ВЗАИМОВЛИЯНИЕ ТЮРКСКИХ И ФИННО-УГОРСКИХ КУЛЬТУР СРЕДНЕГО ПОВОЛЖЬЯ В ПРОЦЕССЕ ЭТНОИСТОРИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ

ВЗАИМОВЛИЯНИЕ ТЮРКСКИХ И ФИННО-УГОРСКИХ КУЛЬТУР СРЕДНЕГО ПОВОЛЖЬЯ В ПРОЦЕССЕ ЭТНОИСТОРИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ

По языковому признаку народы, населяющие Поволжье, делятся на большие группы: а) русские; б) татары, башкиры и чуваши, принадлежащие к тюркской языковой группе; в) марийцы, мордва, удмурты – к угро-финской. К угро-финской группе народов Поволжья относятся также и удмурты, издавна проживающие в междуречье Камы и Вятки. Это деление во многом подкрепляется и другими общими чертами в характере их быта и народной культуры. Начиная с раннего средневековья исторические судьбы народов, населяющих Поволжье, тесно переплетаются¹. При естественных различиях тюркских и финно-угорских культур Волго-Уральского региона обнаруживается единый срез, который делает их явлениями одного порядка. Татары являются одним из крупных по численности этносов, проживающих в Среднем Поволжье и относятся к числу немногих народов Евразии, создавших самостоятельную уникальную тюрко-мусульманскую цивилизацию². В истории становления средневекового татарского этноса можно выделить следующие этапы: 1) образование основных этнических компонентов; 2) формирование средневековой татарской этнополитической общности. На первом этапе происходило образование основных этнических компонентов народа, на втором – слияние различных этнокультурных компонентов и элементов этнополитической общности¹. Татары, как и всякий крупный этнос, обладают сложной внутриэтнической структурой, являющейся результатом интенсивных процессов этнической консолидации этапа сложения их в нацию (XVIII – XX вв.). Именно в этот период вместо локальных этносословных, конфессиональных наименований за ними закрепился единый этноним «татары», который уже в первые десятилетия XX в. стал общим национальным наименованием почти для 90% представителей татарской национальности. Соседние народы, в частности удмурты, называли казанских татар бигер, марийцы – суаз. Группу татар, живущих в правобережных районах Волги, чуваши называли мижер или мижер тутар.

Русское название башкир – адаптация самоназвания народа, народное же самоназвание – башкорт. Наиболее распространенная этимология этнонима, в том числе народная, сводится к общетюркскому «баш» – «голова, главный» и тюркско-огузскому «корт» – «волк» и связывается с древними верованиями. Соседями башкир являются татары, с которыми их связывает языковое родство и культурная близость. Издавна башкиры общаются с чувашами и финноязычными народами Урало-Поволжья: марийцами, мордвой, удмуртами.

Родство башкирского и других тюркских языков отчетливо выражено в лексике и фонетической структуре. Внутри тюркской семьи башкирский язык включают в число кыпчакских, вместе с татарским они образуют особую булгаро-кыпчакскую подгруппу. Язык северо-западных башкир в процессе длительного этнического взаимодействия и взаимопроникновения испытал сильное влияние татарского языка, но в свою очередь передал последнему немало признаков, присущих башкирскому. В результате выработался разговорный язык, общий для башкирского и татарского населения этой зоны.

Этноним чуваш – самоназвание народа. Оно является исходным для названий, данных чувашам соседними народами или этническими группами: татарское и мокшанское чуваш, эрзянское чуваж и т.д., башкиры – суаш. Племенное имя «сувазов» стало этнонимом чувашской народности, как утверждает В.В.Николаев¹. В рукописях различных древних авторов данный термин зафиксирован по-разному: суан, суваз, сувар². Начало формирования народности чувашей (верховых) положили булгарские племена, ассимилировав в мирных условиях древних марийцев. Этноним «чуваш» – «чуаш» упоминался среди булгарских племен уже в армянских источниках II века. В некоторых местах верховые чуваши слово чуваш произносят как «чоаш». Болгарская группа тюркских языков включает древние языки (болгарский и хазарский),и именно строй древнего языка составляет основу современного чувашского языка. Имена болгарских князей тюркского происхождения имеют свои параллели в чувашских языческих именах.

Мордва этнически неоднородна и состоит из двух групп – эрзя и мокша. Этноним «мордва» (mordens) впервые упоминается в сочинении готского Иордана (VI в. н. э.). Лица мордовской национальности этнонимами «мокша» и «эрзя» пользуются обычно в процессе внутриэтнического общения. При межэтнических контактах более широко распространены этнонимы «мордва», «мордвин», «мордовка». В составе мордвы еще сравнительно недавно выделялись небольшие этнографические группы: мордва – терюхане, мордва-каратаи и мордва – эрзя (шокша). Этнографические и языковые особенности этих групп (терюхане говорят на русском, каратаи – на татарском языке, мордва-шокша – на смешанном эрзянско-мокшанском говоре) обусловлены их географическим расселением и влиянием инонационального окружения. В настоящее время на древней этнической территории мордвы расселяется лишь около трети этого народа. В Мордовии мордва не составляет большинства населения и живет вперемежку с татарами-мишарями и другими национальностями.

Марийцы – потомки древнего местного населения Среднего Поволжья. Самоназвание народа, употребляемое его большинством, выражается этнонимом «мари». Меньшая часть народа употребляет этноним «мары». Из родственных финно-угорских народов экзоэтноним по отношению к марийцам сохранился лишь у удмуртов, с которыми этническое соседство не прерывалось. Они называют этнонимом «пор». У марийцев установились стабильные этнокультурные связи с определенными этносами, а именно финно-угорского, тюркского происхождения, в тесном контакте с которыми на фоне экологических (природно-географических) факторов сложился определенный комплекс материальной и духовной культуры¹.

В этом комплексе исконные формы и элементы, унаследованные от финно-угорских предков, сочетаются с приобретенными и заимствованными в ходе многовекового этнокультурного сотрудничества с тюркскими народами.

На востоке марийцы тесно контактировали с удмуртами (одо). На юго-востоке и юге марийцы имели многовековые связи с булгарами (суас), а затем с татарами (суас, татар) и чувашами (кукмари, суасламары). Активные связи марийцев с тюркоязычными соседями стали возможны благодаря знанию большинством населения татарского языка, служившего, очевидно, с XV в. на Средней Волге языком межнационального общения. Удмурты – коренной народ Приуралья (самоназвание удмурт, утморт, укморт), происхождение этнонима «удмурт» не выяснено.

У каждого народа сформировался свой комплекс материальной и духовной культуры. Вместе с тем в результате сходных природно-географических условий обитания, исторических судеб и тесных хозяйственных и культурных контактов у всех поволжских народов с давних пор сформировались общие черты в хозяйственной жизни, материальной и духовной культуре. Так, в традиционной одежде отразились природно-географиче­ские, социально-экономические условия жизни народов Среднего Поволжья. Традиционные обряды и праздники народов региона Среднего Поволжья вписываются в общий региональный контекст.

Общность и взаимовлияние существует и в народном музыкальном творчестве. Можно выделить характерные общерегиональные компоненты музыкально-поэтических систем Среднего Поволжья. В частности, это ангемитонная пентатоника – ладовая система, лежащая в основе народной песни татар, чувашей, башкир, марийцев, в большой мере – мордвы и удмуртов. Она с разной степенью подробности описывается исследователями всех культур. Автор термина композитор Н.Г.Жиганов говорил о «зоне пентатоники» в татарской, чувашской, башкирской, марийской музыке, это же подтвердил и М.Н.Ниг­метзянов о регионе Среднего Поволжья – «так называемой пентатонной зоне»¹.

