О городе Кальмарине (Сюрмари)

На другой день, в четверг двадцать девятого мая, около полудня [посланники] подъехали к большому городу, называемому Кальмарин, откуда на расстоянии шести лиг виднелась высокая гора, на которой появился Ноев ковчег во время потопа. Этот город расположен на равнине, с одной стороны его протекала та большая река, которую называют Коррас, а с другой — находилась глубокая долина, [пролегавшая] между скал, шириной равная полету стрелы, [пущенной] из самострела. Эта долина как бы охватывала город кругом и тянулась до самой реки. Долина и река делали город неприступным, потому что напасть на него можно было только в том месте, где начиналась река, где был проход в долину; [только] отсюда можно было напасть [на город]. Но здесь над проходом был выстроен замок, укрепленный большими высокими башнями с двумя воротами, одни за другими. А этот город Кальмарин считается первым, выстроенным в мире после потопа, и отстроило его племя Ноя. Жители города рассказывали, что около [71] восьми лет тому назад Тетани (Тохтамыш) ²⁵⁶, император Тарталии ²⁵⁷, осаждавший этот город два дня и две ночи беспрерывно, на третий день победил [его]: он заключил договор и город сдался на том условии, что никто из его людей не войдет в него и что ежегодно будут платить ему определенную дань. Император [Тарталии] согласился на это, но потребовал, чтобы ему отдали половину городского войска, чтобы оно пошло с ним в землю Хурганию (Грузию) ²⁵⁸, потому что он хотел воевать с царем Сорсом (Георгием) ²⁵⁹. Когда же жители города отдали ему [требуемое] войско, он отдал приказ вновь напасть [на них]. Взял город силой и разграбил все, что там нашел, и сжег, разрушив [его] во многих местах и уничтожив много народу. А большинство жителей этого города были армяне. А почему эту армянскую землю потеряли христиане и завладели ею мавры, расскажу несколько позже.

В этом городе много больших зданий; и во всей этой земле [посланникам] и их людям предоставляли ночлег, довольствие и лошадей для езды. Вся эта земля была за Тамурбека.

На другой день, в пятницу, выехали оттуда и заночевали в одном высоком замке, стоящем на вершине скалы. Этот замок принадлежал вдовствующей госпоже, платившей дань Тамурбеку с него и с другой земли, которой владела. Ранее в этом замке ютились разбойники и такие люди, которые выходили грабить на дороги. Тамурбек напал на этот замок, взял его силой, убил его владетеля, мужа этой госпожи, и приказал, чтобы впредь в нем более не принимали злодеев. А чтобы они не смогли в нем защищаться, приказал снять ворота у замка и никогда впредь их не навешивать и [потом] возвратил его той госпоже. Теперь замок стоял без /28б/ ворот, а назывался он Эгида (Игдир) ²⁶⁰.

Замок располагался у подножия высокой горы Ноева ковчега ²⁶¹. И все горы и горные цепи, встретившиеся им на пути после выезда из земли Трапизонды, были голыми и безлесными. Та госпожа в тот день радушно приняла посланников и дала им все, что было необходимо.

В следующую субботу, тринадцатого мая ²⁶², посланники выехали оттуда, и их путь лежал у подножия этой горы Ноева ковчега. Гора эта очень высокая, и на вершине ее лежал снег, и была она голой и безлесной, но там было много травы и влаги, а дорога шла вокруг нее, и [по склонам] виднелось много зданий и каменных фундаментов, тянувшихся на значительном расстоянии. [По склонам] росло много ржи, которая сама по себе родилась каждый год, как будто была посеяна [человеческой] рукой, но она никуда не годилась, так как не имела зерен; также там росло много кресса, будто посеянного. А у подошвы этой горы добывают красную краску, которой окрашивают шелк. [72]

Пройдя половину пути [вокруг] горы, у ее подножия [посланники] увидели большой город, который уже давно был необитаем. Он тянулся на добрую лигу, и [местные жители] рассказывали, что это был первый город на земле после потопа и что его построил Ной со своими соплеменниками ²⁶³. А перед этим городом расстилалась обширная равнина, испещренная множеством каналов; там росли деревья и розовые кусты и было много источников. А эта гора была очень острая, и вершина ее, высокая и тонкая, всегда покрыта снегом и скрыта облаками, так что самый верх ее нельзя рассмотреть. Говорили, что весь год, и зиму и лето, облака не сходят с нее и это происходит из-за чрезмерной высоты.

