РАЗДЕЛ III. ПЕРЕВОДЧЕСКАЯ СТРАТЕГИЯ

На данном этапе роль переводчика меняется с получателя сообщения на исходном языке (ИЯ) на отправителя сообщения на переводящем языке (ПЯ). Перед ним встают 2 задачи. Первая – определить насколько полно и точно возможно передать содержательно-смысловую сторону текста средствами переводящего языка, его коммуникативные установки и прагматику. Вторая задача – посмотреть насколько будут преломляться коммуникативные задачи автора оригинального сообщения с точки зрения потребителей перевода. Другими словами, будут ли цели перевода совпадать с целями оригинала.

Результатом этого этапа будет формулирование переводческой стратегии, которая будет заключаться в выявлении трудностей перевода, планирование способов их преодоления и прогнозирование степени полноты и точности инварианта перевода, т.е. степени эквивалентности текста перевода тексту оригинала. Прогнозируемый образ результата перевода будет служить переводчику ориентиром, который будет задавть траекторию переводческих действий, меру обоснованного отступления от формальной близости оригиналу.

Рекомендуется рассмотреть следующие параметры:

1. Задачи перевода

• 
  Заказчик и/или потребитель перевода (его потребности, уровень знаний, возраст и т.п.)
  
• 
  Цели перевода
  

1. 
   Стратегия перевода.
   
   1. 
      Те же коммуникативные задачи или сужение/расширение, перестановка в иерархии коммуникативных задач.
      
   2. 
      Выявление трудностей перевода и определение способов их преодоления:
      

• 
  Содержательные трудности (дополнительные источники информации, необходимость консультаций со специалистами, восполнение лакун в базе знаний, стремление к выравниванию тезауруса автора и переводчика)
  
• 
  Лексико-семантические трудности (лексические лакуны в ПЯ, несовпадение объемов значения, речевая несочетаемость, стилистическая несочетаемость, противоречие языковым нормам ПЯ)
  
• 
  Грамматические и синтаксические трудности (отсутствие или несовпадение грамматических эквивалентов в языке перевода, различная лексико-грамматическая валентность, различия в словообразовании, сложность передачи грамматических отношений между словами предложения; различия в тема-рематическом членении; различия в грамматической традиции.
  
• 
  Функционально-стилистические трудности: различия в стилистической традиции
  

1. 
   Модели перевода
   

1. 
   Денотативная (ситуативная) модель перевода⁵
   

Логика денотативной теории перевода следующая. Наблюдаемый и отражаемый человеком мир в общем и целом един для всего человечества. В любых языках можно найти разнооформленные внешние и несколько отличающиеся друг от друга по своему содержанию слова, которые, тем не менее, указывают на одни и те же реалии. Отсюда содержанием межъязыковой коммуникации является экстралингвистическая реальность, а процесс, согласно денотативной теории, - это процесс описания денотатов, отраженных в языке оригинала, на языке перевода.

Таким образом, переводчик, воспринимая текст оригинала, связывает единицы ИЯ с соответствующими и внеположенными им денотатами, фрагментами объективной реальности. Затем, выявив эти денотаты, он описывает их, но уже средствами не ИЯ, а ПЯ. Обычно переводчик заранее (без обращения к этапу выявления денотата) знает, какие языковые единицы ИЯ и ПЯ описывают одни и те же денотаты. Поэтому ему не нужно сопоставлять их с соответствующими денотатами, он просто заменяет единицы ИЯ соответствующими тем же денотатам единицами ПЯ. Однако такой укороченный путь возможен благодаря тому, что когда-то было установлено соответствие единиц Ия и ПЯ как обозначающих один и тот же фрагмент реальности.

