Глава 26 ГОРИЗОНТЫ ДАЛЕКИЕ И БЛИЗКИЕ

Уолт Уитмен. «Листья травы»

Горизонт — сильный и наводящий на размышления символ, потому что у него нет границ. Когда мы приближаемся к нему, он все время отдаляется и манит нас за собой. Горизонт в области знаний и целей представляет собой истину, он показывает, что всегда есть большее, чему можно научиться, чего достичь и что понять .

Последняя глава нашей книги посвящена горизонтам, совсем близким и лежащим далеко, так далеко что с ними связано рождение и перевоплощение всей вселенной, а также планет и солнечных систем. Мировоззрение, основанное на теории перевоплощения, побуждает к таким мыслям. Удивительно, что ученые, особенно астрономы и астрофизики, часто мыслят такими понятиями.

ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЕ ВСЕЛЕННОЙ

«Сейчас конкурируют две теории об окончательной судьбе вселенной, — пишет автор научных эссе в «New York Times" Малькольм У. Браун. — Эмоции в этой борьбе подтолкнули астрономов, математиков, физиков, изучающих элементарные частицы, химиков и теоретиков искать в своих областях путеводные нити, которые могли бы внести какой-либо вклад в общий вывод. Вопрос заключается в том, является ли вселенная «открытой» и будет ли она вечно расширяться, что сейчас явно происходит, или «закрытой», которой однажды будет суждено прекратить расширение и сжаться, чтобы затем родиться вновь. Если вселенная «открыта» и все время расширяется, тогда, конечно, энергия, необходимая для поддержания жизни, будет рассеиваться все больше и больше, она уже не сможет быть использована, и тогда все погибнет.

У некоторых ученых появляются личные предпочтения в варианте «Гибели Богов». Есть те, которые придерживаются теории открытой, «однозарядной» вселенной, полагая, что она соответствует библейскому писанию. Другие являются приверженцами теории закрытой, пульсирующей вселенной, эстетически схожую с колесом рождения и смерти индусов» (10 февраля 1981 г.). Таким образом, они соглашаются с вселенским законом циклов, повсюду проявляющимся в природе. Эта восточная теория хорошо описана Блаватской в «Разоблаченной Изиде».

Эзотерическая доктрина учит, подобно буддизму и брахманизму, и даже каббале, что единая бесконечная и непознаваемая Сущность Бога существует в вечности, в регулярных и гармоничных последовательностях, находясь в пассивном либо в активном состояниях. В поэтической фразеологии Ману, древнего индусского законодателя, эти состояния называются «днем» и «ночью» Брахмы. Брахма либо «бодрствует», либо «спит».

В начале активного периода, согласно вечному и непреложному закону, происходит расширение этой Божественной сущности изнутри наружу. Феноменальная, или видимая, вселенная является окончательным результатом деятельности длинной цепи космических сил, которые были последовательно приведены в движение. Аналогично, когда наступает пассивное состояние, происходит сокращение Божественной сущности, и прежняя работа созидания постепенно и последовательно устраняется. Видимая вселенная распадается, ее материя рассеивается; и «тьма», единственная и одинокая, вновь витает над ликом «бездны».

Приведем метафору из сокровенных книг, которая более ясно передает эту идею: «Выдох «Непознаваемой сущности» порождает мир, а вдох заставляет его исчезнуть. Этот процесс происходил вечно, и наша нынешняя вселенная — одна в бесконечном ряду, у которого не было начала и не будет конца» [1].

Другая аналогия, которую используют некоторые наши ведущие астрономы, — ритмическое биение сердца. «Эти ученые, — читаем в журнале «The New Yorker», — полагают, что у вселенной бьется сердце. Космос расширяется и сокращается как сердце, рождая последовательность вселенных с каждым ударом. Мы поздравляем науку с тем, что она наконец начинает открывать свое истинное лицо как средство подтверждения древней мудрости. Задолго до нашего века, до христианской эры и даже до Гомера, народ Индии уже пришел к [такой] космогонии» (17 июля 1965 г.).

ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЕ ОТДЕЛЬНЫХ ЗВЕЗД

Это хорошо известный закон развития звезд. Они проходят через рождение, юность, зрелость, смерть и перевоплощение. Стадии роста звезды обычно распознаются, у каждой из них есть название. Непрекращающееся перевоплощение миров несколько лет назад изображал экспонат с завораживающими вспышками света в планетарии Нью-Йорка. В «Science Digest» была опубликована заметка, в которой говорилось, что «астрофизик Уильям Фаулер получил Нобелевскую премию за свою работу, посвященную тому, как умирающие звезды взрываются как сверхновые и исторгают заново синтезированные элементы, включая углерод, кислород и железо, в космос — материал, из которого образуются новые солнечные системы, способные поддерживать жизнь... «Именно это знание дает уверенность в том, что планеты, подобные Земле, возможно, существуют по всей галактике», — сказал астроном д­р Роберт Ажастроу» (январь 1984 г.).

Даже в прошлом веке астрономы знали, что миры перевоплощаются, и высказывали догадки относительно этого процесса. Процитируем в этой связи отрывок из романа Достоевского «Братья Карамазовы».

Легенда-то эта о рае. Был, дескать, здесь у вас на земле один такой мыслитель и философ, «все отвергал, законы, совесть, веру», а главное — будущую жизнь. Помер, думал, что прямо во мрак и смерть, ан перед ним — будущая жизнь. Изумился и вознегодовал: «Это, говорит, противоречит моим убеждениям». Вот его за это и присудили... чтобы прошел во мраке квадриллион километров, и когда кончит этот квадриллион, то тогда ему отворят райские двери и все простят... Ну, так вот этот осужденный на квадриллион постоял, посмотрел и лег поперек дороги: «Не хочу идти, из принципа не пойду!..» Он пролежал почти тысячу лет, а потом встал и пошел.

— Вот осел-то! — воскликнул Иван, нервно захохотав... — Не все равно ли, лежать ли вечно или идти квадриллион верст? Ведь это биллион лет ходу?

— Даже гораздо больше... Да ведь он давно уже дошел...

— Как дошел! Да где ж он биллион лет взял?

— Да ведь ты думаешь все про нашу теперешнюю землю! Да ведь теперешняя земля, может, сама-то биллион раз повторялась; ну, отживала, леденела, трескалась, рассыпалась, разлагалась на составные начала, опять вода, яже бе над твердию, потом опять комета, опять солнце, опять из солнца земля — ведь это развитие, может, уже бесконечно раз повторяется, и все в одном и том же виде, до черточки [2].

Яростные споры о том, есть ли жизнь в других мирах, кажутся бесконечными. Профессор Харлоу Шейпли, знаменитый директор Гарвардской обсерватории, полагал, что существуют «десять миллиардов планет, пригодных для органической жизни, подобной жизни на Земле» [3]. Другой хорошо известный астроном, д-р Эрнест Дж. Опик, утверждал: «На поверхности многих планет может быть жизнь. Даже если есть лишь одна обитаемая система из миллиона, во вселенной все же окажется 10 тысяч обителей жизни. Какое же разнообразие форм и условий это подразумевает!» [4]

ИНТЕРВЬЮ С КОСМОЛОГАМИ ПРИНСТОНА

Это интервью появилось в «Intellectual Digest» в июне 1973 года под следующим заголовком: «Четверо ученых из Принстона дают звездный импульс идей о конце, начале, трансформациях и перевоплощениях: последовательность циклов не только человека, но и самой вселенной».

Журналист Флоренс Гелицер, взявшая интервью, начинает статью с введения: Язык современной физики завораживает. Такие слова, как «рождение», «смерть» и «перевоплощение», и фразы типа «циклы созидания и разрушения» повторяются постоянно. Эти слова встречаются в иных контекстах: в мифах и сказках, в восточной религии и в Библии, в литературе и философии... Пытаясь ликвидировать разрыв между культурой прошлого и современной физикой, проникающей теперь в огромную вселенную, вопросы на такие темы, как религия, мистицизм и философия, были заданы четырем знаменитым космологам, преподающим и ведущим исследования в Принстонском университете.

Один из ученых — д-р Джон Уилер, ныне занимающий должность директора Центра теоретической физики в центре астрофизики и космических исследований в Техасском университете. Он известен своим исследованием «черных дыр», которые образуются в космическом пространстве в результате гравитационного коллапса или смерти звезд. Уилер был коллегой Нильса Бора и одним из первых ученых, изучавших ядерное расщепление. Ему был задан следующий вопрос: «Конец света предполагается из-за существования черной дыры — звезды, претерпевшей гравитационный коллапс. Этот феномен — невидимое знамение нашего будущего, сказали вы, потому что гравитационный коллапс является конечной судьбой вселенной. Но вы также высказали предположение, что этот конец окажется началом, что из пепла заново родится нечто новое, другое». Д-р Уилер ответил: «Я думаю о восточной концепции перевоплощения и о последовательности циклов не только человека, но и самой вселенной».

Другой ученый, которому также были заданы вопросы, — Джереми Острикер, недавно награжденный призом Уорнера Американским астрономическим обществом, заявил: «Существует много общего между мировоззрением мистиков и Эйнштейна. Не знаю случайно ли то, что сейчас теория «большого взрыва» является ведущей, а циклическая космология, которая более похожа на восточный взгляд, есть ее первейший потенциальный соперник. Я заинтригован. Подозреваю, что могу многому научиться, просто думая и говоря об этом». Д-р

Уилер добавил: «Нужно вести себя очень скромно, ведь этими вечными вопросами занимались так много поколений». Другие принстонские ученые, принявшие участие в интервью, в принципе согласились со взглядами доктора Уилера. Несколько лет спустя в «New York Times» были процитированы слова одного из них — д-ра Роберта Г. Дика, предлагавшего «модель последовательных вселенных, перевоплощающихся в измененных формах, «почти что намекавшую на верования индусов»» (12 марта 1978 г.).

Чрезвычайно интересно, что черные дыры в пространстве, которые, «как поначалу думали, были самыми «пассивными» объектами во вселенной, теперь кажутся наиболее активными». На Международном симпозиуме в Корнелльском университете д-р Деннис Скиам из Оксфорда сделал следующее заявление, основанное на пятилетнем анализе их характеристик. Он назвал эту новую концепцию «концептуальной революцией», к которой «все еще пытаются приспособить» теории. Скиам и другие ученые на этой встрече рассмотрели возможность, что черная дыра на последних стадиях выбрасывает излучение в космос и начинает новый цикл («New York Times», 12 октября 1980 г.).

МОЖЕТ ЛИ ДУША ПЕРЕЖИТЬ ПЕРИОДЫ ГИБЕЛИ И ВОЗРОЖДЕНИЯ ВСЕЛЕННОЙ?

Астроном Эрнест Дж. Опик рассматривает этот вопрос в своей получившей широкое признание книге «Пульсирующая вселенная».

Весь космос совершает огромную пульсацию. В настоящее время он расширяется, вылетев точно пуля из хаоса первичного центра и давая приют в своем полете чудесным метаморфозам жизни. После многих тысяч миллионов лет расширение прекратится, и мир сократится до прежнего фокуса, первичного атома, где материальная индивидуальность растает и исчезнет, чтобы спружинить и устремиться к новому расширению, созидающему новые миры, с новыми метаморфозами и мечтами.

Материальные вещи рождаются, исчезают и вновь рождаются. Это ритм физического мира. Все, что можно измерить, взвесить и уложить во временные рамки, подчиняется ритму. И все же в нас есть нечто, что не поддается измерению, взвешиванию или временному отсчету: наше сознание — «Я», индивидуально отличающееся, но все-таки аналогичное другим «Я». Не это ли капля или атом Великого Космического Сознания? Воссоединяется ли оно после смерти с Великим Сознанием?.. Просыпается ли оно [позднее] в другом месте с тем же чувством личности и индивидуальности? Если оно будет находиться вне пространства и времени, для него не будут иметь значения временные интервалы; если оно пробудится где-то после [этих] великих космических колебаний, не наполнится ли оно тем же свежим чувством индивидуальности, которое имеет сейчас?..

Возможно, что это сознание всего лишь поверхность подсознательных глубин, достигающих корней всех вещей. Может быть, существует аналогия с химическим сродством, в соответствии с которым элемент сознания (или душа) соединяется с подходящим организмом.

В заключение д-р Опик сказал следующее: «Только с такой позиции не кажется странным и невероятным то, что мы существуем» [5].

В «Бхагавадгите» сказано:

Все, что до Брахмана, является и исчезает, о Арджуна. Но достигшие Меня более не подлежат рождению... Из Непроявленного вытекает все Проявленное при зачатии Дня. При наступлении Ночи оно растворяется в том, что именуется Непроявленным. Множество все рождающихся и рождающихся существ исчезают с наступлением Ночи. С наступлением Дня они, по Высшему повелению, появляются вновь. Но, воистину, превыше этого Непроявленного есть еще другое Непроявленное, которое тоже остается, в то время как все Проявленное уничтожается. Это Непроявленное именуется Совершеннейшим и известно как Высшая Цель. Достигшие Его более не возвращаются. Это — Моя Высочайшая Обитель [6].

Близким к этой теме является также учение о казуальном (причинном) теле в индуизме, которое профессор Роджер С. Джоунс, физик-исследователь и преподаватель, соотносит с современными научными взглядами в своей книге «Физика как метафора», опубликованной в 1982 году издательством университета штата Миннесота. Он пишет:

Современное пространство—время очень напоминает причинное тело в духовной иерархии индусов... Казуальное тело включает все из того, что мы сегодня называем пространством и временем, прошлым, настоящим и будущим. Оно содержит историческую запись всех индивидуумов и культур, а также запись в Акаше всех прошлых воплощений и действует подобно космическому посреднику прошлой и будущей кармы. Оно имеет органическое, живущее свойство, так что казуальное тело — это особенно подходящий термин, нежели что-либо типа причинного плана. Казуальное тело пронизывает пространство и время и формирует континуум со всеми существами, созданиями и вещами. Мы все участвуем в казуальном теле на некоем подсознательном уровне или, лучше сказать, на уровне сверхсознания.

Оно не уничтожается, когда разрушается материальный мир.

ГОРИЗОНТ, КОТОРЫЙ НАМ СЕЙЧАС ДОСТУПЕН

Перспективу родиться в более развитых, чем наш, мирах некоторые сторонники теории перевоплощения воспринимают таким образом: «Почему бы не отправиться туда уже сейчас?» Германский философ XIX века Фридрих фон Шлегель дал на это ответ в своем труде «Философия жизни».

Ввиду того, что истинное индусское учение о метемпсихозе, как мы сейчас представляем его из источников, слишком серьезно и свято, оно не может снискать большое доверие и одобрение в наше время. Недавно была предпринята попытка ввести его в область романтики и изобразить будущую жизнь в радужных тонах, как нечто вроде астрономической экскурсии от одной звезды к другой... Не будет ли более желательным и уместным для человеческого интеллекта, если мы сначала обратим свой взор на нас самих и наше нынешнее место обитания — Землю, — вместо того чтобы сразу исчезнуть в звездных мирах? Не найдем ли мы то, что так часто ищем где-то далеко, намного ближе? [7]

Мэтью Арнолд полагал, что «исчезновения в звездных небесах» не произойдет до тех пор, пока люди не достигнут определенного уровня внутреннего развития. В поэме «Эмпедокл на Этне» он описывает всю драму человеческой жизни, существующей сейчас на планете Земля, и объясняет, почему мы должны вновь перевоплотиться на Земле. Ну а затем мы неохотно побредем Назад к лужайке бедствий и тревог, Чтоб бремя понести в обличий людском И заново познать печальный рок. Удачны ль будем в жизни в этот раз, Останемся ли наконец верны

Святому Духу, что сокрыт внутри у нас,

Чья благодать откроет все миры,

Иль станем вновь, поддавшись искушенью,

Рабами плоти в пропасти глубокой,

Скитаясь в лабиринте чувств бесцельной тенью,

Воздвигнутым той силой мысли одинокой [8]. Уильям Блейк изображает ту же самую эпическую историю в своей поэме «Вала, или Четыре Зоа»: Человек поднимается до Солнца и к планетам Ночи. Он дотрагивается до самого отдаленного полюса и в центре рыдает из-за того, что должен работать и страдать, учиться и забывать и возвращаться в темную долину, откуда он пришел, и начинать труды заново. В боли он вздыхает, в боли он трудится в своей вселенной. И в криках рождения, и стенаниях смерти его голос слышен по всей Вселенной, где бы ни росла трава и ни распускались листья. Вечный Человек виден, его слышат, чувствуют, и все его печали существуют до тех пор, пока он вновь не обретет древнего блаженства [9].

Д-р С. Радхакришнан — выдающийся философ, соединивший все эти мысли во вдохновляющую перспективу. Профессор Чарлз Мор отзывался о нем как о «разностороннем гении, повсеместно признанном за замечательные таланты учителя, лектора, ученого и администратора, философа, государственного деятеля и посла индусской культуры на Востоке и Западе». «Его совершенная терпимость принесла ему известность не только как величайшего из современных толкователей индусской философии, религии и культуры, но и оригинального и творческого мыслителя высшего порядка» [10]. Он был первым индусом, занявшим должность завкафедрой в Оксфордском университете, где был профессором восточных религий и этики. В 1931 году он был посвящен в рыцарский сан королем Георгом V. В 1959 году он получил почетный знак Гете и позднее стал президентом Индии. Мы приводим цитаты из книги Радхакришнана «Идеалистический взгляд на жизнь», написанной им в период, когда он преподавал в Оксфорде.

Путь осознания медленный. В индусской и буддийской мысли, орфических мистериях, учении Платона и некоторых формах раннего христианства находим утверждение того, что требуется длительное время для осознания святого томления по утерянным Небесам. У индусов достижение духовного совершенствования считается венцом длительного существования. Человек духовно вырастает через бесчисленные жизни до своего божественного самосуществования. Каждая жизнь, каждый поступок ведут нас либо вперед, либо назад. Наши мысли и действия определяют то, чем нам предстоит стать. По Платону, мудрый человек отворачивается от мира чувств и направляет свой внутренний и духовный взгляд на мир вечной идеи; таким образом, придерживаясь этой цели, индивидуум освобождается от оков чувственности. Наши стопы стоят на пути к высшей жизни, хотя мы бредем в неуверенности и путь виден нам неясно. Там может быть привлекательность идеала, но отсутствовать восхождение всей натуры к нему. Только полная самоотдача может довести нас до цели, но она дается нелегко. Однако ни одно усилие не пропадает даром. Мы пока далеки от осознания значения духовного достоинства человеческих существ в поведении, индивидуальном и социальном... Если мы только можем поддерживать эту высшую жизнь, долгий труд космического процесса получит венчающее его оправдание и эволюция веков раскроет его глубокое значение.

Мировой процесс достигнет своей цели только в том случае, если каждый человек будет знать, что он бессмертный дух. До тех пор пока эта цель не достигнута, каждый спасенный индивидуум есть центр вселенского сознания. Быть спасенным — не значит быть взятым из мира. Спасение не есть бегство от жизни. Индивидуум больше не действует в космическом процессе как затемненное и ограниченное эго, но как центр божественного или вселенского сознания, охватывающий и преображающий в гармонию все индивидуальные проявления. Это — жизнь в мире, со своей глубоко улучшенной внутренней сущностью. Душа становится обладательницей себя самой и не может быть оторвана от своего состояния умиротворения прелестями и нападениями мира.

Если спасенный индивидуум в буквальном смысле избегает космического процесса, мир навсегда останется неискупленным. Он будет осужден остаться на все времена сценой непрекращающейся вражды и тьмы. Буддизм школы Махаяна заявляет, что Будда, стоящий на пороге Нирваны, поклялся никогда бесповоротно не пересекать его до тех пор, пока на земле остается хотя бы одно неизбавленное существо. «Бхагавата Пурана» содержит следующую молитву: «Я не желаю ни высочайшего состояния со всеми его восемью совершенствами, ни освобождения от перевоплощений; пусть я приму печаль всех страдающих существ и войду в них с тем, чтобы их можно было освободить от печали». Такое уважение к каждому отдельному человеку, как мы видим, не является открытием современной демократии [11].

В заключение нашего повествования мы хотим обратиться к некоторым высказываниям о будущем, принадлежащим человеку, которого называли Конфуцием Запада — шотландскому философу У. Макнейлу Диксону. Цитаты приводятся из его знаменитых гиффордских лекций «Положение человечества».

Во многие вещи трудно поверить, и к будущей жизни некоторые относятся со скепсисом, считая, что думать об этом есть нечто вроде помешательства. Но почему бы ей не быть, если мы уже нашли настоящую? Сам бы я поставил вопрос несколько иначе. Нынешняя жизнь невероятна, а будущая вероятна. Жить, существовать, возникнуть из темноты и безмолвия, быть здесь сегодня, конечно же, невероятно. Будущая жизнь была бы чудом, а вам ведь трудно верить в чудеса? Я, напротив, в них верю. Их нужно ожидать. Звездные миры в пространстве и времени, живая картина жизни, процессы роста и воспроизводства, инстинкты животных, изобретательность природы — все это совершенно невероятно, одно чудо за другим. Если существует звезда скептиков, то я под ней родился, но все свои дни я прожил в полном изумлении.

Насколько странным выглядит наш интерес к будущему, если мы не надеемся когда-либо увидеть его. Этот интерес, кажется, не покидает нас, и сам по себе представляется необъяснимым. Интуиция говорит нам, что мы будем частью будущего, что в некотором смысле оно уже принадлежит нам, что необходимо постоянно о нем помнить, поскольку оно будет нашим. Идеи людей так тесно связаны с будущим, что в отсутствии веры в то, что человек — это бессмертное существо, кажется сомнительным, что они могли когда-нибудь родиться. Глубоко внутри мы осознаем свою причастность к неиссякаемому источнику вечности, так что всегда можем надеяться вновь найти в нем жизнь.

Если у того, что существует сейчас, нет ни одной схожей черты с тем, что будет существовать, у нас нет основания для мысли относительно будущего. Как сказал Лейбниц, «прыжок от одного состояния к другому, безгранично отличающемуся от этого, не может быть естественным!» Наш опыт, как мы чувствуем, может быть ценным лишь в том случае, если будущее существование не будет полностью отличаться от нынешнего; и любая доктрина, настаивающая на совершенно непохожем существовании, неописуемой духовной жизни как продолжении нынешней, делает ее неразрешимой загадкой. Та идея, что люди перевоплощаются на земле, кажется странной для западной мысли, в действительности она самая естественная и легко представляемая, поскольку то, что было, может повториться. Безусловно, это верование согласуется с ритмом, повторениями и циклами природы, с ее попеременно наступающими временами года.

В учении Платона говорится, что душа, прежде чем войти в наш мир — область становления — существовала во вселенной Бытия. [Когда наступает смерть, она высвобождается] из области времени и пространства и возвращается в свою прежнюю Небесную обитель для общения с собой. Затем, после периода покоя и усвоения своего земного опыта и воспоминаний, отдохнувшая и набравшаяся сил, она вновь начинает испытывать желание вернуться, чтобы проверить свои силы, получить следующие знания, встретить бывших друзей, и желание идти в ногу с движущимся миром. Там она отыскивает и оживляет тело, средство общения со своими товарищами-путниками, и плывет вперед в том сосуде к новым делам в океане Становления.

Наши жизни являются частью Вселенной и будут длиться столь же долго, но мы должны дождаться прихода секретов истории. Прежде чем мы достигнем окончательной гармонии между Вселенной и собой, которую мы с нетерпением ожидаем как конечную цель существования, как много мы должны еще узнать! И нельзя установить границу «до этого предела» для сознания.

Что же касается нашей истинной природы, того, чем мы в действительности являемся и чем можем стать, до каких высот знания, мудрости и могущества может подняться душа, — на все это наука и философия пока не дали нам ответа. В нашей нынешней жизни мы приобрели в лучшем случае алфавит этого знания. Философы будущего, как я полагаю, позволят нашему «я», или душе, иметь свой уникальный статус, определят ее положение как главного и организующего фактора во вселенском целом. Люди могут быть более интересными и значимыми, чем предполагают наши современные учителя, возможно, даже звездами какой-либо величины во Вселенной.

О самой Вселенной, формах ее существования и счастья, которые она допускает, ее возможностях как обители прогрессивных существ, подобных нам, мы знаем меньше чем ничего, и ни одна отдельная жизнь не может нас научить, какими они могут быть. Также нет оснований сомневаться в том, что мы в конце станем ее хозяевами, слепим ее в соответствии с нашими сокровенными желаниями и сделаем из нее дом, естественное и счастливое имение бессмертных духов, которые имеют на нее неоспоримое право [12].