О.А.Сапрыкина Образ автора в творчестве Ф.Лопеша

О.А.Сапрыкина

Образ автора в творчестве Ф.Лопеша

Образ автора – одна из основных семантико-стилевых категорий словесного произведения. Жрец, пророк, поэт, писатель, интерпретатор языкового кода (письма) – лишь небольшая часть тех образов самих себя, которые создают авторы текстов. В исторической перспективе смена образов автора соответствует изменению способа выражения мыслей и чувств. Выбор и создание лексических единиц, синтаксических конструкций, построение композиции и структуры текста – все это действия автора, создающего образы не только природы, героев, но и самого себя. Автор как бы сам является материалом и предметом искусства.

У европейских народов понятие «автор» связано с латинским словом auctor, именем деятеля от глагола augur, обычно переводимым как «приумножать», «увеличивать». По наблюдениям Э.Бенвениста, названному латинскому глаголу соответствует греческий , а также герм. wachsen «pacти», «увеличиваться». Французский ученый предположил, что auctor – это тот, кто заставляет расти, создатель. Замечено также, что лат. слово auctor связано с лат. augur «авгур; жрец, птицегадатель» и производным от него – augustus – «священный», «величественный». В свою очередь, augur, по-видимому, является древней формой среднего рода имени со значением «проведение в жизнь», «существование». В этом слове как бы фиксировалось отношение богов к осуществлению какого-либо действия, начинания.

В средневековой литературе образ автора создается в соответствии со стилевым каноном, обладающим императивным характером. Канон устанавливает границы стилевого варьирования, ставит пределы стилистической индивидуализации написанного. Автор средневекового текста следует традиции, чтит авторитеты. Занятый поисками всеобщего, сущности, такой автор избегает индивидуального, конкретного.

Выдающийся автор португальского средневековья Ф.Лопеш, историк и писатель, соединив выразительные достижения средневековой словесности, создал особый художественны мир. Ему удалось сочетать многостороннее аналитическое изучение предмета (исторических событий) с подлинным художественным творчеством – созданием образов. В стиле Ф.Лопеша произошло взаимодействие, соприкосновение различных литературно-жанровых и социально-речевых элементов выражения. Повествовательная гибкость рыцарского романа соединилась с простотой и экспрессией проповеди, живость устной речи – с глубиной философских размышлений.

Точная дата рождения Ф.Лопеша не установлена. Историки полагают, что родился будущий хронист в 80-х годах XIV в. Уже в начале XV века он начал работать нотариусом, а с 1418 г. занял должность главного хранителя государственного архива Торре ду Томбу. В 1434 г. Ф.Лопешу было пожаловано ежемесячное денежное вознаграждение как вассалу короля («vassalo de El-rei»). В 1454 г. в связи с преклонным возрастом Ф.Лопеш оставил должность хранителя архива и стал частным лицом.

Из-под пера Ф.Лопеша вышли известнейшие историографические произведения – «Хроника короля Д.Педро», «Хроника короля Д.Фернандо», «Хроника короля Д.Жоана» (1 и 2 часть). Приписывают Ф.Лопешу также неоконченные хроники правления португальских королей, начиная с Генриха Бургундского и кончая Афонсу IV.

Хроники Ф.Лопеша – памятники книжно-письменного искусства средневековой Португалии. В то же время в этих памятниках находит отражение устная речь эпохи. В языке Ф.Лопеша в результате сложного взаимодействия разных элементов языка рождается их органический сплав. Это открывает стилистические и семантические возможности для того, чтобы выразить абстрактное, обобщенное и поэтическое (как возвышенное, так и сниженное) содержание.

В основу метода Ф. Лопеша были положены две идеи – «правды» и «порядка». Они определяли не только принципы исторического анализа, но и особенности языка, слога автора. Стремясь писать правду» (escprever verdade), Ф. Лопеш задал историческому повествованию строгие нравственные параметры: «История должна быть светом истины и свидетельницей былых времен» (A estoria ha-de seer luz da verdade e testemunha dos antigos tempos).

В «порядке» Ф. Лопеш видел высшую гармонию всех сфер жизни, воплощение разумного начала – razao. Требования истины и порядка предопределили сплав разговорных и книжных элементов в его языке.

Себя Ф.Лопеш относил к числу историков (estoriadores). Историками же называли людей, которые последовательно, в хронологическом порядке излагали, описывали события, которые происходили в жизни того или иного народа и всего человечества. В обязанности историков входило ordenar estorias, «располагать по порядку истории», «найти порядок в истории». В латинском слове historia, которое было заимствовано из греческого языка, отмечаются такие значения, как «исследование», «знание», «повествование», «рассказ», а также «историческое исследование». Следовательно, называя себя estoriador, Ф.Лопеш осознавал себя не только переписчиком, но и исследователем, вставшим на путь поисков истины.

Оценивая вклад других историков, португальский хронист предупреждал о двух опасных обстоятельствах, склоняющих летописцев к тому, чтобы каким бы то ни было способом исказить правду. Первое обстоятельство – происхождение историка. Любовь к отечеству и уважение к предкам способны, по Ф.Лопешу, повлиять на объективность мнения хрониста: assim que a terra em que os homees per lomgo costume e tempo forom criados, geera huua tall comfpormidade amtre o seu emtemdimento e ella (страна, в которой люди росли и воспитывались традицией и временем, порождает согласие между их мнением и собой). Второе обстоятельство – желание получить вознаграждение за труд (o pregoeiro da vida que he a fame, «глашатай в жизни – голод»).

Противопоставляя себя «придворным хронистам» и «продажным историкам», Ф.Лопеш подчеркивал, что его цель – представить «простую правду» (simprez verdade), рассказать о том, что произошло на самом деле, каков был естественный ход событий. Провозгласив себя искателем правды, первый португальский хронист заявил о себе как о новом авторе, уникальность которого в том, что он не как многие, не как другие, а как личность, индивид открывает внешний мир как объект познания и становится, таким образом, познающим субъектом.

С Ф.Лопеша в португальской литературе начинается расслоение образа автора – центральной категории словесного произведения. В хрониках португальского летописца автор предстает то как автор повествования, то как автор – рассказчик, то как автор – герой и, наконец, как автор – собеседник. В разграничении «авторских я» особую роль играет языковая категория личности – безличности. Если автор повествования склоняется к типам безличности – неопределенно-личности, то автор-собеседник и автор-герой выбирают личные предложения с субъектом «я», который всегда личный, индивидный, определенный. Расслоение, многогранность образа автора сближают мышление средневекового португальского хрониста с репрезентациями авторского сознания в литературе Нового времени.

Цель автора повествования – составить хронику событий, сложить звеном к звену образованную этими событиями «цепь времен». Когда автор повествования «берет слово», тогда в субъектно-предикатном строении высказываний начинают преобладать личные предложения, субъект в которых может быть 1) лицом (кроме «я»); 2) индивидом не-лицом; 3) определенным множеством индивидов лиц и не-лиц (в предложениях с обобщенно-личным значением); 4) неопределенным множеством индивидов (в неопределенно-личных предложениях); 5) явлением – в личной сфере внутреннего мира автора; 6) явлением в сфере модальности; 7) явлением в сфере существования, наличия.

Наиболее характерными для повествования являются структуры с субъектом – индивидом, лицом:

[Въехав в королевство, король направился в Лиссабон, останавливался по дороге в деревнях, расположенных в двух-трех легуа друг от друга. В этих деревнях начали умирать от чумы люди низкого звания. Когда же умирал кто-нибудь из рыцарей или оруженосцев, то родственники свозили их в Синтру, или в Аленкер, или в какое-нибудь другое место, известное в Кастилии, вскрывали тела, посыпали их солью и складывали в могилы, иногда – сжигали, сохраняя при этом кости, чтобы впоследствии отвезти их на родину...]

[Увидели, как он разговаривает с Родриго Эанесом де Буаркасом, оруженосцем, подобным Педро Алваресу.]

Это может быть

1) явление в личной сфере повествования:

nom parece cousa indigna (не кажется недостойным);

2) явление в сфере модальности:

3) или явление в сфере существования; наличия:

1) со словом home:

2) с неопределенным местоимением во множественном числе -alguus, alguus outros, muitos:

[...Королева была погружена в глубокие размышления с оттенком страха. Она не была уверена в том, как магистр поведет себя по отношению к ней; с другой стороны, она боялась жителей города, которые, как она знала, плохо отзывались о ней, как мужчины, так и женщины; поэтому она не знала, каким способом ей сохранить жизнь и честь; много думая об этом, она решила, что лучшим и самым надежным средством в данный момент был бы ее отъезд из города...]

[Если бы древние мудрецы, восхвалявшие благородных дам, жили во времена королевы Лионор, то глубоко ошиблись бы в своих книгах, если бы не поместили ее в число самых знаменитых. Потому что если дар красоты, высоко ценимый всеми, навечно прославил многих, то ей он был дан в значительной мере, да еще дополнен приятной грацией, так что любая женщина не могла бы и желать больше того, что природа дала Лионор; кроме того, (у нее было) умение вести себя, большая проницательность, в общем, ей было присуще все, что известно благородной женщине.]

Автор-герой предстает усердным ученым, перечитавшим множество книг и рукописей, самоотверженно посвятившим себя поискам исторической истины:

Oo! Com quamto cuidado e diligemcia vimos gramdes vollumes de livros, de desvairadas limguagees e terras; e isso meesmo pubricas escprituras de muitos cartarios e outros logares nas quaaes depois de longas vegilias e gramdes trabalhos, mais certidom aver nom podemos da contheuda em esta obra.

О! С каким усердием и прилежанием мы пересмотрели огромные тома книг, написанных на разных языках в разных странах; а также деловые записи из многих канцелярий и других мест, из которых благодаря усердным бдениям и большому труду извлекли точные сведения, которые и вложили в содержание нашей рукописи.
Автор-герой идентифицирует себя с помощью личного местоимения nos (1 лицо множественного числа) «мы» и соответствующих глагольных форм и притяжательных местоимений. «Мы» позволяет ему не отрываться ни от мнения, ни от знания неопределенного множества лиц, высказываться не эгоцентрически, а разделяя ответственность с теми, кто принадлежит к определенному течению мысли, типу сознания, миру ценностей. «Мы» и «другие» – вот дихотомия сознания у автора-героя.

Не менее значительна в хрониках Ф.Лопеша роль автора-собеседника, который постоянно обращается к читателю, а может быть, и слушателю, воспринимающему текст хроники из уст декламатора. Постоянные обращения к собеседникам осуществляются в призывах в форме императивов (olhai, «взгляните», cuidaae, «подумайте» и др.), в вводных предложениях, характеризующих речь, способы и приемы выражения (ja teemdes ouvido, «вы уже слышали»).

Язык Ф.Лопеша замечателен тем, что в нем начался процесс синтеза книжного и устного (народного) элементов. Закладывались нормы нового литературного языка, гибкого и ясного, отвечающего новым потребностям жизни.