Сангхаракшита



бет3/16
Дата15.07.2016
өлшемі1.49 Mb.
#201629
түріКнига
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   16

В этой области буддисту следует быть очень осмотрительным, дабы избежать ошибок. Эволюция — просто метафора, или модель, буддизма, причем модель временная. Говоря о чем-то, о некой реальности, стоящей за эволюционным процессом, мы просто используем другую модель — пространственную. Говорить о развитии от одного этапа к другому — значит рассматривать реальность во временном аспекте. Говорить же о том, что присутствует всё время, то есть об абсолютной реальности, которая всегда здесь и сейчас, — значит использовать пространственный аспект. Таким образом, в данном контексте функция стремления к просветлению, или бодхичитты, — преодоление этих пространственно-временных моделей. Это не космическое жизненное начало, не жизненная сила вселенной или первопричина, а, скорее, причина освобождения, стремление выйти за пределы вселенной, или сансары.

Можно сказать, что преодоление — преодоление самого себя — и есть суть всей эволюции, начиная с амебы. И еще можно сказать, что высшим и наиболее осознанным выражением этого эволюционного принципа самопреодоления является образ бодхисаттвы — того, кто, в соответствии с буддизмом Махаяны, посвящает себя помощи всем живым существам в достижении просветления. Стремление бодхисаттвы к просветлению — это полная решимость постоянно преодолевать себя. А от бодхисаттвы до будды, как говорится, всего один шаг.

Именно в таком аспекте, рассматривая духовное развитие как постоянное самопреодоление, можно лучше всего оценить такой часто недопонимаемый буддийский принцип, как анатман — отсутствие индивидуального «я». Иногда его истолковывают в том смысле, что в действительности мы не существуем, то есть там, где мы представляем свое «я», зияет некая дыра. На самом деле смысл этого учения заключается в том, что у нас нет никакого вещественного неизменного «я», никакой души. Если же выразить это более энергично и практично, то можно сказать так: там где возможна радикальная перемена, радикальное развитие, совершенно сознательное самопреодоление, никакого неизменного «я» не может быть.

Можно смотреть на буддизм с чисто научной точки зрения — просто, как на деятельность или философскую позицию ряда людей, называющих себя буддистами. Или же можно принять глубокое и впечатляющее воззрение самого учения Будды. Исходя из этого воззрения, все мы — бренные, недолговечные существа, которые приходят в этот мир и уходят из него, почти ничего не достигнув, и в то же время воплощают всеобщую возможность просветления. Как научная теория эволюции подразумевает поступательное развитие к возникновению новых биологических организмов, происходящее на протяжении невообразимо длительных периодов времени, так и наши жизни, согласно буддийской точке зрения, имеют невообразимо длительную протяженность, только значимость их приобретает буквально космический масштаб. Ведь, по выражению ламы Говинды, из всех живых существ во вселенной, от амебы до самых возвышенных божеств, единственное существо, способное стать «средством раскрытия запредельной и непостижимой природы ума, или сознания», короче говоря, стать Буддой, — это человек.





2

ПУТЬ К ПРОСВЕТЛЕНИЮ



Стать буддой способен каждый человек, но лишь один открыл путь для всего остального человечества. Если быть совершенно точным, нужно сказать «открыл заново»: ведь, согласно традиции, до него были и другие будды — много других первооткрывателей, которые прошли путь высшей эволюции. Но, говоря «Будда», мы имеем в виду Сиддхартху Гаутаму, который открыл этот путь в полнолуние лунного месяца, соответствующего апрелю-маю 542 года до н. э. Сам он говорил об этом так: «Представьте, что человек, блуждавший в чаще леса, нашел древний путь, древнюю тропу, которой пользовались люди в давние времена. Он пошел по ней и обнаружил прекрасный древний город, окруженный стеной, древнюю столицу царства, где жили древние люди, где были парки, рощи и озера. Вот так и я нашел древний путь, древнюю тропу, которой шли полностью просветленные люди древности».1

Именно поэтому вапшакха пурнима, день полнолуния индийского месяца вапшакха, занимает в буддийском календаре совершенно особое место. На языке пали вайшакхе соответствует весакха, а в сингальском языке — весок, откуда и пошло название самого важного из буддийских праздников.

