей таково, что на самом деле в народоведении необходимо изучать отдель-ные народные души, и только тогда получишь правильные понятия.

Правда, не следует и обобщать, иначе снова впадешь в абстракции; поэтому говорить можно только как бы примерами. Возьмем какую-нибудь конкретную народную душу, ту, скажем, которая сегодня охватывает итальянский народ, поскольку народ в лице составляющих его индивидуумов охватывается народной душой. Возьмем отдельную народную душу и спросим: каким образом можем мы говорить об этой особой народной душе? — О человеке мы скажем, что у него есть физическое тело, а о физическом теле — что в нем столько-то и столько-то солей, столько-то и столько-то остальных минеральных веществ, пять процентов твердого вещества, далее — жидкое, газообразное и так далее, — все это его физическое тело. Если же мы будем говорить о народной душе, вроде итальянской, то у нее нет человеческого тела, но зато она имеет нечто, что может рассматриваться по аналогии с физическим телом. Она только не имеет солей, твердых составных частей, а также жидких для своего физического тела, эта итальянская народная душа. Этим я не хочу сказать, что другие народные души не имеют жидких составных частей, но у итальянской их нет. Она начинает с газообразных. Она не несет в себе водных и иных составных частей, ее тело соткано из воздуха как из самого плотного материала; все остальное у нее еще тоньше. Так что если о человеке мы говорим, что он имеет в себе землю, то об итальянской народной душе надо сказать, что она имеет прежде всего воздух. Если у человека мы имеем далее водный элемент, то у итальянской народной души — тепло. Человек имеет далее воздух, который он вдыхает и выдыхает, итальянская народная душа имеет вместо этого звучания, то есть звучания сфер.

Тем самым вы имеете приблизительно то, что соответствует физическому телу, только его ингредиенты другие. Вместо того, что мы говорим о человеке: твердое, жидкое, газообразное и тепловое, мы должны, — если допускаем для итальянской народной души что-либо подобное физическому телу (но только это тело физическое не в том же смысле), — должны сказать: воздух, тепло, свет, звук. — Из этого вы можете увидеть, что если итальянская народная душа на самом деле одушевляет человека, которому она принадлежит, то она может избрать к нему окольный путь через дыхание, потому что ее низшей, наиболее плотной составной частью является воздух. И, действительно, сообщение между отдельным человеком и народной душой у итальянского народа происходит через дыхание. Здесь народная душа сообщает себя человеку. Это действительный, реальный процесс. Дышат, естественно, посредством чего-то иного, но в процесс дыхания вкрадывается влияние народной души.

С тем же успехом можно было бы исходить из того, что соответствует эфирному телу. Оно [у итальянской народной души] начиналось бы с жизненного эфира, вместо светового эфира имелось бы то, что было описано в моей «Теософии» как «пламя вожделений», затем звуковому эфиру соответствовало бы то, что названо там «текучей возбудимостью» и так далее. Ингредиенты вы найдете в моей «Теософии», вам надо только суметь применить их. И если бы вы изучали далее, каким образом осуществляется это сообщение, эта связь народной души и отдельного человека, если бы вы изучали это далее на том основании, которое я здесь привожу, то вы увидели бы, каким образом с этими вещами связаны все те качества, которые составляют народный характер. Это вполне возможно изучить, изучить конкретно.

Эти вещи можно излагать только в виде примеров. Скажем, мы захотели исследовать русскую народную душу. Здесь мы бы не нашли в качестве низшего члена ничего материального в том смысле, в каком материальны твердое, жидкое, газообразное и тепловое. В качестве низшего члена, то есть того, что свойственно русской народной душе так же, как человеку — соли, мы бы нашли в качестве твердого световой эфир. И затем мы бы нашли, что звуковой эфир свойственен русской народной душе, как человеку свойственна жидкость; жизненный эфир, как человеку — воздух, а пламя вожделений свойственно тому, что у русской народной души соответствует физическому телу так же, как человек имеет в себе тепло. И тогда можно было бы спросить: как же тогда русская народная душа сообщается с отдельными русскими людьми?

— Это происходит так, что падающий вниз свет некоторым образом обратно отражается от земли. Свет оказывает определенные воздействия на землю. Он не только, я бы сказал, физически отражается обратно, — свет отражается от растительности, от того, что несет почва. Свет действует не прямо на отдельного русского, а сначала на землю, причем не на грубую физическую землю, а на растения и на все, что растет и созревает на земле, и оттуда излучается назад. И в том, что излучается назад, дан проводник, посредством которого русская народная душа ириходит в связь с отдельными русскими. Отсюда и отношение к своей земле, ко всему, что производит земля, у русских гораздо значительнее, чем у остальных народов. Это связано со своеобразным способом действия народной души. А текучая возбудимость, — и это необычайно значительно, — это первый эфирный ингредиент для русской народной души, который является для человека чем-то вроде света.

Здесь вы приходите к конкретному народоведению, и можете изучать, каким образом один дух разговаривает с другим духом, причем когда один дух — это человек, а другой — народная душа. Это совершается в подсознании. Когда итальянец дышит и с помощью дыхания поддерживает свою жизнь, — то есть изначально-то он хочет чего-то совершенно иного, когда вдыхает и выдыхает, чтобы поддерживать жизнь, — ему нашептывает, с ним в подсознании говорит народная душа. Он не слышит, но его астральное тело воспринимает это и живет в том, чем под порогом его сознания обмениваются между собой народная душа и отдельный человек.

