Социальная психология

Несмотря на то что психотерапия часто помогает людям, у которых возникли те или иные затруднения (Smith & others, 1980; Elkin, 1986), составление суждений клиническими психологами может породить новую проблему. Работающие в клиниках специалисты:

■ Могут легко убедить пациентов в никчемности диагнозов.

■ Часто становятся жертвами иллюзорной взаимосвязи.

■ Чересчур уверены в собственном анализе свершившегося факта.

■ Часто не принимают во внимание, что ошибочные диагнозы могут подтверждать сами себя.

Специалистам в области психического здоровья гораздо легче констатировать, чем действовать, — помните, что вербальное согласие клиентов с тем, что вы говорите, не является доказательством валидности ваших утверждений. Помните о тенденции видеть те взаимоотношения, которые вы ожидаете увидеть или которые закреплены яркими примерами, легко восстанавливающимися в вашей памяти. Больше полагайтесь на свои записи, чем на память. Помните, что хиндсайт — вещь соблазнительная: он может привести к самонадеянности, а иногда и к тому, что вы будете судить себя слишком строго, если не сумеете предвидеть результат. Остерегайтесь тенденции задавать вопросы, которые будут подтверждать правильность ваших предубеждений; принимайте во внимание противоположные идеи и проверяйте их (Garb, 1994).

Исследования иллюзорного мышления имеют скрытый смысл не только для специалистов в области психического здоровья, но и для всех психологов. То, что Льюис Томас (Lewis Thomas, 1978) сказал о биологии, можно отнести также и к психологии:

Психология едва переступила ту грань, за которой скрывается прозрение о положении человека. Невежественные в своем заблуждении, некоторые психологи ИЗОбоетаЮТ ТеоПИИ. чтобы заполнить пппбрлы п пптшянии Пп-пи tiumcimV .

Альберт Эйнштейн, 1973

104 ■ Часть I. Социальное мышление

ТОЧКА ЗРЕНИЯ

ВЗГЛЯД ВРАЧА

НА СОЦИАЛЬНУЮ ПСИХОЛОГИЮ

Чтение этой книги помогает мне понять поведение людей, которое я как специалист по онкологическим заболеваниям и главный врач больницы, у которого в подчинении большой штат медицинского персонала, постоянно наблюдаю. Несколько примеров. Записи в истории болезни иллюстрируют феномен «я знал это заранее». Врачи-рецензенты, оценивающие записи своих коллег, часто полагают задним числом, что такие проблемы, как рак или аппендицит, следует точно диагностировать и лечить как можно быстрее. Если вы знаете правильный диагноз, то легко обратиться к прошлому и в соответствии с этим интерпретировать ранние симптомы. Для многих врачей, которых я знаю, истинные мотивы выбора этой профессии — помощь людям, занятия наукой — скоро становятся «сверхоправданными» высокой оплатой. Радость пропадает. Внешнее вознаграждение становится причиной практики, и врач, утративший альтруистические мотивы, работает на увеличение «успеха», измеряемого доходом. «Предубеждение в пользу своего Я» присутствует всегда. Мы, врачи, охотно возда-

ем себе должное, когда дела идут хорошо. Когда что-то не ладится — диагноз, поставленный пациенту, не подтверждается, или состояние больного не улучшается, или он умирает, — мы приписываем неудачу чему-то другому: нам дали неадекватную информацию или случай был изначально безнадежен.

Я также наблюдаю много примеров «стойкости убеждений». Даже когда есть документально подтвержденные факты, скажем, о том, как передается СПИД, люди неизвестно почему будут упорно отстаивать ошибочное убеждение, что это просто болезнь «геев» или что есть опасность заражения от укуса комара. Поэтому стоит спросить себя: каким образом я могу более эффективно убедить людей в том, что им необходимо знать и как действовать? Действительно, наблюдая медицинские установки и то, как принимаются решения, у меня возникает чувство, что я нахожусь в гигантской практической лаборатории социальной психологии. В понимании, что происходит вокруг меня, неоценимую роль играет социально-психологическая способность проникать в суть вещей, и я бы настоятельно советовал студентам, желающим заняться медициной, изучить эту область.

интуитивное наблюдение поддерживает эти теории, даже если они взаимно противоположны. Следовательно, исследование иллюзорного мышления заставляет нас в очередной раз смириться с истинностью наших непроверенных размышлений. Это напоминает всем психологам-исследователям о том, что следует проверять свои предубеждения, прежде чем представлять их как истину. Поиск строгих фактов, даже если они угрожают взлелеянным иллюзиям, является целью любой-науки. Я не утверждаю, что научный метод может ответить на все вопросы человека. Есть вопросы, к которым он не может обращаться, и способы познания, которые ему не под силу. Но наука является средством для изучения утверждений о природе, включая природу человека. Предположения, которые подразумевают результаты наблюдения, лучше всего оцениваются систематическим наблюдением и экспериментом, что является самым главным в социальной психологии. Нам также необходима изобретательная одаренность, чтобы мы не проверяли исключительно банальности. Но какие бы уникальные и выдержавшие проверку временем методы проникновения в суть вещей ни предложила бы нам психология, они будут сокпушены психологами-

Глава 5. Социальное познание и здоровье человека ■ 205

исследователями, которые все оценивают в соответствии с требованиями. Наука всегда включает в себя взаимосвязь между интуицией и строгими тестами, между творческими догадками и скептицизмом.

РЕЗЮМЕ

Чтобы подытожить и применить принципы социального познания, которые обсуждались в предыдущих главах, в этой главе рассматривается некоторый вклад социальной психологии в понимание, лечение и суждение клинических психологов. Так как специалисты в области психического здоровья ставят диагноз и лечат своих клиентов, они могут усматривать иллюзорные взаимосвязи. Иногда, задним числом, очень просто объяснить трудности людей. И действительно, объяснение после свершившегося факта может привести к самонадеянности в медико-психологических суждениях. При взаимодействии с клиентами ошибочные диагнозы иногда бывают самоподтверждающимися, потому что интервьюеры стремятся искать и вспоминать информацию, которая сможет подкрепить то, что они искали.

Исследование ошибок, которые с такой легкостью могут вкрасться в интуитивные суждения, иллюстрирует необходимость строгой проверки интуитивных заключений. Научный метод не может ответить на все вопросы, так как сам уязвим для предубеждения. К счастью, однако, он может помочь нам отделить истину от лжи.

■ СОЦИАЛЬНОЕ ПОЗНАНИЕ

Как все мы знаем из опыта, для людей в состоянии депрессии характерен негативизм. Их взгляд на жизнь окрашен в мрачные тона. Людей с тяжелой формой депрессии — тех, кто чувствует никчемность, апатию, безразличие к друзьям и семье, не может нормально спать или есть, — негативное мышление приводит к саморазрушению. Чрезмерно пессимистичный взгляд на мир заставляет их преувеличенно переживать плохое и сводить до минимума хорошее. Молодая женщина в депрессии говорит: «Я никчемна и неадекватна. Я не могу успешно работать, потому что меня сковывают сомнения» (Burns, 1980, с. 29)

ИСКАЖЕНИЕ ИЛИ РЕАЛИЗМ?

