Taťána Koblihová Проблематика личных имен в русском языке по сравнению с чешским языком

2.1. Личные имена

Можно сказать, что имя человека, в основном, служит для различения лиц в каком-то небольшом коллективе знакомых людей или родственников: в семье, в классе, в студенческой группе – одним словом, в каком-то узком кругу. Фамилия помогает отличить членов данной семьи от лиц другой семьи. Посредством отчества выражается связь детей с отцом, человек определяется по его ближайшему родству.

«Роль личного имени в жизни человека очень велика. Каждого человека можно назвать не иначе, как по имени. Личные имена употребляются не только в быту, в частных разговорах, но и в документах, в разных официальных ситуациях, в юридической практике, где малейшая неточность в записи вызывает те или иные последствия» (Суслова – Суперанская, 1978, 4–5).

Имена собственные живо реагируют на происходящие в природе и обществе изменения, поэтому имена собственные могут служить хронологизаторами текстов, а также исторических и археологических памятников. В силу особой консервативности имен собственных они переживают эпоху, в которую они были созданы, сохраняя свидетельства более древнего состояния языка, и содержат большую языковую и внеязыковую информацию, которую можно получить только лингвистическими методами.

Все многообразие мира вещей (реальных, гипотетических и придуманных фантазией человека) составляет первичную основу для имен – нарицательных как обобщающих аналогичные факты, и собственных как выделяющих отдельные предметы в ряду названных с помощью имен нарицательных.

Анализируя личные имена, мы обнаруживаем, что имена людей в разных странах, у разных народов чрезвычайно разнообразны по своему звучанию, происхождению и употреблению. Личные имена, популярные в одном языке могут казаться в другом языке устаревшими и наоборот. Также произношение некоторых имен, привычных для одного языкa, может в другом языке вызывать затруднения.

«Исследование русских собственных имен необходимо для восстановления всего словарного состава – лексики русского языка. Ведь антропонимы составляют в лексике значительную часть» (Полякова, 1975, 6). Конечно, это можно сказать и о чешском языке, где личные имена входят в состав словарного запаса.

«Существенную роль в общении людей имена играли во все эпохи. Поэтому и невозможно представить лексику любого языка без имен собственных; изучение истории языка должно включать и изучение их истории» (Полякова, 1975, 6).

Суслова и Сурперанская в своей книге выделяют в истории русских личных имен три основные этапа – дохристианский, когда использовались самобытные имена, созданные на восточнославянской почве средствами древнерусского языка; период после крещения Руси, когда церковь стала насаждать вместе с христианскими религиозными обрядами иноязычные имена, заимствованные византийской церковью от разных народов древности; и новый этап, начавшийся после Октябрьской революции (25 октября 1917 г.) (Суслова – Суперанская, 1978, 42).

И как складывалась история чешских личных имен? Владимир Шмилауер в предисловии книги Франтишка Копечного выделяет в истории чешских личных имен пять этапов: 1­ый этап: до 1300 года, когда называли людей только по одному имени, 2­ой этап: 1300 – 1750 гг., этап христианских имен, 3­ий этап: 1750 – 1860, когда в состав чешских личных имен проникают барочные имена, 4­ый этап: 1860   1945, когда в состав личных имен проникают национальные имена и последний – 5­ый этап: с 1945 года до наших дней, когда появляются модные имена. (Kopečný, 1991, 11).

Но в согласии с Сусловой и Суперанской, можно чешские имена также разделить на имена дохристианские, христианские (календарные) и имена современные (те в чешской среде выделяются после 1945­го года в отличии от русского языка, где современный этап выделяется с 1917­го года).

Для наименования человека в русском языке употребляется система имени личного, фамилии и отчества (Сергей Иванович Ожегов, Владимир Иванович Даль). Здесь большая разница между русским и чешским языками. В чешском языке мы не знаем атрибута отчества (František Kopečný, Rudolf Šrámek, Miloslava Knappová). И надо заметить, что даже в истории развития чешской антропонимической системы атрибут отчества не существовал. Отчество в русском языке является обязательным, индивидуальным и неповторимым атрибутом для наименования людей. Франтишек Копечни в своей работе Průvodce našimi jmény (1991) говорит о том, что у большинства народов личное имя пишется перед фамилией. Это установилось в рамках конвенции. Копечни также подчеркивает, что в русском языке употребляeтся термин «личное имя», который более точно выражает полный смысл этого слова, чем чешский термин «rodné jméno». Копечни считает чешский термин «rodné jméno» непригодным и искажающим. Для Копечни термин «rodné jméno» именно то имя, которое человек получил уже перед его рождением, то есть фамилия.

История научного исследования чешских личных имен начинается с Йосефа Добровского – это значит с периода Национального возрождения. Но уже в научных работах предшествующего этапа упоминается о личных именах, например в работах Оптата, Гзела, Пхиломатеса, Благослава, Похла, Томсы, Пелзла и других ученых. Добровский привлек к сотрудничеству над чешской ономастикой Франтишка Палацкого, который использовал материалы Добровского в своей работе Popis staročeských osobních a křestních jmen. Палацкий считается основоположником топономастики. Эго работа была одной из основных источников для чешского отдела книги о личных именах в работе Франтишка Миклошич Die Bildung der slavischen Personennamen (1860). Добровский хотел создать словарь славянских личных имен, но это ему уже не удалось совершить. Словарь меньшего объëма с названием Jmenoslav čili slovník osobních jmen rozličných kmenů a nářečí národu slavenského... составил Ян Коллар. Также Павел Йосеф Шафарик интересовался проблематикой личных имен в своей книге Slovanské starožitnosti.

Во второй половине XIX века и в начале XX века происходит новое развитие чешской ономастики. Появляется много научных статей из области чешской антропонимики. Ян Гебауер использовал ономастический материал в своей книге Historická mluvnice (1894-1929) и в словаре Slovník staročeský I, II (1903,1904). Его учеником был Вацлав Черни, который подробно анализировал антропонимический материал словаря Гебауера. Учеником Гебауера был и Антонин Профоус. Автором книг о чешских древнейших личных именах Nejstarší památky jazyka a písemnictví českého (1903) и Naše nejstaší jména osobní (1926) является Вацлав Флайшханс. Подробно анализирует личные имена Ян Свобода в своей монографии Staročeská osobní jména a naše příjmení (1964). Также Владимир Шмилауер интенсивно разрабатывает проблематику личных имен. Милослава Кнаппова интересуется проблематикой личных имен, а ее работы (Rodné jméno v jazyce a společnosti; Jak se bude Vaše dítě jmenovat?) употребляются, прежде всего, для будущих родителей, чтобы они познакомились с именами, их значением и популярностью. Кнаппова также советует (часто на примерах) родителям, как выбрать подходящее имя для своего ребенка.

