Сборник статей участников IV международной научной конференции 25-26 апреля 2008 года Челябинск Том 3 Челябинск 2008

1. 
   Мелерович, А.М. Проблема семантического анализа фразеологических единиц современного русского языка [Текст] : уч. пособие / А.М. Мелерович. – Ярославль: Ярославский гос.пед.ин-т, 1979. – 78с.
   
2. 
   Телия, В.Н. Русская фразеология: Семантический, прагматический и лингвокультурный аспекты [Текст] : монография / В.Н. Телия. – М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. – 288с.
   

К.И. Кучеренко

Елец, Россия

О СОЦИАЛЬНОЙ ОБУСЛОВЛЕННОСТИ СЕМАНТИЧЕСКИХ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ ЛЕКСИКИ СОВРЕМЕННОГО НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА
Язык, как и любое другое явление действительности, не стоит на месте, изменение – постоянно присущее языку свойство. По словам Э. Косериу, «язык создаётся посредством изменения, и «умирает» как таковой, когда он перестаёт изменяться» [Косериу 1963: 343].

Лексическая система языка наиболее активно по сравнению с другими уровнями отражает внеязыковую реальность, непосредственно реагируя на все изменения в историческом движении общества.

Процесс обновления словарного состава немецкого языка, как и любого другого, непрерывен. Развитие общества отражается в многочисленных лексических единицах; общественные изменения неизбежно влекут за собой лексические инновации и преобразования в языке. Наиболее ярко влияние общества на лексику проявляется в переломные моменты жизни социума. Обычно именно эти периоды привлекают пристальное внимание исследователей (Брейтер М.А., Костомаров В.Г., Крысин Л.П., Пивоварова Е.В., Скляревская Г.Н., Хельманн М. и др.)

Следует отметить, что процессы, происходящие в языке в моменты резких преобразований в жизни общества, имеют много общего в различных странах и в разные исторические периоды. Так, говоря о языковых изменениях в русском языке конца XX века, Г.Н.Скляревская отмечает, что важное место в этот период занимает актуализация лексики [Скляревская 2001: 200].

Под актуализацией автор понимает:

- активные семантические преобразования;

- возникновение серий устойчивых сочетаний;

- словообразовательную активизацию.

В качестве примеров актуализовавшейся лексики автор приводит следующие лексемы: валютный, великий, гуманитарный, диссидент, информационный, рублевый, рынок, террор, правовой, правозащитник, гуманитарный, экология и др.) [Скляревская 2001: 201].

Сходный процесс можно наблюдать в языке современной Германии. Одним из социальных явлений, оказавших наибольшее влияние на развитие современного немецкого языка, мы считаем продолжающийся процесс объединения Европы, вызвавший, в частности, семантические изменения в структуре такой лексемы, как „Europa”.

Под термином активные семантические преобразования понимается прежде всего изменение сочетаемости, а также образование новых значений слов. По мнению Г.И. Шевелёвой, для понимания сути процесса изменения значения слов, необходимо обратить внимание на такие критерии, как языковое время, языковое пространство, понятийно-содержательный и структурный признаки [Шевелёва 2001: 24].

Языковое время – это исходный пункт возникновения нового значения слова. Однако поскольку процесс образования новых значений слов идёт в языке почти непрерывно, момент вхождения в язык изменённого значения трудно зафиксировать с достаточной точностью. Это возможно в том случае, если новое слово или новое значение слова создаётся для наименования новой реалии из политической, экономической, технической и других сфер, время появления которой известно более или менее точно („Wende” – “события периода объединения Германии”). Ещё одним способом определения языкового времени является, на наш взгляд, фиксация нового значения слова в словарях. Говоря о лексеме „Europa“, следует отметить, что словарь Duden 2002 года издания указывает значение „Erdteil“ – „часть света“, „континент“, в то время как словарь 2003 года издания к этому значению уже добавляет: „Staatenkomplex, der durch einen Zusammenschluß der europäischen Staaten entstehen soll“ – „государственное образование, которое должно возникнуть путём объединения европейских стран“. То есть можно предположить, что семантическая структура слова „Europa” претерпела изменения именно в конце XX – начале XXI веков.

Языковое пространство позволяет установить, в какой области языка возникает и существует новое значение слова: в литературном языке или в субъязыке. Нужно отметить, что в своём новом значении лексема „Europa“ встречается в средствах массовой информации (журналы „Deutschland“), а также зафиксирована в словаре общелитературной лексики (Duden), то есть скорее принадлежит к пласту литературного языка.

