Сергей Аксентьев

Часть 1. Люди и судьбы 5

Корни 7

Судьба , 11

Поиск пути 12

Семья 15

Крымская одиссея 23

Радиевая проблема 27

Выбор 28

Жизнь прожить 35

Наследие 36

Лукавый царедворец 37

Тишайший царь в бунташный век 37

Милеску Спэтарул 38

Посольство в Китай 41

Последние годы жизни 43
Панасовский бунтарь 44

По стопам великого предка 44

Узнать и понять 46

Под знаменами Гарибальди 47

В стране Восходящего солнца .48

И снова Европа 51

Первый блин 53

Строптивый студент 54

Наука и только наука 55

На педагогической стезе 57

Знакомство с Иваном Михайловичем Сеченовым

Женский вопрос 58

Прощай, Россия 61

Долгая дорога к истине 62

Встреча с Львом Толстым 64

Часть 2. Святыни морей. 67

Маяки Леонтия Спафарьева 69

Небываемое бывает 69

Василий Спафарьев 71

Первые плавания 71

Флотская служба 72

Первый опыт 74

Начало исторической драмы 77

Континентальная блокада .79

Тревожный 1812 год 81

Молодая поросль 82

Маяки Черного моря 84
Морские трагедии 86

Декабрь 1825 года 87

Наваринское сражение 90

И снова маяки 91

Последние годы жизни 93

Вместо послесловия 94

Спасительный огонь Тарханкута 95

Робинзоны флота 99

Шаги в историю. 102

Неожиданная встреча . 104

Маячное притяжение Антона Чехова .110

Одинокому весь мир — пустыня НО

«Я сам себя командирую...» 113

Путь на Сахалин 114

Восточный собрат Ай-Тодора 116

Меценаты Рукавишниковы , . .121

Братья 121

Маяк 125

Маячный смотритель 131

Начало пути . .131

Первое открытие 134

Испытание морем 135

Антарктическая одиссея 137

Хранитель Ай-Тодора 138

Огонь на скале 141

Смотрители 146

Мечтатели 149

Запутанная история 152

Часть 3. На суше и на море 159

Угрюмая глыба 161

Проект образцового города 165

Кильдинская одиссея Эриксенов 169

Брусчатка в тундре 172

Гранитный линкор 177

Грустное послесловие 181

Кильдюинцы 184

Часть I

В.И. Вернадский рано пришел к убеждению: семья – основа общества, залог его здоровья и процветания: «...семья – пишет двадцатитрехлетний Владимир своей невесте Наталии Старицкой – должна вырабатывать хороших работников на пользу человеческую,... она должна связывать молодое поколение с поколением кончающим жизнь. И никогда такая семья не будет существовать, если нет известных семейных преданий, известных общих целей, на которые положена работа и предков и будущих, подрастающих поколений».

Следуя этим принципам, он подробно изучил семейные корни и обнаружил массу интересных фактов. Оказалось, что их род берет начало от литовского шляхтича Верны, перешедшего во время освободительной войны украинского народа от польского владычества (1648-1654гг) на сторону гетмана Богдана Хмельницкого. Мотивы этого перехода остались неизвестны, а вот последствия трагическими: Верна был казнен поляками. Дети и внуки Верны служили в Запорожской сечи. После роспуска Запорожской сечи Екатериной II прадед Иван Николаевич бежал в Черниговскую губернию в село Церковницы, где в 1786 году местными прихожанами был избран священником. Будучи человеком тяжелым и неуживчивым Иван однажды запер церковь на замок и объявил пастве, что отказывается исполнять духовные обязанности. Кончил он плохо. Когда станичники силой привели строптивого восьмидесятилетнего служку на кладбище для свершения обряда отпевания, с ним случился удар и Иван Николаевич умер прямо возле разрытой могилы.

Дед Василий Иванович, однажды сильно повздорив с родителем, бежал из дома. Пешком из Черниговской глуши добрался до Москвы с твердым намерением учиться в университете. Страшно бедствуя, он все же получил желанное образование и стал военным врачом. Служил в армии А.В.Суворова и в 1799 году участвовал в знаменитом переходе через Альпы по Чертову мосту. Однако позже вместе с госпиталем попал в плен к французам. В плену пробыл несколько лет. За гуманное отношение к раненым без различия национальностей и армий Василий Иванович Вернадский (так он стал писаться после получения дворянского титула) в Париже из рук Наполеона получил орден Почетного легиона.

