Т. К. Ибрагим разд. VI, гл. 1; Г. С. Кнабе разд. II (совместно с И. С. Свенцицкой), V, гл. 1; И. В. Кондаков разд. V, гл. 3, 4; Л. М. Косарева разд. IV, г
жүктеу/скачать 0.77 Mb.
|
| РАЗДЕЛ V. КУЛЬТУРА РОССИИ
ГЛАВА 1. РОЛЬ И СУДЬБА АНТИЧНОГО НАСЛЕДИЯ В КУЛЬТУРЕ РОССИИ К концу V — началу VI в. судьба античной цивилизации была решена. В провинциях разместились варварские королевства, поделившие между собой почти всю принадлежавшую римлянам Европу; знаменитые римские дороги зарастали травой. Однако уничтоженный, раздавленный античный мир, исчезнув с политической карты Европы, ожил в ее культуре. На протяжении почти двух тысячелетий античное наследие составляло почву, атмосферу и инвентарь европейской культуры. Внятно отозвалось оно и в культуре России. Выделим следующие три черты античной культуры, обеспечивающие ей всемирно-историческую ценность и неуклонное воздействие на культурное развитие народов Европы (в том числе России) в течение почти двух тысячелетий: гражданская ответственность индивида перед родиной, государством, коллективом; динамическое равновесие между сохранением устоев гражданской жизни и их развитием, между интересами индивида и интересами общественного целого; соответствие самовыражения личности интересам и нормам полиса и эстетическая форма такого самовыражения как залог близости его согражданам. Античная классическая традиция составляла атмосферу, почву и инвентарь европейской культуры до тех пор, пока господствующий образ этой традиции находил опору в определенных сторонах жизни. Стороны эти сводились к примату гражданско-государственной институционально оформленной духовности над непосредственно выраженным национальным и народно-повседневным, практическим и частным элементом действительности и переживанием ее. Акцент делался на восприятии общественно-исторической действительности, а следовательно, и на оценке человека по критериям гражданской доблести и героизма. Внутренний мир человека, его индивидуальное и экзистенциальное содержание оставались при этом в стороне. Поэтому, когда в самосознании культуры и общества формируются новые ценности: народ и нация, частное существование каждого и его экзистенция, — античная классическая традиция перестает играть культурообразующую роль. Этот перелом происходит во второй четверти XIX в. и находит выражение в становлении реалистического ис- 349 366 теллигенция эта — если можно ее так условно назвать, говоря о конце XVII в., — обнаруживает, как мы видели, внутреннюю, определяющую связь с наследием античности. В итоге вышеописанных процессов античное наследие оказало в предпетровскую эпоху решающее влияние на формирование двух важнейших особенностей русской социокультурной системы — феномена интеллигенции и «раскола» между государственно заданным характером национального развития и инерцией народного бытия. Петр I. Проблема антично-русского синтеза На протяжении всего царствования Петра I отчетливо сказывается ориентация на образ Римской империи — во введении юлианского календаря так называемого «нового стиля» (1700), в наименовании новой столицы городом Святого Петра, т.е. вторым Римом (1703), в принятии звания императора (1721) и Отца Отечества (1724). Античные идеи и образы, атрибутика грекоримской мифологии и истории окрашивали жизнь общества, утверждаемую новую культуру, искусство. Мы уже упоминали о введенной Иваном Грозным генеалогии русских монархов, объявившим их прямыми потомками Рюрика, который, по этой версии, происходил от Пруса «родного брата» императора Августа. В XVII в. Романовы поддержали эту генеалогию: среди росписей Грановитой палаты Московского кремля фигурировали император Август и его три сына. Во время введенных Петром триумфов российских войск, вступавших в Москву после одержанных побед, не только триумфальные арки, под которыми они проходили, сам принцип триумфа и некоторые его элементы были антично-римского происхождения, но и изображения Петра, эмблемы и символы, проносимые в этих процессиях, были окрашены в античные тона. Во время триумфа 1703 г., например, Петр был представлен в виде Улисса, Персея и Геракла. Латинско-римский элемент стал подчеркиваться и в обучении юношества. Так, в программе гимназии, открытой пастором Глюком в Москве на Покровке в 1703 г., латинский язык преподавался столь серьезно, что к концу курса ученики должны были свободно читать Вергилия и Горация. Драмы на античные сюжеты образовывали существенную часть (до одной пятой) репертуара открытого по распоряжению царя в 1702 г. нового театра: «О крепости Грубстона, в ней же первая персона Александр Македонский», «Два завоеванные городы, в ней же первая персона Юлий Кесарь», «Сципио Африкан, вождь римский, и погубление Софонизбы, королевы Нумидийския». В 1719 г. в новой столице в Летнем саду сооружается специальный грот для древнегреческих и древнеримских антиков. Писатель, общественный и церковный 367 371 ной традицией сохраняется в мотиве «восьмерика на четверике». Что же касается общего образного смысла обоих произведений, то в них преобладает барочная эстетика праздничности, пестроты, дробности и свободной фантазии при воплощении каждого из этих принципов. Достаточно простого сопоставления этих сооружений с шедеврами московского классицизма конца XVIII и рубежа следующего столетия (Екатерининская больница на Петровском бульваре, институт Склифосовского, главное здание Кусковского комплекса, конный двор в Кузьминках и мн. др.), чтобы убедиться в нескольких очевидных вещах. Во-первых: барочная эстетика вытесняется эстетикой ясности, геометричности, гармонии и меры. Во-вторых: подобная эстетика отражает такие определившиеся к концу века общественные ценности, как государственность и гражданственность, централизация и регулярность. В-тpeтьих: и заказчики, и зодчие явно отдают себе отчет в принадлежности возникающих сооружений к классическому канону, т. е. в их античной подоснове, возникшей как в результате прямого подражания грекоримским образцам, так и осмысления античного наследия западноевропейской архитектурой. В-четвертых наконец, нельзя было не видеть, как естественно, человекосоразмерно и художественно совершенно вошел такой канон в культуру страны и времени. Другой сферой, в которой античный опыт органически вписывался в культуру России, была риторика. Она родилась в V— IV вв. до н.э. в Греции, а в I в. до н.э. — I в. н.э. распространилась и в Риме, став одним из самых значительных слагаемых культуры античного мира. По изначальному смыслу риторика представляла собой свод общих правил красноречия, дававших возможность организовать материал и речь оратора, придавая им четкость, стройность, убедительность. В данном своем виде и смысле риторика сыграла первостепенную роль в становлении литературного языка не только древних Греции и Рима, но также и стран Западной Европы, когда там встала задача, преодолев пестроту местных диалектов и неупорядоченность языковой практики, содействовать выработке национальных литературных языков. В XVIII столетии в России то же дело продолжил М.В.Ломоносов в своих сочинениях «Риторика» (1744 и 1748), «Российская грамматика» (1755) и «О пользе книг церковных в Российском языке» (1758). Основную свою задачу в указанной области — создание нового литературного языка вместо церковно-славянского, во многом выполнявшего ранее ту же функцию, но мало соответствовавшего живой языковой практике, — Ломоносов решал с опорой на классические языки. Как говорилось в посвящении к «Российской грамматике», с опорой на «богатство и сильную в изображении краткость греческого и латинского». Значительная часть параграфов в 372 «Риторике» 1748 г. в соответствии с высказанным здесь принципом явно варьирует латинский материал. Взгляды ученого в данной области, однако, неуклонно эволюционировали. Античный материал постепенно перестает восприниматься Ломоносовым как единый источник риторического опыта. Схема Ломоносова теперь сводится к следующему. Оба древних языка в классическую пору своего существования выработали языковые нормы и создали литературу, имеющие непреходящую ценность. В дальнейшем, однако, их судьбы разошлись. Латынь варваризировалась, растеклась по позднейшим романским языкам, и опираться на нее сейчас при реформировании русского литературного языка не следует. Развитие же древнегреческого языка, по Ломоносову, носило иной характер: отход от классики привел здесь не к варваризации, но к продолжению высокой языковой традиции в виде церковного красноречия. На греческом, «кроме древних Гомеров, Пиндаров, Демосфенов и других в Эллинском языке героев, витийствовали великие христианской церкви учители и творцы, возвышая древнее красноречие высокими богословскими догматами и парением усердного пения к Богу»1. Поэтому перевод священных книг на славянский, совершенный не с латинского, а с греческого, создал предпосылки для устроения на этой основе подлинного русского красноречия, ибо оно «к приятию греческих красот посредством славянского сродно». Поэзия Ломоносова и его речи и явились одним из первых опытов утверждения литературного канона русского языка на описанной выше основе. Введенное им установление культурно-исторического смысла для России греческого наследия в отличие от наследия древнего Рима и от латинской традиции в целом сказалось на восприятии античности в следующую эпоху — в начале XIX в. в творчестве декабристов и их современников. Пушкин и античность Наследие греко-римской античности — одно из главных и постоянных слагаемых творчества Пушкина. Даже при первом беглом знакомстве с сочинениями поэта читатель не может не обратить внимание на то, что во множестве из них, начиная с юношеского сочинения «К Лицинию» и кончая поздним отрывком «Цезарь путешествовал...», развиваются темы античной литературы и истории. Произведения и письма переполнены именами и образами исторических деятелей, героев и богов античного мира, вроде начальных строк оды «Кинжал» — «Лемносский бог тебя сковал для рук бессмертной Немезиды», или отзыва об Александре I как о «Тиберии», а о М.С. Воронцове как о «Сеяне» (в пись- 1 Ломоносов М.В. Поли. собр. соч.: В 7 т. - М.; Л., 1953. - Т. 7. - С. 588. 373 377 перевод, т.е. на непосредственный контакт с художественной плотью эпохи, восприятие ее в кризисных, предсмертных или посмертных, проявлениях? Первая треть XIX в. в целом характеризуется изживанием антично-ориентированного компонента европейской культуры и выходом на передний план более непосредственно жизненных сторон культурно-исторического процесса. В этой атмосфере наглядно сопоставлялись две системы критериев и ценностей. С античным наследием связывалось, как мы помним, представление о высокой гражданской норме (в виде прямой верности ей или в виде демонстративных и условных от нее отклонений), о классическом равновесии объективного и субъективного начал в жизни и искусстве, о совершенстве эстетической формы как выраженном единстве личного таланта художника и его общественной ответственности. Мировоззрение, шедшее на смену, строилось на понимании ценности рядового человека, важности условий его повседневной трудовой жизни, народно-национальной субстанции его существования. Культура, выигрывая в гуманизме, теряла в историческом масштабе и чувстве своего общеевропейского единства; искусство, выигрывая в остроте и точности передачи личного переживания, теряло в гармонизующей силе прекрасного. Время Пушкина знаменует момент краткого неустойчивого, но классически совершенного равновесия этих двух начал. Не случайно именно оно составило содержание величайшего произведения Пушкина, открывающего заключительный период его творчества, — «Медного всадника». И именно оно представлено в культурном контексте позднего Пушкина: в России — Казаков и Росси, Венецианов и его школа, поэты пушкинской плеяды, и за пределами России — Гегель и Гёте, Канова и Торвальдсен. Дальнейшее историческое движение означало сдвиг от первой из этих парадигм ко второй, тем самым — нарушение их равновесия и, следовательно, исчезновение основы, на которой строились высшие духовные достижения эпохи, в их числе — творчество Пушкина и сама его жизнь. Трагическое духовное напряжение, которым ознаменованы жизнь и творчество Пушкина в последние годы, проистекало из ощущения, с одной стороны, неразрывной связи поэта с античным каноном европейской культуры, с другой — из невозможности продолжать творить на этой основе. После Пушкина В исторической судьбе античного наследия как слагаемого национальной культуры первая треть XIX столетия знаменует особую, по сути дела заключительную, фазу. Преображенное в ходе 378 западноевропейского и русского культурного развития античное наследие предполагало верность человека-гражданина высокой гражданской и патриотической норме, открытость личной духовной жизни общественно-историческому содержанию, потребность в совершенстве эстетической формы, в которую должны облекаться любые способы человеческого самовыражения. Этот строй мировосприятия мог выражаться в непосредственно ему соответствовавших направлениях классического искусства, этики героизма и подвига, в сопоставлении жизненной реальности с высокой «античной» нормой или в формах, внешне ему противоположных, но внутренне с ним связанных, — условной легкой поэзии, бегства на лоно природы, безмятежной свободы, отвергающей суету, богатство, почести и т. д. В начале XIX в. весь этот тип духовности и художественного переживания действительности в целом начал приходить во все более острое противоречие с ходом истории, с жизненной реальностью, с создающим эту реальность типом человека и его картиной мира. На смену античному канону шел иной, новый тип культуры. В основе его лежало понимание ценности рядового человека, важности условий его повседневной трудовой жизни, народно-национальной субстанции его существования. Это означало усиление: в историческом самосознании понятий нации и народа; в искусстве — реализма; в понимании общества — особой роли труда и производства; в восприятии личности — экзистенциальной неповторимости каждого индивида. Время Пушкина, т.е. условно первая треть XIX столетия, приходится на знаменательную эпоху, когда эти два культурных типа еще представали в живом, творческом, напряженном сопоставлении, в противоречии и равновесии одновременно. Эпоха была отмечена особой атмосферой и особым, высочайшим уровнем развития литературы, искусства, культуры в целом, ибо на некоторый момент здесь возникло и задержалось живое равновесие равно необходимых сторон культуры — ее тяготения к объективности, общественности, внятности, разумной ясности и признанию неповторимой субъективности человека, неадекватности его эффектному и организованному риторическому слову, важности и привлекательности труда и быта такого человека, его маленького мирка. Послепушкинскому поколению суждено было поставить точку — казалось, последнюю — в процессе изживания античного наследия как важнейшего слагаемого национальной культуры. Изживание, однако, происходило исподволь. Поколение, пришедшее на смену пушкинскому, так называемые люди сороковых годов, уже понимают несвоевременность античной тональности современной им культуры, но еще не могут с ней расстаться до конца. Отсюда несколько черт, которые характеризуют их отно- 379 387 Грецию и Рим можно теперь сравнить с превосходно сохранившимся трупом, над которым анатом-историк не только изучает строение народных организмов, но из которого он извлекает притом законы, приложимые и к мимо бегущей, неуловимой для, него жизни. Статья написана в атмосфере тех событий, которые за одно десятилетие изменили не только облик России, но и ее культурные ориентиры: Крымская война, смерть Николая I, отмена крепостного права, александровские реформы, рождение «шестидесятнического» умонастроения и косвенно связанный с ним рост значения университетского образования, ампир уступает место национально-византийскому стилю, стремительно изменяющему облик городов и улиц. Переживание античного наследия перестает быть языком культуры. «Русская античность» кончилась. В качестве особых отзвуков она еще не раз прозвучит в истории русской культуры, но все же не более, чем в этом качестве. Они выходят за пределы нашей темы и образуют лишь ее эпилог. Контрольные вопросы и задания 1. Прокомментируйте выражение: «на протяжении почти двух тысячелетий античное наследие составляло... инвентарь европейской культуры». Что понимается в данном случае под словом «инвентарь»? 2. По каким причинам во второй четверти XIX в. античное наследие перестает играть в рамках европейской цивилизации культурообразующую роль? 3. Каковы механизмы культурного наследования, и как они проявляются при освоении Россией ценностей античной цивилизации? 4. Какие периоды освоения культурного наследия античности прошла в своем развитии Россия, и чем они характеризовались? 5. Почему доктрина исихазма рассматривается как преломление духа античности? 6. Что понимается Г. Флоровским под «кризисом византийской культуры в русском духе»? Каким образом данное явление повлияло на становление русской культуры в период Московского государства? 7. Как можно объяснить противоположность в пределах русской культуры греческой и римской линий в освоении античного наследия? 8. Проанализируйте рель грекофильства в переосмыслении античного наследия в русском обществе XVII в. 9. В чем состоит проблема антично-русского синтеза в петровскую эпоху? 10. Какое значение для переосмысления наследия античного мира сыграло творчество А. С. Пушкина? Литература Аверинцев С. С. Христианский аристотелизм как внутренняя форма западной традиции и проблема современной России // Риторика и истоки европейской литературной традиции. — М., 1996. 388 Античное наследие в культуре России / Кнабе Г. С, Межуев Б. В., Носов А. А. и др / Под общ. ред. Г. С. Кнабе. — М., 1995. Графский В. Г. Представление о власти и законе в Средневековой Руси: римско-византийские влияния // Римско-константинопольское наследие на Руси: идея власти и политическая практика. — М., 1995. Гришакова М. Ф. Древняя Греция как утопия // Лотмановский сборник. - М., 1995.-Вып. 1. Живов В.М., Успенский Б. А. Метаморфозы античного язычества в истории русской культуры XVII — XVIII веков // Из истории русской культуры. - М., 1996.-Т. 4. Лосев А. Ф. Очерки античного символизма и мифологии. — М., 1993. — Гл. VI: Социальная природа платонизма. Мильков В. В., Милькова С. В. Идеи древнегреческой философии в творчестве древнерусских мыслителей // Древняя Русь: пересечение традиций. — М., 1997. Михайлов А. В. Античность как идеал и культурная реальность XVIII— XIX веков // А. В. Михайлов. Языки культуры: Учеб. пособие по культурологии. — М., 1997. Радциг С. И. Античное влияние в древнерусской культуре // Вопросы классической филологии. — М., 1971. — Вып. 3 — 4. Сахаров А. Н. Политическое наследие Рима в идеологии Древней Руси // История СССР. — 1990. — № 3. Синицына Н. В. Третий Рим: Истоки и эволюция русской средневековой концепции (XV—XVI вв.). — М., 1998. Творогов О. В. Античные мифы в древнерусской литературе XI—XVI вв. // Труды отдела древнерусской литературы. — Т. 33. — Л., 1979. ГЛАВА 2. КУЛЬТУРА ДОПЕТРОВСКОЙ РУСИ Культура любой страны, повторяя определенные типологические закономерности развития, обладает и ярко выраженной спецификой, что делает ее неповторимой и узнаваемой среди множества других цивилизаций. Самобытность русской культуры такова, что до сих пор ведутся дискуссии о ее сущностных чертах и сокровенных смыслах. Попытки осмысления места и роли России в общемировой истории предпринимались уже в конце XVI —XVII вв., когда сформировалась насущная потребность не только в национально-государственной консолидации, но и в выражении национального самосознания. Целенаправленные поиски основ национально-культурной идентичности достигли особой остроты в XIX — начале ХХ в., когда в окончательном виде сложились основные подходы к характеристике русской культуры: западнический, акцентировавший европейские корни русской цивилизации и строившийся на позициях европоцентризма; славя- 389 416 ной гармонии многоголосного пения. Однако и в этой области к XVII в. строгость канонических распевов сменяется партесным (более свободным) пением, партесными концертами и композициями Н.Дилецкого, Н.Калашникова, С.Беляева и др. Развивается театральное искусство: первый спектакль прошел при Алексее Михайловиче в 1672 г. в Преображенском, это было «Артаксерсово действо». Становление театра, как школьного, так и придворного, повлекло за собой появление на Руси западноевропейских драматических произведений, позже — европейских инкунабул и рукописных книг, готических романов, чему способствовало так называемое «второе южнорусское влияние». Таким образом, к XVII в. в русской культуре нарастают светские, западноевропейские, южнорусские влияния, что отражает постепенную победу реформаторских тенденций над «древним благочестием». XVII век — это кризис средневековой картины мира, системы средневекового мышления. В результате этих процессов синтетическое единство русской культуры постепенно нарушается, начинает господствовать жанровая и стилевая эклектика (так называемое русское барокко, русское узорочье), воплощением чего стали, например, церковь Покрова в Филях (1693) и церковь Троицы в Никитниках (1634). Возрастают социокультурные противоречия, для преодоления которых требовалась выработка новых ценностей и идеалов. Надвигалась эпоха, о которой В. О. Ключевский напишет: допетровская и послепетровская Русь — «не два смежных периода нашей истории, а два враждебных уклада и направления нашей жизни, разделивших силы общества и обративших их на борьбу друг с другом, вместо того чтобы заставить их дружно бороться с трудностями своего положения»1. Контрольные вопросы и задания 1. Какие критерии лежат в основе периодизации развития русской культуры допетровского времени? 2. Как вы понимаете «дихотомичный характер» русской культуры? 3. Какие факторы социокультурного развития России вы можете назвать? 4. Какие модели, объясняющие историко-культурный генезис России, вы знаете? 5. Назовите основные жанры древнерусской литературы. 6. Какие характерные черты художественной культуры Древней Руси вы можете отметить? 7. Что такое двоеверие? 8. Какие элементы языческого миропонимания, с вашей точки зрения, проявляются в культуре христианской Руси? 1 Ключевский В. О. Курс русской истории. — М., 1980. — Т. IV. — С. 132. 417 9. В чем проявляется отход от «древнего благочестия», наблюдаемый в культуре Руси XVII в.? Литература Аверинцев С. С. Византия и Русь: два типа духовности // Новый мир. -М., 1988.-№7-8. Алпатов М.В. Древнерусская иконопись. — М., 1974. Асеев Ю. Э. Архитектура Древнего Киева. — Киев, 1982. Брюсова В. Г. Русская живопись XVII века. — М., 1984. Вагнер Г. К., Владышевская Т. Ф. Искусство Древней Руси. — М., 1993. История русского и советского искусства. — М., 1990. История русской литературы X — XVII веков. — М., 1980. Иванов В. В., Топоров В. И. Славянские языковые моделирующие семиотические системы. — М., 1965. Кузьмин А. Г. Падение Перуна, или Становление христианства на Руси. - М., 1988. Как была крещена Русь. — М., 1988. Лазарев В. И. Московская школа иконописи. — М., 1980. Лазарев В.Н. Андрей Рублев и его школа. — М., 1966. Лазарев В.Н. Византийское и русской искусство. — M., 1978. Лихачев Д. С. Поэтика древнерусское литературы. — М., 1979. Лихачев Д. С. О русском. — М., 1990. Лихачев Д. С. Человек в литературе Древней Руси. — М.; Л., 1970. Попович М.А. Мировоззрение древних славян. — Киев, 1985. Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси. — М., 1987. Успенский Б. А. Языковая культура Киевской Руси и ее значение для истории русского литературного языка. — М., 1983. Успенский Б. А. Краткий очерк истории русского литературного языка (XI-XIX вв.). -М., 1994. Федотов Г. П. Святые Древней Руси. — М., 1991. Флоровский Г. Пути русского богословия. — Киев, 1991. ГЛАВА 3. КУЛЬТУРА РОССИИ НОВОГО ВРЕМЕНИ (XVIII-XIX вв.): ДВА ЛИКА РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ Любая попытка представить русскую культуру в виде целостного, исторически непрерывно развивающегося явления, обладающего своей логикой и выраженным национальным своеобразием, наталкивается на большие внутренние сложности и противоречия. Каждый раз оказывается, что на любом этапе своего становления и исторического развития русская культура как бы двоится, являя одновременно два отличных друг от друга лица. «Европейское» и «азиатское», оседлое и кочевое, христианское и языческое, светское и духовное — эти и подобные «пары» противоположностей свой- 418 ственны русской культуре с древнейших времен и сохраняются фактически до наших дней. «Двоеверие», или «двоемыслие», «двоевластие», «раскол» — это лишь немногие из значимых для понимания истории русской культуры понятий, выявляемых уже на стадии древнерусской культуры. Русский религиозный раскол — последняя, драматическая фаза в истории культуры допетровской Руси, наступившая во второй половине XVII в. и предварившая собой многие социокультурные процессы в России XVIII — XIX вв., — характеризуется также явной двуликостью, двусоставностью. Это то исходное состояние русской культуры Нового времени, где берут свое начало Петровские реформы и формируется национальный менталитет русской культуры, претерпевающий очень незначительные изменения на протяжении последующих трех веков российской истории. Культура русского Просвещения Русская культура XVIII в. — период в развитии русской культуры, означавший постепенный ее переход от эпохи древней Руси к Новому времени (русской классической культуре XIX в.), начало которому положили Петровские реформы (первая последовательная попытка модернизации России «сверху»). Главное содержание Петровских реформ составила секуляризация культуры1, разрушившая древнесредневековую цельность русской культуры, несмотря на все ее противоречия, сплошь религиозной и «застывшей» как система готовых эталонов, клише, форм этикета. Будучи логическим продолжением драматических процессов русского религиозного раскола, полоса Петровских реформ, проникнутая пафосом секуляризации, расчленила единую до того русскую культуру (синкретическую «культуру — веру») на «культуру» и «веру», т.е. на две культуры — светскую и религиозную (духовную). При этом религиозная часть русской культуры уходила на периферию национально-исторического развития, а вновь образовавшаяся светская культура укоренялась в центре культурной жизни, приобретая самодовлеющий характер. Осуществленная Петром I церковная реформа способствовала сакрализации важнейших светских институтов и феноменов культуры и порождению нового, специфического для русской культуры явления — «светской святости». Оно выражалось в таких различных по своему характеру чертах, как сакрализация монарха 1 См. подробнее: Панченко А. М. Русская культура в канун Петровских реформ. — Л., 1984.-С. 57-108. Секуляризация — освобождение от церковного влияния в общественной и умственной деятельности, в художественном творчестве. 419 425 берально-реформистское, что предопределило драматические процессы и движущие противоречия классической русской культуры XIX в. Русская классическая культура XIX века Русская классическая культура XIX в. — период в развитии русской культуры Нового времени, характеризующийся зрелостью, национальной самобытностью, определенностью своего самосознания, давший наибольшее число достижений, признаваемых «классическими», т.е. эталонными для данной культуры, и определяющих ее «лицо» в масштабе культуры мировой. В отличие от многих развитых культур Западной Европы, где формирование национальной классики было связано с началом эпохи Возрождения (Данте, Сервантес, Шекспир и др.), с эпохой классицизма (Корнель и Расин, Лафонтен и Мольер) или эпохой Просвещения (Вольтер, Дидро, Декарт, Руссо, Лессинг, Шиллер, Гёте и др.), в России классическая культура начала формироваться относительно поздно — вместе с процессом пробуждения национального самосознания русского народа (на рубеже XVIII — XIX вв.). Решающей фигурой здесь явился H. M. Карамзин с его «Письмами русского путешественника» (1791 — 1795, 1801), а затем «Историей государства Российского» (1804—1826), сделавший современное состояние и историю России специальным предметом художественного, публицистического и научного сознания всей читающей русской публики. Именно Карамзин был на рубеже XVIII — XIX вв. «своевременной» фигурой для русской культуры, в то время как, например, Новиков и Радищев, как верно писал об этом парадоксалист В.Розанов, распространяли «несвоевременные слова», говорили «правду», но «в то время — не нужную»1, а значит, не понятую современниками и не усвоенную культурой этого времени. Первым классиком русской культуры Нового времени был именно Карамзин, еще в XVIII в. интуитивно почувствовавший самое нужное и самое своевременное для русской культуры начала XIX в. — проблему ее национальной самоидентичности. Следом за Карамзиным шел Пушкин, решавший иную, принципиально важную для России задачу, которую Достоевский назвал в своей речи о Пушкине «всемирной отзывчивостью», т. е. универсальной способностью отображать средствами своей культуры идеи и образы других культур — западных и восточных, не изменяя при этом своей национальной специфике, и тем самым включаться в историю мировой культуры на правах ее органической составной час- 1 Розанов В. В. Сочинения: В 2 т. - М., 1990. - Т. 2. - С. 337. 426 444 хуры и общественной жизни — противоречивое соединение глубинной тяги к социокультурному синтезу и препятствующего подобному органическому единству раскола, укорененного в менталитете русской культуры. Именно эта антиномия русской культуры получит свое дальнейшее развитие и противоречивое разрешение в ХХ в., когда Россию будут сотрясать революции, мировые войны и ужасы тоталитарного режима, парадоксальным образом соединившего в себе идеал «всеединства» и идею «цветущей сложности». Контрольные вопросы и задания 1. В чем состояли культурно-исторический смысл и значение Петровских реформ? С чем связаны драматическое расхождение и конфронтация ее целей и результатов? 2. Каково национальное своеобразие русского Просвещения и чем оно принципиально отличается от западноевропейского? Почему просвещение в России способствовало единству и цельности русской культуры XVIII и XIX вв.? 3. Что такое «демократия несвободы» и каково ее место в истории русской культуры XVIII — XIX вв.? В чем заключается историческое значение крепостничества как феномена русской культуры? 4. Назовите движущие противоречия классической русской культуры XIX в. и объясните их генезис. Как соотносятся между собой центробежная и центростремительная тенденции культурно-исторического развития в России XIX в.? 5. Чем вызвана полемика западников и славянофилов, каковы ее предпосылки и последствия? Почему идейный спор западников и славянофилов в той или иной форме продолжался до конца ХХ в.? 6. Чем обусловлена борьба в русской культуре XIX в. охранителей-консерваторов и модернизаторов-радикалов? Почему западноевропейский либерализм во многом так и не привился в России? 7. Как объяснить «литературоцентризм» классической русской культуры XIX в.? С чем связана ее постоянно усиливавшаяся политизация? 8. Какие «два лика» сложились в классической русской культуре XIX в.? Как отразилось бинарное строение русской культуры XIX в. на ее высших достижениях? Приведите свои примеры, подтверждающие бинарный характер классической русской культуры. Литература Анисимов Е.В. Время Петровских реформ. — Л., 1989. Бахтин М. М. Проблемы творчества и поэтики Достоевского. — 5-е изд. — Киев, 1994. Из истории русской культуры. — Т. 5: XIX век. — М., 1996. Гуковский Г. А. Русская литература XVIII века. — М., 1998. Гулыга А. Русская идея и ее творцы. — М., 1995. Егоров Б. Ф. Борьба эстетических идей в России 1860-х годов. — Л., 1991. 445 Живов В.M. Язык и культура в России XVIII века. — М., 1996. Каменский А. 3. Философские идеи русского просвещения. — М., 1971. Кантор В.М. В поисках личности: Опыт русской классики. — M 1994. Китаев В. А. От фронды к охранительству: Из истории русской либеральной мысли 50—60-х годов XIX века. — М., 1972. Кондаков И. В. Культура России. Русская культура: краткий очерк истории и теории. — 2-е изд. — М., 2000. Краснобаев Б. И. История русской культуры второй половины XVII — начала XIX в. - М., 1983. Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII — начало XIX в.). — СПб., 1994. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры: В 3 т. — М., 1994. Олейников Д. И. Классическое российское западничество. — М., 1996. Очерки русской культуры XVIII века: В 4 т. — М., 1985—1990. Познанский В. В. Очерк формирования русской национальной культуры. Первая половина XIX в. — М., 1975. Русская мысль в век Просвещения. — М., 1991. Славянофильство и современность. — СПб., 1994. Цимбаев Н. И. Славянофильство: Из истории русской общественно-политической мысли XIX века. — М., 1986. Шкуринов П. С. Философия России XVIII века. — М., 1992. Успенский Б. А. Из истории русского литературного языка XVIII — начала XIX века: Языковая программа Карамзина и ее исторические корни. — М., 1985. Уткина Н. Ф. Позитивизм, антропологический материализм и наука в России (вторая половина XIX века). — М., 1975. Янковский Ю. 3. Патриархально-дворянская утопия. Страница русской общественно-литературной мысли 1840—1850 гг. — М., 1981. ГЛАВА 4. РУССКАЯ КУЛЬТУРА ХХ ВЕКА ХХ век в истории России — как для общества, так и для культуры — явился временем жесточайших испытаний и грандиозных свершений. Великие революции и гражданские войны; две мировых войны и война «холодная»; неоднократные всплески массового террора в беспрецедентных масштабах и массовая же эмиграция (повторявшаяся четырежды); резкое, «взрывное» изменение социально-политического строя (дважды в течение столетия) и многократная ломка всего жизненного уклада народа; чередование грандиозных разрушений (хозяйства, экономики, культуры) и их восстановления из руин. Это была перманентная модернизация страны, осуществляемая крайними средствами, в первую очередь 446 методами непосредственного насилия, не считаясь с любыми — человеческими, материальными, моральными и духовными — потерями. Формами такой модернизации выступали, помимо всего прочего: военно-коммунистическая диктатура, коллективизация, индустриализация, репрессивные «чистки», всевозможные социальные и идеологические «перестройки» и тому подобные социально-исторические эксцессы. Развиваясь в экстремальных условиях, русская культура ХХ в. не только не выродилась, но и дала уникальные образцы, принадлежащие мировой культуре, своеобразие которых, собственно, и было во многом определено экстремальностью и многомерностью российской истории, вызвавшей культурную революцию в России. Многомерной и разнородной была и сама русская культура ХХ в. Неудивительно, что в истории русской культуры ХХ в. мы видим несколько культурных систем, настолько резко отличающихся друг от друга, что вправе говорить о существовании в России в это время, по крайней мере, четырех разных культур: 1) культуры Серебряного века на рубеже XIX-XX вв.; 2) советской культуры (возникшей вместе с советской властью и переставшей существовать с распадом СССР); 3) культуры русского зарубежья (сложившейся за рубежом России, в среде русских эмигрантов); 4) постсоветской культуры рубежа ХХ—XXI вв. (складывающейся в России после краха коммунизма). Однако в последовательности, взаимодействии и взаимовлиянии этих культур была единая историческая логика, позволяющая говорить о русской культуре ХХ в. в целом как об определенном ценностно-смысловом единстве. Культура Серебряного века Яркий период развития русской культуры модерна на рубеже
Контрольные вопросы и задания 1. В чем своеобразие русской культуры Серебряного века? 2. Каково национальное и мировое значение русского культурного ренессанса? 3. Назовите культурные истоки и предпосылки русской революции. 4. Каковы причины и следствия раскола русской культуры в ХХ в.? 5. Охарактеризуйте русскую эмиграцию как феномен культуры. 6. Опишите рождение и расцвет советской культуры. 7. Дайте описание конца советской культуры. 8. В чем состоят противоречия современной российской культуры? Литература Ахиезер А. С. Россия: критика исторического опыта: Социокультурная динамика России. — Новосибирск, 1997. — Т. 1: От прошлого к будущему. Вайль П., Генис А. 60-е: Мир советского человека. — М., 1996. Геллер М. Машина и винтики: История формирования советского человека. — М., 1994. Голомшток И.Н. Тоталитарное искусство. — М., 1994. Гройс Б. Утопия и обман. — М., 1993. Емельянов Б. В., Новиков А. И. Русская философия Серебряного века: Курс лекций. — Екатеринбург, 1995. История русской литературы. ХХ век: Серебряный век / Под ред. Ж. Нива, И.Сермана, В. Страды, Е.Эткинда. — М., 1995. Кондаков И. В. Культура России. Русская культура: Краткий очерк истории и теории. — М., 2000. 479 Максименков Л. Сумбур вместо музыки: Сталинская культурная революция. — М., 1997. Манин В. С. Искусство в резервации: Художественная жизнь России 1919-1946 гг. — М., 1999. Раев М. Россия за рубежом: История культуры русской эмиграции: 1919—1939.— М., 1994. Рапацкая Л.А. Искусство «серебряного века». — М., 1996. Русское зарубежье: Золотая книга эмиграции: Первая треть ХХ века: Энциклопедический биографический словарь. — М., 1997. Сарабьянов Д. В. История русского искусства конца XIX — начала ХХ века. - М., 1993. Серебряный век в России: Избранные страницы. — М., 1993. Синявский А. Основы советской цивилизации. — М., 2001. Шенталинский В. Рабы свободы: В литературном архиве КГБ. — M 1995. Шестаков В. П. Искусство и мир в «Мире искусства». — М., 1998. Шнейберг Л. Я., Кондаков И. В. От Горького до Солженицына. — 2-е изд. - М., 1997. Эткинд А. Содом и Психея: Очерки интеллектуальной истории Серебряного века. — М., 1996. жүктеу/скачать 0.77 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|