В формальном аспекте новизна лексических единиц относительна. Эффект неожиданности производят слова, созданные искусственно, либо некоторые заимствования, необычные по форме или по произношению. Чем более различаются системы языков, тем более оригинально выглядит неологизм-заимствование („Glasnost”, „Perestroika” – обозначение общественных преобразований в ГДР в конце 80-х - начале 90-х годов).

Однако в большинстве случаев неологизмы формируются на основе имеющегося в языке материала. Примером тому могут служить неологизмы, обозначающие явления объединённой Германии – „Wendehals“ („тот, кто сумел получить выгоду в результате объединения“), „Mauerspecht“ („тот, кто собирает кусочки Берлинской стены в качестве сувениров“), „Begrüßungsgeld“ („деньги, выдаваемые восточным немцам, приезжавшим в ФРГ после объединения“) и др.

Что же касается неологизмов – новых значений известных слов, то здесь говорить о формальной новизне вообще не приходится. В процессе образования нового значения слова наиболее ярко, на наш взгляд, проявляется понятийно-содержательный критерий. Так, в словаре синонимов Duden (1986) приводятся следующие слова-синонимы к лексеме „Europa”: „Abendland (Запад, Европа), die Alte Welt (Старый Свет), Kontinent (материк)”. Словарь Duden (2002) даёт значение „Erdteil“ – „часть света“, „континент“. То есть фактически зафиксировано только одно значение – „часть света“.

Анализ материалов СМИ показал, что в последнее время сформировалось ещё одно значение данной лексемы – „новое государственное образование как результат европейской интеграции – Европейский Союз“. Это же подтверждают и данные словаря „Wiktionary”, где даётся следующая статья к лексеме „Europa”:

1) „ein Kontinent und auch Kontinent der Erde“ (континент, часть света),

2) „Kurzwort für die Europäische Union“ (сокращение к словосочетанию Европейский Союз).

В свою очередь словарь Duden (2003) к значению „Erdteil“ – „часть света“ также добавляет: „Staatenkomplex, der durch einen Zusammenschluss der europäischen Staaten entstehen soll“ – „государственное образование, которое должно возникнуть путём объединения европейских стран“.

Следующим признаком актуализации лексемы Europa можно считать возникновение устойчивых сочетаний, как-то: „das neue Europa“ (новая Европа), „Lust an/auf Europa“ (стремление к Европе), „viel/mehr Europa“ (много/больше Европы), „die Idee Europa“ (идея Европы), „in Europa geeint“ (объединённый в рамках Европы), „sich für Europa einsetzen“ (бороться за Европу).

Такой признак актуализации, как словообразовательная активность, выражается, на наш взгляд, в том, что в своём новом значении слово „Europa“ стало основой для таких лексем, как „Europäer“ (европеец) – в значении „лицо, принадлежащее к новой исторической и культурной общности“, а также „тот, кто чувствует себя обязанным проекту европейской интеграции воплощённой в Европейском Союзе“ [Шевелёва 2001: 25] и „europäisch“ (европейский) в значении „связанный с Европейским Союзом“. Данные лексемы в свою очередь встречаются в таких свободных сочетаниях, как „im europäischen Interesse“ (в европейских интересах), „das europäische Ziel“ (европейская цель), „die europäische Außenpolitik“ (европейская внешняя политика), “der überzeugte Europäer“ (убеждённый европеец).

Процесс актуализации лексического состава языка происходит непрерывно, проявляясь особенно ярко в переломные периоды истории общества. Об этом свидетельствует анализ развития языка в период объединения Германии, а также инновационные процессы в лексике немецкого языка, вызванные активизировавшейся в последнее десятилетие европейской интеграцией.

Список литературы

1. 
   Косериу, Э. Синхрония, диахрония и история [Текст] / Э.Косериу // Новое в лингвистике. – Вып. III. – М., 1963. – 206 с.
   
2. 
   Скляревская, Г.Н. Слово в меняющемся мире: русский язык XXI столетия: состояние, проблемы, перспективы [Текст] / Г.Н. Скляревская // Исследования по славянским языкам. - № 6. - Сеул, 2001. - С. 177-202.
   
3. 
   Шевелёва, Г.И. О социальной обусловленности лексических инноваций современного немецкого языка [Текст] / Г.И. Шевелёва // Социальная власть языка: Сборник научных трудов. – Воронеж: ВГУ, 2001. – 270 с.
   
4. 
   Электронный словарь Wiktionary [Электронный ресурс] // Режим доступа http://www.de.wiktionary.org 2008, свободный.
   
5. 
   Deutsches Universalwörterbuch. 5., überarbeitete Auflage [Теxt]. – Mannheim-Leipzig-Wien-Zürich: Dudenverlag, 2003. – 1893 s.
   
6. 
   Duden Lexikon A – Z. 8., neu bearbeitete Auflage [Теxt]. – Mannheim-Leipzig-Wien-Zürich: Dudenverlag, 2002. – 827 s.
   
7. 
   Sinn- und sachverwandte Wörter [Теxt]. – Mannheim-Leipzig-Wien-Zürich: Dudenverlag, 1986. – 800 s.
   

Е.В. Лаврищева

Елец, Россия

ОСОБЕННОСТИ СЕМАНТИКИ НЕМЕЦКИХ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ С КОМПОНЕНТОМ «DIE HAND»
В последние десятилетия возрос интерес лингвистов к проблеме человеческого фактора в языке. В центре внимания оказалась антропологическая лингвистика, «предлагающая изучать язык в тесной связи с человеком, его сознанием, мышлением, духовно-практической деятельностью» [Роль человеческого фактора в языке: язык и языковая картина мира 1988: 8]. Поэтому представляется не случайным тот факт, что соматическая лексика, как одна из наиболее древних лексических групп, является в настоящее время востребованным объектом исследования в сравнительно-исторических, структурно-сопоставительных и лингвокультурологических работах отечественных и зарубежных лингвистов (Ю.С. Степанов, Е.В. Урысон, А.Д. Шмелев, Н.К.Рябцева, Ю.Д. Апресян, Г. Крейндлин и др.).

Предметом данной работы является концепт «Hand» и его репрезентация в языковой картине немецкого языка. В данном исследовании мы остановили свое внимание на ключевой лексеме «die Hand» (рука), которая характеризуется высокой частотностью и большой фразеологической активностью и продуктивностью. Нами были проанализированы фразеологизмы, содержащие лексему «die Hand», отобранные путем сплошной выборки из словарей 1) Duden. Duden «Deutsches Universalwörterbuch» 2) Бинович Л.Э. Немецко-русский фразеологический словарь. Корпус исследуемого материала составил 97 фразеологизмов.

В результате когнитивной интерпретации фразеологизмов нами были выделены следующие когнитивные признаки концепта «Hand»:

Основным когнитивным признаком является «обладание, владение чем-либо, кем-либо» 26 % от общего числа проанализированных ФЕ указывают именно на этот признак и это не является случайным. Основным семантическим компонентом значения лексемы «Hand» является выполнение функции держания, хватания и т.д., поэтому можно говорить, что данный когнитивный признак обусловлен функционально (in guten, sicheren Händen sein – быть в надежных, хороших руках; etw. in die Hände nehmen – взять в свои руки; die/seine Hand auf etw. legen – наложить руку, прибрать к рукам; j-m in die Hände fallen/kommen – попасться кому-либо в руки; etw. in j-s Hand/Hände legen – предоставить кому-либо, что-либо; j-m, etw. in die Hand/in die Hände bekommen/kriegen - (случайно) получить что-либо; in j-s Hand sein/liegen, stehen – быть в чьих-либо руках; etw. in Händen halten – держать в руках). Язык зафиксировал также и возможность потери того, чем обладаешь (etw. aus der Hand geben – отдавать, уступать,) либо смены владельца, т.е. предоставление в распоряжение другому (in j-s Hand/Hände übergehen – перейти в чьи-либо руки; von Hand zu Hand gehen - переходить из рук в руки, ходить по рукам).

Функционально обусловленным является и когнитивный признак «выполнение работы», при этом положительно оценивается быстрота при выполнении действий (j-m in bestimmter Weise von der Hand gehen – спориться, удаваться; etw. unter den Händen haben – работать над чем-либо; (die) letzte Hand an etw. legen – закончить, завершить что-либо; in die Hände spucken - приниматься за работу; alle/beide Hände voll zu tun haben – иметь много хлопот).

Во фразеологизмах репрезентируется и когнитивный признак помощь:

В объективации когнитивного признака поручительство присутствует представление о руке как о символе права, власти: (j-m, etw. in die Hand versprechen – твердо пообещать кому-либо, что-либо; für j-n, etw. die/seine Hand ins Feuer legen – ручаться головой за кого-либо, что-либо; j-m auf etw. die Hand geben – твердо пообещать что-либо, поручиться).

Фразеологизмы с компонентом «Hand» служат также и для характеристики человека: человека, у которого работа спорится (mit leichter Hand), который интуитивно чувствует, как нужно правильно поступать (eine glückliche Hand bei etw. haben). В этой группе присутствуют также фразеологизмы с негативной коннотацией (klebrige Hände haben – быть нечистым на руку).

