С б-жьей помощью на семи ветрах
жүктеу/скачать 280 Kb.
|
| — Где ты взял деньги, Берл? — спросил ребе.
Берл рассказал всю историю. Тогда ребе сказал ему: — Видишь ли, в чем дело. Мне было открыто, что Гашем решил испытать тебя богатством. Единственное препятствие было в том, что ты никогда не просил об этом. Там, Наверху, ждали от тебя хотя бы одну молитву с просьбой о деньгах, а ее все не было. И вот я решил вмешаться. Остальное тебе известно. Я думаю, теперь ты переедешь в большой город, займешься оптовой торговлей, и Гашем пошлет тебе удачу в делах. Но помни, Берл, что богатство трудней выдержать, чем бедность, будь осторожен! УПУЩЕННАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ У Баал Шем Това был преданный хасид по имени реб Вольф Кицес. Ни одного дела, ни важного, ни пустякового он не делал, не спросив совета у своего ребе. И вот однажды реб Вольф признался Баал Шем Тову, что им овладело страстное желание побывать в Эрец Исраэль. Бешт выслушал его внимательно и ответил: — Еще не время. Реб Вольф не задавал больше вопросов, но мысль о Святой Земле продолжала его мучить. Он обращался к учителю снова и снова, пока, наконец, Баал Шем Тов не согласился отпустить его в это длинное и сложное путешествие. На прощание Бешт предупредил ученика: — Если кто-то по пути в Святую Землю задаст тебе вопрос, подумай внимательно, прежде чем ответить... Реб Вольф уложил талес и тефиллин, а также другие вещи, нужные для странствия. Когда после долгого пути он достиг моря, то сел в первый же корабль, отплывавший в Эрец Исраэль. В ту пору такое плавание длилось много недель. Иногда корабль приставал к острову, чтобы пополнить запасы пищи и воды. Однажды они бросили якорь у безлюдного острова. Все пассажиры вышли прогуляться на берег и реб Вольф вместе с ними. Настало время читать Минху, и он стал молиться, забыв обо всем на свете. Реб Вольф не слышал, как пассажиров зовут обратно на корабль. Когда он поднял глаза и осмотрелся вокруг, то увидел, что корабль уже далеко в море. Он остался один на острове. — Нельзя отчаиваться, — сказал он себе. — Гашем не покинет тебя и все будет в порядке! У реб Вольфа была привычка всегда брать с собой» талес и тефиллин. Вот и сейчас они лежали в сумке, висевшей у него на плече. Значит, он сможет молиться как обычно. От этой мысли у него поднялось настроение. Реб Вольф решил посмотреть, не найдется ли на острове человеческое жилье. Солнце уже садилось, а он так ничего и не обнаружил. Похоже, что ему придется ночевать одному в кромешной тьме под открытым небом. Вдруг, достигнув леса, он увидел, как над деревьями поднимается дымок. Никакой тропинки рядом не было, поэтому он пошел прямо через лес, пока не достиг маленькой хижины. На его стук дверь открылась. На пороге стоял хозяин хижины — старый еврей величественной и доброй наружности. Он приветствовал реб Вольфа теплым «шолом алейхем». Когда тот рассказал свою историю, хозяин сказал, что опасаться нечего. На острове живут люди, хотя и не очень много. Правда, он сам — единственный еврей тут, да и то не задержится долго. Остров принадлежит Турции, и сюда часто приходит турецкий военный корабль. Офицер с солдатами сходят на берег и проверяют, не завелись ли тут пираты или разбойники. — Не волнуйтесь, реб Вольф Кицес, — закончил хозяин. — Скоро сюда пристанет корабль, который держит путь в Эрец Исраэль, и вы сможете продолжить свое путешествие. А сейчас вот-вот настанет суббота, и я приглашаю вас быть моим гостем. Много вопросов поднялось в голове реб Вольфа. Почему этот старик живет здесь один, без семьи? Откуда он знает его имя? Но он не осмелился спрашивать... Суббота прошла чудесно. Хозяин и реб Вольф молились, учили Тору и говорили о ней за всеми тремя трапезами. Через день к острову пристал корабль. Реб Вольф поблагодарил старика за гостеприимство и собрался уходить. Хозяин спросил его на прощанье: — Вам пришлось путешествовать по России и Польше. Скажите, как живется евреям в