А в том, что оплодотворенная солнечным светом излучает русская почва, содержатся таинственные руны, нашептываемые руны, посредством которых русская народная душа разговаривает с отдельным русским, когда тот идет по своей земле или чувствует жизнь, излучаемую светом. Только не подумайте, будто эти вещи опять берутся в материальном смысле. Будучи русским, вы, конечно, можете жить и в Швейцарии; в Швейцарии тоже есть отраженный землей свет. Если вы итальянец, то в Швейцарии вы будете, дыша, слышать, как шепчет ваша народная душа; если вы русский, вы будете чувствовать, как от швейцарской почвы поднимается то, что вы можете слушать, будучи русским. Не надо принимать эти вещи материально. Они связаны не с местом, хотя собственная земля, разумеется, дает больше, потому что человек опять-таки в известном смысле восприимчив к материальному. Итальянский воздух вместе со всем климатом Италии, разумеется, облегчает и поддерживает то говорение, которое я характеризовал; русская почва облегчает и поддерживает иное. Но не надо понимать это материалистически, — русский, разумеется, может быть русским где угодно вне России, хотя русская земля, конечно же, особенно помогает быть русским. Вы видите, с одной стороны, приходится считаться с материализмом, а с другой — он оказывается чем-то совсем не абсолютным, а относительным. Ибо в теле русской народной души содержится не только свет, реющий над русской почвой, но свет повсюду, вообще. Ведь русская народная душа, — как вы знаете, я уже характеризовал все это, — имеет ранг Архангела, а Архангел не прикован к месту, он — существо надпространственное.

Такие вещи, такие конкретные понятия должны были бы лежать в основе объективного рассмотрения отношения человека с его народом. Подумайте только, насколько далеко современное человечество от малейшего понятия о том конкретном, о чем идет речь, когда называется имя того или иного народа. Тем не менее, сегодня со всех сторон сыплются всемирные программы, причем постоянно бросаются названиями народов. До какой степени все это, что так и кишит в мире, есть только фраза, вы сможете осознать, по-настоящему взвесив, что душа народа — это конкретное существо и каждое из них отличается от другого. Ибо то, чем у итальянской народной души служит воздух, у русской народной души служит свет; а это опять-таки обуславливает совершенно иной род коммуникации между душой народа и отдельным человеком.

...Из совсем элементарного описания в антропософии мы уже знаем, что под народными душами понимается не то, что под этим понимает внешний экзотерический мир, имея в виду абстрактное понятие. Делами народов вершат вполне определенные существа, можно сказать, в ранге Архангелов (надо только прочесть об этом в цикле лекций «Миссия отдельных народных душ»), — существа, обладающие сознанием более высоким, нежели человеческое сознание. Так что, обращая взгляд к этим народным душам, мы говорим о них как о настоящих, реальных существах, даже более реальных, нежели мы сами, люди. Каким образом человек как духовно-душевное существо вступает в отношение к этим народным душам? Поставим сначала этот вопрос.

Мы знаем, что человек живет своим сознанием попеременно между бодрствованием и сном; мы знаем, что человеку надлежит бодрствовать в своем физическом и эфирном теле и что затем, между засыпанием и пробуждением, он пребывает в своем астральном теле и в своем Я. Находясь между засыпанием и пробуждением своим астральным телом и Я за пределами своего физического тела, он находится в регионе, который с точки зрения его отношения к народной душе, которой он в определенной инкарнации принадлежит, является совершенно иным, нежели тот регион, в котором человек находится в отношении к народной душе, когда пребывает в физическом теле. Ведь благодаря своему языку и благодаря многому другому человек рождается в области своей народной души. Каким образом эта народная душа действует на человеческую душу, на то, что во сне изымается из физического и эфирного тела, но что при бодрствовании находится в теле? Каким образом душа того народа, которому принадлежит человек, действует на индивидуальную душу человека?

Она действует, собственно, только то время, пока человек от пробуждения до засыпания погружен в физическое тело. Тогда человек погружен в силы физического и эфирного тела, и в эти силы погружено также, я бы сказал, своего рода щупальцами то, что является народной душой, душой того народа, которому человек особо принадлежит в какой-либо инкарнации. Мы погружаемся не только в наше физическое тело, мы погружаемся также и в определенную часть нашей народной души, живем, будучи в нашем физическом теле от пробуждения до засыпания, вместе с тем, что происходит в физическом теле, в пределах народной души. То, что мы переживаем в общении с народной душой, мы переживаем во время нашего бодрственного состояния, но только так, что народная душа не гласит непосредственно в том, что существует в полном сознании в нашем Я, а гласит, исходя из эфирного тела, больше в подсознательную часть астрального тела, окрашивает нас, придает нам нюансы, дает определенное направление нашему чувству и темпераменту. Вот то существенное, что касается того, каким образом мы вступаем в отношение с нею. Тот, кто благодаря соответствующему посвящению способен наблюдать все, что соучаствует, когда человек погружен в физическое тело, видит, созерцает встречу с народной душой при погружении в физическое тело. И если я говорю об этом, то вы вскоре поймете, что в том, что может сказать духовный исследователь о той или иной народной душе, должна царить полная объективность.

