К проблеме легитимации сакральных объектов кочевнической культуры

Катастрофическое уменьшение количества историко-культур-ных памятников на территории России, Монголии, возрождение культурных традиций, непреходящих ценностей вызывают необходимость координированных комплексных мер по исследованию, сохранению и рациональному использованию культурного наследия в связи с вопросом сохранения видового разнообразия природного и культурного ландшафтов планеты. Проведение Международной конференции по окружающей среде и развитию (Рио-де-Жанейро, 1992 г.), Межправительственной конференции по политике в области культуры в интересах развития (Стокгольм, 1998 г.) свидетельствует о том, что в современном мире проблемы сохранения и исследования природы и культуры во всех ее проявлениях приобрели глобальный характер. Решение этих проблем должно осуществляться на всех уровнях. В глобальном масштабе стоит вопрос соотношения природы и культуры, культуры и развития. Сохранение культурного и природного наследия признано важнейшим фактором и условием устойчивого развития.

Достаточно четко наметилась главная тенденция развития меж-дународного права в области сохранения культурного и природного наследия – переход от частных, очаговых и видовых методов к комплексному решению проблем в планетарном масштабе, к созданию единой мировой сети особо охраняемых ландшафтов. Научное прозрение В. И. Вернадского о том, что «человек настоящего времени представляет из себя геологическую силу; сила эта все возрастает, и предела ее возрастания не видно», сделанное в начале прошлого столетия, стало очевидным для всех спустя несколько десятилетий. Даже более того, сегодня человек убедился в том, что сила его достигла грани саморазрушения и саморазрушение человека неизбежно влечет разрушение биосферы Земли. Завоевательный поход человека против природы приводит к катастрофическому сокращению видового разнообразия на Земле. На пятом всемирном конгрессе по ООПТ, состоявшемся в Дурбане (ЮАР) в сентябре 2003 г., было отмечено, что «характерные для биологического разнообразия экономические, культурные, эстетические и духовные ценности имеют важное значение для всех людей, а увеличивающиеся масштабы потерь биологического разнообразия серьезно ухудшат качество жизни будущих поколений, если эта проблема не будет восприниматься как требующая безотлагательного решения».

В развитии международного правового поля относительно сохранения природного и культурного наследия следует отметить еще один весьма важный момент – это постепенная международная унификация самого понятия «наследие» как терминологического определения, сближение и обогащение семантической нагрузки этой категории в соответствии с признанием многообразия и равноправия культур и традиций разных народов мира. Несмотря на серьезные достижения в этой области за последние годы, легитимное признание значимости сохранения мультикультурной картины мира и необходимости равного представительства прав и интересов народов с гетерогенными культурными традициями требует серьезных дополнительных доработок.

Одной из важнейших нерешенных проблем является сложность унификации ценностных категорий, имеющих специфические локальные особенности. Прежде всего коренная, так сказать, номинация в обозначенной проблеме – это «наследие». Но представление о наследии, или наиболее ценных для социальной единицы объектах, тесно связано с образом жизни, а именно – с типом ведения хозяйства и мировоззренческими идеологическими надстройками. Еще в недалеком советском прошлом классификационной основой в идеологических построениях для нас служил классовый подход, в котором противопоставлялись имущие эксплуататоры и свободный трудящийся пролетариат. Сегодня социалистическим формам собственности отказано во всех преимуществах перед частной собственностью, и вопросы о сущности наследия вовсе не связываются с классовой принадлежностью или другими социальными различиями. Сущность наследия также не может зависеть от столь лабильного и относительного показателя, как уровень экономического развития. Наибольшее влияние в вопросе о сущности наследия, вероятно, имеет тип хозяйствования, сформировавший общность, и принятое обществом представление о взаимоотношениях человека и природы. Если за точку отсчета взять представления о взаимоотношениях человека и природы, то возникает традиционная мировая дихотомия: Восток – Запад. Для восточного мировоззрения характерно восприятие неразрывного единства человека с природой как ее частицы. Западная философия признала человека венцом божественного творения и властелином природы.

