Советская повседневность: социологические и исторические аспекты становления
жүктеу/скачать 221 Kb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- 3.1. Создание концепции нового советского человека
Глава 3. Советский человекКогда партия большевиков взяла под свой контроль Россию после Октябрьской революции 1917 года, она инициировала широкомасштабные реформы во многих секторах общества, внося изменения в политические, экономические и культурные сферы. Эти реформы были в основном сосредоточены на широком распространении и пропаганде марксистско-ленинской идеологии во всех частях социальной сферы СССР. Одной из наиболее важных инициатив стало появление нового философского идеализма, который стремился сформировать из рядового представителя массы нового человека. Хотя это философское понятие в сочетании с целями и идеологией советского режима исторически обозначался как новый советский человек, эти термины упоминаются как синонимы в этом исследовании. Новый советский человек был средством, благодаря которому новые партийные лидеры пытались искоренить старые общественные нормы. Партия использовала многообразные медиумы для объединения общественного сознания; некоторые из этих методов трансформации, например, пропаганда или образование, были непосредственно реализованы в социальных секторах для достижения немедленных результатов, другие методы направлены на создание прочной основы для будущего становления нового советского человека. Интерпретации этого прометеевского проекта многочисленны и разнообразны. Хотя многие из этих методов помогли большевистскому делу создать новое психологическое состояние среди советского населения, некоторые последствия были обратно отрицательными из-за всеобъемлющего социального террора, тоталитарной политики и угнетения индивидуализма. В этом исследовании необходимо исследовать истоки концепции нового человека, идеализм, лежащий за завесой большевистской политики, и общественный резонанс как измерение успеха или неудачи этого плана. 3.1. Создание концепции нового советского человекаКонцепция нового советского человека была поистине идеалистическим проектом. Уже в «Манифесте Коммунистической партии» Маркса и Энгельса очевидна необходимость изменения населения, так как авторы характеризовали состояние социальной иерархии мира как мрачное и угнетающее в господствующем классе буржуазии. Авторы утверждали, что единственный способ устранить эту жестокую несправедливость заключается в том, чтобы свергнуть все существующие социальные ограничения и заменить их новыми социальными условиями, свободными от классового антагонизма. Ленин, принимая во внимание преимущества единого национального порядка, изложенные Марксом и Энгельсом, увидел непосредственное очарование создания утопического видения, на котором он мог бы основывать свою политику, а также признал, что фундамент нового идеального общества может сохраниться, если сама природа человека будет изменена, чтобы соответствовать новым требованиям. Хотя большевистские цели в трансформации советского общества были в подавляющем большинстве объяснены идеями Маркса и Энгельса, некоторые ученые полагают, что большое влияние оказал еще один немецкий философ XIX века Фридрих Ницше. Исследователь Бернис Розенталь утверждает, что революционные реформы большевиков привели к гораздо менее экономически мыслящему гражданину, чем требовала модель Маркса и Энгельса, и в психологическом состоянии и философских взглядах новый советский человек действительно испытал влияние модели Ницше24. Розенталь ясно видит сверхчеловека Ницше в фигуре нового советского человека, который характеризовался безграничной энергией, смелостью, твердостью, физической жизнеспособностью. Ницше писал о своем сверхчеловеке так: «Я люблю тех, кто не ищет за звездами основания, чтобы погибнуть и сделаться жертвою - а приносит себя в жертву земле, чтобы земля некогда стала землею сверхчеловека»25. По сравнению с этими характеристиками Троцкий писал о сходных чертах в новом советском человеке в «Литературе и революции»: «Человек поставит себе целью овладеть собственными чувствами, поднять инстинкты на вершину сознательности, сделать их прозрачными, протянуть провода воли в подспудное и подпольное и тем самым поднять себя на новую ступень - создать более высокий общественно-биологический тип, если угодно - сверхчеловека»26. Есть убедительные свидетельства того, что идея Ницше об сверхчеловеке, наряду с «Манифестом Коммунистической партии» оказала огромное влияние на видение большевиками нового советского человека и построенного вокруг него общества. Независимо от того, какая философия могла быть более важной для большевистской партии, новый советский человек становится менее мистическим и сложным в практической сфере. Меры, предпринятые коммунистическим режимом для реализации идеи нового советского человека, были повсеместными по своей природе, поскольку было очевидно, что общество должно полностью отказаться от всех принципов прежнего режима. Эту массовую мобилизацию мысли советский ученый Андрей Донатович Синявский характеризует как «упорное моральное принуждение населения»27. Этот переворот прежних принципов в общественной сфере хорошо вписывался в политику Ленина, потому что продвижение его Нового Человека «потребовало бы создания совершенно новых условий существования»28. Эти изменения в советском обществе были необходимы для успеха, при создании нового психологического состояния советский режим мог бы продолжать свое существование и властвовать бесконечно. Ленин и его партия начали проводить социальные реформы, чтобы подготовить основу для нового советского человека в школах. Большевики вытеснили бывшую систему образования и заменили её на пропагандистскую, в которой ранее необразованный класс воспитывался под эгидой социалистических ценностей. Как пишет исследователь Питер Кенез, «это пропагандистское государство должно было воодушевить людей за новые правительственные цели: социальное строительство и создание социалистического человека»29. Укрепляя рабочие классы новым образованием и создавая единомышленников в рядах «пролеткульта» идеологи полагали, что могут создать цепную реакцию социалистического проникновения в общество. Именно в этом новом познании пролетариата распространялись идеи, которые «приводили к духовной революции, обновляя сознание рабочего класса»30. Другим основополагающим методом, который использовала партия, было привитие строгого националистического элитизма их гражданам31. Благодаря пропаганде большевистское правительство привнесло в сознание людей шовинистическую идею о том, что культура пролетариата является лучшей культурой. Другими словами, стратегия политики партии заключалась в том, чтобы внедрить представление о том, что новый советский человек был лучшим человеком, тем самым превратив любого гражданина, который не хотел изменяться в процессе культурных реформ, в низшее существо и диссидента. Программа была преимущественно реализована в результате партийной пропаганды и комсомола, а также создала больше стимулов для граждан участвовать в конкурсе на правительственные должности более низкого уровня с возможностью продвижения вверх. Комсомол основывался ценностях духа пролетариата и, хотя он был внешне открытой организацией, обычно допускал только тех, кто глубоко укоренился в новом советском образе мыслей. Поэтому его начальные требования вынуждали многих нейтральных граждан полностью объединиться с советскими ценностями. Этот потенциал восходящей социальной мобильности в советском обществе и продвижение на бюрократические позиции помогли новому эксперименту в том, что он заставил большую часть населения рабочего класса стремиться к статусу нового человека через политическое образование. Партия подчеркивала превосходство новых верующих в коммунизм над теми, кто крепко держался за прежние ценности буржуазии. Стремясь превратить массы в совершенных граждан, большевики также углубились в тогдашние области науки и техники. Эти меры распространялись на некоторые фактические попытки евгеники. Они верили в способность своих ученых изменить генетический состав своих испытуемых, чтобы создать идеальный генетический образец, несущий в себе черты совершенного коммуниста. Обоснованием этого действия в сознании идеологов было то, что евгенические науки были на самом деле очень «совместимы с марксизмом»32. Как мне кажется, одной из самых интересных проектов предпринял философ А.А. Богданов. Со временем направление мысли Богданова перешло от абстрактной философии к активным действиям в биополитике. В 1926 году он создаёт первый Институт переливания крови. Богданов искренне верил, что переливание крови является инструментом для построения общества братьев. Он считал, что переливание может затормозить или вовсе остановить процесс старения. Так, по мнению Богданова, переливание крови от молодых людей пожилым обеспечивает равновесие поколений, без которого немыслимо справедливое социалистическое общество. Именно кровь, а не гены виделись им как носитель наследственности. С помощью переливания человек может получить недостающие компоненты для гармонии. Эта идея зафиксирована в «Собирание человека», одной из самых ранних статей автора. Хотя идея евгеники была широко принята советскими учеными и лидерами внутри партии, большая часть общества была категорически против этой идеи, это привело к тому, что многие рабочие в промышленных секторах не одобряли новую систему. Эта программа и ее приёмы стали восприниматься отрицательно значительной частью населения СССР как аморальный подход к достижению целей правительства, независимо от наличия долгоиграющих преимуществ, которые в тот момент были необоснованными и невидимыми. Идея использования науки и техники не удалась в широких масштабах, поскольку ни один мужчина и женщина не хотели стать новым советским человеком в результате генетических изменений. Вместо попыток создания огромных социальных переходов, Сталин сосредоточился на индустриальном секторе общества, надеясь на то, что, представив пример в этой сфере, удастся добиться естественных изменений в остальных. В пропаганде того времени фабрика была чрезмерно поэтизирована и представлена как совершенное здание33. Эта идея использования технологических инноваций и экономической индустриализации в качестве средства, помогающего создать новое психологическое состояние для граждан, была взята из учения Маркса и Энгельса о том, что человек является специфическим продуктом его социальной среды, что обращение к классовой борьбе заставляет людей считать себя превосходящими все противоречия. Повешение производительности и промышленный прогресс могут быть чрезвычайно полезным способами убедить больше граждан присоединиться к партии. Промышленность как большая, ритмичная технологичная машина для управления экономическим сектором могла популяризировать новые ценности в психологических процессах общества, в конечном итоге формируя дезорганизованных людей в гигантскую коллективную машину34. Гигантский социальный аппарат, созданный в рамках этой индустриализации, должен был увеличить количество сторонников в промышленных районах страны. Это проникновение советских ценностей было явно конечной целью программы, но из-за репрессивного характера, в котором правительство осуществило индустриализацию, цель превращения рабочих в новых советских людей не была полностью реализована, и, наряду с вышеупомянутыми экспериментами в евгенике, это в конечном счете вызвало диссидентство и создало популярное мнение, что эксперимент неизбежно обречен на провал. В советском взгляде на будущее идеологи рассматривали себя пионерами неизбежного глобального мятежа против бывшего буржуазного индивидуализма, создавшего непропорциональные классовые структуры, поэтому в их методах необходимость успешных социальных трансформационных усилий сводила на нет любые мысли о нравственной целостности, и это привело к общему отказу от концепции нового советского человека и политики, поддерживающей ее. Тактика, используемая коммунистическим режимом в 1920-х и 1930-х годах в попытке создать новое, единое общество и поддержку партийной политики, явно лишена какой-либо привязанности к морали в обычном использовании этого слова. Общественное мнение, которое почти полностью было представлено рабочим классом из-за колоссальной чистки российской интеллигенции при большевиках, быстро перешло от поддержки к почти единодушному сопротивлению мобилизационной тактике. Это вызвало большой раскол в социальном восприятии нового человека, люди начали терять уважение к этой идее, думая, что «психология коммуниста сравнима с психологией эсеров, последняя, несмотря на кровь на руках, была верна революционным этическим нормам»35. Многие потенциальные участники процесса изменения теряли уважение к идее стать или быть совершенным коммунистом из-за методов, которой придерживались национальных лидеры. Общество в целом не могло согласиться с политикой, которая оказалась подходящей под лозунг «цели оправдывают средства». Этот метод использования жестокой тактики для достижения какой-то цели было отвергнуто даже Троцким, когда он заявил: «Давайте признаем на тот момент, что ни личные, ни социальные цели не могут оправдать средства Эта краткая справка достаточна, пожалуй, чтоб показать, сколько нужно невежества и ограниченности, чтоб брать всерьез противопоставление "иезуитского" принципа: "цель оправдывает средства", другой, очевидно, более высокой морали, где каждое "средство" несет на себе свой собственный нравственный ярлычок, как товары в магазинах с твердыми ценами»36. Но, наряду с этим высказыванием, Троцкий также добавляет в том же эссе, что большевистские цель создания наибольшего количества блага для самого большого количества людей означает, что эти средства нравственны, т.к. они приводят общему благосостоянию. Вот пример того, как Л. Троцкий воспринимает моральную сторону процесса: «Так называемые, "общепризнанные" правила морали сохраняют, по существу своему, алгебраический, т.-е. неопределенный характер. Они выражают лишь тот факт, что человек, в своем индивидуальном поведении, связан известными общими нормами, вытекающими из его принадлежности к обществу. Высшим обобщением этих норм является "категорический императив" Канта»37. Идеологи зачастую говорили о моральной стороне определенных деяний, но все же оправдывали свои собственные, большевики в основном стремились изменить весь этический спектр, который проходил через сознание населения, чтобы подтолкнуть нового советского человека к тому, чтобы он так закрепился поддержкой Советского Союза, что даже аморальные действия не способны повлиять на веру в единую цель. Этот акт вызвал больше оппозиции внутри страны, и отдельные лица стали действовать против политики Советского Союза. жүктеу/скачать 221 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|