Шерил Луиза Моллер Предисловие Что это за книга

81

Еще я заметила, что понятие Кетута о собственном возрасте меняется день ото дня, в зависимости от самочувствия. Когда он утомлен, то может вздохнуть и произнести: «По-моему, сегодня мне восемьдесят пять». А когда настроение получше, заявляет: «Сегодня мне как будто шестьдесят!» Наверное, этот способ подсчитать свой возраст не лучше и не хуже любого другого — на сколько лет ты себя чувствуешь. Разве может быть что-то важнее этого? И все же я все время пытаюсь вычислить точно. Как-то раз пошла простым путем и спросила:

— Кетут, а когда у тебя день рождения?

— В четверг, — ответил он.

— В этот четверг?

— Нет. Не в этот. Я родился в четверг.

Неплохое начало… но неужели, кроме этого, другой информации нет? Четверг какого месяца? Какого года? Не понять. Как бы то ни было, на Бали день недели, в который вы родились, гораздо важнее года. И именно поэтому Кетут не знает, сколько ему лет, зато тут же сообщает мне, что покровитель детей, рожденных в четверг, — Шива, Разрушитель, а животные-хранители рожденных в этот день — лев и тигр. Дерево-талисман — баньян. Птица-талисман — павлин. Рожденные в четверг всегда начинают разговор первыми, прерывают остальных, могут быть слегка агрессивными и обычно красивы («плейбой или плейгерл», по выражению Кетута), но в целом наделены добрым нравом, превосходной памятью и стремлением помогать людям.

Когда к Кетуту приходят пациенты балинезийцы, сраженные серьезным недугом, финансовыми или любовными трудностями, он всегда интересуется, в какой день недели они родились, — чтобы выбрать правильную мантру и лекарство, способные им помочь. Ведь иногда, по словам Кетута, «люди больны с рождения», и их гороскоп необходимо немного подправить, чтобы в их жизни снова настала гармония. Не так давно одна местная семья привела к Кетуту младшего сына. Ребенку было около четырех лет. Когда я спросила, что не так с мальчиком, Кетут ответил, что родители обеспокоены «чрезмерной агрессивностью малыша. Ребенок не повиновался приказам. Плохо себя вел. Ни на кого не обращал внимания. Все в доме устали от этого мальчика. И еще бывает, что он становится совершенно тупым».

Кетут попросил родителей подержать ребенка немного. Те посадили мальчика старику на колени, и он прислонился к его груди, спокойно и без страха. Кетут ласково покачал его, положил руку на его лоб и закрыл глаза. Потом положил ладонь на его живот и снова закрыл глаза. Все это время он улыбался и тихо говорил с ребенком. Вскоре осмотр был окончен. Кетут передал ребенка родителям, и те ушли, забрав рецепт и святую воду. Потом старик объяснил, что расспросил родителей об обстоятельствах рождения сына, и выяснилось, что мальчик родился под плохой звездой и к тому же в субботу — этот день наполнен энергией потенциально дурных духов, например ворона, совы, петуха (от этого мальчик становится драчливым) и куклы (от этого он иногда как будто впадает в ступор). Но такой гороскоп означает не только плохое. Поскольку мальчик родился в субботу, в его теле также живет дух радуги и дух бабочки, и их силу можно укрепить. Надо сделать несколько подношений, и в теле мальчика восстановится гармония.

— Зачем ты прикладывал ладонь ко лбу и животу мальчика? — спросила я. — Мерил температуру?

— Я проверял его мозг, — ответил Кетут. — Хотел посмотреть, не забрались ли в его разум злые духи.

— Какие злые духи?

— Лисс, — обратился ко мне старик, — я родился на Бали. Я верю в черную магию. Верю, что злые духи выходят из рек и вредят людям.

— И ты видел их у мальчика?

— Нет. Этот мальчик всего лишь болен от рождения. Его семья принесет жертву, и все будет исправлено. А ты, Лисс? Ты будешь заниматься балинезийской медитацией каждый вечер? Чтобы держать в чистоте разум и сердце?

— Буду, каждый вечер, — пообещала я.

— И научишься улыбаться даже печенью?

— Даже печенью, Кетут. Я буду широко улыбаться печенкой.

— Молодец. Будешь улыбаться — станешь красивой женщиной. К тебе придет сила, с помощью которой ты станешь очень красивой. И сможешь использовать эту силу — красивую силу, — чтобы добиться в жизни того, чего хочешь.

— Красивая сила, — повторила я. Мне понравилось это выражение. Как у просветленной Барби. — Хочу красивую силу!

— А ты занимаешься индийской медитацией?

— По утрам.

— Молодец. Про йогу тоже не забывай. Она тебе на пользу. Полезно заниматься двумя видами медитации — балинезийской и индийской. Они разные, но обе одинаково хороши. Одно и то же. Мне кажется, что все религии — одно и то же.

— Не все так думают, Кетут. Некоторым нравится спорить о Боге.

— Это лишнее. Вот тебе хорошая идея: когда встретишь человека другой религии и он захочет поспорить о Боге, выслушай все, что он говорит о Боге. Никогда не вступай с ним в спор о Боге. Лучше всего ответить: «Я согласна с тобой». А потом иди домой и молись кому хочешь. Вот мой совет людям, как не спорить из-за религии.

Я заметила, что Кетут все время сидит с поднятым подбородком, слегка отклонив голову назад, — это придает ему пытливый и одновременно благородный вид. Он смахивает на любопытного старого короля, глядящего на мир, задрав нос. Кожа у него сияющего золотисто-коричневого цвета. Почти полное отсутствие волос на голове компенсируется чрезмерно длинными и кустистыми бровями, которые похожи на крылья, готовые вот-вот отправиться в полет. Не считая выпавших зубов и обожженной правой руки, он выглядит идеально здоровым. Кетут рассказывал, что в молодости был танцором на церемониях в храме и в то время слыл настоящим красавцем. Я ему верю. Он ест всего раз в день, съедая типичное для Бали простое блюдо из риса, смешанного с утиным мясом или рыбой. Любит пить кофе с сахаром, одну чашку в день, делая это по большей части, чтобы порадоваться тому, что может позволить себе кофе и сахар. Следуя такой диете, любой может дожить до ста пяти лет. Кетут утверждает, что поддерживает силы организма каждодневной медитацией перед сном, притягивая животворную энергию Вселенной в центр своего существа. Он говорит, что человеческое тело состоит ни больше ни меньше из пяти элементов мироздания: воды (апа), огня (теджо), ветра (байю), эфира (акаса) и земли (притиви). Если во время медитации сосредоточиться на этом знании, то можно получить энергию из всех источников и сохранить силы. Кетут, порой очень точно запоминающий английские выражения, говорит таю «Микрокосмос становится макрокосмосом. Ты — то есть микрокосмос — станешь тем, чем является Вселенная, — макрокосмосом».

Сегодня Кетут был очень занят — толпа балинезийских пациентов сгрудилась в его дворе, как кипа грузовых контейнеров, все с детьми или дарами на руках. Там были фермеры и предприниматели, отцы и бабушки. Родители, чьи младенцы срыгивали всю еду, и старики, преследуемые черными сглазами. Юноши, терзаемые агрессивностью и похотью, девушки в поисках подходящего жениха, измученные дети с жалобами на сыпь. Все они утратили гармонию, и все нуждались в восстановлении равновесия.

Однако ожидающие во дворе Кетутова дома неизменно полны ангельского терпения. Порой им приходится ждать по три часа, пока у Кетута появится возможность уделить им время, но никто при этом не притоптывает ногой и не закатывает в раздражении глаза. Поразительно и то, как ждут маленькие дети, прислонившись к своим красивым матерям и играя с пальчиками, чтобы занять себя. Меня всегда удивляло, когда потом выяснялось, что этих самых ангелочков привели к Кетуту, потому что матери с отцом показалось, будто их ребенок «слишком непослушный» и его нужно вылечить. Вот эта девочка — непослушная? Эта трехлетняя малышка, которая спокойно сидела на палящем солнце целых четыре часа, ни разу не пожаловавшись, не попросив ни еды, ни игрушки? Это она-то непослушная? Мне так и хочется сказать: «Эй, люди, хотите узнать, что такое по-настоящему непослушные дети? Поехали со мной в Америку, я покажу вам наших детей, которых только риталином^[43] и утихомиришь!» Но здесь у людей иное представление о том, что значит хорошее поведение детей.

Кетут покорно принял всех пациентов одного за другим. Его как будто не волновал ход времени — он уделял каждому ровно столько внимания, сколько нужно, независимо от того, кто шел следующим в очереди. Он был так занят, что даже пропустил свой единственный прием пищи в обед, так и просидев приклеенным к крылечку, связанный обязательствами перед Богом и предками, согласно которым он должен сидеть здесь часами и помогать каждому. К вечеру его глаза устали, как глаза полевого хирурга гражданской войны. Последним сегодняшним пациентом оказался совершенно изможденный балинезиец средних лет, сетовавший на то, что не спит уже много недель; его преследовал кошмар, в котором он «тонул сразу в двух реках».

До сегодняшнего вечера я толком не понимала, какова моя роль в жизни Кетута Лийера. Каждый день я спрашивала его о том, зачем я ему, но он лишь настаивал, что я должна приходить и проводить с ним время. Мне неловко отнимать у него огромную часть дня, но он всегда выглядит расстроенным, когда вечером я ухожу. Я даже не учу его английскому, по сути. Все то, чему он выучился, сколько бы десятилетий назад это ни было, уже осело в его голове, не оставив места для исправлений и новых слов. Правда, мне удалось втолковать ему разницу между «рад видеть» и «рад познакомиться» сразу по приезде — и то хорошо.

Сегодня, когда последний пациент ушел и Кетут совсем выбился из сил, так устал от служения людям, что выглядел дряхлым стариком, я спросила: может, мне уйти, чтобы он мог побыть один? Но Кетут ответил: «Для тебя у меня всегда найдется время». После чего попросил рассказать что-нибудь об Индии, Америке, Италии, о моей семье. Именно тогда я поняла, что для Кетута Лийера я не учительница английского и не ученица медитации. Я то, что способно принести старику знахарю самую простую человеческую радость, — его собеседница. Я просто человек, с которым можно поговорить, потому что ему нравится слушать рассказы о мире, — ведь у него было не так уж много возможностей этот мир увидеть.

Пока мы часами сидели на крыльце, Кетут успел расспросить меня обо всем на свете, начиная с того, сколько стоят машины в Мексике, и заканчивая причинами заболевания СПИДом. (На оба вопроса я постаралась ответить как можно лучше, хотя, полагаю, специалист смог бы дать гораздо более полноценный ответ.) Кетут никогда в жизни не покидал пределов острова. По правде говоря, почти всю свою жизнь он провел на этом самом крыльце. Однажды он совершил паломничество к горе Агунг — самому большому вулкану на Бали и важнейшему месту духовной силы, — но, по его словам, то место обладало столь мощной энергией, что он с трудом мог медитировать из страха, что его поглотит священный огонь. И хотя он ходит в храмы на большие, важные церемонии, а соседи приглашают его в гости Для совершения свадебного обряда или ритуала достижения совершеннолетия, большую часть времени его можно найти здесь, на бамбуковой циновке, где он сидит, скрестив ноги, в окружении томов прадедовой медицинской энциклопедии, написанной на пальмовых листьях, лечит людей, усмиряет демонов и изредка балует себя чашечкой кофе с сахаром.

— Вчера ты мне приснилась, — сказал мне Кетут. — В этом сне ты каталась на велосипеде отовсюду.

Он замолк, и я решила исправить ошибку.

— Ты, наверное, имел в виду, что в этом сне я каталась на велосипеде повсюду.

— Да! Вчера ночью мне приснилось, что ты каталась отовсюду и повсюду. Ты была так счастлива в моем сне! Твой велосипед катал тебя по всему миру. И я следовал за тобой!

Может, ему тоже хочется путешествовать вместе со мной…

— Ты бы однажды навестил меня в Америке, Кетут, — говорю я.

— Не могу, Лисс. — Он качает головой, не имея, впрочем, обид на судьбу. — Чтобы лететь самолетом, у меня маловато зубов.