Все ли люди в состоянии депрессии настроены неадекватно негативно? Чтобы узнать это, Лорен Аллой и Лин Эйбрамсон (Lauren Alloy & Lyn Abramson,

206 ■ Часть I. Социальное мышление

Депрессивный реализм:

тенденция людей, находящихся в легкой депрессии, составлять объективные (а не в пользу своего Я) суждения, атрибуции и прогнозы.

1979) провели сравнительный анализ между студентами с легкой формой депрессии и студентами в нормальном состоянии. Исследователи просили понаблюдать, связано ли нажатие кнопки с появлением света. К удивлению, испытуемые в состоянии депрессии были довольно точны в оценке их степени контроля. А студенты, чьи суждения были искажены, преувеличивали степень своего контроля.

Этот удивительный феномен депрессивного реализма под названием «печальный, но мудрый» можно найти в различных суждениях о собственном контроле или навыке (Ackermann & DeRubies, 1991; Alloy & others, 1990). Шелли Тейлор (Shelley Taylor, 1989, с. 214) поясняет: Нормальные люди преувеличивают то, насколько они компетентны и хорошо выглядят, а люди в состоянии депрессии — нет. Нормальные люди вспоминают свое прошлое в розовом свете. Люди в депрессии (если только она не тяжелая) более беспристрастно вспоминают свои успехи и неудачи. Нормальные люди описывают себя в основном позитивно. Люди в депрессии описывают свои и положительные, и отрицательные качества. Нормальные люди принимают похвалу за успешный результат и имеют тенденцию не брать на себя ответственность за неудачу. Люди в депрессии принимают на себя ответственность и за успех, и за неудачу. Нормальные люди преувеличивают контроль над тем, что происходит вокруг них. Люди в депрессии менее уязвимы к иллюзии контроля. Нормальные люди невероятно верят в то, что будущее преподнесет много хорошего и мало плохого. Люди в депрессии более реалистичны в восприятии будущего. Фактически, в отличие от нормальных людей, люди в депрессии всегда свободны от предубеждений преувеличенного самоуважения, иллюзии контроля и нереалистического видения будущего. Оказывается, высказывание «печальный, но мудрый» действительно применимо к депрессии.

В основе мышления людей в состоянии депрессии лежит атрибуция ответственности. Давайте подумаем: если вы провалились на экзамене и обвиняете в этом себя, то можете прийти к заключению, что вы глупы или ленивы, и впасть в депрессию. Если вы приписываете неудачу несправедливому отношению или другим обстоятельствам, находящимся вне вашего контроля, то, скорее всего, почувствуете злость. В более чем 100 исследованиях, в которых участвовало 15 000 испытуемых (Sweeney & others, 1986), у людей в состоянии депрессии легче можно было обнаружить негативный стиль объяснения, чем у людей

Глава 5. Социальное познание и здоровье человека ■ 207

без депрессии (рис. 5-1). Они с большей легкостью приписывали неудачу причинам устойчивым («Это будет продолжаться вечно»), глобальным («Так будет во всем, что я делаю») и внутренним («Я сам во всем виноват»). Результатом этого пессимистичного, сверхобобщенного, самообвиняющего мышления является, как говорят Эйбрамсон и ее коллеги (1989), депрессивное чувство безнадежности.

В отличие от такого депрессивного стиля объяснений, иллюзии в пользу своего Я выполняют адаптивную функцию. Несмотря на то что позитивные иллюзии могут привести к ложному оптимизму и самодовольству, они делают нас счастливыми, более продуктивными и менее озабоченными по поводу самого себя. Психическое здоровье, как заключают исследователи Шелли Тейлор и Джонатан Браун (Shelley Taylor & Jonathan Brown, 1988), является результатом «чрезмерно позитивной самооценки, преувеличенного восприятия контроля или мастерства и нереалистичного оптимизма».

НЕГАТИВНЫЕ МЫСЛИ:

ПРИЧИНА ИЛИ РЕЗУЛЬТАТ ДЕПРЕССИИ?

Когнитивный аккомпанемент депрессии ставит вопрос: что первично? Депрессивное настроение является причиной негативных мыслей, или негативные мысли вызывают депрессию?

Как мы видели в главе 3, наше настроение определенным образом накладывает отпечаток на мышление. Когда мы чувствуем себя счастливыми, то видим и вспоминаем хорошее. Но если наше настроение становится мрачным, то наши мысли начинают идти по другому пути. Розовые очки прячутся в футляр, а на свет извлекаются черные. Теперь плохое настроение вызывает в памяти негативные события (Bowe, 1987; Johnson & Magaro, 1987). Кажется, что наши взаимоотношения испортились, наш Я-образ ухудшился, наши надежды на будущее туманны, поступки людей отвратительны (Brown & Taylor, 1986; Mayer & Salovey, 1987). Таким обоазом. когла леппеггия няпягтярт ппгппминяшя и

Стиль объяснений:

208 ■ Часть I. Социальное мышление

ожидания становятся тяжелыми; когда депрессия идет на спад, мышление проясняется (Barnett & Gotlib, 1988; Kuiper & Higgins, 1985).

Эдвард Хирт и его коллеги (Edward Hirt, 1992), проведя исследование среди фанатов баскетбольной команды университета штата Индиана, продемонстрировали, как плохое настроение, вызванное отказом или поражением, может омрачить мышление. Исследователи, независимо от того, находились ли болельщики в депрессии по поводу проигрыша команды или ликовали по поводу победы, просили их спрогнозировать результаты предстоящих игр команды и свое собственное поведение. После поражения команды люди более мрачно оценивали не только ее будущее, но и свои собственные будущие результаты игры в дартс, решения анаграмм и свидания. Когда дела идут не так, как нам хочется, может показаться, что они никогда не станут лучше.

Депрессивное настроение влияет и на поведение. Замкнутый, хмурый и выражающий недовольство человек не добивается радости и сердечности от других. Стивен Стрек и Джеймс Коин (Stephen Strack & James Coyne, 1983) обнаружили, что люди в состоянии депрессии осознают, что другие не одобряют их поведения. Их пессимистичные взгляды и, особенно, их плохое настроение вызывали социальное отвержение (Carver & others, 1994). Депрессивное поведение может также вызвать ответную депрессию у других. Студенты колледжа, жившие в одной комнате с депрессивным человеком, тоже впадали в легкую депрессию (Burchill & Stiles, 1988; Joiner, 1994; Sanislow & others, 1989). Поэтому для людей в состоянии депрессии существует риск развода, увольнения с работы или нежелания общения со стороны других, что будет способствовать увеличению депрессии (Coyne & others, 1991; Gotlib & Lee, 1989; Sacco & Dunn, 1990). Они также могут выискивать людей, отзывающихся о них неблагожелательно, подтверждая и еще больше усиливая тем самым свой низкий Я-образ (Swann & others, 1991).