В проанализированных нами фразеологизмах актуализируется и когнитивный признак «брак»: j-n um j-s Hand bitten/anhalten – просить руки, j-m die Hand (zum Bund) fürs Leben reichen – отдать руку и сердце. Интересным представляется тот факт, что все фразеологизмы этой группы маркированы как высокая, устаревшая лексика, таким образом можно предположить, что данный когнитивный признак не является релевантным, актуальным для современной немецкой языковой картины, но эта гипотеза требует дальнейшей проверки.

Фразеологизмы с компонентом «Hand» репрезентируют достаточно большой фрагмент языковой картины мира, в том числе и эмоциональную сферу, при этом репрезентируются эмоции как положительные, так и отрицательные: удивление - die Hände überm Kopf zusammenschlagen (всплеснуть руками); искренность, откровенность - Hand aufs Herz (положа руку на сердце), мужество - sein Herz in die Hand nehmen (собраться с духом), злорадство - sich (D) die Hände reiben (потирать руки).

Фразеологизмы с компонентом «Hand» являются репрезентантами пространственных отношений, например, во фразеологизмах etw zur Hand haben – иметь что-либо под рукой, Hand in Hand – рука об руку находит свое языковое выражение оппозиция «близко-далеко», где лексема «Hand» выступает как эталон пространственных координат. В рамках вышеназванной оппозиции можно выделить фразеологизмы, описывающие дистантное (контактное) положение объектов с позиции «близко-далеко». В пространственной модели, объективируемой фразеологизмами с лексемой «Hand» также выделяется и оппозиция «правый-левый» (linker Hand – слева; rechter Hand – справа). Как отмечает Маслова В.А., в основе этой оппозиции лежит миф о том, что каждый человек имеет доброго и злого духов рядом с собой: ангел-хранитель – справа, бес-искуситель – слева, поэтому фразеологизмы, указывающие в качестве ориентира правую руку имеют положительную коннотацию, левую руку – чаще всего отрицательную: j-s rechte Hand sein (быть правой рукой) - zwei linke Hände haben (быть неумелым, неловким в работе), но немецкая языковая картина зафиксировала и другие примеры, где наряду с неодобрением присутствует и положительная коннотация, так, например, фразеологизм etw. mit der linken Hand machen имеет два семантических компонента: делать что-либо легко, играючи и делать что-либо небрежно, кое-как, также и фразеологизм die linke Hand kommt vom Herzen вербализующий жест, когда левую руку подают для приветствия, фиксируется отклонение от общепринятой нормы (для приветствия принято подавать правую руку), но при этом отмечается, что «левая рука ближе к сердцу, левая рука для друга».

Характерной чертой для немецких фразеологизмов с компонентом «Hand» также является и наличие антонимических признаков: aus erster Hand (из первых рук) – aus zweiter Hand (из вторых рук); die Hand auf der Tasche halten (быть скупым) – eine milde/offene Hand haben (быть щедрым); mit vollen Händen (бросать деньги на ветер)– mit leeren Händen (с пустыми руками).

Еще одной интересной особенностью соматизма «Hand» в немецкой языковой картине является его парность, которая, как подчеркивает Г.Крейндлин, является важным свойством многих языковых органов (т.е. органов, освоенных языковым сознанием). Парность органов – это явление языковое, т.е. для ряда органов существуют парные к ним, которые образуют языковые биномы [Крейндлин, Летучий 2004: 129]. Таким языковыми биномами будут Hand-Fuß (рука-нога). Судить о наличии таких биномов можно по наличию двухчленных сочетаний (Hand und Fuß haben – быть хорошо обоснованным, продуманным; j-m sind die Hände/Hände und Füße gebunden – быть связанным по рукам и ногам), а также по дополнительности функций, сходство строения или функций (sich mit Händen und Füßen gegen j-n, etw. sträuben/wehren – отбиваться руками и ногами; mit Händen und Füßen reden – отчаянно жестикулировать).

Таким образом, можно сделать вывод о том, что фразеологизмы с компонентом «Hand» репрезентируют значительный фрагмент языковой картины, при этом актуализируются как функционально-обусловленные когнитивные признаки, так и признаки, не связанные с прототипической функцией данного соматизма.

Список литературы

1. Арутюнова, Н.Д. Феномен молчания [Текст] / Н.Д. Арутюнова // Язык о языке / Под. Ред. Н.Д Арутюновой. – М.: ЯРК, 2000.

2. Крейндлин, Г., Летучий, А. Языковая концептуализация частей тела в русском языке (на примере плеч) [Текст] / Г. Крейдлин, А. Летучий // Сокровенные смыслы: сб. статей в честь Н.Д. Арутюновой / Отв. ред. Ю.Д.Апресян. – М.: Языки славянской культуры, 2004. – С. 128-137.

3. Маслова, В.А. Лингвокультурология [Текст] : учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений / В.А.Маслова. – М.: Академия, 2001. – 208 с.

4. Попова, З.Д., Стернин, И.А. Когнитивно – семантический анализ языка [Текст]: монография / З.Д. Попова, И.А. Стернин. – Воронеж: изд-во «Истоки», 2006. – 226 с.

5. Роль человеческого фактора в языке: язык и языковая картина мира [Текст] : монография / Б.А. Серебренников [и др]. – М.: Наука, 1988. – 212 с

6. Рябцева, Н.К. Язык и естественный интеллект [Текст] : монография / Н.К. Рябцева. – М.: Academia, 2005. – 640 с.

О.Г. Лещинская

Омск, Россия

Функционирование некодифицированных единиц

в речевом жанре жалобы

(на материале городской устной речи)
Воспринимая внешний мир, человек оценивает его фрагменты с точки зрения норм и ценностей. Кроме того, с сенсорным восприятием связаны разнообразные физические ощущения и эмоциональные переживания субъекта. Это объясняет использование различных лексических и синтаксических единиц со значением восприятия в жанрах, целью которых является эмоциональное воздействие на адресата, стремление автора изменить его состояние. К таким жанрам относятся прежде всего «жалобы», «сочувствия» и «оскорбления». Объектом настоящего исследования являются высказывания, относящиеся к жанру жалобы. Мы рассмотрим некодифицированные единицы со значением чувственного восприятия, функционирующие в этом жанре.

Сравним толкования жанра Жалобы А. Вежбицкой [Вежбицкая 1997: С.105]. ЖАЛОБА 1: «говорю: у меня происходит нечто плохое»; «чувствую себя плохо по этой причине»; «говорю это, потому что хочу, чтобы ты мне сочувствовал»; ЖАЛОБА 2: «говорю: по вине кого-то у меня происходит нечто плохое»; «чувствую себя плохо по этой причине»; «говорю это, потому что хочу, чтобы ты сделал этому кому-то нечто плохое».

В первом случае речевое намерение автора высказывания состоит в том, чтобы повлиять на эмоциональное состояние адресата, т.е. изменить его в соответствие со своим самочувствием. Подобные высказывания можно рассматривать в одном ряду с такими жанрами, как «сочувствие». Если же высказывание производится с целью побудить адресата изменить какую-либо ситуацию, то такое высказывание относится к императивным жанрам. Как показывает анализ разговорных и просторечных высказываний о восприятии, императивность – обязательный компонент жанра в официальной коммуникации и факультативный в неофициальном общении.

Темой высказываний-жалоб является отрицательное самочувствие говорящего субъекта, вызванное какими-либо внешними факторами. В высказываниях-жалобах, содержащих информацию о восприятии внешнего мира, могут функционировать единицы, обозначающие процессы, явления, признаки, воспринимаемые с помощью разных подсистем. Наиболее часто встречаются единицы со значением слуха и тактильных ощущений (болевых и температурных).

Если причиной дискомфорта является человек, то речь, как правило, идёт о неприятных эмоциональных переживаниях, связанных с нежелательным для адресата речевым (реже невербальным) поведением данного конкретного лица. Подобные высказывания часто граничат с порицаниями. Говорящий (пострадавший), стремясь вызвать сочувствие адресата, выражает негативную оценку (поскольку поведение человека, о котором идёт речь, не соответствует этическим нормам), а также отрицательное эмоциональное отношение (говорящий огорчён и испытывает чувство обиды). В таких случаях жанр не всегда определяется чётко и однозначно, поэтому можно лишь говорить о пограничном явлении. Ср.: Глотку распускать научилась. А такая тихоня была. Такая славненькая девочка. Щас лишний раз пройти по дому боюсь (ж., 55-60 л.)//

Средством выражения отрицательного отношения к человеку, вызывающему негативные эмоции, являются некодифицированные глаголы речевого поведения, выступающие в функции предиката высказывания. 1. Наша классная орёт на нас. 2. А эта (сноха) вякает постоянно. Все не так. А куды пойдешь? Угла своево - то нету (ж., 65-70 л.) // Иногда в высказываниях оценка выражается не посредством предиката, а посредством объекта восприятия – существительного, обозначающего процесс говорения. (Мне эти базары-вокзалы с этой тетей (свекровкой) осточертели (ж. 32 г.) //. Их трескотня мне уже надоела). Предикат высказывания несёт информацию о самочувствии говорящего.

Негативные переживания говорящего могут возникнуть под воздействием невербального общения, осуществляемого посредством взгляда и мимики, которые могут нести информацию об отрицательном эмоциональном отношении одного партнёра коммуникации к другому. Ср.: Чуть што не по ней. Сразу надуется. Сковородники откапустит и ходит сопит. Может неделями не разговаривать! Обрыдло все! (ж., 69 л.) // Высказывания этого типа могут представлять собой полипропозитивную синтаксическую единицу, одна часть которой содержит информацию о внешнем поведении лица, а другая сообщает о психическом состоянии говорящего субъекта.

Итак, в высказываниях-жалобах, предметом которых является человек, вызывающий отрицательные переживания, функционируют те же средства выражения эмоционального и оценочного отношения, что и в «порицаниях». Жанр высказывания можно определить в том случае, если имеются лексические и семантико-синтаксические показатели. Для «жалоб» таким показателем является пропозиция со значением психического состояния субъекта с предикатом-глаголом или фразеологизмом с глагольной семантикой типа надоело, осточертело, стоит поперёк горла, сидит в печёнках и др. Показателем жанра и средством усиления эмоционально-оценочного компонента может быть риторический вопрос типа: «Когда всё это кончится?»

Отсутствие подобных показателей создает ситуацию, когда высказывание одновременно несет признаки жалобы и порицания. Это обусловлено общностью средств выражения оценки для обоих жанров.

Причиной дискомфорта могут быть физические ощущения субъекта, возникающие под воздействием внешних раздражителей. В высказываниях, где речь идёт о таких ощущениях, обычно функционируют предикаты с тактильной семантикой. Чаще всего это некодифицированные обозначения ощущений перегрева и переохлаждения, дрожи, мышечного напряжения, а также тактильно воспринимаемые состояния окружающей среды. Подобные высказывания включают две части: 1. Пропозицию восприятия с предикатом тактильного ощущения. 2. Пропозицию с обозначением состояния окружающей среды, являющегося источником дискомфорта. Ср.: Заколела на остановке вся. Ничо не ходит до вас (ж., 60-65 л.) // При этом экспрессивный предикат ощущения может сочетаться с экспрессивной номинацией источника этого ощущения (например, состояния окружающей среды): Вся заколела у вас. Ну и дубариловка! (ж., 50 л.) //

Часто встречающиеся в разговорной речи высказывания о чувстве голода с семантико-синтаксической точки зрения являются, скорее, высказываниями не о восприятии, а о физическом состоянии субъекта. Однако они включают предикат и объект с семой вкусового восприятия. В просторечном высказывании предикат выражен общеупотребительным глаголом есть или его некодифицированными синонимами. Роль объекта выполняют синонимы литературного существительного еда. Если в жанре порицания подобные единицы используются как средство оценки и выражают негативную оценку, то в жанре жалобы их роль иная. Говоря о чувстве голода, автор высказывания выражает позитивное отношение к еде и негативное отношение к её отсутствию. Некодифицированные языковые единицы могут быть нейтральными и указывать лишь на неофициальный характер общения. 1. Щас со жратвой совсем плохо стало (м., 77 л.) // 2. [кусакать нечива, а-жрать хоцца!]1996. Коммуникативное намерение автора высказывания предопределяет не только прагматическую функцию единиц, выступающих в роли объекта и предиката, но и семантико-синтаксическую структуру высказывания. Высказывание может включать две части: информацию об объективном положении дел (кусакать нечего, со жратвой плохо стало); информацию о состоянии субъекта (жрать хочется). Предикат высказывания о чувстве голода выражен модальным глаголом хотеть в форме изъявительного наклонения (он является показателем позитивного отношения к еде) и некодифицированным глаголом в форме инфинитива (либо нейтральным, либо экспрессивным). В последнем случае возрастает интенсивность, поскольку акцентируется сильное чувство голода, нуждающееся в немедленном удовлетворении. Ср.: Жрать хочу, аж желудок к спине прилип.

Ситуация поглощения пищи может быть представлена в разговорной речи в тех высказываниях, предметом которых является человек, вызывающий явный дискомфорт субъекта речи. Это высказывания близки к порицаниям, имеют своей целью выражение негативно-оценочного отношения к поведению конкретного лица, являющегося предметом высказывания. Ср.: 1. Жамкают дома все, а сумки (таскаю) тока я (ж. 64 г.) // 2. Тока успевают наворачивать детки эти. А мне цельными днями у плиты париться (ж. 65-70 л.) //

В подобных высказываниях деятельность одного субъекта (предмета речи, потребителя) осмысливается как причина дискомфорта другого субъекта (говорящего, пострадавшего). Типичная синтаксическая структура высказывания – предложение с семантикой противопоставления одного действия другому, которое грамматически выражено сочинительной связью с противительным союзом.

Ощущение дискомфорта, возникающего под воздействием внешних факторов, может осознаваться говорящим субъектом как проявление неблагополучия жизни в целом. Этим обусловлено включение высказываний-жалоб, содержащих информацию о восприятии, в более крупные жанры – рассказы и воспоминания.

В речевом материале преобладают высказывания, информирующие о тактильной модальности. Основным источником дискомфорта являются различные ощущения. В количественном отношении им в два раза уступают высказывания, содержащие информацию о слуховом восприятии (преимущественно о речевом поведении), а также о поглощении пищи.

Итак, в жанре жалобы используется некодифицированная лексика со значением восприятия или сенсорно воспринимаемых явлений окружающего мира, характеризующаяся интенсивностью, экспрессивностью и оценочностью. Именно это позволяет наиболее полно реализовать коммуникативное намерение говорящего субъекта, которое состоит в его стремлении выразить негативное отношение к каким-либо явлениям окружающей действительности, вызывающим дискомфорт, и воздействовать на эмоциональное состояние адресата. Человек склонен замечать разного рода отклонения от нормы, сосредотачивая внимание на негативных проявлениях жизни. Всё, что соответствует норме и воспринимается как должное, не возбуждает эмоций и не даёт пищи для повседневной коммуникации [Арутюнова 1999: 282]. Предметом высказываний является чаще всего то, что вызывает отрицательные эмоции говорящего субъекта (в частности, чувство физического или эмоционального дискомфорта). Следовательно, жанр жалобы можно считать одним из наиболее типичных жанров повседневного, непринуждённого, неофициального общения.

1. 
   Арутюнова, Н.Д. Язык и мир человека [Текст] / Н.Д. Арутюнова. - М.: Языки русской культуры,- 1999. – 896 с.
   
2. 
   Вежбицкая, А. Речевые жанры [Текст] / А. Вежбицкая; пер. В.В. Дементьева // Жанры речи / Отв. ред. в.е. Гольдин. - Саратов: Изд.-во Государственного учебно-научного центра “Колледж”,1997. - С. 99 -112 .
   

4. Юнаковская, А.А. Разговорная речь носителей массовой городской культуры (на материале города Омска) [Текст] : хрестоматия / А.А. Юнаковская. – М.: Языки славянских культур, 2007. – 168 с.

К.В. Лопатина

Воронеж, Россия

Автор не участвует в их создании, они, по словам М.В. Карпенко, «исторически произвольны», но и функции, которые они выполняют в тексте произведения «не совпадают с их использованием в речи вообще, далеко выходя за рамки только указателя, дифференциального знака, за рамки только номинативной функции» [Карпенко 1980: 24].

Необходимо отметить, что в романе «Улей» одного из крупнейших испанских писателей совре­менности, лауреата Нобелевской премии в области литературы за 1989 год, Камило Хосе Селы, который мы выбрали в качестве объекта исследования, нет исторически реальных действующих персонажей, а есть лишь имена известных людей, упомянутых в определенной связи.

Вслед за Д.И. Ермоловичем [Ермолович 2001] мы используем термин «единичные антропонимы» для обозначения личных имен, полностью заимствованных из общемирового культурного арсенала. Любой писатель, создавая художественное произведение, опирается на общий культурный контекст, и, стремясь к наиболее полной реализации своей художественной идеи, использует имена людей, которые получили широкую известность в обществе и не нуждаются в разъяснениях или ссылках уточняющего характера.

Чаще всего Села пользуется именами политических деятелей (Alcalá Zamora, Cipriano Mera, Hitler и др.), знаменитых писателей и поэтов (Cervantes, Juan Ramón Jiménez и др.), известных актеров и режиссеров (Jean Harlow, Frank Capra и др.), ученых и философов (Platón, Isaak Peral и др.), а также людей, принадлежащих к «элитарным» слоям общества (Romanones, duque de Alba).

Итак, согласно нашим наблюдениям, единичные антропонимы в тексте романа выполняют следующие основные функции:

1. Функция хронотопа – ориентации читателя во времени и пространстве, связи событий вымышленных с реально происходившими. В данном случае принцип речевой экономии воплощается в стремлении писателя передать как можно больше информации, используя по возможности меньше слов. А для этого идеально подходят имена реальных исторических лиц того периода. Например:

«… Radio Moscú anuncia que la Conferncia entre Churchill, Roosevelt y Stalin se ha celebrado en Teherán hace unos días».

«Московское радио сообщает, что несколько дней тому назад состоялось совещание между Черчиллем, Рузвельтом и Сталиным».

«Las dos (hijas) mayores se fueron monjas hace ya mucho tiempo, cuando cayó Primo de Ribera».

