ПРОБЛЕМЫ ВОЗНИКНОВЕНИЯ, РАЗВИТИЯ И УПАДКА НИЖНЕВОЛЖСКИХ ЗОЛОТООРДЫНСКИХ ГОРОДОВ В ТРУДАХ Г.А.ФЕДОРОВА-ДАВЫДОВА

ПРОБЛЕМЫ ВОЗНИКНОВЕНИЯ, РАЗВИТИЯ И УПАДКА НИЖНЕВОЛЖСКИХ ЗОЛОТООРДЫНСКИХ ГОРОДОВ В ТРУДАХ Г.А.ФЕДОРОВА-ДАВЫДОВА

Золотая Орда оказала значительное влияние на историю и судьбу многих народов Азии и Европы. Однако освещение ее истории часто носило идеологизированный и политизированный характер. В официальной советской историографии история этого государства преподносилась как исключительно негативное явление, и на ее изучение фактически накладывалось вето. Но и в таких условиях были найдены возможности для исследования запретной истории Золотой Орды – это были специализированные научные изыскаяния в области нумизматики, археологии и источниковедения. Среди историков и археологов, посвятивших себя изучению Золотой Орды, наиболее значительной и крупной фигурой является Герман Алексеевич Федоров-Давыдов (1931-2000) – профессор МГУ, организатор и начальник ПАЭ.

Целью настоящей статьи являлся анализ теоретических разработок Г.А.Федорова-Давыдова по исследованию генезиса золотоордынских городов Нижнего Поволжья.

Масштабные раскопки Нижневолжских золотоордынских городищ Поволжской археологической экспедицией заложили прочный фундамент золотоордынской городской археологии. Г.А.Федоровым-Давыдовым были разработаны основные направления их изучения, которые позволили пересмотреть многие тенденциозные моменты в историографии этого средневекового государства. Усилиями ПАЭ были исследованы золотоордынские жилища, мечети, медресе и бани, система водоснабжения, погребальные комплексы. Значительное внимание уделено золотоордынскому ремеслу.

В теоретическом плане результатом научной деятельности Г.А.Федорова-Давыдова стали выделение и объяснение феномена золотоордынского города – городской цивилизации, возникшей в кочевой степи. Исследователь в вопросах генезиса золотоордынских городов выделил и изучил следующие моменты:

1) причины и процесс перехода к оседлости центральноазиатских и восточноевропейских кочевников; 2) вопросы возникновения нижневолжских золотоордынских городов и их отличие от городов с традиционной оседлостью; 3) изучение различных аспектов жизни населения городов периода расцвета Золотой Орды – культуры, быта горожан, торговли, организации ремесла, управления и т. д.; 4) выявление причин и последствий упадка золотоордынских городов.

О кочевниках Центральной Азии Г.А.Федоров-Давыдов писал, что часть монголов издревле вела оседлый образ жизни. У них имелись навыки и традиции градостроительства и ремесел. За ними, в их тылу, была мощная городская база со столицей в Каракоруме, они управлялись сильным аппаратом принуждения и учета, сотни чиновников ведали поступающими богатствами и приводимыми рабами-ремесленниками. В степных районах Центральной Азии в начале XIII в. строились новые города чингизидов (городища Межегейское, Элегестское, Ден-Терек, Эртине-Булакские и др.)¹.

Г.А.Федоров-Давыдов указывает на причины перехода к оседлости кочевников Восточной Европы. В равнинных степях существовали три главные формы кочевого скотоводства: таборное – с постоянными перекочевками без длительных остановок, полукочевое – с традиционными маршрутами и зимними стоянками и полукочевое, при котором бедные хозяйства ведут оседлый образ жизни, а богатые кочуют по традиционным маршрутам. Второй и третий варианты ведения кочевого скотоводства, по мнению Г.А.Федорова-Давыдова, были наиболее распространены в среде кочевников Восточной Европы X – XIV вв. Дифференциация кочевников ускоряла переход к оседлости, так как слабые хозяйства не могли кочевать и были вынуждены вести оседлый образ жизни ². Возникновение больших торговых городов также способствовало переходу кочевников к оседлости. Золотоордынские города в Нижнем Поволжье в значительной части были заселены половцами¹.

