Сколько миллиметров до Луны?
жүктеу/скачать 0.84 Mb.
|
| В России единой службы по борьбе с кражами произведений искусства нет, но специальные отделы созданы в системе МВД и ФСБ. В аналитической работе им активно помогает Министерство культуры. Все большую роль играют не только национальные полиции, но и Международная организация уголовной полиции — Интерпол. С 1991 года Национальное центральное бюро Интерпола успешно работает и в России. Например, в августе 2005 года с его помощью удалось вернуть в Россию икону XVI века «Богоматерь Одигитрия», украденную в 1994 году из музея в Устюжне.
В условиях глобализации мира основным оружием борьбы с кражами произведений искусства становится не пистолет полицейского, а компьютер исследователя. В 1991 году в Лондоне отставной полицейский Джеймс Эмсон организовал Art Lost Register — «Реестр пропавших произведений искусства». Эта частная фирма начиналась всего с восьми человек. На ноги ей помогли встать страховые компании, по которым особенно больно ударила волна ограблений. Основа работы ALR — компьютерный банк данных почти на 120 000 пропавших произведений. Сотрудники фирмы «отслеживают» краденые вещи на безбрежном антикварном рынке во всем мире, используя открытые источники информации: Интернет, каталоги, прессу. Услугами ALR пользуются более 270 страховых компаний. Кроме них в число клиентов входят аукционные дома и частные коллекционеры, которые при покупке не хотят «налететь» на краденые произведения. Доступ полиции к данным свободен. Уже действуют отделения ALR в Нью-Йорке, Кёльне и Санкт-Петербурге. Благодаря фирме было обнаружено больше 3 000 краденых вещей. ALR теперь не одинок. Свои реестры ведут полиции многих стран. База данных «Антиквариат» имеется и в МВД России, в ней собрана информация на 48 тысяч украденных в нашей стране произведений. Банк данных в Генеральном секретариате в Лионе активно пополняет Интерпол. Ежегодно он выпускает диск с данными на 20 000 самых ценных утрат. Главная задача сегодня — унифицировать информацию о кражах и максимально расширить и ускорить ее распространение. Именно от этого сейчас зависит, переиграют ли сыщики воров, которые научились быстро вывозить краденое за границу и продавать подальше от места совершения преступления. Пока же сообщения прессы о художественных кражах напоминают сводки боевых действий. Григорий Козлов Ураган по имени Лола Судьба этой женщины — сплошь коллизия. Подобно вихрю, она пронеслась по пяти континентам, едва не стала королевой и умерла в бедняцкой каморке. Определенно над ней тяготел рок — ее поклонники погибали один за другим, и сама она так и не узнала счастья в любви. Ее слава гремела повсюду, а сегодня от нее остались только пара нечетких фото, полные вымыслов мемуары и горделивая фраза: «Лола берет все, что она хочет». Девушка из харчевни Биография Лолы похожа на череду картинок в «волшебном фонаре». Меняются города, страны, избранники, а она летит мимо них, не в силах остановиться. Именно так изобразил ее жизнь немецко-французский режиссер Макс Офюльс в своем фильме 1955 года. Картина с богатыми декорациями и звездными актерами была обречена на успех, но почему-то провалилась в прокате. Молодая актриса Мартина Кароль, сыгравшая героиню, покончила с собой. Два года спустя, не выдержав насмешек, умер и режиссер — последняя жертва проклятия Лолы Монтес. Впрочем, эти имя и фамилия никогда ей не принадлежали. Черноволосую смуглянку, родившуюся в ирландском графстве Слайго, звали совсем иначе — Элизабет Розанна Джилберт. В мемуарах она утверждала, что по отцу была ирландкой, а по матери происходила от древнего рода испанских графов Парис-и-Монтес. Среди ее предков могли и правда оказаться испанцы