Сто великих пророков и вероучителей москва "вече" 2003

распространение казнить. Диоскор и Евтихий были сосланы в отдаленные провинции.

Однако позиции монофизитов оставались очень сильны, особенно в Египте, где

местные христиане восприняли вероисповедание Халкидонского собора как

восстановление несторианства. Православный патриарх Протерий, поставленный на

место низложенного Диоскора, не пользовался в Александрии никаким влиянием.

Большинство египетских христиан отказалось от общения с ним. В 457 г. он был

убит. На его место монофизиты возвели Элура, который низложил всех епископов,

принимавших Халкидонское вероопределение. Светские власти безуспешно пытались

бороться с влиянием еретиков. Император Лев I в 460 низложил Элура и послал на

его место православного Тимофея. Александрийцы приняли его, но не приняли

православия. Точно так же очень многочисленны были монофизиты в Антиохии. Все

это стало причиной бесчисленных церковных смут, волновавших восточную церковь и

все византийское общество на протяжении многих Десятилетий. Император Юстиниан

I, все свое долгое царствование прилагавший усилия для водворения церковного

мира и даже созвавший с этой целью в 553 г. в Константинополе пятый Вселенский

собор, так и не преуспел в этом Деле. Православного александрийского патриарха

по-прежнему продолжала признавать лишь небольшая часть египтян греческого

происхождения. Что касается коренных жителей этой провинции - коптов, то они

избирали своего коптского патриарха. Коптская церковь объединяла до 5 миллионов

христиан в Египте и большинство эфиоцов. Ту же картину наблюдаем в других

250

СВ. ДИОНИСИЙ АРЕОПАГИТ

251

восточных провинциях. Так, в середине VI в. Иаков Барадей, объединив всех

патриархат (от него тамошние монофизиты получили прозвание иаковитов). Еще

раньше отпала армянская церковь, вообще не признав-шаячетвертого Вселенского

собора. Тут утвердился свой независимый глава церкви - каталикос всех армян.

Когда в средине VII в. большую часть восточных провинций завоевали арабы-

мусульмане, эти церкви окончательно обособились от Константинополя.

Св. Дионисий Ареопагит

Сборник богословских сочинений, дошедший до нас под именем Дионисия Ареопагита

("Ареопагитики"), принадлежит к числу самых загадочных памятников христианской

древности. О его авторе - Дионисии, члене афинского Ареопага, - кратко

сообщается в "Деяниях апостолов" и "Церковной истории" Евсевия Кесарийского. Мы

знаем, что, обращенный в христианскую веру апостолом Павлом, он стал первым

епископом Афин, одно время проповедовал в Галлии и принял там мученическую

смерть от гонителей. Имя Дионисия как церковного писателя стало широко известным

между 485 и 515 гг., когда в культурный оборот вошли четыре приписываемых ему

трактата: "О Божественных именах", "О небесной иерархии", "О церковной

иерархии", "О мистическом богословии". Вплоть до эпохи Возрождения сомнений в

древности и подлинности "Ареопагитик" не возникало ни на Востоке, ни на Западе.

И это способствовало их необычайной популярности. Исключительный религиозный

подъем, необыкновенная глубина и острота мистических умозрений, сам язык,

выразительный и страстный," поражали воображения многих поколений христиан и

заставляли признавать Ареопагита одним из величайших религиозных мыслителей

прошлого. Но потом авторство Дионисия стало вызывать все большие сомнений, и в

настоящее время можно считать твердо установленным фактом, что никаких сочинений

настоящий Дионисий после себя не оставил, а приписываемые ему труды являются

позднейшей подделкой. В пользу этого положения свидетельствует не только полное

отсутствие каких бы то ни было упоминаний о творениях Ареопагита вплоть до

начала VI в., но и самый характер памятника, слишком далекого и по языку и по

строю мысли от безыскусной простоты первохристианскои эпохи. Нет сомнения, что

подлинный автор "Ареопагитик" прекрасно знал и разрабатывал идеи неоплатоников:

прежде всего Прокла, но также и Плотина, Порфирия и Ямвлиха (III-V вв.), что,

конечно же, исключает всякую мысль об апостольских временах. О действительном

создателе "Ареопагитик", о месте их составления, о целях "подлога" ничего не

известно. Можно предположить только, что неведомый автор был родом из Сирии и

скрылся под именем Дионисия, желая придать своим творениям больше авторитета.

Если это так, то замысел его увенчался полным успехом: церковь допустила

"Ареопагитики" в свою святоотеческую письменность, и они сильно повлияли на

развитие богословской и мистической мысли как на Востоке, так и на Западе. В

Средние века Дионисий несомненно был самым большим авторитетом для

представителей всех школ, и без него будет совершенно непонятна вся история

средневековой мистики и философии.

Величайший пиетет, которым всегда было окружено имя Ареопагита, легко понять,

ибо никто из христианских философов до него не сумел так глубоко погрузиться в

неведомые тайны Божественного и так полно выразить Невыразимое. Сам метод его

Богопознания был поразительным и дерзким. Дионисий писал, что в Своем бытии, "по

собственному своему началу или свойству" Бог непознаваем и непостижим.

Внутрибожественная жизнь совершенно скрыта от тварных взоров, превышает всякую

вместимую и доступную для разума меру. Человеческое сознание никогда не

проникнет в ее сокровенные и неизреченные глубины. "Изъятый" из мира Бог как бы

не существует в нем, но это не значит, что Он далек или что Он скрывает Себя.

Своим про-мышлением Бог неизменно и непрестанно сходит в мир, присутствует во

всем и становится всем, оставаясь при этом недвижным и неизменным. Дионисий

писал: "Мы познаем Бога не из Его природы, которая непознаваема и превышает

всякую мысль и разум, но из установленного Им порядка всех вещей, которые

содержат некие образы и подобия Божественных первообразов - восходя к Тому, что

находится превыше всего, особым путем и порядком, через отвлечение от всего и

возвышение над всем".

Для этого познания Дионисий предлагал два пути. Первый - через резкое и

решительное противопоставление Бога миру, то есть через отрицание в Нем всех

определений, свойственных и подобающих Его творениям. Второй - через повышение

всех определений, обычно прилагаемых к божественным творениям. Богопознание

путем противопоставлений исходит из положения, что о Боге ничего нельзя сказать

утвердительно, ибо всякое утверждение частично и потому есть ограничение. В этом

смысле Бог есть ничто, так как Он не есть никакое особенное или ограниченное

что. Он выше каждого отдельного и определенного, выше всякого ограничения, выше

всякого определения и утверждения и потому выше всякого отрицания. Божество не

подлежит никаким чувственным и пространственным определениям - не имеет ни очер-
252

100 ВЕЛИКИХ ПРОРОКОВ И ВЕРОУЧИТЕЛЕЙ

тания, ни формы, ни качества, ни количества. Божество также выше всех

умозрительных имен и определений. Бог не есть ни душа, ни разум, ни воображение,

ни мнение, ни мышление, ни жизнь. Потому Он не воспринимается ни словом, ни

мыслью. Он выше познания. Он выше всего - "ничто из несуществующего и ничто из

существующего". Поэтому познание Бога лежит через освобождение от всякой

разнообразной примеси - через "упрощение души", через "вхождение в самого себя",

через отвлечение от всякого познания, от всех образов, чувственных и умственных.

Бога мы познаем только в покое духа и покое познания, не издали, не через

внешнее, не через размышление о Нем, но через непостижимое с Ним соединение. Это

возможно только через экстаз, через исхождение за все пределы, через

исступление. Истинное познание есть познание без слов и понятий, и потому

несообщаемое познание, доступное только тому, кто его достиг и имеет.

Это отрицательное Богопознание можно и должно дополнить положительным. Хотя в

неизменной простоте Своего бытия Бог выше всякого определения, всякого имени,

множественность Его проявлений можно определить различными определениями и

именами. Однако при этом надо помнить, что ни одно из этих имен в отдельности,

ни все они в совокупности не дают представления о сущности Божества. Тем не

менее если встать на этот путь, то прежде всего надо сказать, что Бог - это

Благость. По причинам Своей благости Бог не остается в Самом Себе, а созидает и

животворит мир. Как от неиссякаемого источника света, от Него повсюду

распространяются живительные лучи, и все существующее проникнуто этими лучами.

Бог есть также Промыслитель, Творец и Прообраз мира, начало всего сущего,

Причина, поддерживающая Сила и последний Предел. Ибо в Боге нераздельно

предсуще-ствуют все предопределения бытия, представляющие из себя

"самосовершенные и вечные мысли вечного Бога". Это как бы Лик Божий, обращенный

к миру. И мир существует лишь потому, что прообраз его мыслится Богом. В этом

смысле Бог есть Жизнь и само Бытие. Наконец, Бог есть совершенная красота,

Красота без всякого изъяна - источник и прообраз всякой красоты. Все

существующее ради Него и от Него получает свою красоту, то есть стройность и

меру.

идеей строя и лада, имеющих основание в неизреченном покое Божественной жизни.

Все в мире стройно и созвучно, все состроено и согласовано между собой. Все

существующее, не теряя своего своеобразия, слагается в живую гармонию и

сказывается прежде всего в иерархичности мира. Выше всего в этой иерархии -

Божественная красота. К ней и устремляется все остальное, чтобы в меру своей

возможности "обнаружить в себе Божественную деятельность" Первое место в

иерархическом строении причаству-ющего Богу тварного мира принадлежит

первопричинам и миру идей. Высшие чины его являются посредниками в Богопричастии

низших. Наверху твар-ной лестницы стоят горние ангельские чины - "бесчисленное

блаженное воинство премирных умов". ...Их совершенство определяется тем, что им

в наибольшей степени доступно счастье Богообщения. По своей духовной природе они

ближе всего к Богу. Первая и высшая триада ангелов это - Херувимы, Серафимы и

Престолы. Им доступно прямое и непосредственное видение Божественных тайн. Они

живут в Божественном свете и непосредственно созерцают Его. Выше всех -

Херувимы, обладающие "совершенно-простым знанием высочайшего света". Вторая

иерархия - это Господства, Силы и Влас-

СВ. ГРИГОРИЙ ДВОЕСЛОВ

ти Им доступно уже только вторичное озарение, непосредственно через чины первой

иерархии. Еще ниже третья иерархия - Начала, Архангелы и собственно Ангелы.

Ангелы всего ближе к материальному миру и незримо присутствуют в нем. Они

представлены к каждому народу и предводительствуют земной иерархией.

К последней триаде ангелов примыкает иерархия земная. Ее возглавляет церковь, в

которой Дионисий различал два родственных круга. Первый - священные чины

епископы, диаконы и пресвитеры. Из них епископы - это высшая ступень в

чувственном мире, непосредственно примыкающая к горнему миру чистых духов, а

пресвитеры - необходимое звено между священством и миром, в задачу которых

входит объяснять светским людям священные символы и обряды. Второй круг церкви -

это "чины совершаемых". Он также состоит из трех ступеней, монахов,

"созерцателей" (добродетельных христиан) и оглашенных. Их совершенство

определяется степенью близости к божественной идее.

Нарушение установленной Богом иерархии, гармонии мира рождает беспорядок,

который, по Дионисию, и есть зло. Следовательно, зло существует не само по себе,

а лишь как нарушение. Поэтому абсолютного зла нет и не может быть (его

существование было бы равносильно отсутствию гармонии, то есть самому

существованию Бога и мира).

Св. Григорий Двоеслов

Среди христианских вероучителей папа Григорий Великий (или Двоеслов) занимает

особое место. На первый взгляд (если рассматривать по отдельности каждую из

областей, в которой ему пришлось потрудиться) он не совершил ничего выдающегося.

Как римский первосвященник он уступал могуществом, влиянием и, наверное,

талантом жившему спустя четыреста лет Григорию VII. Он не прославил себя суровым

аскетизмом, как основатель монашества Антоний, не достиг таких глубин в

богословии, как Григорий Назиан-зский или Дионисий Ареопагит. Он не обладал

ученостью Блаженного Иеро-нима, и проповеди его, с точки зрения красноречия,

уступали проповедям Иоанна Златоуста. И, тем не менее, он по праву признан одним

из величайших отцов церкви, ибо стал для многих поколений образцом в самом

важном и ответственном для любого священника деле - в деле пастырского служения.

Родился Григорий в 540 г. в прежней имперской столице, городе Риме, и происходил

из знатного сенаторского рода. Его родители отличались примерным наследственным

благочестием. Одним из его предков со стороны отца был папа Феликс III, а его

мать Сильвию позже причислили к лику святых. Благочестивые семейные обычаи и

религиозное настроение сильно отражались на впечатлительном юноше, который уже в

молодые годы мечтал постричься в монахи. Однако желание его осуществилось не

сразу. Родители готовили его для светской службы и постарались дать сыну хорошее

образование Современник Двоеслова, знаменитый церковный историк Григорий Турс-

кий, писал о нем, что Григорий "в науках грамматических, диалектических и

риторических так был сведущ, что в городе считался выше всех их по знанию". Это

лестное свидетельство следует, однако, принимать с оговорками. В VI в. Италия

являлась уже наполовину варварской страной, общий уровень

100 ВЕЛИКИХ ПРОРОКОВ И ВЕРОУЧИТЕЛЕЙ

культуры здесь сильно упал. В римских грамматических школах невозможно было

получить того блестящего образования, какое имели отцы церкви IV в. Как правило,

ученикам сообщались здесь элементарные сведения о греческой философии и

литературе, но сам греческий язык не изучался. Не знал его и Григорий. (Впрочем,

это не мешало при желании добыть необходимые знания из переводных сочинений, о

чем свидетельствует слава Блаженного Августина, - он также не владел греческим,

но по другим причинам.)

По окончании учения Григорий служил при императоре Юстине II, пользовался его

доверием и достиг высокой должности претора (в его обязанности входило

наблюдение за отправлением правосудия). Однако в 575 г., вскоре после смерти

отца, он оставил карьеру мирских отличий и употребил свое богатство на

построение в Сицилии шести бенедиктинских монастырей. Седьмой - в честь апостола

Андрея - Григорий основал в Риме в собственном доме. Поселившись здесь, он

мечтал посвятить остаток жизни уединению, благочестию и аскетическим подвигам.

Слабое здоровье мешало ему поначалу выдерживать длинные бдения и посты. Но под

наблюдением опытных старцев он постепенно укрепил себя и всецело отдался

воздержанию, молитве, созерцанию и богомыслию. Впрочем, мечтам Григория не

суждено было осуществиться. В 578 г. на него обратил внимание папа Пелагий II,

который взял его из монастыря, рукоположил в сан диакона и отправил в

Константинополь с важным дипломатическим поручением.

В те годы Италия переживала одну из самых трагических страниц в ее истории -

нашествие лангобардов. Григорий вспоминал позже: "Все тогда во многих частях

Европы предано было варварам, разрушены были города, ниспровергнуты станы,

опустошены провинции, земледельцы бежали со своих полей... и конца не

предвиделось казням божественного правосудия". Север и юг страны уже пребывали

под властью варваров. Многие итальянцы были убиты или ограблены, другие бежали.

Византийцы сохранили контроль только над небольшой областью в центре полуострова

с городами Римом и Равенной, но и те, казалось, вот-вот падут. Григорий был

отправлен ко двору Тиберия II с поручением ходатайствовать о помощи против

германцев, но не очень преуспел в этом деле (императору тогда было не до Италии

- он с трудом отбивался на востоке от персов, а на севере от славян и аваров).

В эту поездку Григорий взял несколько монахов из своего монастыря и, окруженный

ими, проводил в Константинополе время так, как будто был в своем андреевском

монастыре в Риме, соблюдая все предписанные уставом порядки. Не оставлял он и

литературных трудов. В столице Григорий начал писать сочинение "Толкование на

Иова". Вернувшись в 585 г. в Рим, он сделался настоятелем своего монастыря, а

также исполнял должность церковного секретаря при Пелагии.

В 590 г. Рим постигли новые страшные бедствия - сначала разрушительное

наводнение, а потом эпидемия, в результате которой умерло много народа, и среди

них папа Пелагий. Временное управление церковью, как к одному из диаконов,

перешло к Григорию. По избрании преемника Пелагию он собирался вернуться в свой

монастырь. Однако и народ, и гражданские власти единодушно потребовали от него,

чтобы он стал новым папой. Узнав об этом, Григорий пришел в ужас (надо полагать,

совершенно искренний, поскольку хорошо представлял тяжесть забот, связанных с

исполнением должности первосвященника). Поначалу он отказывался, пытался даже

скрыться из го-

СВ. ГРИГОРИЙ ДВОЕСЛОВ

255

наследие Пелагия.

Положение, в котором он оказался после своего избрания, было очень

затруднительным. Сам Григорий сравнивал свою церковь "с древним, разбитым бурею

кораблем, в который со всех сторон проникает вода, так как балки его сгнили,

расщеплены ежедневными бурями и грозят крушением". Самая страшная угроза

исходила со стороны лангобардов. Местные византийские власти не имели ни

мужества вести с ними действенную войну, ни мудрости для начала мирных

переговоров. Варвары, чувствуя свою безнаказанность, то и дело совершали

опустошительные набеги на окрестности Рима. Жители деревень, обессиленные войной

и болезнями, почти не занимались земледелием. Страна жила под постоянной угрозой

голода. Состояние церковных дел также заставляло желать лучшего. Церкви и

монастыри были разорены; духовенство малочисленно, его явно не хватало для

пастырского руководства общинами. Среди священников ощущался общий недостаток

нравственности и дисциплины. Да и сама католическая вера находилась под угрозой.

Лангобарды, хозяйничавшие в Италии, исповедовали арианство. В Галлии эта ересь

также имела очень сильные позиции. Испания только в 589 г. освободилась от

арианства, но требовалось потратить еще много сил для завершения и закрепления

этой победы.

Первой и главной заботой Григория стало заключение мира с лангобардами.

Формально ведению пап в то время подлежали только церковные дела. Но поскольку

наместники императора - экзархи, укрывшись в хорошо укрепленной Равенне,

бездействовали, папы фактически сделались правителями Рима и им поневоле

приходилось принимать участие в политических делах. В 592 г. Григорий через

голову экзарха самовольно утвердил с варварами мирный договор. Византийцы его не

признали, и война продолжалась. В 593 г. король лангобардов Агилульф подступил к

самому Риму, опустошил его окрестности и перебил множество жителей. Григорию

пришлось начинать все сначала. Только в 599 г., благода-

256

100 ВЕЛИКИХ ПРОРОКОВ И ВЕРОУЧИТЕЛЕЙ

обе стороны, и император заключил с варварами мир. Итальянцы наконец могли

вздохнуть свободней.

Однако для роста значения папства в то время важна была не столько политическая,

сколько церковная деятельность Григория В этом отношении труды его также были

многогранными и плодотворными. До наших дней дошло более 850 писем этого папы,

представляющих замечательную картину его обширной и разнообразной деятельности.

Одной из главных забот Григория было огромное хозяйство римской курии, владевшей

при нем богатыми имениями в различных частях Италии, Галлии и Сицилии. Он

оказался очень способным хозяином и смог за четырнадцать лет своего папства

значительно повысить их доходность. В результате в его руках оказались очень

большие по тем временам богатства, которыми он умело пользовался на благо народа

и церкви.

Личные потребности Григория оставались минимальными. Сделавшись папой, он

продолжал вести жизнь самую скромную, простую и воздержанную. Огромная часть

доходов римской кафедры тратилась при нем на поддержку неимущих По характеру

Григорий был человек мягкий, деликатный и впечатлительный. Его сострадательность

могли оценить многие разоренные города и деревни, которым он каждый месяц

отправлял хлеб, вино, рыбу и другие припасы. Благотворительность его была

безмерна. Он пекся также о школах, больницах, богадельнях, страноприемных домах,

высылая в них все необходимое. Римляне являлись предметом его особой заботы. В

эти трудные годы кроме папы у них не было другого защитника и благодетеля, и

ежедневно Григорий отправлял милостыню многим нуждающимся во всех частях города.

Во многом благодаря неустанным заботам Григория о нуждах церкви и народа,

благодаря его личным качествам и святой жизни, моральный авторитет папства

значительно вырос в глазах западных христиан. Именно при Григории влияние

римского первосвященника впервые вышло за пределы Центральной Италии и стало

ощущаться на всем Западе, прежде всего в Испании, но также во Франкском

королевстве и Иллирии. Григорий много потрудился для христианского просвещения

других стран. В 596 г. он отправил несколько монахов из своего андреевского

монастыря миссионерами в далекую Британию, после чего началось обращение этой

страны в христианство.

Среди многих дел Григорий Двоеслов находил время для ученых занятий. Своей

литературной славой у современников он был обязан прежде всего "Разговорам о

жизни и чудесах италийских отцов". (В этом сочинении, замечательно

характеризующем эпоху, Григорий собрал и пересказал бесхитростные рассказы о

чудесах итальянских святых.) Но для последующего развития западной церковной

литературы гораздо большее значение имела проповедническая деятельность

Григория. Заслуги его в этой области были настолько велики, что Двоеслова

называют иногда творцом латинской проповеди. При всей, на первый взгляд,

неумеренности этой оценки (ведь не секрет, что до Григория на Западе было много

талантливых проповедников: Амвросий Ме-диоланский, Блаженный Августин, Лев

Великий и др.) она все же не безосновательна.