Во время весака буддисты празднуют событие, которое считают величайшим из известных миру, — день, когда впервые в истории непросветленное существо, человек, превратился в просветленного. Они отмечают день, в который Сиддхартха Гаутама окончательно освободился от всех человеческих несвобод, от всех человеческих ограничений, чтобы слиться с высшей реальностью, или даже можно сказать, чтобы стать живым воплощением высшей истины, буддой.

Поэтому может показаться удивительным существование некоторых разногласий по поводу того, что именно празднуют во время весака. Тем не менее, каждый раз, когда в Индии меня приглашали принять участие в праздновании весака, в качестве оратора или каком-либо другом, меня обычно просили почтить (или удостоить) своим присутствием — так принято учтиво выражаться в Индии в подобных случаях, — «этот трижды священный день (или праздник)». Но почему «трижды священный»? Неужели сказать просто «священный» недостаточно? Ведь что-то либо является священным, либо нет — такие мысли могут у вас возникнуть. Тем не менее, для такого названия, разумеется, есть причина. Согласно некоторым источникам, вайшакха пурнима — годовщина не одного, а трех событий: рождения Будды, достижения просветления, а также его окончательного ухода, или napuнирваны. Считается, что все они произошли в один день — конечно, в разные годы, но, по удивительному совпадению, в тот же самый день полнолуния. Однако необходимо отметить, что эта традиция трижды священного дня вайшакха пурнимы основывается на гораздо более поздней традиции, которая возникла в Шри-Ланке и оттуда распространилась в другие страны, исповедующие тхераваду. Остальная часть буддийского мира — страны, исповедующие буддизм махаяны, празднуют рождение Будды и его паринирвану в другие дни года, и такой обычай определенно представляется более ранним и к тому же более разумным.

Мало того, что есть разные мнения о том, знаменует ли весак что-нибудь еще, помимо просветления Будды, — вдобавок в разных частях света буддисты отмечают его в соответствии с разными национальными традициями. В Шри-Ланке и Бирме люди зажигают свечи и подносят их в память о Будде. В Тибете это будут масляные светильники, причем определенное количество: 108 или 1008. Во многих буддийских странах вы услышите, как верующие распевают стихи, восхваляющие Будду, — иногда несколько часов подряд, а бывает, что и целые сутки. В других местах устраивают лекции и обсуждения, а некоторые буддисты, конечно же, будут просто медитировать. Если взять более светский уровень то вы увидите, что для монахов устраивают угощение, — в некоторых буддийских странах это весьма популярное времяпрепровождение по случаю любого праздника. Собирают как можно больше монахов, усаживают рядами на полу и подносят им пищу. Традиционно считается, что у монахов очень хороший аппетит, и в некоторых местах полагают, что количество заслуг, получаемых от угощения монаха, напрямую зависит от количества съеденной им пищи. В таких случаях щедрость не знает границ и отказов не бывает. На Западе буддисты, конечно, тоже соблюдают эти старые обычаи, но многие разрабатывают и собственные культурные традиции празднования весака.

На каком бы уровне и как именно ни праздновали бы весак буддисты, всех их объединяет одна главная тема и цель — торжество по случаю появления Будды в нашем мире. В этом они следуют традиции, уходящей в глубь веков, и, чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на ранние образцы индийской резьбы по камню, запечатлевшие буддийские сюжеты. На одном особенно впечатляющем изображении Будда в символическом облике восседает на троне. Его окружают монахи, монахини и миряне. Сложив руки над головой, все они делают подношения: гирлянды, фрукты, шарфы — самые разнообразные дары. Что особенно примечательно в этой сцене, так это несомненная радость на лицах и в позах всех людей, поклоняющихся и делающих подношения Будде. Создается впечатление, что так восторженно и торжественно могли праздновать только событие безграничной, поистине космической важности. Едва ли будет преувеличением сказать, древний художник изобразил верующих так, будто они обезумели от радости, — если можно представить, что буддисты способны обезуметь от чего бы то ни было. Но, похоже, с ними случилось именно это — они просто потеряли голову от радости.