Все антропонимы, т.е. и личные имена, пишутся с начальной прописной буквы. Личные имена подвергаются кодификации данного языка, т.е. пишутся в согласии с грамматическими правилами языка. Критерием для кодификации личного имени является приспособление его формы орфографическим правилам данного языка так, чтобы письменная форма как можно более отражала произношение данного личного имени.

2.1.1. Личные имена дохристианские (дохристианского периода)

Развитие чешской антропонимики начинается также с древних времен – с начала развития чешского языка и вместе с тем с появлением первых памятников письменности. Этот процесс начался с X века, когда происходили известные изменения в языке (падение носовых, контракция, падение и вокализация еров). Но уже несколько ранее (в VII веке) произошло распределение праславянского общества на восточную (русский, украинский, белорусский языки), южную и западную (чешский, польский, словацкий языки) линию. Восточнославянские племена объединились в Киевском государстве, где возникает язык – койне (государственный язык Киевской Руси). С этого койне позднее возникают отдельные языки – русский, украинский, белорусский.

С принятием христианства появляется в чешской и русской среде старославянский язык (это был южнославянский диалект), который на Руси существует как язык церковной литературы, а позднее также языком литературных произведении. С проникновением старославянского языка на Русь связаны также первые контакты между русской и чешской средой. Первоначально был старославянский язык создан для миссии Константина и Мефодия, с целью распространять христианство в чешской среде. Эта миссия началась в годы правления князя Ростислава и принесла в чешскую среду наиболее старый славянский язык, который был сначала богослужебным языком, позднее также языком литературных произведений. Но в 1097 году использование старославянского языка запрещается, и так с X по XII век можно говорить о развитии древнечешского языка. Это уже начало развития автономного чешского языка.

С XIII века появляются уже чешские письменные памятники, которые так же, как и в русском языке, являются ценнейшим источником для изучения личных имен. Например, латинский памятник Codex diplomaticus et epistolaris regni Bohemiae содержит приблизительно 1700 личных имен.

Свобода в своей монографии Staročeská osobní jména a naše příjmení (1964) пишет, что наиболее старые чешские личные имена являются общим праславянским наследством. Свобода далее в своей работе выделяет в системе индоевропейских имен имена сложные, имена, возникшие сокращением сложных слов и имена простые (односоставные) и говорит о том, что система трех основных видов антропонимов хорошо сохранилась у cлавян. Об этом свидетельствуют сложные имена типа: Jarogněv, Domaslav. Из того, о чем пишет Свобода следует, что в русском языке, который также входит в состав славянских языков, ситуация похожа на обстановку в чешском языке. В русском языке также найдем имена сложные, сокращенные и простые.

А какие личные имена давались в древнейшие времена? В древнейшие времена человек воспринимал себя как частицу Вселенной и пытался найти в ней свое место. Люди верили в свое происхождение от растений, животных, стихийных явлений, и это отразилось на их именах. Древнейшие системы личных имен в русском и чешском языках базировались на семантическом принципе, и для именования родственников использовались слова, обозначающие одни и те же или близкие понятия.

В дохристианский период были личные имена на Руси прозваниями, данными по тому или иному поводу. «Древнерусские имена-прозвания представляют огромный интерес. Они раскрывают богатство народного языка, показывают фантазию русского человека. Богатство состава этих имен отражено в словаре Н. М. Тупикова (1903), где собрано 5300 мужских и около 50 женских имен» (Суслова   Суперанска, 1978, 42–43).

В чешской среде до XIII века также существовали имена­прозвания, которые давались по разным причинам. Это были, прежде всего, личные имена праславянского происхождения (Hrdoň, Rybník, Kostka, Bába и др.). Здесь можно говорить о мотивировке личных имен. Эта мотивация велась с разных точек зрения. Владимир Шмилауер выделяет в истории личных имен с точки зрения мотивировки имен три основных этапа: 1. имена языческие, 2. имена традиционные (XVIII­XIX век), 3. современный этап, где большую роль при выборе имени играет популярность имени, свобода при выборе имени и другие аспекты.

«В берестяных грамотах XI-XV веков мы найдем такие древнерусские имена как Кощей, Щука, Антон, Степан. Кощей и Щука – имя вполне реального, не сказочного человека, употреблявшееся наряду с такими знакомыми нам именами, как Антон и Степан. И что такое Васильева Рыба? Ученные говорят о том, что это может быть групповое прозвище целой семьи, а члены ее могли носить „рыбьи“ имена. Такие имена были хорошо известны в XIV-XVII веках; они встречаются в различных деловых документах, в которых имя человека должно быть записано точно, без всяких метафор. Памятники донесли до нас сведения о торговом человеке Ерше Вислоухове, о крестьянине Рыбке Микитине и др» (Полякова, 1975, 13–14). Этот пример свидетельствует о том, что древнерусские имена-прозвания были разнообразны. Они были связаны с животным и растительным миром, в памятниках засвидетельствованы даже числовые имена, далее имена, которые отражали характер, поведение ребенка и др.

«В берестяных грамотах встречаемся с человеком по имени Заяц. Действительно, если есть имена «рыбьи», почему бы не существовать «звериным», «птичьим», «растительным»? И они существовали. Например в Москве в XVI веке жил дворянин Заяц Леонтьев сын Баймаков, в Твери Зайка Некрасов сын Боборыкин» (Полякова, 1975, 14).

«Многие имена характеризуют тех, кто их носит: рус. – Добрыня, Злоба, Истота, Молчан, Невежа, Некрас, Неждан, чеш. – Dobrota, Svár, Potěcha, Mír, Nemír, Nemoj и др. Но на самом деле они никак не определяли характера, склонностей или внешности людей» (Полякова, 1975,14). В памятниках зафиксировано большое количество личных имен, которые возникли из нарицательных имен существительных. Эти имена давали люди по разным причинам. «Одних именовали названиями зверей, надеясь, что мальчики по имени Волк или Зубр вырастут сильными и выносливыми, Заяц или Белка быстрыми и ловкими, а Орел и Сокол – стремительными или зоркими. Других, наоборот, называли именами очень непривлекательными: Невежа, Некрас, Нехорошко, Несмеян, Мал, Крив. Их нарекали так, чтобы нечистая сила, злые духи не обратили на этих детей внимания и не погубили их. Иногда в больших семьях ребят именовали по порядку их рождения: родился первый сын – дали ему имя Первуша, родился второй – Вторак, а потом и Третьяк, и Шестой, и Девятко могли появиться в семье» (Полякова, 1975, 15). В чешской среде также давались имена, которые означали детей по порядку их рождения: «Druhoš, Paták, Šesták, Troj(an), Osmík» (Svoboda, 1964, 46). Некоторые люди носили имена по дням недели, в которые они появились на свет: рус. Суббота, Неделя (то есть воскресенье), или по времени рождения ребенка: рус. Зима, Мороз, чеш. Jutroň, Letoň, Pozden, Ranoš и др. Популярны были также имена, которые давались по цвету волос и кожи: рус. – Черныш, Белуха, Белой, чеш. – Črnoch, Světlík, Bělík, Bělec и др.