или французы, иначе откуда взялась ее экзотическая для Ирландии внешность? Однако мать ее звали Элиза Оливер, и она была внебрачной дочерью хозяйки харчевни и заезжего дворянина. Устав от бесконечной работы по хозяйству и попреков матери, Элиза в пятнадцать лет сбежала из дому с молодым офицером Джоном Джилбертом. В феврале 1821 года у них родилась дочь. А два года спустя Джона с его полком перевели в Индию, куда отправилась и Элиза с маленькой дочкой. Индия того времени была для англичан настоящим Эльдорадо, откуда вчерашние нищие возвращались богачами. Ходили слухи о затерянных в джунглях городах, о статуях богов из чистого золота, о сундуках, полных рубинов и алмазов. Легенды молчали о другом: здешний климат, губительный для европейца, мог одновременно с болезнями в считанные дни свести человека в могилу. Так случилось и с лейтенантом Джилбертом, умершим от холеры через месяц жизни в Индии. Симпатичная молодая вдова горевала недолго: на нее уже обратил внимание командир полка Джеймс Крейги. Через месяц они обвенчались, а маленькую Элизабет, чтобы не мешала, отправили в Шотландию к родственникам Джеймса. Там она прожила до восьми лет, пока не поступила в пансион для девочек в городе Бат. По дошедшим до нас слухам, жилось ей в эти годы невесело. И дома, и в школе ее часто наказывали, и было за что: Бетти дерзила старшим, таскала сладости и виртуозно врала, когда ее пытались уличить. Подруг у нее почти не было, поскольку в любой компании она пыталась верховодить, а на тех, кто с этим не соглашался, бросалась с кулаками. В шестнадцать лет Бетти поступила так же, как ее мать, — завела роман с лейтенантом Томасом Джеймсом и бежала с ним из постылой школы в Ирландию, где они и обвенчались. Но на этом совпадения не кончились. Год спустя лейтенант получил назначение в Индию и вместе с молодой женой отбыл в Калькутту. После серой Англии возвращение в индийскую сказку стало для Бетти праздником. Пока ее муж по жаре и пыли гонялся за разбойниками, она вела светскую жизнь в райских садах Симлы в кругу британских офицеров и их жен. От скуки она начала учиться танцам и добилась редких успехов, — кроме гибкого тела и сильных ног у нее было врожденное чувство ритма. Говорят, она даже брала уроки у индийских танцовщиц-девадаси, заимствовав у них те экзотические па, которыми позже покоряла Европу. Сначала ею пленился юный лорд Леннокс, наследник богатого состояния. С ним она совершала конные прогулки по окрестным холмам, а потом отправилась в Англию якобы навестить родню. На корабле Леннокс и Бетти делили общую каюту, а по прибытии в Портсмут сняли один гостиничный номер. Кто-то известил об этом Джеймса, и вскоре в Англию прилетело письмо, в котором обманутый муж требовал развода. Вдобавок он подал в суд на лорда и сумел взыскать с него сто фунтов за моральный ущерб. Пока тянулся процесс, Бетти укатила подальше от сплетен — в Севилью, где начала всерьез учиться испанским танцам. Ее расчет был верен: все испанское входило в моду. Зажигательные хота и качуча в эпоху романтизма были так же популярны, как прежде чинные французские менуэты. Бетти училась у старой цыганки, которой она напомнила рано умершую дочь. Покойную звали Лолой, сокращенно от Долорес, и старуха дала это имя своей ученице. Бетти, уже говорившая по-испански, взяла этот звучный псевдоним, добавив к нему невесть откуда взявшуюся фамилию Монтес. Денег на возвращение домой у нее не было. Выручил британский консул лорд Малмсбери, которому Бетти, отныне Лола, поведала очередную жалостную историю. В Англию они, как водится, отправились в общей каюте, а на берегу щедрый лорд выдал ей деньги на покупку бальных платьев. В июне 1843 года «испанская танцовщица Лола