Ведь в те мгновения, когда духовный исследователь надлежащим образом укрепляет и пронизывает светом свое духовно-душевное существо и делает его способным жить сознательно и независимо от тела, он живет тем, что может наблюдать, где находится человек даже и тогда, когда своим духовно-душевным, своим астральным телом и Я тот находится за пределами физического тела. Духовный исследователь тогда наблюдает, как в промежутке между засыпанием и пробуждением каждая человеческая душа погружена в круг всех действующих в данное время народных душ. Значит, в то время как, будучи погружен в физическое тело, человек живет вместе с народной душой своей нации, в состоянии сна он пребывает вместе со всеми остальными народными душами соответствующей эпохи за исключением той, с которой он связан в состоянии бодрствования в физическом теле.

Духовный исследователь имеет достаточно возможностей для ознакомления с характерными особенностями других народных душ, ибо как только он осознает себя в своем состоянии, свободном от тела, оказывается, что он духовно-душевно так же точно живет вместе с другими народными душами, как в физическом теле живет со своей собственной народной душой. Здесь было бы совсем невозможно односторонним образом, исходя из обычных пристрастий говорить то или иное о какой-либо народной душе. Когда же духовный исследователь сознательно живет с другими народными душами, то это сознательное переживание также являет ему, что каждый человек между засыпанием и пробуждением бессознательно связан с другими народными душами, однако несколько иначе, нежели со своей собственной народной душой. Погружаясь в физическое тело, узнаешь, хотя и в подсознании, отдельную народную душу с ее существенными чертами, в существенной стороне ее деятельности при воздействии на самого себя. Во сне или в посвятительном состоянии узнаешь другие народные души, но не по отдельности, а в их взаимодействии, и при этом нет только собственной народной души. Все остальные взаимодействуют, как в хороводе, и внутри того, что составляет их деятельность в хороводе, живешь подобно тому, как в физическом теле днем живешь вместе с одной [своей] народной душой. Следовательно, там живешь не со своеобразием одной народной души, а с взаимодействием многих. Есть лишь одно, благодаря чему в состоянии, свободном от тела, то есть во сне, можно сделаться как бы приговоренным, совершенно определенно приговоренным к вырван-ности из нормальной совместной жизни с хороводом народных душ и к пребыванию лишь с одной чужой народной душой. Поймите меня хорошенько! Это не нормально — быть [во сне] вместе с одной чужой народной душой, но этого можно достичь, особенно страстно ненавидя эту другую народную душу. Тем самым обрекаешь себя на вырванность из хоровода других народных душ и совместную жизнь в состоянии сна с этой народной душой, тогда как в состоянии бодрствования живешь вместе с собственной народной душой.

Таковы духовные истины, открывающиеся духовному исследованию. Оно показывает вам горькую истину того положения, которое часто высказывается со стороны духовной науки, — что то, что выступает нам навстречу во внешней действительности, есть Майя, великая иллюзия, и что за этой Майей, за этим покровом лежат истины, о которых не только своим рассудком, но и своей волей ничего не хотел бы знать тот, кто хотел бы довольствоваться лишь покровом Майи. В наше время имеется еще много людей, которые не могут распознать, что находится за покровом Майи, и поэтому не могут понять, что такой незримый, сверхчувственный мир существует и что в нем действуют совершенно иные отношения человеческих душ к другим народным душам, нежели может сниться. Серьезно принимая духовную науку именно там, где она указывает на сферы, связанные с нашей жизнью, надо уметь сносить, что духовная наука указывает на отношения духовного мира, погружаться в которые поистине неудобно даже одним только сознанием, и тем более сопротивляются этому своей волей. В эти вещи не хотят погружаться, желая, чтобы в отношении многого истина была иной. То, что не только рассудок, но и воля упорствует в отношении тех горьких истин, о которых должна говорить духовная наука, это нечто такое, что мы как-нибудь также проведем перед нашей душой. А исходя из чувств, которые могут быть вызваны такими разъяснениями, как только что сделанные, мы поймем, что основной принцип, который мы имеем в нашем духовном движении относительно определенного действия без различия расы, цвета кожи, национальности и так далее, в сущности, тесно связан с глубоким существом этого нашего движения. Ведь для того, кто понимает глубокую серьезность духовнонаучных истин, абсурдом было бы не быть представителем этого первого принципа. Это настоящий абсурд, ибо глубоко ненавидеть какую-либо народную душу — это значит приговорить себя к подсознательному нахождению вместе с этой народной душой во время сна точно так же, как во время бодрствования пребываешь вместе с народной душой, являющейся твоей собственной. Ибо нормальная жизнь во сне вместе с народными душами состоит в том, чтобы быть вместе со всем хороводом других народных душ данной эпохи. Мудрое устройство мира заботится о том, чтобы человек не делался односторонним.

Мы часто подчеркиваем, что то, что человек должен пережить в ближайшие годы из проводимых им между смертью и новым рождением, известным образом зависит от последующих воздействий жизни в теле между рождением и смертью. К этой жизни в теле, — а это мы можем вывести из того, что только что излагалось, — относится совместная жизнь с народной душой. Эта совместная жизнь с народ -ной душой, сказал я, окрашивает нас, нюансирует нас; проходя через врата смерти, мы берем с собой в духовный мир импульс, который в нас вносит душа народа, и теперь должны постепенно все это сбросить с себя. Если поразмыслить над этим, то без лишних слов станет ясно, что от того, каким образом человек живет со своей народной душой, зависит и то, в каком отношении к этой народной душе он будет находиться в переживании последующих воздействий земной жизни непосредственно после смерти.