«Две старшие дочери постриглись в монахини, еще когда свергли Примо де Риверу…».

2. Функция косвенной характеристики действующих персонажей. Чаще всего характеризуются политические пристрастия, мировоззрение или особенности характера (хотя в романе можно найти и несколько примеров возрастной характеристики персонажа посредством единичных антропонимов). Этот вид характеристики является одним из наиболее ценных для художественного творчества, поскольку ни одним нарицательным словом не получится заменить богатейший комплекс идей, содержащийся в единичных антропонимах. Приведем примеры:

Еще один пример: хозяйка кафе донья Роса восхищается Гитлером. Это имя автор вводит не случайно - одна только фраза доньи Росы о том, что она связывает свою судьбу и судьбу своего кафе с судьбой Гитлера и вермахта дает понять читателю характер и взгляды этой женщины, не прибегая к описаниям и открытому выражению авторской позиции:

(напомним, что действие происходит в 1943 году в Мадриде). Таким образом, одним упоминаем имени Гитлера и германской армии в определенном контексте Села добивается желаемого впечатления о характере доньи Росы, которое впоследствии находит подтверждение в тексте: «Ей доставляет удовольствие, когда у других неприятности… О порядочности у доньи Розы особое понятие… Она в жизни никому реала не простила и не позволила платить в рассрочку». Необходимо заметить, что прямая характеристика появляются в романе не сразу – вначале автор как бы предварительно характеризует этот персонаж, связав его с единичным антропонимом – Адольф Гитлер.

3. Функция усиления иронической окраски некоторых эпизодов. Например:

«Ya, ya. Y eso que Margarita Gautier está mala la pobre. Fíjate que camelia roja lleva en la solapa».

«М-да, здорово. У этой Маргариты Готье и впрямь чахоточный вид, а в петлице-то, видишь, красная камелия, все как положено».

Надо отметить, что в данном случае, иронический намек автора направлен на мужчину нестандартной сексуальной ориентации, действительно носившего, на женский манер, красные камелии, прикрепленные к одежде. Этот единичный антропоним появляется с целью высмеять подчеркнуто гомосексуальное поведение персонажа и рассчитан (как, впрочем, почти все единичные антропонимы в произведениях Селы) на довольно эрудированного, начитанного читателя, который сумеет правильно расшифровать эту литературную аллюзию.

4. Единичные антропонимы служат средством создания дополнительной образности текста, употребляясь в переносе наименования по сходству (метонимия) и по смежности (метафора). Единичные антропонимы легко вовлекаются в данные процессы - ведь круг деятельности человека и его связь с окружающим миром так широки, что включают самые разнообразные отношения по сходству и смежности. Антропонимы, избранные для сравнения, выступают в тексте в своём основном значении, то есть называют его исконного носителя. Однако среди всех многообразных характеристик этого человека выделяется какая-то одна черта, которая прямо называется в тексте, и по которой с ними сравнивают другого человека. Например:

«...Hombre! No creo yo que haga falta ser un Romanones para fumar estos puros».

«- Э, бросьте! Чтобы курить такие сигары, я полагаю, вовсе не надо быть графом Романонесом» (т.е. необыкновенно богатым и влиятельным человеком).

Наиболее часто в художественной литературе наблюдается перенос по принципу: автор - его творчество - его произведение:

Конечно, речь идет не о самом Ницше (немецкий философ умер в 1900 году), а его произведении, чтение которого удержало владельца бара от расправы над Мартином. Здесь единичный антропоним употреблен даже не для косвенного называния книги этого автора, а для намека на влияние, которое оказывала эта книга на владельца бара, не учинившего расправу лишь потому, что вспомнил фразу из книги Ницше о том, что надо сдерживать гнев.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что учет прагматического аспекта имен реальных исторических лиц (единичных антропонимов) является важным условием создания характерного колорита художественного произведения и адекватного воплощения авторского замысла.

Список литературы

1. 
   Карпенко, М.В. Русская антропонимика [Текст] / М.В. Карпенко.- Одесса, 1970. – 42 с.
   
2. 
   Ермолович, Д.И. Имена собственные на стыке языков и культур [Текст] / Д.И. Ермолович. - М.: Р.Валент, 2001.- 200 с.
   
3. 
   Села, К.Х. Семья Паскуаля дуарте. Улей [Текст] / К.Х. Села; перевод Е. Лысенко. - М.: Изд-во «Прогресс», 1970.- 429с.
   
4. 
   Cela, C.J. La Colmena. Edición Eduardo Alonso [Теxt] / C.J. Cela. - Madrid: Espasa Calpe, S.A., 1997. - 447 p.
   

Л.Н. Лубожева

Челябинск, Россия