Сто великих пророков и вероучителей москва "вече" 2003

образцом морали, означало подлинный разгул порока.

Кальвин, как уже говорилось, попал в Женеву проездом и рассчитывал пробыть здесь

всего один день Но случилось иначе. Фарель, узнав о его приезде, стал умолять

Кальвина остаться Он чувствовал всю шаткость своего положения и отчаянно

нуждался в деятельных помощниках. Кальвин долго отказывался от этого

предложения, в котором не находил для себя ничего заманчивого, но в конце концов

должен был уступить. Он начал с того, что стал читать в соборе Св Петра лекции о

некоторых книгах Нового Завета и тем временем осматривался по сторонам

Беспорядок, царивший в женевской церкви, поразил его. "Когда я впервые увидел

эту церковь, - писал он впоследствии, - она представляла собой нечто

бесформенное. Проповедовали - и это было все. Разыскивали идолов и сжигали их -

ив этом заключалась вся Реформация. Всюду господствовал хаос". В этот хаос

Кальвин решил внести

ЖАН КАЛЬВИН

407

общедоступной форме излагались основные начала нового учений. С той же целью

было составлено евангелическое исповедание. Но этих мер, конечно, оказалось

недостаточно. Необходимо было позаботиться о том, чтобы народ не только усвоил

себе истины нового учения, но и выполнял все его предписания. Кальвин и Фарель

стали добиваться введения церковного отлучения как самого действенного средства

для поддержания строго порядка и дисциплины в церкви. Городской совет, писали

они, должен избрать из среды граждан людей богобоязненных, безупречной

нравственности и поручить им надзор за разными частями города. О всех случаях

безнравственного поведения они должны докладывать духовенству, которое, в случае

тщетности своих увещеваний, имеет право отлучать грешников от общения с

верующими. Если и это средство не приведет к исправлению виновного, его надлежит

передавать для наказания властям. Городской совет в начале 1537 г. принял эти

требования. Азартных игроков стали выставлять к позорному столбу с картами,

привязанными к шее. Женщин, явившихся в церковь с завитыми волосами, подвергали

на несколько дней тюремному заключению. Запрещалась всякая роскошь в костюмах,

шумные публичные увеселения, танцы, употребление непристойных выражений, божба и

т.п. Всякий, кто сохранял у себя дома иконы, четки или другие принадлежности

католического культа, считался богоотступником и подвергался жестоким

наказаниям.

С этого началась постепенная перестройка духовной и политической жизни Женевы.

Многочисленные проповеди, религиозное обучение детей и взрослых, строгий надзор

за нравственностью жителей постепенно продвигали дело Реформации. Мало-помалу

город терял свой обычный вид, вместо прежней шумной веселости в нем водворялась

почти монастырская тишина. Разумеется, это нравилось далеко не всем. Многие

женевцы стали опасаться, что с таким трудом обретенная свобода скоро будет

подавлена тиранией проповедников. Оппозиция росла с каждым днем. В 1538 г.

горожане избрали новый городской совет, не так лояльный к Кальвину и Фарелю, как

прежний. Тем не менее те отказывались идти на какие-либо уступки и не пожелали,

как того хотел совет, причащать прихожан на Пасху пресным хлебом (такой обычай

был в Берне). Тогда возмущенные женевцы выгнали обоих из церкви, а совет

предписал им в трехдневный срок покинуть город. Кальвин воспринял этот указ с

полным спокойствием. "Если бы мы служили людям, - сказал он, - то были бы плохо

вознаграждены, но мы служили Богу, и награда от нас не уйдет".

Из Швейцарии он отправился в Страсбург, где стал лектором при протестантской

академии и проповедником во французской церкви Св. Николая. Очень скоро ему

удалось сплотить всех французских протестантов, проживавших в этом городе, и

провести в их общине те же преобразования, которые были начаты им в Женеве. Для

восстановления нравственности Кальвин отлучил от церковного общения всех

недостойных и допустил их обратно к причастию не раньше, чем они исправились.

Его лекции в академии привлекли массы слушателей из разных концов Франции. Их

приезжали послушать даже англичане. В 1539 г., желая прочно осесть в Страсбурге,

он принял местное гражданство, а в 1540 г. женился на небогатой вдове Иделетте

Штордер. Брак этот, сложившийся скорее из рассудочных соображений, чем под

влиянием чувств, оказался тем не менее очень счастливым.