галуте, изгнании? — Барух Гашем, — ответил реб Вольф. — Вс-вышний заботится о них. Он был уже на корабле, когда вспомнил предупреждение учителя — хорошо подумать, прежде чем отвечать на вопрос. А он забыл об этом... Реб Вольф страшно огорчился и в ближайшем порту пересел на корабль, который плыл в обратную сторону. Он вернулся, так и не доехав, и через несколько недель уже стоял перед своим учителем. Баал Шем Тов приветствовал его и потом спррсил: — Ты выполнил мой совет? Реб Вольф рассказал ему все, что с ним приключилось. Опустив глаза, он спросил, как теперь ему исправить свою ошибку. Бешт ответил: — Ты уже наказан за нее, потому что так и не попал в Эрец Исраэль, а я знаю, как тяжело это для тебя. Теперь я расскажу, в чем было дело. Наш праотец Авраам просил перед Гашемом за своих детей и спрашивал, почему Он столько лет держит евреев в изгнании, заставляя терпеть такие муки. На это Гашем ответил: «Нет, все не так плохо. Они не так уж страдают. Если ты хочешь доказательство, спроси еврея, который никогда не лжет и отвечает за свои слова. Это реб Вольф Кицес. Он всегда говорит правду». И вот было устроено, что Авраам-Авину встретил тебя на острове. Остальное ты знаешь. Если б ты подумал над своим ответом и добавил к нему несколько слов — что все евреи тоскуют о приходе Машиаха и молятся об этом три раза в день — кто знает, может быть, Машиах уже был бы с нами»... Какая грустная история! Зато теперь мы знаем, какие слова нужно добавлять к своей молитве. Торговец льном В Польше жил купец, который занимался тем, что скупал у помещиков лен и продавал его за границу. Он был богат и давал очень большую цдоку. Особенно часто он выступал поручителем за тех евреев, которые по бедности не смогли вовремя уплатить ренту и сели из-за этого в тюрьму. Однажды этот купец ехал в своих дрожках и вдруг задремал. Вожжи выскользнули из его рук, лошадь шла, куда ей хотелось. Вдруг она остановилась, и купец проснулся. Он увидел впереди карету на обочине, рядом с которой возился кучер, пытаясь починить колесо. В карете сидел важный и откормленный порец — польский помещик. Купец слез с дрожек и спросил, может ли он чем-нибудь помочь. Порец обрадовался. Он сказал, что горит от нетерпения выпить рюмку водки и просит подвести его к корчме, которую один еврей держал на его землях. По дороге они разговорились, и когда порец узнал, что купец занимается льном, он пригласил его к себе после того, как лен будет собран. Купец согласился. Когда они подъехали к корчме, их встретил еврей средних лет, который, увидев пореца, поспешил накрыть стол новой скатертью, поставив туда водку, фаршированную рыбу и другие угощения. Пока порец пил и ел, купец прошел в соседнюю комнату, помыл руки и стал молиться Минху. Когда он собирался читать «Олейну», то услышал, как полупьяный порец орет на хозяина: — Ты, Мошка, сколько можно тянуть с арендной платой? Плати поскорей, а не то будет хуже! Встревоженный голос еврея был почти не слышен. Сквозь рев помещика просочилось лишь несколько фраз: «тяжелый год...», «все время снег и дождь...» Закончив Минху, купец стал готовиться к отъезду. Хозяин предложил подкрепиться, но купец спешил. Он спросил, как идут дела с помещиком. Если Гашем поможет, все будет хорошо... Порец несколько раз продлевал мой кредит. Может, он опять согласится на это, когда протрезвеет... Прошло лето. Жатва льна была в разгаре. Купец вспомнил договор с порецом и заехал к нему. Сделка состоялась, задаток был оговорен. Для купца это дело сулило солидную прибыль, порец тоже был рад, потому что не надеялся получить такую хорошую цену за свой лен. Воспользовавшись случаем, он поблагодарил купца за то, что тот подвез его тогда до корчмы. — Кстати, как поживает арендатор? — спросил купец. — А, я потерял все терпение с этим человеком. Мне ничего не оставалось, как посадить его в тюрьму. Он будет сидеть там до тех пор, пока его жена не найдет денег, чтоб уплатить ренту. Купец попытался отговорить его от этого решения, но порец был непреклонен и забыл о жалости. —– Сколько корчмарь задолжал вам?