Стивен Тернбулл Самураи (Военная история) Военная история человечества – Тернбулл Стивен
жүктеу/скачать 0.62 Mb.
|
|
На левом фланге, рядом с частоколом, он поставил Сакума Нобумори в качестве приманки для кавалерии Такэда, а справа от частокола - Окубо Тадаё и перегородил дорогу в ожидании атаки с фланга. Самый край левого фланга удерживали Тоётоми Хидэёси и Сибата Кацуиэ, в то время как Нобунага, два его сына и Иэясу оставались за частоколом с основными силами. Ночью 28 июня Сакаи Тадацугу из войска Токугава с небольшим отрядом самураев зашел в тыл армии Такэда. С рассветом, в пять часов утра 29 июня 1575 г,. началась битва при Нагасино. Кацуёри разделил свою армию на пять групп по 3 000 человек для атаки: Баба был на правом фланге, Найто - в центре, а Ямагата - на левом фланге. Кацуёри следовал за тремя ветеранами с 3 000 воинов, а последняя группа продолжала осаду. Группа Ямагата первой пошла в атаку против Окубо Тадаё, который не был защищен частоколом. Атака превратилась в яростный рукопашный бой, то же случилось и на левом фланге Ода, который атаковал Баба. Тем временем центр Такэда предпринял атаку на частокол. Местность была неровная, земля размокла от ночного дождя. Конница Такэда двигалась медленно, и как только она добралась до берега ручья, в нее ударил смертоносный залп тысячи аркебуз. Залп следовал за залпом до тех пор, пока все люди и кони не полегли на склоне. Правый фланг под командованием Баба тоже попал под огонь, когда Сакума притворно отступил, а Хидэёси и Сибата Кацуиэ обошли его кругом, чтобы атаковать во фланг. Тогда Кацуёри приказал ввести в бой резервы и сам повел атаку на частокол. Но залпы чередовались с той же регулярностью и с той же эффективностью. Каждые двадцать секунд тучи пуль косили ряды и отправляли самураев Такэда в вечность. Баба Нобухару, Ямагата Масакагэ и Найто Масатоё лежали среди мертвых вместе со многими другими старыми приближенными Сингэна. Когда гарнизон замка Нагасино увидел, что чаша весов склоняется в их сторону, его воины сделали вылазку и атаковали Такэда с тыла. Одновременно основные силы Ода вышли из-за частокола и вступили в рукопашную схватку. События того памятного дня запечатлены на шестисоставной расписной ширме конца XVI века. Несмотря на некоторую стилизацию, она очень живо передает накал самурайской битвы, и на ней можно различить нескольких конкретных персонажей. Такэда Кацуёри с его белым стягом ведет в бой резерв. Иэясу узнаваем по его штандарту в виде золотого веера; Ода Нобунага изображен в левом верхнем углу, перед Хидэёси несут его штандарт - "золотой ковш". По мере того как продвигалась военная карьера Хидэёси, он, говорят, добавлял к штандарту по ковшу после каждой победы. У частокола можно без труда различить, по его оленьим рогам, Хонда Тадакацу. Сражение при Нагасино стало триумфом современных методов Нобунага, но часть вины за поражение все же следует возложить на Такэда Кацуёри, нетерпеливость которого сделала возможной эту бойню. Такэда Сингэн никогда бы не сделал такой ошибки, и его ветераны это прекрасно понимали, но их верность молодому господину взяла верх над здравым смыслом, и они повели солдат в роковую атаку. Что касается Кацуёри, он бежал с поля битвы и продолжал борьбу с Нобунага, но уже не с прежней энергией. Только в 1582 г. Нобунага получил возможность лицезреть его отрубленную голову. Нобунага достаточно хорошо укрепил свои позиции на востоке и смог обратить внимание на запад, где основной силой со дня битвы при Миядзима в 1555 г. стала семья Мори. Мори Мотонари умер в 1571 г., и его обширные владения, включавшие не менее десяти провинций, перешли к его внуку, Мори Тэрумото. "Две Реки", Кобаякава Такакагэ и Киккава Мотохару, были по-прежнему активны и готовы предоставить силы двух родственных кланов для поддержки племянника. До 1575 г. Мори не решались оспаривать превосходство Нобунага, но по наущению свергнутого сёгуна Ёсиаки они вступили в союз с Исияма Хонгандзи и начали переговоры с Уэсуги Кэнсином. Они