Между тем положение дел в Женеве постепенно принимало благоприятный для Кальвина

оборот. После отъезда сурового проповедника в городе

I '

100 ВЕЛИКИХ ПРОРОКОВ И ВЕРОУЧИТЕЛЕЙ

ЖАН КАЛЬВИН

409

католики. К тому же партия, добившаяся победы в 1538 г., скомпрометировала себя

позорными уступками Берну. Авторитет ее резко упал. В Женеве началось сильное

брожение умов. Опасаясь беспорядков, городской совет в сентябре 1540 г.

предложил Кальвину вернуться. Он отказался. В октябре к нему было отправлено

официальное приглашение, составленное в самых почтительных выражениях: его

просили вернуться к прежней деятельности, "так как народ этого очень желает".

Кальвин отвечал послам в довольно неопределенных выражениях, но при этом дал

понять, что полномочия простого проповедника его не устраивают: если он и

вернется в Женеву, то в единственной роли - восстановителя разрушенной церкви.

Горожане согласились на это условие. Но Кальвин все медлил с приездом, ссылаясь

на разные дела. Он вернулся только в сентябре 1541 г.

Его возвращение напоминало триумфальное шествие' навстречу ему был выслан

герольд, весь народ высыпал на улицы и приветствовал его восторженными криками,

городской совет выказал ему подобострастное внимание. Кальвин вернулся настоящим

победителем. На первом же заседании совета, после извинений за долгое

промедление, он предложил без отлагательств приступить к наведению порядка в

церкви. В тот же день была назначена комиссия из шести членов совета, которая

должна была помогать Кальвину в выработке нового церковного устава. В конце

ноября этот проект уже был принят советом и утвержден генеральным собранием

граждан. Таким образом были указаны общие черты будущего церковного и

гражданского устройства республики. Суть их сводилась к следующему.

Кальвин разделил людей, призванных к заведованию церковными делами, на четыре

категории: проповедников (пасторов), учителей, старейшин и диаконов

Первенствующая роль среди них принадлежала пасторам "Проповедники, - писал

Кальвин, - это слуги божественного слова; они должны учить, увещевать народ,

раздавать причастие и вместе со старейшинами налагать церковные наказания".

Всякий кандидат на это звание подвергался испытанию в конгрегации (коллегии)

проповедников. Если результат испытания оказывался удовлетворительным, то на

него, по апостольскому обычаю, возлагали руки, и он считался избранным. После

этого проповедник представлялся совету, который имел право отвергнуть выбор

духовенства. Если совет не возражал, то об избрании нового проповедника

возвещалось во всех церквах Любой гражданин, имевший для того серьезные

основания, мог также сделать свои возражения. Однако, когда проповедник

окончательно утверждался в своей должности, сместить его можно было только за

уголовное преступление или ересь Обязанности его не ограничивались только

проповедью, а распространялись на всю религиозно-нравственную жизнь общины.

Увещеваниями, предостережениями и наставлениями он должен был содействовать

прославлению Бога и воспитанию богобоязненного поколения. Роль церкви в жизни

города была чрезвычайно велика. Конгрегация проповедников, собиравшаяся каждую

неделю под руководством самого Кальвина, обсуждала не только богословские, но и

политические вопросы. Вскоре ее значение сравнялось со значением совета. Другим

важным органом женевской республики стала консистория, или коллегия старейшин.

Ее членами были шесть городских проповедников и 12 мирян, избираемых из числа

членов совета Цель консистории состояла в том, чтобы "надзирать за жизнью

каждого члена общины", преследуя богохульство, идолопоклонство,

безнравственность и все то,

что противоречило учению Реформации. По сути она представляла из себя нечто

среднее между инквизиционным трибуналом и судебной инстанцией.

Параллельно с церковным переустройством Кальвин занимался гражданскими

реформами. К 1543 г. возглавляемая им комиссия навела строгий порядок в

государственном управлении: были определены рамки для деятельности различных

государственных органов, в ясных и точных выражениях обозначены обязанности

должностных лиц. В данных вопросах Кальвин не допускал никаких мелочей. Так он

лично написал подробные инструкции для смотрителей за постройками, для пожарной

команды и даже правила для ночных сторожей. На всех его учреждениях лежала

печать суровой неумолимой законности и педантичного порядка, которые составляли

основу его личного характера.

Через несколько лет управления Кальвина никто бы не узнал в преобразованной

Женеве прежнего свободного, оживленного города. Шумная жизнь сменилась мрачной

сосредоточенностью. Повсюду утвердились строгая религиозность, порядок и

дисциплина. Кальвин считал, что человек по своей природе склонен к злу и

возмущению, поэтому над ним должна всегда тяготеть сдерживающая узда. Власть,

истинно угодная Богу, должна быть непременно строга - ей чужды сострадание,

милосердие и другие человеческие слабости. Этой мыслью были проникнуты и все его

преобразования. Кальвин просмотрел женевское законодательство и значительно

изменил его в сторону ужесточения. За многие правонарушения, к которым прежде

относились достаточно снисходительно, теперь была введена смертная казнь. Так

смерть полагалась богохульнику, сыну, ударившему отца, нарушителям супружеской

верности и т.п. Сквернословие каралось тюремным заключением. В первые четыре

года правления Кальвина было вынесено 58 смертных приговоров, а 76 человек

подверглись изгнанию. Судопроизводство отличалось чрезвычайной жестокостью. К

примеру, только за несколько месяцев 1545 г. от пыток во время следствия погибли

34 человека. (Не только граждане Женевы, но и приезжие попадали иногда под

действие суровых законов. В 1553 г. по дороге в Италию в Женеве остановился

известный врач и вольнодумец Михаил Сервет. Кальвин добился его ареста и

осуждения В октябре того же года Сервет был публично сожжен на костре.)

Кальвин был совершенно лишен чувствительности к красотам природы, к поэзии и

искусству. На землю он смотрел как на юдоль плача и скорби, а на земную жизнь -

как на подготовительную ступень к жизни загробной, и этот дух аскетизма он

вскоре привил женевцам. Борясь с неумеренной роскошью, Кальвин разработал

подробную регламентацию малейших деталей быта своей паствы. Так, были строго

определены цвет и фасон костюмов, качество материи, характер причесок и даже

максимальное число блюд на пирах. Малейшее отступление от этих норм каралось

штрафами и тюремным заключением. Запрещены были театральные представления, игры,

танцы, музыка, светские песни, шумные празднества. Все трактиры были закрыты.

Никто не имел права пребывать в праздности.

Первые десять лет деятельность Кальвина порождала оппозицию (порой Даже очень

сильную). Однако он с железной непреклонностью продолжал проводить свою

политику. Постепенно ему удалось сокрушить всех своих врагов, тайных и явных, и

заручиться безусловной поддержкой большинства населения. В 1550-х гг. женевцы

окончательно смирились с ролью, назначенной им Кальвином - быть жителями

образцового протестантского города,

410

претендующего на то, чтобы стать центром всего европейского реформаци-онного

движения, его духовной столицей. Что касается самого Кальвина, то он последние

двадцать лет своей жизни являлся подлинным лидером Реформации, с необычайным

прилежанием выполняя все связанные с этим высоким званием обязанности. Оценивая

всю проделанную им работу, нельзя не задаваться вопросом: откуда в этом

тщедушном и очень болезненном человеке бралось столько сил? Несмотря на то что

он часто и подолгу болел, работоспособность его до самой смерти оставалась

невероятной. Даже краткий перечень его ежедневных дел не может не вызывать

изумления. Он добровольно взял на себя все городские дела, вникая в малейшие

детали управления. Совет ничего не предпринимал без его ведома. Частные лица

беспрестанно обращались к нему за советами и разрешением недоразумений. Дела

церкви также всецело лежали на нем. Несколько раз в неделю Кальвин выступал с

проповедями и, помимо них, три раза в неделю читал лекции по богословию, на

которые съезжались сотни протестантских проповедников из всех стран Европы. Он

председательствовал на еженедельных заседаниях консистории и конгрегации,

заведовал делами благотворительности, инспектировал госпиталя, богадельни и т.п.

Вне служебных обязанностей Кальвин также не мог считать себя свободным. Дома его

ждала громадная корреспонденция из всех стран Европы: жалобы, донесения, просьбы

о богословских консультациях. Он отвечал на все письма без малейшего

промедления. Вместе с тем он продолжал плодотворную литературную деятельность.

За свою жизнь он написал целую библиотеку, состоящую из сочинений самого разного

содержания: тут и комментарии фактически ко всем книгам Священного Писания, и

полемические сочинения, и политические памфлеты и научно-богословские трактаты.

После него осталось около трех тысяч проповедей, записанных его слушателями,

удивительно красноречивых и глубоких по содержанию. Все без исключения его

сочинения демонстрируют глубокую образованность. Действительно, обладая

феноменальной памятью, Кальвин обычно запоминал все когда-либо прочитанное или

услышанное и не имел нужды рыться в книгах для того, чтобы найти нужную справку.

Но еще больше, чем природным способностям этого человека, следует дивиться силе

его духа. За свою жизнь он не позволил себе ни одного проявления слабости.

Личные несчастья он переносил с поразительной невозмутимостью. Так на него,

казалось, не произвела никакого впечатления смерть трех его маленьких детей,

умерших в младенчестве, даже кончина его нежно любимой жены Иделетты не

заставила Кальвина отступить от обычного рабочего распорядка - на другой день

после ее похорон он уже заседал в совете и выступал с лекциями. В связи с этим

враги не раз обвиняли Кальвина в бессердечии, что едва ли справедливо (из

некоторых личных писем друзьям можно заключить, к примеру, каким тяжелым ударом

стала для него смерть жены). Просто весь смысл жизни заключался для Кальвина в

всепоглощающем служении Богу, в котором он видел сурового и жесткого господина,

не позволяющего человеку ни личных слабостей, ни посторонних чувств. Только

смерть в глазах Кальвина могла считаться законным избавлением от этого

безусловного и полного служения.

Результаты его деятельности были громадны. Во многом благодаря Кальвину

протестантское учение приобретало все новых и новых последователей. Уже при его

жизни кальвинизм утвердился в большинстве швейцарских кантонов и в Шотландии.

Большие успехи сделала Реформация во Франции, Нидерландах и Польше. Некоторое

время казалось, что Англия, где последовате-

джон нокс

411

также должна вот-вот присоединиться к кальвинизму.

Сам Кальвин увидел только начало религиозных войн во Франции и не дожил до

антииспанского (по существу, антикатолического) восстания в Нидерландах.

Беспримерный изнурительный труд подточил его слабое здоровье. В 40 лет

реформатор казался уже дряхлым согбенным стариком. С 1559 г., после того как он

перенес на ногах лихорадку, состояние его сильно ухудшилось. Но он продолжал

работать и читать лекции до тех пор, пока в феврале 1564 г. во время одного из

выступлений кровь не пошла у него горлом. После этого он окончательно слег.

Последние месяцы его прошли в ужасных страданиях. Он сносил их без жалоб и в

краткие минуты облегчения вновь возвращался к работе. Умер великий реформатор 27

мая 1564 г.

Джон Нокс

Джон Нокс - основоположник шотландской пресвитерианской церкви и "некоронованный

глава шотландских протестантов" - родился около 1505 г. в бедном семействе в

селении Джиффорд, близ Гаддингтона. Образование он получил в шотландских

университетах Глазго и Сент-Эндрюса, после чего преподавал в Сент-Эндрюсе

философию. Еще до канонического возраста Нокс был рукоположен в сан священника,

но карьера его в этом качестве продолжалась совсем недолго. В то время церковь

представляла в Шотландии значительную политическую и экономическую силу.

Считается, что в руках духовных лиц находилось до половины всех шотландских

земель. Прелаты имели перевес в парламенте и занимали важнейшие государственные

должности. Однако выгоды исключительного положения были ими весьма дурно

использованы. Шотландское духовенство отличалось испорченностью нравов и даже

распущенностью. Многие прелаты жили вдали от своих епархий и аббатств,

предавались пиршествам, охоте и без всякого стыда наделяли своих незаконных

детей богатыми доходными статьями. И мирское и монастырское духовенство

пребывало в варварском невежестве. Вследствие этого авторитет церкви пал

чрезвычайно низко, и когда идеи Реформации стали проникать в Шотландию, они

нашли здесь благоприятную почву. Признаки будущего переворота обнаружились около

1525 г. Тогда парламент под угрозой строго наказания запретил ввоз в страну

лютеранских книг. Но эта мера оказалась малодейственной - пришлось прибегнуть к

более крутым: арестам и казням. Первым шотландским мучеником за Реформацию стал

Патрик Гамильтон, сожженный в Сент-Эндрю-

1)1

412

се в 1528 г. Впрочем, его мужественная кончина только укрепила дух

последователей - спустя десять лет к Реформации стало склоняться большинство

дворян и горожан.

Обращение Джона Нокса произошло в ту же пору, в 1530-е гг. Убедившись в

правильности протестантской доктрины, он оставил преподавательскую деятельность

в Сент-Эндрюсе и нашел убежище на юге Шотландии в качестве домашнего учителя в

семействе Дуглас. Следующие десять лет его жизни прошли в полной безвестности.

Если он и выступал тогда с проповедями, то лишь перед небольшими группами

единоверцев. На большее он себя не считал способным и никому не навязывал своих

взглядов. Понадобилось сильное внешнее воздействие, чтобы превратить никому

неизвестного учителя в народного трибуна. В 1542 г. умер шотландский король Яков

V, одобрявший идею реформирования церкви. После него осталась единственная

наследница - малолетняя Мария Стюарт. Детство и юность она провела во Франции -

на родине своей матери, урожденной герцогини де Гиз. В ее отсутствии регентом

стал граф Арран. Поначалу он благосклонно относился к Реформации и даже разрешил

свободную продажу Библии в шотландском переводе. Но эта пора религиозного

либерализма продолжалась недолго. Во главе шотландской церкви тогда стоял умный

и энергичный кардинал Яков Беатон, человек, обладавший выдающимся

государственным умом, но слишком ревностный и жестокий католик. Вскоре ему

удалось совершенно овладеть доверием регента и отклонить его от протестантского

учения. Гонения на реформаторов возобновились. Выдающимся протестантским

проповедником в то время был Джордж Визарт, отвративший от католичества многих

шотландцев. Беатону удалось добиться его осуждения, и несчастный был в 1546 г.

сожжен на костре под стенами кардинальского замка Сент-Эндрюс.

Эта жестокая расправа побудила протестантов на ответные действия. В следующем

году 16 дворян, возглавляемые Норманом Лесли, пробравшись в замок, закололи

кардинала кинжалами, а труп его повесили на стену. Сейчас же к смельчакам

примкнули соседние дворяне, так что убийство Беатона послужило сигналом к

настоящему восстанию. Регент с вспомогательными французскими войсками начал

осаду. Среди тех, кто тогда укрепился в Сент-Эндрюсе, был и домохозяин Нокса.

Таким образом он тоже оказался в этом замке. Здесь и проявился его дар

проповедника. Однажды осажденные собрались на общую молитву. После нее

проповедник сказал присутствующим, что среди них также, вероятно, найдутся люди,

способные проповедовать. В нынешнее страшное время гонений, продолжал он, всякий

человек с сердцем и дарованием священника должен проповедовать. "Разве один из

нас, а именно Джон Нокс, не имеет такого дарования и такого сердца? - спросил

проповедник, обращаясь ко всем. - В чем же заключается в таком случае его долг?"

Присутствующие ответили утвердительно: Джон Нокс настоящий проповедник, если он

и дальше будет хранить молчание, то к нему следует относиться, как к трусу, в

час испытаний покинувшему свой пост. Этот суровый приговор потряс Нокса. Он

встал со своего места и пытался оправдаться, но не смог произнести ни слова, -

слезы хлынули у него ручьем, и он бросился вон их капеллы. Несколько дней после

этого Нокс испытывал крайне тяжелое состояние он чувствовал, как ничтожны были

его способности по сравнению с величием новой обязанности. Но постепенно он

совладал со своей слабостью и стал для гарнизона замка истинным духовным отцом.

ДЖОН НОКС

413

Эндрюса должны были капитулировать. Вместе с другими пленниками Нокса сослали на

французские галеры, перевозившие грузы по реке Луаре. Однажды какой-то офицер

или священник поставил перед галерниками образ Богоматери и потребовал, чтобы

они поклонились ему. Многие покорно исполнили это требование, но когда очередь

дошла до Нокса, он воскликнул: "Матерь Божия, говорите вы9 Нет, вовсе не Матерь

Божия; это - кусок раскрашенного дерева, приспособленный скорее для того, чтобы

плавать, чем для поклонения!" И он бросил икону в реку.

В 1548 г. по ходатайству английского короля Эдуарда VI Нокс был освобожден из

плена и пробыл два года в качестве проповедника в Бервике, куда его назначило

английское правительство. Он вполне мог добиться высокого положения в

англиканской церкви, однако отклонял все выгодные предложения. Английская

Реформация казалась ему совершенно недостаточной. Нокса возмущали бесчисленные