Пока что мы исходили из того, что оба языка имеют наименования для одних и тех же явлений окружающего нас мира. Но на практике оказывается, что в одном языке есть обозначения того, что никак не обозначено в другом, т.е. мы имеет дело с определенным расхождением в языковой картине мира. Кроме того, языки часто членят окружающую реальность по-разному. Хрестоматийными примерами являются следующие расхождения между, скажем, английскими русским языками: английское прилагательное blue соответствует русскому голубой и синий или английский глагол go соответствует русским идти и ехать, а в определенных контекстах и летать, и плыть.

Еще более сложными могут показаться случаи с культуронимами, обозначениями тех или иных явлений культуры, выраженных с помощью средств того или иного языка, выступающего в процессе перевода в качестве языка оригинала. Так, культуронимами будут, например, английские слова из политического и социологического лексиконов соответственно: barn-storming, societal.

Подобные случаи расхождения в обозначениях феноменов окружающего мира, тем не менее, не создают трудностей в рамках денотативной теории. Дело в том, что при таких несоответствиях всегда можно объяснить, что имеется в виде, дав описание фигурирующего в оригинале денотата или ситуации на ПЯ. Это особенно хорошо видно на примере как раз культуронимов. Так, barn-storming можно перевести описательно как поездка кандидата в ходе предвыборной кампании по провинциальным городам с целью привлечь потенциальных избирателей, а societal – как имеющий отношение к обществу в целом.

Именно в успешном решении подобного рода задач заключается главное достоинство данной теории. Можно выделить следующие случаи, когда без выяснения, какой денотат или какая ситуация стоит за тем или иным языковым комплексом, перевод оказывается невозможным.

1. 
   Денотативная модель (теория) хорошо описывает перевод при отсутствии в ПЯ обозначения денотата или ситуации из оригинала. В этом случае переводчик описывает денотат или ситуацию сочетанием нескольких языковых единиц ПЯ (описательный перевод). Оба вышеприведенных примера (barn-storming и societal) подпадают под этот случай.
   

Наконец, переводчик может создать неологизм, новое обозначение для денотата ИЯ. Подобным образом поступают (надо сказать, отнюдь не всегда оправданно) в настоящее время переводчики, рабочтающие с текстами по электронике, банковскому делу, психологии и многим другим областям знания, на которые оказали и продолжают оказывать влияние соответствующие англоязычные (прежде всего американские) области знания и практической деятельности. Так у нас появились термины компьютер (computer), вытеснивший ЭВМ, овердрафт (overdraft), фрустрация (frustration) и многие другие.

2. 
   Денотативная (ситуативная) модель позволяет объяснить перевод в случае узуального описания той или иной фигурирующей в оригинале ситуации. При этом и в ИЯ, и в ПЯ может существовать только один способ описания подобной ситуации. В данном случае для перевода избирается именно наличествующий в ПЯ узуальный вариант обозначения ситуации, описанный соответствующим узуальным же, но в условиях ИЯ выражением: Wet paint – Окрашено.
   

В научно-технических текстах квалифицированный переводчик, исходя из понимания предмета разговора (денотата, ситуации), может дать более точный по сравнению с оригиналом вариант его описания на ПЯ, несколько даже подредактировав оригинал.

3. Денотативная модель дает возможность объяснить своеобразное переводческое «лавирование» в тех случаях, когда на первый план при описании каких-либо ситуация средствами ПЯ выходит критерий их уместности для реципиентов перевода.

Достаточно много тому примеров можно найти в политической публицистике и художественной литературе. В русском переводе следующего английского предложений можно уловить усиление эмоциональной окраски выделенного прилагательного по очевидной причине, связанной с идеолого-политическим контекстом времен «холодной войны»:

Look back over the 1960’s, the political historian might describe it as the time when American Government began to think of the American people as a tiresome nuisance. – Оглядываясь назад на шестидесятые годы, политический обозреватель, возможно, охарактеризует их как время, когда американское правительство начало смотреть на американский народ как на досадную помеху.

Таковы основные черты денотативной модели перевода, которые позволяют объяснить действия переводчика при выборе тех или иных вариантов перевода благодаря обращению к реальной действительности.