обращались также и к Такэда Кацуёри, который отказался вступать в какой-либо союз против Нобунага, что, впрочем, не удивительно. Некоторое время "адмирал" Нобунага, Куки Ёситака, блокировал Исияма Хонгандзи со стороны моря у Осака. Поскольку Мори контролировали большую часть морских перевозок по Внутреннему морю, Тэрумото решил начать враждебные действия против Нобунага с прорыва блокады. Это ему без труда удалось в 1575 г., что, собственно, и заставило Нобунага обратить внимание на Мори. Иэясу все еще преследовал Такэда Кацуёри, поэтому эта задача была поручена двум самым способным командирам Нобунага - Тоётоми Хидэёси и Акэти Мицухидэ. Нобунага оценил выдающиеся способности Хидэёси еще в то время, когда тот поступил к нему на службу в качестве асигару, и поэтому поручил самую трудную часть операции. Военные действия против Мори были первой кампанией, в которой войску Нобунага предстояло удалиться так далеко от дома и пробивать себе дорогу вдоль берегов Внутреннего моря. Чтобы способствовать продвижению Хидэёси по Санъёдо, Акэти Мицухидэ должен был двигаться по Саниндо, дороге, идущей вдоль берега Японского моря. Два военачальника начали эту нелегкую кампанию. В 1576 г. Нобунага начал строительство своего нового замка Адзути на озере Бива. Если о битве при Нагасино можно сказать, что она произвела переворот в военной тактике, то это грандиозное сооружение произвело такой же переворот в военной архитектуре. Мы видели, как концепция оборонительных сооружений развивалась от частокола к замку - от защиты Тихая, которой руководил Кусуноки, до обороны замка Нагасино под командованием Окудайра, но до Адзути замок всегда рассматривался как чисто военное сооружение. Адзути вышел за пределы военного назначения, это был в такой же мере дворец, что и замок, и он должен был поражать соперников как внутренним убранством, так и военной мощью. Адзути, спроектированный Нива Нагахидэ, одним из военачальников Нобунага, удивительным образом отразил и характер своего хозяина, и дух эпохи. Его размеры были огромны. Он был возведен на каменном останце, поднимавшемся из озера на высоту почти двести метров. Каменная стена, окружавшая замок, имела несколько тысяч метров в длину и более двадцати в высоту, внутреннее пространство делилось на четыре круглых двора. Центральная башня состояла из семи этажей; помимо складских помещений и арсенала, в ней были устроены роскошные жилые апартаменты и приемные залы. Отец Фруа посетил ее и оценил так: "Его дворец и замок, если говорить об архитектуре, мощи, богатстве и великолепии, может сравниться с величайшими строениями Европы". Место для замка Адзути было тщательно выбрано. Его построили в окрестностях Киото, подальше от пожаров, от которых периодически страдал город, и он господствовал над дорогой, ведущей на восток. Использование камня и наличие амбразур в стенах говорят о внимании, которое Нобунага уделял огнестрельному оружию, но прежде всего замок Адзути был важен как символ. Он лучше, чем любая армия, демонстрировал могущество Нобунага. Достаточно сравнить Адзути с Серебряным Павильоном, построенным Ёсимаса, чтобы увидеть, сколь резко изменился баланс сил в течение одного столетия. Архитектура Адзути являла пример броского и роскошного стиля военной диктатуры. Начало очередного периода в истории японского искусства, Адзути Момояма, принято датировать 1576 годом. Пока строился Адзути, Нобунага продолжал свои военные кампании. В июне 1576 г. он предпринял штурм Исияма Хонгандзи, но был ранен пулей в ногу. Это заставило его несколько изменить планы, и в 1577 г. он провел ряд кампаний против сторонников лиги Икко, чтобы изолировать их и с суши и с моря. В 1578 г. он предпринял строительство нескольких так называемых "железных кораблей", надводная часть которых была частично обшита железными листами. Они имели 22 метра в длину и 13 метров шириной, и каждый был вооружен "пушкой". Под "пушкой", вероятно, имелся в виду фитильный мушкет крупного калибра. Отомо Сорин получил в подарок две