Рассмотрим в отношении только что сказанного две европейские нации — русский и французский народы. Настоящая жизнь народных душ такова, что они с их сознанием должны действовать иначе, чем человек с его сознанием. Как действует человек с его сознанием? Он направляет взгляд на горизонт внешних фактов, но может обратить его и на свою собственную душу. Мы знаем, что в определенном отношении люди отличаются друг от друга. К одной группе, принадлежит, например, Гете, объективно покоящийся на вещах своим взглядом, к другой — Шиллер, занятый больше своим внутренним миром и большей частью исходя из него осуществляющий то, что должен создать. Таковы же приблизительно, но только приблизительно, и души народов, ибо их сознание устроено совершенно иначе. Души народов находятся в различном отношении к отдельным индивидам, принадлежащим к народу. Когда они направляют взгляд на внешнее, то это бывает большей частью волевой взгляд, взгляд, ниспосылающий импульсы в души отдельных членов народа. Здесь они, следовательно, обращаясь к отдельным индивидам, действуют объективно вовне. — Или же они могут жить больше в своем внутреннем мире. К таким народным душам, приверженным больше, я бы сказал, не народнодушевному реализму, простирающемуся над индивидами, а народнодушевному идеализму, живущему больше в себе, — к таковым в особенности относится французская народная душа. Эта французская народная душа в том, как она сегодня пронизывает французский народ, обладает определенным постоянством сознания благодаря тому, что смотрит назад, в более раннюю эпоху.

Я уже часто обращал внимание на то, что наше обычное физическое бодрственное сознание мы имеем благодаря тому, что мы погружены в наше пространственное тело. После смерти мы имеем наше сознание благодаря тому, что оглядываемся на время нашей прежней жизни. В этом мы можем предощутить характерную особенность более высокого сознания, развертывающегося не в пространстве, а во времени, и тогда нам уже нетрудно немного представить себе, что за сознание имеет французская народная душа. Она возжигает свое «Я», оглядываясь на древнюю Грецию, ибо, по-существу, она является своего рода повторением, возрождением древнегреческого элемента. Этот древнегреческий элемент вновь оживает во французской народной душе так же, как египетско-халдейский элемент третьего послеатлантического культурного периода оживает в итальянской народной душе. Поэтому итальянская народная душа имеет больше возможности побудительно действовать на душу ощущающую отдельных человеческих индивидуумов, принадлежащих данному народу. Собственная природа французской народной души дает побуждение душе рассудка, или характера, отдельных индивидуальностей. Это можно доказать во всех частностях. Даже отдельные исторические факты удивительным образом объясняются, если привлечь эти общие результаты духовного исследования.

Достаточно указать кое-что в этом отношении. Припомним, в чем состояло своеобразие египетской народной души? В то время еще существовала астрология, непосредственно действующая на душу. Народная душа взирала на движения небесных тел; в том, что происходило в Космосе, она видела не так, как современные люди, одни только материальные процессы, но, на самом деле, она воспринимала позади того, что происходит во внешнем мире, деятельность духовных существ. Она относилась ко всему Космосу так, как человек относится к другому человеку, зная, что через всю физиономию этого другого человека глядит душа. Так что для древнего египтянина все было физиономией, и в природе он воспринимал душу. Смысл поступательного развития до Нового времени заключен в том, что то, что прежде было элементарной способностью, возгоравшейся в телесности человека непосредственно, в Новое время, в нашу пятую послеат-лантическую эпоху сделалось внутренней жизнью. И подобно тому, как больше элементарным было то, что переживал египтянин, так итальянец больше во внутреннем мире переживает то, что он повторяет, что он переживает в своей душе ощущающей благодаря тому, что он переживает в душе ощущающей это духовно-космическое, но теперь более внутренне. Что может быть более внутренним, нежели египетская астрология в «Божественной комедии» Данте, — настоящем воскресении древнеегипетской астрологии, но воскресении внутреннем!

С таким же успехом мы могли бы доказать вспыхивание древнегреческого элемента, но не в сознании отдельного француза, а в действии импульсов его народной души. Это можно проследить вплоть до новейших изобретений и частностей; но только люди не идут навстречу таким исследованиям с необходимой серьезностью. Греция — и то, как она называла другие народы, «варвары» — даже это! — оживает вновь. Можно было бы доказать, что во всей французской литературе и искусстве древнегреческий элемент, — я имею в виду, не сознательно, а в более глубоких импульсах, — оживает так, как он должен оживать в наше время. Мы, следовательно, имеем перед собой народную душу, переработавшую все, что было в греческой культуре, и поэтому действующую необычайно сильно на отдельные человеческие индивиды, пронизывающую и охватывающую эти индивиды. Следствием этого является то, что когда душа отдельного француза погружается в физическое и эфирное тело, она погружается в ткань и бытие резко выраженной деятельности народной души. Она встречает резко выраженные импульсы этой народной души. Отсюда проистекает то, что француз, воспринимая в своем физическом теле эту четкую, ясную жизнь и деятельность народной души, живет больше в ней, нежели в своем элементарном чувстве Я. Он живет больше в образе, в представлении, которое он создает себе о французе и которое всплывает из народной души. Он живет образом француза. С этим образом связано все, что для него имеет большое значение, — gloire'n* так далее. Француз живет в своем собственном образе, поднимающемся из эфирного тела. Он сильно отчеканен, этот образ фантазии, он входит в ткань духовнодушевного существа отдельного человека, и тот берет его, этот весьма подвижный в эфирном теле образ, с собой, даже идя после смерти в духовный мир. Он весьма плохо отделяет его от себя. С большим трудом отделяет он от себя свой эфирный образ. Представление, созданное им о себе самом, держится за него, будучи прочно с ним связано.

*gloiren — глория, слава, величие (франц.)

Совершенно иное отношение к отдельной индивидуальности у народной души русского народа. Эта русская народная душа не должна повторять какую-либо послеатлантическую культуру в том же смысле, как французский народ; это юная народная душа, она накладывает на эфирное тело небольшой отпечаток. Отсюда отдельный индивидуум, принадлежащий к этой русской народной душе, погружаясь в свое физическое тело, встречает мало четкости, а поэтому, направляясь в духовный мир, берет с собой мало четких вещей, мало как бы сотканных из эфира образов фантазии.

Так отличаются души отношением к их народным душам после смерти. С одной стороны, мы имеем воинство таких душ, которые, пройдя через смерть, вносят в духовный мир резко очерченные образы их собственного существа, а с другой стороны, на Востоке мы видим восходящие вверх юные души, принадлежащие юной народной душе; они мало несут вверх резко очерченных, текущих в эфирном теле образов человека.

Как я уже часто излагал, ныне мы стоим перед великим событием грядущей эпохи — совершенно особым выступлением Христа. Мне нет надобности излагать это сегодня. Но с последней трети XIX века ему предшествует как поборник соответствующей подготовки людей к Событию Христа тот Дух, которого мы называем Михаилом, предводителем воинства Солнечного Духа. Все заключается в том, чтобы событие, корое духовно должно разыграться в человечестве, было соответствующим образом подготовлено в духовном мире. А это может произойти только таким путем, что в духовном мире будет вестись работа как бы над чистым формированием предстоящего эфирного явления Христа, который должен ведь являться человеку как эфирный облик. Но для того необходимо, чтобы тот, кто предшествует Солнечному Духу, Михаил, выиграл одну битву в духовном мире. Для этой битвы ему нужна

помощь душ, которые перешли в духовный мир и которые благодаря их юлам мало принесли в духовный мир резко очерченных образов фантазии. Таким видим мы Михаила, а в его свите — множество русских душ, сражающихся за чистоту духовного горизонта в жестокой битве с душами, пришедшими с Запада и приносящими резко очерченные образы фантазии. Они должны быть рассеяны, растворены. Мы видим, как уже с последней трети XIX века подготавливается эта битва между Востоком и Западом, жестокая битва, которая должна послужить продвижению человечества вперед и которая состоит в том, что европейский Восток сражается против европейского Запада, что духовная Россия ведет решительную борьбу с духовной Францией. Видеть это, видеть, что в той же самой мере, как здесь, внизу, в области великой ил-люзии осуществляется физический союз между Западом и Востоком, гам, в духовном мире европейским Востоком, Россией ведется решительная борьба с европейским Западом, Францией, — видеть это, мои дорогие друзья, принадлежит к самому потрясающему в событиях нашего времени. Мы имеем здесь один из тех случаев, — они потрясающе действуют на духовного исследователя, — когда можно видеть, как то, что находится под покровом внешнего чувственного мира, часто является противоположностью тому, что происходит здесь, внизу, в области иллюзии. Но я хотел бы снова и снова предостеречь от заблуждения, будто такие вещи можно распознать с помощью спекуляции. Тот, например, кто исходя из того, что мною говорилось по отдельным случаям, — о том, что духовное предстает противоположностью того, что выступает в области великой Майи, — тот, кто сделал бы из этого вывод, будто надо всегда искать противоположное, когда хочешь попасть из физической области в духовную, заблуждался бы весьма сильно. Ибо есть случаи, когда в духовном мире вещи разыгрываются в точности так, как в физическом. Между тем случаем и другим, когда они разыгрываются до такой степени противоположно, как в случае с союзом Франции и России в физическом и с борьбой в духовном, существуют всевозможные переходные ступени.
Из лекции 16 марта 1915 г. в Берлине. GА 157 — Духи европейских народов (за исключением русского) проходят своего рода воплощение в своем народе.

...Будучи связаны с духовным миром, мы имеем отношения с разнообразнейшими духами высших Иерархий. К их числу относятся те духи, к которым мы как человеческие индивидуальности имеем только одно отношение, которые не предназначены к какой-либо мировой функции. Но мы принадлежим и таким существам, которые имеют какую-либо мировую функцию; например, каждый принадлежит к какому-нибудь Духу народа. Подобно тому, как мы связаны чувственно воспринимаемыми процессами нашего организма с чувственно воспринимаемой природой, так вверху мы связаны со всеми духами, которые сверхчувственно нисходят в физически-чувственный мир. И как здесь мы стоим перед вещами внешнего мира и образуем о них представления и мысли, так и существа высших Иерархий образуют свои мысли и представления благодаря тому, что мы являемся для них объектами. Мы — объекты для существ высших Иерархий, мы являемся для них тем царством, относительно которого они образуют свои мысли. Эти мысли имеют более волевую природу.

Эти существа отличаются отношением, в каком к нам эти высшие Иерархии находятся, и одно важное отличие может нам стать ясным, если мы обратим внимание на то, каким образом протекает развитие таких существ высших Иерархий, например, духов народов. Мы здесь, между рождением и смертью, тоже проходим развитие, отчего наше «Я» становится все более зрелым, набирается в мире все больше опыта. Молодой человек не может иметь столько же опыта, сколько старый. Так и с существами высших Иерархий; только ход их развития несколько иной, чем наш.

Мы можем рассмотреть какое-либо существо из высших Иерархий, например, итальянского Духа народа. Этот итальянский Дух народа проходит свое развитие, и мы в самом деле можем точно указать момент, когда этот Дух народа прошел важный этап. Мы знаем, что связь между итальянским Духом народа и отдельным итальянцем такова, что Дух народа действует через душу ощущающую итальянца. Но только это его действие через душу ощущающую поначалу таково, что он действует как бы только на душевное существо и лишь позднее, в своем дальнейшем развитии этот народный Дух все больше и больше вторгается своей волей также и в то, каким образом душа выражает себя в телесно-физическом. Если вы проследите итальянскую историю, вы найдете одну важную дату, приблизительно 1530 г. Это тот г., когда итальянский народный Дух становится настолько могущественным, что теперь начинает действовать даже на телесность, и с тех пор начинает специфически развиваться национальный характер. Оккультно это выглядит так, что Дух народа приобретает более могущественную волю, он начинает гравировать даже телесность и формировать народный характер вплоть до самой телесности. В то время как наше «Я» становится все более независимым от тела, Дух народа проделывает обратное развитие. После того, как он некоторое время действовал на душевный элемент, он в своем действии начинает достигать самой телесности.

То же самое мы найдем у французского Духа народа, если обратимся приблизительно к 1600 г., а у английского Духа народа — примерно около 1650 г. Если ранее Дух народа охватывал преимущественно душевное существо человека, то отныне он распространяет свою деятельность на телесное существо. Его воля становится могущественнее, и душа может оказывать уже меньше сопротивления приобретению национальной конфигурации. Поэтому около этого времени начинается резкое проявление национального характера. Оно имеет происхождение в нисхождении Духа народа. Он располагался выше, пока действовал больше в душевном элементе; он сходит вниз, когда действует больше в телесном. Таким образом, нисхождение Духа народа на итальянском полуострове мы имеем около 1530 г., во Франции — в начале 17 в., а в Англии — в середине 17 в. Шекспир действовал раньше, чем Дух народа прошел этот этап. Это существенно. Отсюда тот своеобразный разрыв в восприятии Шекспира, который возник у англичан и который имел следствием, что как раз в Германии Шекспира ценили больше, чем в самой Англии. Мы имеем здесь дело со все большим нисхождением Духа народа к отдельным людям.

Если же мы теперь посмотрим на развитие немецкого народного Духа, то нечто подобное мы заметим в период приблизительно между 1750 и 1850 г.г. Но здесь мы должны курьезным образом сказать, что этот Дух народа спускается, а затем снова поднимается. И это нечто важное. Процесс, который разыгрывался у западных народов, мы можем проследить, только увидев, как Духи народов спускаются и охватывают народы. У немецкого же народа мы видим, что Дух народа тоже спускается в середине 18 ст., но в середине 19 этот Дух народа вновь поднимается вверх, так что здесь совсем иное соотношение. Делается попытка сформировать немецкий характер в значительный народный характер, но делается это лишь некоторое время. После того как в этом направлении было кое-что сделано, Дух народа снова поднимается вверх, чтобы опять-таки воздействовать только на душевное.

Расцвет немецкой духовной жизни приходится на ту эпоху, когда Дух народа спускался вниз глубже всего. Разумеется, Дух народа остается при своем народе. Однако ныне он снова держится в духовных высях. В этом — своеобразие немецкого народного Духа. Он спускался уже и ранее, но и тогда он отказывался от слишком сильного формирования нации. Такая кристаллизация национальности, как у западных народов, у немецкого народа из-за своеобразия немецкого Духа народа не может настать. Отсюда немецкая душа (Wesen) должна все время оставаться более универсальной, нежели у остальных народов. Эти вещи действительно связаны с глубокими истинами духовных миров. Если бы немецкого народного Духа стали искать во времена Гете, то его нашли бы примерно на том уровне, где находили бы английского или французского или итальянского Духа народа. Ища же его сегодня, надо подниматься выше. Наступят вновь времена, когда он спустится, и наступят времена, когда он снова поднимется. Это движение в том и другом направлении составляет характерную черту немецкого народного Духа.

С русским народным Духом дело обстоит так, что он вообще не спускается, чтобы кристаллизовать народ, но постоянно остается чем -то вроде облака, парящего над народом, так что его всегда надо будет искать вверху, и потому этот народ может проходить духовное развитие лишь в том случае, если сочтет за благо соединить со своим собственным существом то, что вырабатывается на Западе, чтобы вместе с Западом основать культуру, потому что из самого себя развернуть культуру он никогда не сможет.

...У русского народа надо ясно видеть, что Архангел относится к отдельным Я народа совершенно иначе, чем у западных и среднеевропейских народов. У западноевропейских народов дело обстоит так, что Архангел своими волевыми лучами воздействует — у итальянского народа на душу ощущающую, у французского народа — на душу рассудочную (или душу характера), у британского народа — на душу сознательную, у немецкого народа — на Я. У русского же народа народный Дух вообще не действует внутри души. Он словно парит над народом наподобие облака, а душа только может предчувствовать его вверху и тосковать о нем. Он остается еще как бы групповым Духом. Здесь нет глубокой связи Духа народа с отдельными человеческими Я. Едва ли можно получить более трагическое, более серьезное впечатление, нежели присутствуя при русско-православном богослужении, этом богослужении, при котором человеческие Я тех верующих, которые в нем участвуют, почти полностью выключены. Там над всем царит безлично всеобщее, отдельные личности совершенно не затрагивающее. Нечто, не гласящее ничего в глубины человеческой природы, царит в этом богослужении. Это непосредственное выражение того, что русская душа еще совершенно не пробуждена для того оживления, которое проистекает от общения отдельного Я с Духом народа. Все это имеет нечто одеревенело-шаблонное, как будто духовное простерлось из неведомых миров и превратилось просто в деревянно-шаблонное, как в отправлениях культа, так и в иконописи. Мы стоим здесь перед чем-то еще совершенно иным, нежели то, что имеет место в Западной Европе. Мы стоим здесь перед тем, что Архангел еще и не имел намерения включиться в национальный элемент. Поэтому для русских национальное — это еще сон души. Разумеется, русский постоянно говорит об «истинно русском человеке», и русские писатели тоже говорят о нем, но это сон души, подчеркиваемый ими особенно потому, что Дух народа не включен в человека, а русский тоскует по надличному Духу народа.

Если рассматривать астральное тело отдельного человека, то почти у каждого оно отличается от астрального тела другого человека своей основной окраской. Оно имеет определенный оттенок, наружно выражающийся в темпераменте. Темперамент, стало быть, выражается в определенном основном цвете. В этом отношении человек находится в связи со всем своим окружением, так что характер семьи, племени или народа, которым он принадлежит, запечатлевается в основном цвете.

Будучи оккультистом, здесь можно делать интересные наблюдения, например, вновь посещая город, который видел, может быть, 10 л. назад. Если рассматривать нетронутое астральное тело детей, то видно, что помимо основного цвета, оно имеет еще и другие основные цвета. Если при 1 посещении тщательно рассмотреть эти нетронутые астральные тела детей и сравнить их с астральными телами тех детей, которые будут жить в городе 10 л. спустя, то увидишь, что их внешний вид изменился. В человеческой индивидуальности есть что-то, что движется вперед подобно развитию города, племени или народа. Это проистекает из того, что течения коллективного астрального тела, окружающего меня извне, находятся в постоянном взаимодействии с моим астральным телом, живущим в этом коллективном астральном теле. Отсюда мы имеем и народный темперамент, выраженный в совокупном астральном теле народа.

Каждый народ и всякое иное сообщество имеет такое астральное тело, и оно втекает в астральные тела отдельных людей. Вот причина, отчего может возникнуть определенная дисгармония между отдельными людьми и задачей всего народа. Не всегда задатки развития идут в мире одним и тем же путем. Более обширное по охвату очень часто опережает то, что является менее обширным.

Рассмотрим, к примеру, народ. Народ — это не произвольно собранное образование, не что-то, что произведено случайно; каждый народ в ходе развития человечества имеет свою определенную задачу. Тот, кто рассматривает народ с более высокой точки зрения, может сказать, что каждый народ имеет определенную задачу и что его народ также облечен определенной задачей. Он может сказать себе: я принадлежу к этому народу, так что вместе с ним я должен служить общей народной задаче, и я могу так служить ей, поскольку во мне живет астральность, принадлежащая всему народу. Это назначение народа отчетливо выражено на астральном плане, оно является определенной идеей, чем-то, что живет на планах, лежащих выше астрального плана. Для изучения замыслов Мирового порядка нужно подниматься над астральным планом, на ментальный план.

Например, 4 подраса, из которой произошла наша раса, развилась из маленького круга людей в Азии и сформировалась в еврейско-греческо-латинскую расу*. Она имела задачей исполнение 1 миссии христианства в аспекте данных народов. Идеей этой расы было распространение христианства в Европе и пограничных областях на его 1 этапе. Это одна народная идея.

* Старое теософское наименование четвертой послеатлантической культурной эпохи (747 г. до Р.Х. — 1413 г.). — Прим. перев.

В прежние времена пользовалась признанием всеобъемлющая идея реинкарнации и кармы. Затем наступил перелом, и люди стали воспитываться в представлении, что значение имеет одна физическая жизнь. Это отчетливо выступает в греческом искусстве, развившем чувство внешней формы. В этом было заложено облагорожение физического плана для внешних чувств. Затем у римлян развилось право, изживающееся непосредственно на физическом плане. Наконец, христианство пронизывает это право моралью, так что одна-единственная земная жизнь приобретает такое значение, что от нее делается зависящей вся вечность. Это односторонняя идея, но она была правильна и необходима. Католические народы приняли на себя миссию распространения христианства и понесли ее на Север Европы, благодаря чему новую миссию получили германские народы.