Из Французского плена дед возвратился в Россию убежденным масоном и мистиком. Обосновался в Киеве, женился на Екатерине Яковлевне Короленко. Известный русский писатель Владимир Галактионович Короленко, приходится Владимиру Ивановичу Вернадскому троюродным братом. Умер Василий Иванович в начале 30-х годов XIX.

Отец Вернадского Иван Васильевич родился в 1821 году в Киеве. По окончании университета, преподавал русскую словесность в гимназии, а затем в 1843 году был командирован за границу для усовершенствования в политической экономии. Защитил магистерскую и докторскую диссертации и возглавил кафедру политической экономии сначала в Киевском, а позже в Московском университете. Был женат на Марии Николаевне Шигаевой, очень красивой, образованной и разносторонне развитой женщине.

Мария Николаевна серьезно увлекалась политэкономией, и была ближайшей помощницей своему мужу в издании журнала «Экономический указатель». Журнал Вернадского вел активную полемику с «Современником» Чернышевского и пользовался у читающей публики большой популярностью. Но в 1860 году Мария Николаевна умерла от туберкулеза, оставив мужу слабого и болезненного девятилетнего сына Николая (родился в 1851году). А вскоре, после ареста Николая Чернышевского, «по цензурным соображениям» закрыли и «Экономический указатель». Иван Васильевич, издал собрание сочинений покойной жены «Опыт популярного изложения основных начал политической экономии» и расстался с издательским делом. Холостяковал не долго. Вскорости женился на дочери знакомого украинского помещика Анне Петровне Константинович, которая и явила на свет 12 марта 1863 года сына Владимира – будущую мировую знаменитость, а двумя годами позже осчастливила мужа близняшками Ольгой и Екатериной.

Братство

В 1869 году семью Вернадских постигло горе: во время жаркой дискуссии на заседании политико-экономического комитета Вольного экономического общества, у Ивана Васильевича случился инсульт. Он долго не мог говорить. Постепенно оправившись, прекратил педагогическую и общественную деятельность и уехал с семьей в Харьков, заняв должность управляющего Харьковской конторой Государственного банка. Там, в Харькове, в 1873 году Владимир поступил в первый класс гимназии. В исповедальных письмах своей невесте, молодой Вернадский откровенно пишет о себе: «В детстве я был не храброго десятка и, между прочим, ужасно боялся купаться; мать, желая уничтожить такое скверное качество, насильно меня выкупала. Я долго не мог успокоиться, и в ту же ночь все домашние были разбужены страшным криком, я, мальчуган лет пяти, начал петь, представляя хороводы, кричать, бегать, стал лунатиком». Вообще, как признается Владимир, в детстве он учиться не любил и вел замкнутую скрытую жизнь. С сестрами почти не общался. Родительская избалованность и вздорные характеры девиц его раздражали. Уже в зрелом возрасте (апрель 1921 года), вспоминая своих сестер (Екатерина скончалась в 1910 году, а Ольга – десятью годами позже), Вернадский с горечью отмечал в своем дневнике: «... вся жизнь сестер является оригинальной, не поддающимся ни каким меркам.... Глубокая редкая честность, любовь к людям под внешней холодностью, большая гордость... Несчастный брак и той, и другой, причем несомненно его таким в значительной мере сделали сами...»

Но зато он обожал сводного брата Николая, считая его одаренным художником и поэтом. Когда в 1874 году двадцатитрехлетний Николай неожиданно умер, все были потрясены. Особенно тяжело воспринял горе впечатлительный двенадцатилетний Владимир. Опасаясь за его здоровье, отец, отправив жену с дочерьми в Петербург, увозит Владимира за границу...

По возвращении в Петербург осенью 1876 года Володя Вернадский поступает в четвертый класс первой петербургской классической гимназии. За полтора года до окончания гимназии у отца случился второй удар. Последние полгода перед выпуском Владимир практически не учится, помогая матери ухаживать за безнадежно больным отцом. Иван Васильевич скончался в ночь на 26 марта 1884 года. Этой же весной Владимир Вернадский окончил гимназию 9-м по выпуску.

Гимназия раскрепостила замкнутую натуру юноши. У него появились друзья, среди которых выделялся Андрей Краснов (в последствии профессор Харьковского университета и основатель Батумского ботанического сада). Молодые люди увлекались историей, географией, философией, религией, славянскими языками. Все после выпуска поступили на естественное отделение Петербургского университета.

...Это были годы перелома. После убийства (1 марта 1881 года) народовольцами царя Александра II, закончилось время так и не осуществленной «александровской перестройки и гласности». Надежды на великие реформы рухнули. Начало правления Александра III ознаменовалось ужесточением административно-полицейских репрессий и цензуры. В эти годы в студенческой среде создавались многочисленные кружки. В них молодые люди пытались осмыслить состояние российского общества, наметить пути освобождения. Однако цели и задачи кружковцев были расплывчаты и мало понятны даже им самим. Опорным стержнем шаткой кружковской конструкции было искреннее желание, не замыкаясь в рамках своей специальности, работать на благо обездоленных людей из низших слоев общества.

Один из таких кружков, куда однажды пришел и Владимир Вернадский, возглавляли его школьные друзья братья Сергей (будущий директор института востоковедения АН СССР) и Федор (в последствии видный общественный деятель и педагог) Ольденбурги. Под влиянием народнических идей они решили купить вскладчину небольшое имение. Там намеревались создать коммуну, в которой впоследствии сообща могли бы воспитывать своих детей на принципах гуманизма. Кружок Ольденбургов во главу ставил просветительскую работу в народной среде. Студенты переводили, упрощали и издавали книги по экономике, географии, аграрному делу и распространяли их среди простого люда, устраивали бесплат­ные народные читальни. На одном из заседаний студент Дмитрий Шаховский (внук декабриста Федора Шаховского) предложил превратить простое дружеское общение в строгое братство. Об этом предложении Вернадский записал в своем дневнике: «Идея братства Шаховского мне близка и дорога». Основные правила поведения членов братства, сформулированные Шаховским, гласили: работай как можно больше; потребляй на себя как можно меньше; на чужие беды смотри как на свои. Материально братство осуществлялось совмест­ным летним отдыхом. Впервые такое лето провели в Приютине Тверской губернии, а самое братство с тех пор стало называться «Приютинским».

Как показала жизнь, именно благодаря нравственному началу, заложенному в братстве, оно оказалось прочным и просуществовало более тридцати пяти лет, до конца жизней всех его создателей.

В братстве оказался и молодой историк Иван Михайлович Гревс со своей женой Марией Сергеевной Зарудной и двоюродной сестрой Натальей Егоровной Старицкой.

Первое знакомство с Наташей произошло зимой 1885 г. в группе по изучению и распростране­нию народной литературы. Владимира поразила её необычайная схожесть с портретом первой жены отца. Особенно выделялись утонченная красота, одухотворенность в чертах лица, умный приветливый взгляд карих глаз. Чрезвычайно скромная, широко образованная девушка (свободно владела всеми европейскими языками) свой приход в братство расценивала, как удачную возможность реализовать себя на ниве служения народу. И этим окончательно покорила Владимира Вернадского. Они стали встречаться. Появление в жизни начинающего ученого Наташи Старицкой круто изменило планы блестящего выпускника петербургского университета. В своей автобиографии Владимир Иванович Вернадский пишет: «Я решил, но ничего не говорил матери, по оконча­нии университета уехать за границу, кругом света — хотел видеть тропики. В семье я жил своей жизнью. И думал об отъезде надолго, даже об эмиграции, так как я тяжело переживал гнет самодержавных форм, которые казались порочными... Встреча с Натальей Егоровной Старицкой совершенно изменила мои, казалось прочные, планы».

Наталья Егоровна. Старицкая родилась в Полтаве 23 ноября 1860 г. Ее отец Егор Павлович Старицкий — юрист по обра­зованию, видный судебный и государственный деятель, член Государ­ственного совета. Семья Старицких отличалась высокой нравственностью и духовностью.

В мае 1886 года Вернадский сделал предложение своей возлюбленной, но в тот раз Наталья не дала согласие на брак. Её смущала разница в возрасте – она была на 2,5 года старше Вернадского. И всё же любовь победила. 3 сентября 1886 года состоялась свадьба. Материально молодые супруги не бедствовали: Наталья Егоровна получила от отца приданое – 15000 рублей, годовой университетский доход Вернадского составлял 5-6 тысяч рублей. Примерно столько же давало имение Вернардовка в Тамбовской губернии. Молодые поселились в небольшой квартире в три комнаты на четвертой линии Васильевского острова.

Поиск пути

К серьезной научной работе Владимир готовил себя ещё со студенческой скамьи. Правда, будучи человеком щепетильным, оценивал свои научные способности как посредственные. В одном из писем к Наталье он признается: «По природе я мечтатель, и это опасная черта... Я вполне сознаю, что только немногим из многих мечтателей удалось что-нибудь до­биться, и потому я говорю, что, может быть, я никуда не гожусь, и потому у меня появляются дни отчаяния...». Размышляя о своем будущем, Вернадский приходит к выводу, что научную деятельность следует совместить с общественно полезной работой, поскольку искренне верит, что историю делают не толпы, а личности, не хаос демагогии, а строгие постулаты научного знания. И опять сомневается: «Заниматься наукой и вести политическую борьбу — возможно более сильным людям, чем я, а у меня нет ни знаний, ни таланта, ни рабочей силы, для этого по­требных». ... И всё же решает: «Это будет деятельность ученая, общественная и публицистическая»...

По выпуску В. И. Вернадский, был оставлен при университете для подготовки к профессорскому званию и назначен хранителем минералогического кабинета Петербургского университета. Его избрали председателем Совета объединенных землячеств (нелегальная студенческая организация, в которую входили народовольцы А.Ульянов, В. Семевский и П. Шевырев) и членом научного совета студенческого научно-литературного общества. Уютная квартирка Вернадских на Васильевском острове, стала центром общения передовой, революционно настроенной студенческой молодежи.

...Как только стало известно об аресте Александра Ульянова в связи с попыткой покушения на жизнь царя Александра III, на квартиру к Вернадскому прибежали братья Ольденбурги и Владимир Семевский. Нужно было срочно ликвидировать улику – ящик с трепелом, предназначавшийся для изготовления динамита. Злополучный ящик хранился в минералогическом кабинете Вернадского. Его решили утопить в Неве. Ночью Вернадский и Сергей Ольденбург с лодки выбросили его в Неву. А на следующее утро Владимир был вызван к ректору университета, затем и к попечителю Делянову который, обвинив Вернадского в связи с заговорщиками, потребовал добровольно, чтобы не портить научную карьеру, подать в отставку из Петербургского университета.

Вмешательство тестя спасло положение. Вернадскому была предоставлена двухгодичная заграничная командировка для подготовки к магистерской диссертации. Однако с командировкой пришлось задержаться. 20 августа 1887 г. в семье Вернадских родился сын, которого в честь деда назвали Георгием (Гуля). Роды были трудными. В письме к своему другу А.Е.Ферсману Вернадский признавался: «Гуля родился при условии, когда врач предупреждал, что, может быть, при­дется им пожертвовать для спасения жены...». Здоровье Натальи Егоровны после рождения сына было критическим. Как вспоминал близкий друг Вернадских Александр Корнилов, «несколько месяцев опасались за ее жизнь, так что не только не могло быть речи о кормле­нии новорожденного сына, но молодой матери скоро пришлось с ним разлучиться, оставив его у бабушки, а самой отправиться вместе с мужем, получившим тогда ученую командировку». Супруги выехали из России 17 марта 1888 г и 1 апреля прибыли в Неаполь...

Почти двулетнее пребывание за границей оказалось благотворным и для начинающего ученого и для его больной супруги. Здоровье Натальи Егоровны шло на поправку, а знакомство Владимира Ивановича с выдающимися минералогическими коллекциями Европы, углубили знания, расширили кругозор. Постигая тайны минералов и геологического строения нашей планеты, Вернадский много размышляет об общей картине мира, неразрывной связи земных явлений с космическим пространством и приходит к выводу, что труды его на избранном пути вознаграждаются: «Мне ка­жется, – пишет он супруге из Мюнхена, – я подмечаю законы. Чувствую потуги мысли охватить сразу картинно Землю как пла­нету... и мне иногда блестит перед умственным взором — общая схема химической жизни Земли, производимой энергией Солнца».

...В конце 1889 года супруги Вернадские возвратились в Россию, а в начале 1890 года переехали из Петербурга в Москву, там Владимир Иванович получил место приват-доцента минералогии и кристаллографии в Московском университете. А вскоре представил к защите магистерскую диссертацию «О группе силлиманита и роли глинозема в силикатах». С диссертацией ознакомился патриарх отечественного почвоведения В.В. Докучаев и 27 октября 1891 года в Петербурге состоялся диспут. Оппонентами были В.В. Докучаев и Д.П. Коновалов. Защита прошла успешно, но сам диссертант диспутом остался не доволен: «Диссертация была мало оценена,– записывает он у себя в дневнике. ... Коновалов указывал, что она схоластична, но на самом деле все её выводы сохранились до сих пор и приняты». Не мене строг он был и в оценке своей докторской диссертационной работы, которую защитил шестью годами позже: «Диссертация была написана наспех, т.к. последние годы работал над полиморфизмом. Она называлась: «Явления скольжения кристаллического вещества». Диссертации этой не повезло. Она была напечатана на русском языке и не попала в мировую печать». 16 декабря 1902 года В.И. Вернадский становится ординарным профессором Московского университета по кафедре минералогии. Вместе с признанием научных заслуг, судьба подарила ему ещё и семейные радости: в 1898 году родилась дочь Нина, а сын Георгий пошел в первый класс 5-й московской гимназии...

В статье «1911 год в истории русской умственной культуры» В.И. Вернадский пишет: «Университетская администрация оказалась в момент студенческих забастовок в беспомощном и унизительном положении, т.к. в университет произвольно являлась полиция и распоряжалась по своему усмотрению. Ректор А.А. Мануилов и его проректоры подали в отставку. А министр народного просвещения Кассо удалил без их прошения ряд профессоров... – случай неслыханный в истории высшей школы». В феврале 1911 года в знак протеста университет покинули более третьи ведущих профессоров, в том числе и Владимир Иванович Вернадский. Это был переломный момент в его жизни. Вернадские переезжают в Петербург. После себя в Московском университете В.И. Вернадский оставил добрую память: Минералогический институт с одной из самых больших коллекций минералов в Европе.

В семье Вернадских отсутствовал дух стяжательства, вельможности и чванства. Жили в достатке, но скромно. Денег не жалели лишь на приобретение литературы. Поощрялся любой труд, приносивший пользу. Владимир Иванович ценил время, расходовал его рационально. Отвечая на вопросы анкеты об организации научной работы, он так описывал свой повседневный быт: «Ночами сплошь я никогда не занимался, но в молодости до 1-2 ночи. Вставал всегда рано. Никогда не сплю днем и никогда не ложусь днем отдыхать, если я не болен. Не курю и никогда не курил, хотя моя семья – отец, мать и сестры все курили. Не пью (кроме – редко - вина). Водку пил раз в жизни. После моего долгого пребывания во Франции (1922-1925гг.) я принял распределение времени тамошних ученых. Встаю рано утром (6-7 часов), ложусь в 10-10 ½. Считаю наилучшим видом отдыха прогулки пешком, прежде – в лодке, поездки за границу...». Долгих застольных бесед (если они не касались научных вопросов) не любил. Всё, не относящиеся к научным вопросам, называл сплетнями. И как только начинались бытовые пересуды, вежливо откланивался.

С женой Натальей Егоровной, как говаривал сам Вернадский, всегда «жили душа в душу и мысль в мысль», правда до тех пор, пока не возникала полемика на политические темы. Тут уж они, давая волю эмоциям, могли спорить до хрипоты. У каждого постепенно сложился определенный круг друзей, и это воспринималось как норма. Дочь Нина, вспоминая ту пору, полушутя, полусерьезно, замечала, что одной из причин побудившей её стать врачом психиатром, были «душевные мамины разговоры с многочисленными посетительницами, которых всегда было много в доме, и которых она внимательно и сердечно выслушивал, давала советы, успокаивала, и они выходили от неё умиротворенные». Не менее вдохновляющим примером для детей была подвижническая роль матери в делах и жизни своего мужа. В своих воспоминаниях (16 апреля 1892 года) отдавая дань глубокого уважения матери, Нина Владимировна пишет: «... все восхищаются отцом, но мало кто-нибудь упоминает роль моей матери. Она была бесконечно скромна, не только не хотела, чтобы снимали её фотографии, но и во всех смыслах отводила себя на задний план. Но если бы не она, кто знает – достиг ли бы отец того, что он достиг? Она была его гением, его хранителем и его совестью и с увлечением разделяла его вдохновения». В совершенстве владея всеми европейскими языками, Наталья Егоровна переводила, правила, шлифовала и перепечатывала все статьи, книги и выступления Владимира Ивановича. Упорно работала над улучшением его разговорного английского и французского языка. Много читала и переводила западных философов, классиков мировой литературы и биографии выдающихся личностей.

Даже последние минуты своей жизни (скончалась в 1943 году в эвакуации в казахстанском пансионате «Боровое»), Наталья Егоровна пока находилась в сознании, всё пеклась о своем любимом человеке. Сетуя на то, что в комнате Владимира Ивановича довольно прохладно, просила прислугу накрыть его сверху еще одним одеялом.

В семье Вернадских любили классическую музыку (особенно Вагнера) поэзию Ф.Тютчева и украинские стихи Тараса Шевченко. Вот только времени для общения с семьей у Владимира Ивановича всегда было в обрез. Огромная научная работа, длительные путешествия по странам Европы, полевые экспедиции, вечная загруженность общественно-политическим делами академии и страны, оставляли очень мало времени для общения с детьми, которые, незаметно повзрослев, пошли своими жизненными путями...

...С сыном у Владимира Ивановича всегда были доверительные отношения. Окончив в 1905 году с золотой медалью гимназию, Георгий по совету отца поступил на историко-филологический факультет Московского университета. В студенческие годы вступил во фракцию кадетской партии, членом которой состоял и отец. Самостоятельную жизнь начал рано, женившись на третьем курсе (в 1908 году) на своей двоюродной сестре Нине Владимировне Ильинской, которая была на три года его старше. К тому времени она окончила историко-филологическое отделение Высших женских курсов, занималась музыкой и пением. Родители Георгия этот брак не одобряли, но внешне к невестке всегда относились уважительно и корректно. По окончании университета (1910г) Георгий решил заняться исследованием истории проникновения русских в Сибирь. Через год упорного труда у него имелся солидный научный багаж, и даже удалось опубликовать несколько статей по избранной теме, но переезд семьи в Петербург, исключил возможность систематической работы в Московских архивах по сибирской теме. Пришлось задуматься о смене научного направления

Однажды повстречав своего бывшего гимназического учителя Я. Л. Баскова, Георгий поделился возникшей проблемой. Яков Лазаревич предложил подумать об истории русского масонства при Екатерине II. Отец одобрил тему, поведав сыну про прадеда масона.

...Тема масонства в семье Вернадских возникала не единожды. В одной из дневниковых записей Владимира Ивановича есть интересное признание: « В 1889 году во время заграничной командировки во Франции я сделался членом минералогического общества... Здесь же я познакомился с Г.Н. Вырубовым, которым я не интересовался как минералогом, но которого знал как издателя сочинений Герцена. У Вырубова несколько раз обедал. Он приглашал меня вступить в масонскую ложу, указывая, что это откроет передо мной очень широкую дорогу во французское и международное общество. Но я отказался».

К началу 1917 года диссертация «Русское масонство при Екатерине II» была готова, а в мае отдельной книгой вышла в свет. Защита была назначена на 22 октября. А в августе при содействии своего научного руководителя Георгию Вернадскому, предложили место профессора русской истории в Омском политехническом институте. Он согласился и в начале сентября 1917 года с женой отправился в Сибирь.

Но и на этот раз с Сибирью не повезло. Из-за забастовки и беспорядков на железной дороге Вернадские смогли добраться только до Перми. Пермь поразила молодых супругов спокойным укладом жизни и высоким уровнем культуры. Там даже имелся городской симфонический оркестр. Вернадскому предложили место профессора истории в только что открывшемся университете. Предложение показалось интересным, и супруги осели в Перми. В течение 1917/1918 учебного года Георгий возглавлял кафедру русской истории и создал «Общество исторических, философских и социальных знаний» куда доступ был всем желающим.

Владимир Иванович, тоже узнал о перевороте лишь на следующий день. Поводив сына, он занялся научными делами. Но рассказ Георгия о разговорах в московских масонских кругах о его участии в этом движении не давал покоя. Действительно однажды какие–то влиятельные московские чины, фамилии, которых давно забылись, пытались его вовлечь в свою масонскую организацию. Но, как и в Париже, он тогда категорически отверг заманчивые посулы. Вспомнил ученый и про «Исторический очерк масонства в XX веке в России», который ему однажды передал племянник Б.К. Алексеев. Очерк был составлен для Министерства внутренних дел по данным 3-го охранного отделения. Занятый своими научными заботами, Вернадский этот очерк куда-то отложил, так и не прочитав. Теперь попытался, было отыскать, но, не найдя, махнул рукой и больше к этой теме никогда не возвращался...

А дочери на всю жизнь запомнилась поездка с отцом на биологическую станцию в малюсенький городок Александровск на берегу Баренцева моря. Заполярье её очаровало и, даже по прошествии десятков лет, она с нежной грустью вспоминала: «Меня не тянет на юг – только на север. Никогда не забуду природу – рай – летом в Мурманске, где мы с отцом провели только три недели, а кажется полжизни – столько было в этом красок, расцветок жизни – дикие олени. Яркая фауна морского дна, лиловые скалы, дикие грибы, карликовые березы...» Это было в 1921 году, за год до отъезда Вернадских за границу.

Нина окончила гимназию в 1914 году в Петербурге и собралась поступать на Высшие женские курсы, но передумала. В начале 1918 хотела пойти в Московский сельскохозяйственный институт (впоследствии - Тимирязевская сельскохозяйственная академия), но тут родители переехали на Украину. И с весны 1918 года она работала в полтавском земстве и заведовала местным педагогическим бюро. С детства увлекалась рисованием и даже одно время мечтала стать художником (еще в Петрограде занималась в студии своей родственницы художницы Е.С. Зарудной-Кавос), а оказавшись с родителями в Киеве с лета 1918 до зимы 1919/1920 года, брала уроки в Украинской академии художеств в мастерской профессора Жука и одновременно готовилась к поступлению на историко-филологический факультет Киевского университета. Внезапный отъезд семьи в Крым не позволил осуществиться и этим планам. В Симферополе она поступила на медицинский факультет Таврического университета, где в это время её брат Георгий состоял профессором по кафедре новейшей истории, а отец был ректором университета.

По возвращении в Петроград (лето 1921) , Нина продолжила образование в Военно-медицинской академии. С особым интересом, посещала лекции соседа по дому – знаменитого физиолога И.П. Павлова. Но академию окончить не удалось. В 1922 г семья Вернадских выехала во Францию. Владимир Иванович получил официальное приглашение ректора Сорбонны прочесть курс лекций по геохимии. Из-за проволочек с оформлением виз В.И. Вернадский к весеннему семестру не успел, поэтому курс был перенесен на осень 1923 года, и Вернадские отправились в Прагу, где Владимир Иванович по просьбе чешских друзей выступил в Пражском университете. В это время в Праге находился и эмигрировавший из России сын Геогргий с женой. Чтобы закончить прерванное образование, Нина поступила на медицинский факультет Карлова университета и осталась там, в семье брата. Позже познакомилась с русским эмигрантом, бывшим офицером белой армии, археологом Николаем Петровичем Толлем и 10 января 1926 года, вышла за него замуж. Родители не одобряли этот брак, но, видя, что молодые люди любят друг друга – смирились. Вот как об этом вспоминал Владимир Иванович Вернадский: «Этот брак не стал тем, которого бы мы хотели. Мы оба с Наташей были на свадьбе...Поехали в церковь на трамвае. После церкви - домой, где был обед. Я считаю Николая Петровича лучшим человеком, чем Нину Вернадскую (невестку). Это человек честный, умный, преданный науке. Его первая жена, теперь Владимирова, живет в г. Владимире и иногда бывает у нас». До начала Второй мировой войны, супруги жили в Праге, а с 1939 года уехали в Америку, куда годом раньше перебрался брат Георгий с женой. Семья Георгия Вернадского была бездетной, а у Нины Владимировны и Николая Петровича Толлей в 1929 году родилась дочь Татьяна. Владимир Иванович Вернадский чрезвычайно гордился этим и часто повторял друзьям: «Я теперь спокоен: мой род продолжен». Но, к сожалению, внучка страдала неизлечимым в то время врожденным умственным пороком. В семье она могла выполнять только простые домашние обязанности...