Сильвия Крэнстон при участии Кэри Уильямс Жизнь и творчество основательницы современного теософского движения Блаватской е. П. Перевод с английского под редакцией

Установить точные даты тех или иных событий в жизни Е.П.Б. после её отъезда из России не так-то легко. Сама она дневников не вела, а никого из близких, кто мог бы рассказать о ней, рядом не было. Надежда Андреевна пишет: «В первые восемь лет она не давала о себе знать родственникам по материнской линии, боясь, что её выследит законный "господин и хозяин"»¹⁰. Только отец знал о её местонахождении. Он понимал, что никогда не сможет убедить её вернуться к мужу, смирился с её отсутствием и посылал ей деньги туда, где ей проще было их получить. Критики Е.П.Б. никак не могут поверить, что женщина того времени смогла пройти там, где побывала Е.П.Б.¹¹ Когда Синнетт готовил к печати свои "Случаи", Е.П.Б. объясняла ему:

«Допустим, я поведала бы, и это святая правда, что [в Индии] я была в мужской одежде (ибо я тогда была совсем тоненькой), — что бы обо мне стали говорить? В таком же наряде я путешествовала по Египту со старой графиней [Киселевой], которой даже нравилось видеть меня одетой по-студенчески, "студентом-кавалером", как она говорила. Теперь вы понимаете, с какими трудностями я сталкиваюсь? То, что [всюду, кроме ханжеского Запада], сошло бы за эксцентричность или чудачество, было бы теперь поставлено мне в вину»¹².

В Каире Е.П.Б. встретила Алберта Лейтона Росона, американца, в ту пору ещё студента, изучавшего искусство. Два-три года спустя он встретился с ней в Нью-Йорке. Они виделись и позже, в 70-х годах. Д-р Росон важен для нас как свидетель некоторых её путешествий, но он интересен и сам по себе. О нём можно прочесть в справочнике "Кто был кто в Америке" (1607-1896) и в "Биографическом словаре известных американцев двадцатого века". Он изучал юриспруденцию и одновременно занимался археологическими изысканиями; получил докторскую степень по богословию и степень доктора права в Оксфорде, а в Сорбонне — степень по медицине. Автор книг по религии, филологии, археологии, он совершил четыре путешествия по Востоку. В статье, появившейся после смерти Е.П.Б., Росон описывает их встречу в Каире. Тогда она рассказала ему о своём участии в работе, которая когда-нибудь послужит раскрепощению человеческой мысли. Росон отмечает: «Её отношение к своей миссии было в высшей степени безличностное, ибо она часто повторяла: "Не мой это труд, но пославшего меня"» (парафраз Евангелия от Иоанна 7,16: "Моё учение — не Моё, но Пославшего Меня") [¹³]. Ближний Восток разочаровал Е.П.Б. Она пишет князю Дондукову-Корсакову:

«В Афинах, в Египте, на Евфрате, повсюду, где я была, я искала мой [философский] камень... Я была у вертящихся дервишей, у друзов горы Ливан, у бедуинов-арабов, у марабутов Дамаска. Нигде не нашла его! Я изучала некромантию и астрологию, смотрела в кристалл, вызывала духов — и нигде ни следа "красной Девы"» [¹⁴].
Потом она отправилась путешествовать по Европе с отцом, во всяком случае так она писала одному из своих французских корреспондентов [¹⁵]. Возможно, что тогда они и побывали в Лондоне. Однако в одном из писем Синнетту Е.П.Б. говорит, что такая поездка состоялась в 1844 или 1845 году, но точной даты не помнит [¹⁶]. Судя по хронологии Веры, ни сама Елена, жившая тогда в Саратове, ни её отец, к тому времени ещё не вышедший в отставку, в те годы не могли провести несколько месяцев за границей [¹⁷]. А вот в 1850 году это было, как будто, более реально.