Особое место в традиционном музыкальном фольклоре татарского народа занимает песенная лирика протяжного склада, к которой относятся песни разнообразной тематики и содержания: любовная лирика, лирико-философские песни, песни на социально-бытовые темы, о любви к родной природе. Именно протяжная песня отражает духовное преломление исторических судеб народа, его нелегкое прошлое и самые сокровенные думы, переживания и мечты; в ней нашли воплощение характер видения, восприятие мира народом и его художественное выражение психологии. Отсюда метроритмическая свобода, неукротимая фантазия мелодической орнаментации (мелизматика) и многоплановость интонационного развития. В протяжных песнях наблюдаются единство текста и напева, постепенное утверждение минорных и мажорных вариантов пентатоники, метрической четкости и квадратности структуры.

Другой особенностью традиционного татарского музыкального фольклора является одноголосность: в условиях гонения со стороны ислама на искусство могла развиться лишь сольная традиция пения. Специфическая черта татарских мелодий, особенно протяжных (озын кой) – обилие мелизматики (орнаментальности). Это специфическое явление (при всех прочих общих основах: пентатоника, ритм и т.д.) выделяет татарскую музыку среди других народов Поволжья. Большое место в татарском песенном творчестве занимают кыска көйләр (короткие напевы). Тематика разнообразна – юмор, сатира, шутка, любовная лирика, социально-бытовая, рекрутская и др. Одной из традиционных форм кыска көй является такмак. Это короткие одно- и двухчастные квадратные построения речитативно-декламационного или плясового характера. Большинство музыкальных инструментов, которые некогда бытовали у татар, не сохранились до наших дней. В результате многолетних экспедиций в Поволжье удалось обнаружить лишь гармоники, скрипки, гусли, курай, кубыз и реликты простейших музыкальных инструментов. В состав музыкальных инструментов татарского народа входят курай, гусли, скрипка, кубыз (варган), бубен (кабал), домра, мандолина, балалайка, гармоники.

Башкирские народные песни, как и фольклор в целом, занимали и занимают значительное место в духовной культуре народа и передавались из уст в уста, от поколения к поколению как священное музыкально-поэтическое наследие предков. Мотивы башкирских песен по большей части грустные, но мелодичные. С музыкально-мелодической точки зрения традиционные башкирские народные песни разделяются на долгую протяжную – узун-кюй, умеренную песню – талмак-кюй и быструю жизнерадостную, динамичную короткую – кыска-кюй. Широкоплановым эпическим песням присуща протяжная мелодия (озон кэй) со сложным орнаментальным рисунком, в то время как лирические и бытовые песни исполнялись в размеренном и быстром темпе. Башкирские народные песни озон кэй исполняются одним исполнителем без аккомпанемента. В башкирской народной музыке также преобладает сольное исполнение. Национальным музыкальным инструментом башкир является курай – дудка типа продольной флейты и деревянный или металлический варган – кубыз. С конца XIX в. получили распространение скрипка, гармонь и мандолина, позднее – домра.

Чувашский музыкальный фольклор почти не сохранил эпических повествовательных песен с развернутыми сюжетами. К таковым можно отнести в основном лиро-эпические баллады пейет, родственные татарским баитам. Собственно одноголосие встречается лишь в немногих видах песен, исполнявшихся индивидуально: колыбельных сапка юрри, свадебных песнях-причитаниях хер йерри, призывных кличах руководителя помочи ниме пусе юрри, а также балладах пейет. Одной из самых существенных характеристик традиционного стиля чувашской народной музыки является пентатоническая ладовая система. Кроме пентатонических среди чувашских народных песен традиционного стиля имеются и пласты песен с диатоническим звукорядом, включающим непосредственные полутоны, как правило, – один. Наиболее отчетливо звукоряды с диатоническими полутонами представлены в весенних хороводных и игровых песнях – уяв-вайй юррисем. Важным компонентом народной музыкальной культуры являются музыкальные инструменты. Из народных музыкальных инструментов у чувашей имеются свирель (чув. шахлич), волынка (сарнай), смычковый инструмент типа скрипки (купас), барабан (параппан), гармоника (хут купас).

