Тема восприятия греками персов как варваров имеет два взаимосвязанных аспекта. Во-первых, это терминологический – применение к персам определения «варвары»; во-вторых, это социальный – восприятие персов как народа, отличного от греков по ряду параметров (языку, мировосприятию, образу жизни и т.д.) – т.е. как «других», «чужих». «Варвары»– это более чем просто термин, это еще и соответствующее клише; за ним стоит целый набор определенных признаков, которыми греки наделяли негреческие народы.
1. Постановка проблемы
В период классической Греции персы в восприятии греков ассоциировались с варварами; понятия врага–перса и варвара были тесно взаимосвязаны. Правда, здесь следует сделать необходимую оговорку, что на греческое восприятие персов наложил свой отпечаток уже возникший в мировоззрении греков некий образ Востока, а, кроме того, греки были склонны проводить дифференциацию среди варваров, а не стремились сводить весь многообразный варварский мир только к Персии, или даже, в широком смысле – к подвластным персам азиатским народам (поэтому уже в V в. до н.э. греки видели основные отличия варваров европейских от азиатских, давая каждым в чем-то различающиеся характеристики). Также наряду со стремлением греков подчеркнуть некую ущербность варваров по сравнению с эллинами, заметно также их стремление идеализировать некоторые варварские народы44.
Так что мнение французского исследователя Ф. Артога, что с Греко-персидскими войнами термины «персы» и «варвары» начинают употребляться в паре, ибо «персы – это символическое обозначение варвара, варвар же означает перса», может быть принято только с некоторыми поправками45.
Известно, что греки осознавали свою этническую идентичность посредством противопоставления себя негрекам –варварам46. Греко-варварская поляризация представляла собой один из основных составляющих мировоззрения греков. Она находила отражение в философии, литературе и искусстве. Важным элементом греческой «концепции» варварства было осознание идеи своего собственного превосходства над варварами. Однако, что послужило причиной для возникновения греко-варварской поляризации является одним из основных вопросов в современных исследованиях варварства47.
Надо сказать, что изучение происхождения и сущности греческой концепции варварства имеет уже долгую историю. Первые исследовательские работы, специально посвященные теме варварства появились в немецкой историографии в XIX – начале XX века. В них главным образом рассматривались проблемы этимологии и значения определения «варвар», возникновение образа варвара в греческой литературной традиции классического периода48.
В XX веке выделяются несколько методологических подходов, которые определяли принципы рассмотрения историками темы варварства. Во-первых, изучение процесса формирования поляризации «эллины – варвары» в общественной мысли греков, особенно, ее роль в формировании греческого этнического самосознания (этнической идентичности) представлено в работах Ю. Ютнера, Г. Бенгтсона, Г. Диллера49, а в отечественной историографии – в публикациях Э.Д. Фролова50. Именно в русле этого направления, ставшего традиционным в антиковедении XX века, изучались проблемы происхождения и эволюции греческих представлений о варварах. Однако, в работах последнего времени возникновение эллинской этнической идентичности все более приковывает интерес исследователей как самостоятельная проблема, вне прямой связи с эллино-варварской поляризацией51.
Во-вторых, изучение собственно отношения греков с варварами было предпринято также в рамках исследованием проблемы «свой-чужой» на примере греко-римской истории (Ф. Артог посвятил монографию восприятию «другого» Геродотом. М.-Ф. Баслэ рассматривала положение «чужого» в Греции, П. Картлидж исследовал «восприятие себя и других» греками)52.
В третьих, в настоящее время набирают темпы изучение темы варварства в связи с дискуссией в отношении феномена «греческого расизма». В частности, такой подход реализуется в работе К. Таплина и в монографии Б. Айзэка, которые посвящены исследованию проблемы расизма в античности53. К.Таплин склонен отрицать существование расизма у греков, тогда как Б. Айзэк, напротив, допускает присутствие форм расовой предосудительности, которые он определяет как «проторасизм». Между тем, представляется едва ли возможным отношение греков к «варварским» народам характеризовать как разновидность расизма (или проторасизма), поскольку термин описывает современное явление и появился только в первой трети XX века. Поэтому, можно согласиться с исследователями, которые избегают современного термина «расизм» и употребляют при характеристике отношений греков к чужеземцам понятия «эллиноцентризм»,«этническая предосудительность»54.
Наконец, фактически нет числа работам, в которых изучается образы отдельных «варварских» народов в восприятии греков и римлян. Значительный интерес в историографии проявляется к проблеме представления варваров в греческой исторической традиции (например, у Геродота55), и в литературе классического периода (особенно, в трагедии и комедии56).
Особого упоминания заслуживает монография британской исследовательницы Э. Холл, которая стремится продемонстрировать исключительно важную роль греческой трагедии V столетия до н.э. в формировании варварского стереотипа греков. Однако, хотя автор и уделяет основное внимание именно трагедии, в книге можно обнаружить и более широкий взгляд на тему зарождения и развития греческой концепции варварства в V в до н.э.57. В частности, Э. Холл выделяет в исследовательской литературе четыре наиболее распространенных подхода к вопросу появления термина «варвар» и возникновения греческих представлений о варварстве: (1) обозначения «эллин» и «варвар» и их поляризация были элементами в архаической идеологии перед окончательным завершением «Илиады» Гомера; (2) два обозначения появились одновременно в период VIII-VI вв.до н.э.; (3) Греко-персидские войны способствовали формированию панэллинской идентичности греков и привели к появлению определения «варвары» в значении «другие»; (4) хотя этническая идентичность эллинов существовала и в архаический период, но только Греко-персидские войны породили поляризацию грека и варвара58.
Э. Холл замечает, что она принимает четвертое предположение. По мнению автора, греческое этническое самосознание сформировалось еще в архаический период, но Греко-персидские войны способствовали возникновению эллино-варварской поляризации59. Надо заметить, что значительное большинство исследователей признают войны с Персией начала V в. до н.э. в качестве решающего фактора в формировании греческой концепции варварства60, даже те из них, которые относят возникновение эллинско-варварской поляризации еще к архаическому периоду. Например, К. Таплин считает, что исторические реалии архаической Греции (и, прежде всего, Великая греческая колонизация) во многом обнаруживают примеры конфронтации греков и негреков и могут быть причиной появления противопоставления эллинов и варваров. Однако, Греко-персидские войны, как полагает этот исследователь, приводят к тому, что термин «варвар» становится более обычным и распространенным среди греков61. Э.Д. Фролов также полагает, что эллино-варварская поляризация также восходит еще к архаическому периоду греческой истории62. Конечно, даже представленного краткого введения в историографию темы варварства достаточно, чтобы показать, что в рамках небольшого по объему раздела, разумеется, невозможно детально разработать все наиболее значимые аспекты этой темы. Наша здесь цель – рассмотреть аспекты применения греками термина «варвары» по отношению к персам.
Достарыңызбен бөлісу: |