В середине XIII в. образовалось новое монгольское государство – Улус Джучи, включавшее в себя степные пространства (Дешт-и-Кыпчак) и ряд оседлых областей (Хорезм, Волжская Булгария, Крым, Кавказ) со старыми центрами ремесла и культуры². Областью, непосредственно принадлежавшей самому хану, по территории которой кочевали вассальные ему племена и роды, становится Нижнее Поволжье – «домен» Джучидского хана.

В вопросе периодизации истории градостроительства в Золотой Орде Г.А.Федоров-Давыдов соглашался с мнением В.Л.Егорова, считавшего, что первый этап в ней соответствует восстановлению и использованию старых городов (1240-е гг.), второй – началу строительства новых городов (первая половина 1250-х гг.), третий – подъему градостроительства при Берке (вторая половина 1250-х – 1360-е гг.), четвертый – замедлению роста городов (1270-е гг. – начало XIV в.), пятый – подъему градостроительства при Узбеке и Джанибеке, шестой – затуханию и упадку городской жизни (с 1360-х до 1395 гг.)³. Но при этом Г.А.Федоров-Давыдов подчеркивает, что дело обстояло сложнее и неодинаково в разных районах⁴.

Первоначально, в середине XIII в., в землях, оказавшихся в составе Великой Монгольской империи, города управлялись имперской администрацией Каракорума. Улусная кочевая аристократия оставалась в стороне от управления и получала лишь долю доходов, собираемых с городского населения. Возникший позже вопрос об организации власти и эксплуатации покоренных земель вызвал в среде чингизидов острую борьбу. Одна группа стремилась сохранить чисто кочевнический образ жизни и относилась к покоренным оседлым землям только как к объекту периодических грабительских походов. Другая группа аристократии, во главе которой стоял каган Мунке, считала необходимым дать возможность крестьянам и жителям завоеванных городов восстановить хозяйство с тем, чтобы они стали объектом постоянного налогового обложения¹. Во второй половине XIII в. аристократия Улуса Джучи больше склонялась ко второй точке зрения. Центр империи Каракорум со времени Мунке через свою разветвленную администрацию и откупщиков осуществлял политику покровительства оседлым землям и городам.

Реформа хана Токты в 1310–1311 гг., целью которой было упорядочение торговли и денежного обращения, имела всеобщее значение для Золотой Орды. Она вызвала повсеместную замену старых монет новыми с единым и постоянным весом². Золотоордынские ханы стали интересоваться городской жизнью, создавали ремесленные мастерские, вступали в компании крупнейших торговцев, организовывали свои торговые караваны. Отделившись от власти Каракорума и став полноправными правителями в своих улусах, они с поспешностью строили новые города в Нижнем Поволжье (Сарай, Бельджамен, Увек и др.), там, где раньше была кочевая степь. Города в степном поясе возникали как форпосты власти завоевателей и центры администрации. Причем города строили в основном на месте зимних кочевий, в зимовище, т. е. в южной части этого «домена»³. Г.А.Федоров-Давыдов различает историю золотоордынских городов степной зоны и старых оседлых зон⁴.

Ранние золотоордынские города Нижнего Поволжья создавались в монгольской традиции. Возникшие в Нижнем По­волжье Сарай и Укек в XIII в. представляли собой скопление юрт и кибиток и в редком случае – стационарные жилые сооружения.

Старые города, в которых хозяйственная жизнь была только приостановлена завоевателями, быстро возродились и стали в первое время главными центрами торговли и ремесла в молодом государстве. В середине XIII в. г.Болгар играл роль экономического и политического центра жучидов в Поволжье. В 1240–1250-х гг. в нем чеканились новые, собственно золотоордынские монеты сначала с именем умершего халифа ан-Насир лид-Дина, потом великих ханов Менгу (1251–1259 гг.) и Ариг-Буги (1259–1264 гг.)¹.