Целью поездки могло быть и продолжение музыкального образования. Е.П.Б. упоминает о нескольких уроках у "старика Мошелеса", известного пианиста и композитора, преподававшего тогда в Лейпцигской консерватории. Это наводит на мысль, что она намеревалась зарабатывать на жизнь как профессиональная пианистка. Несколько лет спустя она даже дала несколько концертов в Англии и в других европейских странах [¹⁸].

Видимо, Е.П.Б. недолго оставалась с отцом. Она отправилась в Париж и там, по словам Синнетта, "познакомилась со многими литературными знаменитостями того времени, а один известный месмерист, ныне глубокий старик, открыл её удивительную психическую одарённость и усердно пытался использовать её для своих целей в качестве сенситива. Но не выковали ещё таких цепей, которые могли бы удержать в плену Е.П.Б., и она улизнула из Парижа, главным образом для того, чтобы избавиться от этого влияния" [¹⁹]. Возможно, именно в этот период она изучала Каббалу под руководством опытного раввина. Она продолжала переписываться с ним до самой его смерти и хранила его портрет как драгоценную реликвию [²⁰]. В начале 1851 года Е.П.Б. сопровождает в Лондон графиню Багратион, старинного друга семьи. Они останавливаются в отеле "Майвартс" (ныне "Клариджез"). После бегства из России прошло полтора года, и Е.П.Б. пребывала в глубокой депрессии. То, что Вольтер сказал некогда о себе, как нельзя лучше передаёт и её состояние: "Я потратил около сорока лет на паломничество... целью которого были поиски философского камня, именуемого истиной... но остался при своей бедности" [²¹]. Тридцать лет спустя она так описывала своё состояние в письме к Дондукову-Корсакову:

«Страдающая от всего, уставшая от бедной старой графини Багратион, которая заточила меня в "Майвартсе" и заставляла читать "Четьи-Минеи" и Библию, я ускользнула на мост Ватерлоо, испытывая сильное желание умереть. Это искушение давно росло во мне. На этот раз я не пыталась сопротивляться. Грязные воды Темзы казались мне желанным ложем. Я искала вечного покоя, раз уж не смогла обрести "камень" и упустила "Деву"» [²²].

И тут перед ней возникла фигура её Учителя и Покровителя. Он «пробудил меня и спас и, примиряя с жизнью, пообещал мне "Камень и Деву"» [²³].
Глава 2. “Незабываемая ночь”
В 1851 году в Лондоне проводилась Всемирная выставка. В сказочном Хрустальном дворце, выстроенном в Хайд-парке специально для выставки, разместились "плоды трудов всех наций", включая последние достижения науки и техники. В мае королева Виктория открыла выставку. До закрытия в октябре её посетило больше шести миллионов человек со всего света. Нам неизвестно, как отнеслась к этому событию Е.П.Б., но оно было фоном самого необычайного переживания в её жизни. В одной из индийских делегаций она увидела учителя из своих снов!

"Видела его дважды, — писала она Синнетту. — В первый раз он просто вышел из толпы и приказал мне дождаться Его в Хайд-парке. Я не смею, не должна говорить об этом. Ни за что на свете я бы не поведала это миру" [²⁴]. Об этой встрече стало известно через два года после смерти Е.П.Б., когда вышли Воспоминания о Е.П.Блаватской и "Тайной Доктрине". Автор этих воспоминаний графиня Констанс Вахтмейстер, вдова шведского посла в Лондоне, жила вместе с Е.П.Б. в Германии и Бельгии в период работы над Тайной Доктриной. Она пишет:

«В Вюрцбурге произошёл любопытный случай. Госпожа Фадеева — тётя Е.П.Б. — сообщила ей, что отправила на Людвиг-штрассе посылку со всяким, как она полагала, хламом [который Е.П.Б. оставила, уезжая из России]. Посылку доставили, разбирать её пришлось мне. Я вынимала одну вещь за другой и передавала их госпоже Блаватской. Вдруг она радостно воскликнула: "Взгляните-ка, что я написала в 1851 году, в тот день, когда встретила моего благословенного Учителя"; и вот в записной книжке я увидела несколько выцветших строк, посвященных этой встрече» [²⁵].
Записная книжка сохранилась, и мы воспроизводим здесь эту страницу:

Рис. 1. Пейзаж с лодкой.1851.

«... Как-то раз, прогуливаясь, она с изумлением увидела на улице высокого индуса рядом с какими-то индийскими принцами. Она тут же узнала его... Ей хотелось кинуться к нему и заговорить, но он знаком велел ей оставаться на месте, и она стояла как зачарованная, пока он не прошёл мимо. На следующий день она отправилась в Хайд-парк, чтобы побыть одной и обдумать это необычайное происшествие. Подняв голову, она увидела тот же самый облик; приблизившись к ней, Учитель сказал, что он прибыл в Лондон с индийскими принцами по важному делу, что он непременно должен переговорить с ней наедине, потому что ему требуется её участие в работе, которую он собирается предпринять. Он... также сказал, что ей придется провести три года в Тибете, чтобы подготовиться к выполнению этой важной задачи» [²⁷].

Графиня добавляет: "Я [сама] была в Англии, когда там находились эти индийцы, и помню рассказы о том благородном зрелище, которое они собой являли, и что один из них был очень высок" [²⁸]. А по словам Е.П.Б., её учитель был ростом шесть футов восемь дюймов [²⁹]. Перед отъездом в Индию Е.П.Б. советовалась с отцом. Вахтмейстер полагает, что он тогда тоже находился в Лондоне, но из письма Е.П.Б. к Синнетту следует, что это не так [³⁰]. Как бы то ни было, она вскоре направилась в Индию, сообщает графиня [³¹]. Точнее будет сказать, что она выехала в Индию через Америку, потому что ей страстно хотелось сначала увидеть Новый свет.
Глава 3. Новый Свет и мать Индия
В Новый свет Е.П.Б. манили тайные знания его коренных обитателей – индейцев [³²]. По прошествии многих лет, оглядываясь назад, она, быть может, глубже осознала своё тогдашнее стремление. В Тайной Доктрине говорится:

«...Оккультная философия учит, что и сейчас прямо на наших глазах, новая раса и расы делают первые шаги на пути к своему формированию, что трансформация эта будет происходить в Америке и что она уже незаметно для нас началась. Чистые англосаксы каких-нибудь триста лет назад, американцы Соединённых Штатов стали теперь отдельной нацией и, благодаря сильной примеси различных национальностей и смешанным бракам, почти что расой sui generis^*, не только ментально, но и физически... Таким образом, человечеству Нового света... назначено кармой сеять семена грядущей великой расы, которая превзойдёт все расы, известные нам сегодня. Циклы материи сменятся циклами духовности и полного развития разума»[³³].

«Поначалу она собиралась поближе познакомиться с мормонами, начавшими тогда привлекать общественное внимание; но их поселение Нову в штате Миссури незадолго до того было разгромлено толпой не столь трудолюбивых и менее преуспевающих соседей. Те из мормонов, кому удалось избежать смерти в этой резне, снялись с места и двинулись через пустыню в поисках нового пристанища. Госпожа Блаватская сочла, что в таких обстоятельствах она теперь не прочь рискнуть жизнью в Мексике, и... отправилась в Новый Орлеан» [³⁶].

Там она принялась было изучать вуду, но в видении получила предупреждение о том, что это очень опасная практика, и тотчас же уехала. Синнетт продолжает:

«Через Техас она попала в Мексику и побывала во многих местах этой небезопасной страны. В тех рискованных странствиях её охраняли собственное дерзкое бесстрашие и люди, время от времени бравшие на себя заботу о её благополучии. С особой признательностью она вспоминает одного старого канадца, известного под именем отец Жак, которого повстречала в Техасе, когда оказалась совсем одна. Он помог ей избежать многих опасностей» [³⁷].

В 1852 году странствия привели её к древним руинам Центральной и Южной Америки. Некоторые из исследований, предпринятых Е.П.Б. в Центральной Америке, описаны в Исиде [³⁸]. Решив, что настала пора отправиться в Индию, она, как сообщает Синнетт, "написала некоему англичанину, с которым познакомилась два года назад в Германии и который, как ей было известно, занимался теми же поисками, и предложила присоединиться к ней в Вест-Индии, чтобы вместе отправиться на Восток". У них появился ещё один спутник-индус, его Блаватская встретила в Гондурасе. Он оказался чела, то есть учеником Великих Учителей. "Втроём искатели таинств отправились через мыс Доброй Надежды на Цейлон, а оттуда — на паруснике до Бомбея", куда и прибыли в конце 1852 года. Там они расстались, "каждого влекла своя дорога" [³⁹]. В письме к князю Дондукову-Корсакову Е. II. Б. описывает своё первое посещение Индии и упоминает также о своём учителе:

«В Англии я видела его всего дважды, и при нашем последнем разговоре он сказал мне: "Индия предначертана тебе, но позже, лет через двадцать восемь — тридцать. Поезжай туда и посмотри страну". Я поехала — сама не зная зачем! Я была как во сне. Провела там около двух лет, путешествуя и каждый месяц получая деньги — понятия не имея, от кого они, и добросовестно следуя по указанному пути. Я получала письма от этого индуса, но за два эти года не видела его ни разу» [⁴⁰].

«3 марта 1893 года С.В.Эдж и я встретили в поезде между Налхати и Калькуттой генерал-майора в отставке Ч. Марри, бывшего офицера 70-го бенгальского пехотного полка, в настоящее время — председателя муниципалитета Монгхира, который в 1854 или 1855 году повстречал Е.П.Б. в Панкабари, в предгорьях Дарджилинга. Он тогда был капитаном сапёрного отряда в Себанди. Е.П.Б. пыталась попасть в Тибет через Непал, "чтобы написать книгу", и с этой целью намеревалась переправиться через реку Рангит. Капитан М[арри], получив от часового сообщение о том, что какая-то европейская дама проследовала в том направлении, отправился за ней и вернул её обратно. Она очень сердилась, но тщетно. Около месяца она оставалась с капитаном Марри и его женой, после чего, убедившись в неосуществимости своего плана, уехала, и капитану М[арри] стало известно, что она добралась до Динаджпура. В ту пору ей было около 30 лет. Вышеизложенное верно В присутствии Г. С. О. и С. В. Эджа (подпись) Ч. Марри, генерал-майор» [⁴²].

Поскольку это сообщение было опубликовано в Индии, в апрельском номере Теософа за 1893 год, у Марри было достаточно возможностей увидеть его в печати и опротестовать, если бы оно не соответствовало действительности. В 1952 году м-с Стэнли обратилась с запросом о послужном списке Марри в соответствующее учреждение в Лондоне. По официальным данным, в 1854 и 1855 годах Марри "командовал сапёрным отрядом в Себанди" [⁴³]. Мэрион Мид сообщает, что Марри "рассказывал Олкотту, что в 1854 или 55 г. какая-то европейская женщина пыталась пересечь границу, но пограничная охрана вернула её назад" [⁴⁴]. О том, что Марри прямо называет имя Блаватской, умалчивается по вполне понятным причинам. Мид, как и многие биографы Е.П.Б., утверждает, что, покинув Россию, она на протяжении десяти лет вела беспутную жизнь в европейских столицах, а в Индии её и в помине не было, так что все её рассказы о своих путешествиях — не более чем искусный обман, равно как и её несуществующие учителя.

Алберт Росон приводит свидетельства того, что в этот период Е.П.Б. путешествовала и по Америке, и по Индии. Опровергая утверждения её критиков, что она вообще никогда не была на Востоке, он в 1878 году опубликовал следующее письмо:

«[Некоторые] мои знакомые встречали госпожу Блаватскую далеко на Востоке; другие слышали о её пребывании там; например, выдающийся хирург Дейвид Дадли, доктор медицины из Манилы с Филиппинских островов... мистер Фрэнк Э. Хилл из Бостона, штат Массачусетс, который был в Индии несколько лет тому назад... Мистер Уильям O'Грейди, редактор здешнего "Билдер" [Нью-Йорк], уроженец Мадраса в Индии, — частый гость у госпожи Блаватской, ибо знает её ещё по Индии. К чему повторять эти доказательства? Достаточно и одного признанного свидетельства; нежелающему принимать их — не хватит и тысячи» [⁴⁵].