В чешском языке также давались имена метафорические (Vlk, Kočka, Žába). Имена, которые выражали желание, чтобы его носитель был здоровым, имел хороший характер, судьбу. Имена, которые имели обеспечить долгую жизнь, были с основами на: živ-, žizn-, žit­, žir­, (чеш. Života, Žiznota, рус. žizn` «život») и имена с основами на star­, zdrav­, křěp(k)­, buj­, sil­ (Star, Křěpek, Bujan). Здоровье, силу и положительные свойства характера должны были обеспечить имена типа Medvěd, Dub и др.

Давались также имена защитные (охранные имена), которые должны были предохранять, защищать своего носителя от разных бедствий, от смерти, от болезней, от неприязни судьбы, от воздействия злых духов и т. п. В рамках этих имен различаются: 1. имена намеренно оскорбительные/обидные, служащие для отогнания демонов (Hlupoň, Potvor), 2. имена, которые имели отвращать внимание демонов от детей тем, что их наименовали как будто нечаянных (Nemil – nemilý, Prodan – prodaný, Nemoj – nevlastní), 3. угрожающие имена, которые имели демоны запугать (Hrozňata, Křik), 4. имена, которые имели защищать своего носителя, который носил имя своего защитника (Děd, Vlk, Chřěn), 5. имя ложное (Děva). В русском языке также встречаемся с именами этого типа: «Недан, Обиден, Некрас, Оспа, Мусор, Захворай» (Подольская, 1988, 69).

Что касается словообразования личных имен, то: «односоставные имена являются в большинстве случаев нарицательными именами существительными без особых антропонимических суффиксов. Это имена типа Baba, Děva, Otrok, Vlk, Holub и др. Встречаются также имена с суффиксами, обозначающими носителей деятельности (Hlupoň, Bradáč, Mladoň, Ščedroň, Brzoň, Maloch). Потом имена с суффиксами ласкательными (Čadek, Dědúš, Dědoš, Zořík), имена с суффиксами, которые употребляются при образовании отвлеченных имен (Zloba, Drahota, Žiznota). Несколько имен оканчивается на ­ata (Hlúpata, Hrozňata, Vrbata, Stromata) и на адъективный суффикс ­av(a): (Květava, Žirava)» (Svoboda, 1964, 48).

Встречается в древнерусских памятниках и другая очень многочисленная группа имен собственных, непривычных для современных имен. Они тоже напоминают существительные, а иногда глаголы или прилагательные, но не совпадают с ними. Среди современных имен русских людей они не встречаются. Это, например, такие имена как: «Жировит (жир-), Жизномир (жизн-), Жадок (жад-), Обиден (обидеть), Несул (нести)» (Полякова, 1975, 16).

Также чешские личные имена образуются от основ глаголов или прилагательных. Oт прилагательных образуются имена с суффиксами ­ek (Mládek – молодой человек), ­oň (Stědroň), -oš (Dobroš, Miloš – милый человек), ­ec (Glupec), -ík (Malík, Milík – милый человек), ­ák (Dobrák), -áč (Bradáč), -ýš (Malýš – малый человек), -úch (Milúch). Употреблялись также краткие формы прилагательных (Blízek, Krasen). От глагольных основ образуются личные имена, в основе которых лежит какая­то деятельность: Rváč, Svár, Potěcha, а также имена с суффиксами на -a (Hovora, Obida), -en (Mučen, Utěšen), -ena (Bráněna), -l (Vstal), -č (Rváč) -ík (Modlík).

В древнерусских памятниках значительное место занимает еще один вид древнерусских именований – сложные имена, которые со временем либо исчезли, либо сейчас в русском языке встречаются редко: «Творимир, Тихомир, Остромир, Доброжир, Всеволод, Святополк, Ярополк и др» (Полякова, 1975, 16). Вторая часть этих имен оканчивается, прежде всего, на ­слав, –мир, –жир, –мысл. «Женские древнерусские княжеские имена тоже включали часть «слава»: Святослава, Горислава, Сбыслава» (Полякова, 1975, 17). Но большинство древнерусских женских и мужских имен вышло из употребления.

Сложные имена, прежде всего, славянского происхождения, также входят в состав чешских личных имен. Это могут быть имена, которые образуются при помощи двух основ: Budivoj, Svatopluk (mocné vojsko), Rostislav (roste sláva), Bogumila (milá bohu), имена, которые образуются при помощи префиксов: Nemír, Nedoma, Přědmír, или имена, образованные композицией: Kalivod, Dobrohost, Svatobor, Domaslav, Vojtěch. «Кнаппова пишет, что сложные имена первоначально служили для наименования взрослых людей, прежде всего, монархов (Boleslav, Václav, Ludmila, Drahomíra) и дворян (Mečislav, Budivoj). Несложные (простые) имена служили для наименования простых людей (Dobroš, Chval, Odolen)» (Knappová, 1996, 14).

Сложные имена занимают значительное место в атропонимической системе каждого славянского языка. Они являются индоевропейским культурным наследством. В течений веков многие из сложных имен исчезли (например, в Чехии в XIV веке было сложных имен на две третьи больше, чем в настоящее время) но множество из них продолжают свою жизнь в фамилиях и в местных именах. В составе русских и чешских сложных имен встречается множество сходств, например: «Bohuchval, Boguchval, Bratislav, Brjatislav Bratromil, Bratoljub, Břětislav, Brjačislav, Dobrohost, Dobrogost, Hořislav, Gorislav, Krasomil, Krasnomil, Mečislav, Miromil, Miroljub, Mironěha, Mironěg, Ratibor, Svatobor, Svjatobor, Svatopluk, Svatopolk» (Bayerová, 1999, 24).

Что касается словообразования сложных имен, то их компоненты имеют в русском и чешском языках, прежде всего, именной/номинативный характер:

«субстантивный – Mstihněv, Bogolep, адъективный – Brzhod, Velizar и характер названия действия – Držimír, Istislav. У прономинальных (местоименных) и адвербиальных компонентов встречаются некоторые отличия. В чешском и русском языках встречается прономинальный компонент Moj- (Mojslav, Mojmír), в чешском языке Vše- (Všeslav), в русском языке Vse- (Vsevolod), в чешском языке еще и компоненты Svoj-, Své- (Svojboh, Svéboh, Svébor) a Sobě-, Sebě- (Sobědrah, Seběhrd). Что касается адъективных компонентов, то в русском и чешском языках встречаются Doma- (Domamír, Domaslav), в чешском языке еще компонент Spyti- (Spytihněv). Вторые компоненты имеют в обоих языках субстантивный характер – Hrděboj, Jaropolk, адъективный Václav, Vjačeslav и вербальный Dobrostoj, Světovid» (Bayerová, 1999,24).

И каким же путем можно анализировать сложные имена? Как мы уже демонстрировали выше, компоненты можно анализировать с точки зрения части речи, в которую они входят, или же с точки зрения того, если они занимают в сложном слове первое или второе место. Некоторые компоненты в русском языке встречаются лишь на первом месте сложного слова например: «компонент Bud- (Budimir), Brat- (Bratoljub), Boj- (Bojeslav), в чешском языке могут стоять также на втором месте сложного слова: ­bud, -brat, -boj (Drahobud, Malobrat, Chraniboj) и наоборот, некоторые компоненты в русском языке бывают лишь на втором месте, например, ­slav (Bogoslav), -vid (Světovid), в чешском языке могут оказаться и на первом месте: Slaviboj, Vidhost. Надо учитывать также сочетаемость отдельных компонентов друг с другом. Например, компонент а) Doma­, общий для русского и чешского языков, сочетается с разными компонентами и образует в чешском языке сложные имена типа Domabor, Domahost, Domamysl, Domarad, Domaslav, в русском языке Domaněg, Domažir, Domagněv. В обоих языках мы найдем лишь два имена: Domamil и Domamír, Domamir. б) глагольный компонент Želi­ сочетается с множеством разных компонентов. Возникают сложные имена как Želibor, Želiděd, Želilut, Želimír, Želislav, в русском языке встречается только Želislav. в) прономинальный компонент Moj- сочетается в чешском языке с компонентом ­mír, ­slav (Mojmír, Mojslav), в русском лишь с компонентом ­slav (Mojslav). Надо учитывать то, что сложные имена очень старые, и они постепенно начались образовать механически при помощи присоединения компонентов ­slav, ­mír, -mir» (Bayerová, 1999, 25).

Сложные имена являются ценнейшим источником для русской и чешской атропонимии. Они свидетельствуют о богатом репертуаре личных имен в древние эпохи. Некоторые, в согласии с дальнейшим развитием личных имен, исчезают, но другие продолжают жить до наших дней и включаются в репертуар современных личных имен или же продолжают жить в фамилиях и местных именах. Хотя русский и чешский языки являются языками славянскими и языками флективного типа, также и между ними мы находим некоторые различия.

До сих пор мы говорили, прежде всего, о мужских именах. А как складывалась история женских личных имен? Положение женщин в древнейшие времена было неполноценным. Они не принимали участие в общественной жизни. Поэтому женских имен в различных документах было гораздо меньше чем мужских. «Большинство женских имен в индоевропейских языках возникло образованием от мужских имен. Но затруднения возникают при идентификации имени, есть ли оно женское или мужское. Форма имени не выражает принадлежность к мужскому или женскому роду. Например, множество мужских имен имеет окончание на ­а. Женские имена образуются при помощи присоединения ­а к мужскому имени: Svatobora, Modliboha, Dobromíra. В разряд сложных женских имен входят чешское Bohuvóle, Ubyněga/Ubyněha, которые в других славянских языках не встречаются. В русском языке существует личное имя с компонентом ­něga: Dobroněga» (Svoboda, 1964, 66,68).

«К сожалению, древнерусские письменные памятники, являющиеся основным источником изучения антропонимики, зафиксировали ее, начиная только с XI века, то есть в то время, когда на Руси уже было принято христианство (христианство на Руси было принято в конце X века)» (Полякова, 1975, 19). С этого времени древнерусские имена были вытеснены церковными (христианскими или календарными именами), а именно «древнегреческими, так и древнеримскими, древнееврейскими, сирийскими, египетскими, латинскими, арамейскими» (Полякова, 1975, 19). Конечно, у каждого из этих народов имена имели определенное значение, поскольку возникли из нарицательных слов; однако при переходе в другой язык они становились уже только именами собственными. Так, в древности, Византия собрала лучшие имена из своего языка, а также иноязычные (в основном, соседних народов) и канонизировала их, иными словами, официально узаконила, сделав именами церковными. Но христианские имена попали в древнерусский язык не в переводах, а в иноязычных звучаниях. Они были непонятны для русского человека, и они в переводе с точностью соответствуют тем именам, которые пришли из Византии.

В чешской среде также находим древние источники, в которых появляются личные имена. Но эти источники вплоть до конца XIII столетия не предоставляют возможности исследования других имен, чем имен государей, высокопоставленных лиц, духовенства, дворян и богатых мещан. Только в более поздних документах и памятниках письменности мы найдем и имена простых людей, городской бедноты.

Крупнейшим древним литературным источником является Космова Chronica Boemorum (начало XII века). Здесь мы найдем такие имена, как: Kazí, Tetka, L`ubuša, Přěmysl, Gostivit, Borivoj и др. Источником личных имен считаются некрологи – записи имен умерших членов монастырей. Самым большим считается Nekrolog Podlažický, содержащий имена с начала XIII века.

После принятия христианства в 988 году в русский язык проникают имена христианские, прежде всего, латинского и греческого происхождения. Эти имена церковь использовала при крещении. Что касается имен славянского происхождения, то церковь приняла только имена: Ярослав, Мстислав, Ростислав, Святослав, Владимир и под влиянием чешского Václav имя Вячеслав. Постепенно начали прибавлять к имени прозвище, которое близко чешскому příjmí. В XI­XII веках появляются патроними, именования по отцу – отчество, которое передавалось с поколения на поколение. Фамилии возникали с прозвищ и отчеств. Уже в XV веке существовала система трех имен. Тройное наименование начало употребляться в XVIII веке во время правления Петра I. Официально было тройное наименование узаконено лишь в 30­ые годы XX века.

В XIII веке в чешскую среду попадают первые христианские имена. Это были имена типа: Bohuslav, Křišťan, Křižan («kříž»), которые образовались в соответствии со славянскими правилами, или имена, которые буквально переводились с других языков (Theofil – Bohumil). И христианские имена иностранного происхождения (древнееврейские, греческие, латинские) со временем освоились. Большинство из этих имен были имена мужские, и они сначала служили для наименования монархов и духовенства.

2.1.2. Личные имена христианские (календарные)

«На протяжении XI­XVII веков можно в русском языке проследить долгую и упорную борьбу имен дохристианских с календарными, церковными» (Полякова, 1975, 20). Но уже в течении XI столетия на Руси засвидетельствовано значительное количество календарных имен. «В городах они распространялись и утверждались раньше, чем в деревне. Но даже в городах христианские имена утверждаются далеко не сразу и на протяжении нескольких веков употребляются рядом с древнерусскими . В новгородских берестяных грамотах вплоть до XV века на равных правах живут и древнерусские имена и календарные» (Полякова, 1975, 23). Дохристианские имена перестали употребляться к XVIII веку. С XVIII века они используются лишь в единичных случаях.

«Если в XI­XIII столетиях люди были известны, прежде всего, по имени древнерусскому (Остромир), а христианское упоминалось обычно в каких­то ситуациях, то в XVI­XVII веках календарные имена становятся обычными и для государственной и для общественной жизни, и для официальных бумаг. В виде прозвищ древнерусские имена сохраняются еще долго, но в официальной обстановке такие прозвища уже не употребляются» (Полякова, 1975, 25).

«Каковы же причины того, что жившие веками имена исчезают, а чужеземные занимают их место? Причин несколько. С конца XIV – начала XV века растет и крепнет Московская Русь как государство. Московским великим князьям приходится обращаться за помощью к церкви. Началось крещение (именование людей) в честь святых» (Полякова, 1975, 25–26).

«Второй, очень длительный период в истории русских имен наступил после введения христианства, вместе с которым вошли в практику именования так называемые календарные имена. Они стали составной частью русского языка, частью истории русского народа» (Суслова – Суперанская, 1978, 47). Календарные имена давались людям по церковным календарям, в которых распределялись по всем дням года. И так люди начали давать имена своим детям в память того или иного святого в согласии с тем, когда они родились. В соответствии с правилами прежних времен ребенку давалось имя того святого, чей день чествования приходился на день крестин. При выборе имени для девушек правила были чуть менее строгими.

«Русские календарные имена отражают взаимодействие русского народного языка и церковнославянского, как официального языка христианской религии» (Суслова – Суперанская, 1978, 47). Христианизация населения Руси и обряду крещения сопутствовало наречение людей новыми христианскими личными именами, которые пришли из Византии. Но имена записывались не в той форме, в которой они были известны из церковных книг. «Перевод с церковнославянского и переписывание богослужебных книг на Руси осуществлялись людьми, хорошо знавшими русских язык. Учитывая его специфические особенности, они сумели зарегистрировать наилучшие и наиболее приемлемые варианты имен в той орфографии, которая соответствовала звучанию имен в народной жизни: Катерина, Нестер, Измаил, Куприян, а не в тех формах, которые помещались в более поздних церковных книгах: Екатерина, Нестор, Исмаил, Киприан» (Суслова – Суперанская, 1978, 51).

«XIV век является рубежом в истории русской антропонимики. В XIV веке началось объединение русских земель. Тогда же возросло влияние церкви на все сферы жизни, в том числе на именование людей» (Суслова – Суперанская, 1978, 52). Так надо было расстаться с языческими двуосновными именами типа Святополк, Ярополк, Мстислав. Вопреки этого, имена этого типа сохранились в определенных слоях общества и в XV-XVI веках. Множество имен, принадлежащих к этому периоду истории русских имен, сохранились в берестяных грамотах. Поэтому берестяные грамоты являются ценнейшим источником и для исследователей русской антропонимики и для историков.

В чешской среде христианские имена массово распространяются с XIV века. Милослава Кнаппова (Knappová, 1996) говорит о второй волне христианских имен. О первой волне распространения христианских имен (в XIII веке) мы говорили уже в предшествующем отделе. Что касается хронологизации, то мне казалось очень трудным точно определить развитие календарных имен. Конечно, они начали появляться уже с принятием христианства с X­го века, но они распространялись постепенно, сначала встречаются лишь в единичный случаях, потом существуют наряду с языческими именами и, наконец, побеждают над ними.

Христианские имена постепенно начинают вытеснять славянские имена. Благодаря католической церкви увеличивается культ святых. Люди дают имена святых, чтобы получить защиту от данного святого. Это способствовало широкому распространению имен святых (sv. Václav, Barbora, Hubert). В эту эпоху возникает также календарь, и датировка ведется по отдельным именинам. В этот период также начинает употребляться příjmí, чтобы выделить лица с одинаковым именем. Příjmí является предшественником современной фамилии.

В XIV веке существует в составе чешских личных имен ¹/₃ имен славянского происхождения и ²/₃ имен иностранных. Свидетельством постепенного проникновения иностранных имен светских и церковных является тот факт, что у князей и других лиц встречаются два имена, одно домашнее, а другое иностранное: Vojtěch – Adalbertus, Radim – Gaudentius, Luitgarda – Svatava. Имена иностранного происхождения существовали наряду с домашними именами. Например, отец имел имя языческое, а у сына было уже имя христианское, или, наоборот, встречались случай, когда у одного из братьев было имя домашнее, а у второго иностранное. Подобная ситуация была также у других славянских народов. Родители избрали для своего ребенка имя отечественное, которое им было понятно. Потом о своем выборе сообщили священнику, который искал к этому имени официальную форму, находящуюся в календаре. Христианские имена также переводились: Theofilos – Bogoljub, Theodor – Božidar. Некогда расширялись иностранные имена при помощи славянского компонента ­slav: Janislav, Arcislav – Archlelaus.

В XV веке репертуар чешских личных имен остается почти не изменяемым. Изменения в составе личных имен происходят в XVI веке, когда становятся вновь популярны имена как Vojtěch, Jiří, далее имена латинские и греческие (August, Helena, Veronika). Эти имена давались в городах, в деревне давались традиционные имена, только имя Veronika стало популярным также среди простых людей.

В течений реформации был чешский именник обогащен именами некатолическими и именами ветхозаветными (Ámos). «С XVI века массово распространяется употребление двух личных имен, например: Jan Václav (z Lobkovic), Jan Jetřich (ze Žerotína) и др. Две личные имена сначала имели только дворяне, позже наименование распространилось и среди простых людей» (Knappová, 1996, 15).

XVIII век (барокко) принес значительные изменения в репертуаре личных имен. Кнаппова говорит о третьей волне христианских имен. Вводится культ святой Марии и святого Иосифа, и вместе с тем расширяется использование имени Marie и Josef. С появлением новых святых и их канонизацией в чешский именник входят личные имена: Terezie, Karel, František, Antonín, Karolína, Viktorie и др. В XVIII веке происходит легализация фамилии указом Иосифа II (1780).

«В ХVII веке в России патриарх Никон осуществил реформы церкви. В связи с этим осуществлялись новые переводы церковных книг с греческого языка. Реформированию подверглось также написание и произношение многих календарных имен» (Суслова – Суперанская, 1978, 54–55). Но результатом никоновских реформ было лишь то, что увеличились варианты в написании и произношении имен (официальный вариант Х формы бытовые, разговорные). Официальные формы легли в основу литературных вариантов имен, однако литературный язык не мог не учитывать и многочисленных народных вариантов тех же имен. Но русскому человеку (даже представителям русского духовенства) эти реформы не понравились. Они не соглашались с ними и протестовали против новшеств Никона. «Этот протест получил в истории название раскола. Противники никоновских нововведений, названные позднее раскольниками, подверглись жестоким гонениям» (Суслова – Суперанская, 1978, 56).

XIV веке употреблялся способ именования, при котором разговорный вариант крестного имени сочетался с мирским прозванием (Федка Большой, Сидорко Литвин). Этот способ наименования просуществовал до XVIII века, до петровских времен, когда в деловых бумагах стали требовать написания полного имени, совпадающего по форме с церковным, а было запрещено использовать древнерусские имена в официальных записях. «Некоторые древнерусские имена сохранились в русском языке до нашего времени в виде редкостных фамилий типа Ждан, Истома, Щербак и типичных фамилий с традиционными русскими фамильными суффиксами ­ов, ­ев, ­ин: Жданов, Истомин и т. п.» (Суслова – Суперанская, 1978, 58).

«В конце XIX века церковь предприняла пересмотр святцев. Это было вызвано необходимостью устранить разнобой в написании имен, который существовал в рукописных и старопечатных минеях (месяцесловах). Чтобы устранить этот разнобой, в Санкт­Петербургской синодальной типографии в 1891 году был напечатан новый, выверенный месяцеслов. В месяцеслове 1891 года насчитывалось около 900 мужских и около 250 женских имен» (Суслова – Суперанская, 1978, 58).

Именной состав старых календарных имен в русском и чешском языках был богат мужскими именами. Женских же имен насчитывалось гораздо меньше. При выборе имени основную роль играл церковный календарь, но надо учитывать также другие факторы, как созвучность личных имен со словами русского и чешского языков, фольклор, народные приметы, семейные традиции и личные вкусы, а позже моды и других обстоятельств.

Приняв христианство, русские и чешские познакомились с принципиально новым видом имен – агионимами, т.е. именами святых. Агионимы составляют свою собственную систему. Они не подвергаются деминутивации (не образуют уменьшительных форм) и не должны менять своей формы – хотя иной раз наблюдаются отклонения от этой нормы. В России был принят восточный (византийский) вариант христианства – православие, имевшее ряд существенных отличий от западного – католичества. Это отразилось и на формах личных имен.

Обращение в христианство повлекло за собой первое искусственное вмешательство в именование русского человека. Теперь русским рекомендовалось брать личные имена из церковного списка, т.е. обращаться к агионимам. Изменилась концепция имени. Правильными, системными (во всяком случае, по официальному предписанию) стали антропонимы, повторяющие агионимы. Основной идеей соименования стало согласование антропонимов с агионимами. Семантика именных основ ничего не говорила русскому человеку. Прекратилось семантическое соименование (семьи с ботаническими, зоологическими, кулинарными и т.п. именами). Соименование теперь могло быть только структурным, т.е. имена детей внутри одной семьи оформлялись аналогичными суффиксами, например: Мишка, Гришка, Никишка, Ивашка, Богдашка, Климашка или: Минька, Гринька, Зинька; Танька, Манька, Кланька, Санька или: Любша, Перша, Парша, Кирша.

Первоначальный список русских христианских имен включал около 80 имен, которые присоединились к хорошо разработанной системе древнерусских имен как некоторое дополнение. К XIII веку христианских имен стало около 300. Увеличение их числа происходило постепенно за счет приобретения новых книг. К XIV веку христианские имена полностью адаптировались в русскоязычной среде и стали системными благодаря некоторому изменению их форм в сторону приближения к древнерусским моделям.

В XIV веке произошло очередное искусственное вмешательство в установившуюся системность русских личных имен, когда на равных правах употреблялись имена церковные и древнерусские, а именно появилось требование, чтобы в официальных случаях люди звались только церковными именами. «Многие старые русские имена имели три четко противопоставленных варианта: церковный (Анания, Иоанникий, Азария), литературный (Ананий, Аникий, Азарий), народный (Анан, Аникей и Аника, Азар)» (Суслова – Суперанская, 1978, 54). Так произошла победа церковных имен над древнерусскими. Последние идут на убыль при личном именовании людей, но не уходят из жизни. Они оказали, по крайней мере, двойное воздействие на русскую антропонимическую систему. Во-первых, древнерусские имена (наряду с церковными именами и индивидуальными прозвищами) стали самыми массовыми основами русских фамилий; во-вторых, древнерусские имена и их модели способствовали адаптации заимствованных (церковных) имен. В частности, конечные элементы церковных имен перестроились под влиянием наиболее типичных конечных элементов древнерусских имен. Заимствованные имена обрели народные разговорные формы, не похожие на церковные, а также сокращенные, уменьшительные, ласкательные формы, которых нет у агионимов. Например, Павел – Павлей (ср. Куклей, Маслей), Евдоким – Овдак (ср. Дудак, Зубак, Новак), Климент – Климух (ср. Дедух, Рыжух), Конон – Конаш (ср. Белаш, Головаш). Благодаря этому церковные имена стали ядром русской антропонимической системы.

Отдельно можно проследить распространение имен в городе и деревне. У городского населения возможность выбора имен всегда выла больше, чем у деревенского. В городах уже в XVIII веке сложился круг наиболее употребительных и любимых имен. В деревне давали более традиционные имена, в эту среду попадали новые имена медленнее. Можно сказать, что существовали типично деревенские имена, которые в городе были совсем не популярны.

В Чехии в XIV­XVIII веках различались имена, типичные для дворян, мещан и деревенских людей. В России в дореволюционную эпоху различались имена, типичные для дворян (Тамара), мужиков (Авдотья, Прасковя), купеческого слоя населения (Савва, Фома, Гордей), церкви (Варлаам) и др. Имя предназначало принадлежность человека к определенному слою общества.

В чешской среде также существовали типично деревенские и городские имена. В городе был репертуар личных имен богаче, чем в деревне. Уже с XIV века выделялись в репертуаре личных имен имена, типичные для городского населения. Это были такие имена как Aleš, Diviš, Mikuláš, Jitka, Marta. В XVI веке были популярны в городе имена Augustin, Gabriel, Kryštof, Ludvík, Valentin, Bedřich, в XVII­XVIII веке имена František, Antonín, Karel, Ferdinand, Leopold, Vavřinec, Terezie, Karolína, Viktorie, Kordula, Judita, Aloisie, Rozálie, Filoména, Anastázie и др. Типично деревскими именами, уже с XIV века, были имена Václav, Matěj, Martin, Jakub, Šimon, Řehoř, Štěpán, Pavel, Kateřina, Markéta. Имена, популярные среди городского населения, постепенно распространялись в деревенской среде. Это были имена как Antonín, František, Karel и др. В настоящее время репертуар имен, которые употребляются для наименования детей, почти одинаков в деревне и городе.

Как установил В. А. Никонов, в XVIII веке крестьянских девочек часто называли Василисами, Фёклами, Федосьями, Маврами. Девочка, родившаяся в дворянской семье, такого имени получить не могла. Зато в дворянских семьях бытовали тогда такие женские имена, которые были неупотребительны у крестьянок: Ольга, Екатерина, Елизавета, Александра.

Во время Национального возрождения (последняя четверть XVIII века) в Чехии вновь восстанавливаются славянские имена, как имена национальные. Употребляются имена сложные, заимствованные с древнейших времен, и имена новые, образованные на их основе, например: «Krasoslav, Čechomil, Pravoslav. Наиболее употребительным суффиксом является ­slav (Miroslav, Ladislav, Stanislav), ­mír (Vladimír, Jaromír, Slavomír), ­mil (Bohumil, Vlastimil, Čechomil). Популярны также имена Zdeněk (Zdeňka), Dalibor, Svatopluk, Zdirad, Vladivoj, Růžena, Božena Věra, Vlasta, Jarmila. Много известных лиц Национального возрождения добавляли за свое первое имя – церковное, имя второе – национальное, например: František Ladislav Čelakovský, Josef Krasoslav Chmelenský. Позднее употреблялись лишь национальные личные имена: Bojislav Pich» (Knappová, 1996, 16-17). Среди новых имен встречаются также некоторые курьезные. Например, юрист имел второе имя Sudiprav, врач Lékoslav.

Церкви приходилось справиться с национальными формами личных имен. Эти личные имена начинают восприниматься как варианты иностранных церковных имен. Существовало несколько таких пар имен, например: «Bohumil – Theofil, Božena – Benedikta; Beatrice, Čestmír – Erhard, Pravoslav – Justýn» (Knappová, 1996, 17).

Что касается мотивировки чешских имен в XVIII­XIX веках, то давались имена традиционные. На имена воздействовали церковные, семейные и государственные отношения. Новорожденного наименовали по предках, по крестных родителях. Были также случаи, что ребенок получил то имя, на чей день он родился.

2.1.3. Современные имена

«Третий этап развития русских имен начался со времени опубликования декрета от 20 января 1918 года. Этот декрет положил начало произвольному выбору личных имен родителями и объявил гражданскую регистрацию рождений. С этого времени вошли в состав русских имен многие иноязычные имена, а также новые русские имена. В первые годы после Октябрьской революции давали люди старые имена» (Суслова – Суперанская, 1978, 61). В период социалистического строительства были вытеснены из употребления (под влиянием антирелигиозной пропаганды) имена святых.

В 1920-е годы имена рассматривались как своеобразные пропуска для «Новых Людей в Новую Жизнь», которая должна вот-вот наступить. В рабочих коммунах, на фабриках и заводах, ребенку просто невозможно было дать традиционное церковное имя, тем более, что после отделения церкви от государства всячески пропагандировался атеизм. Но Россия была слишком большой и неоднородной. Поэтому такие «передовые» идеи не были восприняты на всей территории и всеми слоями общества. Многие продолжали придерживаться традиционного списка имен и даже крестили своих детей, хотя это возбранялось.

Люди, дававшие своим детям новые имена или менявшие свои, осуществляли соименование с новой идеологией. Можно отметить несколько направлений, по которым создавались новые имена и проходило это соименование: 1. Революция и революционная эпоха – Ревдит (революционное дитя); Рево (мужское), Люция (женское) – часто давались близнецам; Коммунар; Герой, Баррикада; 2. Планы развития страны: Электрофикация (через о), хотя слово электрификация пишется через и; Рэм (революция, электрификация, механизация), Мартен (в честь печи Сименса-Мартена); 3. Достижения науки и искусства: Академа, Полиграфа, Ритмина; Гений, Гения; Элита; 4. Названия цветов и драгоценных камней: Гортензия, Лилия, Бриллиант (женское), Алмаз (мужское); 5. В порядке осуществления солидарности с рабочими зарубежных стран – заимствование западноевропейских имен: Эрнст (в честь Тельмана), Клара (в честь Цеткин), Луиза (в честь Мишель), Роза (в честь Люксембург). Идея славянского единства заменилась идеей всемирного братства.

Поскольку XX век принес массу аббревиатур во все языки мира, они активно использовались и при создании новых имен. При этом могло получиться самое невероятное сочетание звуков: Пятвчет (Пятилетку в четыре года), Восмарт (Восьмое марта), Эдил (Эта девочка имени Ленина). Иной раз бралось известное слово или имя и придумывалась «расшифровка» его частей: Лора (Ленин, Октябрьская революция + -а), Гертруда (Герой труда – почетное звание в советские времена), Аир (Алексей Иванович Рыков), Лина (Лига наций).

«К 1940–м годам, особенно после Великой Отечественной войны, большинство родителей стало использовать для именования детей старые, привычные русские имена. В восьмидесятые годы не менее 90 процентов всех новорожденных получали традиционные русские имена» (Суслова – Суперанская, 1978, 63). Самое большое место среди новых и редких имен у новорожденных занимают имена народов России. Они не новые по происхождению, но они являются новыми в качестве личных имен русского населения. Среди других заимствованных имен чаще всего встречаются имена славян. Невозможно не обратить внимание на большинство заимствованных имен из других языков, преимущественно из английского.

Во время второй мировой войны давались в Чехии имена символические, которые исходили с чешской истории, например, Libuše, Přemysl и имена, оканчивающиеся на -mír (Jaromír), которые выражали сопротивление против немецкой оккупации.

После 1945­ого года происходили большие изменения в чешской системе личных имен. При выборе имени уже исчезают социальные и местные различия (между городом и деревней), влияние церкви незаметно исчезает. Выбор имени совершается при помощи предписаний загса. Сразу после второй мировой войны нарастает антипатия к именам немецкого происхождения.

В состав чешских имен проникают имена славянские, прежде всего, русские как Igor, Oleg, Zoja, Naděžda, Taťána, Galina, Soňa и имена из других – неславянских – языков (например: Monika, Renáta, Iveta, Ivona, Nikol(a), Andrea, Patrik, René). С времен строения социалистического общества у нас возникло женское имя Pětiletka.

Также встречаются имена восточные, как Aram, Faris, Lejla и др. Но с другой стороны вновь появляются имена древние Martin, Michal, Tomáš, Jakub, Ondřej, Kateřina, Markéta, Zuzana, Barbora, Lucie, которые раньше были вытеснены именами барочными.

С точки зрения авторов книги О русских именах (Суслова – Суперанская, 1978, 67) в состав новых русских имен входят:

а) послереволюционные производные от старых календарных имен

б) модернизированные старые имена (Дарина и Дарьяна от Дарья)

в) имена, реставрированные из старых церковных форм (Бонигатий, а не Вонифатий).

(Новыми именами можно считать и те, которые были образованы в русском языке после Октябрьской революции от иноязычных слов, и использованы в качестве личных имен впервые в России: Интерна, Юманита и др.). К ним же можно отнести имена других народов, которые вошли в русский язык и были преобразованы им: Жанна, Эдуард, Тимур и др.

В указанной книге также приводятся основные источники пополнения состава русских имен:

1) производные от старых календарных имен

2) модернизированные старые имена

3) старые календарные имена, отсеянные церковью в конце XIX века

4) славянские имена, не разрешавшиеся церковью

5) древние библейские имена

6) заимствованные имена

7) новообразования в русском языке а) от имен нарицательных, б) производные от имен нарицательных, в) имена­усечения, г) имена­аббревиатуры, д) имена, образованные по древним моделям при современном заполнении этих моделей

Н. А. Петровскй (Петровский, 1984, 10–11) в своей работе выделяет в системе современных русских имен следующие пласты:

1. Старые христианские имена, пришедшие на Русь с принятием христианства, канонизированные церковью. Это имена, разные по происхождению: латинские, греческие, древнееврейские, арабские. Они составляют основу современных русских имен.

До принятия христианства у русских были имена, которые называли человека по какому­либо существенному его признаку, внешнему или внутреннему, происходили от названий животных, растений, отражали порядок появления новых членов семьи и отношение к ним. Были и имена другого рода – княжеские, возникшие на общеславянской или русской почве: Ярослав, Всеволод, Владимир и т. д.

С принятием христианства и появлением новых христианских имен старые постепенно превращаются в прозвища, а затем окончательно вытесняются новыми именами (XVII в.) и напоминают о себе теперь лишь в фамилиях (Волков, Зайцев и т. д.). В составе этих имен произошли значительные изменения: одни имена ушли из употребления совсем, другие оттеснены на задний план своими производными формами и т. д.

2. Имена старорусские и славянские (общеславянские или бытовавшие и бытующие в одной или двух группах славянских языков): Ванда, Вера, Владимир, Владислав и др.

3. Новые имена, появившиеся после Октябрьской революции: Владилен, Вилен и т. д.

4. Имена, заимствованные из европейских языков: Жанна, Марта, Артур и т. д.

Эти пласты отражают историю современных русских имен, как она сложилась с принятием на Руси христианства.

Шмилауер в предисловии к книге Франтишка Копечного Průvodce našimi jmény (1991) характеризует современный этап развития чешских личных имен ослаблением традиции и усилением моды при выборе имени новорожденному:

а) исчезает зависимость от церковных святых

б) исчезло «перенесение» имен

в) часто встречаются имена, даваемые по родственникам и друзьям

г) вместо имен династических наступают имена художников и персонажей их произведений

д) иногда можно говорить об эмоциональном отношении к имени

е) некоторые имена имеют эмоциональную окраску. Например, библейское имя Marie, ветхозаветное имя Kateřina и т.п.

ж) на выбор имени воздействовали также исторические события, например, во время войны увеличилось количество имен на -mír (Čestmír, Lubomír).

з) в некоторых случаях при выборе имени основную роль играет мода имени.

Милослава Кнаппова (Knappová, 1996) в своей работе пишет, что в состав новых чешских имен входят имена разного происхождения:

1) Имена славянского происхождения. В настоящее время это имена, которые включают основу: slav (Bohuslav, Vladislav, Stanislav(a), Jaroslav(a)), mír (Čestmír, Jaromír), mil (Bohumil(a), Milena, Miluše, Ludmila), rad (Ctirad, Radim, Radek, Radka). Основы bor (Bořivoj), boh/bož, boj, voj (Vojtěch, Bořivoj), vlad, drah, vít распространены в меньшей степени. Так как имена были для повседневного общения слишком длинные, они постепенно сокращались при помощи суффиксов: -ek (Sdeslav → Zdeněk), -oš (Lubomír → Luboš), -uš (Bohuslav → Bohuš), -ka (Radmila → Radka), -še (Květoslava → Květuše) и др.

2) Имена простые, праславянские: Dušan, Milan, Radan, Květa, Milada Světla, Zlata, Ljuba.

3) Имена, заимствованные из славянских языков: Oleg, Igor, Soňa, Taťána, Naděžda.

4) Имена неславянского происхождения (древнееврейские, греческие, латинские, германские и романские).

5) Имена, заимствованные из европейских языков.

Что касается происхождения современных личных имен, то Кнаппова (Кnappová, 1989) пишет о том, что 30 – 35 % в настоящее время употребляемых имен является чешского или же славянского происхождения. А имена неславянского происхождения составляют приблизительно 65 – 70 % репертуара употребляемых личных имен. Эти имена начали проникать в чешскую среду с развитием международных связей и, прежде всего, с принятием христианства, вследствие войн, деловых связей, политики, культуры. Имена были разного происхождения (древнееврейского, греческого, латинского, романского, французского, германского или кельтского). Сложные имена неславянского происхождения сокращались на имена простые: Margarita – Rita.

Многие новые имена не согласуются с правилами русской и чешской орфографии. И так эти имена надо приспособить орфографическим правилам данного языка. Однако среди новых имен есть и не вполне новые, а лишь обновленные, восстановленные старые имена или парные дополнения к ним.

Проникновение иноязычных личных имен в состав русских и чешских личных имен является естественным и неотвратимым процессом. Даже беглый обзор истории имен, которые всем нам известны и привычны, указывает на их иноязычное происхождение. Но означает ли это, что они должны восприниматься в нашем языке как слова посторонние, чужие? Нет. Так же как и огромное количество нарицательных слов, эти собственные имена следует считать словами русского и чешского языков, поскольку они полностью ими освоены.

Например, русское имя Иван пришло в русскую среду из греческого языка, где имело иной облик – Иоанн. В греческий же язык имя попало из древнееврейского языка, где имело форму Иоханан. Этот антропоним представлял собой целую древнееврейскую фразу, которую можно перевести на русский язык предложением «Бог благоволит». Антропоним Иоханан – Иоанн попал не только в русский, но и во многие другие языки мира (в том числе и в чешский язык), и главную роль здесь сыграла церковь. У русского имени Иван по всему свету разбросано множество родственников: английское имя Джон, немецкое Йоганн, французское Жан, итальянское Джованни, шведское Юхан, датское Йенс, испанское Хуан, чешское Ivan и т. д. Назвать имя Иван русским нам позволяет тот факт, что оно прошло все ступени адаптации иноязычного слова: во-первых, оно освоено фонетической системой русского языка, мы произносим его по правилам русской фонетики, используя только звуки, свойственные русской речи; во-вторых, оно освоено грамматической системой русского языка, например, изменяется по падежам так же, как и существительные мужского рода второго склонения; в третьих, уже на русской почве оно дало целый ряд производных.

В настоящее время концепция имени в Росии снова изменилась. Хотя религия вновь обрела права гражданства, церковные календари не способствуют идентификации отдельных вариантов имен. Основной считается орфографическая форма имени, и органы записи актов гражданского состояния считают варианты одного имени (Наталия и Наталья, София и Софья) разными именами, хотя это всего-навсего разное произношение одного и того же имени у разных социальных групп. В Чехии также встречаются разные варианты одного личного имени, но записи актов гражданского состояния, как и в русском языке, считают варианты одного имени разными именами.

Что касается статистики имен, то некоторые русские и чешские имена встречаются очень часто, иные реже, есть и совсем редкие, малоизвестные имена. Популярность личных имен меняется из поколения в поколение. Имена, которые носят наши родители и прародители нам могут казаться уже устаревшими. Мы будем искать для наших детей уже более современные имена.

жүктеу/скачать 2.27 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: