Шесть дней создавал Господь Бог нашу землю. Устал. На седьмой день решил отдохнуть. Но где? Подумал, и создал Гурзуф. Он обвел его горами, самыми прекрасными в мире. Расположил на берегу моря, самого синего в мире
жүктеу/скачать 0.69 Mb.
|
| Шесть дней создавал Господь – Бог нашу землю. Устал. На седьмой день решил отдохнуть. Но где? Подумал, и создал Гурзуф. Он обвел его горами, самыми прекрасными в мире. Расположил на берегу моря, самого синего в мире. Напоил его воздухом, самым ароматным в мире. А почему? Потому, что все это должно быть достойным Творца.
Полторы тысячи лет существует он в зафиксированной истории. Старше, чем любой из населенных мест Восточной Европы. А как долго существовал он в древние, легендарные времена? Никто не знает. Бьются историки, сохнут этнографы, роют археологи. Нет им удачи. Не там ищут. Разгадка - в памяти народной. Она, неписанная, хранит больше, чем бумага, папирус и даже гранит. В ней, в памяти, отложилось то, что ни одному документу доверить нельзя. Разложи ее сроки на года, и получишь летопись. Не акты- события, не даты - параграфы, а настоящую жизнь со всеми ее сторонами. С чего начнем? С зарождения жизни. С каменного века обживали полуостров люди. Охотились, рыбачили, собирали посланное природой. Грибы, ягоды, моллюски. Много доисторических находок сделали археологи. Культура раковинных куч, кизил-кобинская культура, срубная, катакомбная. Много их оставили поселенцы. Почему не обжились? Почему не развились? Суров был климат в Европе. Надвигались ледники, исчезало все живое. Отступали морозы, тянулись на север стада, табуны, а следом люди. Последнее оледенение в Европе было всего 5 тысяч лет назад. Ледники тогда не спустились со скандинавских гор, но холоду нагнали дикого. До сих пор в Крымских лесах северные олени бродят, а в Черном море тюлени водятся. Не в один день климат менялся. Не скоро возможным стало сады высаживать. Но, около трех тысяч лет назад появилось и на ЮБК постоянное население. Кем они были, откуда прибыли? Издалека не могли, дорог не было. Зато на юг от нас – не затронутая температурными перепадами Малая Азия. С полуденной стороны высятся три ряда Таврских гор. Как в Крыму Приморский, Срединный, Северный. По их названию и народ назывался, тавры. Горцы в переводе. Накрепко селились люди. Построили дома, засеяли нивы. Но кем они были? Каким языком владели? В каких богов верили? За разгадыванием этих тайн и выстроилась история народа. Расположить данные хочется в хронологическом порядке. А он, в свою очередь, сам диктует ход событий. С чего начинал человек, едва-едва научившийся говорить? Славить своих богов. За то, что даровали ему жизнь, послали пищу, обеспечили кровом. Да и непонятные явления легче объяснить промыслом Божьим. Лето - зима, день - ночь, надежда - тревоги. Иными словами, началось развитие культов. По их наличию, по высоте иерархии богов, по сложности обрядов можно судить об интеллектуальном развитии народа. Тавры долго не мудрствовали. Чуть ли не единственными почитаемыми богами стали Аполлон и Артемида. Бог Солнца и богиня Луны. Дуалистичное представление о мире характерно для многих религий. Свет – тьма, зло – добро, рай – ад, ангел – сатана. Это многое объясняет. Если счастье приносит один бог, то другой - невзгоды. Самый простой путь не всегда самый лучший. Солнце богом почитают множество народов. Несмотря на искоренение ереси со стороны мировых религий, христианства, мусульманства, иудаизма и буддизма, их и сейчас еще хватает в мире. Солнцепоклонники и их развитие - огнепоклонники существуют на всех обитаемых континентах. Двойного почитания, Солнца и Луны, уже меньше. Чтобы выделиться , из ряда себе подобных, старшей из двух была избрана Артемида. Ее и наделили всеми атрибутами женского начала. Она – мать всего сущего на земле, покровительница плодородия, хранительница домашнего очага. И что это за