Быстрый рост городов в конце XIII в. Г.А.Федоров-Давыдов связывал с временным бурным развитием рабовладельческого уклада, возрастанием доли рабского труда в общественном производстве². Он считал, что кочевая аристократия Улуса Джучи сгоняла в Нижнее Поволжье тысячи ремесленников из Средней Азии, Руси, Кавказа, Крыма и Болгара³. Но с этим его утверждением некоторые современные исследователи не согласны. Так, по мнению Э.С.Кульпина-Губайдуллина, массовые сгоны тысяч ремесленников в начале XIV в. в исторических документах не зафиксированы⁴.

Широкое строительство новых городов на пустом месте Г.А.Федоров-Давыдов объясняет тем, что у золотоордынских ханов, видимо, «было живо воспоминание того оскорбительного положения, когда они не могли распоряжаться делами завоеванных городов и вынуждены были довольствоваться только частью налогов с покоренного населения оседлых земель. Даже освободившись от опеки Великого кагана, ханы Золотой Орды с досадой вспоминали о своей былой зависимости и старые города поэтому казались им ненадежным местом. Им хотелось построить новые «ханские» города, где не надо было делить власть ни с какими баскаками или даругами от Великого каана, где они были спокойны и единовластны в своих действиях»⁵.

Другими факторами были благоприятные природно-географические и геополитические условия. На Нижней Волге, где строились новые города, имелись удобные для земледелия пойменные низины, заросшие лесом берега рек и обширные степи, на которых можно было пасти огромные стада и вольно кочевать. Кроме того, расположившись здесь золотоордынские ханы держали под своим контролем важную торговую магистраль всей Восточной Европы – Волгу¹.

В XIV в. при ханах Узбеке и Джанибеке золотоордынские города достигли максимального расцвета. Центрами городской жизни на Нижнем Поволжье в XIV в. были столицы Сарай аль-Махруса (араб. – Богохранимый дворец) и Сарай аль-Джедид (араб. – Новый дворец).

Вопрос о том, где располагалась столица Золотой Орды, довольно долго дискутировался. Он был осложнен другим вопросом: были ли в Золотой Орде два Сарая: Сарай Бату и Новый Сарай. Поэтому вопросу в настоящее время имеются три точки зрения: 1) существовало два Сарая – Старый Сарай (Селитренное городище) и Новый (Царевское городище); 2) располагался один Сарай – на месте Селитренного городища; Царевское городище отождествлялось с Гулистаном; 3) в Золотой Орде были два Сарая – Сарай (Красноярское городище) и Новый Сарай (Сарай аль-Джедид).

Г.А.Федоров-Давыдов считал установленным фактом наличие двух Сараев в Нижнем Поволжье: Сарая (Сарай аль-Махруса, Селитренное городище) и Нового Сарая (Сарай аль-Джедид, Царевское городище). По хронологии найденных монет на этих городищах, первая столица Золотой Орды – Сарай находился на месте современного Селитренного городища в Астраханской области. Царевское городище в Волгоградской области представляло собой остатки Нового Сарая – второй столицы Золотой Орды, возникшей как город при Узбеке, куда была перенесена столица в конце царствования этого хана или при Джанибеке. Чеканка монет в Новом Сарае началась только при Джанибеке с 1339/1340 г.²

«Перенос столицы в Новый Сарай при Джанибеке (или в конце правления Узбека) был вызван желанием Джучидов окончательно избавиться от пережитков XIII в. и иметь совершенно независимый, свой, исключительно «ханский», «джучидский» город»¹. По мнению современных специалистов, неясно, в силу каких именно причин от «пережитков XIII в.» понадобилось избавляться хану Узбеку в последние годы своего правления².