португальских пушки в 1551 г., но их оказалось трудно скопировать. Большие мушкеты, называвшиеся "стенными ружьями", достигали в длину трех метров, но на море они не могли широко использоваться, поскольку "железные корабли" имели серьезные технические недостатки. Они могли противостоять пиратскому флоту, но, когда их атаковали корабли Мори, один из них был взят на абордаж и перевернулся. Тем не менее эти тяжелые и тихоходные суда помогли разбить флот Мори, и тем самым их контрабандным перевозкам был положен конец. В том же 1578 г. Нобунага получил еще одну хорошую новость. В возрасте сорока восьми лет умер Уэсуги Кэнсин. Он, очевидно, страдал геморроем и скончался через девять дней после апоплексического удара, который настиг его в уборной. Его кончина была для Нобунага настолько своевременной, что заподозрили убийство; пошли грязные слухи о причастности к его смерти ниндзя, но доказать ничего так и не удалось. Тем временем со всех сторон велось наступление на Исияма Хонгандзи. Мори больше не имели возможности снабжать крепость продовольствием, и в 1580 г. ее защитники, сектанты Икко-икки, сдались. С падением Исияма Хонгандзи завершилась долгая история монахов-воителей. А два года спустя Иэясу принес Нобунага голову Такэда Кацуёри, которую тот осмотрел с величайшим удовольствием. Нобунага мог теперь сконцентрировать все силы на борьбе с Мори. В течение пяти лет Хидэёси медленно, но верно добивался успеха в этой борьбе, в то время как для Акэти Мицухидэ кампания оказалась менее удачной. Кампания Хидэёси свелась к длинной череде осад, что требовало времени, но ему помогло предательство Укита Наоиэ, одного из союзников Мори. К апрелю 1582 г. Хидэёси продвинулся до Биттю и осадил замок Такамацу. Сперва он попытался подкупить коменданта, но неудачно, и тогда Хидэёси прибегнул к оригинальному инженерному решению. Замок Такамацу стоял на болотистой равнине, всего на несколько метров выше уровня моря. Хидэёси прорыл канаву около мили длиной и отвел воды реки Асимори, так что они превратили долину, где стоял замок, в озеро. По мере того как вода поднималась, замок становился прибежищем крыс и змей, а аркебузиры Хидэёси подвергали его непрерывному обстрелу. Дождь горячего свинца и подступающая снизу вода заставили коменданта срочно просить помощи у Мори Тэрумото, который вскоре явился в сопровождении "Двух Рек". Оказавшись лицом к лицу со всем кланом Мори, Хидэёси срочно потребовал подкрепления у Нобунага, который послал ему всех, кого только мог, под командованием Икэда, Хори, Такаяма и прочих и сам собирался вскоре последовать за ними. Иэясу в то время был в Сакаи, где наслаждался коротким отдыхом после кампании против Такэда, и Нобунага остался в Киото с отрядом не более сотни воинов вместо своей обычной охраны из 2 000 человек. Акэти Мицухидэ, военачальник, который потерпел неудачу в кампании против Мори, был в то время в Киото. Он тоже получил приказ Нобунага двинуться на помощь Хидэёси. Дойдя до реки Кацура, он повернул войско назад, воскликнув: "Враг в Хоннодзи!" Хоннодзи называлась резиденция Нобунага в Киото, и до воинов Акэти сразу дошел смысл его слов. С дымящимися в серпентинах аркебуз фитилями они вошли в Киото на рассвете 21 июля 1582 г. и со всех сторон окружили Хоннодзи. С охраной быстро расправились, и мятежники проникли во двор. Нобунага только что встал. Он умывался, когда услышал снаружи шум. Неожиданно стрела ударила ему в ребро. Он вырвал ее, схватил первое попавшееся копье и защищался им до тех пор, пока пуля не раздробила ему левую руку. Как пишет отец Фруа, "тогда он отступил в комнаты и с трудом запер за собой дверь. Одни говорят, что он вспорол живот и покончил с собой по обычаю японских владык, другие утверждают, что он заживо сгорел в объятом пламенем дворце, который подожгли нападавшие. Так или иначе, тот, кто прежде заставлял трепетать других не то что словом, но даже именем своим, теперь обратился в прах и пепел". Так погиб Ода Нобунага в возрасте сорока девяти лет, от руки посредственного военачальника, который воспользовался удачным стечением обстоятельств. Можно лишь гадать о мотивах Акэти Мицухидэ. Возможно, он имел преувеличенное мнение о своем поэтическом даровании при том, что его стихи не нравились Нобунага. Нобунага привлек внимание к его преждевременному облысению, прозвав "Плешивцем". Однажды, когда Нобунага был пьян, он зажал под мышкой голову Мицухидэ и стал отбивать на ней такт боевым веером. Эти оскорбления и зависть, возможно, и побудили Мицухидэ убить Нобунага. Есть, однако, подозрение, что отсутствие в тот момент Хидэёси и Иэясу было не просто совпадением. Никаких свидетельств в пользу заговора, правда, представлено не было, да никто их и не искал. Трудно переоценить военные успехи Нобунага, однако надо признать, сколь многим он обязан таким людям, как Хидэёси и Иэясу. Нагасино, тем не менее, было его собственной победой, заслужившей ему репутацию, которой он бесспорно достоин. Уничтожение Энрякудзи - также дело его рук. Его манера сражаться была эффективной, но жестокой, а иногда - исключительно свирепой. Он не давал пощады никогда и никому. Его представление о победе сводилось исключительно к уничтожению врага. Время, конечно, было жестокое, но Нобунага жестокостью превзошел всех. Веяния нового времени, уловленные Нобунага, отчетливо прослеживаются в строительстве замка Адзути. Теперь это крепость с постоянными жилыми помещениями, а не временное убежище, что очевидно демонстрирует тенденцию к превращению самураев в отдельное сословие. Когда грозила опасность, воины покидали поля и укрывались в замке, но поскольку крестьянину во время войны нечего было бояться, замок был нужен только для того, чтобы защищать господина и его воинов. Потому возникло различие между теми, кто был за стенами и кто оставался снаружи. Другими словами, теперь человек был либо воином, либо земледельцем, но не тем и другим одновременно. В какой-то степени и сам Нобунага способствовал развитию этой тенденции - он дисциплинировал своих асигару и ввел для них униформу, так что даже представители низших сословий превратились в воинов. Шло постепенное отчуждение самурая от земли, а земледельца - от меча, и возведение замка Адзути положило начало этому процессу. Храбрым, как сказано, счастье помогает. Ода Нобунага родился как раз в нужном месте и в нужное время. Есть какая-то ирония в том, что мастер мушкетной тактики окончил свои дни сраженным мушкетной пулей. Глава IX. Чай и мушкеты Десять месяцев между июнем 1582 и апрелем 1583 года засвидетельствовали самый мощный всплеск самурайской энергии, который когда-либо знала японская история. В июне 1582 г. Тоётоми Хидэёси был рядовым военачальником, сражавшимся за господина. Через десять месяцев, отомстив за смерть Нобунага, он стал владыкой тридцати провинций. Нобунага потребовалось двадцать лет, чтобы подчинить их своей власти. То, как ему это удалось, в уменьшенном виде отражает события последующих двадцати лет, ибо Хидэёси показал миру, каким образом он собирается создавать свою империю. Когда известие о смерти Нобунага дошло до Хидэёси, он не стал разглашать эту новость и предложил Мори перемирие. Условия мира были достаточно мягкими, и вскоре Хидэёси поспешил в Киото. Тем временем Акэти Мицухидэ яростно преследовал родственников Нобунага, пытаясь истребить их. Нобутада, старший сын Нобунага, был убит самураями Акэти во дворце Нидзё. Акэти двинулся в Адзути, замок-дворец Нобунага, и разграбил его, разделив золото и серебро среди своих воинов. Он не нанес ущерба самому дворцу, но через несколько дней тот сгорел, вероятно, подожженный мародерами, и таким образом от символа власти Нобунага остались лишь каменные стены. Его так никогда и не отстроили заново. Затем Акэти почувствовал себя неуверенно. Он знал, что Хидэёси скоро вернется, а его приспешники не могли разыскать и схватить Иэясу. Что касается последнего, то история, которую о нем рассказывают, настолько типична, что вполне может быть правдивой. Люди Акэти пытались перехватить его по дороге из Сакаи в Окадзаки. Во время этого опасного путешествия ему однажды пришлось спрятаться на грузовой барже под кучей тюков с рисом. Самураи Акэти обыскивали лодку, тыкая копьями в тюки. Острие одного из копий резануло Иэясу по ноге, но он хладнокровно снял повязку с головы и вытер кровь с наконечника прежде, чем копье вынули. 30 июня судьба настигла Акэти Мицухидэ. Как только вернулась армия Хидэёси, Акэти был атакован у Ямадзаки, к юго-западу от столицы. Войска Акэти были наголову разбиты. Когда он убегал через рисовые поля, его узнали крестьяне, которые вышли пограбить; они схватили его и забили до смерти. Прошло всего тринадцать дней с тех пор, как он повел войско против Нобунага; отсюда его прозвище - "тринадцати-дневный сёгун". Хидэёси, таким образом, отомстил за смерть Нобунага, и это поставило его в весьма выгодное положение. Поднявшись из рядовых солдат, он пользовался большой популярностью среди своих людей, для которых умение сражаться было главной добродетелью. Несмотря на невзрачную сутулую фигуру и лицо, которое, как замечают некоторые современники, делало его похожим на обезьяну, на поле битвы он был истинным богом войны. Когда-то простой асигару, свадебный наряд которому шили из старых знамен его господина, Хидэёси теперь готов был прибрать к рукам все владения прежнего хозяина. Как говорится в одной старой китайской пословице, тяжелый тюк переложили с одних широких плеч на другие. Из тех, кто в первую очередь возражал против захвата Хидэёси всех этих владений, были, естественно, оставшиеся в живых члены семьи Нобунага. Надо было учесть и мнение товарищей по оружию, таких, как Сибата Кацуиэ, который сражался рядом с ним при Нагасино и занимал столь же высокое положение; Нива Нагахидэ, только что ставшего свидетелем того, как его творение - замок Адзути превратилось в пепел; Такигава Кадзумаса и Икэда Нобутэру. Токугава Иэясу еще не объявился, чтобы высказать свое мнение. Все эти люди хорошо и преданно служили Нобунага и едва ли были склонны рассматривать Хидэёси как его бесспорного наследника. Им, однако, пришлось иметь дело с человеком совсем иного склада, нежели их покойный господин. Хидэёси был умным и хитрым политиком. Его предложение провозгласить наследником внука Нобунага было бы более чем оправданным и разумным, не будь этому внуку всего один год. Японская традиция марионеточных правителей возрождалась в новом облике! В условиях феодальной Японии в такой ситуации единственным аргументом могла быть только сила. В течение четырех месяцев продолжались непрерывные форсированные марши, осады и сражения. Перед Хидэёси стояла сложная стратегическая задача. Нобутака, третий сын Нобунага, угрожал столице из Гифу, старого замка семьи Ода. Такигава Кадзумаса питал сильную ненависть к Хидэёси, которая, возможно, была вызвана завистью. Он укрепился в замке Камэяма в Исэ. Но самая большая угроза исходила от Сибата Кацуиэ, который отличился во время кампании Нобунага против Асаи и Асакура и в награду получил провинции Этидзэн и Кага, которыми управлял из своего замка Кита-но-сё (современный город Фукуи). Сибата выступил после переворота, чтобы напасть на Акэти, и был страшно раздосадован, что Хидэёси его опередил. Что касается Сибата, то единственным моментом, благоприятным для Хидэёси, было то, что на всю зиму его армия была намертво заперта в Этидзэн снежными заносами. В остальном, если не учитывать этого метеорологического обстоятельства, Хидэёси приходилось полагаться исключительно на свои военные дарования и надеяться, что три его противника не смогут согласовать свои действия. Последнее, впрочем, было более чем вероятно. Хидэёси не мог рассчитывать на поддержку какого-либо другого даймё. Все, включая Иэясу, внимательно следили, как Хидэёси выйдет из такого положения. Только явный успех, а не добрые отношения, позволил бы рассчитывать на поддержку. Если бы три союзника, младший Ода, Такигава и Сибата, сумели действовать сообща, они, вероятно, взяли бы верх. Вместо этого нетерпеливый Ода Нобутака открыто объявил войну Хидэёси в декабре 1582 г., когда все проходы в Этидзэн были завалены снегом. Это было по меньшей мере неблагоразумно, и Хидэёси мгновенно отреагировал. Он ввел войска в провинцию Мино и окружил замок Гифу. Такой демонстрации силы оказалось достаточно, чтобы Нобутака униженно попросил пощады и отдал себя целиком на милость Хидэёси. Тот простил его и ограничился только взятием заложников, чтобы обеспечить его лояльность в дальнейшем. Как это не похоже на покойного отца Нобутака! Нобунага, наверное, перебил бы весь гарнизон. Едва Хидэёси вернулся в Киото, как пришло еще одно известие. Такигава Кадзумаса был готов выступить на Киото из Исэ при поддержке отряда Сибата, размещенного в замке Нагахама в Оми. Гарнизоном замка Нагахама командовал Сибата Кацутоё, сын Кацуиэ. Замок находился южнее, поэтому снежные заносы не мешали продвижению Кацутоё. Поскольку к поспешным действиям его вынудил молодой Ода, Сибата, очевидно, пытался задержать Хидэёси до оттепели. Хидэёси, однако, умел воевать золотом не хуже, чем сталью, и за хорошую взятку замок Нагахама перешел к нему вместе со всем гарнизоном, включая командира. Обезопасив тыл, Хидэёси обошел Исэ и осадил Такигава Кадзумаса в замке Камэяма. Такигава сдался, когда замок стал разваливаться у него на глазах - результат наиболее успешного использования подкопов в военной истории Японии. Теперь Сибата Кацуиэ мог надеяться только на весеннюю оттепель. Чтобы предупредить любое нападение со стороны Этидзэн, Хидэёси послал гарнизон в Нагахама и устроил оборонительный рубеж из тринадцати фортов на севере Оми. Это, очевидно, были довольно примитивные, наскоро построенные укрепления возможно, обыкновенный частокол со смотровыми башнями, поскольку тогда стояла зима, а север Оми - гористая местность. Центр этой оборонительной линии находился как раз к северу от озера Бива, среди крутых лесистых холмов, окружающих озеро Ёго. Два форта контролировали дорогу, которая ведет на север от Нагахама: форт Тагами, которым командовал кузен Хидэёси, Хасиба Хидэнага, и Ивасакияма, под командованием христианина Такаяма Укона; на горе же, на высоте 400 с лишним метров, стоял форт Сидзугатакэ, которым командовал Накагава Киёхидэ. Все было спокойно на северном фронте, когда Хидэёси получил известие, что Ода Нобутака вновь восстал. Проклиная свое великодушие, Хидэёси вновь направился к Гифу, но едва он успел построить войска в боевой порядок, как пришли вести с границы между Оми и Этидзэн. Сибата послал по талому снегу Сакума Моримаса напасть на пограничные форты. Сакума занял Ивасаки, а христианин Такаяма вынужден был отступить в Тагами. Сакума воспользовался плодами победы и осадил Сидзугатакэ. Крепость не пала, но ее комендант, Накагава, был убит, и осаждавшие готовились отразить штурм. Хидэёси спросил посланца, не отвел ли Сакума свои войска назад. Когда тот ответил, что никаких признаков готовящегося отступления пока не заметно, лицо Хидэёси, до тех пор скорбное, неожиданно осветилось радостью. Вот она, та единственная роковая ошибка врага, благодаря которой Япония упадет к нему в руки как спелый персик. В чем же была причина такой уверенности? В одном слове - Нагасино. Опыт той страшной битвы был жив в памяти как Хидэёси, так и Сибата. Сакума Моримаса в ней не участвовал, и поспешный штурм, которым он собирался взять форт Сидзугатакэ, должен был стать самоубийственным при атаке на силы, занимающие оборонительную позицию. Необходимо было послать сильное подкрепление, прежде чем к Сакума сможет присоединиться Сибата, который все еще пробивался через горные проходы из Этидзэн. Одним из тех быстрых бросков, мастером которых был Хидэёси, он проскакал с горсткой самураев из окрестностей Гифу в Тагами, ночью за шесть часов покрыв расстояние в пятьдесят миль. Здесь он застал своего кузена и вместе с растерявшимся Такаяма провел отряды через горные проходы к Сидзугатакэ. Все это они успели до рассвета. жүктеу/скачать 0.62 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|