— спросил купец. Порец назвал сумму, которая как раз была равна задатку за лен. Вот деньги в уплату его долга, сказал купец, протягивая их поляку. Порец взглянул на него изумленно: — Неужели ты можешь выкинуть такие деньги ради совершенно постороннего? Ведь корчмарь для тебя никто! Он еврей — значит, он мой брат, отвечал купец, направляясь к выходу. — Эй, а что насчет нашей сделки? —воскликнул порец. — Боюсь, что ничего не получится, я не могу дать задаток, потому что у меня нет больше денег. — Впервые вижу такое на белом свете! Ты не только заплатил чужой долг, но еще и упустил из-за этого дело, на котором мог, наверное, неплохо заработать. Послушай, я вижу, что ты неплохой человек... Я думаю, мы обойдемся без задатка! С этими словами порец подписал контракт и передал его еврею. Потом он распорядился, чтобы привели корчмаря. Тот появился грустный и изможденный. Видно, в тюрьме ему выпало немало страданий. — Мошке, сказал порец.— Вот твой спаситель. Он заплатил твой долг, так что ты свободен и можешь снова содержать корчму. Но не забывай впредь отдавать ренту вовремя. Не стоит надеяться, что каждый раз будет такое чудо. Купец и корчмарь, молча, крепко пожимали друг друг руки. Порец, между тем, сказал купцу, что муж его сестры тоже состоятельный человек и имеет много льна на продажу. Он написал рекомендательное письмо, в котором расхваливал еврейского купца и, ссылаясь на свой опыт, советовал вести с ним дела к общему удовольствию. Взяв письмо, купец пошел с корчмарем в его дом. Радости жены и детей не было предела. Корчмаря, однако, волновало, как он сможет вернуть купцу деньги, которые пошли на его выкуп. Купец улыбнулся. — Я не продам мицву «пидьон шмуим», выкуп пленных, ни за какие деньги,— заявил он,-– прибыль от сделки с порецом с лихвой покроет все расходы. Так что ты ничего мне не должен... Глаза хозяина корчмы сияли, он хотел сказать что-то, но не смог. Счастливые каждый по-своему, они расстались. Купец отправился к порецу номер два, который, прочтя письмо родственника, тут же повел еврея смотреть его лен. Пока они обсуждали сделку, раздался голос ребенка, который плакал и повторял на идише: — Я хочу домой! Хочу к папе и маме... Купец встрепенулся: — Что еврейский ребенок делает здесь? Почему он без родителей? — Это сын арендатора. Он задолжал мне, и я буду держать мальчишку до тех пор, пока не получу долг обратно. Но вернемся к нашему делу! — Я не буду вести дело с человеком, который так жесток, что отнимает ребенка у родителей. Порец растерялся и, боясь упустить выгодную сделку, сказал: — Ну ладно, можешь отвести его домой. Но к делу, к делу... Порец отдал купцу ребенка и показал, где тот живет. Более того, он тоже подписал контракт без задатка. Купец был счастлив, он выполнил еще одну важную мицву и, вдобавок, заключил хорошую сделку. Однако, главная награда ждала его впереди. У него родились два сына раби Элимэлэх и раби Мешулам Зуся известные цадики, которые были учениками Межерического магида и затем сами стали хасидскими Ребе. Тарелка с супом В молодости два прославленных брата, раби Элимелах и раби Зусия отправились в добровольное изгнание. Они бродили из местечка в местечко, ели то, чем делились с ними здешние евреи, ночевали там, где придётся: иногда в домах, чаще — в сарае с сеном. В чём был смысл этих скитаний? Двое молодых раби, которым было предназначено стать лидерами и иметь тысячи последователей, хотели приучить себя к лишениям и скромности, чтоб никогда не впасть в грех самодовольства. Они также хотели «из первых рук» узнать о страданиях и горестях своих братьев-евреев, даже самых бедных, которым приходится жить подаянием. И они ещё надеялись, что изгнание поможет им получить прощение за грехи, которые они совершили невольно. Однажды в зрев шабос они пришли в местечко, жители которого были так бедны, что лишь очень немногие могли позволить себе пригласить сразу