ФОРМИРОВАНИЕ РЕЧЕВОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ СРЕДСТВАМИ МАССОВОЙ КОММУНИКАЦИИ

У России во все времена была задача перед всем миром - задача сохранения на планете культурного слоя. О высокой миссии русского народа свидетельствует русский язык в его чистоте и красоте.

В современном мире рынок проявляет себя по отношению культуре как захватчик. Средства массовой информации постоянно понижают уровень художественного восприятия, речевого воздействия на слушателей и читателей.

Массмедийное засорение русского языка, подчинение высокой культуры массовой культуре, подделки – все это рождает духовную глухоту молодежи. В повседневную жизнь молодежи перекочевал неприемлемый русскому уху сленг.

Засорение русского языка иностранной лексикой, молодежным блатным жаргоном и другими негативными явлениями – все это попытки обречь русский язык на скорбную судьбу.

Существует пиар, по максимуму заимствующий иностранные слова, методически вбивающий в подсознание мысль о том, что наш национальный язык не поспевает за стремительной цивилизацией. А сколько уродливой рекламы, различных надписей на улице, сквернословия. Ни одно слово, исходящее из уст человеческих, не теряется в пространстве бесследно. В нем содержится энергия добра или зла.

Доктор филологических наук В.Ю.Троицкий пишет: «Мы обязаны знать – одухотворенный русский язык – душа России, ее святыня, предметное воплощение высших духовных ценностей, нерушимое духовное достояние, без которого (человек и народ) теряет свое лицо,…становится нравственно уязвимым»

Еще Владимир Короленко говорил: «Мне страшно подумать, что моим детям был бы непонятен мой язык, а за ним и мои понятия, мечты, стремления, моя любовь к своей бедной природе, к своему родному народу…, к своей стране, которой хорошо, плохо ли, служил я сам».

Иван Бунин говорил: « Россия и русский язык как проявление ее души, ее нравственного слова есть нечто неразделимое»

Актуальность проблемы интеграции в мировое сообщество связана с расширением международного сотрудничества в образовании, реализацией концепции «Европа без границ».

В последние годы происходит открытие миром России, ее стремительное вхождение в мировое пространство, что предполагает средства общения и требует изучать языки функционально с целью активизации речевого воздействия на людей.

Особенную актуальность приобретает проблема речевого воздействия в межкультурной коммуникации. Это связано не только с мотивами интереса многих людей к другим культурам, но и конфликтами культур при небывалой миграции народов, их нетерпимости к другой культуре.

Очевидные примеры столкновения культур дает самое простое реальное общение с иностранцами в их стране и в родной стране. Поэтому надо понимать мир изучаемого языка, общественную и культурную жизнь в данной стране, а непонимание иногда вызывает культурный шок.

Поэтому проблемой исследовательской работы на этот учебный год стала проблема «Формирование речевого воздействия средствами массовой коммуникации».

Эта проблема носит комплексный характер и рассчитана на два года как часть общей темы «Формирование гуманитарно-лингвистической компетенции студентов в вузе». Тема эта сейчас особенно актуальна. Острые современные ситуации, происходящие с нашим языком необходимо анализировать, снимать, прежде всего те, которые касаются средств массовой коммуникации. А именно, вытеснение языка из ряда республик, искажение его, а отсюда и главная задача – сбережение, охранение русского литературного языка. Еще раз повторимся о том, что требует искоренения

-бездумное заимствование иностранных слов(особенно компьютерной лексики)

-засилие жаргонизмов, вульгаризмов.

-возрождение первых коренных переходящих из поколения в поколение русских слов (каждое слово имеет свой корень, и мысль, по которой оно названо).

-возвращение языкового союза, где русский язык является основой.

-найти такую методику в Интернете, где молодые люди говорят не на сленге, в котором русские корни отсутствуют, а общаются друг с другом.

-сквернословие и мат становятся атрибутом русскости, в тоже время – мат явление не русское.

Именно по этому поводу сокрушается святой апостол Павел:

«Никакое гнилое слово да не сойдет из уст ваших, а только доброе для назидания в вере, дабы оно доставляло благодать окружающим» (Еф. 4, 29).

Отсюда вывод, что в последнее десятилетие русский язык не обогатился.

Поэтому мы выбрали темы проследить негативные и позитивные стороны Интернета в формировании языкового воздействия. В содержательном плане мы рассмотрели функциональный подход в публицистике Интернета, в журнальных статьях, в официально-деловых документах, в методических материалах и, наконец, в общении. Позитивно оценивая Интернет как активный носитель коммуникативной функции, мы в тоже время попытались выявить негативные последствия влияния СМИ на языковое сознание человека.

Второе направление связано с влиянием современного социума на развитие языковой личности.

Третье направление связано с пониманием межкультурного шока в современной речевой деятельности.

На эти темы студенты (Славнова Юлия, Кушкина Анна, Арутюнян Анна, Новикова Анастасия)

Итак, в последние годы происходит открытие миром России, ее стремительное вхождение в мировое пространство, что предполагает изучать средства общения с целью активизации речевого воздействия на людей.

Русский язык является в полном смысле языком – мостом, удерживающим начало, языком собирания и взяимного культурного обогащения.

Дашко М.В.

(Москва)

НРАВСТВЕННО-ЭТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ДРАМЫ А.В. СУХОВО-КОБЫЛИНА «ДЕЛО»

Анатолий Ефимович Горелов в книге «Три судьбы», в главе, посвященной А.В. Сухово-Кобылину, написал об этом драматурге: «История XX века неслыханно расширила тот экран, на который герои фантасмагории Сухово-Кобылина писателя-провидца, отбросили свои гигантские, свирепые тени. Сухово-Кобылин оказался весьма современным художником!..»¹ Писатель-провидец… Современный художник… Насколько точно эти слова определяют место и значение Сухово-Кобылина в сегодняшнем мире. Так и случается с истинно классическими произведениями, когда они вдруг в период новой общественной ситуации заставляют по-другому на них взглянуть, увидеть какие-то ранее скрытые, неизвестные стороны, о которых еще вчера никто из нас, живущих на земле, не подозревал. И ещё раз убедиться в неисчерпаемом богатстве классики, утвердиться в её способности отвечать на самые насущные вопросы современности. К числу таких произведений принадлежит и вторая часть знаменитой трилогии Сухово-Кобылина.² Пьеса «Дело» звучит очень злободневно. В ней идет речь о неизбежной нравственной деградации общественного строя, основанного на подлости, лжи, взяточничестве, коррупции и круговой поруки. И ещё гораздо шире: в драме идет речь о неизбежной гибели честного, порядочного человека в атмосфере бездуховности, о смысле и цели жизни, о мере ответственности человека за свои поступки, о неизбежной духовной гибели тех, кто обрекает себя на эту бездуховность. И так совпало, что наш разговор об этой пьесе происходит после прошедших юбилеев: 145-летия летнего юбилея пьесы «Дело» и 190-летия со дня рождения драматурга.

«Дело» тесно связано с долголетним судебным следствием по обвинению А.В. Сухово-Кобылина в убийстве своей гражданской жены Луизы Симонн-Деманш. Испытав на себе продажность, бездушие, бюрократизм судебных и государственных учреждений своего времени, драматург решил заклеймить чиновничью челядь, обличить самодержавно-бюрократическую систему как общественно порочное явление и изобразить конкретные образы носителей этого зла. « «Дело» - самая сильная, самая страстная из пьес Сухово-Кобылина. В ней вы найдете отголосок того, что ему самому пришлось пережить в собственном «Деле» ».³

Работа над этой пьесой началась в августе 1856 года и была закончена в мае 1861 года, как было установлено К.Л. Рудницким.⁴ В процессе работы над «Делом» первыми её слушателями были русский актёр Михаил Шепкин и критик Аполлон Григорьев, которые дали ей высокую оценку. «…пиеса произвела тот эффект, который я о ж и д а л. Стало, пиеса, у д а л а с ь!!!»⁵ И Щепкин, и Григорьев сделали некоторое замечания, которые были приняты Сухово-Кобылиным. Дневниковые записи писателя показывают ход дальнейших устранений этих недостатков.