Монтес» впервые появилась на сцене Королевского театра в Лондоне. Ничего подобного зрители еще не видели. В каждом движении Лолы скрывалась затаенная страсть. Вдобавок она, как учили цыганки, то приподнимала пальцами юбку, то обнажала нежное плечо. Отсюда и пошли легенды, что она танцевала чуть ли не раздетой. Такого никогда не было — просто распаленная фантазия зрителей принимала желаемое за действительное. Уже в первый вечер балетоманы, забыв обо всем, забросали дебютантку букетами, предназначенными для других артистов. Правда, вскоре случился скандал — посреди представления раздался крик: «Да какая это испанка? Это же Бетти Джеймс!» Но поклонники Лолы быстро вытолкали непрошеного разоблачителя. На следующий день газета «Иллюстрированные новости» писала: «Ее талия изящна, каждое движение продиктовано врожденным чувством ритма, темные глаза лучатся, вызывая восторг зрителей». Парижские тайны Тем не менее Лоле приходилось быть осторожной: в Лондоне хватало людей, способных ее опознать. К тому же богатых поклонников лучше было искать на континенте. Она записывала в дневник: «Я пришла к выводу, что мне надо подцепить какого-нибудь принца», — и отправилась в Германию, где принцев на квадратный километр было больше, чем в любой другой стране. Летом 1843 года она танцевала «Севильского цирюльника» в Дрездене, а осенью отправилась в Берлин, куда собирался с визитом русский царь Николай I. В мемуарах она пишет, что не только выступала перед Николаем, но и общалась с ним наедине, что весьма сомнительно. Царь хоть и славился пристрастием к балеринам, но вряд ли стал бы заводить роман с подозрительной особой, которую многие считали еще и шпионкой. Во всяком случае, Лолу, прибывшую в русскую Варшаву, выслали сразу после первого представления. Выслали и из Берлина, где она во время парада хлестнула плетью жандарма, который пытался не пустить ее в ложу почетных гостей. В Дрездене композитор Вагнер познакомил ее с другим музыкальным гением — Ференцем Листом. Знаменитый венгр, которому было 33 года, покорил Лолу красотой и талантом. Весной 1845 года они вместе отправились в Париж, но вскоре расстались по взаимному согласию. Ее разочаровало то, что Лист оказался совсем не богат, а его напугал ее неистовый темперамент: он жаловался друзьям, что не высыпается и не может сочинять музыку. Зато по его протекции Лолу взяли танцевать на сцене знаменитой Гранд-опера. Здесь восторгам тоже не было предела. Критик Гюстав Клодин писал: «Лола была настоящей соблазнительницей. В ее облике было что-то притягивающее и чувственное. Ее кожа необыкновенно бела, волосы волнистые, глаза дикие, дышащие необузданной страстью, а ее рот напоминает плод спелого граната». Другие очевидцы отмечают: Лола была чудо как хороша, и портил ее только чересчур длинный нос. И тогда, и намного позже она отличалась отменным здоровьем и могла танцевать без устали пять-шесть часов подряд. Ею восхищались Бальзак, Дюма, Теофиль Готье. Но писатели были бедны, а люди с деньгами мало интересовались танцовщицей — в Париже, столице красоты, к их услугам были лучшие куртизанки со всей Европы. Хватало здесь и испанок, которые быстро заметили, что их «землячка» говорит с жутким акцентом, да и с испанскими танцами обращается чересчур вольно. Она, например, причисляла к ним итальянскую тарантеллу, которой по своему обычаю придала буйно-эротический характер. Целая серия язвительных статей едва не уничтожила карьеру Лолы. Спасти ее мог только Александр Дюжарье — самый влиятельный театральный критик Парижа. Лола взялась за его осаду по всем правилам. Узнав, что он каждое утро совершает конный променад в Люксембургском саду, она одолжила у друзей лошадку и, словно невзначай, столкнулась с критиком во время прогулки. Испуг, падение, стройная ножка, мелькнувшая из-под поднятой ветром юбки… Их прогулки стали регулярными, а вскоре Лола переехала в квартиру Дюжарье. Он был очарован и даже решил жениться на ней. Но почему-то дела его не ладились: статьи утратили привычный блеск, а влиятельные друзья стали избегать его, узнав о романе с танцоркой. Возможно, они знали то, на что влюбленный Дюжарье закрывал глаза, — параллельно с ним Лола кружила голову еще нескольким парижским богачам. Как-то на балу другой влиятельный критик, Жан де Боваллон, попытался раскрыть коллеге глаза, но тот оскорбил его и вызвал на дуэль. Протрезвев, он пробовал пойти на мировую — Боваллон слыл одним из лучших стрелков в Париже, — но было уже поздно. Журналист был убит, и его друзья обвиняли в случившемся «проклятую испанку». Добрый Дюма сумел защитить ее и даже помог получить часть завещанного ей наследства Дюжарье, но Францию пришлось покинуть. Теперь путь Лолы лежал в Баварию, где правил король Людвиг I, большой романтик и театрал. Влюбленный король В Мюнхене, куда Лола прибыла в сентябре 1846 года, на нее не обратили никакого внимания. Тогда она пришла в канцелярию дворца с просьбой об аудиенции, но получила оскорбительный отказ. После чего Лола решила действовать по-своему: она просто ворвалась в приемную монарха и завязала драку с его камердинером, пытавшимся ее задержать. Пришедший на шум Людвиг был поражен, увидев красавицу в испанской одежде. Несколько дней спустя он сделал ее первой балериной королевского театра, а придворному художнику Штилеру велел нарисовать портрет танцовщицы, который и сегодня украшает Мюнхенскую галерею. Современный биограф Лолы Брюс Сеймур считает эту историю выдуманной, поясняя, что на самом деле, желая пробиться к королю, авантюристка стала любовницей его адъютанта Фридриха Нусхаммера. Он-то и ввел Лолу во дворец, где она сумела очаровать его величество. Людвигу было уже под шестьдесят, у него было четверо взрослых сыновей, и только что родился внук — будущий король Людвиг II. Его некрасивая и богомольная жена Тереза Шарлотта давно жила отдельно, и никто не мешал королю кинуться в омут поздней любви. Он писал старому другу: «Я могу сравнить себя с Везувием, который считался потухшим и вдруг начал свое извержение. Я охвачен чувством любви, как двадцатилетний юноша. Я почти потерял аппетит и сон, кровь лихорадочно бурлит во мне». Скоро король начал строить для своей пассии дворец в центре города, ставший одним из красивейших зданий Мюнхена. У танцовщицы появился свой салон, где собирался цвет местного общества. Вокруг нее сплотились прихлебатели, пытавшиеся урвать свой кусок денег и власти. Часть из них составила кружок «аллеманов», члены которого охраняли Лолу во время прогулок по городу. Впрочем, она и сама могла за себя постоять и без колебаний пускала в ход хлыст. Однажды досталось даже обер-почтмейстеру, который недостаточно быстро уступил дорогу ее экипажу. Полиция составила протокол о ее недопустимом поведении, но фаворитка со смехом разорвала его в клочья. Вольно или невольно подражая знаменитой Жорж Санд, Лола прогуливалась по городу в брюках, с сигаркой во рту и неизменным хлыстом, торчащим из-за голенища начищенных сапог. Но то, что терпели в Париже, не могло сойти с рук в консервативном Мюнхене. Особенно когда ослепленный страстью король даровал ей титул графини Ландсфельд. Кабинет министров направил монарху меморандум, в котором говорилось: «Сир, из-за вашего решения даровать госпоже Монтес дворянство страна оказалась в трудном положении. Уважение к трону и власти ослабевает, со всех сторон слышатся насмешки в ваш адрес». Министры предложили королю выбор: высылка Лолы или