Мы видим, стало быть, что народная идея живет во всем народе, и каждый в отдельности принадлежит этой идее. То, что было развито прежде в области пластики в прекрасных формах чувственного мира в греческом искусстве, что развилось в качестве права, а позже было углублено до моральности, все это мы развили в наше время до технической жизни на пользу буржуа. Города основывались, росли и расцветали и развивали собственную культуру, культуру бюргерства. Затем из нее произошла мораль полезности, давшая толчок развитию односторонней науки, достигшей своего высшего пункта в нынешнее время.

Здесь мы можем обнаружить действие деваханического принципа. Это то, что обнимает собой эти изменения в ходе развития, что показывает, каким образом действует народная идея. Каким образом выражается эта идея, зависит от общего астрального тела народа, от народного темперамента. Искусство, например, у какого-нибудь иного народа, нежели греческий, выразилось бы совершенно иначе.

Хотя народная идея живет в каждом отдельном члене народа, отдельный человек все-таки не растворяется в народной идее. Наряду с ней он выражает еще и свою личность. И здесь обнаруживается нечто совершенно своеобразное и примечательное. Поначалу человеку легче бывает освоиться в мыслительном мире своего народа, в его деваханическом предназначении, нежели установить равновесие между собственными чувствами и чувствами этого народа. Это не так легко, особенно для тех, кто уже достиг более высокого образования и культуры. На более низкой ступени развития это равновесие между чувствами человека и народа более вероятно, потому что там всегда имеет место большее включение индивидуального ощущения в общенародное ощущение. Чем ниже ступень, на которой находится отдельный человек, тем сильнее у него выражается народное ощущение, народная идея, наподобие того, как животное является отпечатком своего вида.

Когда же человек развивается, он извлекает свое астральное тело из общенародного, оно становится более дифференцированным, более определенным. И тогда может статься, что его астральное тело примет ту форму менталитета, которая находится над ступенью менталитета его народа. Рассудочно, или мыслительно, схватывая то, что светит с этой более высокой ступени, можно легко охватить идеалы. Иногда случается, что чувства астрального тела человека не настолько развиты, как его мысли. Мысли народа могут воздействовать на мысли отдельного человека настолько сильно, что захватят его, прежде чем он достаточно разовьется.

Индивидуумы, с которыми это происходит, мечтатели-идеалисты — это мученики ради прогресса своего народа. Они являются мучениками, потому что сами опережают то, чем фактически является их обычное астральное тело, потому всей своей благородной душой они самоотреченно обращены к какому-нибудь идеалу. Когда такие люди умирают, тогда их неразвитая астральность выступает с тем большей силой; тогда в действие вступает то, что не было заключено в идеале народа, ибо в будущем они имеют дело только с их собственным развитием. Когда умирает такой человек, бывший при жизни большим и благородным идеалистом, посвятившим себя идеалам своего народа, то все это заглушается еще сохраняющимся в нем личным элементом. Тогда полностью выступают низшие свойства его астрального тела. Представьте себе теперь, что такой человек принял мученический венец. Он творил благородные дела, но подвергся тому жесткому обращению со стороны своего народа, какому иногда подвергаются такие продвинутые натуры. При жизни он, несмотря на это, смело и отважно, безоглядно следовал своему идеалу. Но если он был замучен или даже умерщвлен из-за своего идеала, то непосредственно после смерти выступают мысли о мщении. То, что он оттеснял как личное, остается в Камалоке.

Народ, подобным образом обращающийся со своими идеалистами, создает себе в Камалоке дурные силы, действующие обратно на него. Россия создала себе такие дурные силы. Много лет она плетьми преследовала благородных людей. Теперь вот низшие силы этих людей действуют в Камалоке как враги того, что живет в России, враги тех, которым они при жизни жертвовали собой. Можно было видеть, как такие мученики, давно умершие, теперь сражаются на стороне японцев против собственного же народа. Это факт, который становится понятным, если мы заглянем в более глубоко действующие силы душевной жизни. Явления будущего станут ясными, если смотреть на них с этой точки зрения.

...Оккультные наблюдения показывают, что среди астральных существ, участвовавших в отдельных сражениях русско-японской войны, находились умершие русские, которые действовали против своего собственного народа. Причина этого в том, что в последние времена развития русского народа много благородных идеалистов погибло в тюрьме или на эшафоте. Это были люди высоких идеалов, но не настолько развитые, чтобы уметь прощать. Они умерли с сильным чувством мести против виновников их смерти. Оно должно было изживаться в период их Камалоки, ибо только там изживаются такие мстительные чувства. После своей смерти они с астрального плана наполняли души сражающихся японцев чувствами ненависти и мести против народа, к которому сами принадлежали. Если бы они уже были в Девахане, они говорили бы: я прощаю моих врагов! — Ибо в Девахане, видя идущие им навстречу извне облака ненависти и мести, они понимали бы, сколь ужасны и сколь недостойны такие их чувства. Так оккультное исследование показывает нам, что целые народы могут находиться под влиянием своих предков.