Каким сложным, порой мучительным был творческий процесс для создателя! 19 сентября «весь день писал пиесу», 21-го «сел работать и доканчивал 4-й акт – работал плохо – не кончил». На следующий день он опять возвращается к написанному: «Кончил 4-й акт и писал 5-й. Ум спит… Пиеса кажется мне худою».⁶

Подобных фактов можно было бы привести много. Однако, думается, даже этих взятых наудачу примеров достаточно, чтобы проиллюстрировать, как кропотливо и придирчиво работал Сухово-Кобылин над своим детищем.

«Теперь я сам понимаю и вижу, – пишет он в своём дневнике, когда закончил работу над пьесой, - до какой степени всякое созидаемое постепенно созидается и что постепенность создания или, что называется, зрелость произведения не есть только изложение высшего очень хорошего правила, а есть необходимость создания, то есть н е о б х о д и м ы й з а к о н с о з и д а ю щ е г о. Дух, как и растение, не творит плода своего разом, и так называемая минута вдохновения есть а к т з а ч а т и я, духовный coitus, за которым следует девятимесячная беременность… - чтобы получился плод. Дух не может всё вдруг сделать – и писатель, производящий сразу, предлагает публике сырой зародыш, а незрелость плода своего».⁷

Но пьеса «Дело» стала знакома русской публике после 20-ти летнего цензурного запрета, и то лишь с многочисленными купюрами и под названием «Отжитое время».⁸ Хотя то, что изобразил А.В. Сухово-Кобылин отнюдь не было прошедшим, а тем более отжитым. «Драма «Отжитое время» волнует современных зрителей, пьеса старых, ясных форм – прямолинейная, вся договоренная, - владеет нашей душой… Если время «отжито», то почему драму Кобылина нельзя смотреть без боли и протеста?»⁹ - писал критик П.Ярцев после постановки пьесы. Ещё одно интересное высказывание современника и друга Сухово-Кобылина В.С. Кривенко: «Можно себе представить, какой громадный успех имело бы «Дело», появись оно в 50-х годах на сцене. Ведь мало того, что автора бы приняли на «ура», но и обветшалые, промозглые стены старых судебных учреждений зашатались бы и рухнули с треском от могучего звука сценической иерихонской трубы».¹⁰

По своему сюжету пьеса «Дело» является продолжением «Свадьбы Кречинского». События в ней происходят спустя 6 лет в Петербурге после того, как расстроилась свадьба Лидочки с Кречинским. В недрах «какого ни есть ведомства» возникает сфабрикованное судебное дело против дочери Муромского, которая сама «запутала» себя, сказавши будто бы:

- Это м о я ошибка.

То, что «сорвалось» у ловкого авантюриста Кречинского, удалось Варравину, действительному статскому советнику, который является представителем государственной власти. Ограбление семьи Муромских взятками, совершаемое под сенью закона, приводит к смерти Петра Константиновича Муромского. Со смертью старика концы преступления упрятаны, преступник торжествует. «Собственно, драма «Дело» есть история одной взятки, сложная, жестокая и захватывающая история, раскрывающая нам чудовищные образы старого чиновного мира во всей их плотоядной обнаженности и животных вожделений».¹¹

А.В. Сухово-Кобылин сразу же в начале пьесы группирует своих персонажей по социальному признаку на 5 групп: 1) начальства, 2) силы, 3) подчинённости, 4) ничтожества, или частные лица, и 5) не лицо Тишка.

Но сама логика пьесы подсказывает более чёткую поляризацию героев «Дела». Перед нами возникают 2 лагеря: «ничтожества, или частные лица», те, которые предстают просителями, и сильные мира сего, которые заставляют почувствовать людей свою ничтожность, беспомощность. Это обобщенный образ бюрократическо-самодержавной России. Это грозная, страшная, неумолимая сила, способная раздавить человека.

И вот в столкновениях этих действующих лиц рождается проблема нравственности власти и её представителей.

Нравственно-этический аспект драмы «Дело» выступает прежде всего через Варравина. Максим Кузьмич Варравин (ср. библейский разбойник Варрава) – фигура жуткая и зловещая, в ней сосредоточен идейно-художественный замысел пьесы. Варравин упивается своей властью, он умеет из каждого дела, которое к нему попадает, извлечь выгоду. Он не прилагает для этого никаких особых усилий, необходимое воздействие оказывает издавна заведенный порядок, которому волей-неволей должен подчиниться любой проситель, если он хочет, чтобы дело продвинулось вперед. Ему не нужно организовывать вымогательство взяток, за него это сделают тарелкины. Крупный хищник, наделённый умом и характером, он в совершенстве овладел методами, когда унижение просителя происходит добродушным и ласковым тоном.

Варравин (так же с мягкостью). Согласен!.. Согласен!.. время всё изменяет: ныне люди и помягче стали.

Муромский (с любопытством). То есть, как же это?

Варравин (смотря ему в глаза). Утверждают… Философы… будто они на… на двадцать процентов мягче стали…

Муромский (в сторону скоро считает). Десять копеек – три тысячи…

Варравин (продолжает). Теплоты душевной стало, говорю, более…

Муромский (та же игра). Да, десять копеек – ещё три тысячи… шесть тысяц долой…

Варравин. Сочувствие к нуждам ближнего – всё это развилось, усилилось.

Муромский (та же игра). Стало двадцать четыре тысячи серебром.¹²

Когда Варравин требует взятку, он во всех деталях учитывает психологическое состояние просителей, маскируя свои истинные цели лицемерными речами. Когда необходимо, он будет лебезить перед своим начальником – князем, но когда нужно сделать его орудием для собственных устремлений, например, чтобы припугнуть слишком уж податливого ходатая.

В «Деле» центральному персонажу сопутствуют образы второстепенные, являющиеся его необходимым дополнением. Варравина невозможно представить без его верных исполнителей: Тарелкина, Омеги, Живца, Чибисова, Ибисова, Герца, Шерца, Шмерца – порожденных бездушной нечеловеческой системой отношений, которые стали нормой общества, где любой произвол, любое попирание прав человека – обыкновенное дело.

Но в этой группе есть и свой солист – Кандид Касторович Тарелкин. Он порождение Варравина. Они одного поля ягоды. Этот человек смешон, жалок и отвратителен одновременно. Где-то по-человечески его нельзя не пожалеть. С одной стороны, его преследуют по пятам кредиторы, им распоряжается, а конце концов обманывает Варравин. С другой стороны, перед нами лихоимец, взяточник, проходимец без чести и совести, для него уже нет ничего святого. Он ловко втирается в доверие к Муромским. И глуповатая Атуева уже прочит его в женихи Лидочке. Сухово-Кобылин, называя своего героя Кандидом (по-французски «кандид» - честный, прямой, простодушный), явно иронизирует, ведь перед нами грабитель с большой дороги, совершающий свои черные дела под видом любви и сострадания к ближнему.

Столь же выразительны и другие образы чиновников, в отличие от Вараввина и Тарелкина, они не показаны в развёрнутом плане, но фигуры этих персонажей у Сухово-Кобылина индивидуализированы, несмотря на то, что драматург пытается создать впечатление безликой серой массы, образа удушающей тирании, с которой трудно сражаться, а тем более победить.