Г.А.Федоров-Давыдов отмечает, что бытующее в научной литературе мнение о большой урбанизации Золотой Орды (со 110 городами) со ссылкой на исследования В.Л.Егорова³ является реакцией на устоявшееся представление о Золотой Орде как о стране совсем без городов либо с небольшим их числом. Он делает замечание, что в работе В.Л.Егорова [1985] названы пункты, где встречаются золотоордынские древности вообще. Это не всегда города, реальных городов было значительно меньше⁴.

Согласно М.Г.Крамаровскому, известно 140 идентифицированных по материалам картографии золотоордынских городов и поселений, из них 47 в Поволжье⁵. По мнению других исследователей, общее количество золотоордынских поселений, несомненно, больше, чем выявлено к настоящему времени⁶.

Г.А.Федоров-Давыдов рассматривал эволюцию системы городского управления. В XIV в. резко усилились центральная власть и ее аппарат. Положение городов существенно отличалось от того, каким оно было в XIII в., когда Джучиды не управляли городами и оседлыми землями. В городах сидели «городские даруги» – ханские наместники. По мнению исследователя, главным их занятием был сбор дани. Обычно даруга был выходцем из аристократического рода, в прошлом кочевого. В структуру более низкого городского чиновничества входили «диван-битикчи», т. е. секретари, или писцы палат, «бакши» – писцы, «тамгачи» – таможенники, сборщики налога – тамги, «тартанакчи» – «весовщики», таможенники или сборщики податей, «побережники» – сборщики подати с судов, пристававших к берегу, «базардэ-турханы» – блюстители порядка и надсмотрщики на базарах¹.

Согласно заключению Г.А.Федоров-Давыдова, в среде кочевников степей Золотой Орды в XIII–XIV вв. ислам был очень слабо распространен, но в городах исповедовался в полном объеме. Он сохранял определенную терпимость к католическому и православному населению, а также к пережиткам язычества и монгольской ясы. Веротерпимость не составляла в Золотой Орде чего-то особенного. В Средние века она существовала и в странах классического ислама². Определяющим во всех областях культуры, в том числе в искусстве золотоордынских городов Нижнего Поволжья, было влияние Средней Азии. В прикладном искусстве выделяется многокрасочная поливная керамика золотоордынских городов, подражавшая среднеазиатской и иранской керамике той эпохи. Бронзолитейщики также работали в стиле, типичном для мусульманского искусства. В ювелирном деле сложился выразительный и характерный стиль украшения с применением техники скани и черни.

Большие общественные здания в золотоордынских городах были покрыты полихромной майоликой. Под влиянием декоративного искусства Хорезма здесь сложился яркий стиль архитектурной мозаики. Исследователь полагает, что этот стиль развивался под влиянием азербайджанского зодчества. Таким образом, монументальная архитектура городов Золотой Орды – ее декоративные формы – развивалась в соответствии с общим направлением мусульманской культовой архитектуры Средней Азии и Азербайджана¹.

Высокая культура золотоордынских городов являлась сплавом традиций мастеров-ремесленников различных стран, оказавшихся в составе Золотой Орды. Кроме того, наблюдалось влияние иранской и закавказской культур, а также традиций ремесла Крыма, Волжской Болгарии. В некоторых областях этот сплав достиг уровня синтеза новой культуры – прежде всего в художественной керамике; в других областях в значительной степени являлся механическим соединением разнородных традиций². В Золотой Орде в ходе развития городов, торговли формировалась новая имперская надэтническая культура, которая являлась, по сути, культурой татарской этносоциальной общности, с выделением локально-региональных и социальных субкультур³.

Особо Г.А.Федоров-Давыдов выделяет роль торговли в жизни Золотой Орды. Золотоордынские города были важнейшими центрами международной торговли и местами оживленного внутреннего торга. Торговле покровительствовали ханы и арис­тократия, которые получали большие доходы из торговых оборотов. Купцам ханы выдавали в некоторых случаях специальные грамоты, знаки, предоставляющие им привилегии и безопасность. В ряде случаев купцы снабжали ханов деньгами⁴. Ханы не только поощряли торговлю, но и обеспечивали почтовую связь и безопасность дорог.