Это единственная эмоциональная реакция — во всяком случае, в понимании данного художника, — которая способна отдать должное завоеванию Будды, достигшего вершины человеческого развития. И всё же глубинный источник радости, выражаемой его последователями во время весака, — это не только тот факт, что он сам достиг просветления, а еще и то, что он открыл путь, осветил дорогу, по которой за ним могут последовать другие. Таким образом, вопрос, как Будда стал просветленным, не является чисто теоретическим. Конечно, при желании к нему, как и к любому вопросу, можно подойти теоретически, но по существу это вопрос величайшей практической важности. Будда не унаследовал просветление, он не родился просветленным. Он достиг просветления только после многих лет борьбы — и даже ошибок. Собственными усилиями, собственной жизнью он показал, что и мы тоже можем собственными усилиями обрести просветление.

По сути дела, это открывает совершенно иной подход к Дхарме, пути к просветлению. Мы уже говорили, что ее можно рассматривать в аспекте эволюции, последовательных этапов, которые следует пройти, — как нечто вроде дороги с множеством вех, отмечающих пройденное расстояние. У этого пути есть три больших этапа: нравственность, медитация и мудрость, хотя существует и множество других способов подразделения и классификации пути к просветлению. Но можно избрать и менее традиционный подход — рассмотреть путь с точки зрения событий, знаменующих жизнь Будды.

Размышлять о биографических подробностях, относящихся к раннему периоду жизни Будды, — не значит проявлять интерес только к духовному пути, пройденному человеком, который жил две с половиной тысячи лет назад. Это значит размышлять о пути, по которому можно идти здесь и сейчас, о пути, по которому вы полны решимости идти, если вы буддист и ваша конечная цель — состояние будды. Иными словами, празднуя просветление Будды, мы, буддисты, не просто радуемся по поводу события, случившегося в далеком прошлом. Мы напоминаем себе: если мы еще не начали думать о собственном просветлении, пора это сделать, а если уже начали, нужно думать о нем настойчивее, серьезнее и глубже.

Поэтому, чтобы получить общее представление о пути к просветлению, мы рассмотрим ключевые события, относящиеся к раннему периоду жизни Будды, а потом отберем для более подробного исследования некоторые важнейшие эпизоды или особенности его жизни, имеющие непосредственное отношение к нашему собственному процессу развития в направлении просветления. Как и жизнеописание Будды в целом, эти особо примечательные эпизоды, по существу, являются историческими фактами, так как мы знаем, что они действительно имели место. Однако в дошедших до нас версиях содержится определенная доля легенд, и именно эта фольклорная составляющая помогает выявить универсальное значение внешних событий, их внутреннее духовное измерение. Помимо всего прочего, мифологический аспект помогает понять, что эти события имеют отношение не к духовному пути одного человека, но к пути каждого, кто стремится расти и развиваться как личность.

Очень часто можно услышать, что Сиддхартха Гаутама, ставший Буддой, родился в Индии, и сто лет назад это было бы верно. Но государственные границы меняются, и сегодня следовало бы сказать, что место его рождения — южная часть современного Непала. Он родился в племени шакьев, которое многие столетия населяло эту область в предгорьях Гималаев. Не вполне соответствует истине и то, что — как, опять же, часто можно услышать — его отец Суддходана Гаутама был царем этого племени. Б то время, когда Сиддхартха, появился на свет, его отец, несомненно, носил титул раджи, но сегодня его, скорее всего, называли бы президентом. Как и другие мелкие племена северо-восточной Индии, шакьи в то время имели полуреспубликанскую форму правления и своего правителя избирали из состава собрания рода на установленный срок — двенадцать лет. В заключительный период жизни Будды маленькие республики Индии проглотила набирающая силу империя Магадха, но в пору его рождения они в большинстве своем процветали.