Князь, Варравин, Тарелкин и другие образы чиновников, сосредоточив в своих руках огромную власть, начисто лишены морального права осуществлять эту власть. Денежная круговерть, страсть к наживе больно бьёт по нравственным принципам. Чувства гражданственности и порядочности атрофируются, когда человек почуял вкус к алчному стяжательству. Жизненные идеалы этих людей при всём различии между ними сводятся к одному – к удовлетворению потребностей желудка. Именно это стремление пожить в своё удовольствие породило у них главную страсть – «болезненную жажду стяжания», по словам Салтыкова-Щедрина, и убило все человеческие чувства. Они нравственные банкроты. Что им до страданий ближнего, который тщетно пытается найти правду. Что у них осталось, кроме желания, осуществить только свои заветные мечты, как у Варравина – иметь сахарный завод и получить почётное звание «помещика». У них нет даже той капли человеческой совести, которая осталась у опустившегося аристократа Кречинского, не захотевшего быть соучастником грязных дел судейцев.

Но важно увидеть не только черты этой растлённой жизненной философии, но и тот духовный идеал, который им противостоит. Пусть Муромские выглядят очень слабыми, не способными сколько-нибудь поколебать установившиеся законы хорошо налаженной вотчины бюрократии. Конечно, нравственного торжества Пётр Константинович Муромский не одерживает, правда не на его стороне. «Но его слабость воспринимается как сила, его поражение – как предвестие неминуемого торжества правды».¹³ И всё же они предстают в драме единственными носителями и хранителями таких понятий, как «долг», «честь», «человеческое достоинства». И если в первой части трилогии эти провинциальные герои вызывали добродушную улыбку в своем стремлении отстоять старые формы жизни, то теперь на первый план выступает душевная чистота, благородство помыслов, невинность в широком смысле этого слова. Недаром Сухово-Кобылин хотел опубликовать «Дело» вместе со свадьбой Кречинского под общим названием «Угнетённая невинность, или Муромкие в Москве и Петербурге». Но потом отказался от слишком легковесного и сентиментального названия. Нравственная позиция положительных героев выступает здесь как бы от имени всего народа, который страдает под игом бюрократии. Драма Муромских раскрывается как драма всякого народа. Границы действия произведения словно раздвигаются; неправда вершится не просто в недрах «какого ни есть ведомства», а на необъятных просторах угнетённой России.

Героиня, которая оказалась в центре борьбы, Лидочка претерпела значительные изменения при переходе Сухово-Кобылина от работы над «Свадьбой Кречинского» к работе над «Делом». Перед нами уже не простодушная, ничего не понимающая молоденькая девушка, а повзрослевшая, много пережившая, но продолжающая хранить верность своему жениху. И эта стойкость придает образу возвышенные черты.

Удары судьбы наложили отпечаток на личность и Петра Константиновича Муромского. Образ приобрёл трагедийные черты, утратив комизм. Взятка, которую у него вымогают, для него невыносима вдвойне, потому что означает потерю того, что было им нажито, но и преступление определённых нравственных принципов, которые он исповедовал всю свою жизнь. Ведь он глубоко убеждён в том, что «правые не дают, а виновные дают». И если он даёт, то даёт это, потому что любит свою дочь, боится за честь Лидочки. Но именно Муромский, дошедший до самого крайнего отчаяния, становится яростным судьёй страшного мира варравиных и тарелкиных.

Муромский. Кровь моя говорит во мне, а кровь не спрашивает, что можно сказать и чего нельзя. Я ведь не петербургская кукла; я вашей чиновничьей дрессировки не знаю. Правду я говорю, - она у меня горлом лезет, так вы меня слушайте! Нет у вас правды! Суды ваши – Пилатова расправа. Судопроизводство ваше – хуже иудейского ! Судейцы ваш ведут уже не торг – это были счастливые времена – а разбой! – крюком правосудия поддевают они отца за его сердце и тянут… и тянут… да потряхивают: дай, дай… и кровь-то, кровь-то, так из него и сочится. За что меня мучают, за что? – за что пять лет терплю я страдания, для которых нет человеческого слова…¹⁴

«Необычайность драмы в том, что благонамеренейший помещик, становясь жертвой «закона процедуры», начинает произносить тирады, на которые не решались передовые герои ни Гончарова, ни Тургенева»¹⁵, - справедливо пишет Е.А. Горелов. Его слова нарушили торжественную тишину бюрократического храма, но силы были слишком неравны. И Муромский погиб в этой схватке за человеческое достоинство.

И ещё хочется сказать несколько слов об одном персонаже – Иване Сидорове. Он, в отличие от Муромских, усвоил волчьи законы жизни. Борьба за существование позволила ему избавиться от житейского идеализма и прекраснодушия. И с разбойниками он научился говорить на их языке. Вот почему так ловко он спевается с Тарелкиным.

Иван Сидоров (усмехаясь). Да тут нешто хитрость какая – извольте. (Подходит к Тарелкину и кланяется), Батюшко, Кандид Касторыч, позвольте, сударь, словечко спросить.

Тарелкин. Что такое?

Иван Сидоров. Вы, батюшко, ваше высокоблагородие, простите меня – мы люди простые…

Тарелкин (посмотрев ему в глаза и приосанясь). Ничего, братец, говори: я простых людей люблю.

Иван Сидоров. Ну вот и благодарение вашей милости. (Понизив голос.) Дело-то, батюшко, наше у вас?

Тарелкин (тоже понизив голос). У нас.

Иван Сидоров. Его-то превосходительство, Максим Кузьмич ему голова, что ли?

Тарелкин. Он голова, я руки, а туловище-то особо.

Иван Сидоров. Понимаю, сударь: Господь с ним, с туловищем.

Тарелкин (в сторону). Не глуп.

Иван Сидоров. И они всё могут сделать?

Тарелкин. Всё.

Иван Сидоров. А как их видеть можно?

Тарелкин. Когда хотите.

Иван Сидоров (глядя ему в глаза). Мы-то хотим.

Тарелкин (в сторону). Очень неглуп. (Вслух.) У него приём всегда открыт…

Тарелкин. Вот: друг друга мы отроду не видали, а как на клавикордах сыграли.¹⁶

Но, в отличие от него, Иван Сидоров в перипетиях жизненной борьбы не утратил человеческих чувств. Потому так естественно его решение принять участие в «складчине» на взятку.

XXX

Сатира Сухово-Кобылина поныне сохраняет свою силу, и как пророчески сегодня звучат слова Н. Гнедича, произнесённые в 1914 году: «Сатиры Сухово-Кобылина не поставлены на своё место, это пьесы будущего».¹⁸ Они как бы отправная точка для дальнейшего разговора о творческом портрете Александра Васильевича Сухово-Кобылина.

До настоящего времени понятие образ мира остается предметом дискуссий специалистов различного профиля – психологов, лингвистов, философов и т. д. Даже формальное определение образа мира, как многоуровневой системы, по мнению некоторых исследователей, не может быть на современном этапе ни достаточным, ни окончательным.

Образ мира выступает как интегральная когнитивная структура, аккумулирующая представления человека об окружающем мире и детерминирующая специфику дальнейшего поведения в нем.

Широкое разнообразие подходов в психологии к определению сущности феномена образа мира объективно порождает необходимость их глубокого методологического анализа. Такой анализ, по нашему мнению, позволит прояснить собственно психологическое содержание категории образ мира.

Данная статья содержит описание использованных процедур и часть результатов исследования структуры содержания образа мира подростков 13 - 15 лет и молодых людей 18 - 25-летнего возраста. Изучалась склонность к отклоняющемуся поведению, отношение к учению и к учебным предметам, индивидуальные особенности образа мира. Выявлена взаимосвязь структуры образа мира с компонентами образа Я в этом возрасте. Определено влияние фактора возраст на изменение показателей структуры образа мира.

Рассмотрение образа мира личности как проекции ее глубинной смысловой структуры является объективным условием функционирования личностно-смысловых образований в сознании человека. Система смысловых установок, возникающая на основе образа мира личности, оказывает непосредственное влияние на мировосприятие человека. Выявив особенности восприятия человеком тех или иных сторон действительности или изучив специфику интерпретации и представления им объективно неоднозначных событий и ситуаций, причиной которых выступает сложившийся у субъекта устойчивый образ мира, можно вычислить жизненные смыслы для него тех или иных людей, ситуаций и обстоятельств, отношение к себе и своим поступкам и на этой основе предсказать его реально поведение в подобных обстоятельствах.

В информационном обществе личность получает новые возможности для самореализации и развития. В качестве регулятора познания при этом выступает целостный образ человеческого бытия, который определяет возможности развития сущностных сил человека и сущностного личностного начала в человеке.

Достоверность результатов исследования обеспечена достаточным количеством испытуемых использованием адекватных методов математической статистики. Эксперимент проводился среди учащихся 8 - 11 классов вечерней и общеобразовательной школ. Всего приняло участие 80 человек, обучающиеся в вечерней школе (35 мальчиков и 5 девочек) и общеобразовательной (25 мальчиков и 15 девочек).

В психологии убедительно показано, что отдельные представления, образы - регуляторы поведения и деятельности, в конечном счете, возникают в контексте целостного образа мира, сформировавшегося к данному моменту у данного человека. Они возникают как актуализированная часть целостного образа мира (С.Д. Смирнов, 1995, с. 144 - 145)

Г.А. Климов, рассматривая профессионализм как определенную систему организацию сознания, психики человека, выявил включения в число ее компонентов образа мира – свойства человека как целого (личности, субъектов деятельности), а также креативности, интеллектуальные черты индивидуальности и т.д.

Целостный образ мира является интегральным конструктом познавательной сферы личности. Образ мира – целостная, многоуровневая система представлений человека о мире, других людях, о себе и своей деятельности, в большей или меньшей мере осознанная система представлений человека о самом себе (А.Н.Леонтьев. Психологический словарь, 1990).

В психологии известна деятельностная парадигма, согласно которой любой психологический образ имеет подлинно активную, а не реактивную природу. Это значит, что построение образа начинается в определенных условиях в процессах вычерпывания информации из окружающего мира. К полученному таким образом чувственному образу, который уже приобрел отнесенность к внешнему миру, применяются различные приемы смысловой обработки информации (С.Д. Смирнов, там же).

Образ мира в интерпретациях С.Д. Смирнова возникает и эволюционирует как целостное интегральное образование, прежде всего, познавательной сферы личности. результатом любого познавательного процесса выступает не некоторый новый единичный образ, а модифицированный образ мира, обогащенный новыми элементами. Любой образ, следовательно, не представляет из себя самостоятельной сущности и может быть только элементом образа мира.

Образ мира имеет два основных уровня:

• 
  поверхностный, объединяющий перцептивные гипотезы, реализованный в тех илди иных чувственных модальностях (зрительной, слуховой и т. д.),
  

• 
  глубинный, где гипотезы формируются на языке значений и личностных смыслов.
  

В 20-х, 30-х годах ХХ столетия в психологии возникает стремление применить эволюционных подход к исследованию и анализу развития личности в широких масштабах социальной жизнедеятельности.

Наше исследование посвящено особенностям образа мира у учащихся вечерней средней общеобразовательной школы (ВСОШ). ВСОШ является специфическим учреждением, отличающимся как от массовой общеобразовательной школы, так и от вечерней школы, созданной первоначально для обучения работающей молодежи. Она явно и резко изменилась по главным критериям: контингенту учащихся, содержанию образования. В дневное время в ней обучаются подростки 13 - 15 лет, отчисленные из общеобразовательных школ из-за трудностей в обучении и поведении. Многие из них имеют стойкое неприятие учения в целом. В вечернее время обучаются молодые люди 18 - 25 лет, выпавшие из нормального возрастного образовательного процесса, для большинства характерна высокая мотивация к обучению. В самосознании явно выражены с одной стороны, устойчивые, неизменные элементы, а, с другой, - элементы изменчивые, ситуативные. На этом основании Т.Шибутани в структуре самосознания выделяет Я-образ и Я-концепцию. Будучи сторонником ролевой концепции личности, он рассматривает Я-образ как представление человека о том, каким он выглядит в глазах других людей в той или иной ситуации.

Качественное разнообразие бытия предопределяется разнообразием интеграции, т. е. предопределяется разнообразием смыслов. Интегрированное качество смысла социального уровня бытия есть цели и содержание организации развития, которое включает и интеграцию индивидов в социальное объединение, и интеграцию социального уровня бытия со средой жизни в единую систему.

Используя термины система, системность, целесообразно исходить из определений, сложившихся в теории (Людвиг фон Берталанфа, В.А.Острейковский, Ф.Е.Темников, А.И.Уемов и др.). Рассмотрение системности развития образа мира включает и влпрос о человеке как субъекте деятельности, по которому в психологии накоплен богатый материал (Б. Г. Ананьев, К.А.Абульханова-Славская, А.Н.Леонтьев, В.М.Мясищев, С.Л.Рубинштейн). Субъект в отличие от объекта характеризуется самопознанием, самосознанием, самооценкой, самоконтролем в процессе деятельности (Е. Н. Волкова). Закономерности развития субъективности начала в человеке в онтегенезе показаны в работах Д.И.Фельдштейна, В.И.Слободчикова, Г.А.Цукерман и др.

Деятельность субъекта побуждается мотивом, на овладение которым она направлена. Благодаря наличию у мотива смыслообразующей функции предмет и побуждение осознаются субъектом, и направляется процесс целеполагания.

В нашей концепции основой изменения личности являются смысловые образования личности, которые выполняют смыслообразующую функцию в интеграции иерархической структурой мотивов и которые рассматриваются многими учеными в качестве определяющегося личностного образования (А.Н.Леонтьев, А.Г.Асмолов, Б.С.Братусь и др.). При этом важно, что смысловые образования личности детерминируют любые преобразования личности.

Несмотря на теоретическую и практическую актуальность взаимосвязи развития личности и ее деятельности с системностью образа мира, данная проблема в педагогической психологии не получила надлежащего исследования.

…В литературных источниках и наблюдениях учителей (анкетный опрос, проведенный нами) зафиксировано, что в настоящее время вечерняя школа изменилась. Ее прежние названия - школа взросления, школа рабочей молодежи, не соответствует действительности. Трудно подыскать название, адекватно отражающее ее нынешнюю суть. На современном этапе – это школа, в которой в дневной, вечерней форме очно, заочно, в виде экстерната учатся взрослые, юноши, подростки и почти дети. Возрастной диапазон учащихся колеблется от 13 до 25 лет. Социальный портрет контингента учащихся многогранен и вариативен: рабочие, служащие, безработные – молодежь с высокой учебной мотивацией и подростки с устойчивым отвращением ко всему, что связано со школой, учебой и учителями. Основной состав учащихся (82,3% за 2006, автореферат Матвеева Н. Э.) дневных классов – это подростки 13 – 15 лет, отчисленные из общеобразовательных школ из-за трудностей в обучении и поведении, т. е. те, кто по любым причинам выпал из нормального возрастного образовательного процесса независимо от уровня и качества социализации.

В исследованиях Г.Д.Глейзера, В.Н.Вершинина, А.Е.Марона и других

1. 
   К этой группе были отнесены лица, оптимально приспособленные к условиям обучения в вечерней школе. У них отмечается высокая учебная мотивация внутреннего характера. Учебно-познавательные способности полностью сохранены. Дидактическая запущенность вызвана в основном перерывом в учебе. В системах отношений Ученик-Учитель, Ученик-Класс коммуникабельность удовлетворительная. В группу входят взрослые учащиеся, совмещающие учебу с работой или профессиональным обучением. Они быстро адаптируются к учебному процессу в любых его формах.
   

1. 
   Обозначена авторами как группа нормы. У учащихся отмечается мотивация к учебной деятельности преимущественно внешнего характера (внешние требования, необходимость). Познавательные способности у них угасшие, но поддаются постепенному восстановлению в процессе возобновления учебной работы. Дидактическая запущенность была наполнена еще до перерыва в учебе. Как существенный фактор отмечается затруднение общения в системе Ученик-Учитель. Учащиеся этой группы - подростки, отчисленные из общеобразовательных школ из-за трудностей в обучении и поведении.
   

1. 
   Группа педагогической поддержки. У учащихся отмечается негативное отношение к школе и устойчивое сопротивление внешним требованиям. Познавательные способности у них избирательны, мало связаны с учебной деятельностью, с трудом поддаются восстановлению. Для этой группы характерна дидактическая запущенность, недостаточные и специфические коммуникабельные навыки. Учащиеся данной группы имеют опыт обучения в различных образовательных учреждениях, однако, нигде долго не задерживаются из-за прогулов, девиантных форм поведения и стойкого отвержения учебной деятельности.
   

1. 
   Группа социально-педагогической реабилитации и дидактической коррекции. Показательным для этих учащихся является демонстративно-негативное отношение к учебной деятельности. Агрессивная реакция на внешние требования. Дети имеют пониженные общие познавательные способности и неразвитые познавательные умения. Коммуникативные навыки у них на уровне предметных отношений и примитивной манипуляции. (Таблица 1.)
   

Таким образом, возникают предпосылки пролонгированного взаимодействия учителя и психолога, связано с развитием психологических аспектов профессиональной компетентности учителя вечерней школы.

В целом мы можем констатировать изменения в содержании Образа Я подростка. В современной подростковой субкультуре такие ценности как творчество, познание, активная деятельная жизнь представлена слабо (С.В.Кривцова, 2000). Противоположность положения подростка, изменение структуры его социокультурных ролей и уровня притязаний - эти факторы актуализируют вопрос: Кто я?, ответ, на который складывается из многих составляющих. Процесс понимания себя, своего места в обществе, своего назначения в жизни характеризует личностное самоопределение. Методологические основы психологического подхода к проблеме самоопределения были заложены С.Л.Рубинштейном. Механизм самоопределения – это становление человека как субъекта собственного развития посредством выработки обобщенного отношения к миру и себе в мире (С.Л.Рубинштейн, 1989). Продолжая и развивая идеи С.Л.Рубинштейна, А.Д.Глоточкин отмечает, что взаимодействие со средой предполагает динамическое самоопределения личности. И утверждает далее, основываясь на результатах собственных исследований, что динамической не может быть ни одна концепция психологической структуры личности, если она не позволяет отражать кардинального для ее деятельности и формирования фактора: взаимосвязи человека со средой, особенно взаимоотношений с другими людьми.

Самоопределение подростка связано с формированием его социальной позиции по отношению к другим людям и вещам, с субъективным осознанием себя самостоятельным членом общества, что обусловлено определенным уровнем развития рефлексии.

Личностная рефлексия – это один из возможных вариантов познания подростком самого себя, своего внутреннего мира. Феноменом личностной рефлексии являются ожидания, которые понимаются как представление человека о том, что о нем думают люди, составляющие круг его общения, другие люди.

Отличительной чертой подросткового периода являются изменения, происходящие в сфере самосознания. В этот период закладываются представления о себе, как субъекте общения, познания, труда. Жизненный сценарий тесно связан с мировоззрением. На данном этапе развития идет интенсивное формирование нравственных идеалов, развиваются моральные чувства. Нам близка точка зрения Г.С.Абрамовой, отмечающей, что в подростковом возрасте индивида перестают удовлетворять ссылки на авторитеты, он перестает принимать на веру правила поведения. Разрушение авторитетов становится психологической потребностью собственного морального и интеллектуального поиска (Г.С.Абрамова, 2000).

Условиями регуляции и превентивности девиантного поведения подростка могут служить:

• 
  опора на положительные качества подростка;
  

• 
  формирование мотиваций достижения и аффилиации;
  

• 
  развития у подростка способности к оценке своей перспективы (перспективы своего развития), способности к оценке самого себя, интеллектуальной способности и способности к ее оценке;
  

• 
  формирование будущих жизненных устремлений подростка, связанных, прежде всего с профессиональной ориентацией, выбором и освоением будущей профессии, с реализацией потребности в самоутверждении (С.Н.Махновец, Л.А.Махновец, 1998).
  

Для выяснения характера взаимосвязи показателей структуры образа мира и образа Я применялся метод линейной коррекции.

Использовался следующий комплекс методик:

1. 
   Ссылка на автореферат А.Ситниковой «Особенности образа мира у студентов вузов». М.,2006.
   
2. 
   Семантический дифференциал Образ жизни, Образ мира.
   
3. 
   Анкета Образ мира у учащихся вечерних и общеобразовательных школ.
   
4. 
   Бланк оценочной репертуарной решетки Образ Я.
   
5. 
   Определение склонности к отклоняющемуся поведению (А.Н.Орел) Предназначен для измерения готовности (склонности) подростков к реализации различных форм отклоняющегося поведения. Методика предполагает учет и коррекцию установки на социально желательные ответы испытуемых.
   
6. 
   Тест смысложизненных ориентаций. Д.А.Леонтьев. Позволяет изучить особенности смысловой сферы человека, как ее осмысленность, насыщенность жизни и удовлетворенность самореализацией, а также внутренний локус контроля, на основании которых можно выделить показатели для характеристики смыслообразовательных стратегий учащихся разной познавательной направленности.
   
7. 
   Самоактуализация личности Н.Ф. Калинина.
   
8. 
   Изучение отношения к учению и к учебным предметам Г.Н. Казанцевой. Цель: качественный анализ причин предпочтения тех или иных предметов и мотивов учения.
   
9. 
   Тест Образ мира /Большая энциклопедия психологических тестов, 2006. Цель: изучение индивидуальных особенностей образа мира, картины мира.
   

Испытуемым предлагалось на бланке выбрать пары определений образ мира и тогда обвести цифру от 0 до 3, находящуюся ближе к выбранному слову.

Другая методика оценочной репертуарной решетки Образ Я. Уча

щимся предлагались 12 шкал в виде утверждений Я сейчас… (оптимист, эгоист), я пять лет назад, моя внешность….

Дублирующими являлись методики определения Образ Другого, Предметный мир. Учащиеся также выбирали утверждения по типу Закончи предложение.

В дальнейшем была предложена анкета Образа мира учащихся как вечерней, так и общеобразовательной школ, направленная на самостоятельное завершение предложений.

Для исследования особенностей склонности к отклоняющемуся поведению методика А.Н.Орел учащимся предлагалось на 98 вопросов ответить да или нет. У учащихся вечерней школы 8 - 9 классы отвечали неискренно, а лишь бы психологу угодить. 10 - 11 классы отнеслись к методике серьезно. А в общеобразовательной школе все классы старались ответить правду, оценивая их задумчивость перед вопросом. Интерпретация проводилась по 7 шкалам: установка на социальную желательность как служебная шкала; склонность к преодолению норм и правил; склонность к аддиктивному поведению; склонность к самоповреждающему и саморазрушающему поведению; склонность к агрессии и насилию; волевой контроль эмоциональных реакций; склонность к деликвентному поведению.

Определение смысловых категорий картины мира методом репертуарных решеток Келли вовлекает в круг рассмотрения проблематику, связанную с жизненным миром, т. е. картиной мира, представленного во временной координате. В задачу исследования вошло выявление взаимосвязи смысловых категорий образа мира с инвариантными смысловыми личностными конструктами, задающими параметры жизненного мира субъекта.

В теории Дж. Келли в качестве основной единицы смысловой организации субъективного мировосприятия выступает личностный конструкт. Человек представляется как исследователь, конструирующий свою теорию мира, в процессе приобретения жизненного опыта выдвигающей определенные гипотезы, проверяющий их на практике и устанавливающий закономерности, с помощью которых происходит интерпретация жизненных ситуаций, предсказание будущих событий.

Исходя из цели соотнесения репрезентации содержания смысловых категорий образа мира (будущего) с системой инвариантных смысловых категорий жизненного мира субъекта, мы применили оценочную решетку, апробированную в экспериментальном исследовании Н.Н.Королевой, в соответствии с целями нашего исследования, нами была заимствована оценочная решетка, в качестве элементов которой автором были выбраны понятия, отражающие ведущие жизненные темы, наиболее часто встречающиеся в условных названиях, данных испытуемыми картинами ТАТ.

1. Образ мира как психологическая категория является наиболее важной для понимания сущности психического отражения. Интегрирующее свойство этой категории характерно для реальных процессов психики, так и для различных направлений в целом. Образ мира как часть психики опосредует любую деятельность индивида и является важнейшей структурой, осуществляющей приспособление живого организма к среде, к миру.

2. 
   В психологии известны разные подходы к определению понятия образа мира. Важная логическая связь между категорией образа мира и категориальной репрезентацией, которые изучаются в психологии интеллекта, где образ мира имеет значение основы в системе интеллекта. Ментальная репрезентация как актуальный умственный образ того или иного события - фрагмент дифференциации-интеграции образа мира с действительностью. Для нашего исследования целесообразно и интеллектуально использовать в психолого-педагогической работе как опору на представления в плане менталистского подхода и на представления в плане системы образа мира.
   

1.Альманах психологических тестов / Сост. и ред. Римский Р.Р. и Римский С.А. - М.,1996.

2.Ананьев Б.Г. Психология и проблемы человекознания /Под ред. Бодалева А.А. – М., 1996.

3.Абрамова Г.С. Разрушение авторитетов. - М., 2000.

4.Рубинштейн С.Л. Психология. - М., 1989.

5.Вершинин В.Н. Феномен открытой школы. // Открытая школа, 2003, №4.

6.Глоточкин А. Д. Избранные труды по социальной психологии. - Уфа, 2002.

7.Кривцова С.В. и др. Подросток на перекрестке эпох. - М., 2000.

8.Леонтьев А.Н. Деятельность и сознание. // Вопросы философии. - М., 1972.

9.Матвеева Н.Э. Особенности работы психолога с учителем вечерней школы. Автореферат… - М., 2006.

10.Махновец С.Н., Махновец Л.А. Психолого-педагогическое сопровождение образовательных процессов и выбора карьеры. - Тверь, 1998.

11.Леонтьев А.Н. Психологический словарь.- М., 1990.

12.Петухов В.В. Образ мира и психологическое изучение мышления // Вестник МГУ. Серия Психология, 1984, № 4.

13.Смирнов С.Д. Педагогика и психология высшего образования: от деятельности к личности. - М, 1995.

Карточная игра как часть писательской жизни до недавнего времени была не то что под запретом, а о ней просто старались не говорить и обходили далекими околицами, полагая, что это слишком частное дело. Между тем всегда бросалась в глаза весьма пикантная подробность: карточная игра была не только неотъемлемой частью жизни людей XVIII – XIX веков (об этом прекрасно писал Ю.М. Лотман в Беседах о русской культуре в главе Карточная игра), но и имела прямое отношение к художественной среде. Ведь не случайно же наши литературные корифеи, гении из гениев, многие из которых сами были страстными игроками в жизни, не могли обойти этой темы в своем творчестве. Так, тема карт и карточной игры объединяет повесть А.С. Пушкина Пиковая дама, драму М.Ю. Лермонтова Маскарад и комедию Н.В. Гоголя Игроки.

Еще в 1894 году выдающийся русский филолог, историк, теоретик литературы А.Н. Веселовский в своей статье Из введения в историческую поэтику в качестве основополагающего при изучении литературы предложил использовать сравнительный метод, который, как считал ученый, поможет глубже и основательнее понять как отдельные художественные тексты, так и сделать необходимые обобщения в литературном процессе в целом. А.Н. Веселовский определял историю литературы как историю общественной мысли в образно-поэтическом переживании и выражающих его формах. История мысли – более широкое понятие, литература – ее частичное проявление [2, с. 57].

Как полагал А.Н. Веселовский, вопрос, которым постоянно надо задаваться историкам литературы и литературоведам, – это вопрос почему? (Вопросом Les Pourquoi? – Почему? – была озаглавлена рубрика во французских журналах по народной поэзии и старине, на которую обратил внимание А.Н. Веселовский). В истории литературы, как считал А.Н. Веселовский, есть целый ряд таких les pourquoi, которые когда-то ставили, на которые отвечали, и ответы еще существуют в переживании, как основа некоторых историко-литературных взглядов [2, с. 58]. Но многие из ответов, по мысли ученого, полезно пересмотреть. Полезно выставить и новые les pourquoi, потому что неизведанного много, и оно часто идет за решенное, понятное само собою… [2, с. 58]. Постановкой и решением таких les pourquoi занимался выдающийся русский ученый.

Сравнительный метод, предложенный Веселовским универсален. Понять – значит сопоставить, увидеть аналогию, установить неожиданное родство или различие.

Использование сравнительного метода при изучении различных литературных произведений проиллюстрируем на примере анализа темы карт и карточной игры в повести А.С. Пушкина Пиковая дама, драмы М.Ю. Лермонтова Маскарад и пьесе Н.В. Гоголя Игроки.

Прежде всего, представляется необходимым указать на то значение, которое придается понятию темы. В этом мы опираемся на понимание данного понятия Ю.М. Лотманом. Способность той или иной сюжетной реалии превратиться в тему зависит от многих причин. В этом огромное значение имеет важность данного предмета в определенной системе культуры. Такие реалии, как дом, дорога, пронизывают всю толщу человеческой культуры и обретая целые комплексы связей в каждом ее эпохальном пласте, насытились сложными и столь ассоциативно-богатыми связями, что введение их в текст сразу создает многочисленные потенциальные возможности для непредвиденных, с точки зрения основного сюжета, изгибов повествования [6, с. 787]. Подобное понимание темы напоминает некоторые черты мотива в истолковании академика А.Н. Веселовского, который, подчеркивая разноуровневое положение сюжета и мотива, писал, что сюжет – это основа, в которой снуются разные положения-мотивы [3, с. 500]. Такие темы связаны со сквозным движением через все пласты культуры и приобретают сверхэпохальный характер. Наряду с ними существуют темы, характеризующиеся подчеркнуто исторической конкретизацией, например, дуэль, бой быков, гарем. К такому роду тем относится и тема карт и карточной игры.

Азартная карточная игра в силу своей специфики, в отличие от игр коммерческих, моделировала такой тип конфликта, в котором человек вступал в борьбу со Случаем, с Неизвестными Факторами. Мысли о случае, удаче и о связи с ними личной судьбы и активности человека неоднократно звучали в мировой литературе. Античный роман, новелла Возрождения, плутовской роман XV – XVIII веков, психологическая проза Бальзака и Стендаля отразили различные аспекты и этапы интереса к этой проблеме. В каждом из этих явлений легко открыть черты исторической закономерности. Однако в обострении проблемы могли быть не только исторические, но и национальные причины. Весь так называемый петербургский, имперский период русской истории отмечен размышлениями над ролью случая, фатумом, противоречием между законами внешнего мира и жаждой личного успеха, самоутверждения, игрой личности с обстоятельствами, историей, Целым, законы которых остаются для нее Неизвестными Факторами. И почти на всем протяжении этого периода более общие сюжетные коллизии конкретизируются через тему банка, фараона, штосса, рулетки – азартных игр.

Тема азартной карточной игры (штосса, банка, фараона) вводит в механизм сюжета, в звено, заключенное между побуждениями героя и результатами его действий, Случай, непредсказуемый ход событий. Случайность становится механизмом сюжета и объектом размышлений героя и автора. Сюжет начинает строиться как приближение героя к цели (в Пиковой даме и Игроках) или как обретение желанной цели (в Маскараде). Но за этим следует неожиданная катастрофа: вдруг – помешательство и отдаление желаемого предмета на огромное расстояние [5, с. 391]. По замечанию Пушкина, …проведение не алгебра. Ум ч<еловеческий>, по простонародному выражению, не пророк, а угадчик, он видит общий ход вещей и может выводить из оного глубокие предположения, часто оправданные временем, но невозможно ему предвидеть случая – мощного, мгновенного орудия провидения [7, с. 127]. Ситуация фараона наилучшим образом отражала осмысление жизни как некой хаотичной, непредсказуемой, неуправляемой сущности. Поэтому и Пушкин, и Лермонтов, и Гоголь включают именно эту карточную игру в свои произведения. На примере своих главных героев каждый автор показывает, что любая попытка упорядочить жизнь, подчинить ее своим законам заканчивается крахом. Жизнь – цепь случайностей. Ее нельзя спрогнозировать, рассчитать. Она иррациональна по своей природе.

Пушкин, Лермонтов и Гоголь в своих произведениях, уже начиная с заглавия, настраивают читателей на игровую ситуацию. Пушкин выносит в заглавие название карты (Пиковая дама), Лермонтов – название развлекательного, увеселительного действия (Маскарад), Гоголь же прямо называет свою пьесу Игроки. Тема карт и карточной игры входит в произведения сразу. Так с темы карт и карточной игры начинается и повесть Пушкина, и драма Лермонтова, и комедия Гоголя.

Сравним игровое начало Пиковой дамы, Маскарада и Игроков. Пиковая дама начинается словами: Однажды играли в карты у конногвардейца Нарумова… Далее идет обсуждение игроками карточной игры, в которой принимает участие Германн. Драму Лермонтова открывает ремарка, тоже рисующая картину карточной игры: Игроки, князь Звездич, Казарин и Шприх. За столом мечут банк и понтируют… Кругом стоят. Среди игроков появляется главный герой драмы – Арбенин. Игроки начинаются с приезда Ихарева в новое место, который интересуется постояльцами трактира. Узнав, что живет Швохнев Петр Петрович, Кругель полковник, Степан Иванович Утешительный, он сразу спрашивает трактирного слугу: Играют?. На это слуга отвечает, что уж шесть ночей сряду играют. Таким образом, в каждом произведении предстает не только главный герой-игрок, но и общество карточных игроков.

Заметим, что вступление в игру Арбенина отмечает следующая ремарка: Игра начинается; все толпятся вокруг стола, иногда разные возгласы… Ремарка Гоголя, обозначающая начало игры в его комедии, практически, дублирует ремарку Лермонтова: Начинается игра. Раздаются восклицания.

Непременным атрибутом каждого произведения становятся характерные карточные баталии, которые можно воспринять, как продолжение одной и той же игры.

В Пиковой Даме:

– Позвольте поставить карту, – сказал Германн, протягивая руку из-за толстого господина, тут же понтировавшего. Чекалинский улыбнулся и поклонился…

– Идет! – сказал Германн, надписав мелом куш над своею картою.

– Сколько-с? – спросил, прищуриваясь, банкомет, – извините-с, я не разгляжу.

– Сорок семь тысяч, – отвечал Германн.

В Маскараде:

1-й понтер. Иван Ильич, позвольте мне поставить.

Банкомет. Извольте.

1-й понтер. Сто рублей.

Банкомет. Идет.

2-й понтер. Ну, добрый путь.

3-й понтер. Вам надо счастие поправить, А семпелями плохо…

4-й понтер. Надо гнуть.

3-й понтер. Пусти…

2-й понтер. На все?.. нет, жжется!

В Игроках:

Швохнев. Четверка, тузик, оба по десяти.

Утешительный. Подай-ка, брат, мне свою колоду; я выберу себе карту на счастье нашей губернской предводительши.

Кругель. Позвольте присовокупить девяточку.

Утешительный. Швохнев, подай мел. Приписываю и списываю.

Швохнев. Чорт побери, пароле!

Утешительный. И пять рублей мазу!

Кругель. Атанде! Позвольте посмотреть, кажется, еще две тройки должны быть в колоде.

Карточная игра образовывала свой особый замкнутый круг участников, свои манеры поведения. Например, во время коммерческой игры допустимы были шутки, приличным считался сдержанно-шутливый тон. При азартной игре подобные вольности не допускались: игра должна была совершаться в полном молчании, игроки обменивались словами, имеющими прямое отношение к игре, и пользовались, как правило, специальной, условной, игрецкой терминологией. Это способствовало развитию особого карточного жаргона, который в дальнейшем бурно проникал в другие сферы культуры. Язык карточной игры активно использовался в литературе. В Пиковой даме, в Маскараде и в Игроках выстраиваются в ряд карточные термины, которыми обозначаются разные приемы и детали игры в штосс, например:

– играть мирандолем – играть одними и теми же скромными кушами, не увеличивая ставки;

– выиграть сонника – выиграть с первой же карты (сорвать банк);

– ставить семпелем (simple) – о простой неудвоенной ставке;

– поставить на руте – поставить на ту же карту, не открывая ее – темное руте (или тайное);

– гнуть (загнуть пароли) – загнуть угол карты, сделать двойную ставку;

– пароли пе – удвоенные пароли, то есть учетверенная ставка (увеличить ставку вчетверо, загнуть два угла);

– талья (талия) – прокидка всей колоды;

– карта фоска – темная карта, то же что и темное руте.

Итак, карточная игра образовывала свой особый замкнутый круг участников, свои манеры поведения и, как уже говорилось, свой собственный язык. Основу его составляла карточная терминология, необходимость точно и недвусмысленно определять действия и ситуации, поскольку всякая словесная неопределенность могла бы сделаться источником заблуждений и обманов. На этой почве пышно расцветала словесная игра, разнообразные картежные поговорки и шутки, язык картежников обрастал синонимами и своей словесной мифологией. В формах картежного языка находила художественно-символическое выражение своеобразная философия жизни.

Как отмечает В.В. Виноградов, каламбурное двусмысленное применение карточной терминологии стало распространенным приемом в литературе 30-х годов XIX века. Для каждого арго характерна смысловая двуплановость системы миропонимания. Арготическая речь воплощает в себе действительность, структуру своего профессионального мира, в форме иронического соотношения, сопоставления его с культурой и бытом окружающей среды [4, с. 99 – 100]. И наоборот, общие принципы жизни, даже основы мирового порядка, пишет В.В. Виноградов, усматриваются во внутренних символических формах тех производственных процессах и их орудий, которые наполняют арготическое сознание [4, с. 100].

Метафорическое изображение жизни с помощью картежное терминологии давало яркую, экспрессивную жизненную зарисовку. Каламбурами, основанными на смешении картежных и бытовых фраз, строящихся, преимущественно, на игре омонимов, выражалась своеобразная карточная философия жизни. Приведем ряд словесных формул, имеющих метафорическое, иносказательное значение. Например, в драме Лермонтова Маскарад один из участников игры, советуя другому понтеру гнуть, добавляет:

Послушай, милый друг, кто нынче не гнется,

Ни до чего тот не добьется.

Арбенин, в одном из своих монологов, употребляет тот же картежный термин, выражая свое отношение к светскому обществу, оппозиционируя себя ему и принятым в обществе нормам поведения:

… О! Я не их слуга,

Мне поздно перед ними гнуться…

Карточный термин гнуть в прямом смысле означает увеличение ставки вдвое. Таким образом, игрок сам распоряжается своей картой. В данном случае карточный термин гнуть получает новое осмысление. Игрок из Маскарада употребляет его, имея в виду, что для того чтобы добиться чего-нибудь, необходимо подстраиваться, подчиняться законам света, соблюдать все его условности, то есть необходимо гнуться. Арбенин метафорически говорит о том, что он не желает подчиняться законам светского общества, не желает перед ним гнуться. В этом заключается разница метафорических смыслов глаголов гнуть и гнуться, употребленных Лермонтовым в драме Маскарад.

А вот как рассуждает Казарин (из той же драмы Лермонтова Маскарад) о благодарности:

Пусть разом тысячу я на туза поставил:

Так, по предчувствию, – я в картах суевер!

Положим, что случайно, без обману

Он выиграл – я очень рад;

Но все никак туза благодарить не стану

И молча загребу свой клад

И буду гнуть да гнуть, покуда не устану;

А там итоги свел

И карту смятую – под стол!

Казарин – игрок, и правила игры он к людям применяет. В высказывании Казарина важен иносказательный смысл: совести и чувству благодарности нет места в карточной игре. Эту карточную философию подтверждает Утешительный из Игроков Гоголя: В игре нет лицеприятия. Игра не смотрит ни на что. Пусть отец сядет со мною в карты – я обыграю отца. Не садись. Здесь все равны.

В Пиковой даме игра показана в привычном понимании: как столкновение со Случаем, где исход не предсказуем.

В Игроках, как и в Маскараде, игра сразу предстает как шулерская. Общество карточных игроков в драме Лермонтова – это, в основном, шулера. Говорим так, потому что, например, Звездич не является шулером. Карточных шулеров изображает и Гоголь. Но если в Маскараде каждый шулер ведет игру, решая только свои проблемы (Казарину необходимо поправить материальное положение, так как дела его преплохи; Шприх хочет получить свои пятилетние проценты и заодно отмстить Арбенину за насмешку), то в Игроках главный герой встречается с целой корпорацией шулеров, объединенных одной задачей и целью. Эту корпорацию представляет компания, возглавляемая Утешительным.

Пушкин, Лермонтов и Гоголь воспринимают иррациональность жизни по-своему. Для Пушкина эта нелогичность, абсурдность, непредсказуемость жизни означает некий Высший Порядок, не постижимый человеческим разумом. Для Лермонтова хаос жизни – это ее дисгармония, показывающая хаос Высшего Начала. Если хаос присущ жизни, значит, он присущ и Высшему Началу. Это ведет к трагедии вселенского масштаба. Гоголь в своей комедии, продолжая начатую Пушкиным тему игры, тоже показывает игру жизни и то, что нет пределов этой игре, оставляя на суд читателей (зрителей) возможность призадуматься над этой темой. О том, что у Гоголя веселое мигом обращается в печальное, замечательно тонко зафиксировал Белинский, в связи с общим устройством гоголевского художественного мира: Что такое почти каждая из его повестей? Смешная комедия, которая начинается глупостями, продолжается глупостями и оканчивается слезами и которая, наконец, называется жизнью. И таковы все его повести: сначала смешно, потом грустно! И такова жизнь наша: сначала смешно, потом грустно! Сколько тут поэзии, сколько философии, сколько истины!.. [1, с. 289 – 290]. Эти слова в полной мере можно отнести и к драматическим произведениям Гоголя, в частности, к Игрокам.

Есть и другая сторона философского осмысления азартной игры. Она открывается со стороны внутренних потребностей человека: потребности риска, желания деавтоматизировать жизнь и открыть простор игре сил, подавляемых гнетом обыденности. Герой в этом случае приобретает характеристику как волевой личности, стремящейся к цели. Представление о том, что жизнью правит Случай, открывает перед отдельной личностью возможности неограниченного успеха. Другими словами, позволяет взять свой Тулон. Но герой каждого произведения, рассмотренного нами, пытался освободить игру от власти Случая, изгнать Случай из своей жизни. Однако если банк является идеальной моделью конфликтной ситуации человек – внешний мир, то становится очевидным, что вероятность выигрыша у сторон различна. Обладая неисчерпаемым запасом времени и неограниченной возможностью возобновлять игру, внешний мир неизбежно переигрывает каждого отдельного человека. Так Германну, Арбенину, Ихареву кажется, что они играют, но оказывается, что играют ими.

Игра, взрывая механический порядок жизни, может самого героя превратить в автомат, так как фараон – это тоже машина: ему свойственна жизнь механического движения (карта направо – карта налево) и способность замораживать, убивать душу. Постепенно каменеет Германн, игра делает мертвой душу Арбенина, игра ослепляет и Ихарева. Игру в Пиковой даме, Маскараде и Игроках можно представить как продолжение одной и той же игры, где в роли понтеров выступают главные герои, а место банкомета занимает Судьба, Рок.

Учитывая тематические, идейные, композиционно-структурные параллели, а также сходную систему образов и мотивов повести Пушкина Пиковая дама, драмы Лермонтова Маскарад и комедии Гоголя Игроки, можно сказать, что эти произведения воспринимаются как единый цикл, ставящий и исследующий вопросы одного тематического ряда. Необходимо отметить особую близость повести Пушкина Пиковая дама и комедии Гоголя Игроки. На это указывает сам Гоголь, ставя эпиграфом к своей пьесе цитату Пушкина. А эпиграф, как и название произведения, является ключом текста. К этому добавляются многочисленные литературные аллюзии, указывающие на повесть Пушкина Пиковая дама. Поэтому, на наш взгляд, рассматривать комедию Гоголя, не учитывая пушкинский контекст, значить обеднять идейную сторону Игроков.

Тема карт и карточной игры существовала в литературе и до Пиковой дамы как сатирическая, бытовая или философско-фантастическая. Однако, начиная с Пушкина, она приобрела ту принципиальную многозначность, которая позволила ей наполниться неожиданно емким содержанием. После Пушкина, Лермонтова и Гоголя, тему азартной игры и вопросы, связанные с ней (случайность и закономерность, страсть и расчет, пагуба души и ее возрождение) продолжили такие крупные наши писатели-философы, как Ф.М. Достоевский и Л.Н. Толстой.

1.Белинский В.Г. Полное собрание сочинений в 7 т., т.I. М., 1953.

2.Веселовский А.Н. Избранное: Историческая поэтика. М., 2006.

3.Веселовский А.Н. Историческая поэтика. Л., 1940.

4.Виноградов В.В. Стиль Пиковой дамы // Временник пушкинской комиссии. Т.2. М.,1936.

5.Гоголь и театр. М., 1952.

6.Лотман Ю.М. Пиковая дама и тема карт и карточной игры в русской литературе начала XIX века // Пушкин. СПб., 2003.

7.Пушкин А.С. Полное собрание сочинений в 16-ти т., т.11. М., 1949.