новость? Во всех религиях тем же самым занимаются все богини и святые- женщины. Тогда тавры совершили коронный ход. Они присвоили ей вечную девственность. Покровительствуя родам, невестам, семье, сама она была лишена возможности иметь своих детей. Что это дало? Массу свободного времени. Нет необходимости стирать, варить, убирать за олимпийцами. Бизнес- вумен в своем роде. С развлечениями в старые времена было туго, поэтому занималась она в представлении тавров тем, чем могла заниматься девица ее возраста: охотой, рыбалкой, природой. Чего вплелось в фантазии тавров, пережитков матриархата, почитания девичьей чистоты, желания выделиться среди других племен, не знаю. Но культ очень древний. Он встречается в памятниках критской, микенской и еще более древних культур. Не зря пережитки почитания богини живы до сих пор. Не верите? Вот вам факты. Видели в лесах и рощах гирлянды ленточек? Это атрибут культа Артемиды. Такие же ленточки, пояски и пряди волос посвящали Деве женихи и невесты, воины, идущие в бой и мечтающие вернуться, земледельцы в желании урожая, а охотники - добычи. Родился культ давно, несколько десятков тысяч лет назад. Тезис этот я вывел из того, что на его прародине, в Малой Азии, он сохранил первоначальную направляющую. В Эфесе, знаменитом храме Артемиды Эфесской ей продолжали поклоняться как матери всего сущего. На теле не сохранившейся после Герострата статуи богиня изображена с сотней сосков. Чтобы всем страждущим хватило. АПОЛЛОН И АРТЕМИДА Итак, легенда о рождении близнецов, Артемиды и Аполлона. Их мать, богиня вечности, Лета долго не могла найти надежного пристанища для родов. Помогал ей муж, Феб, свет лучезарный. Обнаружил он в Эгейском море блуждающую платформу. Никому не принадлежала она. Да и кому нужна прогульщица? Ревнивая богиня Гера узнала, что Лета принесет в мир девочку, которая, повзрослев, затмит красотой Предвестницу весны, поры влюбленных. По следу супругов она отправила дракона Пифона, который грозился уничтожить новорожденных. Но в бурном море он заблудился и бешено грыз скалы Кикладов. Лишь только ступила Латона на земную твердь, как из морской пучины поднялись громадные столбы и остановили пустынный остров. Он стал незыблемо на том самом месте, где стоит и до сих пор. Люди назвали его Делос. В долине, у подножья горы Кинт соорудил Феб священную колыбель. На нее опустилась обессиленная Лета. Здесь и родился ясный день, Аполлон, а к вечеру и царица ночи, Артемида. С тех пор и почитается всеми окрестными народами остров и храм, построенный вскоре в честь близнецов. А колыбель, благодаря которой родились день и ночь, стала священным символом для тавров. Везде, где бы в скитаниях не побывали горцы, они строили храм Деве – Артемиде и водружали там драгоценную колыбель. Но и на Делос ежегодно не забывали дары отправлять. Сам Геродот подчеркивал это обстоятельство. С верованиями тавров разобрались. Определили и отправную точку миграции их в Крым. А вот на каком языке они говорили? Кем являлись этнически? Требуется скрупулезный анализ лингвистических, географических, топонимических данных. Эти памятники не зря оставлены таврами. Сделать нужные выводы – это уж наша задача. Осложняется она тем, что за многие века поколениями новых поселенцев старые термины изменены до неузнаваемости. Часть слов по созвучию изменили смысл. Пример из далекого прошлого. Кара су, черная речка, стала карасевкой и даже карасуковкой, Балготур – высокая гора, фарси, стала Балгатер – ступенькой, турецкий. Согд – сияющая, обильная, фарси, превратилась в Судак – вода гор, турецкий, и т.д. Некоторые термины просто переводились. Та же Кара су стала Черной речкой. Эклеси, церковь, новогреческий, Ак – мечеть, белая церковь, тюрко – арабский. Поэтому к каждому топониму относиться надо бережно. Уподобляться археологу, кисточкой очищающего бивень мамонта. По нескольким установлено древнейшим словам можно определить: говорили тавры на одном из составляющих древнегреческого языка, на его дорийском диалекте. Объясню: классическим языком древней Эллады стал ионический диалект. Наречие Аттики и Ионии. На нем говорили в Афинах, Милете и прочих наиболее развитых в интеллектуальном плане полисах. Он поглотил еще два составляющих общее целое диалекта. Дорийский и эолийский. Тавры проживали на окраинах Ойкумены и ассимиляции не подвергались. Жителей Херсонеса вплоть до средневековья укоряли за неистребимый «крестьянско» - дорийский суржик. А почему? Потому, что город испытывал постоянную подпитку со стороны населения ЮБК. А они как раз и говорили на «дори». И страна их называлась Дори. Или Феодоро, божьи горы. Подкрепить этот вывод можно несколькими примерами. Начнем, пожалуй, с Артека. Один из наиболее древних терминов, а, заодно, и уникальный лингвистический случай. Во всей истории немного найдется примеров, чтобы один топоним на протяжении нескольких тысячелетий четырежды поменял имя, не изменив сущности. «Арткос» на древнегреческом – медведь. Отсюда земля под созвездием Большой медведицы – Арктика. Соответственно, на противоположной стороне земного шара – Ант Арктика. Ее антипод. Одновременно, и подтверждение нашего тезиса. Наличие однофамильцев с единым корнем говорит о том, что имя Артек, медведь, нужно переводить из эллинского языка, а не из греко – латинского «новогреческого» суржика. «Ортек» - перепелка. Тем более, что эта птица называется у нас «бедене». Язык «руми», ромейский, распространился в Крыму с середины шестого века новой эры. Со времен добровольного вхождения ЮБК в состав Византийской империи. А там уже возобладала «варварская» латынь. Она хоть и отличалась от классической, но слово «медведь» звучит на ней так же, как и в Риме. А именно – Урзуф. Учитывая звук придыхания в открытом слоге, получаем искомое - Гурзуф. В 1475 году Крым был завоеван Турцией. В крепостях стали гарнизоны янычар. А те, не мудрствуя лукаво, перевели термин. Так появился Аю-Даг. Аю – тот же медведь, Даг – гора. То же самое сотворили и русские полковые писаря после присоединения Крыма к России. Теперь тот же этноним звучит, как Медведь- гора. Сложная судьба у несостоявшегося вулкана. Да пусть стоит! А как назывался три тысячи лет, какая разница? Следующее слово – наиболее распространенный на ЮБК гидроним, Потамис. У него несколько звучаний: Стамис, Тамис, Путам и т. д. В разных вариантах он более 20 раз встречается в топографических картах Крыма. Означает он одно. речка. При том значении, в котором он и зародился в изначальном месте расселения тавров-дорийцев. Северное и восточное побережье Эгейского моря. Ни в Аттике, ни в Эолии, ни в Ионии этот гидроним не встречается. Применительно к Гурзуфу – так называлась наша Авунда в ее верхнем течении. Сюнар-путам. Снежная речка. Мыс Меганом прямого отношения к Гурзуфу не имеет. Разве что видно его в ясную погоду. Зато он и А- Тодор образуют Алуштинский залив и ясно виден с моря. Такой ориентир не посмели переиначить лоцманы древности. Так он и остался с первоначальным своим именем. А перевод его звучит с древнегреческого - «Большая (великая) округа». Причем «ном» именно в дорийском значении. Родственники тавров, македонцы, завоевали в свое время Египет. Оставили там административное деление. Так там округ до сих пор звучит «ном». И на Балканах тоже. В Крыму термин тоже мог закрепиться. Природа не позволяет. Горная гряда расположилась вблизи моря. Каждый амфитеатр имеет, как правило, один населенный пункт. Самостоятельную хозяйственную единицу. Объединить самолюбивых тавров в какие- то искусственные объединения никому не удавалось. Вот и разбились они на независимые общины «хорос». Долго казалось, что это латинское «курия». Но в Риме это были скорее «фратрии», братства, не связанные соседскими и родственными узами. В Крыму это была именно община. Ей принадлежали все угодия, ее членом надо было стать, чтобы быть полноправным гражданином. Кстати, обычай совместных трапез сохранился на ЮБК до сих пор. А танец, исполняемый членами «хоро», закрепился у славян под названием «хоровод». Есть в Гурзуфской котловине и непосредственный этноним: «Курпаты» - отцовское село. Думаю, что с дорийским диалектом древнегреческого языка все ясно. На ионийском, кстати, род, округа, звучит «фила». Перейдем к собственно легендам. Не успев попасть в Крым, тавры вошли в историю. Не влипли, а именно вошли. Первое упоминание о них как о действенной силе относится к гомеровским временам, т. е. около трех тысяч лет назад. Догомеровские эпосы обошли тавров стороной. Нет их в Геракловых подвигах, нет в «Аргонавтике». Ясон в бегстве с золотым руном преодолел Черное море в три дня. Думаю, рекорд должен быть зафиксирован. 600 верст не веслах?... Не рассмотрел Тавриды. А может быть и не знал о ее существовании. Зато Гомер знал. Приведем легенду в изложении. ИФИГЕНИЯ В ТАВРИДЕ* Многочисленное греческое войско собралось в поход на Трою. Но вот уже несколько дней греческие корабли стояли у берега и не могли отплыть: дул противный ветер. Этот ветер послала богиня Артемида, разгневавшаяся на греческого царя Агамемнона за то, что тот убил ее священную лань. Напрасно ждали греки, что ветер переменится. Он, не ослабевая, дул в прежнем направлении. В стане начались болезни, среди воинов поднялся ропот. Наконец прорицатель Калхас объявил: — Лишь тогда смилостивится богиня Артемида, когда принесут ей в жертву прекрасную дочь Агамемнона Ифигению. В отчаяние пришел греческий царь. Неужели суждено ему судьбой потерять нежно любимую Ифигению? Прекрасная и величественная прошла Ифигения среди несметных рядов воинов и встала около жертвенника. Заплакал Агамемнон, взглянув на свою юную дочь, и, чтобы не видеть ее смерти, закрыл лицо широким плащом. Спокойно стояла у жертвенника Ифигения. Все хранили 'глубокое молчание. Вещий Калхас вынул из ножен жертвенный нож и положил в золотую корзину. На голову девы он надел венок. Вышел из рядов воинов Ахилл. Он взял сосуд со священной водой и жертвенную муку с солью, окропил водой Ифигению и жертвенник, посыпал мукой голову Ифигении и громко воззвал к Артемиде; — Всемогущая богиня Артемида! Пошли нашему войску благополучное плавание к троянским берегам и победу над врагами! Взял Калхас в руку жертвенный нож и занес его над Ифигенией. Но не упала с предсмертным стоном юная дева. Вместо нее у алтаря, обагряя его кровью, билась в предсмертных судорогах лань, сраженная ножом Калхаса. Свершилось великое чудо: богиня Артемида сжалилась над Ифигенией и сохранила ей жизнь, послав на жертвенник лань. Пораженные чудом, как один человек, вскрикнули все воины. Громко и радостно вскрикнул и вещий Калхас: — Вот та жертва, которую требовала великая дочь громовержца Зевса — Артемида! Радуйтесь, греки, нам сулит богиня счастливое плавание и победу над Троей. И действительно, не была еще на жертвеннике сожжена лань, как подул попутный ветер. Не теряя времени, греки стали готовиться к отплытию. Богиня Артемида, похитив у жертвенника Ифигению, перенесла ее на берег Эвксинского Понта в далекую Тавриду. Там Ифигения стала жрицей в храме богини Артемиды. Спустя много лет брат Ифигении, Орест, выросший за это время и превратившийся в смелого, мужественного воина, отправился. вместе со своим неразлучным. другом Пиладом в неведомую: страну Тавриду. Он, должен был привести оттуда священную статую Артемиду. После счастливого плавания Орест и Пилад прибыли в Тавриду. Спрятав свой корабль у прибрежных скал, отважные путешественники ступили на чужую землю. Здесь их подстерегала- большая опасность. У тавров, местных жителей, существовал обычай умерщвлять чужеземцев и приносить их в жертву богине Артемиде. Священнодействие совершала жрица, не знавшая брачного факела. Она приводила чужеземца к алтарю, и тот падал под ударом девичьего меча. Голова жертвы в угоду богине укреплялась возле храма на высоком столбе. Орест, конечно, и не подозревал, что этот печальный обряд вот уже многие годы совершает его сестра Ифигения. Отважные путешественники незаметно подкрались к храму Артемиды. Это было огромное здание, опирающееся на многочисленные колонны. К нему вела широкая, в со- рок ступеней, мраморная лестница. Возле храма возвышались столбы, на которых торчали человеческие головы. Поняв, что днем статую Артемиды не удастся выкрасть, Орест и Пилад спрятались и стали ждать ночи. Но случилось так, что еще до наступления темноты Ореста и Пилада заметила стража. После короткой, но жестокой схватки их связали 'и отвели к таврскому царю Фоанту, известнее и могущественнее которого не было в водах эвксинских. Царь спросил пленников, откуда они и зачем прибыли в его страну, а затем объявил, что по местному обычаю они будут удостоены особой чести: их принесут в жертву богине Артемиде. Утром Ореста и Пилада связанных привели в храм, где у алтаря, сделанного из белоснежного мрамора, их уже ожидала жрица. Покропив пришельцев очистительной водою, покрыв повязками их виски, Ифигения сказала: — Простите, юноши, я не по своей воле совершаю этот жестокий обряд. Таков обычай здешнего племени. Скажите мне, кто вы? Услышав в ответ, что они греки и что оба из родного ей города, Ифигения воскликнула: — Пусть один из вас падет жертвой нашей святыне, а другой повезет весть от меня на родину. Орест и Пилад заспорили. Пилад, желая спасти друга, настаивал на том, чтобы в путь отправился Орест, Орест же твердил, что именно он должен умереть на чужбине. Пока юноши спорили, кому умереть, Ифигения писала письмо на родину своему брату, которого она оставила когда-то еще младенцем. И только тогда, когда Ифигения протянула Оресту письмо, они узнали друг друга. Несказанно обрадовались все трое такой неожиданной встрече и стали думать о том, как спастись им и как увезти священную статую Артемиды. И решила Ифигения прибегнуть к обману. Она объявила царю тавров Фоанту, что статуя Артемиды осквернена и нужно омыть в море и ее и жертвы — двух чужеземцев. Согласился на это Фоант. В торжественной процессии пошла Ифигения с прислужницами храма на берег моря к тому месту, где был укрыт корабль. Прислужницы несли статую Артемиды, а воины царя вели связанных Ореста и Пилада. Придя к морю, Ифигения велела воинам удалиться, так как они не должны были видеть тайных обрядов омовения. Когда воины ушли, сестра освободила брата и его друга и поспешила с ними на корабль. Подозрительным показалось таврским воинам, что так долго длится обряд омовения. Они вернулись к берегу и, к своему удивлению, увидели за скалой чужой корабль, на котором пленники и жрица уже собрались бежать. Бросились воины на корабль, скрестили мечи, завязалась упорная битва. И хотя воинов было много, Орест и Пилад обратили их в бегство. Не успел гонец сообщить таврскому царю Фоанту о случившемся, как гребцы сели на весла, и греческий корабль вышел в открытое море. Еврипид в пятом веке до новой эры осовременил творения Гомера. «Илиада» и «Одиссея» были написаны за 700 лет до него. Многое из тяжеловесных рифм поэта было непонятным для современников. Изменились и политические реалии. Возможным стало говорить о том, о чем умолчал великий слепец. Пропущенное между строк, напрямую касается тавров и Крыма. Начнем с того, о чем иносказательно намекнул Гомер. Тавры в лице своих богов участвовали в отражении агрессии ахейцев. Дорийское завоевание только что опустошило Грецию. Гомеру не хотелось подливать масло в огонь затухавшего конфликта. Открытое противодействие тавров он перенес на божественный промысел. Чтобы умилостивить гнев Артемиды, Агамемнон принес ей в жертву свою дочь Ифигению. Но богиня заменила девушку на алтаре жертвенной ланью. Саму же царевну сделала жрицей в своем храме. Но где находился храм? В Тавриде, говорит Еврипид. Только Тавридой во времена Гомера назывался остров Лемнос у входа в Дарданеллы, против той самой Трои, путь к которой перекрыли тавры. Гомер знал именно ту Тавриду. Еврипид через столетия – уже нашу. Таким образом, бессмысленными становятся поиски следов Ореста, Пилада и Ифигении, которые продолжаются более 200 лет в Крыму. Овидий тоже знал современную ему Тавриду на Черном море. А Пушкин с его легкой руки искал и храм, и 40 ступеней от моря, и колонны. Да только ли Пушкин? Храмы в честь богини в Крыму действительно были построены таврами. Но Ифигения в них служить не могла. А то, что греков на берег не пускали, так так им, колонизаторам, и надо. На рубеже второго и первого тысячелетий тавры высадились в Крыму. Застали ли они здесь девственную, незаселенную пустыню? Конечно же нет. По берегу кочевали родственники современных черкесов и абхазцев, в предгорьях – поселения киммерийцев. Первые оставили предметы быта каменного века, идентичные находкам на западном Кавказе, вторые – орудия труда медного и бронзового века. Завоевав нагорную часть полуострова, тавры изгнали одних и покорили других. Сложившийся уклад жизни тавры привезли с собой. Но как же быть с топонимами? Часть названий местности использовали по аналогии с оставленной родиной. Остальные впитали от первопоселенцев. Искать адыгейские корни в местных названиях не берусь. Языка не знаю. Но киммерийцы общались на санскрите, а он известен более. Кое- где используется и как разговорный. Отсюда наиболее древние топонимы из сохранившихся. А заодно, и легенды, с ними связанные. Гора Брус над монастырем Топлу. То, что киммерийцы именно ее считали крышей мира, ясно как божий день. На всем пути миграции Ариев они оставляли именно этот этноним. Эльбрус на Кавказе, Эльбурс в Иране, Бурса (Олу – даг) в Малой Азии и т. д. Здесь же, в Крыму, находится и Черная речка, в санскрите звучит Ка чай, современная Кача. Гурзуфу оставлена Авунда. Как легко считывается она из санскрита! Ав – вода, да – дол, долина, Итого – вода (река) в долине. Ошибочно так же называют и скалу в ее верховье. По приведенному переводу это бессмысленно. Полное название – Авунда Бурун. Мыс, или скала реки в долине.
Не сразу обжились тавры на новом месте. Не сразу построили жилища, храмы и города. Не в раз зазеленели нивы и зацвели сады. Много поколений трудом своим и потом осваивали дикие чащобы. Но вначале было знакомство с новой местностью. Старшие из кормчих, кибернетосы по гречески, совершали плаванья с Гераклом и Ясоном. Молодые осваивали черноморский путь позже. Из Босфора сворачивали на восток, доходили до малоазийского Бараньего лба (современный мыс Инджебурун в Турции) и - строго на север до крымского Бараньего лба (мыс Сарыч). Оттуда караван раздваивался. Часть уходила к Херсонесу и далее, до Каламиты, остальные шли на восток. В отмеченных периплами (лоциями) местах некоторые суда причаливали, остальные продолжали путь. Процесс этот, конечно же, отразился в легендах. Если с названием страны разноречий не было - слева по курсу вздымались величественные горы, совсем такие, как в покинутой Родине. Значит, Дори, горы, Дорос – горная страна, Дорида или Таврида. Но отдельные местности требовали новых наименований. КАК ВОЗНИКЛА ЯЛТА* Было — не было так, но рассказывают. что в далекие времена по Черному морю плыли греки из Константинополя, чтобы найти для себя новые плодородные земли. Плыли долго и как будто уже должны были увидеть берег. Но его все не было и не было, потому что зигзагами шла дорога путешественников. Недаром в древности называли Черное море Понтос Аксинос — Негостеприимным морем. Бушевало оно, бросая суда по волнам. Выбились люди из сил, борясь со стихией, и ждали гибели в темно-свинцовых водах. жүктеу/скачать 0.69 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|