В традиционном музыкальном искусстве мордвы сохранились архаичные формы, восходящие к общей финно-угорской музыкальной культуре. Эта общность проявляется в сходных приемах мелодического образования, структуре стиха и музыкально-поэтической строфы древнейших жанров народно-песенной культуры. Музыкальному творчеству мордовского народа присущи развитые коллективные и одиночные исполнительские традиции. Коллективно пелись колядки, рождественские долгие и игровые песни, масленичные песни-диалоги с сорокой, заклинания весны, весенние и летние заклинания дождя, круговые песни, свадебные плясовые, а также песни, заимствованные у русских. Полифонические стили являются наиболее распространенными во всех жанрах мордовских песен. В своей основе это двух-трехголосные стили.

Традиция одиночного исполнения в мордовской музыке представлена песенными и речитативными стилями. Одноголосные напевы песенного стиля присущи песням свадебным, колыбельным и детским потешкам. Распространенные жанры в музыкальном фольклоре – лирические и эпические песни, плясовые и хороводные частушки, свадебные песни-причитания. Наличие пентатонного лада, своеобразный характер двухголосия, пение без сопровождения музыкальных инструментов – таковы особенности национальной музыки мордвы. Грустная напевность – основной фон, на котором развертывались мелодии (пятиступенный минорный звукоряд с пропущенной второй ступенью).

Важное место в музыкальном искусстве мордовского народа занимает традиционная инструментальная музыка. В ней различаются собственно инструментальные наигрыши и сопровождения вокального исполнения песен. По наблюдению, относящемуся к концу XVIII в., в мордовских селах был распространен варган (в настоящее время он вышел из употребления и встречается лишь у мордвы-каратаев). У мордвы широкое распространение в прошлом имели гусли, к нашему времени полностью исчезнувшие из быта, и скрипка м. гарьзе, э. кайга, традиция игры на которой сохранилась до наших дней. Различались аэрофоны с прерывателями, флейты, древние типы кларнетов (шалмеи) и натуральные трубы без приспособления для изменения высоты звуков. У мордвы известно два вида шалмеев: нюди и волынка. Мордовские волынки – м. фам, уфам, э. пувама – различались по материалу, из которого они изготовлялись, и количеству трубок. Музыкальными инструментами служили скрипки, деревянные дудки – вяшкома (м), вешкема(э), тростниковые свирели – нюди (м), нудей (э).

Система песенных жанров удмуртов опирается на обрядовый фольклор. Календарные и семейно-бытовые обрядовые песни – вот фундамент, на котором вырастают остальные виды традиционных песен. Обрядовые песни – как календарные, так и семейные – составляют наиболее архаичный пласт музыкального фольклора¹. Они относятся к разряду так называемых приуроченных песен, которые не принято было петь вне времени праздника или обряда. К неприуроченным песням относятся плясовые, молодежные игровые, лирические, а также песни, заимствованные из других народных традиций. Мелодии древнейших обрядовых песен политекстовые, им свойственны узкообъемные бесполутоновые ангемитонные лады. Широкое распространение у южных удмуртов получил жанр такмак (частушки), называемый иногда вакчи кырзан (короткая песня). Традиционные удмуртские музыкальные инструменты – самое выразительное и самобытное явление в национальном искусстве. Они имели широкое распространение в исторически обозримом прошлом и сохранили общие черты с инструментами финно-угорских народов Поволжья и Приуралья¹.

Развитие этнической истории тюркских и финно-угорских народов является важным фактором, обусловившим общность и взаимовлияние их культур. В своем формировании тюркские и финно-угорские культуры Поволжья шли к складыванию общих для них черт и направлений. Особенно это проявилось в языке, материальной, духовной и этнохудожественной культуре.

Ч.Х.Саматова