Социология физической культуры и спорта

О необходимости развертывания и активизации этой педагогической деятельности говорится во многих официальных международных документах последних лет. Еще в Международной хартии физического воспитания и спорта, принятой ЮНЕСКО, под которой поставили свои подписи представители почти всех государств-членов ООН, содержится призыв включать в государственные программы социального и культурного развития воспитание молодежи в духе принципов олимпизма. В резолюции 3-й сессии Межправительственного Комитета по физическому воспитанию и спорту при ЮНЕСКО (1983) высказано пожелание ко всем государствам-участникам Комитета "ввести или усилить преподавание олимпийских идеалов в школах и учебных заведениях в соответствии с их собственной системой образования".

В рекомендациях олимпийских конгрессов в Варне и Баден Бадене отмечается необходимость широкого распространения знаний о гуманистических идеях олимпизма среди всех групп населения, прежде всего среди молодежи. Президент Международного олимпийского комитета Х.А.Самаранч в своем выступлении на XI Олимпийском конгрессе в Париже в 1994 г., посвященном 100-летию МОК, подчеркнул, что “обучение олимпизму должно осуществляться на всех уровнях общества”. В заключительном документе этого конгресса по данному вопросу говорится следующее: "Распространение нравственных, культурных и образовательных ценностей олимпизма должно быть интенсифицировано всеми участниками олимпийского движения в связи с их усилиями по расширению практики спорта… Практика спорта, которая осуществляется в соответствии с олимпийскими принципами, представляет собой особенно эффективную форму образования, которая должна активно поощряться, особенно в школах и других общеобразовательных учреждениях".

В “Олимпийской хартии” в главе, где характеризуются “миссия и роль НОК”, специально подчеркивается, что они “должны пропагандировать на национальном уровне, в рамках спортивной деятельности, основополагающие принципы олимпизма и способствовать, помимо прочего, распространению олимпизма в учебных программах по физическому воспитанию и спорту в школах и вузах. НОК способствуют созданию организаций, деятельность которых посвящена олимпийскому образованию” [383, с. 40]. Для активизации работы по олимпийскому образованию детей и молодежи в связи с празднованием 100-летия образования МОК и 100-летием современных Олимпийских игр при поддержке президента МОК в 1994 г. создан Руководящий комитет проекта всемирной кампании “Национальные олимпийские комитеты в действии: продвижение олимпийских идеалов через образование”. Значительное внимание вопросам олимпийского образования молодежи в духе идей олимпизма уделяется и в работе Национальных олимпийских академий, которые созданы во многих странах.

Во многих странах разработаны конкретные программы и методики олимпийского образования применительно к различным группам детей и молодежи и проводится большая работа с целью реализации их в школе, в высших учебных заведениях и т.д. Значительные усилия в этом направлении предпринимаются в последние годы и в нашей стране. В 1992 г. Олимпийский комитет России приступил к созданию постоянно действующей системы олимпийского образования детей и молодежи. 5 марта 1994 г. был издан совместный приказ Минобразования России и Олимпийского комитета России №51/84а "Об организации изучения вопросов олимпийского движения и Олимпийских игр". В нем предусматривается широкий комплекс мер методического, кадрового и информационного обеспечения работы по введению олимпийского образования в школах. Разработан программный материал "Основы олимпийских знаний", который включен в Программу физического воспитания учащихся 8 класса общеобразовательных школ. Все более важную роль в организации олимпийского образования детей и молодежи играют 9 региональных олимпийских академий, созданных за последние годы в нашей стране. Начиная с 1994 г. в рамках традиционной Всероссийской научно-практической конференции "Олимпийское движение и социальные процессы" проводится Всероссийское совещание "Практика олимпийского образования", на котором обсуждаются актуальные вопросы теории, методики и практики олимпийского образования [см. 384-392]. Таким образом, олимпийское образование детей и молодежи, в том числе и в нашей стране, набирает силу, приобретает все более широкий размах.

Олимпийское образование направлено на воспитание позитивного отношения к олимпийскому движению, что, в свою очередь, предусматривает: а) высокий уровень олимпийской образованности (наличие знаний об истории Олимпийских игр и олимпийском движении, о его целях и задачах, об идеалах и ценностях олимпизма и т.д.); б) позитивную оценку олимпийского движения, его идеалов и ценностей; в) желание активно участвовать в этом движении, содействовать реализацию его целей; г) реальную (а не только декларативную) ориентацию на его идеалы и прежде всего поведение на соревнованиях, соответствующее этим идеалам.