В тот день посланники сделали привал у одного прелестного источника, скрытого каменным сводом. И в то время как они там были, облака сошли и стала видна гора,, а потом тотчас опять скрылась. Говорили, что [облака] редко сходят. Рядом с этой высокой горой расположена другая, также с острой вершиной, но она не столь высока, как первая. А между двумя этими горами располагается как бы седловина, и здесь, говорят, задержался ковчег ²⁶⁴. Обе эти горы очень высоки, и их вершины покрыты снегом.

Ту ночь [посланники] провели в замке, называемом Васит (Баязид) Каласиде ²⁶⁵. Замок стоял на вершине высокой скалы, на удивление неприступный, а у ее подножия, так же как и на скале, располагался город. От города к замку шла высокая стена с башнями, и эта же стена образовывала как бы лестницу, ведущую к входу в замок. Снаружи скала, где стоял замок, очень высока, а внутри ее, на вершине, имелся хороший источник. Этот замок осаждал Тамурбек лет шесть тому назад, и владетель его стал платить [ему] дань при условии, что ни он, ни его люди не войдут в замок и не будут воевать против него.

В воскресенье, первого июня, в час вечерни [посланники] подошли к замку, называемому Маку. Этот замок принадлежал одному христианину-католику по имени Норадин (Hyp ад-Дин) ²⁶⁶, и все обитатели его также были христиане-католики, хотя по происхождению они армяне и язык у них армянский. Но они знали /29а/ и по-татарски и по-персидски. В этой же местности находился монастырь братьев святого Доменика. Этот замок был как бы в углу долины, у подножия очень высокой скалы, располагался выше по склону, а еще выше была ограда из сырцового кирпича и камня с башнями внутри, а за стеной находились дома, где жили люди, а дальше вверх по склону также [виднелось] жилье. Потом шла другая ограда с островерхими крышами, доходившими до [высоты] первой ограды. Вход в эту вторую ограду шел по ступеням, вырубленным в скале. А над входом — большая сторожевая башня. Далее, за этой второй оградой, прямо в скале располагались дома, а посередине — [73] башни и [опять] дома, где находился сеньор и где жители города хранили свои припасы. Скала, где стояли эти постройки, уходила далеко вверх, гораздо выше ограды и всех домов. От нее как бы выступает навес, прикрывающий этот замок, ограду и дома, образуя над ними некое подобие купола. Если идет дождь, вода с неба не попадает на замок, так как [выступ] скалы закрывает его полностью. Таким образом, замок расположен так, что на него нельзя напасть ни с земли, ни с неба. Внутри его бьет ключ, снабжающий водой весь город и орошающий много садов. А у подножия замка расстилается прекрасная долина, по которой течет река. [Там] много виноградников и засеянных пшеницей полей. Тамурбек осаждал этот замок, но не смог взять его, а с его сеньором договорился о том, что тот поставит ему [в войско] двадцать всадников, как только в этом будет необходимость.

Спустя некоторое время Тамурбек [вновь] проходил здесь со своим войском и сеньор замка позвал сына, которому было около двадцати лет, и дал ему трех коней с хорошим убранством, чтобы он их отдал в подарок Тамурбеку. Когда же Тамурбек подошел к подножию замка [Маку], вышел сын [сеньора] и предложил ему трех коней от имени своего отца. [Тамурбек] принял [подарок] и приказал объявить, чтобы никто [из войска] не делал вреда во всей этой земле, принадлежащей этому замку. Потом Тамурбек сказал, что, если у сеньора этого замка такой большой сын, нет необходимости держать его при себе, и он забрал его с собой. После он отдал его своему внуку по имени Омар Нираса (Омар Мирза) ²⁶⁷, чтобы он жил у него, так как тот был императором Персии и этой земли. [Сын сеньора] теперь живет у него и служит в войске этого императора. А этот император силой заставил сына владетеля того замка [Маку] сделаться мавром и дал ему имя Соргет Микс (Суюргатмыш) ²⁶⁸ и назначил телохранителем. А так как он обращенный мавр, то не мавр по своей воле и поступкам.