двух гостей на субботу. Братья сидели в синагоге и ждали, кто же это сделает. Когда все разошлись, то местный раби, который был не богаче остальных, позвал их в свой дом. Еды было не очень много. Ребецин[1] не ждала гостей и теперь волновалась, смогут ли все поесть досыта. Реб Элимелах придвинул к себе тарелку с водянистым супом, но сделал это неловко, так что содержимое вылилось наружу. — Надо быть аккуратней! — проворчала ребецин, в то время как муж пытался её успокоить. Она налила ему ещё одну тарелку. Но, странным образом, когда она оказалась перед реб Элимелахом, то снова опрокинулась на стол. Ребецин всплеснула руками и была готова взорваться. Муж снова бросился успокаивать её. — Я наливаю ему то, что могли съесть наши дети, а этот нищий опрокидывает вторую тарелку, – всхлипывала бедная женщина. Раби поднялся и отдал гостю свою собственную тарелку супа. Он очень переживал за молодого человека, представляя, как тот должен быть сконфужен. Но, посмотрев на него, хозяин понял, что реб Элимелах настолько погружён в свои мысли, что, пожалуй, не очень сознаёт, что происходит. И вот он потянулся за ложкой... — Осторожно!—воскликнула ребецин. Но было поздно. Третья тарелка, перевернувшись, залила скатерть, и тут жена раби просто вышла из себя. Тогда реб Зусия сказал: — Не волнуйтесь ребецин, всё, что сейчас происходит, не случайность. Ваш пролитый суп спас гораздо более дорогие вещи для многих евреев... Было что-то убеждающее в его спокойном тоне. Жена раби простила своего неуклюжего гостя, но смысл происходящего был для неё скрыт. Парой недель позже странный слух достиг этого местечка: как раз в тот эрев шабос император Павел должен был подписать указ, который запрещал евреям жить в сельской местности. Тысячи семей могли остаться без крова. Три раза царь тянулся за пером, и три раза у него опрокидывалась чернильница. В конце концов Павел положил перо и сказал: —... Прошу прощения, господа, но я не буду подписывать этот указ. Бесспорно, в высших сферах не хотят, чтоб он был приведён в исполнение... Тут ребецин поняла, что у неё в гостях были не обычные нищие. И больше не жалела о пролитом супе. [1] Ребецин — жена раввина. ЧУДО ПО ЗАКАЗУ В давние времена в Марокко правил султан. Он много слышал о мудрости раввина еврейской общины, которого любили и уважали все и евреи, и арабы. «Если хоть половина того, что говорят о нём — правда, я должен непременно повидать его»,— решил султан и пригласил раби к себе во дворец. Они долго беседовали. Султан был восхищён умом и учёностью раввина. Снова и снова приглашал он его во дворец, и в конце концов, раби стал личным советником султана. Не всем понравилось, что султан советуется с евреем. И уж меньше всего был доволен главный визирь, один из самых влиятельных людей в стране. Он попытался очернить раби в глазах султана, но ничего не вышло. Тогда визирь попросил о помощи имама, арабского священника, и вместе они придумали хитрый план. Раз в неделю имам приходил к султану и учил с ним коран, святую книгу арабов. И вот однажды, когда они читали про выход евреев из Египта, имам спросил: — Как вы думаете, ваше величество, есть сейчас у евреев люди, которые могут творить чудеса подобно пророку Моше? — Я верю, что евреи необычный народ, – ответил султан.—-Я слышал, что в каждом поколении есть у них такие люди. – А ваш мудрый советник раби, он тоже способен на это?—-тихо произнёс имам. Не догадываясь об его замысле, султан воскликнул: — Я бы ничуть не удивился этому! — При всём уважении к нему я в это не верю, и даже готов поспорить, что он не сможет сделать даже маленькое чудо! — Согласен, — сказал султан.— Скоро я тебе это докажу... И вот, когда раби пришёл к нему, султан рассказал о споре имама и попросил устроить чудо. Раби был очень опечален. Ваше величество, я думаю, это просто ловушка, — сказал он. — Визирь и имам устроили её, чтоб лишить меня вашей дружбы... — Мне и самому так кажется, – огорчённо сказал султан. — Но я уже не могу взять назад своё слово! Неужели сейчас нельзя сделать чудо из тех, что делал пророк Моше? — Ваше величество должны понять, что Моше, наш учитель, никогда не делал чудес по собственной воле. Он не был волшебником, он только выполнял приказы, которые получал от гашема. Только Тот, Кто создал небо и землю, может изменять законы природы... Султан ничего не мог возразить. И всё-таки он продолжал просить раввина о чуде. Ведь его султанская власть была похожа на высокую башню, которая стоит на маленьком камушке. Этот камушек — вера людей в то, что их повелитель никогда не ошибается. Стоит ему признать свою неправоту, и люди, которые сейчас падают перед ним ниц, станут подумывать о том, как скинуть его с трона. Раби это хорошо понимал. Поэтому он попросил на размышление три дня и, опустив голову, покинул дворец султана. С тяжёлым сердцем раби созвал руководителей общины и сообщил им о кознях их врагов. Он сказал, что объявляет трёхдневный пост. Люди не будут есть и пить с восхода до заката, всё светлое время дня. Пост должны соблюдать все достигшие совершеннолетия, мальчики с тринадцати лет и девочки с двенадцати. Люди должны собираться в синагогах и молить гашема о помощи. Всё было сделано так, как приказал раввин. Но помощь пришла так тихо, что сначала никто и не заметил этого. На третий день, выходя утром из синагоги, люди увидели старого еврея с длинной палкой, который, не спеша, шёл по улице и что-то жевал. — Как ты смеешь нарушать пост!? — закричали они, схватили старика и повели к раввину. — Кто ты такой, — спросил раби, разглядывая пришельца. – Разве ты не знаешь, что мы постимся? — Меня зовут Мордехай, Мотл. Я пастух. Три дня назад я заблудился и бродил по пустыне, пока не пришёл в этот город. А что это вы решили голодать в неурочное время? Раби рассказал ему всю историю. — Мне кажется, я смогу вам помочь, — сказал старик.— Я уверен, что ваш пост подействовал и молитвы приняты. Теперь осталось только опозорить врагов. Пойди к султану и скажи, что я готов сделать чудо. Ну, а если у меня ничего не выйдет — что ж, я всего лишь пришлый пастух и если кого-то накажут, то лишь меня одного... Удивительная вещь, услышав эти простые слова, мудрый и учёный раввин ему поверил. Не теряя времени, оба отправились во дворец. Султан сидел на троне, визирь и имам стояли поблизости, вокруг толпились приближённые и стража. Султан дружески приветствовал раввина и с удивлением взглянул на его спутника — старика в пастушеской одежде, с длинной палкой в руке. — Кто этот человек? — спросил он. — Ваше величество, это обычный еврей, пастух по имени Мордехай. Он говорит, что может сделать чудо. Приглушённый ропот пронёсся по залу, а визирь и имам довольно усмехнулись. Они поняли, что с этим стариком им нечего опасаться. Между тем, пастух заговорил внятным и могучим голосом: — Великий и могучий султан Юсеф ибн Ибрагим! Уважаемый визирь Сиди ибн Хасан! Достойный имам Муха-мед ибн Али! Я хочу сказать вам, что мы, евреи, скромный народ, и не обладаем собственной силой. Как луна, которая отражает свет солнца, так же мы берём свет и жизнь от святой Торы, которую мы получили на Синае с помощью Моше Рабейну. Благодаря Торе мы пережили всех своих врагов. Потому что, когда евреи прилепляются к Торе и её приказам, они тем самым связаны с бесконечной силой Самого Создателя... Старик замолчал на минуту, чтобы люди распробовали смысл его слов, а потом продолжал: — Как известно вашему величеству, много чудес в нашей истории связано с необходимостью защититься от врага, который мешает евреям служить Создателю. Вот и сейчас я готов сделать такое чудо. Пусть султан прикажет одному из стражников отрубить визирю его уважаемую голову, а потом я приставлю её обратно, так что даже шрама не будет на его благородной шее... Визирь смертельно побледнел. Расстаться с головой? А если еврей не сможет приставить её обратно? Ну, пусть сможет... Так всё равно неприятно, когда тебе ни за что ни про что мечом рубят голову! И