Б) Научная обоснованность тактического приема

Б) Научная обоснованность тактического приема

Соответствие требованиям закона и научная обоснованность — тесно связанные между собою критерии допустимости применения тактических приемов. На неразрывную связь законности и научной обоснованности указывал в свое время П. И. Стучка ⁶⁴. Научно-технический прогресс проникает во все сферы жизни нашего об­щества, в том числе и в сферу борьбы с преступностью. Использо­вание его достижений повышает эффективность деятельности орга­нов дознания, предварительного следствия и суда, расширяет их возможности в борьбе с преступностью.

При анализе научной обоснованности как критерия допустимо­сти применения тактических приемов при расследовании преступ­лений следует обратить внимание на то, что криминалистика как наука возникла в связи с потребностью научно организовать про­цесс расследования, поставить его на научные основы. В связи с этим роль криминалистики (и криминалистической тактики как ее части) состоит в том, чтобы «служить каналом, по которому в судопроизводство проникают достижения естественных, технических и общественных наук» ⁶⁵.В последние годы в следственных подраз­делениях Прокуратуры СССР, МВД и КГБ приняты меры для активного применения достижений науки ⁶⁶.Необходимость в ис­пользовании данных специальных наук, научно-технических средств и приемов при расследовании преступлений обусловлена
не только влиянием научно-технической революции на сферу уголовного судопроизводства, но вызывается также одной из феноменальных особенностей преступления, которая заключается в его тайне ⁶⁷.

Установлению истины при расследовании преступлений могут способствовать лишь те тактические приемы, которые гарантируют доброкачественность полученных при их применении доказательств. Таким образом, обоснованность данными специальных наук является научной базой и предпосылкой эффективности тактиче­ских приемов расследования.

При разработке тактических приемов могут быть использованы такие науки, как философия, логика, психология, научная органи­зация труда, педагогика, теория информации, теория игр и др. Дать исчерпывающий перечень наук, достижения которых могут быть использованы при расследовании преступлений, невозможно. При этом следует учитывать непрерывное развитие науки, которое связано с появлением новых отраслей знания, в том числе таких отраслей, которые возникают в результате интеграции наук.

Специальные науки для криминалистики имеют методологическое значение, которое заключается в том, что криминалистические приемы получения и использования доказательств разрабатывают­ся на базе достижений этих наук. Разрабатывая свои приемы и средства, криминалистика не механически использует положения специальных наук, а творчески приспосабливает их в соответствии со специфическими условиями познания при расследовании преступлений. Р. С. Белкин правильно отмечает, что «...чаще данные других наук используются криминалистикой только как исходные для создания на их основе собственно криминалистических средств, приемов и рекомендаций, ибо существенно преобразуются, приоб­ретая такой вид или форму реализации, которые не известны той области знаний, откуда они заимствованы» ⁶⁸.

Под научной обоснованностью средств и приемов расследования преступлений понимают: а) научность средства или приема по источнику происхождения (результат научных изысканий) или средству проверки (научная проверка рекомендаций практики); б) соответствие средства или приема современным научным пред­ставлениям, современному состоянию науки и техники; в) возмож­ность научного предвидения результатов применения средства или приема и определения степени точности этих результатов; г) возможность заблаговременного определения наиболее опти­мальных условий применения средства или приема ⁶⁹.

Функция научной обоснованности как критерия допустимости применения тактических приемов сводится, по нашему мнению, к тому, что данные специальных наук, используемые при конструи­ровании и реализации тактических приемов, играют роль научной познавательной основы этих приемов, обеспечивая достоверность получаемых при их применении результатов. Научная обоснован­ность тактического приема позволяет исключить случайное и выде­лить некоторые общие закономерности в процессе его применения.

Обоснованность тактических приемов данными специальных наук, как представляется, не является основанием к выводу о том, что «следственная тактика может рассматриваться как система научных приемов и методов...» ⁷⁰. Очевидно следственная тактика, являясь частью криминалистической тактики, представляет собой не систему научных приемов, а систему научно обоснованных ре­комендаций по наиболее эффективному производству следственных действий. Поскольку криминалистическая тактика является частью науки криминалистики, постольку такие рекомендации — суть идеальные категории, это научно обоснованные советы, а не прие­мы. Использование положений следственной тактики при рассле­довании преступлений есть следственная практика, т. е. практиче­ская реализация криминалистических рекомендаций, разрабаты­ваемых с учетом достижений специальных наук. Следовательно, тактический прием, представляя собой определенный способ дейст­вия, связанный с реализацией в конкретных условиях расследова­ния той или иной криминалистической рекомендации, имеет науч­ную базу, является научно обоснованным.

Сказанное относится к тем тактическим приемам, которые представляют собой реализацию научно разработанных криминалисти­ческих рекомендаций. В то же время следует учитывать, что «значительное число тактических приемов своим происхождением обязано практике и вовсе не является результатом научных изы­сканий» ⁷¹. В связи с этим представляется, что вопрос о научной обоснованности тактических приемов связан с проблемой их формирования. Какова в этом процессе роль следственной практики, и что в этом плане дает наука криминалистика?

Следственная практика выступает как основной источник возникновения тактических приемов расследования. С другой стороны, анализом передового опыта следственной деятельности и научным его обобщением занимается криминалистика. И вот здесь имеется определенная специфика. Располагая данными специаль­ных наук, приспособленными к нуждам уголовно-процессуальной деятельности, обобщая передовой следственный опыт, криминали­стика намечает перспективы развития следственной тактики, раз­рабатывает новые тактические приемы и отвергает отдельные так­тические приемы как научно несостоятельные. Последнее влечет за собой формулирование определенных запретов, которые в ряде случаев получают законодательное закрепление. В этом проявляет­ся относительная самостоятельность науки криминалистики по отношению к следственной практике.

Однако роль практики заключается не только в том, что она является основным источником возникновения тактических приемов.
По отношению к тактическим рекомендациям, разработанным криминалистикой, следственная практика выступает как критерий их истинности и практической ценности. Таким образом, следствен­ная практика и наука криминалистика в процессе формирования тактических приемов дополняют друг друга, они тесно связаны. Именно в этом видится залог научной обоснованности тактических приемов, возникших в следственной практике, и практическая ценность научно разработанных тактико-криминалистических рекомендаций.

В следственной практике используются и такие приемы, которые, недавно возникнув, применяются лишь отдельными следователями, к определенному моменту еще не выявлены, не обобщены и не обоснованы научно. При этом использоваться может недопустимый прием ⁷². В связи с этим вопрос о научной обоснованности таких тактических приемов имеет особое значение, ибо с его решением связано определение возможности использования их при расследовании преступлений ⁷³. Значительную роль в этом плане играет своевременное выявление применяемых в следственной практике тактических приемов, чему способствует, в частности, обмен опы­том работы, совещания, семинары следственных работников, их активное участие в популяризации (в том числе и через печать) новых средств и способов расследования.

При разработке тактико-криминалистических рекомендаций должна ставиться цель: на основе данных специальных наук обеспечить такой тактический порядок производства следственных действий, который позволял бы достигать желаемый с точки зрения интересов расследования результат при одновременной экономии времени, затрачиваемых средств, а также был бы связан с повы­шением доступности и надежности применяемых при этом способов действия. По мнению А. Э. Жалинского и В. П. Бахина, критерием эффективности тактико-криминалистических рекомендаций будут те полезные, отвечающие уровню общественной практики измене­ния в сфере борьбы с преступностью, которые являются результа­том внедрения, реализации таких рекомендаций в практику⁷⁴. Очевидно, полезные изменения в сфере борьбы с преступностью могут наступить лишь в том случае, если в практику будут внедряться действительно научно обоснованные рекомендации, касаю­щиеся наиболее эффективных способов производства процессуаль­ных действий. Поэтому надо согласиться с М. С. Строговичем, который считает, что «если объявлять научными достижениями и внедрять в следственную и судебную практику научно необосно­ванные, не могущие претендовать на достоверность, но соблазни­тельные своей кажущейся новизной приемы, получится только вред, весьма существенный вред для успешности борьбы с пре­ступностью, для правильного расследования и судебного разреше­ния уголовных дел» ⁷⁵.

Как уже отмечалось, обоснованность данными специальных паук в значительной мере обусловливает эффективность тактиче­ского приема при расследовании преступлений. Например, использование

Как правильно полагают Р. С. Белкин и А. И. Винберг, научная основа тактического приема не может служить основанием для придания ему значения оригинального следственного действия ⁷⁸. Поэтому применение такого, например, научно обоснованного при­ема, как производство допроса на месте происшествия (в результа­те чего, как известно, появляется возможность получить дополни­тельные данные за счет оживления ассоциативных связей в созна­нии допрашиваемого), не дает основания для вывода о том, что допрос на месте происшествия и допрос в кабинете следователя представляют собой различные следственные действия или хотя бы разновидности допроса.

Конкретная цель, условия применения и характер тактического приема предопределяют особое значение данных той или иной специальной науки, положения которой используются в процессе реализации данного приема. Так, данные логики приобретают особое значение при использовании тактических приемов, целью примене­ния которых является оказание соответствующего воздействия на мышление участников следственных действий; положения психоло­гии прежде всего принимаются во внимание в процессе применения тактических приемов, связанных с оказанием воздействия на эмоционально-чувственную сферу личности участника следственного действия; достижения научной организации труда имеют особо важное значение в реализации так называемых организационно-тактических приемов, к числу которых в литературе относят при­емы планирования, осмотра места происшествия и др.⁷⁹. Законо­мерности, являющиеся предметом исследования теории информа­ции, теории игр, используются в процессе конструирования и реализации
тактических приемов, применяемых в конфликтных ситуаци­ях для оказания воздействия на недобросовестных участников следственных действий.

В связи с этим с известной долей условности можно говорить о «логических», «психологических», «организационных» тактических приемах, помня при этом, что во внимание здесь принимается лишь та особая роль соответствующей специальной науки, кото­рую последняя играет в конструировании и реализации данной группы приемов. Это, однако, не означает, что в реализации, на­пример, «логических» приемов не имеют значения положения дру­гих наук (психологии, НОТ и т. п.).

И. М. Лузгин различает «тактические» и «психологические» приемы ⁸⁰. Представляется, что использование данных какой-либо специальной науки в криминалистической тактике дает основание для выделения лишь той или иной группы тактических приемов (логические, психологические, организационные и т. п.), но не для вычленения приемов этой группы из общности «тактические приемы». В условиях расследования все группы приемов — логические, психологические, организационные — следует считать тактико-криминалистическими.

Разработка тактических приемов, повышение их научной обоснованности и эффективности требует обязательного и полного учета психологической характеристики действий и поступков лиц, связанных как с совершением, так и с расследованием преступле­ний. Под изучением личности в уголовном судопроизводстве пони­мается целенаправленная деятельность по установлению опреде­ленной совокупности данных, характеризующих личность и имею­щих значение для правильного применения норм уголовного зако­на, точного соблюдения предписаний норм уголовно-процессуального права, выбора и использования наиболее эффективных приемов при производстве отдельных следственных действий, а также принятия надлежащих мер по предупреждению преступлений ⁸¹.

Криминалистический аспект изучения личности составляют сведения, служащие основанием разработки и фоном, на котором применяются тактические приемы на предварительном следствии и в судебном разбирательстве. В связи с этим следует согласиться с И. А. Матусевичем, полагающим, что учет психических особенно­стей личности позволяет предвидеть поведение индивидуума в конкретных ситуациях, в частности, то, как будет он реагировать на вопросы и какие тактические приемы в отношении его следует применять ⁸². Получению необходимой информации об особенностях личности способствует наблюдение, которое осуществляется с целью выявить определенные черты характера и темперамента, свидетельствующие о психологическом облике допрашиваемого. Наблюдение охватывает манеры допрашиваемого, его коммуникативность во время допроса, реакцию на раздражители (предъявленные дока­зательства, поставленные вопросы). Под наблюдением в литерату­ре понимается специально организованное, систематическое, преднамеренное
и целенаправленное восприятие личности с целью изучения разнообразных проявлений ее психики ⁸³.

Известно, что психическая деятельность сопряжена с физиологической. Таким образом, психические процессы, их характер могут быть прослежены по определенным физиологическим проявлениям в поведении человека. Очевидно, прежде всего следует обращать внимание на изменения в общем состоянии допрашиваемого по хо­ду допроса, на особое беспокойство или замешательство, вызванное определенным вопросом, на стремление уклониться от освеще­ния тех или иных обстоятельств и т. д. Рассматриваемые особен­ности поведения допрашиваемого служат для следователя своеоб­разными сигналами, имеющими тактическое значение. Признаки, о которых идет речь, в литературе получили название «улики поведе­ния», они представляют собой своеобразный обратный канал связи, посредством которого следователь получает информацию, необхо­димую для корректирования тактики производства следственного действия. Следует иметь в виду, что интерпретация следователем «улик поведения» допускает неодназначное их толкование. В связи с этим является необоснованной точка зрения тех авторов, которые считают, что «улики поведения» могут иметь «ничтожное» доказа­тельственное значение⁸⁴.

Производство ряда следственных действий, как известно, связа­но с возможностью возникновения конфликтных ситуаций. Среди таких следственных действий прежде всего следует назвать допрос. При допросе, носящем конфликтный характер, для успешной реа­лизации тактических приемов одной обратной связи (на уровне использования «улик поведения») бывает недостаточно. Поскольку расследование преступлений является управляемым процессом, постольку разработка его научных основ предполагает конструи­рование таких научно обоснованных тактических приемов, приме­нение которых позволяло бы следователю опережать в рассужде­ниях и поведении лиц, чьи интересы противоречат интересам установления истины. Предвосхищение событий — одно из основных правил следственной тактики. Размышление, связанное с имитацией мыслей и действий противника и анализом собственных рассуждений и выводов, в психологии называется рефлексией, а процесс передачи оснований для принятия решения одним из со­перников другому — рефлексивным управлением. Таким образом, специфика рефлексивного управления состоит в том, что противнику навязывается не само решение, а основания, из которых он выво­дит предопределенное другим партнером решение⁸⁵.

Рефлексивное управление как имитация мышления другого лица и избрание в связи с этим направления своих действий имеет место во многих сферах человеческой деятельности, в том числе и в расследовании преступлений. Исследованию вопросов использо­вания рефлексивного управления при расследовании преступлений посвящены работы Н. Л. Гранат, Л. Я. Драпкина, А. В. Дулова, В. Е. Коноваловой, Н. И. Порубова, А. Р. Ратинова, А. П. Сырова и других авторов.

Известно, что эмоциональная реакция лица на задаваемые во­просы и ответы всегда использовалась и используется спрашиваю­щим в качестве одного из косвенных индикаторов искренности. Однако регистрация тех или иных психофизиологических реакций допрашиваемого и их оценка следователем неизбежно носят субъективный характер, а также во многом зависят от опыта и умения следователя наблюдать и делать правильные выводы. Важное ори­ентирующее значение эмоциональных реакций человека для оценки его психологического состояния побудило ученых к поискам более объективных, достоверных и систематизированных методов выяв­ления и фиксации динамики эмоциональных реакций. Результатом этих поисков явился современный полиграф, представляющий собой комплекс точных приборов, непрерывно и синхронно фикси­рующих динамику таких психофизиологических процессов челове­ка, как давление крови, частоту пульса, глубину и частоту дыхания и др. (всего около 20 показателей) ⁸⁷. Познавательная сущность таких приборов отличается от оценки и регистрации поведения ли­ца следователем диапазоном характеристик, показываемых соответствующими датчиками. Надежность полиграфа в отношении достоверности изображаемой им картины психофизиологических процессов в организме человека доказана многочисленными экспе­риментами и едва ли может вызывать серьезные сомнения⁸⁸. Поэтому, думается, нет оснований говорить о научной необоснован­ности данного метода выявления и регистрации психофизиологиче­ских изменений в организме в ответ на определенные раздражите­ли. Использование этой закономерности жизнедеятельности человеческого организма имеет значение и при реализации тактических приемов, способствует наиболее эффективному рефлексивному

Идея использования метода «сопряженной моторики» в тактике следственных действий поддерживается в работах В. И. Батова, И. Е. Быховского, П. И. Гуляева, Г. Г. Доспулова, Г. А. Злобина, В. И. Комиссарова, А. А. Леонтьева, В. И. Попова, А. Р. Ратинова, Б. Г. Розовского, А. П. Сырова, А. М. Шахнаровича, С. А. Яни и других ученых.

Решение рассматриваемого вопроса о принципиальной допустимости применения полиграфа при производстве следственных действий предполагает четкое определение того значения, которое следует придавать получаемым с его помощью результатам: могут ли они выступать в качестве доказательств по делу, либо играют какую-то иную роль?

Ответу на поставленный вопрос во многом будет способствовать уяснение возможностей полиграфа как технического средства. Объявляя этот прибор «детектором лжи», некоторые криминалисты (преимущественно в капиталистических странах) полагают, что он способен абсолютно точно отличить правдивый ответ от ложного. В действительности же полиграф представляет собой прибор для вы­явления эмоциональных реакций, но не для обнаружения лжи. По­лиграф с высокой степенью достоверности показывает динамику эмоциональных реакций на различные вопросы. Этим его функция как технического средства исчерпывается. Сам по себе полиграф не может ответить на вопрос о том, лжет испытуемый или говорит правду. Одна из причин этого заключается в том, что реакции допрашиваемого на заданный вопрос могут порождаться разны­ми поводами, а не только эмоциональными переживаниями, связанными с ложью. При этом нельзя упускать из виду возможность маскировки психических состояний и поведения со стороны допрашиваемого, хорошо понимающего смысл происходящего. Прав польский криминалист Т. Ханаусек, отмечая, что явлением, уста­навливаемым в результате исследований c использованием поли­графа, является выявление симптомов связей, существующих между допрашиваемым и определенным фактом ⁸⁹. Наличие такой связи отнюдь не является основанием для категорического вывода о ложности или правдивости ответа допрашиваемого и тем более неравнозначно доказательству совершения им преступления. Поэтому следует считать, что смысл применения полиграфа заклю­чается не в оценке с его помощью ответов с точки зрения их прав­дивости, а в выявлении тех или иных ассоциаций между определен­ным вопросом и отношением допрашиваемого к фактам, которых касается этот вопрос.

Изложенное позволяет сделать вывод: применение в процессе расследования преступлений приборов типа полиграф возможно лишь с целью облегчения и объективизации наблюдения за поведением участников следственных действий (в частности, допроса) и исключения субъективных ошибок следователя в этом процессе, что позволило бы получить ориентирующую информацию, имеющую

важное тактическое значение при производстве следственных действий.

Применение научно-технических средств имеет большое значе­ние для тщательной фиксации хода и результатов следственных действий. Представляется, что этот вопрос тесно связан с научной обоснованностью тактических приемов производства следственных действий и фиксации их хода и результатов.

По данным В. С. Комаркова, в 94% протоколов допросов отражается лишь итог, но не фиксируется ход обмена информацией между следователем и допрашиваемым. 99% протоколов допросов не сохраняет особенностей речи допрашиваемых ⁹⁰. В то же время известно, что звукозапись позволяет полностью отразить все своеобразие содержания, темпа, характера, последовательности, инто­нации, подтекста состоявшегося разговора. Особенности звукозапи­си приобретают важное значение еще и потому, что в устной речи количество избыточной информации составляет 70% по сравнению с письменной. По мнению некоторых исследователей, интонация несет в себе до 40% информации. Поэтому важно не только знать содержание повествования, но и уметь вслушиваться в него. Кроме того, подмечено, что использование звукозаписи, киносъемки и видеомагнитной записи способствует правильной оценке нравствен­но-психологической атмосферы следственного действия и повышению культуры поведения его участников⁹¹.

По мнению А. А. Леви, звукозапись можно производить откры­то или скрытно, но в последнем случае следователь обязан преду­предить допрашиваемого о звукозаписи допроса ⁹². Звукозапись в ряде случаев оказывает на допрашиваемых нежелательное влия­ние: они излишне волнуются, больше заботятся о форме, чем о существе даваемой информации. Поэтому тактический прием скрытной звукозаписи с предварительной постановкой в извест­ность об этом допрашиваемого не влечет нарушения уголовно-процессуального закона и научно обоснован.

Особенно важно обеспечить нейтрализацию отрицательного воздействия звукозаписи при допросах несовершеннолетних и малолетних. Убедившись, что рассказ фиксируется на магнитную ленту, малолетние могут фантазировать, стараясь сообщить что-то, с их точки зрения, особенно важное. Запись допроса в таких случаях следует производить скрытно, сообщив о ней законному представи­телю или педагогу⁹³.

Звукозапись используется не только в качестве дополнительного средства фиксации хода и результатов следственных действий (ст. 141 УПК РСФСР), но и как научно-техническое средство, позволяющее осуществить некоторые тактические приемы. Так, при расследовании крупного хищения допрос подозреваемого в кабинете следователя производился с применением звукозаписи. Пе­ред допросом подозреваемому были разъяснены права, сущность подозрения и то, что будет производиться звукозапись. Имеющиеся данные позволяли предположить, что подозреваемый будет давать ложные показания и, в частности, будет скрывать, в каком месте
находятся на его даче похищенные ценности. Допрос подозреваемо­го и обыск на его даче было решено производить одновременно. Перед допросом в соседнем помещении с кабинетом следователя был установлен магнитофон и радиодинамик. В ходе допроса подозреваемый давал те или иные показания относительно места сокрытия ценностей, а оперативный работник, слушавший его в соседнем кабинете, сообщал по рации соответствующие сведения группе работников милиции, производивших в это время обыск на даче подозреваемого. Правильность даваемых подозреваемым показаний сразу же проверялась. Результаты проверки передавались по рации тому же сотруднику, который в письменной форме пере­давал их следователю, ведущему допрос. Полученные данные следователь использовал в ходе допроса, разоблачая ложь подо­зреваемого. Применение данного тактического приема привело к получению правдивых показаний ⁹⁴.

Считают, что подспорьем, прежде всего, в тактическом плане могут быть различные черновые записи, которые ведет следователь в ходе допроса и иных следственных действий⁹⁵. Однако надо иметь в виду, что следователь не в состоянии в процессе допроса записать все, что затем может быть полезно при оценке результа­тов допроса и подготовке к производству других следственных действий. Поэтому полезно ведение «звукового блокнота». В по­добном случае нет необходимости предупреждать допрашиваемого о применении звукозаписи. Такая звукозапись заведомо не будет приобщаться к делу, ее значение иное — она явится средством ана­лиза и оценки хода и результатов допроса ⁹⁶. Оперативно-тактиче­ское использование звукозаписи (и других научно-технических средств) особенно полезно при расследовании преступлений груп­пой следователей. Ведение «звукового блокнота», кроме того, спо­собствует овладению мастерством производства допроса, преду­преждению при последующих допросах ошибок, имевших место ранее, и, в конечном счете, содействует совершенствованию профессиональных качеств следователей.

Подмечено, что воспроизведение магнитофонной записи показа­ний свидетеля, потерпевшего, соучастников преступления в ходе допроса лица, дающего ложные показания, производит больший эффект, чем оглашение таких показаний, зафиксированных в про­токоле. Это обусловлено тем, что магнитная запись живой речи по сравнению с протокольной обладает большей эмоциональной силой воздействия. Таким образом, звукозапись может быть использова­на и как тактический прием получения правдивых показаний ⁹⁷. При этом эффект воздействия на допрашиваемого может быть боль­шим, если при воспроизведении магнитной записи показаний используется фактор внезапности.

В литературе справедливо протокол допроса рассматривается в качестве средства контроля допустимости применения тактических приемов при производстве следственных действий ⁹⁸. Однако необходимо учитывать, что протокол составляется следователем. И если он использовал недопустимые тактические приемы, то, очевидно,

Выполняя функцию контроля за допустимостью применения следователями тактических приемов, магнитная запись хода и результатов следственного действия, кроме того, способствует выявлению применяемых на практике новых тактических приемов, их научному обобщению и анализу.

Научно несостоятельные тактические приемы (например, связанные с использованием невежества, суеверий, предрассудков, гипноза, медицинских препаратов, парализующих волю и т. п.) в советском уголовном процессе недопустимы и с точки зрения нравственности. В этом проявляется тесная связь научной обоснованности я соответствия принципам коммунистической морали как критериев допустимости применения тактических приемов при расследовании преступлений.