После того как Марри помешал Е.П.Б. проникнуть в Тибет, она покидает Индию. Князю Дондукову-Корсакову она объясняет, что, когда учитель написал ей: "Поезжай в Европу и занимайся там чем хочешь, но будь готова вернуться в любую минуту", она взяла "билет на Гвалиор, который потерпел крушение у мыса Доброй Надежды; но меня, — пишет она, — и ещё около двадцати пассажиров спасли" [⁴⁶]. Больше об этом происшествии ничего не известно.

«Лицо у неё было круглое, как луна, — такая форма высоко ценится на Востоке; глаза ясные и чистые, мягкие, как у газели, когда она спокойна, но вспыхивающие по-змеиному, когда она сердится или возбуждена. Лет до тридцати она сохраняла девичью фигуру, гибкую, мускулистую и хорошо сложённую, способную радовать глаз художника. Руки и ноги у неё были маленькие и изящные, как у нежной девушки... Устоять перед ней было невозможно, всего за одну беседу она способна покорить любого человека, успевшего приобрести достаточно жизненного опыта, чтобы не считать себя центром мироздания. Её мало трогало мужское восхищение, говорит Росон. Он увидел её "неутомимой искательницей знания, постоянно работающей и неудовлетворённой. Больше света, больше фактов, прогрессивные теории, различные гипотезы, новые предположения — постоянное устремление к идеалу» [⁵¹].

«Гляжу на запад с берегов Калифорнии,

Вопрошаю, не ведая усталости, ищу ещё не найденное.

Я дитя, очень старое... в сторону отчего дома... в дальнюю даль смотрю,

Смотрю с берегов моего Западного моря, круг почти завершен;

Потому что отправившись на Запад из Индостана, из Кашмирских долин...

Долго бродил я с тех пор, обошёл весь земной шар,

И вот теперь снова гляжу в сторону дома, довольный и радостный,

Но где же то, за чем я отправился в путь так давно?

И почему оно до сих пор не найдено?» [⁵⁶].

«Когда, много лет тому назад, мы^* первый раз путешествовали по Востоку, исследуя тайники его покинутых святилищ, два мучительных и постоянно приходящих на ум вопроса угнетали наш ум: Где, кто, что есть БОГ? Кто видел когда-нибудь БЕССМЕРТНЫЙ ДУХ человеческий и смог убедиться в бессмертии человека? Стремясь изо всех сил разрешить эти ставящие в тупик вопросы, мы именно тогда и соприкоснулись с некоторыми людьми, наделёнными такими таинственными силами и такими глубокими познаниями, что поистине мы можем назвать их мудрецами Востока... Они показали нам, что при объединении науки с религией (курсив наш. — С. К.) существование Бога и бессмертие человеческого духа могут быть доказаны так же, как теорема Евклида. В первый раз мы убедились, что в восточной философии нет места ни для какой другой веры, кроме абсолютной и непоколебимой веры во всемогущество собственного бессмертного Я человека. Нас учили, что всемогущество это проистекает из родства человеческого духа со Всемирной Душою — Богом! И тот, говорили нам, не может быть доказан ничем иным, кроме духа человеческого. Человек-дух свидетельствует о Боге-духе, как одна капля воды свидетельствует об источнике, откуда она, должно быть, произошла».

Потому, говорит она, когда встречаешь такого человека, подобного этим мудрецам Востока,

«обнаруживающего огромные способности, управляющего силами природы и открывающего взору мир духа, мыслящий ум преисполняется уверенностью, что если такое под силу духовному эго одного человека, то способности ДУХА-ОТЦА^**58 должны быть, соответственно, необъятными — так целый океан размерами и мощью неизмеримо превосходит отдельную каплю. Ex nihilo nihil fit^***, свидетельствуйте о душе человека её чудесными силами — и вы свидетельствуете о Боге!.. Такое знание бесценно; и оно оставалось скрытым только от тех, кто пренебрегал им, осмеивал его или отрицал его существование» [⁵⁹].

Относительно своего пребывания в Индии в 1856 году Е.П.Б. писала Синнетту: "Ездила с места на место, никогда не называла себя русской, и люди считали меня той, кем мне хотелось... Вздумай я описать моё пребывание в Индии только в том году, вышла бы целая книга" [⁶⁰].

Часть этого путешествия действительно вошла в книгу "Из пещер и дебрей Индостана"[⁶¹]. Она составлена из очерков, написанных ею в период с 1879 по 1886 год под псевдонимом Радда-Бай и впервые появившихся в Московских ведомостях, редактором которых был известный журналист М.Н. Катков. Статьи вызвали такой интерес, что в 1883 году Катков переиздал их в приложении к "Русскому вестнику", а потом опубликовал новые письма, написанные специально для этого журнала.[⁶²] Е.П.Б. в беллетристической форме описывала свои путешествия с учителем, который выведен в книге под именем Гулаб-Синг. "Приводимые мной факты и персонажи подлинны, — пишет она Синнетту, — я просто собрала вместе в трёх-четырёх-месячном отрезке времени события и случаи, происходившие на протяжении ряда лет, равно как и часть феноменов, которые показывал мне Учитель" [⁶³]. Многие из них, по её словам, относятся к её второму посещению Индии. Хотя 3. Венгерова весьма критически относится к некоторым сторонам деятельности Блаватской, эту её книгу об Индии она характеризует в очень лестных выражениях:

«"Из пещер и дебрей Индостана" нельзя включить в разряд обыкновенных, более или менее живописных описаний заморских стран. Автор — не любопытствующий турист, описывающий виденные им диковины, а, скорее, член научной экспедиции, задавшийся целью изучить основы истории человечества в застывшей цивилизации Индии. Эта специальная цель проглядывает во всех описаниях Радды-Бай и придаёт им своеобразную прелесть. Всё, что свидетельствует о великом прошлом ныне порабощенной нации, выдвигается автором на первый план. Просто, но в высшей степени художественно описывает она гениальные постройки, покрывающие Индию с незапамятных времён и на которые протекающие тысячелетия не имеют никакого влияния... Но более чем все произведения искусства, свидетельствующие о высоте цивилизации индусов, более чем пышная природа страны, где действительность превосходит самое пылкое воображение, Блаватскую занимает внутренний быт туземцев. Она имела возможность близко изучать их жизнь и ознакомиться с их пониманием вещей, так как селилась повсюду, куда приезжала, не в европейских частях городов, а в чисто индийских домах (бенглоу) среди туземцев... Читая её книгу, нельзя забывать ни на минуту, что Радда-Бай — прежде всего теософка, что она отправилась в Индию в поисках за сокровенными знаниями Востока и что её внимание прежде всего останавливают учения индийских мудрецов... Особенно же её занимает таинственная секта радж-йогов, святых мудрецов, которые особым напряжением своих духовных сил, чем-то вроде многолетней душевной гимнастики, доходят до умения совершать несомненные чудеса: так, лично знакомый Блаватской радж-йог Гулаб-Синг... отвечал на вопросы, которые Блаватская задавала ему лишь мысленно, исчезал и появлялся совершенно неожиданно для всех, открывал им в горах таинственные входы, чрез которые они попадали в дивные подземные храмы и т. д. И всё это он совершал просто, стараясь каждый раз объяснить естественным путём свои действия. Многие из описываемых Блаватской чудес Гулаб-Синга напоминают позднейшие феномены самой Блаватской. Не от таинственного ли Гулаб-Синга позаимствовалась она умением "создавать" и дезинтегрировать предметы?» [⁶⁴].
Не сумев проникнуть в Тибет через Непал во время первого посещения Индии, Е.П.Б. предпринимает новую попытку пробраться туда через Кашмир. К сообщению о встрече с генерал-майором Марри, помешавшем ей в первый раз, полковник Олкотт добавляет:

«Следы другой её попытки проникнуть в Тибет я обнаружил во время одной из моих деловых поездок по Северной Индии, благодаря одному индийскому господину из Барели (?). В первый же раз, когда Е.П.Б. оказалась на этой станции после нашего приезда в Индию [в 1879 г.], этот господин признал в ней ту европейскую леди, которая была его гостьей мною лет назад, когда направлялась на север, чтобы попытаться проникнуть в Тибет через Кашмир. Они мило поболтали о старых временах» [⁶⁵].

«"Зачем он [талисман] тебе, и в чём его достоинства?" — такой вопрос мы часто задавали нашему проводнику. На это он никогда не отвечал прямо, но уклонялся от объяснений, обещая, что как только представится случай и мы будем одни, он попросит камень ответить за него... Но день, когда камень "заговорил", настал очень скоро. Это произошло в самый критический час жизни автора этих строк, когда бродяжническая натура путешественницы увлекла её в далёкие края, где цивилизация неведома, а безопасность не может быть гарантирована и на час»

Однажды, когда все кочевники ушли из юрты, чтобы присутствовать при ламаистской церемонии, Е.П.Б. напомнила шаману о его обещании.

«...Сунув руку за пазуху, он вынул оттуда камешек размером с грецкий орех и, осторожно развернув его, поспешно, как показалось, проглотил его. Через несколько мгновений его конечности похолодели, тело утратило гибкость — и он упал, холодный и неподвижный как труп. Если бы не слабое подёргивание его губ при каждом задаваемом вопросе, то эта сцена могла бы вызвать смятение, более того — ужас... В течение более чем двух часов нам были даны самые что ни на есть веские, недвусмысленные доказательства, что астральная душа шамана путешествовала, повинуясь нашему не высказанному вслух желанию»

Е.П.Б. попросила навестить её давнюю приятельницу, знатную румынку из Валахии, и обратить мысли этой дамы к ней. "Голос, который, казалось, исходил из самых недр земли", сообщил, что старая барыня сидит в саду и читает письмо. Е.П.Б. быстро отыскала записную книжку и карандаш и записала содержание письма, которое диктовалось медленно, чтобы она могла на слух записать слова на валашском языке, которого не знала. Через девять месяцев она получила письмо от своей валашской приятельницы в ответ на своё послание, куда она вложила страницу из записной книжки и в котором спрашивала свою подругу, что она делала в тот день, описав виденную ею сцену. Женщина эта, хотя и была предрасположена к мистике, совершенно не верила "в оккультные феномены подобного рода"; она ответила, что "в то утро она сидела в саду, занимаясь прозаическим делом — варила варенье; письмо, присланное ей, слово в слово повторило письмо, полученное ею от её брата; внезапно — вследствие жары, как она думала, — она упала в обморок и отчётливо запомнила, что ей привиделась автор этих строк в пустынной местности (которую она подробно описала), сидящая, как она выразилась, под "цыганской палаткой". "Отныне, — добавила она, — я более не могу сомневаться!". Е.П.Б. продолжает:

«Но наш опыт получил ещё более убедительное подтверждение. Мы направили внутреннее эго шамана к тому самому другу, о котором уже упоминали в этой главе, — к качи из Лхасы, который постоянно совершает поездки в Британскую Индию и обратно. Мы знаем, что он был извещен о нашем критическом положении в пустыне, так как несколькими часами спустя пришла помощь и мы были спасены отрядом из двадцати пяти всадников, посланных их начальником разыскать нас в том самом месте, где мы находились, о котором ни один живой человек, обладающий обычными способностями, не мог бы узнать. Во главе этого эскорта был Шаберон, "адепт", которого мы ни до, ни после этого не видели, ибо он никогда не покидал своего сумэ (ламаистского монастыря), доступа в который у нас не было. Но он был личным другом этого качи» [⁶⁷]