Майядэви, мать Сиддхартхи, была дочерью вождя соседнего племени колиев. По тогдашнему обычаю, который до сих пор сохранился во многих частях Индии, первый ребенок должен был появиться на свет в доме родителей матери. Поэтому, почувствовав приближение родов, Майядэви отправилась из Капилавасту, столицы шакьев, в город своего отца — насколько известно, ее несли в паланкине. Она была только на полпути, когда, почувствовав схватки, вышла из паланкина и в роще деревьев сал неподалеку от местечка Лумбини родила того, кому суждено было стать Буддой. Вскоре она умерла — по преданию, через семь дней.

Мальчика вырастила тетя по материнской линии Махапраджапати Гаутами, на которой женился его отец. О детстве Сиддхартхи мало что известно — в конце концов, это было две с половиной тысячи лет назад. Выделяется лишь один подлинный эпизод, происшедший, когда ему было лет пять-шесть или, может быть, семь, во время ежегодного праздника первой борозды. Во всех цивилизациях, главным занятием которых было земледелие, первый весенний сев являл собой событие, имевшее магическое и мифическое значение, и первую борозду всегда проводил царь или вождь. Это было одной из обязанностей императоров древнего Китая, и император Японии вплоть до недавнего времени каждый год торжественно открывал пахоту — очевидно, поэтому такая обязанность выпала и на долю отца Сиддхартхи. Более поздние источники сообщают, что для этой цели использовали золотой плуг, который тянули прекрасные белые быки (рассказчики любят приукрасить). Но, если не обращать внимания на ценность сельскохозяйственного инвентаря, можно с уверенностью сказать, что этот обряд проводил отец Сиддхартхи и что сам Сиддхартха тоже при этом присутствовал.

Мальчика усадили на краю насыпи, в тени дерева джамбу, и именно там он испытал то, что сегодня мы назвали бы спонтанным мистическим переживанием. Как вспоминал сам Будда много лет спустя, беседуя со своими учениками, под этим деревом он испытал выход за пределы сознания, который называют дхьяна. Это переживание было столь глубоким, что праздника он так и не увидел и еще не пришел в себя, когда за ним пришли, чтобы отвести домой.

Именно здесь в описание событий вклинивается любопытный эпизод из легенды. Хотя обряд начался в полдень, а закончился вечером, всё это время тень от дерева джамбу оставалась на месте. На уровне буквального понимания это можно было бы назвать чудом, но, наверное, будет разумнее истолковать этот эпизод символически. Буквально он означает, что солнце стояло на месте, а на символическом уровне подразумевает, что для маленького Сиддхартхи остановилось само время.

Как мы увидим дальше, это мистическое переживание — или, скорее, память о нем — оказало решающее влияние на то направление, которое принял духовный поиск Сиддхартхи. Но переживание переживанием, а он все же был кшатрием, воином, и воспитывать его следовало как воина. Таково было его сословие — сословие, к которому принадлежало всё племя. То было племя кшатриев, поэтому он, можно сказать, родился воином, как другие рождались брахманами (жрецами), вайшьями (торговцами и крестьянами) или шудрами (низшим сословием) — и продолжают рождаться ими сегодня, хотя в наши дни эти четыре сословия включают в себя около двух тысяч каст.

Детство и юность того, кому суждено было стать Буддой, прошли не в усердном изучении философии и религиозных практик, а в освоении стрельбы из лука и метания копья, владения мечом и управления боевой колесницей. Учитывая его царское происхождение, он должен был получить наилучшее образование в области боевых искусств. К тому же царевича должны были посвятить в разнообразные традиции, обычаи, верования и суеверия его племени и познакомить с основами истории и генеалогии. Разумеется, всё, что он узнал, передали ему из уст в уста старейшины племени. Ведь до сих пор не ясно, учился ли Будда читать и писать. Принято считать, что он был культурным, образованным и хорошо воспитанным, хотя в школе никогда не учился (правда, вопрос о том, является ли образованность следствием школьного обучения, отнюдь не бесспорен). Отец в нем души не чаял, и в целом жизнь его была спокойной, богатой и не обремененной никакими особыми обязанностями.

