МОЙ НОВЫЙ НАЧАЛЬНИК ТОЛЕМЕТОВ

МОЙ НОВЫЙ НАЧАЛЬНИК ТОЛЕМЕТОВ

Как-то пришел на работу, а мне говорят: «На место Куралова в областную нефтебазу поставили Толеметова. Он приглашает Вас». Подумав некоторое время, взял со склада один большой ковер. Это был замечательный ковер, огромный, красивый. Что ни говори, вместе работали, и неплохо. И ссорились, и ругались, чего не бывает на работе. С этим ковром отправился по вызову.

Первый заместитель акима области Колссничснко и его окружение привезли Толеметова представить коллективу. С ними друг Куаныша — Акжол Аскаров. В области одиннадцать нефтебаз. Приглашены все директора. Куралова освободили и представляют Толеметова, превозносят до небес. Народ молчит. Все, как воды в рот набрали.

Такая досада меня взяла. Хоть бы кто заикнулся: «Вы проработали не один год, уходите на пенсию». Хоть бы кто сказал теплое слово от имени областного акимата, от имени нашего коллектива. Каково Куралову! Наконец, я не выдержал, встал и во всеуслышание громким голосом отчеканил:

— Дорогой наш Ареке! Вы уходите на заслуженный отдых! И в советское время Вы честно работали на благо нашего народа и потом сделали немало добрых дел. Доброго Вам здоровья! — с этими словами вручил ему тот прекрасный ковер. Ареке был глубоко тронут. Потом я обратился в зал и продолжил:

— Я знаю сидящего здесь Куаныша Толеметова. Вместе работали депутатами. Давайте пожелаем доброго здоровья и ему.

Так я поздравил Куаныша. Собравшиеся в зале встретили мои слова аплодисментами.

В мире торгашей и дельцов друзей не бывает. Об этом издревле говорили наши деды. Сидит в людях эта непорядочность, и ничем ее не вытравишь. Ведь Арпабай Куралов проработал столько лет, так почему бы не сказать ему доброго слова? Такой вопрос возник у многих сидящих в зале. Однако присутствовала подленькая мыслишка: «Если мы будем хвалить Куралова, то потом Толеметов житья не даст».

После прихода Толеметова я как-то поехал в Алма-Ату. Аскар Кулибаев узнал о моем приезде и велел заглянуть к нему. Кулибаев мне говорит:

—Темиртас, я говорил о тебе министру Чердсбаеву. Но этотЗаутбек настоятельно проталкивал Толеметова. Тогда я сказал Аскару Алтынбековичу:

— Ой, Асеке, не огорчайтесь, это тоже наш человек. Знаем его давно. Не расстраивайтесь. Все путем.

— Погоди, погоди. Этого Толеметова я тоже знаю. Он отпетый, двуличный пройдоха. Ты в этом сам убедишься. Не пройдет и полгода.

Тогда я призадумался. В то время на Шьшкентском нефтеперегонном заводе директором был некто Серик. Его убили в собственном гараже. А накануне мы с ним беседовали на банкете в честь проводов Куралова. Он сам подошел ко мне.

— Темиртас, я Вас хорошо знаю со стороны. У меня к Вам есть один разговор.

— Серик, я тоже Вас знаю. Приходите, поговорим.

— Ну, тогда я подожду до понедельника, мне нужна Ваша помощь.

В пятницу мы были на банкете. А на следующий день Серика убили. Мы догадывались, кто совершил это убийство. Но точных улик не было.

Аскар Кулибаев мне не раз говорил потом:

— Вон пустует место Серика. Займи-ка ты это место.

— Я не могу пойти на это место, не могу бросить коллектив.

— На том месте тоже можно создать замечательный коллектив. — Асеке, спасибо Вам. Но эта база находилась при издыхании. Мы ее подняли, взлелеяли, как ребенка, а потом душой и телом сроднились в коллективе. Уйти оттуда никак не могу.

—Ты все меришь по своей мерке. Работать ты умеешь. Не измеряй свою жизнь сегодняшним днем. Думай о дне завтрашнем.

— Нет, Асеке, не пойду, — сказал я окончательно, как отрезал.

Кулибаев понял, что меня не переубедить.

— Ну, ладно. Только ты не прав. Я лучше тебя знаю Толеметова, он — очень скользкий двуличный человек. В этом ты сам скоро убедишься.

С этим я и возвратился в Шымкент. Начиналась вторая половина декабря. Я ходил, поздравляя родственников перед Новым годом, зашел и к Мардан-ага. И тогда рассказал, ему о нашем разговоре с Кулибаевым.

— Я прикидывал и так, и этак. Ты все-таки должен идти на завод директорам. Ведь сам посуди, кого, кроме тебя, туда можно поставить?

—Ты уважаешь Сарсенова больше меня. Сначала ты пошел к нему.

Он явно показывал ревность. Мне стало противно его общество. А Сарсенов — мой друг. И никто мне не указ, кого выбирать в друзья. А он, видимо, не понимает таких вещей, к тому же в начальственной амбиции считает себя вправе назначать или вычеркивать друзей, своих подчиненных. Мы все знали, что он и Нурдаулет не очень ладили меж собой.

Толеметов, чтобы сблизиться со мной, предпринимал разные ухищрения. Он знал хорошо мой характер, принципиальность, верность данному слову, решительность в действиях, бесстрашие. Когда я собирался ехать в Америку, Толеметов пришел ко мне свататься. У нас был паренек Данияр. Он был неравнодушен к нашей дочери, и та отвечала взаимностью. Мать Данияра и жена Толеметова Куляш когда-то жили вместе на квартире. Вот и все родственные отношения. Они решили воспользоваться этим обстоятельством, представили мать Данияра как родственницу и вознамерились стать моими сватами. С таким расчетом и пришли. Вместе с ними — Мардан Сапарбаев, Акжол Аскаров.

Но я им сразу заявил:

— С кем мне быть сватами, дочка решит сама. Волю дочери я нарушать не собираюсь. За кого хочет, за того замуж и пойдет.

А они, оказывается, уже знают что девушка и юноша нравятся друг другу. Обсудили все, взвесили всесторонне, помолвили детей, договорились попозже сделать свадебный той.

Вот тогда я и заметил, что Толеметов ради своей выгоды пойдет на все. Ведь даже мать Данияра, которая ему ни с какого боку не родня, он превратил в близкую родственницу, чтобы сблизиться со мной. Только один этот факт говорит о многом. Как только стал кандидатом в сваты, он почувствовал, видать, что можно замахиваться на все. Потому заявляет капризно: «Ты Нурдаулета уважаешь больше, чем меня». Ох, и рассердился же я:

— Калеке, хорошо ли, плохо ли, но Нурдаулета я знаю около 20 лет. А Вас знаю всего два года. С ним я общаюсь семьями. И теперь из-за Вашего нерасположения я не могу расстаться со своим старинным другом. Если я ссорил вас, то скажите прямо. У меня нет такой привычки,—так я поставил Толеметова на место.

Позже он наплевал и на сватовство, и на человеческие отношения, стал придираться и очень задел наше самолюбие. А его жена Куляш и так выкаблучивалась, и сяк выкомаривалась, за дастарханом несла такую несусветную чушь, что уши вяли. Спасу от нее не было. Наконец, я не выдержал:

— Куляш, если вы — сваты, то давайте будем равноправным сватами. А ваши штучки-дрючки ни к чему...
Многое я ей тогда высказал прямо в лицо. А после этого хлопнул дверью и ушел. Вот тогда я вспомнил слова Аскара Кулибаева, сказанные некогда о Толеметове.

Близкий родственник областного акима Заутбека Турысбекова Айтбаев Сейтжаппар работал немного у меня на складе. Я с ним учился в школе десять лет. Придя на работу к нам, он пустился в махинации. Оказывается, наши продукты стал отпускать сотрудникам по завышенной цене. Я узнал об этих махинациях и освободил его от работы на складе. Зять Заутбека Игисинов работал на бензоколонке. Это был наркоман и алкаш. После многочисленных заявлений и жалоб, мы показали его врачебной комиссии. Много раз он лечился. Все без толку. Наконец, мы его уволили. А снятого со склада родича отправили на бензоколонку. Здесь он, верный своим принципам, прикарманил 20 тысяч тенге, а потом ушел. После моего ухода, его преступления стали достоянием гласности, он был осужден на два года. Но благодаря ухищрениям судьи областного суда, его родственницы Ташевой, дело пошло на доследование, а потом и вовсе заглохло. Позже я узнал, что этот родич обеспечивал их всех с избытком. А когда я снял его со склада, то они были озлоблены. Так мои дальнейшие неприятности продолжились еще больше.