Поэтому состояние депрессии имеет когнитивный и поведенческий эффект. А есть ли у него также когнитивное начало?

Многие чувствуют депрессию, когда переживают тяжелые стрессы: потерю работы, развод или разрыв с близким человеком, страдания во время физической травмы — все, что подрывает чувство собственной значимости (Hamilton & others, 1993; Kendler & others, 1993). Такие грустные размышления могут быть адаптивными — прозрение, произошедшее во время депрессивной бездеятельности, может позже породить лучшие стратегии для взаимодействий с миром. Но люди, склонные к депрессии, реагируют на плохие события, сосредоточиваясь на себе и обвиняя себя (Pyszczynski & others, 1991; Wood & others, 1990a, 1990b). Их самоуважение быстро прыгает вверх, когда они чувствуют поддержку, и падает вниз, когда для них есть угроза (Butler & others, 1994).

Почему некоторые люди легко впадают в депрессию при малейшем стрессе? Новые данные предполагают, что негативный стиль объяснений влияет на депрессивные реакции. Колин Сакс и Дафна Бугенталь (Colin Sacks & Daphne Bugental, 1987) попросили нескольких молодых женщин познакомиться с незнакомым человеком, который иногда вел себя холодно и недружелюбно, моделируя неловкость в социальной ситуации. В отличие от оптимистично настроенных женщин, женщины с пессимистическим стилем объяснения — которые обычно приписывали плохие события устойчивым, глобальным и внутренним

Глава 5. Социальное познание и здоровье человека ■ 20?

«Когда мы учились на последнем курсе, нас поразило открытие, что популярные и медико-психологические знания о том, что люди, страдающие от депрессии, искажают реальность, никогда не проверялись. Мы еще больше удивились, когда наши собственные исследования обнаружили, что люди, не находящиеся в состоянии депрессии, часто искажают реальность — в оптимистическую сторону. Этот феномен депрессивного реализ-

делает ли реализм по отношению к самому себе и своему миру людей более уязвимыми к депрессии? Или реализм — это последствие депрессии?»

причинам — реагировали на социальную неудачу чувством депрессии. Кроме того, они вели себя более враждебно по отношению к другому человеку, которого встречали после. Негативные мысли привели их к реакции негативного настроения, вызвавшей негативное поведение.

Внелабораторные исследования детей, подростков и взрослых подтверждают, что те, у кого пессимистичный стиль объяснений, с большей вероятностью впадут в депрессию, если произойдут неприятные события (Alloy & Clements, 1992; Brown & Siegel, 1988; Nolen-Hoeksema & others, 1986). «Готовый рецепт для тяжелой депрессии — пессимизм, предшествующий неудаче», — замечает Мартин Селигман (Martin Seligman, 1991, с. 78). Более того, пациенты, которые после окончания психотерапии вышли из состояния депрессии, вследствие негативного стиля объяснений имеют тенденцию вернуться в «исходное состояние», если произойдут неприятные события (Seligman, 1992). Когда рецидив случается с человеком с оптимистичным стилем объяснения, он быстрее выздоравливает (Metalsky & others, 1993; Needles & Abramson, 1990). Считаете ли вы себя в состоянии контролировать такие негативные события, как финансовые проблемы, плохие оценки или социальное отвержение? Если да, то вы, вероятно, менее уязвимы к депрессии.

Исследователь Питер Левинзон (Peter Lewinsohn, 1985) со своими коллегами обобщил эти данные в логически последовательное представление о депрессии с психологической точки зрения. По их мнению, негативный Я-образ, атрибуции и ожидания человека в состоянии депрессии являются существенным звеном в порочном круге, который запускается негативными переживаниями — неудачей в учебе или профессиональной деятельности, семейным конфликтом или социальным отвержением (рис. 5-2). У тех, кто уязвим для депрессии, такие стрессы являются пусковым механизмом к грустным размышлениям, сосредоточенности на себе, самообвинению (Pyszczynski & others, 1991; Wood & others, 1990a, 1990b). Подобного рода размышления порождают депрессивное настроение, круто изменяющее мысли и поступки человека, которые, в свою очередь, подпитывают негативные переживания, самообвинение и депрессивное настроение. Депрессия, следовательно, одновременно является и причиной, и следствием негативного познания.

Мартин Селигман (Martin Seligman, 1991) полагает, что сосредоточенность на себе и самобичевание помогают объяснить безумное, сравнимое с эпидемией количество случаев депрессии в современном западном мире. В Северной Америке, например, взрослые (но не пожилые) люди в три раза чаще, чем их

210 ■ Часть I. Социальное мышление

бабушки и дедушки, страдают от депрессии, несмотря на то что у старшего поколения риск возникновения подобного состояния был гораздо выше (Cross National Collaborative Group, 1992). Селигман полагает, что обесценивание религии и семьи плюс рост индивидуалистической установки «Ты можешь сделать это» порождают безнадежность и самообвинение, когда дела идут плохо. Неудача в учебе, карьере, браке приводит к отчаянию, когда мы остаемся с ней один на один и нам не на что и не на кого опереться. Если, как гласит реклама в агрессивном по-мужски журнале «Fortune», ты можешь «сделать это сам», по «своему влечению, своей дерзости, своей энергии, своему честолюбию», то чья же вина, если ты сам этого не сделал? В культурах, отличных от западной, где более тесные взаимоотношения и сотрудничество являются нормой, тяжелая форма депрессии не столь распространена и менее связана с виной и обвинением себя в сознаваемой неудаче. В Японии, например, люди в состоянии депрессии не склонны к тому, чтобы демонстрировать неловкость за свою семью или сотрудников (Draguns, 1990).

Проникновение в суть стиля мышления,.сопутствующего депрессии, навели социальных психологов на мысль изучать модели мышления, связанные с другими проблемами. Как те, кто страдает от полного одиночества, робости или токсикомании, относятся к другим? Насколько хорошо они помнят свои успехи и неудачи? Чему они приписывают свои взлеты и падения? Сосредоточены они на себе или на других?

СОЦИАЛЬНОЕ ПОЗНАНИЕ И ОДИНОЧЕСТВО

Если депрессия среди психологических расстройств — обычная простуда, то одиночество — головная боль. Одиночество, постоянное или временное, — болезненное сознание того, что наши социальные взаимоотношения не столь обширны или значимы, как нам хотелось бы. Дженни де Джонг-Гирвелд (Jenny de Jong-Gierveld, 1987) провела исследование среди взрослого населения Голландии и выяснила, что люди, не состоящие в браке и не имеющие привязанностей, с большей вероятностью почувствуют себя одинокими. Это навело ее на мысль о том, что современный акцент на индивидуализм и обесценивание брака и семейной жизни может «провоцировать одиночество» (а также депрессию).