При всем при том, воспитание Сиддхартхи не было таким уж простым и незатейливым. Вскоре после рождения Царевича отец отнес его к риши, мудрецу Асите, чтобы тот составил гороскоп. Тогда в Индии это было общепринято, как и сейчас. Даже среди так называемой элиты, находящейся под сильным влиянием Запада, едва ли найдется человек, который не сделает этого для своих детей, особенно сыновей. Ведь хочется знать, что случится с вашим ребенком, какое будущее его ожидает, вот вы и обращаетесь к астрологу. Как был составлен гороскоп Сиддхартхи, точно не известно, но мы знаем, что младенца вручили Асите и риши произвел необходимые расчеты. Он предсказал, что мальчика ожидает замечательное будущее: Сиддхартха либо станет великим кшатрием — великим воином и правителем, либо откажется от всего этого и станет великим духовным учителем.

Конечно же, такое предсказание не на шутку обеспокоило Суддходану. Ему понравилась перспектива увидеть сына прославленным завоевателем — еще как понравилась, зато ужаснула мысль, что мальчугану может взбрести в голову вовсе удалиться от мира и направить свои дарования на духовный поиск. Чем старше становился Сиддхартха, тем больше Суддходана размышлял о его будущем. «Хочу, чтобы сын вырос таким, как я, — думал он. — Хочу, чтобы он был храбрым и сильным, чтобы расширил владения племени, а если риши не ошибся, чтобы он стал великим правителем и, быть может, подчинил себе всю Индию. Нельзя допустить, чтобы он тратил время на весь этот религиозный вздор. А потому надо постараться, чтобы он ни о чем особенно не задумывался, не сталкивался с темными сторонами жизни, — по крайней мере, до поры до времени. Его помыслы должны быть твердо устремлены на мирские дела».

Поэтому Суддходана решил сделать так, чтобы юный царевич ни в чем не нуждался, а жизнь была для него лишь источником самых утонченных чувственных наслаждений. Позднее, рассказывая о своей жизни, Будда вспоминал, что отец предоставил ему три прекрасных дворца, по одному на каждое время года, чтобы он никогда не испытывал неудобства от жары, холода или дождей. Еще он рассказывал, что в этих трех дворцах было полным-полно очаровательных юных танцовщиц и пленительных юных певиц, и его дни и ночи проходили в пирах, танцах и песнях, так что одно наслаждение сменялось другим, не оставляя ни мгновения для печали.

В шестнадцать лет он женился на своей двоюродной сестре Яшодхаре. Конечно же, этот брак устроили родители: и сегодня в Индии о браке почти всегда договариваются родственники невесты и жениха, а не они сами. Царевич остепенился, зажил вполне счастливо, и это продолжалось много лет. И все-таки его не оставляло подспудное чувство неудовлетворенности жизнью. Что-то в ней было не так. Получив известие, что жена родила сына, он повел себя не так, как можно было бы ожидать от гордого отца. Когда его спросили, как назвать мальчика, он ответил: «У меня родились путы, так назовите его Рахула»1, потому что буквальный смысл имени Рахула именно таков — «путы». Он словно чувствовал, чего с самого его рождения пытается добиться отец. Каким-то образом он знал, что Суддходана старается его связать: связать наслаждением, связать богатством, связать властью, семьей, женой и ребенком. Царевич понимал, что происходит. Он забросил боевые искусства и утратил интерес к развлечениям и увеселениям, которые ждали его дома. Семейная жизнь его не радовала.

Всё чаще он надолго уединялся, чтобы предаться размышлениям, и в какой-то момент он, по-видимому, пережил нечто вроде духовного кризиса, хотя, конечно, в ранних текстах это называется иначе. Этот поворотный пункт, психологический и духовный, известен всем буддистам по драматическому эпизоду, получившему название «Четыре встречи». Невозможно утверждать наверняка, легенда это, внешнее проявление переживания, возникшего в результате интенсивного внутреннего поиска, или всё действительно случилось именно так, как повествует дошедшая до нас история. Одно можно сказать с уверенностью: история о четырех встречах в сжатом виде очень ярко излагает некоторые основополагающие учения буддизма и в то же время проливает свет на ранний этап духовного развития самого Будды.