Однако денотативная модель имеет ряд недостатков. Например, она не позволяет обосновывать выбор между несколькими вариантами перевода, когда таковые возможны. Другими словами, она более эффективна для перевода ситуация. Однозначно определяющих подходящий вариант перевода, а потому хороша для объяснения перевода терминов и терминоподобных единиц ИЯ (клише).

Некоторые исследователи критикуют денотативную модель также за то, что она учитывает лишь содержательную сторону оригинала. Перевод формальной его стороны, т.е. то, как выражено данное содержание в плане выражения, в ней не отражается. Например, не учитываются прагматические аспекту переводимых запретительно-разрешительных клишированных оборотов. В рамках денотативной модели можно объяснить, что переводиться определенный запрет (скажем, курить в данном месте), но невозможно объяснить, почему более мягкой форме (Просьба не курить) предпочитается более строгая (Не курить!) или наоборот.

Однако этот аргумент может быть опровергнут, если учесть второе название теории – ситуативная, ведь информация в денотате-ситуации вполне может (и, скорее всего, будет) включать в себя и информацию о прагматико-стилистических допущениях переводимого оригинала. Например, если обратиться к нашему примеру, при переводе запретительно-разрешительных клишированных оборотов переводчик, рассматривая денотат-ситуацию, будет знать, где этот оборот произносится или, если это объявление, пишется.

Тем не менее, данная теория не отражает всей сложности переводческого процесса.

2. 
   Трансформационная модель⁶
   

Bill was hit by John.

John’s hitting Bill.

Bill’s being hit by John.

The hitting of Bill by John.

It was John whi hit Bill.

It was Bill who was hit by John.

Либо другой пример: если за ядерную структуру принять предложение «Мальчик читает» (предикативная структура «деятель-действие»), то по правилам трансформационной грамматики из него можно вывести производные «Чтение мальчика», «Читающий мальчик», «Прочитанное мальчиком», в которых сохраняется основное отношение «деятель-действие». Как указывает В.Н.Комиссаров, отличаясь по форме составляющих их единиц, эти трансформы обладают значительной общностью (иначе «инвариантностью») плана содержания. В ядерных структурах, в отличие от поверхностных, смысловые связи всегда выражены четко: предмет всегда обозначается существительным, а процесс – глаголом, субъект всегда является подлежащим, а объект – дополнением, иными словами, трансформация поверхностных структур в ядерные – это способ установления однозначных соответствий между грамматическими и семантическими категориями или (что одно и то же) однозначной смысловой интерпретации грамматических конструкций исходного текста.

Согласно трансформационной теории перевода процесс перевода строится в три этапа: 1) этап анализа – структуры оригинала (поверхностные) преобразуются в ядерные структуры ИЯ, то есть осуществляется трансформация в пределах языка оригинала; 2) этап переноса – замена ядерной структуры ИЯ эквивалентной ей ядерной структурой ПЯ (межъязыковая трансформация); 3) этап синтеза, или реконструирования – ядерная структура ПЯ развертывается в поверхностную структуру ПЯ, то есть в конечную структуру текста перевода. В отношении последнего этапа следуетзаметить, что поскольку существующий в каждом языке набор трансформаций допускает несколько вариантов перефразирования, вариантов, между которыми существуют известные стилистические различия, на стадии реконструирования преобразование ядерного предложения ПЯ в поверхностную структуру осуществляется с учетом стилистических ограничений.

Комментируя данную модель перевода, А.Д.Швейцер приводит слова Ю.Найды, сравнившего переводчика с путешественником, который вместо того чтобы переправиться на другой берег реки в бурном или глубоком месте, отходит в сторону вверх или вниз по течению реки, находит безопасное место для переправы и, наконец, обходным путом достигает намеченной точки на другом берегу реки.

А.Д.Швейцер приводит пример использования трансформационной модели для осуществления конкретного перевода. В качестве исходного берется английское предложение The White House pressurized the Senate into reconsidering its decision. В результате обратной трансформации получаем две ядерные структуры:

The White House pressurized the Senate.

The Senate reconsidered its decision.

На этом этапе возникает опасность в дальнейшем утратить важную информацию: смысловую связь между двумя ядерными предложениями («причина-следствие»). Чтобы этого избежать, ядерные предложения преобразуем в сложное предложение, в котором смысловые отношения между частями выражаются при помощи союзов, относительных местоимений или других синтаксических средств. В результате мы можем получить одно из двух следующих предложений:

1. 
   The White House pressurized the Senate and it reconsidered its decision.
   
2. 
   The White House pressurized the Senate so that it should reconsider its decision.
   

1. 
   Белый дом оказал нажим на сенат, и тот отменил свое решение.
   
2. 
   Белый дом оказал нажим на сенат, чтобы тот отменил свое решение.
   

[…] Попытка связать процесс перевода с внутриязыковыми трансформациями имеет несомненную ценность, поскольку дает возможность объяснить факты перевода структур ИЯ, не имеющих соответствий в ПЯ. Например, не имеет сооветствия в русском языке английская структура She is a poor letter-writer. На первом этапе переводческого процесса эта структура преобразуется в ядерную структуру в рамках того же языка: She writes letters poorly. На втором этапе происходит замена ядерной структуры ИЯ ядерной структурой ПЯ: «Она пишет письма плохо». А затем происходит развертывание ядерной структуры ПЯ в поверхностную структуру русского языка: «Она не умеет писать письма».

Вместе с тем, как и каждая модель перевода, трансформационная модель не лишена некоторых недостатков. Например, трансформационная модель не объясняет факты эквивалентности между такими структурами, как Fragile – «осторожно, стекло».

Грамматические трансформации не имеют универсальную объяснительную силу. Эта модель используется по принципу дополнительности. В частности, в качестве одного из приемов семантического анализа исходного текста и одного из способов построения конечного высказывания.

3. 
   Семантическая модель перевода
   

Общеизвестно, что значение играет важную роль в переводе, в особенности, в тотальном переводе. Часто перевод даже определяют через значение: говорят, что перевод должен иметь «такое же значение», как и оригинал. Достерт опреде­ляет перевод как «ту область прикладной науки о языке, которая занимается проблемой - или фактом - переноса знa­чения от одного упорядоченного набора символов к другому упорядоченному набору символов».

Теории перевода совершенно необходимо опираться на теорию значения; без такой теории невозможно обсуждать ни важнейшие аспекты переводческого процесса, ни определения, подобные тому, которые дал Достерт. В терминах теории значения, которой мы будем здесь пользоваться - теории, в основном, опирающейся на концепции ДЖ. Р. Фёрса, положения о том, что тексты ИЯ и ПЯ имеют «одно и то же значение», или о том, что при переводе происходит «перенос значения», выглядят несостоятельными.

5.1. Значение, по нашему мнению, является свойством языка. Текст ИЯ имеет значение ИЯ, а текст ПЯ - значение ПЯ, например, русский текст имеет русское значение (так же, как и русскую фонологию/графику, грамматику и лек­сику), а эквивалентный английский текст имеет английское значение. Это именно так, поскольку, если придерживаться позиции Фёрса, мы определяем значение как целую серию отношений, в которые вступает любая лингвистическая форма - ­текст, компонент текста, структура, элемент структуры, класс, элементы системы и все прочее. Можно выделить два типа отношений, в которые вступают формальные лингвис­тические единицы грамматики и лексики, а именно: (1) формальные отношения, (2) контекстуальные отношения.

5.11. Формальными отношениями мы называем отношения между одной формальной единицей и прочими единицами в одном языке. В грамматике это может быть отношение между единицами различных рангов грамматической иерархии, отношение между элементами системы, отнощение между классом и элементом структуры на более высоком уровне, текстуальные отношения между грамматическими класса или компонентами в тексте, и т. д. В лексике имеются формальные отношения между одной лексической единицей и остальными в одном лексическом ряду и формальные текстуальные отношения (отношения коллокации) между лексическими еди­ницами в текстах.

Различные формальные отношения, в которые вступает та или иная форма, и составляют её формальные значение.

5.12. Под контекстными отношениями мы имеем в виду связь грамматических или лексических единиц с линг­вистически релевантными элементами в ситуациях, где эти единицы употребляются, как, например, в текстах. Эти ситуационные единицы, которые контекстуально «релевантны» той или иной грамматической, или лексической единице, определяются (точно так же, как и переводческие эквиваленты) коммутацией. Следует изменить один элемент в ситуа­ции и отметить, какое текстуальное изменение это вызовет, изменить одну единицу в тексте и отметить, какие ситуа­ционные изменения это вызовет. Набор (the range) ситуа­ционных элементов, которые таким образом выявляются как релевантные данной лингвистической форме, представляет контекстуальное значение этой формы.

5.2. Далее, поскольку каждый язык с точки зрения формы sui generis и формальные соответствия в лучшем случае толь­ко приблизительны, ясно, что формальные значения единиц ИЯ и единиц ПЯ редко будут совпадать. Переводческим эквивалентом множественного числа ИЯ в ПЯ иногда может быть двойственное число. Например, в арабском языке эквивалентом английского books (книги) будет kitaabeen, но у этого слова другое формальное значение. Одно слово - ком­понент в двухкомпонентной системе числа, другое -компонент в трехкомпонентной системе; у каждого есть «значимость», извлекаемая из его взаимоотношении с другими компонента­ми системы. Поэтому мы не можем говорить о том, что формаль­ное значение «переносится» из ИЯ в ПЯ.

То же справедливо и в отношении контекстуальных зна­чений. Контекстуальное значение единицы образуется ее связью с определенным сочетанием релевантных ситуацион­ных признаков. Это сочетание варьируется от языка к языку. Оно редко бывает одинаковым в любой паре языков, и, бо­лее того, оно всегда связано с формальным значением; так, если у нас есть две системы, содержащие различное количество компонентов (и поэтому различающиеся по формальному значению этих компонентов), мы обнаружим, что, по крайней мере, некоторые из этих компонентов, имеют также разные конекстуальные значения.

5.3. Рассмотрим, например, две различные системы дeиктических, или указательных знаков: одна - тpeхкомпонентная система, существующая в одном из шотландских диалектов: this - that-yon (этот - тот - вон тот), и другая система четырехкомпонентная - в английском языке (Standard English): this-these - that - those (этот - эти – тот – те). Если мы предположим, что обе системы покрывают примерно одну контекстуальную область, мы сможем пред­ставить контекстуальные значения компонентов в виде сле­дующих таблиц (см. стр. 108).

Система английского языка представлена здесь как кон­текстуально двухмерная. В ней есть два деиктических плана (I и II) и 2 числа (единственное и множественное). Шотланд­ская система одномерна, в ней есть только деиктические ука­затели- их здесь три (1,2,3). Понятие числа является для шот­ландской системы контекстуально нерелевантным признаком.

Ясно, что, если мы будем переводить с английского язы­ка на шотландский, мы не сможем «переносить значение». Не существует способа употребить, например, на шотланд­ском наречии слово that, чтобы оно «обозначало то же самое» что английское that или this, или these, или those. В определенном случае это слово может указывать на тот же самый признак ситуации, на какой указывает одно из английских деиктических средств, но его формальное и контекстуальное значение явно будет не таким, как у английского слова.

5.4. Поясним свою мысль более подробным примером.

Представим ситуацию, когда входит девушка и говорит: «I’ve arrived». Ситуация, в которой произносится этот текст, как и все ситуации, безгранично сложна в том смысле, что, если попытаться описать ее исчерпывающе, пришлось бы описывать множество тончайших подробностей, ограниченных лишь той степенью детализации, которую допускает наш язык. Мы могли бы начать, например, с указания точного времени, даты и места события, имени девушки, ее возраста, роста, веса, цвета глаз и волос, описать ее одежду, профессию, рели­гию, ее отношение к другим людям, указать число присут­ствующих и т. п.

5.41. Однако релевантными являются лишь немногие признаки этой ситуации, которые как бы встроены в контекстуальное значение текста и его составных частей. Сюда входят следующие:

(1) один участник ситуации, обозначенный только как исполнитель (performer) лингвистического акта (в данном случае говорящий) и обозначенный местоимением I (я) в противовес другим личным местоимениям или же обозначенный именем, например, «Мэри»;

(2) факт прибытия (аn arrival) - комплексное событие, которое не требует здесь дальнейших описаний, обозначен­ное лексической единицей arrive (прибывать) в противовес таким единицам, как, например, 1eave (покидать) , eat (есть) и пр.;

(3) предшествование события (а prior event), которое

(4) связано (linked) с текущей ситуацией; эти два компонента обозначены перфектной формой (have arrived) в про­тивовес неперфектным формам (arrive, arrived и пр.);

(5) «текущая ситуация»; в этом случае - настоящее время (present), обозначенное непретеритной формой (have агrivеd) в противовес претеритной форме (had arrived) и т. д..

5.42. Теперь представим, что этот текст перевели на русский язык как «я пришла».

Релевантные признаки ситуации следующие:

(1) говорящий - выбираем «я» (в противовес к «мы», «ты» и пр.);

(2) говорящий - женщина - выбираем «пришла» (в противовес к «пришел»);

(3) прибытие - выбираем «прийти» (в противовес к «выйти» и т. д.);

(4) пешком - выбираем «прийти» (в противовес к «nриexaть») ;

(5) предшествование действия - выбираем прошедшее время (в противовес к настоящему и т. д.);

(6) завершенность действия - выбираем совершенный вид глагола (в противовес к несовершенному и т. д.).

5. 43. Очевидно, что, хотя русский текст и представляет собой очень хороший переводческий эквивалент английского текста он не «означает то же самое», поскольку в нем выбирается лингвистически (контекстуально) релевантный, но другой набор элементов ситуации. Мы можем изобразить эти различия графически следующим образом (см. стр. 110).

Только выделенные в нашей схеме курсивом признаки контекстуально релевантны и тексту ИЯ, и тексту ПЯ.

Количество таких примеров легко умножить. Дадим еще два.

[…]

По случайному совпадению оказывается возможным точно так же изобразить графически контекстуальное значение компонентов в (грамматически) закрытой системе компонентов «согласия - несогласия» (yes - по).

В качестве иллюстрации приведем системы английского, японского и французского языков:

Нельзя сказать, что английское yes (да) означает «то же самое», что японское hai или французское oui, хотя в некоторых ситуациях hai и oui могут быть подходящими эквивалентами для yes.

5.7. Еще одно проявление неверного подхода с позиции «одинакового значения» или «переноса значения» содержится в точке зрения на перевод как на процесс «перекодирования»; иллюстрацией может служить хорошо известное замечание Уивера: «Когда я смотрю на статью, написанную на русском языке, я говорю: «Это на самом деле написано по-английски, но закодировано какими-то незнакомыми символами. Сейчас я буду их раскодировать».

Это может означать, что либо между русскими и английскими грамматическими и лексическими единицами и их контекстуальными значениями существует отношение «один к одному», либо отдельно от текста существует какое-то «сообщение» со своим собственным независимым значением, которое можно представить или выразить с помощью то одного кода (русского), то другого (английского). Но нельзя забывать, что каждый «код» (то есть каждый язык) имеет свое собственное значение, поскольку значение есть «свойство языка».

4. 
   
   жүктеу/скачать 1.59 Mb.
   
   Достарыңызбен бөлісу: