SamoRealizacia com «Ричард Бах. Мост через вечность»

Восемнадцать

Кроме шахмат, мы не участвуем больше ни в каких совместных действиях. Мы не занимаемся вместе альпинизмом, не плаваем но рекам на байдарках, не защищаем завоевания революции и не рискуем своими жизнями. Мы даже не летаем вместе на аэропланах. Самым рискованным приключением, в котором мы оба принимаем участие, является наша поездка через город до бульвара Ла Синега после завтрака. Почему Лесли так очаровала меня?

— Ты заметила, — спросил я, когда она свернула на запад на улицу Мельроуз, направляясь домой, — что наша дружба полностью… бездеятельна?

— Бездеятельна? — Она взглянула на меня с таким удивлением, будто я прикоснулся к ней. — Что ты говоришь?! Иногда мне трудно понять, шутишь ты или нет. Бездеятельна!

— Но ведь это так и есть. Может нам съездить покататься на лыжах в горы, или позаниматься серфингом на Гавайях, чтобы активно проводить время? А то наше самое трудное занятие — это поднимание ферзя и выговаривание при этом слова «Шах!». Это просто мое наблюдение, у меня никогда раньше не было такого друга как ты. Разве тебе не кажется, что мы слишком много работаем мозгами, что мы слишком много разговариваем?

— Ричард, — сказала она, — только шахматы и беседы, пожалуйста. Не надо головокружительных вечеринок, которые являются излюбленным времяпрепровождением жителей этого города и сопровождаются разбрасыванием денег.

Она свернула на боковую улочку, затем на дорожку к своему дому и, подъехав к нему, заглушила мотор.

— Подожди меня минутку, Лесли, Я сбегаю в дом и сожгу все доллары, которые у меня есть. Мне понадобится не больше минуты…

Она улыбнулась.

— Тебе не нужно их жечь. Если у тебя есть деньги, это прекрасно. Для женщины важно то, используешь ли их ты для того, чтобы купить ее. Постарайся никогда не пытаться сделать это.

— Слишком поздно, — сказал я. — Я уже делал это. Больше, чем один раз.

Она повернулась ко мне, прислонившись к дверце машины. Она не делала никаких попыток открыть ее.

— Ты? И почему это кажется мне таким удивительным? Просто до сих пор я ни разу не видела, как ты… Скажи мне, ты купил хотя бы одну хорошую женщину?

— Деньги делают странные вещи. Мне страшно смотреть и видеть, как это случается прямо со мной — не с героем фильма, а с невыдуманным человеком из реальной жизни. Я чувствую себя подобно третьему лишнему в любовном треугольнике, пытаясь протиснуться между женщиной и моими деньгами. Я все еще не привык к такому состоянию, при котором у меня много наличных. Все начинается с того, что мимо проходит очень милая девушка, у которой не так уж много средств, которая почти разорилась или не может выплатила задолженность, и я говорю ей: «Не потратить ли мне денежку, чтобы помочь тебе?»

Мне хотелось узнать, что она на это скажет. В то время моя совершенная женщина была представлена тремя хорошенькими подругами, которые пытались выпутаться из затруднительного денежного положения.

— Ты делаешь то, что тебе кажется правильным, — сказала она. — Но но обманывай себя мыслью о том, что кто нибудь будет любить тебя за то, что ты уплатишь его долги или купишь ему продукты в магазине. Единственный способ гарантировать то, что они не будут любить тебя, состоит в том, чтобы сделать их зависимыми от твоих денег. Я знаю, о чем говорю!

Я кивнул. Откуда она знает? А может быть, у нее есть мужчина, от которого она получает деньги?

— Это не любовь, — сказал я. — Ни одна из них не любит меня. Мы просто получаем удовольствие друг от друга. Мы — счастливые взаимные паразиты.

— Грф.

— Что?

— Извини. Я еще не решил эту проблему.

— В следующий раз не говори им, что у тебя есть деньги, — сказала она.

— Не помогает. Из меня получается плохой обманщик. Я беру свой блокнот, а из него вываливаются на стол стодоллоровые купюры. Тогда она говорит: «какого черта ты говорил, что у тебя нет средств!» Что мне остается делать?

— Возможно, ты уже влип. Но будь внимательным. Нет другого города, как этот, который бы показал тебе столько различных примеров того, как люди разбивают свои жизни, потому что не умеют обращаться с деньгами.

Она открыла дверь в дом.

— Ты будешь есть салат, или что нибудь полноценное? Или Поросенок снова набросится на свой хот фадж?

— Поросенок завязал с хот фаджем. Давай сделаем один салат на двоих?

Войдя в дом, она поставила на небольшой громкости пластинку с сонатой Бетховена, сделала огромную порцию овощного салата с сыром, и мы снова начали разговаривачь. Пропустили закат, пропустили приключенческий фильм, играли в шахматы до тех пор, пока наше время вместе не подошло к концу.

— Я решил что завтра обязательно улечу рано утром, — сказал я. — Не кажется ли тебе, что я сегодня не совсем в форме, если проиграл три партии из четырех? Ума не приложу, что случилось с моим умением играть…

— Ты играешь так же хорошо, как и раньше, — сказала она, подмигнув мне. — А вот мое мастерство возрастает. Одиннадцатое июля ты запомнишь как тот день, когда ты выиграл у Лесли Парриш в шахматы в последний раз!

— Насмехайся, пока можешь, хвастунишка. Когда в следующий раз ты втретишься в поединке с этим умом, он будет помнить наизусть книгу «Хитрые уловки в шахматах», и каждая из них будет подстерегать тебя на доске. — Неожиданно для себя я вздохнул. — Кажется, мне пора. Мой милый водитель Банты подвезет меня до гостиницы?

— Подвезет, — сказала она, но не встала из за стола.

Чтобы поблагодарить ее за этот день, я потянулся к ее руке и легонько, нежно взял ее в свои. Мы долго смотрели друг на друга, и никто из нас не говорил, никто не заметил, что время остановилось. Само безмолвие сказало за нас то, для чего мы никогда раньше не искали слов.

Затем случилось так, что мы обнаружили себя в объятиях друг друга. Целуясь нежно нежно.

Тогда мне не приходило и голову, что, влюбляясь в Лесли Парриш, я лишал себя единственной сестры, которая у меня когда либо была.