Ориентируясь на идеалы олимпизма, олимпийское образование выступает не только как элемент подготовки молодежи к Олимпийским играм, но и как “действенный инструмент воспитания молодежи с ориентацией на самореализацию и социализацию, партнерство в воспитательных интеракциях, углубленную нравственную рефлексию и потребность в собственном совершенствовании, причем, не только в спорте” [185, с. 38].

Достижение этой цели предусматривает решение комплекса взаимосвязанных задач:

1) формирование знаний об Олимпийских играх и олимпийском движении, их истории, целях, задачах, идеалах и ценностях и т.д.

2) формирование интересов, потребно­стей, установок, ценностных ориентаций и т. п., соответствующих идеалам и ценностям олимпизма: “олимпийской” ориентации на спорт; интереса к Олимпийским играм и олимпийскому движению; желания участвовать в олимпийских состязаниях и демонстрировать в них поведение, соответствующее олимпийским принципам; стремления быть участником олимпийского движения, разъяснять и пропагандировать идеи олимпизма, содействовать его развитию;

3) формирование соответствующей системы чувств и эмоцио­нальных реакций (например, чувства социальной ответственности за реализацию в спорте и посредством спорта олимпийских идеалов и ценностей);

4) формирование такого поведения в спор­те, таких качеств и способностей (умений и навыков), которые обеспе­чивают реализацию олимпийских идеалов и ценностей (конкретно речь идет о том, чтобы сформировать: высоконравственное поведение в спорте, а также убеждение в том, что только такое поведение является единственно правильным; эстетическую способность действовать в ходе занятий спортом „по за­конам красоты" и отображать спорт средствами искусства; умения и навыки правильного общения с тренерами, судьями и спортсменами, а также бережного отношения к природе в ходе занятий спортом; умения и навыки разъяснять и пропагандировать идеи олимпизма и т.п.). [570, 571, 588, 595, 610, 615].

Наиболее важное значение в рамках олимпийского воспитания имеет не формирование и повышение уровня олимпийских знаний (хотя эта задача, безусловно, важна) и даже не декларативно провозглашаемой ориентации на идеалы и ценности олимпизма, а формирование реального поведения, образа (стиля) жизни, соответствующего этим идеалам и ценностям. Не случайно в Олимпийской хартии в качестве важной задачи олимпизма, соединяющего “спорт с культурой и образованием” указывается задача создания “образа жизни, основывающегося на радости от усилия, на воспитательной ценности хорошего примера и на уважении к всеобщим основным этическим принципам” [383, c. 6].

Л.И. Лубышева [295, 298, 299], В.И. Столяров [606, 610, 615, 621-624], E. Puisiene [1121] и J.A. Samaranch [1134] для характеристики целей и задач олимпийского воспитания используют понятие олимпийской культуры. Эта культура охватывает комплекс связанных с идеалами и ценностями олимпизма знаний, интересов, потребностей, ценностных ориентаций, способностей, умений и навыков, на основе которых формируется соответствующее поведение, образ (стиль) жизни человека и даже общества в целом.

Таким образом, олимпийское воспитание – это определенная разновидность спортивно-гуманистического воспитания.^ Последнее становится олимпийским в той мере, в какой оно базируется на использовании теории и практики олимпизма, его идеалов и ценностей, олимпийских соревнований, ритуалов, обычаев и традиций, фактов и документов, произведений искусства, относящихся к истории олимпийского движения и к современному олимпизму, а также предполагает активное вовлечение воспитуемых в олимпийское движение и использование для их воспитания других участников этого движения – олимпийцев.

Итак, с помощью системы введенных выше понятий мы уточнили второй объект социологического исследования сферы физической культуры и спорта, каковым является спорт и ряд тесно связанных с ним явлений.

Как отмечалось выше, при анализе понятий "физическая культура" и "спорт" обычно указывается еще один объект – двигательная активность человека, используемая для определенных социально-значимых целей. Для ее обозначения используют различные термины: “физическая культура”, "занятия физической культурой (физкультурой)", “физкультурная деятельность”, “занятия физическими упражнениями” и др.

Рассмотрим этот объект социологического исследования сферы физической культуры и спорта.

Двигательная активность человека, под которой понимаются "движения, организованные в систему активных мышечных двигательных действий" [322, с. 9], выступает в различных формах, выполняет разнообразные функции, имеет сложную структуру. Наряду с моторно-исполнительными, операционными механизмами она включает в себя познавательные, проектно-смысловые и эмоционально-оценочные [157].

В нашу задачу не входит детальный анализ всех форм и разновидностей двигательной деятельности, всех компонентов ее структуры и многочисленных функций. Нас интересует лишь та форма (разновидность) двигательной деятельности, которая специфична для сферы физической культуры и спорта и обычно обозначается указанными терминами – “физическая культура”, “занятия физкультурой”, “физкультурная деятельность” и т.п.

Трудности и ошибки в решении проблемы. При уточнении специфики данной формы двигательной активности человека и ее дифференциации от других форм данной активности возникают значительные трудности. Именно поэтому, по-видимому, исследователи крайне редко ставят и пытаются решить данную проблему, ограничиваясь ссылками на то, что науки о физической культуре и спорте изучают двигательную (физическую) активность и не уточняя, какую (какие) именно ее форму (формы)^.

Такой подход в теоретико-методологическом плане является ошибочным, поскольку не учитывает многообразия форм двигательной (физической) активности человека и специфики тех ее форм, которые являются компонентом сферы физической культуры и спорта. К числу редких позитивных исключений относятся работы известных ученых – А. Воля (Польша) и Л.П. Матвеева (Россия). Дадим краткую характеристику того, каким образом они пытаются решить обсуждаемую проблему.

Оба ученых исходят из широко распространенного в литературе истолкования физической культуры как определенной формы двигательной деятельности (активности) человека. Однако при этом неоднозначно характеризуют ее. С одной стороны, физическая культура рассматривается как такая двигательная деятельность, которая используется для целенаправленного воздействия на физическое развитие человека. Так, по мнению А. Воля, к физической культуре следует относить те многообразные средства и в первую очередь двигательные действия, которые формируются в ходе эволюции человеческой культуры с целью воздействия “на физическое развитие людей, развитие их двигательного аппарата” и приспособление “этого аппарата к всесторонним потребностям человеческой личности в данных условиях развития общественной жизни” [1249, р. 167].

Л.П. Матвеев также характеризует физическую культуру как “специфический социальный фактор целесообразного воздействия на процесс физического развития человека, позволяющий обеспечить направленное развитие его жизненно важных физических качеств и способностей” и указывает, что “основу ее специфического содержания составляет рациональное использование человеком двигательной деятельности в качестве фактора физической подготовки к жизненной практике, оптимизации своего физического состояния и развития” [322, с. 8, 12, 16; 323, с. 65, 70].

Вместе с тем оба этих автора в своих работах развивают и совершенно иной подход к физической культуре (недостаточно четко отличая его при этом от первого), при котором учитывается более широкая социальная значимость различных форм двигательной деятельности.

Развивая этот второй подход, А. Воль отмечает, например, что различные формы двигательной деятельности могут быть использованы за пределами не только физического воспитания – целенаправленного воздействия на физическое состояние человека, – но и воспитательного процесса вообще. По его мнению, надо учитывать “вневоспитательное значение” различных форм двигательной деятельности, их более широкое культурное значение, в том числе их роль, связанную с развлечением, отдыхом и т.д. Именно с этим связана необходимость введения понятия “физическая культура” наряду с понятием “физическое воспитание”. А. Воль пишет: “Одни и те же формы двигательных упражнений в одних случаях, когда они выступают как составные элементы воспитательной системы, могут быть охвачены понятием “физическое воспитание”, а в других, когда целью их является зрелищность или они выполняют функции, связанные с отдыхом или развлекательными мероприятиями, втискивать их в это понятие было бы необоснованным. В таких случаях мы можем говорить о тех или иных проявлениях физической культуры, но ни в коем случае не о физическом воспитании. Таким образом, понятием, охватывающим все явление в целом в его самом полном и широком смысле, может быть только понятие “физическая культура”, в то время как понятие ”физическое воспитание” является более узким понятием”. “Физическая культура является культурой, не только формирующей наш организм, но и участвующей в создании духовных ценностей” [1249, р. 167, 171–172].

Такие же аргументы мы встречаем в работах Л.П. Матвеева. Он также отмечает, что “физическая культура существует не только в форме физического воспитания”. По его мнению, данная сфера культуры входит в целостную систему образования и воспитания не только “в качестве основного фактора формирования разнообразных двигательных умений и навыков, необходимых как для реализации, так и для увеличения деятельностных возможностей человека, разностороннего воспитания физических способностей”, но также “в качестве одного из действенных средств интеллектуального, нравственного и эстетического воспитания”. Более того, он считает, что ее следует понимать “как совокупность эффективных средств и методов реализации образовательных, воспитательных, оздоровительных и других задач, существенных для общества и личности” [322, с. 8, 10, 18].

Все это свидетельствует о том, что и А. Воль, и Л.П. Матвеев недостаточно четко различают, смешивают два различных понимания физической культуры. В одном случае к ней относят двигательную деятельность, используемую для целенаправленного воздействия на физическое развитие человека, в другом – двигательную деятельность, применяемую для решения более широкого круга социально значимых задач.

Казалось бы на это можно возразить, что реально двигательная деятельность используется для решения многих социально значимых задач, в том числе и для воздействия на физическое развитие человека. Но это возражение несостоятельно. Речь идет не просто о реальных явлениях, а об определенных понятиях, введение которых осуществляется на основе некоторых абстракций. А последние в двух указанных случаях различны.

Но и в рамках каждого из двух указанных подходов А. Воль и Л.П. Матвеев неоднозначно характеризуют обсуждаемые формы двигательной активности человека.

Так, Л.П. Матвеев, рассматривая физическую культуру как двигательную деятельность, используемую для целенаправленного воздействия на физическое развитие человека, дает ей разные, несовпадающие друг с другом характеристики. Сначала он выдвигает положение о том, что основу специфического содержания физической культуры составляет не любое, а лишь “рациональное использование человеком двигательной деятельности в качестве фактора физической подготовки к жизненной практике, оптимизации своего физического состояния и развития”. При этом не указывается четкий критерий “рационального” использования человеком двигательной деятельности. Затем формулируется положение, согласно которому физическая культура представлена не любыми, а лишь “рациональными формами двигательной деятельности” (что это такое, также не разъясняется) и, далее, что “в физическую культуру входят не всякие, а лишь такие формы рациональной двигательной деятельности, которые позволяют в принципе наилучшим образом сформировать нужные в жизни двигательные умения и навыки, обеспечить направленное развитие жизненно важных физических способностей, оптимизировать состояние здоровья и работоспособности” [322, с. 9, 12, 16; подч. нами – В.С.].

Поскольку никаких дополнительных разъяснений Л.П. Матвеев не дает, остается непонятным, чтo же является специфическим признаком физической культуры: “рациональное использование” самых различных форм двигательной деятельности для целенаправленного воздействия на физическое развитие человека, “целесообразно выработанные формы такого рода деятельности”, какие-то особые “рациональные формы двигательной деятельности” или же, наконец, какие-то специфические “формы рациональной двигательной деятельности”. Неясно также, скрываются ли за этими различными формулировками понятия физической культуры какие-то содержательные различия или только терминологические.

Значительные трудности обнаруживаются у А. Воля и Л.П. Матвеева и в ходе реализации того упомянутого выше подхода к пониманию физической культуры, при котором в нее включается двигательная деятельность, используемая не только для физического совершенствования человека, но для решения более широкого круга социально значимых задач. Их попытка уточнить этот круг задач, а следовательно, тот критерий, исходя из которого можно решить вопрос о принадлежности каких-то форм двигательной активности к физической культуре, вряд ли может быть признана удачной.

Так, А. Воль, включает в физическую культуру лишь “культурные”, или, как еще он их называет, “неутилитарные” формы двигательной деятельности. К числу таковых он относит, например, различные виды физических упражнений, подвижные игры, спорт и некоторые другие. Эти формы двигательной деятельности он противопоставляет “утилитарным” ее формам, к которым он причисляет прежде всего физический труд [1246, р. 23-24; 1249, р. 115-123]. Физический труд, безусловно, нужно отличать от других форм двигательной активности, которые указывает А. Воль, – от физических упражнений, спорта и т.д. Вряд ли правомерно, однако, исключать из сферы культуры физический труд и другие “утилитарные” формы двигательной активности человека.

Неудовлетворительна и попытка А. Воля найти критерий, позволяющий разграничить эти формы двигательной деятельности и те, с которыми связана физическая культура. По его мнению, “культурные” двигательные действия предпринимаются “не ради утилитарных целей, а ради эмоционального и коммуникативного аспекта” [1246, р. 24]; они заключают в себе “эмоционально окрашенное символическое содержание” [1249, р. 117]. Во-первых, при таком понимании данных действий из их числа, а следовательно, и из физической культуры, придется исключить многие виды двигательной деятельности, которые сам А. Воль относит к ним, например, физические упражнения, некоторые виды занятий спортом, которые осуществляются не только ради эмоционального, коммуникативного или символического аспекта. Во-вторых, он не разъясняет, на основании чего можно судить об “утилитарности” целей и задач двигательной деятельности.

Позиция Л.П. Матвеева при реализации рассматриваемого подхода к пониманию физической культуры вновь очень близка к позиции А. Воля. Он также рассматривает физическую культуру как определенную форму двигательной деятельности, отличающуюся от физического труда и включающую в себя физические упражнения, подвижные игры, активно-двигательные виды спорта и некоторые другие. Но и его попытку отыскать специфический признак тех форм двигательной деятельности, которые относятся к сфере физической культуры, вряд ли можно признать удачной. Л.П. Матвеев ссылается на то, что формы двигательной деятельности, относимые им к физической культуре, воздействуют “не на предметы внешней природы, а на жизненно важные качества, возможности и способности человека”. Но, например, физический труд, который он не включает в физическую культуру, также оказывает воздействие (и притом весьма существенное) на жизненно важные качества и способности человека.

Вряд ли может помочь и указание Л.П. Матвеева на то, что к физической культуре следует относить не просто те формы двигательной деятельности, которые воздействуют на человека, а “такие виды (формы, способы) деятельности, которые специально направлены на совершенствование человеком самого себя, на “преобразование” своей собственной природы” [322, С. 7]. С одной стороны, и физический труд в ряде случаев специально используется как средство совершенствования и “преобразования” человека. С другой стороны, подвижные игры, активно-двигательные виды спорта и некоторые другие формы двигательной деятельности, включаемые Л.П. Матвеевым в физическую культуру, специально сформированы и используются в настоящее время не только для совершенствования и преобразования человека, но и для решения гораздо более широкого круга задач, в частности, для отдыха и развлечения.

И не случайно, по-видимому, Л.П. Матвеев, так и не сумев найти специфический признак тех форм двигательной деятельности, которые относятся к сфере физической культуры, ограничивается весьма неопределенной их характеристикой. Он указывает, что первоначально физическая культура включала в себя двигательные действия, которые во многом “воспроизводили элементы первых форм трудовой деятельности, имевшей преимущественно характер физического труда”, а затем, по мере своего развития, она “все в большей мере включала в себя специфические формы движения и действий (игровые, спортивные, гимнастические и т.п.), специально “сконструированные” применительно к потребностям решения культурно-образовательных, воспитательных, оздоровительных и других (подч. нами – В.С.) задач” [322, с. 9]. Исходя из такой характеристики физической культуры в нее можно включить практически любую форму двигательной деятельности человека, в том числе и физический труд.

Мы столь подробно остановились на трактовке физической культуры в работах А. Воля и Л.П. Матвеева в первую очередь для того, чтобы дать читателю представление о сложных проблемах, возникающих при попытке выделить специфику той формы двигательной деятельности, которую нередко (в том числе упомянутые авторы) называют “физической культурой”, и трудностях на пути преодоления этих проблем.

Для преодоления этих трудностей при характеристике формы двигательной активности человека, которая является объектом изучения наук о физической культуре и спорте, в том числе и социологии физической культуры и спорта, с нашей точки зрения, прежде всего необходимо четкое различение содержательного и терминологического аспектов проблемы, а также системный содержательный анализ двигательной активности человека с целью выделить и дифференцировать в системе используемых понятий все многообразие ее форм.

Попытаемся реализовать этот методологический подход.