Архиепископ Феофан Полтавский и Переяславский (1872-1940)

Архиепископ Феофан Полтавский и Переяславский (1872-1940)

Архимандрит Феофан (в миру Василий Дмитриевич Быстров) родился 1 января 1872 году в семье священника села Подмошье Санкт-Петербургской Епархии, учился в местных учебных заведений, в 1892 году по окончании курса учения в Духовной Семинарии поступил в Санкт-Петербургскую Духовную Академию, которую успешно окончил в 1896 году. В 1898 году он был пострижен в монашество и вскоре рукоположен в иеромонахи. В 1901 году - возведен в сан архимандрита и определен исправляющим должность Инспектора Академии. В 1905 году он был удостоен степени Магистра Богословия, в том же году возведен в звание экстраординарного профессора и утвержден в должности Инспектора Академии.

1 февраля 1909 года архимандрит Феофан был назначен Ректором Санкт-Петербургской Духовной Академии. Современники считали архимандрита Феофана подлинным молитвенником и подвижником-аскетом, на него обратила внимание Государыня Императрица Александра Феодоровна, которая искала духовника для себя и своей семьи... Владыка Феофан скоро стал ее негласным духовником и собеседником по религиозно-нравственным и философским вопросам. Уже за границей Владыка Феофан не раз вспоминал с великим умилением, как он еще архимандритом совершал Божественную литургию в дворцовом храме в будничные дни, а Государыня Императрица и четыре ее дочери Великие Княжны Ольга, Татиана, Мария и Анастасия всегда сами пели на клиросе всю литургию. «Исповедывались они всегда со слезами»,- умиленно говорил он. Тем более тяжело переживал потом Владыка Феофан все случившееся с Царской Семьей и со всей Россией. (Когда появились неприятные слухи о Распутине, искусственно раздуваемые левыми кругами, подготовлявшими в России революционный переворот, Владыка Феофан деликатно предостерег Царскую Семью о возможных тяжких последствиях этого. Его враги и завистники постарались в результате отдалить его от Царской Семьи, и вот в 1910 году он был отправлен в Крым, подальше от Петербурга, получив назначение на кафедру Епархиального Архиерея Таврической и Симферопольской епархии.)

22 февраля 1909 году в Свято-Троицком соборе Александро-Невской Лавры была совершена хиротония архимандрита Феофана... Чин хиротонии совершал Высокопреосвященнейший Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Антоний в сослужении членов Святейшего Синода и прочего духовенства. Владыке Феофану пришлось быть на трёх епархиях: Таврической (Крымской), Астраханской и Полтавской. В 1910 году — епископ Таврический и Симферопольский, в 1912 году - епископ Астраханский, в 1913 году – он был переведен из Астрахани в Полтаву, с возведением через некоторое время в сан Архиепископа. Примечательно, что в Астрахани паства очень любила владыку, народ в Астрахани протестовал против его перевода в Полтаву: несколько сот человек легли на рельсы перед паровозом. Лишь через несколько часов представителям власти удалось освободить железнодорожный путь. По свидетельству современников, по молитвам владыки Феофана происходили чудесные исцеления.

В 1922 году, когда под давлением большевиков Высшее Церковное Управление было объявлено закрытым и вместо него, был образован Архиерейский Синод Русской Православной Церкви Заграницей, Архиепископ Феофан, как один из старейших его членов, вошел в его состав и даже иногда заменял Митрополита Антония, Председателя этого Синода, в качестве его заместителя. Проживал он тогда до 1925 года в Югославии.

В 1925 году он получил приглашение переехать на жительство в Болгарию, где и поселился, проживая там непрерывно до 1931 года (ему было предоставлено помещение для жительства из двух келий в здании Синодальной Палаты в Софии).

Владыке Феофану, как строгому подвижнику и прямому бескомпромиссному архипастырю, пришлось пережить много скорбей, в 1931 он отошел от церковных дел, переехал во Францию, где вел аскетическую и отшельническую жизнь. По свидетельству священника о. Феодора И.: «Владыка Феофан скончался в годы немецкой оккупации 6/19 февраля 1940 года в местечке Лимерай во Франции у реки Луары».

Архимандрит Симеон (Холмогоров) (в схиме Даниил) (1874–1937)

Когда друзья вышли из кельи, посыпались вопросы:

- Как ты мог ответить – благословите, ведь ты и не мечтал о монашестве...?

-Вы ведь не знаете, что у меня на сердце.

Михаил вскоре был пострижен, в постриге принял имя в честь преп. Симеона Верхотурского.

В 1905 году профессорский стипендиат Казанской академии иеромонах Симеон был назначен инспектором в Тамбовскую семинарию, где ректором был архимандрит Феодор (Поздеевский). В Тамбове в то время действовала подпольная революционная группа, которая планировала уничтожить губернатора города, вице-губернатора, ректора семинарии и других.

2 мая 1906 года революционно настроенный ученик недовольный семинарскими порядками совершил покушение на жизнь ректора семинарии архимандрита Феодора, выстрелив в него из револьвера, но промахнулся, владыка Феодор остался жив. 21 августа 1906 года указом Св. Синода архим. Феодора переводят на должность ректора в Московскую духовную семинарию. (В марте 1917 г. отстранен от должности и 1 мая 1917 г. назначен наместником Даниловского монастыря. Вместе с ним в обитель пришли его лучшие ученики. С 1922 г. находился в ссылках, с 1924 г. по 1928 г. – в заключении. В августе 1923 г. возведен в сан архиепископа.)

Иеромонах Симеон исправлял должность ректора с 18 мая по 17 июня (во время нахождения архим. Феодора в отпуске) и с 31 августа по 4 ноября 1906 года. 4 ноября отец Симеон указом Св. Синода был назначен ректором Тамбовской семинарии, а 19 ноября епископ Иннокентий в Казанском монастыре возвёл его в сан архимандрита.

7 апреля 1907 года около 9 часов на архимандрита Симеона было совершено покушение, после этого он на всю жизнь остался инвалидом, так как пуля попала ему в позвоночник и нижняя часть туловища осталась парализованной. (Воспитанник 1 класса семинарии произвел на расстоянии трех шагов выстрел в спину, а когда архимандрит Симеон упал, преступник выстрелил ещё три раза.)

В тот же день Преосвященнейшему Иннокентию, епископу Тамбовскому и Шацкому, в то время находившемуся в Москве, была послана телеграмма о трагических событиях в семинарии. Пришла телеграмма и в Московскую Духовную Семинарию - архимандрит Феодор на другой же день прибыл в Тамбов. 12 апреля архимандрит Симеон был соборован. По распоряжению архимандрита Феодора раненого перевезли в отдельном вагоне в Москву, он был помещен в лучшую больницу города. Отец Симеон мужественно переносил ужасные страдания, первое время он мог лежать, в последствие его стали поднимать, сажать в инвалидное кресло и возить в церковь.

23 августа 1907 года архимандрит Симеон был освобожден от занимаемой должности, его зачислили в состав братии Седмиезерной Богородичной пустыни, где он стал ближайшим помощником своего духовного отца — старца Гавриила (Зырянова). Позже архимандрит Симеон напишет книгу о жизни своего духовного отца, благодаря которой тысячи верующих людей узнают о великом старце. (В 1996 году состоялось прославление в лике местночтимых святых Казанской епархии преподобного Гавриила (Зырянова))

24 сентября 1915 года отошёл ко Господу старец Гавриил, благословивший своего духовного сына архимандрита Симеона на старчество. Владыка Феодор, духовно поддерживающий до последних дней друга, в это скорбное время пригласил архимандрита Симеона к себе. Некоторое время отец Симеон жил у владыки Феодора в Сергиевом Посаде, когда после революции Московскую академию закрыли, преосвященный Феодор переехал вместе с архимандритом Симеоном в Данилов монастырь.

Вместе с владыкой Феодором туда пришли лучшие студенты и выпускники академии, разделявшие его аскетическое направление. ( *Следует отметить, что Московская Академия имела монашеский уклад. Ректор сам преподавал пастырское богословие, считал, что для пастыря, духовного руководителя народа, необходим опыт личного аскетизма, и потому вёл аскетическую жизнь. «Если владыке Феодору нужно выпить стакан воды, - говорили о нём, - он выпьет половину. И так во всём».) Учёные иноки не просто служили вместе, они вместе управляли монастырскими делами, обсуждали проблемы. Патриарх Тихон называл братию Данилова монастыря «Даниловский Синод». Часто в трудных вопросах он сам советовался с монахами или посылал келейника: «Съезди, узнай, что там решили в Даниловском Синоде».

Жили монахи бедно. После вступления в силу декрета «Об отделении церкви от государства» (1918 г.) у монастыря были отняты почти все помещения. Монахи спали кто где - в церквях, на лавках. В настоятельском корпусе, например, «келья» настоятеля была отгорожена занавеской.

Но у отца Симеона в монастыре была довольно большой келье, рядом с ним жил его келейник отец Николай, он ухаживал за подвижником ещё будучи санитаром в больнице, и так привязался к нему, что не покидал его до своей кончины. Он скончался в сане иеромонаха.

Из воспоминаний игуменьи Иулиании: «Вход в келью о. Симеона был отдельным... Обычно о. Симеон лежал на животе, и тогда движение его рук было свободным. Лежал он всегда в сером подряснике, наполовину покрытый одеялом, лицом к киоту с иконами. Всё было для него приспособлено: лежа мог тушить электричество, с рядом стоящего стола доставал книги, когда подавали чай, сам разливал. А с прикрепленной к его кровати полочки доставал гомеопатические лекарства. Он очень любил лечить. Могу по себе сказать, что о. Симеон лечил очень удачно. Но помогали ли его лекарства или молитвы – не знаю.

Если он чувствовал себя хорошо, то к нему келейник пускал посетителей...

Духовных детей у него было мало, не больше 15. Некоторых он брал сам, но с благословения владыки Феодора. Иногда к нему приезжали его давнишние духовные дети, иногда духовные дети старца Гавриила, а иногда владыка Феодор к нему посылал. В этих случаях решать предоставлялось о. Симеону. Присланных владыкой он всегда исповедовал... Батюшка всех своих духовных детей исповедывал каждые две недели...

Вся обстановка исповеди и сама исповедь у батюшки была особая... Когда вы входили, он надевал, лежа на кровати, епитрахиль и тушил электричество.

Вы становились по обычаю монастырскому на колени у его кровати, горела одна лампада в киоте. О. Симеон читал молитвы перед исповедью всегда наизусть, и начинал исповедовать с того, что он перечислял все те грехи, которым он был грешен перед вами как духовник, и просил прощения. Потом он обычно сам спрашивал, но спрашивал так, что вы конечно, во всем были грешны. Батюшка не спрашивал никогда, как многие другие духовники и старцы: « Не оклеветали

ли вы кого-нибудь? – а спрашивал: Не обидели ли вы кого-нибудь, хотя бы выражением своего лица? – Не спрашивал, – Не лгали?

А ставил так вопрос. Не прибавляли, когда говорили, или в свою пользу, или чтобы было интереснее? – Если вы были больны, не спрашивал, – Не роптали ли вы на Бога? – Спрашивал – Вы были больны? А Бога благодарили?»

В конце исповеди у вас оказывалось такое множество грехов, что все ваше самомнение, какое у вас было, исчезало, и вы вдруг вспоминали ещё куда больше своих грехов, чем перечислил батюшка.

О. Симеона одевали, сажали на кресло на колесиках, возили в церковь и подымали на клирос. Его прекрасный бас, несмотря на тяжёлое физическое состояние, сохранился во всей красе... Если опаздывал регент, о. Симеон регентовал.

От своих духовных чад о. Симеон требовал, чтобы никогда и не в чем не было елейности, чтобы никаких не было разговоров о чудесах, если они случились с ним, или с кем-нибудь из его духовных чад, то чтобы не было попыток показать свою якобы праведность.

Как-то на праздник Рождества Христова о. Симеон мне подарил толкование епископа Феофана на послание Галатам, и я ему сказала, что меня эта книга особо радует, потому что у меня есть все толкование епископа Феофана на все послание, кроме этого. Нужно было видеть, как батюшка испугался, что я могу это приписать его прозорливости, и строго запретил об этом говорить... Теперь же, после кончины и владыки Феодора и о. Симеона, можно было бы рассказать, да нет уже свидетелей.

Всё же я знаю два интересных случая.

Как-то я ехала на трамвае из Данилова монастыря с одной дамой. Разговорились. И эта дама рассказала мне, как она познакомилась с отцом Симеоном.

Моя новая знакомая была духовной дочерью одного тоже очень чтимого в Москве духовника — отца Владимира Богданова(† 1931). Однажды у нее возник какой-то вопрос, который отец Владимир не мог разрешить. Тогда он посоветовал ей молиться, и сам обещал молиться.

Через некоторое время дама увидела странный, как ей показалось, сон. Она вошла в келью к какому-то старцу, но вместо монаха или священника увидела лежащего на кровати мужчину. Он был одет в одежду серого цвета и наполовину покрыт одеялом. Перед ним — киот с иконами и горящие лампады. Поговорить с мужчиной дама не смогла, да и не собиралась, приняв его за обычного больного человека. Тем не менее, этот сон произвел на нее большое впечатление, и она рассказала о нем своему духовнику. В человеке из сна отец Владимир сразу узнал архимандрита Симеона, который, будучи парализованным, лежал в одной из келий Данилова монастыря. Рассказу своей духовной дочери отец Владимир совсем не удивился и тотчас же сказал:

— Это отец Симеон, я к нему хожу исповедоваться. Я ему напишу письмо, и он тебя примет и, конечно, все твои вопросы разрешит.

Так оно и было.

Когда после Соловков я жила близ Данилова монастыря с одними монахинями, с одной из них мы должны были идти собороваться к отцу Симеону.

Батюшка, сидя в кресле, совершал таинство соборования 3 раза в год, т. е. Великим, Успенским и Рождественским постом. Соборовал своих духовных чад и соборовался сам. Посторонние лица у него на соборовании не бывали...»

Духовная дочь старца рассказала, что в тот день по немой просьбе Алексея (брата одной из монахинь) старец Симеон, принял девушку Надежду, которую привёл без благословения Алексей. Прозорливому старцу было открыто, что Надежда стоит на краю пропасти – поздно вечером она собиралась переехать на квартиру к одному известному инженеру, который ради неё бросил жену и детей. Когда после соборования, Надежда подошла под благословение, старец ласково сказал: «Вы, вероятно, хотели бы завтра причаститься? Я вас сейчас буду исповедовать». На этом «роман» девушки закончился. Потом она стала духовной дочерью старца.

В 20-х годах усилились гонения на церковь, закрывались монашеские обители. Данилов монастырь был закрыт на Пасху 1930 года. Газеты того времени часто выдвигали лозунг: «Превратим златоглавую столицу в Красную Москву». Власти под любым предлогом арестовывали монахов и священнослужителей, высылали их из Москвы, запрещая возвращаться обратно. Высланная из столицы даниловская братия стала селиться в 100-километровой зоне вокруг Москвы.

После закрытия Даниловского монастыря отца Симеона перевезли во Владимир, оттуда в Киржач. Во Владимире келейником отца Симеона (Холмогорова) был инок Михаил (Карелин) (1911- 2003). В 1933-1935 гг. Михаил служил в армии во Владимире, в батальоне связи, потом писарем при штабе. Каждое воскресенье приходил к о. Симеону и после армии вернулся к нему опять служить келейником. Инок Михаил был одним из тех людей, кто поддерживал связь братии с Владыкой Феодором (Поздеевским). Ездил к нему в места его ссылок, что было в то время необычайно опасно и требовало особого мужества. От Владыки Феодора в этот период он принял иноческий постриг с сохранением прежнего имени. (В мантию он был пострижен в 1961 году.)

Чекисты сфабриковали большое групповое дело, которое условно назвалось «делом бывших насельников Даниловского монастыря». Благодаря осведомителям им стало известно, что «верующие объединялись вокруг одного из архимандритов или иеромонахов Даниловского монастыря, тайно служили, не поминая советскую власть и не регистрируясь, молились за сосланное духовенство, помогали ему посылками и деньгами». Чтобы «сохранить и поддержать церковные кадры», настоятели этих общин совершали тайные постриги в монашество. Все это было расценено как контрреволюционная и антисоветская деятельность. Начались аресты.

28 декабря 1936 года* (*по некоторым данным 9 января 1937 года) в Киржаче был арестован архимандрит Симеон (Холмогоров), арестовали и всех кто помогал ему и ухаживал за ним. Была арестована и его верная помощница монахиня Серафима (Л.С. Виноградская) (1897-1977). За верность и любовь к своему старцу она отбыла 13 лет на Колыме.

При аресте архимандрита Симеона агенты КГБ долго не могли поднять больного, волоком дотащили его до грузовика, а затем бросили в кузов. Сестре архимандрита Симеона позже дали справку о его смерти († 09.09.1937). В том же году принял мученическую смерть и его духовный друг архиепископа Феодор (Поздеевский), он был расстрелян 23 октября 1937 года в Ивановской тюрьме.

Вместе с архимандритом Симеоном был арестован якут отец Игнатий (в миру Георгий Иоасафович Бекренёв) (1891-1937), который жил в то время вместе с ним. В декабре 1936 г. и он был отправлен в тюрьму города Иваново, где проходил по делу о так называемом «Даниловском иноческом братстве». Следствие длилось восемь месяцев. 9 сентября 1937 года он, как и многие члены братства был осуждён тройкой при УНКВД по Ивановской области по прежней статье 58-10, 11 и приговорён к высшей мере наказания.

Келейник старца Михаил был так же арестован, в обвинительных материалах указывалось, что он « в контрреволюционных целях осуществлял связь с руководителем организации Поздеевским...» В 1937 году он был заключён в Ивановскую внутреннюю тюрьму УНКВД. Его поместили в одну камеру со старцем Симеоном, но через сутки перевели в другую камеру. Инок Михаил с болью в сердце расставался со своим духовным отцом. На прощание прозорливый старец произнёс пророческие слова: «...Я здесь в тюрьме умру, а ты вернешься и еще многое увидишь». Предсказание сбылось – он пробыл под следствием несколько месяцев, затем был отправлен на Колыму, пробыв в лагерях 5 лет, ещё 10 лет оставался на вольном поселении, а затем вернулся в Москву. Ему суждено было по молитвам духовного отца дожить до глубокой старости.

В 2003 году за три дня до преставления в Даниловском мужской монастыре он был пострижен в великую схиму в честь Архистратига Божия Михаила.
Новии страстотерпцы Российстии, / исповеднически поприще земное претекшии, / страданьми дерзновение приимшии, / молитеся Христу, вас укрепившему, / да и мы, егда найдет на ны испытания час, / мужества дар Божий восприимем. / Образ бо есте лобызающим подвиг ваш, / яко ни скорбь, ни теснота, ни смерть / от любве Божия разлучити вас не возмогоша. (Из службы святым новомучеником и исповедником Российским)
Цитаты из «Устава обители Божией Матери», составленного старцем Симеоном (Холмогоровым)
Каждый, вступивший на путь служения Богу и уневестивший себя Христу, должен пребывать в постоянном покаянии, плача о грехах своих, в непрестанной памяти о смерти и в возрастающей любви к Богу и ближним, в терпении и смирении. Другого пути к спасению нет. Надо всегда помнить: «Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся». Цель жизни христианина, а тем более вступившего на служение Богу и давшего обеты, - всю душу свою отдать Богу и сотворить обитель в себе для получения Духа Святаго.

А для пребывающих в небрежении и нерадении двери Царствия Небесного будут затворены, как для нерадивых дев, у которых светильники не горели.

И чтобы возжечь светильник души твоей божественным огнем («Огонь пришел Я низвести на землю и как хотел бы, чтобы он возгорелся»(Лук. 12,49)), купи это святое масло, которое вливается в душу только через непрестанное покаяние и через добрые дела любви к ближнему твоему. А ты знаешь, что вера без дел - мертва есть, ведь и бесы также веруют и трепещут (Иакова, 17.19).

А посему, чтобы поставить душу твою на должный путь покаяния и даровать ей память смертную (Вечерняя молитва: «Господи даждь ми слезы, память смертную и умиление»), исполняй нижеследующее повеление, испрашивая на это: молитв твоего духовного отца, на небесах находящегося или на земле сущего; и угодника Божия, преподобного Серафима Саровского; а, главным образом, заступления Милосердной Царицы Небесной...

С получением поучения о 7-ми пунктах начни проходить мытарства здесь, не дожидаясь, когда будешь мучиться на мытарствах и будешь изгнана из чертога небесного по отшествии твоем из грешного тела.

Восчувствуй себя, что ты с сегодняшнего дня как бы умерла и должна 40 дней проходить мытарства. В третий и девятый день должно быть на поклонении у Господа, а в 40 неизвестно, что последует - призовет ли Господь твою душу совсем или еще оставит на покаяние. И так до конца дней своих, вновь и вновь, повторяй тоже прохождение мытарств и всегда готовься к сему, как к последнему дню своей жизни - это полезно для твоей глубоко погрязшей в небрежении души и приведет к плачу о грехах и страху смертному. Этим прохождением будешь искупать нерадивые дни жизни твоей. По числу дней их никогда не искупить, сколько бы дней не дано было тебе прожить. Будем же надеяться только на молитвы святых старцев и Заступницы нашей, Царицы Небесной.

Вот 7 пунктов, которые непременно должно исполнять:

1) Богородичное правило («Богородице Дево, радуйся» - 150 раз). Его можно совершать частью перед иконами Божией Матери и частью при делах и в дороге, но не спеша, и после каждого десятка прочитывать «Отче наш» и «Милосердия двери» или вкратце молитвы, объемлющие всю жизнь Богородицы.

2) Читай со вниманием, не развлекаясь, 100 молитв Иисусовых после утренних молитв, произнося: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, буди милостив ко мне грешному».

3) Ежедневно читай по 1 главе Евангелия и по 2 главы Апостола.

4) Ежедневно исповедуйся перед образами Спасителя, Божией Матери и Преп.Серафима Саровского и портретом духовного отца твоего, умершего или живого, ибо у Господа все живы, таким образом: и тебе, честный отче, вся моя согрешения и так далее.

5) Читай не менее одной главы святых отцов (можно больше, если есть усердие).

6) Чтение жития одного святого, наступающего дня, прося у него помощи на день и прочитывая ему тропарь.

7) Никого не огорчай и оказывай ближним дело любви.

"И все, что вы делаете словом или делом, все делайте во имя Господа Иисуса Христа, благодаря через Него Бога и Отца (Колос.3.17). И далее Апостол опять подтверждает: «И так, едите ли пьете ли, или иное, что делаете, все делайте во славу Божию»(1 Коринф.10.51)...

Говорят некоторые, что это удел только совершенных посвящать Богу все свои дела, и всех обязывать не должно.

Такая мысль уничижает светлую христианскую жизнь.

Здесь лишь нехотение и леность сделать напряжение, чтобы возноситься к Богу. Все посвящать Богу – это не совет, а обязательная цель. Прославляете Бога в душах и телесах ваших, все во Славу Божию творите.

Христианин, а особенно посвятивший, заклавший себя в жертву Богу, не должен ни на минуту, забывать, что Господь видит и смотрит на все дела его и не только на дела, но Ему открыты все чувства и помышления его.

А потому, так как цель его все свое, всю жизнь и все дела, посвятить Богу, то у него не может быть безразличных дел или действий...

Вставая, пробуждаясь от сна, налагай сейчас же на себя крестное знамение, творя молитву: «Во имя Отца, и Сына и Святаго Духа. Аминь». Этим великим крестом во имя Святой Троицы ты призываешь на себя благословение Божие на весь день и ограждаешься от врагов, толпою приступающих к душе, устремившейся на служение Творцу и Богу нашему.

Затем призывай на помощь Царицу Небесную, прочитывая 10 раз «Богородице Дево, Радуйся» и три тропаря: «Днесь благоверние людие», тропарь преп. Серафиму Саровскому и бл. князю Даниилу Московскому. Спуская ноги с ложа твоего, твори молитву: «Стопы моя направи по словеси Твоему, да не обладает мною всякое беззаконие, избави мя от клеветы, человеческой и сохраню заповеди Твоя. Лице Твое просвети на раба твоего и научи мя оправданием Твоим. Да исполнятся уста моя, хваления Твоего, Господи, яко да воспою славу Твою весь день великолепие Твое».

Одеваясь, чтобы стать на молитву и убирая ложе свое, твори еще два десятка Богородичных молитв, а затем становись на молитву...

Вспомни всю свою греховность и вопи, как мытарь или как слепой, просящий об исцелении. Проси исцелить ослепший ум и сердце твои и открыть тебе очи душевные к разумению истины и познанию грехов твоих и даровать тебе покаяние, чтобы не усекли тебя, как бесплодную смоковницу, и не бросили в огонь вечный.

Произнося слова «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий», как бы вдыхая их в себя, помни, как велики эти слова. Ибо Именем Иисусовым «бесы ижденут», исцеление совершают святые угодники Божии. А мы, вдыхая это Святое Имя, освещаем всю свою душу и приносим ей этим здравие душевное и телесное. А, выдыхая и произнося «буди милостив ко мне грешному», вспомни мытаря, который оправданным отошел и получил помилование, да и себе его обрящем...

Как обыкновенный огонь поддерживаете вы, подкладывая дрова, так ухитряйтесь поддерживать и молитвенный огонь в сердце, одно за другим влагая в него разные духовные помышления, кои составляют духовное топливо. Больше же всего берегись сытости духовной...

Скорбь одолевает, приди и скажи: «Утешь Господи!» - силы нравственные ослабевают, приди и скажи: «Помоги, Господи!» - Так и во всем, когда чувствуешь нужду, приди и поведай её Господу в простоте сердца. Призови и Матерь Божию в молитвенницы, Ангела своего Хранителя и всех Святых, и вместе с ними под их покровом припадай ко всемилостивому Спасу...

Когда в человеке произойдет хоть легкое движение чувства своей греховности - это начало жизни духовной, надо его всячески поддерживать и потрясать свое «нечувственное сердце», чтобы в нем возгорелся порыв оставить греховное свое состояние, чтобы он почувствовал страх и ужас остаться в грехе.

Для этого помогает весьма помышления о смерти. Надо стараться внушить себе, что час смертный уже близок, что Ангел смерти послан за душой, и вспоминать о Страшном суде, где будешь стоять пред лицом всех людей и ангелов со своими делами. А затем вспоминай ад и рай. В раю - блаженство, которое и описать нельзя, а во аде же - мука без отрады и конца...

Преподобный Антоний Великий говорил: «Есть люди, которые весьма изнурили тело свое подвижничеством, и, однако же, далеко ушли от Бога, потому что не имели самоисследования. Подвиги телесные сами по себе не составляют совершенства, а суть только средства к достижению его, к достижению душевных доблестей»...

...Внешний труд заменяют болезни и скорби, и теперь за нами только внутреннее делание, то есть молитва и благодарение за скорби и болезни ради пользы от них. Когда внешний тлеет, внутренний обновляется. Ветхого человека надо обновить, преобразить - вот это наше дело, и еще молиться о прощении и оставлении нам наших грехов. Хранение себя, внимание к самому себе и рассудительность - вот три добродетели, светильники души. Без осмотрительности, самоиспытания и благоразумия ничего не следует предпринимать...