Средневековый Любек

Заключение

Осн7ову экономики города составила крупная транзитная торговля, а ведущей социальной группой с самого вознеикновения Любека стало крупное купечество, разбогатевшее на посреднической торговле в Балтике. Оно стало социальной базой формирования городской элиты Любека – патрициата, вопрос о котором является самым дискуссионным при рассмотрении социальной структуры города и причин острых внутригородских конфликтов XIV – XV вв.

Суть дискусии, возникшей в немецкой историографии в 60-70 годы ХХ века, заключается в том, что некоторые историки (А.ф. Брандт, К. Фридланд) отказывают североганзейским городам вообще, а Любеку в особенности, в наличии патрициата, поскольку там отсутствовал формально закрепленный и замкнутый круг привилегированных родов. Нам кажется, что критерий «формального закрепления» не является определяющим. Гораздо важнее выявить механизмы фактической отграниченности данной группы от других социально-корпоративных общностей города и господства над ними.

Материал Любека со всей определенностью показывает не только наличие патрициата, но и дает возможность назвать критерии выделения этого слоя и многогранно его охарактеризовать. Прежде всего следует говорить не просто о купеческом «высшем слое», а именно о состоящей из купцов городской аристократии – патрициате в Любеке, т.к. это была социальная группа, концентрирующая капиталы, экономическую и политическую власть в городе в условиях городской автономии и имеющая отчетливую выделенность и замкнутость именно как господствующая группа, организатором и концентрирующим центром которой являлся городской совет. Признаками патрициата ганзейского Любека можно считать занятие публичных должностей в качестве ратманов и бургомистров; землевладение, являвщееся важнейшим условием для избрания в любекский городской совет и, особенно, одним из основополагающитх признаков принадлежности к ратманскому сословию вообще; корпоративность и тесные родственные связи патрициата.

Раннее и могщное развитие патрициата в городе, не знавшем сеньёра и коммунального движения, обусловило остроту внутригородских конфликтов, начавшихся в конце XIV в., когда оформилась социальная структура крупного ганзейского города, и основным противоречием стало противоречие между могущественным, купеческо-ганзейским патрициатом и остальеными группами горожан. Это определило движущие силы и цели бюргерских выступленийю

Бюргерскую оппозицию составили ремесленники и непатрицианское купечество. Но соотношение этих двух социальных сил в ходе бюргерской борьбы XIV – XV вв. было различным: в выступлении мясников 1380-1384 гг. союз между ними только формировался и главную роль играли ремесленники. В восстании 1408-1416 гг.котоое стало выражением возосшего значения ремесленников и купечества, это, пожалуй, равноправные партнеры, добившиеся с помощью низших слоев населения равного участия в городском управлении (единственный раз в истоии Любека) и выработавшие в ходе бюргерской борьбы организационные формы антипатрицианской оппозиции – бюргерские комитеты, с успехом действующие и позднее.

Выступления любекских бюргеров XIV – XV вв. относятся к средневековым мятежам и восстаниям, направленным на изменение власти. Отношения власти в средневековом городе были своеобразны: совет, хотя и начал превращаться в орган внешней власти, не потерял зависимости от городской общины. Поэтому в мятеже городские коммуны выдвигали списки жалоб, образовывали комитеты и требовали от членов совета давать отчеты этим комитетам. В этом нельзя не видеть одно из существенных противоречий городского развития в Средние века, противоречия между объемом и характером власти городского совета «и принципом сотоварищества и равенства бюргеров»¹. В современной немецкой историографии мятежи XIV – XV вв. в городах Германии, в том числе и в Любеке, оцениваются как «признаки криз0исных изменений в городском обществе»².

XIV век – новый период в истории Любека в силу остроты внутригородских противоречий и напряженности социальных конфликтов, вызванных новыми процессами раннекапиталистического развития, Реформации и конфессионализации. Эти процессы привнесли новые мотивы во внутригородскую борьбу XIV в. К ведущему социальному противоречию между патрициатом и городской общиной добавилось движение за реформу церкви, сочетавшееся с требованийм внутригородских политических преобразований, т.е. реформацию городского управления, с подчинением церкви городским властям, и борьбой за сохранение ганзейских привилегий.

События в Любеке в XVI  в. подтверждают сложившееся в настоящее время в исторической литературе представление о роли города , городской среды в развитии Реформации. «Призывы Лютера, воплощенные на страницах печатной продукции, стали достоянием, прежде всего самого коммуникабельного и динамичного элемента общества – города. Без поддержки городских общин Реформация не смогла бы состояться как большое общественное событие»¹.

Ход, результаты, особенности реформационного движения в Любеке позволяют говорить о «городской Реформации» в ганзейском городе, в Северной Германии. Прежде всего, как отметил В.Д. Шушарин, «надо расстаться с одним из стереотипов прошлых лет – представлениями о слабом, малореволюционном, нерешительном немецком бюргерстве, предавшем народную Реформацию… Рассуждая о бюргерстве в целом, мы проецируем на XV век то, что узнаем о более поздних буржуазных революциях, прежде всего Великой Французской»². Действительно, благодаря более чем десятилетней мужественной борьбе любекских горожан за реформацию, произошло церковное обновление. Именно городские движения, т.е. община, были «мотором Реформации», а «патроном» ее являлся «общинный человек». Это определило и механизм проведения Реформации: через городские институты – общину и совет. Обращает на себя внимание недоразвитая связь церковной реформы с социально-политическими преобразованиями. Реформация была осуществлена как демократический переворот, усмпехи церковной реформы не были бы возможны без успехов борьбы против патрициата. «Городская Реформация была больше, чем церковное обновление»¹. Ее завершение произошло уже в последующие годы, в годы углубления социального конфликта в Любеке, известного под названием «движения Вулленвевера».

В ходе реформационной борьбы решился давний спор между городом и церковью. Произошел процесс «эмансипации» городов от церковной юрисдикции, что повлекло за собой статусные изменения внутри городской общины: произошло уравнение горожан с клириками, клирики превратились в рядовых бюргеров, «которые вынуждены были принять на себя все обязанности горожан». Это произошло не только в Любеке, но и в Страсбурге, Аугсбурге, Нюрнберге.

Характерной чертой Реформации на Севере Германии была выработка собственных органцизационных форм – бюргерских комитетов, которые возглавили борьбу за церковную реформу и политические преобразования во многих северо-ганзейских городах: ростоке, Висмаре, Штральзунде.

Следует оговорить хронологический аспект реформации в Любеке и вообще Северной Германии. Начавшись в 1516-1518 гг. задолго до Крестьянской войны, основные события приходятся на 1528-1530 гг., т.е. период после6 подавления Крестьянской вуойны, когда основным вопросом стал вопрос о признании лютеранства, когда сложились католический и протестантский лагеря, готовился рейхстаг в Аугсбурге, когда произошло конфессионально-политическое размежевание в Германии. Это определило позицию императорской власти по отношению к пролютеранским городам, в частности к Любеку. Особый драматизм событиям придало переплетение реформационного движения с внутриполитическими и ганзейскими проблемами, вызванными упадком Ганзы и обострением международных отношений на Балтике в конце XV – начале XVI вв.

Подводя итог изложению истории средневекового Любека, нельзя не сказать о взаимоотношениях имперского Любека и императора, о роли императорской власти в судьбе этого крупного торгового города Северной Германии.

Общим местом исторической литературе стала характеристика взаимоотношений городов и бюргерства с королевской властью как союза между ними. Но, как замечает Е.В. Гутнова, общая для всей Западной Европы тенденция к такому союзу по разному преломилась в разных странах и характер союза изменялся в ходе эволюции феодального общества. «…Под общим понятием «союза» скрывается в действительности сложная гамма отношений , в которой, в зависимости от специфики каждой конкретной страны, временного фактора и даже конкретной политической ситуации, звучат разные ноты»¹.

ДляГермании таими «нотами» стали слабость королевской власти и могущество территориальных князей – с одной стороны, и особенности экономического развития городов (направленность их экономических интересов за перделы империи, ориентация на внешнюю региональную торговлю), их политическая «разностатусность» - с другой. Эти обстоятельства и определяли политику германских императоров к городам: она носила двойственный характер.

Пример Любека показывает, что ведущие города Германии составляли серьезную военно-политическую силу уже в XII – XIII вв., с которой вынуждены были считаться и императоры и знать. Так ключевые фигуры политической истории Германии на практике оказывались гораздо теснее и своеобразнее связаны: императоры Фридрих I и Фридрих II иногда воздействовали на князей через города.

Императорская власть в Германии не была так бессильна, как считалось. Почему такой мощный экономически и политически город как Любек так боролся за сохранение статуса имперского города. Этот статус, очевидно, помогал сохранить стабильность и независимое от северо-немецких князей положение. Для Любека, главного ганзейского города, это было крайне важно, т.к. одним из условий членства в Ганзе была политико-правовая автономия от княжеского влияния¹.

Взаимоотношения между императорами и Любеком показывают наличиц «внеинституциональных» (термин М.А. Бойцова) механизмов реализации политической воли императоров (т.е. при отсутствии институтов государственной власти – армия, чиновничество, налоговая система). Это особенно характерно для 1370-1375 гг., которые А. фон Брандт называет «эпохальными» для политической истории Любека². Знаменитая грамота 1374 г. красноречиво свидетельствует об этом. Любек не мог на практике осужествить те права (защита и сохранение мира в стране) которые давала ему эта грамота. Эта берлинская привилегия³ была скорее демонстративным знаком хорошего отношения императора к городу. Символическое значение документа было важнее, чем практическое.

А блестящий визит Карла IV вЛюбек! Ведь только в 1373 г. император приобрел Бранденбург. Ему важно было закрепиться на Севере германии и он посешает Любек, опять-таки демонстрируя свое отношение к городу, который во многом определял политику в Северной Европе. Император оказался в нужном месте и в нужное время.

Действенной оказалась и система императорских наказаний. Это показали события, связанные с восстанием 1408-1416 гг. в Любеке. Судебное разбирательство дела нового совета в 1409 г. в придворном суде, опала 1410 г., которой император Рупрехт подверг новый совет города, сыграли свою роль в судьбе восстания.

Эпоха Реформации принесла с собой другие акценты в отношениях императорской власти с имперским Любеком. Новая эпоха вызвала новое разделение интересов. Император – глава католического лагеря, а город вступил в ряды сторонников протестантизма. Мандаты Карла V 1530-1531 гг. фактически означали уничтожение всех завоеваний в Любеке, и конфессиональных и социально-политических. Поэтому они служили ускорителями социально-политических событий, размежевывали городскую общину. Во многом благодаря вмешательству императора (наряду с другими факторами) и его давлению в Любеке произошла реставрация патрицианского режима. И этого нельзя не учитывать при оценке причин поражения движения Вулленвевера.

И еще: Любек и Ганза. Через всю историю этого торгового союза, через все века его существования они прошли вместе. История возвышения Ганзы, ее могущества, связаны с историей Любека. Возвышение Любека и образование «вендского ядра» в XIII в., вытеснение им Висби и Готланда с первенствующих позиций в Балтийской торговле, формирование любекского стапеля, который был центром ганзейского коммерческого пространства стало той основой, на которой выросло величественное здание Ганзы (в лучшую эпоху ее существования).

Но отношения между ними были сложными. Когда Любек выступал не как глава Ганзы, а как крупный торговый город Северной Германии, переживавший внутренние конфликты, Ганза вмешивалась в дела своего главы (Ганзейский съездщ 1385 г., «Большой статут» 1418 г., ганзетаг 1535 г. и т.д.) и любыми средствами вплоть до исмключения Любека из рядов ганзейских городов восстанавливала пошатнувшийся строй в интересах городской олигархии. Это стало одной из основных внутриполитических функций Ганзы. И даже в период, самый трудный для Ганзы, ее ожесточенной борьбы за Балтику в 1557 г. 63 ганзейских города заключили договор, в котором наряду с традиционно торгово-политическими статьями, зафиксировано требований общих действий при подавлении внутригородских выступлений и мятежей¹.

Любек продолжал стоять во главе того, что осталось от Ганзы во второй половине XVI – первой половине XVII вв. У него остались функции управления общеганзейскими делами и он возглавлял любекскую четверть (15 городов). Любек и Ганза разделили общую судьбу до конца. Когда в 1669 г. был созван последний ганзетаг, то собрался он в Любеке.