Но быть одиноким и оставаться наедине с собой — не одно и то же. Можно чувствовать себя одиноко, находясь в компании. И можно быть в одиноче-

Глава 5. Социальное познание и здоровье человека ■ 211

\стве — как я сейчас, когда пишу эти строки, находясь в уединении в отдельном башенном кабинете в Британском университете за 5000 миль от дома, — и не чувствовать себя одиноко. Быть одиноким — значит чувствовать, что ты исключен из группы, что тебя не любят окружающие, что тебе не с кем поделиться своими личными интересами или что ты — чужой среди своих (Beck & Young, 1978; Davis & Franzoi, 1986). Подростки испытывают такие чувства чаше взрослых. Когда в одном эксперименте испытуемых просили в течение недели по условленному сигналу посылать на пейджер сообщения о своих конкретных действиях или чувствах, подростки чаще, чем взрослые, сообщали, что им одиноко, когда они находились одни (Larson & others, 1982). Мужчины и женщины испытывают одиночество в разных ситуациях: мужчины — когда изолированы от взаимодействий с группой, женщины — когда лишены близких взаимоотношений двоих (Berg & McQuinn, 1988; Stokes & Levin, 1986).

Подобно людям в состоянии депрессии, хронически одинокие люди кажутся вовлеченными в порочный круг деструктивного социального познания и поведения. У них есть что-то от негативного стиля объяснений депрессивных людей: они обвиняют себя в плохих взаимоотношениях и считают, что многие вещи находятся вне сферы их контроля (Anderson & others, 1994; Snodgrass, 1987). Более того, они и других воспринимают негативным образом. Общаясь с незнакомым человеком того же пола или с соседом (соседкой) по комнате, студенты, чувствующие себя одиноко, скорее всего, негативно воспримут другого (Jones & others, 1981; Wittenberg & Reis, 1986).

Такой негативный взгляд на вещи может и отражать переживания одинокого человека, и накладывать на них отпечаток. Уверенность в своей социальной никчемности и пессимизм по отношению к другим препятствует одиноким людям действовать так, чтобы не чувствовать себя столь одинокими. Одиноким людям часто очень трудно представить себя во время знакомства, позвонить по телефону и принять участие в групповой деятельности (Rook, 1984; Spitzberg & Hurt, 1987). У них обычно развито самосознание и занижена самооценка (Cheek & Melchior, 1990; Vaux, 1988). В противоположность людям, не страдающим от чувства одиночества, во время разговора с незнакомым человеком одинокие больше говорят о себе и менее заинтересованы в собеседнике (Jones & others, 1982). После таких разговоров у новых знакомых часто остается негативное впечатление об одиноких людях (Jones & others, 1983).

СОЦИАЛЬНОЕ ПОЗНАНИЕ И СОЦИАЛЬНАЯ ТРЕВОГА

Если нам необходимо пройти собеседование при приеме на работу, которую мы очень хотим получить; назначить кому-то в первый раз свидание; войти в помещение, где полно незнакомых людей; делать что-либо перед важной аудиторией или — что наиболее характерно для фобий — произнести речь, то почти каждый из нас будет испытывать чувство тревоги. Некоторые люди, в особенности робкие или легко смущающиеся, чувствуют тревогу почти в любой ситуации, где им и их поведению могут давать оценку. Для таких людей тревожность — в больше степени черта характера, чем временное состояние.

Что заставляет нас чувствовать тревогу в социальных ситуациях? Почему некоторые люди находятся в тисках собственной робости? Барри Шлейке и Марк Лири (Barry Schlenker & Mark Leary, 1982b, 1985; Leary, 1984, 1986; Maddux & others, 1988) отвечают на эти воппосы с помоптью теппии сямопое-

212 ■ Часть I. Социальное мышление

зентации. Как вы, возможно, помните из глав 2 и 4, теория самопрезентации предполагает, что мы очень хотим подать себя так, чтобы произвести хорошее впечатление. Скрытый смысл социальной тревоги прост: мы чувствуем тревогу, когда у нас есть мотивация произвести впечатление на других и сомнения в своих способностях сделать это. Такой простой принцип помогает объяснить разнообразие исследовательских данных, каждое из которых может заключать в себе правду о вашем собственном опыте. Мы наиболее тревожны, когда:

■ общаемся с влиятельными высокопоставленными людьми, чье мнение о нас имеет для нас значение;

■ нас кто-то оценивает, например когда впервые встречаемся с родителями своей невесты;

■ взаимодействие сосредоточено на чем-то важном для нашего Я-образа, например когда профессор колледжа излагает идеи на собрании, где присутствуют ваши коллеги;

■ мы находимся в новых или неструктурированных ситуациях, таких как первый школьный бал или первый официальный обед, и не знаем, как себя вести;

■ мы самосознательны (каковыми часто бывают застенчивые люди), и наше внимание сосредоточено на себе и на том, с чем мы столкнемся.

Естественная тенденция для всех таких ситуаций — быть предусмотрительно осторожным: меньше разговаривать; избегать тем, которые могут обнаружить нашу неосведомленность; контролировать себя; не быть самоуверенным, соглашаться и улыбаться. По иронии судьбы, тревога о том, как бы произвести хорошее впечатления, часто играет с нами дурную шутку — мы оставляем о себе не очень-то приятные воспоминания (Broome & Wegner, 1994; Meleshko & Alden, 1993).

Застенчивость — это форма социальной тревоги. Ее характеристики — осознанность самого себя и беспокойство о том, что подумают другие (Anderson & Harvey, 1988; Asendorpf, 1987; Carver & Scheier, 1986). Осознающие себя люди (среди которых много подростков) считают, что случайные события имеют к ним какое-то отношение (Fenigstein, 1984; Fenigstein & Vanable, 1992). Они чересчур персонализируют ситуации — тенденция, которая демонстрирует тревожность и, в исключительных случаях, паранойю. Если им показывают интервьюера (реального, как они полагают, в действительности же снятого на видеопленку), они считают, что тот настроен неблагожелательно и не интересуется ими (Pozo & others, 1991). Они также преувеличивают степень внимания к своей персоне со стороны других людей и стремление оценивать их. Если застенчивые люди плохо причесаны или у них -на лице есть какое-то пятно или шрам, они полагают, что все это замечают и соответственно к ним относятся.

Чтобы снизить социальную тревожность, некоторые обращаются к алкоголю. Алкоголь снижает тревогу, так как ослабляет осознание самого себя (Hull & Young, 1983). Таким образом, люди, постоянно «отражающие» свои мысли и поступки, особенно склонны к выпивке после неудачи. Если они становятся алкоголиками, то после лечения вероятность рецидива вследствие стресса или неудачи гораздо выше по сравнению с теми, кто имеет низкий уровень осознания самого себя.

Такие разные симптомы, как тревожность и злоупотребление алкоголем,

МОГУТ ОДНОВОеМеННО ВЫПОЛНЯТЬ ГГПШКПИТП бягТЯНГЯ С.ЧИТЯЯ rp(\a mpunueui.™

Глава 5. Социальное познание и здоровье человека ■ 213

застенчивым, депрессивным или нетрезвым, можно найти оправдание неудаче (Snyder & Smith, 1986). За баррикадой симптомов Эго остается в сохранности. «Почему я не назначил свидание? Потому что я застенчивый и людям нелегко узнать, какой я на самом деле». Симптом — бессознательная стратегическая уловка для объяснения негативных результатов.

Что если бы мы устранили необходимость такой уловки, обеспечив людей удобным альтернативным объяснением их тревожности и, следовательно, возможной неудачи? Перестал бы застенчивый человек быть застенчивым? Именно это Сюзан Бродт и ФилипЗимбардо (Susan Brodt & Philip Zimbardo,1981) обнаружили, когда привели застенчивых и незастенчивых женщин колледжа в лабораторию и попросили их поговорить с красивым мужчиной. До разговора женщины сидели в маленькой комнатке, где было очень шумно. Некоторым (но не всем) застенчивым женщинам было сказано, что от гама сердце у них будет сильно биться, но это надо рассматривать как обычный симптом социальной тревоги. Когда эти женщины позже разговаривали с мужчиной, они могли приписать «выпрыгивающее из груди» сердце и любые затруднения во время беседы шуму, а не своей застенчивости или социальной неадекватности. По сравнению с застенчивыми женщинами, которым не было дано такое готовое объяснение сильно бьющегося сердца, они перестали быть застенчивыми — свободно поддерживали разговор и задавали мужчине вопросы. Фактически, в отличие от других застенчивых женщин (которых мужчина легко мог определить как застенчивых), для него эти женщины ничем не отличались от незастенчивых женщин.

В индустриальном мире по крайней мере половина всех смертей связана с поведением — с употреблением сигарет, алкоголя, наркотиков и вредной пищи; с реакцией на стресс; с физической пассивностью и невыполнением врачебных предписаний. Попытки изучить и изменить влияние поведения на заболевание помогли создать новую междисциплинарную область, называемую бихевиоралыюй медициной.

Вклад психологии в эту междисциплинарную науку — ее новая отрасль, которая получила название психологии здоровья. В этой области работают многие из 3500 именитых психологов медицинских школ Канады и Соединенных Штатов (Michaelson, 1993).

Вот некоторые из вопросов психологии здоровья (и некоторые предполагаемые ответы).

■ Прогнозируют ли характерные эмоции и способы реагирования на стрессогенные события восприимчивость к болезням сердца, инсульту, раку и другим болезням (рис. 5-3)?

• Болезнь сердца связывается с нетерпеливой, склонной к конкуренции и (немаловажный аспект) гневу личностью (Matthews, 1988; Williams, 1993). При стрессе v реактивных, легко впадающих в

Бихевиоральная медицина:

междисциплинарная область, в которой интегрируются и используются бихевиоральные и медицинские знания о здоровье и болезни.

Психология здоровья;

раздел психологии, обеспечивающий вклад психологии в бихевиоральную медицину.

214 ■ Часть I. Социальное мышление

гнев людей («тип А») в кровь выбрасывается большее количество стрессовых гормонов, которые, как полагают, ускоряют процесс образования бляшек на стенках коронарных артерий.

• Длительный стресс подавляет иммунитет, делая нас более уязвимыми к инфекциям и злокачественным новообразованиям (Cohen & others, 1991, 1993; Institute of Medicine, 1989).

■ Как мы можем контролировать или ослаблять стресс?

• Люди, работающие в отрасли психологии здоровья, изучают пользу от аэробики (эффективное противоядие от небольшой депрессии и тревожности), релаксационного тренинга (для контроля заболеваний, связанных с напряжением, таких как головная боль и высокое кровяное давление) и близких поддерживающих взаимоотношений (для уменьшения влияний стресса).

■ Каким образом люди приходят к решению, что они больны, и что можно сделать, чтобы гарантировать, что они обратятся за медицинской помощью и будут следовать лечебным предписаниям?

• Мы решаем, что заболели, когда симптомы подходят под одну из существующих «схем» болезни (Bishop, 1991). Соответствует ли небольшая киста нашим мыслям о злокачественной опухоли? Заставляет ли боль в животе сразу думать об аппендиците? Действительно ли боль в области грудной клетки — это просто, как полагают многие люди, перенесшие сердечный приступ, мышечный спазм?

• Пациенты с большей охотой следуют лечебным предписаниям, если у них теплые взаимоотношения с врачом; когда они участвуют в планировании своего лечения и когда дилемма подается с более привлекательной стороны. Люди, скорее всего, выберут операцию, если им скажут, что «возможность выжить 40%», а не «возможность умереть 60%» (Wilson & others, 1987).

■ Какие изменения стиля жизни могут предотвратить болезнь и содействовать здоровью и как можно сохранить такие изменения?

• Психологи исследуют социальные влияния, мотивирующие подростков взяться за сигарету. Уже разработаны эффективные превентивные методики (см. с. 306).

■ Рис. 5-3.

Негативные эмоции, приводящие к стрессу, могут оказывать различное влияние на здоровье. Это особенно верно для людей в состоянии депрессии или склонных к гневу.

Глава 5. Социальное познание и здоровье человека ■ 215

• Новые исследования зависимости веса тела от внутренних и внешних факторов объясняют, почему тучные люди, как правило, с трудом теряют килограммы, а также показывают, как им лучше составить рацион и подобрать физические упражнения (Brownell & Rodin, 1994; Rodin, 1992).

Социальные психологи помогли ответить на все эти вопросы. Чтобы проиллюстрировать их работу, давайте более тщательно рассмотрим следующий вопрос: как стиль объяснения событий и чувство контроля влияют на нашу предрасположенность к болезням?

ОПТИМИЗМ И ЗДОРОВЬЕ

Частенько в печати встречаются материалы о людях, которые вдруг стали чувствовать себя хуже, когда потеряли надежду, или о тех, кто неожиданно стал поправляться, когда надежда возродилась. Поставив девятилетнему Джеффу диагноз «рак печени», доктора опасались худшего. Но Джефф оставался оптимистом. Он решил, что, когда вырастет, станет ученым, чтобы исследовать рак и найти способ лечения. Как-то раз Джефф находился в приподнятом настроении — специалист, который давно интересовался его случаем, путешествуя по стране, планировал заехать и в его город. Джефф может так много рассказать доктору и показать дневник, который он вел с тех пор, как заболел! В день приезда доктора на город опустился туман. Самолет, на котором летел врач, направился в другой город, из которого он вылетал к последнему месту назначения. Услышав эту новость, Джефф тихо заплакал. На следующее утро у него появился жар и развилась пневмония. Джефф лежал безучастный. К вечеру он был в коме, а на следующий день умер (Visintainer & Seligman, 1983).

Понимание связей между установками и болезнью требует большего, чем трагические правдивые рассказы. Если безнадежность совпадает с диагнозом «рак», нам остается только удивляться: рак порождает безнадежность или безнадежность мешает сопротивляться раку? Чтобы разгадать загадку, что первично, а что вторично, исследователи (1) экспериментально привели человека в состояние безнадежности, подвергнув организм неконтролируемому стрессу, и

\2) ГППТНРтп бряиялржньтй гтилт, пЛт.ягнрний г Аиплтхтлгж Лл> ттр-гистм и

216 ■ Часть I. Социальное мышление

!

Стресс и болезнь

Эффект безнадежности — то, что в главе 3 названо приобретенной беспомощностью, — яснее всего можно видеть в экспериментах, где животных подвергают действию легкого, но неконтролируемого удара электрическим током, громкого шума или давки. Такие эксперименты не приводят к болезням, подобным раку, но снижают сопротивляемость организма. Из крыс, которым ввели живые клетки рака, чаще заболевали и умирали от опухолей те, которые не могли избежать ударов током, а не те, которые могли их избежать или вообще не получали. Более того, по сравнению с молодыми крысами, имевшими возможность контролировать удары током, у взрослых крыс, не имевших такой возможности, в два раза чаще появлялись опухоли, если им вводили клетки рака и опять подвергали воздействию ударов током (Visintainer & Seligman, 1985). Животные, которые приобрели беспомощность, реагируют более пассивно, а анализы крови показывают низкий иммунитет.

Крысы и люди не одно и то же. Но появляется все больше доказательств, что люди в стрессовом состоянии становятся более уязвимыми для болезней. Смерть супруга, стресс при посадке космического корабля, даже напряжение экзаменационной недели — все сопряжено с подавлением иммунной защиты (Jemmott & Locke, 1984).

Давайте задумаемся:

■ в одном эксперименте временный стресс усиливал тяжесть симптомов у добровольцев, зараженных вирусом простуды (Dixon, 1986);

■ в другом эксперименте у молодоженов, которые злились во время обсуждения проблем, на следующий день иммунная система оказывалась подавленной (Kiecolt-Glaser & others, 1993);

■ шведскими учеными было обнаружено, что риск заболевания раком толстой кишки был в пять с половиной раз выше у рабочих, которые испытали стресс на своем рабочем месте, чем у тех, кто не подвергался влиянию стресса (Courtney & others, 1993). Заболевание раком не зависело от возраста, курения, употребления спиртных напитков или физических особенностей.

Пессимистический стиль объяснений и болезнь

Если неконтролируемый стресс влияет на здоровье, порождая пассивное, безнадежное смирение, то в какой степени люди с такими установками будут уязвимы к заболеванию? Некоторыми исследованиями было подтверждено, что пессимистический стиль объяснения неприятных событий (скажем, «Я несу за это ответственность, это будет продолжаться бесконечно, и это разрушит все») повышает вероятность возникновения болезни. Кристофер Петерсон и Мартин Селигман (Christopher Peterson & Martin Seligman, 1987) изучали опубликованные в прессе утверждения 94 членов бейсбольного клуба «Hall of Fame» и оценивали частоту пессимистических (устойчивых, глобальных, внутренних) объяснений неприятных событий, например поражения в важных встречах. Те, кто постоянно давал пессимистические объяснения, как правило, умирали в довольно молодом возрасте. Оптимисты же — те, кто давал устойчивые, глобальные и внутренние объяснения для хороших событий, — как правило, жили дольше пессимистов.

Глава 5. Социальное познание и здоровье человека ■ 217

Петерсон, Селигман и Джордж Валлиант (Peterson, Seligman & George Valliant, 1988) представляют и другие данные: выпускники Гарвардского университета, которые в интервью, проведенном в 1946 году, проявляли большой оптимизм, имели отличное здоровье и в 1980 году, когда проводилось повторное исследование. Студенты, изучавшие вводный курс в психологию в Вирджинском техническом университете и оптимистично объяснявшие плохие события, год спустя меньше страдали от простуды, болезней горла и гриппа. Майкл Шайер и Чарльз Карвер (Michael Scheier & Charles Carver, 1992) также сообщали, что оптимисты (кто соглашается, например, с высказыванием «Я обычно надеюсь на лучшее») реже болели и быстрее восстанавливали силы после операции на сердце.

Даже у раковых больных вероятность выжить больше, если у них есть надежда и они стоически, без пессимизма, смотрят на будущее (Levy & others, 1988; Pettingale & others, 1985). Исследование 86 женщин, которые проходили курс лечения по поводу рака груди, получило данные, ошеломившие исследователей: участницы еженедельных встреч групп моральной поддержки жили в среднем 37 месяцев — вдвое дольше, чем те, кто не участвовал в таких группах (19 месяцев) (Spiegel & others, 1989). (Не меньше полудюжины исследовательских команд сейчас пытаются повторить этот результат.) Результаты анализа крови предполагают возможное объяснение, связывая пессимистический стиль объяснения с более слабой иммунной защитой (Kamen & others, 1988). По сравнению с контрольной группой раковых больных в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса те, кто принимал участие в группах поддержки, становились более оптимистичными, что сопровождалось усилением иммунитета (Cousins, 1989). Оказывается, убеждения могут поддерживать биологию.

Проводя исследования, ученые Говард Теннен и Гленн Аффлек (Howard Tennen & Glenn Affleck, 1987) пришли к выводу, что позитивный, содержащий надежду стиль объяснений вообще является хорошим лекарством. Но они также напоминают нам, что нет в мире совершенства. Оптимисты могут считать себя неуязвимыми и поэтому не будут предпринимать разумных мер предос-

218 ■ Часть I. Социальное мышление

Социальные психологи активно исследуют атрибуции и ожидания депрессивных, одиноких, социально тревожных и соматически больных людей. Для людей в состоянии депрессии характерен негативный стиль объяснений. По сравнению с людьми в нормальном состоянии духа они в большей степени обвиняют себя, интерпретируют и вспоминают события в более негативном свете и менее оптимистичны по отношению к будущему. Несмотря на более негативные суждения, люди с небольшой депрессией в тестах, проведенных в лабораторных условиях, проявляют поразительный реализм.

Депрессивное мышление опосредует поведение человека в состоянии депрессии, которое, в свою очередь, помогает поддерживать цикл саморазрушения. Почти то же самое можно сказать о тех, кто страдает от постоянного одиночества и социальной тревожности (например, застенчивости). Быстро развивающаяся новая отрасль — психология здоровья — исследует связи между болезнью, стрессом и пессимистическим стилем объяснения.

■ СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ К ЛЕЧЕНИЮ

Не существует какой-то обособленной социально-психологической терапии. Но терапия состоит из социальных взаимодействий, и сейчас социальные психологи думают о том, как можно было бы включить их принципы в уже существующие методы лечения (Leary & Maddux, 1987; Strong & others, 1992). Основываясь на том, что мы узнали, давайте рассмотрим три примера (четвертый будет в главе 7 «Убеждение»).

В главе 4 мы рассматривали многочисленные доказательства простого, но важного принципа: наши действия влияют на наши установки. Роли, которые мы выполняем, слова и поступки, принятые решения влияют на то, что мы собой представляем. Наше естественное поведение убеждает нас самих.

В соответствии с принципом «установка — следствие поведения» некоторые психотерапевтические методики в качестве «лечения» рекомендуют дей-

Глава 5. Социальное познание и здоровье человека ■ 2

ствия. Психотерапевты бихевиорального направления пытаются сформировать поведение, они считают, что внутренние диспозиции изменятся сразу же после того, как изменится поведение. Тренировка уверенности в себе использует методику «нога в дверях». Индивид сначала играет роль уверенного в себе человека (окружающие в силу своих возможностей поддерживают его в этом начинании), а затем постепенно на самом деле становится уверенным в себе в условиях повседневной жизни. Рационально-эмоциональная терапия предполагает, что мы сами продуцируем свои эмоции; клиенты получают «домашнее задание» действовать по-новому, и это порождает новые эмоции. В группах помощи самому себе участникам незаметно внушают желание вести себя по-новому перед группой — гневаться, плакать, вести себя как очень уважающий себя человек, выражать позитивные чувства. Все эти методики содержат общее положение: если уж мы не можем контролировать свои чувства непосредственно совершенной силой воли, мы можем влиять на них косвенно с помощью нашего поведения.

Данные исследований подтверждают, что высказывания о себе могут влиять на наши чувства. В одном эксперименте студентов просили написать сочинение «в свою честь» (Mirels & McPeek, 1977). Позже, оценивая себя по просьбе другого экспериментатора, они демонстрировали более высокое уважение к самим себе, чем студенты, которые писали сочинения о какой-то современной социальной проблеме. В других экспериментах Эдвард Джоунз и его сотрудники (Edward Jones, 1981; Rhodewalt & Agustsdottir, 1986) просили студентов представиться интервьюеру либо превознося, либо порицая себя. И опять же, то, какими они представали в глазах людей — неважно, с хорошей или плохой стороны, — отражалось позже на их ответах в тесте на самооценку. Говорим — значит верим, даже когда говорим о себе. Это особенно верно, когда студентов заставляют чувствовать ответственность за то, как они себя ведут.

Значение сознательного выбора очевидно в эксперименте Памелы Мендон-ка и Шарон Брем (Pamela Mendonca & Sharon Brehm, 1983). Они предложили детям с избыточным весом, которые собирались начать курс похудания, выбрать программу, которая им больше понравится. После начала занятий детям иногда напоминали о том, что они сами сделали выбор. По сравнению с детьми, которые занимались по той же восьминедельной программе, но у которых не было выбора, те, кто чувствовал ответственность за курс лечения, скинули больше килограммов, что подтвердили повторные взвешивания, сделанные после окончания курса и три месяца спустя.

Когда выбор и личная ответственность сочетаются с большими усилиями, результат получается лучше, как сообщают Дэнни Аксом и Джоел Купер (1985; Ахот, 1989). Они заставили женщин, желающих сбросить вес, выполнить якобы существующие (но не имеющие места в действительности) терапевтические задания, например составлять осознанные суждения. Те, кто приложил наибольшие усилия для решения этих задач, потеряли в весе больше. Этот результат особенно очевиден, когда все выполняется по собственному желанию. Терапевтическое лечение наиболее результативно при условии, что его предписаниям следуют старательно и без принуждения.

Если депрессия, одиночество и социальная тревожность поддерживают друг Друга в порочном круге негативных переживаний и мыслей, деструктивного

■ Часть I. Социальное мышление

поведения, необходимо каким-то образом разорвать круг: изменить окружение, обучить человека более конструктивному поведению, полностью изменить стиль мышления. И это есть. Различные психотерапевтические методы помогают людям выйти из порочного круга депрессии.

Депрессия, одиночество и застенчивость — это проблемы не только нашего сознания. Даже кратковременное общение с человеком в состоянии депрессии может раздражать и угнетать. Одинокие и застенчивые люди правы в своих опасениях, что могут не справиться с социальными ситуациями. В таких случаях может помочь тренинг социальных умений. С помощью наблюдения и последующей поведенческой практики в смоделированных ситуациях человек может взрастить в себе уверенность в том, что в других ситуациях он станет вести себя более эффективно.

По мере того как человек начинает получать удовольствие от своего нового поведения, у него развивается более позитивное восприятие себя. Радующие нас исследования застенчивых, тревожных студентов колледжа, проведенные Фрэнсисом Хеммерли и Робертом Монтгомери (Francws Haemmerlie & Robert Montgomery, 1982, 1984, 1986), еще раз подтвердили этот факт. Те, кто неопытен и боязлив в отношениях с противоположным полом, могут сказать себе: «Я редко хожу на свидания, поэтому я, должно быть, социально неадекватен и поэтому мне не следует добиваться кого-либо». Заменив на противоположный этот ряд негативных заключений, Хеммерли и Монтгомери вовлекли этих студентов в приятное взаимодействие с противоположным полом.

Суть еще одного эксперимента заключалась в следующем: мужчины, работающие в колледже, заполняли анкеты, измеряющие уровень их социальной тревожности, а затем дважды в разные дни приходили в лабораторию. Каждый день они имели удовольствие беседовать с шестью молодыми женщинами, по 12 минут с каждой. Мужчины полагали, что эти женщины также являются испытуемыми. В действительности же женщин попросили провести естественный, позитивный, дружеский разговор с каждым из мужчин.

Результат этих двух с половиной часов общения был примечателен. Вот как об этом впоследствии писал один из испытуемых: «Я никогда не встречал так много девушек, с которыми я мог бы так хорошо поговорить. После разговора с несколькими я стал настолько уверен, что перестал нервничать, как это бывало раньше». Такой комментарий подтверждали различные данные. В отличие от мужчин контрольной группы, у тех, кто участвовал в беседах, при повторных тестированиях (через неделю и через шесть месяцев) тревога по отношению к женщинам была значительно ниже. Когда они оказывались наедине с привлекательной незнакомкой, то уже могли более свободно начать разговор. В своей обычной жизни они стали назначать свидания.

Хеммерли и Монтгомери замечают, что все это произошло без каких-либо консультаций, и вполне возможно, что все так хорошо вышло, потому что не было вообще никаких рекомендаций. Если сами испытуемые конструировали ситуацию так, что добивались успеха, то они начинали сознавать себя социально компетентными. Семь месяцев спустя исследователи все-таки провели опрос среди бывших испытуемых, но к тому времени мужчины, вероятно, на-

Глава 5. Социальное познание и здоровье человека ■ 221

столько были довольны своими социальными успехами, что приписывали успех себе. «Ничто так не содействует успеху, как успех, — заключил Хеммерли (1987), — пока не остается внешних факторов, которые клиент мог использовать как оправдание этого успеха!»

Из порочного круга депрессии, одиночества и застенчивости можно выйти с помощью тренинга социальных умений, с помощью позитивного опыта, который изменяет восприятие самого себя, и изменения моделей негативного мышления. У некоторых людей есть социальные умения, но опыт общения с чрезмерно критичными друзьями и семьей убеждает их в обратном. Таким людям, возможно, нужно только помочь изменить их негативные убеждения о себе и своем будущем на противоположные. Психотерапия стилем объяснения, предложенная социальными психологами (Abramson, 1988; Foersterling, 1986; Greenberg & others, 1992), стоит в ряду методов когнитивной психотерапии.

На основании этой методики студенты колледжа, находящиеся в состоянии депрессии, меняли свои типичные атрибуции. Мэри Анн Лейден (Mary Anne Layden, 1982) сначала объяснила преимущества атрибуции, которая присуща человеку без депрессии (принять похвалу за успехи и видеть, при каких обстоятельствах дела могут пойти плохо). После того как студенты получили различные задания, она помогла им увидеть, как они обычно интерпретируют успех и неудачу. Затем наступила психотерапевтическая фаза: каждому участнику эксперимента Лейден дала задание вести дневник ежедневных успехов и неудач с пометками, каков их личный вклад в собственные успехи и каковы внешние причины неудач. Когда месяц спустя после повторного тренинга их вновь протестировали и сравнили с контрольной группой, не проходившей курс психотерапии, то оказалось, что их самооценка повысилась, а стиль атрибуции стал более позитивным. Чем позитивнее становится стиль объяснения, тем скорее исчезает депрессия. Изменив свои атрибуции, они изменили свои эмоции.

ИЗМЕНЕНИЕ СОХРАНЯЕТСЯ,

ЕСЛИ УСПЕХ МЫ ПРИПИСЫВАЕМ СЕБЕ

Два принципа, которые мы уже рассмотрели (внутреннее изменение может следовать за изменением поведения, и новый взгляд на самого себя вкупе с атрибуцией в пользу своего Я могут помочь выйти из порочного круга), сливаются в заключительном принципе: когда улучшение достигнуто, оно будет более прочным, если люди приписывают его факторам, находящимся под их контролем, а не психотерапии.

Как правило, директивные методики приводят к наиболее радикальным и незамедлительным переменам (Brehm & Smith, 1986). Поставив пациента в такую ситуацию, где нежелательное поведение в высшей степени накладно и постыдно, а «нормальное» поведение черсчур поощряется, психотерапевт может достигнуть быстрых и резких улучшений. Проблема в том, как говорит нам 30-летний опыт социально-психологических исследований, что директивно измененное поведение недолговечно.

222 ■ Часть I. Социальное мышление

Чтобы понять почему, рассмотрим случай с Мартой. Ее беспокоила полная фигура, и она ничего не могла с этим поделать. Марта размышляла над несколькими различными коммерческими программами по похуданию. В каждой говорилось, что можно достигнуть наилучших результатов. Она выбирает одну из них и строго придерживается диеты, которая требует, чтобы общая сумма калорий в день не превышала 1200. Более того, ей необходимо было подсчитывать и сообщать о том, сколько калорий содержалось в съеденных за день продуктах, раз в неделю приходить на взвешивание, чтобы она и ее инструктор точно знали, как продвигаются дела. Марта верит в эту программу и не хочет нарушать ее предписаний, поэтому твердо придерживается их и с радостью обнаруживает, что нежелательные фунты постепенно исчезают. «Это действительно необыкновенная программа», — говорит себе Марта и постепенно достигает желанного веса.

Однако после завершения программы Марта повторяет печальный опыт многих людей, которые выполняли предписания той или иной программы для похудания (Wing & Jeffrey, 1979): она набирает потерянный вес. На улице она видит идущего ей навстречу инструктора. В смущении она переходит на другую сторону и отворачивается. Увы, инструктор ее узнает и приветливо приглашает опять принять участие в «программе». Признавая, что в первый раз она достигла хороших результатов, Марта соглашается, что эта программа ей необходима, и хочет попробовать еще раз.

Опыт Марты был типичен для участников экспериментов по контролю за лишним весом, включая и тот, который провели Джэнет Сонне и Дин Джанофф (Janet Sonne & Dean Janoff, 1979). Половину участников, как и Марту, убедили в том, что скинутые килограммы следует отнести на счет программы. Другая половина отдавала должное своим собственным усилиям. В ходе выполнения программы участники обеих групп сбросили лишний вес. Но когда 11 недель спустя провели повторное взвешивание, оказалось, что те, кто сам контролировал ситуацию, почти не прибавили в весе. На примере этих людей, а также на примере испытуемых в эксперименте «Застенчивый мужчина встречает женщину», о котором мы рассказали выше, можно убедиться в преимуществах самоэффективности. Научившись успешно справляться с проблемами и веря, что они сделали это, люди чувствовали себя более уверенно и сознавали результативность своих действий.

Придавая большое значение тому, что изменившиеся поведение и модели мышления можно совершенствовать еще и еще, следует помнить, что всему есть предел. Тренинг социальных умений и позитивное мышление не могут превратить нас в неизменных победителей, которых все любят и которыми все восхищаются. К тому же временная депрессия, одиночество и застенчивость — вполне уместные реакции на очень печальные события. Только в том случае, когда эти чувства присутствуют постоянно и без видимой причины, на них следует обратить внимание и постараться изменить деструктивное мышление и поведение.

Среди принципов социальной психологии, которые можно успешно применять в курсе психотерапии, выделяются следующие три:

Глава 5. Социальное познание и здоровье человека ■ 223

■ изменения во внешнем поведении могут привести к внутренним изменениям;

■ деструктивный круг негативных атрибуций и поведения можно разорвать с помощью обучения более совершенным поведенческим навыкам, с помощью позитивного опыта, который изменяет восприятие самого себя, и изменения моделей негативного мышления;

■ улучшение после лечения сохраняется дольше, если люди приписывают его внутренним факторам, находящимся под их постоянным контролем, а не самой лечебной программе.