Золотая Орда была великой торговой державой средневековья, и торговля велась главным образом в городах и через города. Первые трансконтинентальные путешествия связали Средиземноморье с Центральной Азией и Китаем. Золотая Орда пролегла между миром европейских государств Запада, славянским миром, Средней Азией и дальневосточными странами. Связующим оказался тюрко-монгольский этнос. Диалог Запада и Востока получил в XIII–XIV вв. новый мощный импульс¹.

Во второй половине XIV в. начался упадок золотоордынских городов. В западной части Орды (Ак Орде), по мнению Г.А.Федорова-Давыдова, развитие феодализма во второй половине XIV в. привело к укреплению наследственных форм держания тарханов. Расширение практики их выдачи привело не только к укреплению экономической и военной мощи крупных феодалов, в первую очередь улусбеков, но и к усилению их желания получить доступ к рычагам центральной власти, что неизбежно вело к обострению внутренних конфликтов и росту центробежных сил, в результате которых начинался упадок городской жизни². Ученый на примере постепенной деградации зажиточных усадеб на Селитренном городище характеризует упадок города, который в 1370-х гг. стал вполне очевидным. Обе раскопанные здесь большие усадьбы прекратили свое существование не позднее 70-х гг. XIV в.³. В 1360–1370-хх гг. города перестали быть центрами, способными объединить государство. В них не было тех социальных сил, на которые эти города могли бы опереться, выставив мощного монарха и выдвинув объединительные централистские лозунги и силы⁴.

Выросшие в условиях покровительства со стороны ханской власти, обильно снабжавшей строительство и ремесло необходимыми ресурсами, золотоордынские города, окруженные кочевой стихией, не были столь устойчивы, как города Средней Азии или Ирана, возникшие давно, имевшие традиционное мелкое феодальное ремесло и устойчивые связи с сельскохозяйственными оазисами, в которых они располагались.

В центральной, степной части Золотой Орды, где города были основаны почти «на пустом месте», ослабление центральной власти и быстрая смена ханов были особенно гибельными. В окраинных районах Золотой Орды, с традиционным сельскохозяйственным и городским населением города оказались более устойчивыми. Города и городская культура в целом пережили конец XIV в. и сохранились в XV в.¹ После победы среднеазиатского правителя Тимура над золотоордынским ханом Токтамышем на р. Терек, войска Тимура вышли на Волгу, устроили погром золотоордынских городов. Междоусобная борьба в 1360–1370-х гг. и война в 1395–1396 гг. Тимура с Токтамышем, окончившаяся поражением последнего, оказались разрушительными для золотоордынских городов². С созданием империи Тимура и тимуридов основные трассы Великого шелкового пути переместились на юг. Они вновь прошли по старым маршрутам через Среднюю Азию, Иран и Левант³, тем самым была перекрыта важнейшая артерия поступления доходов. Среди возникших в XV в. на территории Дешт-и-Кыпчака новых государственных образований только в Касимовском, Крымском, Казанском, Сибирском и частично в Астраханском ханствах получила значительное развитие и продолжение оседлая земледельческо-городская экономика – один из основных укладов жизни Золотой Орды.

Таким образом, в теоретическом плане заслугой Г.А.Федорова-Давыдова является объяснение генезиса золотоордынских городов. Рассматривая историю существования степных городов в контексте политического развития золотоордынского государства, он показал, что расцвет городской жизни приходился на момент жесткой централизации государства и сильной ханской власти. Как только она стала неспособной поощрять и поддерживать ремесло и торговлю (основу экономики), городская жизнь пришла в упадок. В целом, взгляды и концепции исследователя по истории золотоордынского государства получили поддержку и дальнейшее развитие. Некоторые ученые признают его труды как классические. На наш взгляд, научное наследие Г.А.Федорова-Давыдова востребовано временем, потребностью объективного и полного воссоздания прошлого народов нашей страны.
А.Т. Сабитова