В традициях старой Европы, тяготеющей к оседлой земледельческой культуре с достаточно высокой плотностью населения, понятие о наследии, естественно, было всегда связано с правом владения и пользования землей в четко ограниченных пределах и размерах, со статичными архитектурными сооружениями, а также с элементами, их сопровождавшими. Эти стандарты были успешно культивированы Новым Светом и распространились вместе с усилением политического и экономического влияния США в мире. Для формы решения проблемы сохранения наследия немаловажное значение имели также типы социального устройства общества и формы собственности, принятые данным обществом в недалекой исторической ретроспективе, до того, как его коснулись процессы всеобщей глобализации. Также и сама форма создания и функционирования правового поля наряду с современными законодательными государственными структурами имела свои, так сказать, альтернативы, версии и варианты, соответствующие типам социального устройства. Именно о существовании собственных, оригинальных систем сохранения наследия свидетельствуют разновременные и многоликие памятники истории и культуры, объекты природного и культурного наследия разных народов в разных уголках нашей планеты, возраст которых часто исчисляется тысячелетиями. Думается, что опыт древних восточных цивилизаций (Индии, Китая, Тибета, Японии и др.) в деле сохранения и использования объектов природного, культурного, духовного наследия заслуживает более пристального внимания и изучения, нежели это было до сих пор.

Международная система сохранения природного и культурного наследия, имеющая европейские корни, зародилась в 1844 г. в Норвегии, когда была учреждена первая в мире национальная общественная организация по сохранению наследия. Спустя 45 лет на американском континенте, на северо-востоке США, был создан Массачусетский национальный траст (Massachusetts National Trust), заявивший о внедрении в практику охраны и использования наследия трастового (доверительного) подхода. В 1895 г. трое британских энтузиастов охраны исторических достопримечательностей – Р. Хантер, О. Хил и Х. Ронсли – создают английский Национальный траст (The National Trust) с двумя региональными комитетами по Шотландии и Ирландии, ставшими со временем самостоятельными национальными трастами. За очень короткое время эта организация, заручившись поддержкой государства, становится самой массовой и в то же время авторитетной общественной организацией на Британских островах. Национальный траст Великобритании на сегодня остается одной из самых плодотворных наследиеохранных организаций в мире. Затем трастовые организации по сохранению и использованию наследия начинают активно создаваться в материковой Европе, Австралии, Океании, Южной и Юго-Восточной Азии. На международном уровне проблема сохранения ценных объектов мировой истории и культуры стала рассматриваться на мирных конференциях в Гааге (Нидерланды) в 1899 и 1907 гг. по инициативе России, когда впервые была признана необходимость защиты памятников от военных действий. Одним из известных резонансов этих конференций, усиленных разрушительными последствиями Первой мировой войны, стала «Афинская хартия», принятая в 1931 г. Международной конференцией реставраторов (Ю. Л. Мазуров).

Особую роль в деле охраны наследия на глобальном уровне сыграла подвижническая деятельность выдающегося русского деятеля культуры Н. К. Рериха. Небывалые разрушения замечательных архитектурных творений во время Первой мировой войны побудили его стать в 1930-е гг. одним из инициаторов широкого меж-дународного движения в защиту ценностей культуры. В своих многочисленных статьях, публичных выступлениях и специальных проектах он обосновал необходимость международной инфраструктуры их защиты. Н. Рерих выдвигает свой проект Международного Мирного Договора, который стал бы гарантией сохранения всех сокровищ искусства и науки под международно признанным флагом. План предусматривал особый флаг, который должен был водружаться на объекты, подлежащие охране. Эти объекты предполагалось почитать как международные нейтральные территории. Флаг представлял собой белое полотнище с красной окружностью и вписанными в нее тремя красными кружками. В 1930 г. Комитет по делам музеев при Лиге Наций одобрил проект «Договора об охране художественных и научных учреждений и исторических памятников», ставший широко известным как Пакт Рериха, и передал его на рассмотрение Международной комиссии интеллектуального сотрудничества. 15 апреля 1935 г. Пакт Рериха был подписан в Белом Доме в присутствии президента Франклина

После окончания Второй мировой войны, 16 ноября 1945 г., в целях «укрепления мира и безопасности путем расширения сотрудничества народов в области образования, науки и культуры в интересах обеспечения всеобщего уважения справедливости, законности и прав человека для всех народов без различия расы, пола, языка или религии» была создана Организация Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры – ЮНЕСКО. Штаб-квартира организации располагается в Париже (Франция). Устав ЮНЕСКО был принят на Лондонской конференции в ноябре 1945 г. и вступил в силу 4 ноября 1946 г. после сдачи на хранение актов о его принятии 20 подписавшими его государствами. В настоящее время организация располагает 67 бюро и подразделениями, расположенными в различных частях мира, и ее членами являются 188 государств.

Первым наиболее значительным международным документом, положившим начало современному мировому движению за сохранение культурного наследия, была «Конвенция о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта», принятая в Гааге в 1954 г. С этого времени стала складываться международная система охраны памятников культуры на основе понятия «культурные ценности», введенного в международную практику именно в этом документе. Гаагской конвенцией предусматривалось ведение «Международного реестра культурных ценностей», ставшего прообразом будущего Списка Всемирного наследия.

Основа уже глобальной международной политики в сфере наследия была заложена в 1972 г. в Париже принятием знаменитой «Конвенции об охране Всемирного культурного и природного наследия». Практическое внедрение идеологии наследия должна была обеспечивать одновременно принятая «Рекомендация об охране в национальном плане культурного и природного наследия». Генеральная конференция ООН, собравшаяся в Париже с 17 октября по 21 ноября 1972 г. на свою семнадцатую сессию, констатировала, «что культурному и природному наследию все более угрожает разрушение, вызываемое не только традиционными причинами повреждений, но также и эволюцией социальной и экономической жизни (курсив мой. – С. С.), которая усугубляет их еще более опасными вредоносными и разрушительными явлениями». Конвенция признала, что «повреждение или исчезновение любых объектов культурного или природного наследия представляет собой пагубное обеднение достояния всех народов мира», в связи с чем необходимо, чтобы международное сообщество предоставляло коллективную помощь в охране природного и культурного наследия, не заменяя, но эффективно дополняя деятельность заинтересованного государства, на территории которого находится ценность.

Названный международный документ дал определение понятиям «культурное наследие» и «природное наследие» с их видовыми подразделениями. Согласно статье 1 Конвенции под «культурным наследием» понимаются: 1) «памятники: произведения архитектуры, монументальной скульптуры и живописи, элементы или структуры археологического характера, надписи, пещерные жилища и группы элементов, которые имеют выдающуюся универсальную ценность с точки зрения истории, искусства или науки»; 2) «ансамбли: группы изолированных или объединенных строений, архитектура, единство или связь с пейзажем которых представляют выдающуюся универсальную ценность с точки зрения истории, искусства или науки»; 3) «достопримечательные места: дело рук человека или совместные творения человека и природы, а также зоны, включая археологические достопримечательные места, представляющие выдающуюся универсальную ценность с точки зрения истории, эстетики, этнологии или антропологии». Статья 2 гласит: «Под “природным наследием” понимаются: природные памятники, состоящие из физических и биологических образований или групп таких образований, имеющие выдающуюся универсальную ценность с точки зрения эстетики или науки; геологические и физиографические образования и точно ограниченные зоны, представляющие ареал подвергающихся угрозе видов животных и растений, имеющих выдающуюся универсальную ценность с точки зрения науки или консервации; природные достопримечательные места или строго ограниченные природные зоны, имеющие выдающуюся универсальную ценность с точки зрения науки, консервации или природной красоты». Ниже мы рассмотрим, как принятые международная структура и понятийный аппарат о наследии адаптированы в современном российском законодательстве о природном и культурном наследии.

Приведенный ретроспективный обзор динамики развития охранных мер в международном поле свидетельствует о том, что история зарождения и формирования международной системы сохранения природного и культурного наследия базировалась на системе частной земельной собственности и на нормах традиционного европейского землепользования. Эта система оправдывала себя и была приемлемой в известных исторических и географических условиях. На сегодняшний момент с расширением международной сферы влияния ЮНЕСКО вместе с пониманием необходимости сохранения культурного разнообразия в интересах будущего целесообразно было бы учесть существование других традиций землепользования в разных природных и культурных условиях планеты. В частности, на территории Азии и Африки сохраняется кочевой и полукочевой тип хозяйствования с общинными и родовыми традициями землепользования.

По состоянию на август 2005 г. во всем мире ЮНЕСКО признано 788 объектов природного и культурного наследия в статусе Всемирного наследия. Это разнообразные объекты с точки зрения вида, месторасположения, размера и возраста. Объединяет их тот факт, что все они представляют собой выдающуюся универсальную ценность. Назрел вопрос обновления существующих критериев ценностей, претендующих на право включения в Реестр всемирного наследия и определения единого подхода в понимании статуса универсальной ценности. Специально для работы над проблемой осмысления концепции выдающейся универсальной ценности для культурного и природного наследия 6–11 апреля 2005 г. в Казани (Татарстан) проходило специальное заседание экспертов по Конвенции Всемирного наследия. В работе сессии приняли участие представители 37 стран мира, в том числе представители Центра Всемирного наследия ЮНЕСКО, эксперты в области Всемирного наследия из Африки, арабских стран, Азиатско-Тихооке-анского региона, Европы, Северной и Латинской Америки и стран Карибского бассейна. Было признано, что концепция выдающейся универсальной ценности требует более детальной проработки и конструктивных предложений по общеприемлемому осмыслению. В числе критериев определения выдающейся универсальной ценности выделяются такие аспекты, как чрезвычайное значение объекта в связи с влиянием его на развитие мировой архитектуры (на определенный период времени или внутри определенной географической зоны); угроза исчезновения объекта в связи с необратимыми изменениями социально-экономического характера; чрезвычайная древность объекта; связь объекта с людьми, событиями, явлениями (религиями, философиями), всемирно известными и важными для их понимания.

Дальнейшее логическое развитие глобального подхода к культурным и природным ландшафтам отражено в одних из самых последних документов международного уровня – в так называемых «Дурбанском аккорде» и «Дурбанском плане», принятых во время Пятого всемирного конгресса по особо охраняемым территориям

Уже «Конвенция о биологическом разнообразии» в 1992 г. уделила достаточно большое внимание этнокультурным вопросам, заявив, что, «…в частности, коренные сообщества, группы и в некоторых случаях отдельные лица играют важную роль в создании, охране, сохранении и воссоздании нематериального культурного наследия, обогащая тем самым культурное разнообразие и способствуя творчеству человека».

«Дурбанский аккорд» выделил специально «Культурные и духовные ценности особо охраняемых природных территорий» (Дурбанский аккорд 2003). Была отмечена именно духовная ценность отдельных природных территорий, особая роль коренных этнических сообществ в сохранении экосистем, особая роль в природоохранных мерах священных мест: «Священные места почитаются и охраняются коренным населением, составляют важную часть территорий их проживания, зачастую принося значительные выгоды местному, национальному или даже глобальному сообществу». «Дурбанский аккорд» признал «за коренным населением гарантированное международными правовыми актами право владения и распоряжения своими священными местами, археологическим и культурным наследием, предметами культа и человеческими останками, хранящимися в музеях и собраниях на территории природных резерватов или окружающих их районов» (Дурбанский аккорд 2003).

В новом законе ФЗ № 73 «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры народов РФ)» нашел отражение давно наболевший вопрос «культурных и природных ландшафтов, связанных с историей формирования народов и иных этнических общностей», и традиционных культовых объектов или мест совершения религиозных обрядов с видовым определением «достопримечательные места». Легитимное признание этнокультурных ландшафтов и традиционных объектов религиозных культов позволяет значительно обогатить культурную карту памятников Российской Федерации. Однако отсутствие опыта взаимодействия органов охраны памятников и традиционных этнических структур, естественно, вызывает достаточно много проблем в деле реализации и функционирования нового законодательства. Прежде всего это проблемы, корень которых таится в имплицитном конфликте гетерогенных культур. Это не только различие мировоззрений, но это также некоторые различия структурирующих социальных механизмов.

Как можно заметить из положений о принятом в международном праве определении выдающейся универсальной ценности, как бы отправной точкой является ценность антропогенного характера. Несмотря на то, что уже несколько десятилетий мир пытается связать природу и культуру нормативно-правовыми документами как на национальном, так и на международном уровнях, законодательные акты о природе и культуре продолжают развиваться как бы в параллельных плоскостях. И что любопытно, на пересечении их дистрибуций оказываются именно этнокультурные ландшафты и места традиционных культовых отправлений, которые в международных документах определяются как «святые места», или «сакральные территории». Благодаря своей тесной связи с природным ландшафтом и экологической сущности и направленности данные объекты как виды памятников гораздо более детально и грамотно проработаны в законах об окружающей среде. Это справедливо как для нормативно-правовых актов ООН, так и для законодательной базы Российской Федерации. Природоохранные системы предлагают более обоснованный и технически более конструктивный подход легитимного разрешения охранных мер для таких специфических объектов, как культовые, священные территории этнических сообществ (Конвенция о биологическом разнообразии, Рио-де-Жанейро, 5 июня 1992 г.; ФЗ № 7 «Об охране окружающей среды»; ФЗ № 33 от 14.03.1995 «Об особо охраняемых природных территориях»).

Особенно знаменательно для нашего региона Трансбайкалья признание роли кочевников (неоседлого коренного населения, охотников и собирателей, общин, занятых отгонным скотоводством и подсечно-огневым земледелием) в поддержании экологической целостности и биоразнообразия природы, так как «изменчивое в пространстве и во времени использование природных ресурсов находится в гармонии с природой, во многих случаях обеспечивает поддержание экологической целостности, сохранение биоразнообразия как диких, так и одомашненных видов». Более того, «знания коренных народов (традиционные способы природопользования, знания о редких видах, священных местностях, культовых объектах и местах захоронений) – важная составляющая культурного и интеллектуального наследия человечества».

На основании этого необходимо выработать предложения, которые могут коренным образом решить проблему охраны «достопримечательных мест», определенных в ФЗ № 73. Наиболее значимы из них в оперативном значении: признание коллективных и индивидуальных прав кочевого населения, поддержание ценности традиционных систем природопользования; признание территорий традиционного природопользования коренных и кочевых народов охраняемыми территориями с особым типом управления, соответствующими определениям МСОП и КБР и требующими специальной институциональной основы и регулирования (курсив мой. – С. С.).

ФЗ № 73 хотя и признает места культовых отправлений как вид культурного наследия (культурных и природных ландшафтов, связанных с историей формирования народов и иных этнических общностей, и традиционных культовых объектов или мест совершения религиозных обрядов с видовым определением «достопримечательные места»), но вся существующая на сегодня структура охраны памятников, ориентированная на сохранение и использование главным образом архитектурных объектов, малоспособна осуществлять новые задачи в силу множества объективных и субъективных причин.

Накопление знаний человека о природе к XVII в. привело к научной революции. «Знание – сила», – сказал Френсис Бэкон (1561–1626). По мнению некоторых западных ученых, с этого периода цель науки сместилась от мудрости к власти, а ее функция из основной познавательной перешла в манипулятивную, постепенное устранение мудрости превратило быстрое накопление знаний в наиболее серьезную угрозу (Капра 1989; 2003, Шумахер 1973). Поиски путей устойчивого развития не приводят к ощутимым результатам, так как сохраняется господство устаревшего восприятия. Как совершенно справедливо утверждает Х. Хендерсон, модели современной экономики негласно основываются на том крайне неустойчивом наборе ценностей, которые господствуют в американской культуре и положены в основу ее социальных институтов. Гильдия экономистов, как замечает Хендерсон, обращается с воздухом, водой и другими ресурсами экосистемы как с даровым объектом потребления. Такой же подход практикуется и в тонкой сфере социальных связей, на которую пагубно влияет продолжающаяся экономическая экспансия. Частные доходы все в большей степени получаются за общественный счет ценой ухудшения окружающей среды и общего качества жизни. Необходим экологический подход к экономике, который будет заключаться в понимании того, каким образом экономическая активность вписывается в циклические процессы природы и в систему ценностей конкретной культуры.

Народные традиции и религиозные доктрины предусматривали жесткие нормы – сакрализованные табу, тантрические и прочие обеты, которые выполняли функцию техники безопасности для практикующего священнослужителя, жреца, мага, всего населения в целом. В обществе, закрытом от внешнего влияния, легче сохранять традиции и устои, единое информационное поле обеспечивает аутентичность каждого члена сообщества и соответственно во многом определяет и нормирует поведенческие рефлексы индивидуума. Глобализационные процессы современного мира не только ускорили взаимовлияние, смешение гетерогенных культур, но и обострили все старые проблемы в глобальном масштабе, а раритеты и многие хрупкие ценности поставили под угрозу исчезновения в потоке унификации и экономической конкуренции. Будущее зависит от физической, вербальной и духовной «гигиены» в настоящем. От каждого из нас индивидуально и всех, вместе взятых.

В настоящее время достаточно четко наметилась главная тенденция развития международного права в области сохранения культурного и природного наследия – переход от частных, очаговых и видовых методов к комплексному решению проблем в планетарном масштабе, к созданию единой мировой сети особо

1989. Уроки мудрости. Разговоры с замечательными людьми / Пер. с англ. Торонто; Нью-Йорк: Бэнтам Букс.

2003. Паутина жизни. Новое научное понимание живых систем / пер. с англ. под ред. В. Г. Трилиса. М.: ИД «София».

Кульпин, Э. С.

1999. Проблемы России, Сибири и Дальнего Востока в пространстве-времени. Восток (Человек и природа на Дальнем Востоке). Серия «Социоестественная история. Генезис кризисов природы и общества в России». Вып. XII. М.

2008. Становление системы основных ценностей российской цивилизации. История и современность 1: 3–31.

Кычанов, Е. И. 1991. Император Великого Ся. Новосибирск: Наука.

Лубсан Данзан. 1973. Алтан тобчи («Золотое сказание»). М.: Наука.

Пригожин, И. Р. 1991. Философия нестабильности. Вопросы философии 6: 46–57.

Рязановский, В. А.

1931. Монгольское право (преимущественно обычное). Харбин: Тип. Н. Е. Чинарева.