отставка всего кабинета. Людвиг выбрал последнее. А когда студенты вышли на демонстрацию против «иностранной чертовки», приказал на год закрыть университет. В бесчисленных письмах король просил «свою возлюбленную Лолиту» вести себя немного осторожнее. Но она только подливала масла в огонь, продолжая носиться по мюнхенским улицам с хлыстом и чуть ли не в глаза называть министров «чванливыми немецкими ослами». Когда к ее балкону явилась очередная демонстрация, она вышла к ней полураздетой с бутылкой шампанского и издевательски выпила бокал за ее «добрых баварских подданных». Разнесся слух, что король вот-вот женится на ней. Такого издевательства терпеть не стали: 11 февраля 1848 года народ осадил дворец фаворитки на Барерштрассе. Людвиг сам явился защищать любимую и был ранен камнями, брошенными из толпы. А Лолы во дворце и след простыл — она успела бежать в загородное поместье Блютенбург. Под давлением толпы королю пришлось издать указ о высылке возмутительницы спокойствия. Но этим дело не кончилось: от него потребовали свободы слова, собраний и так далее. Вскоре Людвиг отрекся от престола, а революция перекинулась на Париж, потом на Берлин… и далее. Сама того не желая, графиня фон Ландсфельд бросила первый камешек, породивший лавину всеевропейской смуты 1848 года. Она уехала в Швейцарию, король — в свой горный замок, но между ними продолжали сновать почтальоны. Летом того же года Лола писала из Парижа: «Если бы ты знал, как остаться без средств к существованию. Если ты не пришлешь мне денег, я или убью себя, или сойду с ума. Мне необходимо не менее 5 000 франков. Твоя верная Лолита». В конце года пришло письмо из Лондона: «Ты должен мне тотчас перевести деньги в Англию. Я боюсь оказаться нищей, все время должна бояться за завтрашний день. Мне нравится, что ты думаешь о моем замужестве, но не забудь, что мои лучшие годы прошли». Видимо, совет короля не прошел даром. В июне 1849 года в путь отправилось новое письмо: «Я выхожу замуж по необходимости, но предупредила своего будущего мужа, что люблю только тебя». Очередным «счастливцем» оказался 30-летний богатый наследник Джордж Траффорд Хилд. Брак с ним состоял из сплошных ссор, и год спустя во время их поездки в Барселону Лола попыталась ударить супруга ножом. Бросив ее, он вернулся домой, а в Баварию полетело новое отчаянное письмо: «Муж оставил меня без средств к существованию. Думаю только о тебе, хотя у меня нет денег даже на пару обуви. Приеду сразу, если ты мне разрешишь». Лишенный всякой власти, Людвиг не мог ничего разрешить бывшей подруге, а денег, которые он выкраивал для нее из своей пенсии, ей не хватало. Скоро в письмах начали появляться плохо скрытые угрозы: «Многие издатели предлагают мне большие деньги за публикацию твоих писем ко мне… Помни, человек становится способным на все, если его к этому принуждают». Потеряв надежду на королевские сокровища, Лола сумела помириться с Хилдом, но неожиданно ее арестовали за двоемужество: оказалось, что она так и не удосужилась расторгнуть свой первый брак. Весной 1850-го освобожденная под залог авантюристка надолго покинула берега Альбиона. Ее ждал Париж, где она при помощи нового любовника Огюста Папона вплотную занялась шантажом Людвига. Несколько раз Папон являлся к бывшему монарху с угрозами и вытягивал у него солидные суммы. Между делом он написал и издал «Правдивую историю знаменитой Лолы Монтес», поделив гонорар за книжку с ее героиней. Лоле исполнилось тридцать, но она по-прежнему выглядела юной и красивой. Правда, танцевать почти перестала, проводя время в ресторанах и кабаре. Не раз ее видели пьяной, а однажды она в толпе народа скинула с себя платье, доказывая какому-то маловеру, что сохранила девическую стройность. После этого случая друзья едва спасли ее от высылки из Парижа. В марте 1851 года она пережила некое «озарение», поняв, что жила неправильно. Вскоре к Людвигу явился ее посланец О'Брайен, передавший королю бесценный дар — все его письма к Лоле, которые она отдала безвозмездно. Растроганный монарх все же уплатил бывшей возлюбленной последний взнос в 5 000 франков — позже эта история нашла отражение в рассказе Конана Дойла «Скандал в Богемии». После этого у танцовщицы состоялось бурное объяснение с Папоном, потерявшим из-за нее источник доходов. Разъяренный шантажист хлопнул дверью, а несколько лет спустя, полностью разоренный, покончил с собой. Не лучше судьба обошлась и с Хилдом: он был уволен из армии, покинул родину и умер в нищете в Португалии. «Проклятие Лолы» продолжало действовать. Золото и лихорадка Пережив кризис, Лола не только обратилась к религии, но и вернулась к танцам. С утра до ночи она тренировалась, восстанавливая былую форму, но одолеть молодых соперниц было почти невозможно. Тут на сцене появился бойкий американец Эдвард Уиллис, предложивший танцовщице перебраться в США. «Мадам, наша страна богата, а знаменитостей к нам приезжает мало. Если они увидят знаменитую Лолу Монтес, то забросают ее долларами». Почему-то Лола поверила и в декабре 1851 года сошла с парохода в нью-йоркском порту. Америка ее разочаровала. Правда, в первые дни ей устроили горячий прием, но скоро оказалось, что жители Нового Света не слишком интересуются культурой. Зрители свистели в знак одобрения, сплевывали на пол табачную жвачку и спрашивали, знакома ли она с королевой Викторией. Она называла им своих друзей — Листа, Вагнера, Бальзака, — но эти имена им ни о чем не говорили. Пугала ее и суровость здешних нравов. Когда она попыталась по привычке внести в свои танцы побольше эротики, газеты пригрозили ей отлучением от церкви. Средства Лолы таяли. Оказалось, что Уиллис обирал ее, присваивая большую часть гонораров. Прогнав импресарио, она отправилась на Запад, откуда о ней доносились странные слухи. Говорили, что она, одевшись в белое, читает лекции на религиозные темы, что выступает в дешевых балаганах, за гроши рассказывая о своих любовных приключениях, что она была похищена индейцами и стала их королевой. На самом деле она отправилась в Сан-Франциско, где набирала силу «золотая лихорадка». Там Лола с успехом танцевала в местном театре, а потом неожиданно вышла замуж за журналиста Патрика Халла. Их брак продлился всего месяц, причем причиной развода опять стали бурные скандалы. Халл не миновал общей участи: этот крепкий молодой мужчина впал в депрессию, начал пить и четыре года спустя умер от цирроза. Лола же после развода поселилась в тихом городке Грасс-Валли в Калифорнии. Занималась тем, что учила музыке и танцам дочерей разбогатевших искателей золота. Богатства ей это не принесло, но хватало на безбедную жизнь в белом доме с палисадником, где можно было тихо стариться и писать мемуары. Но ураган по имени Лола продолжал буйствовать: через год она уехала из города вместе с молодым золотодобытчиком Саузвиком. В Сан-Франциско он бросил ее, а через пару лет разорился и пустил пулю в лоб. Лола осталась одна на краю Тихого океана без денег и перспектив. И снова подвернулся ловкий импресарио, предложивший ей гастроли на краю света — в Австралии. Там было то же, что в Калифорнии: поселки золотоискателей, годами не видевших женщин. Истекая потом от немыслимой жары, она танцевала перед ними качучу, и они жадно раздевали ее взглядом. На всякий случай рядом дежурил актер Ноэл Фоллин с револьвером в руке. Он стал последней любовью Лолы, а через год, возвращаясь в Штаты, утонул вместе с пароходом. Сама Лола прожила в Австралии до конца 1856 года. Скопив там солидную сумму, она вернулась в Нью-Йорк с новыми спектаклями. Потом отправилась за океан и вновь посетила Лондон, Париж и берега Ирландии, которые уже не чувствовала родными. Встретилась с матерью — грузной пожилой женщиной, давно похоронившей мужа. Узнала, что ее собственный муж, так и не получивший от нее развода, не может из-за этого жениться на женщине, с которой живет уже много лет. Его дети считались незаконнорожденными. У самой Лолы детей так и не появилось, и она часто жалела, что ее дом не наполняют их голоса. Впрочем, у нее и дома-то не было — съемные квартиры в бесчисленных городах, куда ее забрасывала судьба. Последней остановкой танцовщицы стало двухкомнатное жилье в бедном пригороде Нью-Йорка, прозванном «Адской кухней». На Рождество она отправилась в церковь и простудилась на холодном ветру. Быстро развилась пневмония, и 17 января 1861 года Лола скончалась, завещав оставшиеся у нее деньги приюту для бездомных. Перед смертью она вспомнила свое настоящее имя: на могильной плите значится надпись «Элиза Джилберт». Лола Монтес не была забыта. Еще при жизни она стала героиней множества легенд, а после смерти воплотилась в персонажах литературы и кино. Лулу из драмы Франка Ведекинда, танцовщица Лола-Лола из «Голубого ангела» Джозефа фон Штернберга, чей образ блистательно воплотила Марлен Дитрих, наконец, набоковская Лолита — все они несут в себе черты мнимой испанки. Все это женщины-демоны, посланные в мир, чтобы сводить с ума и губить мужчин. Конечно, настоящая Лола не была демоном, но ее строптивый нрав и не знающий удержу эгоизм принесли немало бед ей самой и всем, кто оказался на ее пути. Иван Измайлов Черная тень на душе Каждый человек не единожды в жизни испытывал это тяжелое чувство. Те, кто уверяет, что им неведом страх, обманывают либо окружающих, либо себя, потому что человеку свойственно бояться. Страх — одна из древнейших эмоций в истории земной жизни. Он зародился в примитивной психике обитателей первичного океана сотни миллионов лет назад и по наследству достался человеку. В минуты реальной или мнимой опасности страх черной тенью накрывает сознание человека, делая его беспомощным или агрессивным, заставляя сомневаться в своих возможностях и отметая разумное объяснение происходящего. В условиях дикой природы страх играл роль «палочки-выручалочки» в той эволюционной программе выживания, которую американский физиолог Уолтер Бредфорд Кеннон исчерпывающе описал в своей работе «Борьба или Бегство». Именно от чувства, в критических ситуациях мобилизующего силы живого существа, во многом зависело его спасение, поскольку активность организма повышается за счет выброса в кровь адреналина, который, в свою очередь, улучшает снабжение мышц кислородом и питательными веществами. Кроме того, испуг и страх помогают лучше запоминать все неприятные составляющие событий. Ученые давно установили, что в такие моменты резко обостряется память и восстанавливаются забытые картины из прошлого. А значит, в следующий раз вы постараетесь избежать потенциально опасной ситуации. И, наконец, страх несет информационную нагрузку. Согласно теории, выдвинутой психофизиологом Павлом Симоновым, он крайне необходим для защиты от биологических или социальных «опасностей». Даже тогда, когда разумных оснований для принятия решения недостаточно, страх диктует стратегию поведения, посылая мозгу предупредительные сигналы (механизм этот, впрочем, пока не изучен). И основанная на таких сигналах реакция только на первый взгляд кажется избы точной и неэкономной. Как показывает опыт, игнорировать ее — себе дороже. жүктеу/скачать 0.84 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|