визирь забормотал: — Да нет, зачем же... Не надо... Я верю и так... Старик спросил: – Но, может быть, достойный имам сомневается? То же самое я могу проделать и с ним. Холодный пот побежал по лбу имама. Он вскрикнул: — Нет! Нет! Я никогда ни в чём не сомневался! Это визирь меня подговорил. Он затеял всё, чтобы опозорить ребе. Лицо султана покрыла краска гнева. Он повернулся к раввину. — Скажи только слово, и я отправлю этих людей на смерть! — Сохраните им жизнь, но пусть они навсегда покинут вашу страну, — сказал раби. — Пусть так будет! — заключил султан. Покрыв лица в знак позора, бывший визирь и имам выскользнули из дворца. А евреев султан проводил с большим почётом. Узнав о конце испытания, община ликовала. Готовился пир, накрывались праздничные столы, пастуха-спасителя хотели посадить не почётное место рядом с раби. Но, когда его хватились, старика нигде не было. Он исчез так же внезапно, как и появился. Может, на другом краю света евреи тоже попали в беду? ВЫКУП
Реб Моше Лейб не медлил ни минуты. Он поспешил к порецу и стал просить его сжалиться над корчмарём. Он говорил о том, что его друг — человек честный, и не его вина, что дела шли плохо. Но пореца эти слова не тронули. — Что толку, что вы держите его в тюрьме? Разве от этого появятся деньги для уплаты долга? — спросил реб Моше Лейб.— Разумней будет выпустить его, чтобы он снова открыл корчму. Тогда будет хоть какая-то надежда получить деньги... Но порец не захотел об этом и слушать. — Хорошо, у меня есть предложение, — сказал реб Моше Лейб.— Посадите в тюрьму меня вместо него. Я человек более известный, и евреи быстрей соберут деньги для выкупа. Это предложение порецу понравилось. Арендатора освободили, а реб Моше Лейба повели в тюрьму. Он шёл туда с лёгким сердцем, радуясь, что выполнил такую важную мицву, как «пидьон швуим», выкуп пленных. Но в тёмном погребе, куда его привели, было полно нечистот. Как же он будет читать Минху в таком месте? Ломая над этим голову, новый узник очень огорчился. В это самое время Наверху, в Верхнем Суде, было сильное беспокойство. Как может такой святой человек, как реб Моше Лейб, находиться в цепях в этом проклятом погребе?! Порец внезапно заболел. Смертельно. Он позвал ксендза для исповеди. Рассказывая о своих грехах, он сказал, что, наверное, болезнь пришла в наказание за жестокость к арендатору и за то, что он отправил в заточение его поручителя... — Да, похоже на то, — согласился ксендз. — Если вам дорога жизнь, надо немедленно освободить этого еврея и попросить у него прощения. Нельзя затевать ссору с таким святым человеком! Порец тут же послал за пленником. Но слуга вернулся один. — Он отказывается выходить. Он говорит, что это никак не поможет арендатору. Ещё он говорит, что за все муки того еврея надо просто простить ему долг. — Хорошо! Беги и скажи, что я согласен! Слуга вернулся и опять без пленника. Он по-прежнему не хочет снимать цепи. Он говорит, что простить долг — это мало. Ведь арендная плата велика, и корчмарь может опять промедлить с её уплатой. И что же тогда —– снова в тюрьму? Порец открыл рот и снова закрыл. Он задыхался. С огромным усилием он прошептал: — Поспеши... Скажи, что я освобождаю корчмаря от арендной платы на весь год... И, наконец, слуга вернулся с реб Моше Лейбом. Дыхание пореца стало ровнее. Очень робко он попросил пленника простить его. Я признаю, что поступил плохо... Помолись, чтоб я остался в живых! — Да, я вижу, что ты способен на добрые поступки, — сказал реб Моше Лейб. — Но хорошее дело надо доводить до конца. Арендную плату лучше понизить, чтоб корчмарь не залезал в долги. И вообще, нужна гарантия, что ты не будешь обижать этих скромных людей... — Я дам такую гарантию... Я напишу обязательство, — всхлипнул порец. Он приказал составить документ и тут же подписал его. Когда порец отложил перо, болезнь вдруг оставила его, так же внезапно, как и появилась. жүктеу/скачать 280 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|