Посланники хорошо были приняты сеньором замка [Маку], ему было очень приятно [узнать], что они христиане. Он встретил их радушно и сказал, что около двух недель тому назад Ясан Мираха (Джеханшах) ²⁶⁹, племянник Тамурбека и его любимец, прислал сказать, что хочет спрятать в этом замке какое-то сокровище, а он ему ответил, что не примет его [в замке], а если у него есть сокровище, которое надобно сберечь, то пусть скажет ему [об этом], и он его надежно спрячет. И с этих пор тот [Ясан Мираха] больше не вспомнил об этом.

Посланники остались там тот день, что приехали. Позже в войске императора персидского они увидели сына владетеля этого замка и говорили с ним. А у сеньора этого замка был и другой /29б/ сын, моложе того [первого], и он сказал посланникам, [74] что этот его сын грамматик и хороший знаток языка и что, когда по воле Господа Бога они будут возвращаться [от Тамурбека], он отпустит с ними [этого своего сына], чтобы они отвезли его к государю королю [Кастилии] для того, чтобы он порекомендовал папе сделать его епископом в этой земле. И достойно удивления, что этот замок держится среди стольких мавров и в столь большом отдалении от христиан и что и армян они обращают в католиков в угоду Господу Богу. На другой день, в понедельник второго июня, уехали оттуда и заночевали в поле, так как не смогли дойти до [какого-либо] селения. В тот день им показали замок с левой стороны, называемый Алинга (Алинджа) ²⁷⁰. Он стоял на высокой горе, окруженный стеной с башнями, а внутри его было много виноградников, садов и засеянных полей, много воды и пастбищ для скота. А на самом верху был замок.

Когда Тамурбек победил султана персидского, которого звали султан Амад (Ахмед) ²⁷¹, и захватил его землю, он скрылся в этом замке Алинга. И [Тамурбек] в нем осаждал его и его людей три года. А [потом] Амад бежал и укрылся у султана вавилонского, где находится и теперь ²⁷².

На другой день, во вторник, [посланники] ночевали в поле, где стояло сто шатров чакатаев, которые кочевали в этих местах со своим скотом. На следующий день, в среду, заночевали также у шатров чакатаев. А в этих шатрах дали посланникам еду и лошадей для езды, так же как им давали [все необходимое] в деревнях и городах. Дорога, по которой шли до сих пор, проходила через горы, где были в изобилии вода и пастбища и встречалось много этих чакатаев, состоявших в войске города Хой ²⁷³.

На другой день, в четверг пятого июня, около полудня прибыли в город, называемый Хой. Он располагался на равнине в окружении многочисленных садов и возделанных полей. От города начиналась обширная равнина, и их пересекали множество каналов. Город имел кирпичную ограду с башнями и бойницами. Здесь, у этого города Хой, кончается Верхняя Армения ²⁷⁴ и начинается Персия; в городе живет много армян.

Когда посланники приехали в этот город, застали там посла, отправленного вавилонским султаном к Тамурбеку ²⁷⁵. С ним находилось около двадцати всадников и около пятнадцати верблюдов, нагруженных подарками, которые султан направлял Тамурбеку, кроме того, [он] вел с собой шесть страусов и одно животное, называемое жираф. Это животное выглядит так: у него большое туловище, как у лошади, и очень длинная шея, а передние ноги длиннее задних и копыта раздвоены, как у быка. От копыта передней ноги до верха лопаток было около шестнадцати пядей, а от брюха до головы — также шестнадцать. Когда [животное] хотело поднять шею, то поднимало ее так высоко, что просто удивительно, а шея [75] была тонкой, как у оленя, а задние ноги очень короткими по сравнению с передними, так что человек, никогда не видевший его, может подумать, что [животное] сидит, когда /30а/ [на самом деле] оно стоит; зад у него раздвоенный, как у буйвола, брюхо белое, а туловище золотистого цвета в больших белых пятнах; морда как у оленя, а внизу ее — ноздри, а на лбу большая острая шишка, глаза очень большие и круглые; уши как у лошади и возле них — двое маленьких круглых рожек, почти совсем покрытых шерстью, похожих на оленьи, когда они только появляются. А шея [у жирафа] была очень длинной и вытягивалась на нужную длину, так что [животное] могло достать себе пищу со стены высотой в пять или шесть тапий ²⁷⁶, с вершины высокого дерева оно срывало для еды листья, которых поедало много. Поэтому для человека, который никогда не видел [это животное], оно представляло удивительное зрелище.

Посланники остались в этом городе [Хой] тот четверг, когда приехали, пятницу и субботу, а в следующее воскресенье, восьмого июня, после полудня выехали оттуда. А так как в тот день не смогли достать лошадей, то отправили за ними в проходящее мимо войско. Устроились на ночлег в лугах, а с того времени, когда посланники высадились на берег в земле Трапизонды [и дошли] до этого города [Хой], везде на горах лежал снег, а [начиная] отсюда и далее не встречали его, и земля эта была более жаркой.

На следующий день, в понедельник, около полудня подъехали к месту, называемому Каза (Таза) ²⁷⁷. Это был большой [город], выстроенный на равнине и со всех сторон окруженный садами и источниками. У города расстилается соленое озеро, в окружности занимающее [не менее] ста миль; на нем три острова, один из которых обитаемый.

Ночь посланники провели в месте, называемом Кусакана ²⁷⁸. Это [тоже] значительный город, но большая часть его разрушена. Говорят, что его разрушил Корамих (Тохтамыш), император Тарталии ²⁷⁹. Этого императора победил Тамурбек и изгнал его из [его же] владений, и теперь он лишен их, как я после об этом напишу. А в этой местности жило много армян.

На другой день, во вторник, ночевали в городе под названием Чаускад. Город располагается на равнине, и в нем было много садов, виноградников и плодовых деревьев. А с горы, возвышающейся над этим местом, стекало много воды, орошавшей эти сады. Отсюда, из этой местности везли много плодов в город Таурис (Тебриз) и в другие места.

Ночь посланники провели в поле. Большая часть дороги, по которой они шли в тот день, проходила среди садов и виноградников и каналов, уходящих вдаль. Дорога была ровной, и идти среди этих садов очень приятно.

В следующую среду, одиннадцатого июня, в час вечерни [76] прибыли в большой город Таурис. Этот город расположен на равнине между двух высоких безлесных цепей гор. Он не имеет стены, а гора, что с левой стороны, близко подступает к нему и раскалена; вода, текущая с нее, нездоровая. А другая гора, справа, несколько удаленная от города, — холодная, снег лежит на ней круглый год, и вода, текущая с нее, очень хорошая. Эта вода приходит в город и растекается в нем по разным местам, а [через] эту /30б/ гору, что рядом с городом, проходят две высокие горные цепи, про которые говорят, что они [когда-то] находились рядом и что [теперь] с каждым годом отдаляются друг от друга. У горы слева, на расстоянии одной лиги — высокая вершина. И говорят, что однажды ее купили генуэзцы, чтобы построить там замок, и что купили ее у одного императора по имени султан Вайс (Увейс) ²⁸⁰. А продав ее, говорят, он пожалел, и, когда генуэзцы решили построить замок, он послал за ними и сказал, что в его земле не принято, чтобы торговые люди строили замки, что сюда можно привозить товары, что и следует им делать; а если они хотят строить замок, то пусть унесут свою землю из его владений; а так как они возражали, то он приказал отрубить им головы.

А с горы, что справа, берет начало большая река, текущая к городу. А до того как она подходит к городу, распадается на множество рукавов и каналов, идущих по различным улицам и местам [города].

В городе много хорошо устроенных улиц и переулков, где продают разные товары и расположены хорошие лавки. Среди этих улиц и переулков находятся большие дома со множеством ворот, похожие на алькасерии ²⁸¹, а внутри их жилые помещения и магазины, где расположены различные хорошо устроенные лавки. Из этих алькасерии выходят ворота на разные улицы, и там продают много товаров, например, шелковые и хлопчатые ткани, сендаль и тафту, шелк и жемчуг. В этих алькасериях продают и многое другое. Здесь большое оживление и торговля. В одном месте этих алькасерии продаются различные благовония и мази для женщин, и они сами приходят за покупками и мажутся этими мазями и душатся. [Женщины] ходят совсем закутанными в белые покрывала и с черными сетками из конских волос перед [лицом]. Такими закутанными они ходят для того, чтобы их нельзя было узнать.

А в этом городе много красивых зданий, мечетей, удивительно отделанных изразцами, плитками, лазурью и золотом греческой работы, со множеством прекрасных стекол. Говорили, что когда эти великолепные постройки, которые строились [на средства] именитых и богатых людей, завидовавших друг другу и соревновавшихся в том, кто лучше построит, были закончены, то они растратили все свои состояния.

Среди этих зданий и построек был большой дом, окруженный красивой оградой, прекрасной работы, где насчитывалось [77] двадцать тысяч покоев, комнат и помещений. Этот дом, говорят, выстроил один персидский император, которого звали султан Вайс, и выстроил он его на деньги, полученные как дань от султана Вавилонии в первый год, как он стал его данником, и назвал этот дом Тольбатгана ²⁸², что значит Дом удачи. Этот дом сделан хорошо и почти совсем цел, хотя все красивые здания в этом городе и находящиеся в округе разрушены по приказу Мирахи (Мираншаха), старшего сына Тамурбека ²⁸³, о чем вы в дальнейшем узнаете.

Этот город велик и богат деньгами и товарами, которые [здесь] постоянно продаются и покупаются. Говорят, что ранее [город] был более населен, хотя и нынешние жители занимают двести тысяч домов и более ²⁸⁴. В городе /31а/ несколько площадей, где бойко торгуют опрятно приготовленным вареным и приправленным разными способами мясом, а [также] разными плодами.

В этом городе, рядом с одной площадью, прямо на улице у дома стоит сухое дерево. Говорят, что когда это дерево покроется листвой, то в город придет христианский епископ со многими христианами, у него в руке будет крест и он обратит всех жителей города в веру Иисуса Христа. И это, говорят, предсказал один мавр Сайтен ²⁸⁵, бывший будто бы отшельником. Также говорят, что жители города были очень раздосадованы этим и пришли срубить дерево; ударили по нему три раза топором, и те, кто это сделал, поломали руки. А мавр, который предсказал это, недавно умер. Говорят, что он также предсказал многое другое, и также говорят, что Тамурбек, когда был в городе, посылал за ним и он предсказал ему [то же самое] и многое другое. Это дерево и поныне стоит там на улице, и никто не решается подойти к нему ²⁸⁶.

На улицах и площадях города много водоемов и колодцев, летом их наполняют кусками льда, ставят [рядом] жестяные и медные кружки для питья. А в городе коррехидором, которого они называют деррега (даруга) ²⁸⁷, был один родственник сеньора, оказавший посланникам большой почет. Еще были в этом городе богатые и красивые мечети, а также бани, самые восхитительные, какие могут быть на свете.

Посланники задержались в этом городе девять дней, и, когда собрались уезжать, им предоставили царских лошадей, чтобы ехать самим и всем их людям и везти поклажу, потому что отсюда и далее сеньор [приказал] держать лошадей наготове, чтобы те, что ехали к нему, могли скакать на них кто день и ночь, а кто и половину суток. В одном месте их было сто, в другом — пятьдесят, а в третьем — двести. И так были [эти] дороги до самого города Самарканте ²⁸⁸, а от этого города до Вавилонии десять дней пути, и он находился справа, напротив Балдака (Багдада).

В пятницу, двадцатого июня, посланники оставили Таурис [78] около девяти часов [вечера] и заночевали в замке, называемом Сайдана. На другой день, в воскресенье, отдыхали в селении под названием Худжан (Уджан) ²⁸⁹, а заночевали в поле.

В воскресенье утром прибыли в селение, называемое Сантгелана, а время трапезы провели в другом, под названием Ту-селяр ²⁹⁰, а жило там племя, называемое туркоманы. Эта страна более равнинная, чем та, по которой они раньше проходили, и очень жаркая. Из каждого селения [посланникам] выносили угощения. А обычай у них был такой: когда посланники приезжали, спешивались, усаживались на ковры, которые стелили прямо в поле где-нибудь в тени, то из каждого дома быстро несли еду — кто хлеб, кто кринки с кислым молоком или другие кушания, которые они обычно готовили из риса или теста. И если они там хотели остаться, то им предлагали много мяса, а то, что им подали сейчас, было только как первая встреча. С наступлением сумерек выехали оттуда, чтобы продолжить путешествие ночью, так как нельзя было /31б/ в это время [года] передвигаться днем из-за большой жары и множества мух, которые убивают и животных и людей. И даже когда они приехали в то селение и солнце уже не пекло так яростно, мух было так много, что животные не могли переносить их даже на ходу, а кровь текла с них [просто] на удивление.

На другой день, в понедельник, около часа ночи приехали к городу, называемому Миана (Миане) ²⁹¹, что означает Половина пути. Здесь остались весь день, а к ночи выехали на хороших царских лошадях, предоставленных в нужном количестве, и ехали [они] всю ночь.

На следующий день, во вторник в день святого Иоанна, на рассвете подъехали к большим домам, построенным для того, чтобы здесь останавливались проходящие путешественники и купцы. Пробыли там до часа вечерни. Пока посланники [отдыхали], прибыл гонец от Мирассы Миахи (Мираншаха), старшего сына сеньора [Тамурбека], который им сказал, что сеньор просит их ехать как можно скорее, чтобы встретиться с [ним] в поле, где он стоял со своим войском, недалеко отсюда. Здесь им дали других царских лошадей, и с наступлением ночи они отправились в путь. На рассвете повстречали другого гонца Мирассы Миахи, который им сказал, что сеньор отправился в Солтанию и просит их ехать как можно быстрее, чтобы иметь [возможность] поскорее встретиться с ним. Около полудня подъехали к дому, где также держали царских лошадей. [Дом] стоял на берегу реки, и здесь [посланники] сделали привал, а вечером [вновь] отправились в путь.

Ночью подошли к городу, называемому Санга (Зенджан) ²⁹². Он почти весь необитаем, а говорили, что [ранее] город был одним из крупнейших в Персии. Он лежал в долине между двух высоких безлесных гор, и стена его была разрушена. За ней располагались большие дома и мечети, а по улицам города [79] проходило множество водоводов, совсем заброшенных. В этом городе [когда-то] правил царь Дарий, и это был самый большой город его царства, который он больше всех почитал и где больше всего находился. Отсюда он вышел со всем своим войском, когда сразился с Александром (Македонским) ²⁹³.

Здесь [посланники] заночевали, а [утром] им дали царских лошадей для езды, [запас] еды, плодов и они отбыли, довольные [оказанным] приемом.

В четверг, двадцать шестого июня, в полдень приехали в большой город Солтанию и там застали Миаха Мирассу (Мираншаха), старшего сына Тамурбека. На другой день, в пятницу, утром отправились к этому Мираха Мирассе. А так как у них принято, если кто-нибудь приезжает, дарить подарки, то посланники взяли с собой разные вещи: суконные и шерстяные одежды, что они очень ценят, прочие [предметы] — и [все это] отвезли к этому Миаха Мирассе. Застали его во дворце, где рядом был большой сад и где находилось много вооруженных людей. Он принял их очень хорошо, пригласил к себе в шатер, где восседал, и спросил о здоровье короля [Кастилии], нашего сеньора. Поговорив немного, [посланники] пошли пировать, и ели они по их обычаю, а когда собрались уезжать, [Мираха Мирасса] приказал одеть их в платье из камки.

Этот город /