История эта начинается так: однажды погожим утром Сиддхартха позвал своего колесничего и приказал запрячь лошадей для прогулки.

— Посмотрим, что в мире делается, чем народ занимается, — сказал он.

—Боюсь, ничего у нас не выйдет, — покачал головой колесничий. — Это не в моих силах. Ты же знаешь, царь запретил тебе выезжать на люди.

Но царевич настаивал:

— Не беспокойся. Отвечать буду я. Если царь захочет что-нибудь сказать по этому поводу, пусть скажет мне. Поехали!

Возничий хлестнул коней, и они помчались. Вот колесница въехала в деревню, и Сиддхартха увидел, что жизнь там течет примерно так, как он и ожидал. Но вдруг его внимание привлек древний старик.

В традиционных источниках приводится яркое описание внешности этого старца: ветхий, сморщенный и согбенный, кожа да кости, он ковылял опираясь на палку. У него была длинная белая борода, глаза слезились. Может быть, вам покажется, что это описание несколько сгущает краски, но в Индии вам бы так не показалось. Из-за климата и тяжелой жизни тамошние старики даже сегодня порой выглядят очень дряхлыми. Лет в пятьдесят-шестьдесят у них такой вид, словно им перевалило за сто. Следует помнить, что, согласно легенде, отец намеренно ограждал царевича от всех неприятных сторон жизни, в том числе и от старости. Поэтому, увидев ветхого старца, Сиддхартха указал на него и молвил:

— Кто это... Что это такое?

«Раньше или позже он всё равно узнает», — подумал колесничий и ответил:

—Это старик.

—Но почему у него такой вид? Почему он такой согбенный? Почему все кости торчат наружу? Почему слезятся глаза?

Колесничий не привык отвечать на подобные вопросы — ведь такое услышишь разве что от малых детей, — а потому сказал:

— Потому что он старый.

Сиддхартху явно не удовлетворило такое объяснение:

—Но почему он стал таким?

— Так уж бывает, — мягко объяснил колесничий. — Чтобы состариться, не нужно ничего делать: мы просто стареем. Так уж заведено в природе. Боюсь, что все становятся старыми.

Юный царевич почувствовал, как по телу пробежали мурашки.

— Как, все? — спросил он, и колесничий подтвердил:

— Ну, конечно, все.

— А как же я? Я тоже стану таким?

— Твой отец-царь, твоя мать-царица, твоя жена, я и ты тоже — все мы станем старыми, — кивнул колесничий.

Говорят, что эта новость подействовала на Сиддхартху как удар молнии на слона: он был так потрясен, что весь покрылся холодным потом.

— Что толку быть молодым? — сетовал он. — Что толку быть сильным и бодрым, если в конце концов всё равно станешь таким ветхим и немощным?

На него напала тоска.

— Думаю, на сегодня достаточно. Поехали домой, — сказал он и всю дорогу во дворец размышлял о том, что узнал.

Так повествует легенда о первой встрече. Не так уж важно, действительно ли в тот день Сиддхартха впервые увидел старика, но истинное значение этой встречи неоспоримо. Возможно, до этого он встречал многих стариков, но не видел их по-настоящему. Быть может, в тот день он увидел старика как будто в первый раз. Ведь именно так обычно и бывает. Мы видим какой-то предмет — возможно, каждый день, как восход и заход солнца, — но не видим его по-настоящему, потому что не осознаём и не задумываемся. Мы видим и в то же время не видим. Мы слепы. Можно годами работать в доме престарелых и не принимать старость близко к сердцу. Затем, по мере развития некоторой осознанности и ясности, мы можем обнаружить, что вещи предстают перед нами в новом свете, так что кажется, будто мы видим их впервые. Так и Сиддхартха осознал, впервые в жизни осознал по-настоящему, что есть такое явление, как старость, и что молодость быстротечна, даже для него.



Достарыңызбен бөлісу:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   16




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет