Том II филологические и юридические науки алматы — астана — баку — гродно — киев — кишенев — коламбия люденшайд — минск — невинномысск — ташкент — харьков — элиста 2010

1. 
   Маслова, В.А. Когнитивная лингвистика: учеб. пособие / В.А. Маслова. — Минск: ТетраСистемс, 2005. — 383 с.
   
2. 
   Голованивская М.К. французский менталитет с точки зрения носителя русского языка / М.К. Голованивская. — М., 1997. — 361 с.
   
3. 
   Корнилов, О.А. Языковые картины мира как производные национальных менталитетов / О.А. Корнилов. — 2-е изд., испр. и доп. – М., 2003. — 231 с.
   
4. 
   Гумбольт. В. О различии строения человеческих языков и его влияние на духовное развитие человечества / В. Гумбольт // Избр. Труды по языкознанию. — М., 1984. — С. 148—173.
   
5. 
   Уорф, Б. Отношение норм поведения и мышления к языку / Б. Уорф // Наука и языкознание. – М., 1960.— С. 135-198.
   

Лесосибирский педагогический институт – филиал Сибирского федерального университета, г. Лесосибирск, Россия

(факультет педагогики и методики начального образования, 4 курс)

e-mail: vermar@krasmail.ru

В данном случае представлена попытка выявления особенностей речевого жанра благодарности в речевом общении младших школьников.

М.М. Бахтин определяет РЖ как относительно устойчивый тип высказывания, который сформирован благодаря единению тематического содержания, стиля, композиционного построения и определён спецификой конкретной сферы общения. Наполняясь конкретным содержанием, эти общие признаки реализуются в единичных высказываниях и, тем самым, включаются в конкретную ситуацию общения [1].

Основываясь на сформулированных М.М. Бахтиным положениях, Т.В. Шмелёва выделяет семь конститутивных признаков РЖ. Главнейший из них – коммуникативная цель, согласно которой все РЖ могут быть разделены на информативные (а), императивные (б), этикетные (в) и оценочные (г).

а) информативные имеют своей целью выполнение различных операций с информацией: её предъявление или запрос, подтверждение или опровержение; б) императивные предполагают следующую щель: вызвать осуществление / неосуществление событий, необходимых, желательных или, напротив, нежелательных, опасных для кого-то из участников общения; в) этикетные – цель которых – осуществление особого события, поступка в социальной сфере, предусмотренного этикетом данного социума: извинения, благодарности, поздравления, соболезнования и др.; г) оценочные изменяют самочувствие участников общения, соотнося их поступки, качества и все другие манифестации с принятой в данном обществе шкалой ценностей.

Другие жанрообразующие факторы – образ автора, образ адресата, образ прошлого, образ будущего, тип диктумного содержания и способ языкового воплощения [2, с. 93-98]. Т.В. Шмелёва определила три подхода при рассмотрении РЖ: лексический, стилистический и речеведческий.

Первый предполагает обращение к именам жанров, толкованию их семантики; второй – согласуется с традициями литературоведения и предполагает анализ текстов в аспекте их жанровой природы; третий исходит из того, что РЖ – это особая модель высказывания, из чего следует, что необходимо исследование его в двух направлениях: исчисление моделей и изучение их воплощения в различных речевых ситуациях [2].

Чувство благодарности, являясь сложным, представляет собой контаминацию положительной рациональной оценки ситуации субъектом благодарности и целого комплекса положительных эмоций: радости, восторга, счастья, поэтому РЖ благодарности соотносится с эмотивными, оценочными и ритуальными РЖ.

Данный РЖ относят к первичным простым речевым жанрам, близким к речевым актам. Его можно охарактеризовать как индивидуальный и коллективный, моноадресный и полиадресный, клишированный и неклишированный РЖ.

Благодарность в соответствии с моделью РЖ Т.В. Шмелёвой мы определяем следующим образом: а) его коммуникативная цель состоит в создании комфортного, гармоничного общения, усилении положительного эмоционального состояния, в котором находится адресат; б) предполагается, что говорящий правильно оценивает речевую ситуацию и выбирает средства в зависимости от этапа речевого взаимодействия; в) тип диктумного содержания определяется концептом данного РЖ – установление доброжелательных, гармоничных отношений; автор говорит это, чтобы адресат знал, что автор к нему хорошо относится; г) фактор коммуникативного будущего: предполагается обязательная ответная речевая (или невербальная) реакция адресата; д) полная типовая семантическая структура высказывания со значением благодарности состоит из компонентов: субъекта + предиката + объекта-адресата; е) языковое воплощение: междометные выражения, перформативные глаголы, слова с положительной коннотацией, наречия с функцией усиления значения, сообщение о событии-поводе.

Типология высказываний с семантикой благодарности включает в себя: а) прямую / косвенную благодарность; б) ритуальную / эмоциональную, лично значимую благодарность; в) мотивированную / немотивированную благодарность; г) вербальную / невербальную благодарность; д) благодарность реальному адресату / благодарность высшим силам. Все выделенные типы не являются изолированными, а пересекаются и взаимодействуют друг с другом, следовательно, одно и то же высказывание может быть охарактеризовано по нескольким параметрам.

Система интенций выражения благодарности включает в себя следующие составляющие: а) интенция соблюдения этикетных норм; б) интенция выражения эмоционального состояния говорящего; в) интенция создания своего речевого имиджа; г) интенция воздействия на поведение и эмоциональное состояние адресата; д) интенция рациональной оценки ситуации; е) интенция «не быть должным». Следует отметить, что данные интенции в реальной коммуникации пересекаются, накладываются друг на друга, по-разному соотносясь с ведущими интенциями выражение эмоционального состояния субъекта благодарности и соблюдения этикетных норм.

С целью выявления особенностей РЖ благодарности в речевом общении младших школьников мы провели анкетирование среди учащихся 3-го класса МОУ «СОШ № 2» г. Лесосибирска Красноярского края. В опросе принимало участие 25 человек.

Детям предлагалось объяснить значение слова «благодарность». Анализ ответа учащихся показал, что 28% (7 человек) дали адекватное толкование значения, например: «это хорошее отношение тем, кого ты знаешь и уважаешь», «это доброе слово, которое приятно слышать», «это когда дарят грамоты». 52% (13 человек) не смогли семантизировать предложенное слово. Объяснили его с помощью таких слов этикета, как «спасибо», «здравствуйте», «приветствую», «до свидания», «пожалуйста». Такие ответы учащихся свидетельствуют о том, что они не могут точно употребить слово речевого этикета в соответствии с речевым жанром «благодарность». 20% (5 человек) вообще не предприняли попытки объяснить значение предложенного им слова.

Отвечая на вопрос «Когда вы выражаете благодарность другому человеку?», большинство учащихся указало, что за определённый поступок, т.е. выражение благодарности в речевом общении младших школьников является реакцией на поведенческий стимул.

Мы установили, что языковые средства выражения благодарности младших школьников представляют собой поле, в ядре которого находятся слова-маркеры РЖ: спасибо, благодарю; периферия семантического поля благодарности представлена лексемами мерси, сенкью и устойчивыми словосочетаниями не знаю, как тебя благодарить, нет слов.

1. Бахтин М.М. Проблема речевых жанров // Эстетика словесного творчества. – М., 1986.

2. Шмелёва Т.В. Модель речевого жанра // Жанры речи. – Саратов, 1997.
Парадокс как инструмент познания и преобразования реальности
Воробьева В.В., Пигаркина Е.А.

Тверской государственный университет, г. Тверь, Россия

e-mail: vikky_vorobyeva@mail.ru
Науч. рук.: Н.Ф. Крюкова, д. филол. н., профессор
The paper explores the phenomenon of paradox as the means of modifying the reality in the sense of gaining the correlation between one’s world model and the true actuality. Paradox appears as a modifier in common life as well as in fiction.

Человек в ходе своего физического роста и интеллектуально-эмоционального развития находится в процессе формирования личностной модели мира (ММ), которая, будучи в целом созданной к определенному возрасту, оказывает императивное влияние на осознание действительности. «В самом общем виде модель мира определяется как сокращенное отображение всей суммы представлений о мире в данной традиции, взятых в их системном и операционном аспекте. Понятие «мир» понимается как человек и среда в их взаимодействии, или как результат переработки информации о среде и человеке. Переработка происходит как бы в два этапа: первичные данные, воспринятые органами чувств, подвергаются вторичной перекодировке с помощью знаковых систем. Следовательно, модель мира реализуется не как систематизация эмпирической информации, но как сочетание различных семиотических воплощений, ни одно из которых не является независимым: все они скоординированы между собой и образуют единую универсальную систему, которой и подчиняются» [7, с.5].

Особенностью существования человека является то, что он живет как бы «в двух мирах: в физическом пространстве; как «субъект мысли» он живет и общается с объектами совсем другого рода: он воспринимает и приобретает их, носит в себе и передает их различными способами другим жителям этого мира, другим субъектам мысли» [10, с.92]. Между миром реальных объектов и миром мыслей существует постоянная взаимосвязь. Мы обращаемся к действительности, чтобы закрепить и верифицировать существующие в человеческом сознании образные отпечатки внешних объектов, и, наоборот, мы оперируем понятиями, чтобы выявить причинно-следственные связи и порядок вещей в окружающем нас мире. В качестве связующего звена между элементами двух систем выступает язык как еще один «мир, лежащий между миром внешних явлений и внутренним миром человека» [2, с.13]. И здесь парадокс как языковое явление является средством соединения личностной модели мира и фактической действительности.

Говоря о парадоксе как о способе осмысления мира, который проявляет себя наиболее ярко в период жизни человека, характеризующийся уже накопленным опытом, кажется возможным взять в качестве поддержки этого утверждения размышления Т. В. Цивьян относительно того, как человек устанавливает свое место в мире на основе понятия иное, после того, как противопоставление я/другой осуществилось (т.е. говорим про ранний этап формирования модели мира). Этот процесс становится прозрачным благодаря структуре паремий, которая обнаруживает особый ход мысли (надо сказать, весьма сходный с таковым в парадоксе), «предлагающий идти не только окольным путем, но еще и забрести «не туда», куда надо было бы прийти по обычной логике «здравого смысла» [7, с.8]. Анекдот про девятых людей (десятеро не могут правильно сосчитаться между собой, т.е. изнутри, потому что каждый считающий пропускает при счете себя; исправляет ошибку и объясняет ее суть прохожий, т.е. человек извне) предстает в работе Айрапетяна «Девятые люди» как притча о человечестве: «Я – иной по отношению ко всем людям, другим для меня; чтобы учесть на всех (и меня) нужен иной, посторонний… Чтобы девяты люди стали десятерыми, нужен одиннадцатый». Чем не парадокс? Отказ от себя оказывается условием обретения себя.

Далее с потребностями, направленными на удовлетворение физиологических желаний, по мере развития и адаптации человека к природной среде в его сознании формируются потребности, связанные с интеллектуальным осмыслением действительности. И здесь, как и в процессе биологического существования, конечной целью развития ментальной активности является поиск равновесия, то есть установление системных связей между предметами и явлениями окружающей человека действительности и его ММ. «Интеллект – форма равновесия» (Пиаже). Познание причинно-следственных связей природной среды позволяет не только объяснять происходящее вокруг человека, но и дает возможность прогнозировать возможное развитие событий, что, в конечном счете, обеспечивает безопасность существования человека. Предвидение неблагоприятных человеку событий активизирует поиск средств, необходимых для борьбы с ними для оказания на них влияния или предотвращения их, то есть является тем фактором, который в итоге предопределяет власть человека над конкретной ситуацией в его жизненном пространстве.

Поиск причинно-следственных системных связей окружающей человека действительности имеет антропоцентрическую основу и производится исключительно на уровне сознания и под влиянием базового инстинкта, обеспечивающего выживание человека в природной среде, а, следовательно, и социальном окружении. «Фиксируемые организмом раздражения проецируются на целостный фон инстинктивного чувства самосохранения» [4, с.44]. Для объяснения событий и явлений внешнего мира человеческое сознание привлекает целый набор символов, которые на каждом историческом срезе его развития являются для него доступными и соответствуют системе сложившихся в данном коллективе традиционных представлений. Интеллект – механизм индивидуального сознания, направленный на адаптацию человека в природной и социальной среде.

Здесь хочется привести слова Леви-Строса относительно мифотворчества, которому он придавал исключительное значение. Леви-Строс подчеркивал его роль не только в поэтическом отражении действительности, но и в логическом обосновании мироздания на ранних этапах общественного развития: «Сущность мифа заключается не в стиле, не в манере изложения и не в синтаксисе, а в истории, которая в нем рассказывается» [3, с.154]. Миф является тем ключом, который открывает перед человеческим сознанием путь к разрешению постоянно возникающих противоречий.

Такой функциональной нагрузкой обладает и парадокс, который позволяет перейти от простого наблюдения действительности к ее преобразованию с целью достичь равновесия с личностной ММ. Желание предугадывать и направлять развитие событий находит применение в создаваемых человеком «языковых играх». Отсутствие шаблона приводит к образованию многочисленных потенциальных направлений для развития сюжета того или иного произведения, которые отбираются и выстраиваются автором в соответствии с творческими задачами. Мы можем сказать, что парадокс является одним из интеллектуальных посредников, зачастую единственно возможным инструментом в процессе познания и преобразования окружающей человека действительности.

Говоря о парадоксе как способе или средстве преобразования действительности, нужно уточнить, о какой собственно действительности идет речь? В настоящее время принято говорить о существовании особого рода действительности – вымышленного мира художественного произведения. Процесс создания такого рода действительности заключается в том, что «автор художественного произведения делает вид, или «притворяется», что рассказывает о реальном мире» [8, с.116].

Художественное мышление, так же как и мышление логическое, направлено на преобразование окружающей действительности и в этом отношении не может рассматриваться изолированно от познавательных процессов, осуществляемых сознанием. К художественному мышлению следует относить не только поэтическое мышление, результатом которого является создание литературных произведений, а любой процесс отображения окружающей действительности, включающий элементы субъективно-авторского видения мира, то есть осуществляемый через призму индивидуального сознания. «Неудобство» художественного мышления заключается в его комплексности и непредсказуемости получаемых с его помощью результатов, но как раз эти качества: комплексность и непредсказуемость, – также как способность к логическому анализу, составляют основу человеческой психики.

Как отмечает О.И. Глазунова, вопрос о логическом и референциальном статусе содержания художественных произведений волнует и логиков, и языковедов. «Исключая из объекта рассмотрения литературные произведения, логика автоматически исключает из рассмотрения вопросы, связанные с художественным мышлением, а, следовательно, и весь комплекс психологических ассоциативных связей, составляющих основу внутреннего мира человеческой личности. Существующие противоречия между художественным мышлением, в основе которого лежат эстетические законы развития мысли, и логическим мышлением, основу которого составляют законы познания истины, можно охарактеризовать как «борьбу против околдования нашего разума средствами нашего языка» [11, с.47]. В то же время нельзя не отметить, что средства языка были созданы нашим разумом и, следовательно, не могут игнорироваться в пользу других, более перспективных направлений познания».

Мышление в логике направлено на отражение истинного положения дел в окружающем мире; мышление в психологии – на решение практических задач в процессе человеческой деятельности (на практическое преобразование действительности); мышление в языке – на теоретическое преобразование действительности в результате субъективного его осмысления [1, с.134].

В интеллектуальном плане восприятие действительности может быть условно разделено на мифологическое, апеллирующее к посредникам-символам, которые раскрывают причинно-следственную закономерность между явлениями, и поэтическое, опирающееся на ассоциативно-образную символическую связь между двумя объектами. С помощью мифологической интерпретации формируются представления о внешних структурных связях объективной реальности, ассоциативно-образные соответствия позволяют выявить внутренние категориальные значения, субъективно-семантический контекст, сопровождающий познание окружающей человека действительности [1, с.151].

Если мы говорим о художественной действительности, необходимо указать на тот факт, что процесс и результат создания эмоциональной доминанты, которой может выступать парадокс, детерминируется культурно-обусловленной концептуальной системой человека, иными словами, моделью мира. Если рассматривать процесс осмысления и попытки преобразования действительности через парадокс поэтапно, то он может выглядеть так:

Первый этап: перед человеком стоит задача осмысления ситуации, которая не вписывается в его модель мира, обладает определенными отличиями. В ходе осмысления действительность обрабатывается сознанием, при этом в качестве катализатора, подогревающего работу мысли, выступает практическая заинтересованность – устранение диссонанса между реальностью и личностной моделью мира. Здесь сравнение представляет собой первичную форму познания, обязательный компонент любой мыслительной деятельности.

Второй этап: объект подвергается анализу – мысленному расчленению на составные части с целью выявления составляющих его элементов. С помощью анализа существенные стороны изучаемого объекта (объектов) отделяются от несущественных, случайных его сторон, которые в равной степени пребывают в поле нашего внимания в процессе восприятия. Практическая заинтересованность способствует тому, что отмечается разница не любых деталей, а только тех из них, которые имеют значение или на определенном этапе, или для конкретного индивидуума.

Третий этап: за анализом в процессе мышления следует синтез, который «восстанавливает расчлененное анализом целое, вскрывая более или менее существенные связи и отношения выделенных анализом элементов» [5, с.354]. Синтез является вершиной чувственного познания, той его стадией, когда оценочные компоненты носят не инстинктивно-стихийный характер, а обусловливаются наглядно-познавательной деятельностью человека.

Важную роль в процессе осмысления и преобразования действительности играют ассоциативно-образные свойства воображения. Именно эти качества позволили И.М.Сеченову охарактеризовать воображение как «небывалое сочетание бывалых впечатлений», хотя, надо отметить, что даже на уровне механического воспроизведения отдельных деталей в основе воображения лежат созидательные процессы, так как любое ранее не встречающееся сочетание несет в себе отпечаток творческой активности субъекта. Репродуктивное воображение предназначено для воспроизведения предметов или для мысленного их восстановления с помощью заимствования у других предметов отсутствующих деталей, как это часто бывает в парадоксе.

Всякий творческий процесс основан на предшествующем опыте и включает его в виде отдельных составляющих элементов. При проектировании зданий или при создании музыкальных произведений в составе самобытной мелодии или авторского проекта встречаются отдельные музыкальные темы или архитектурные элементы ранее существующих произведений. От этого вновь созданный проект или музыкальное произведение не теряют оригинальности; наоборот, заимствованные элементы позволяют лучше раскрыть самобытность авторского замысла, служат тем мостиком, который дает возможность увидеть новое произведение в контексте выработанного поколениями предшествующего опыта. Любое продуктивное воображение ведет свое существование от воображения репродуктивного, так как, согласно И.М.Сеченову, «мыслить можно только знакомыми предметами и знакомыми свойствами и отношениями» [6, с.399].

Продуктивное воображение, лежащее в основе самобытных созидательных процессов человеческого сознания, позволяет ломать привычные стереотипы восприятия, изобретать новые значения и знаковые системы, создавать художественные произведения поразительной глубины и силы. Парадоксальное воображение помогает его обладателю восстанавливать связь между заданными характеристиками предмета или явления и продуктом их реализации в условиях, отличающихся от ожидаемых в его модели мира. Воображение именно то свойство человеческого сознания, которое позволяет при наличии общего замысла создавать совершенно разные произведения и с точки зрения композиции, и с точки зрения мировоззрения, и с точки зрения художественной значимости. Используя сравнительно небольшой по объему словарный запас, ограниченное количество красок или нотных знаков, писатель, художник или композитор создают бесконечные смысловые значения, основанные на тончайших нюансах человеческой мысли.

Рассмотрим на нескольких примерах, как парадоксальное воображение помогает автору создавать художественную реальность. Писатель прибегает к субстандартной лексике, как средству формирования художественной действительности, парадоксальность воображения заключается в противоречивости персонажей, их характеров, манере общения.

1. 
   You should have seen how many Botero sculptures, I hauled last week, Aldie…I envy the man. I mean, God bless him, people love his work. I think it’s because these big fat things are so recognizable – which means even dumb fuckers can say, ‘Oh look! It’s a Botero.’ [9, с.168-169].
   

1. 
   “Does he stop to let you take a piss?” asks the man with spiked hair. “Because Reggie, he doesn’t stop to let me piss.” Alden looks at Reggie, who is smiling with arms folded across his chest.
   

“Well, mister, you’re one lucky bastard,” says the man with spiked hair

[9, с.177].

Главный герой, Олден, подъехав к границе со своим отцом и ожидая проверки грузовика в пограничном пункте, вступает в диалог с двумя французами. Автор вводит пролепсис Because Reggie, he doesn’t stop to let me piss, который в сочетании с субстандартными единицами, а именно сленгом take a piss передают то, как французы открыто и дружественно настроены по отношению к нему, разговаривая с ним, как с давним приятелем. Они иронизируют, подшучивают над возрастом Олди, так же используя смесь противоречивой лексики, такой как mister (используемую при уважительном обращении к кому-либо) и разговорного lucky bastard. Подросток настроен на разговор с новыми знакомыми, ведь в случае разоблачения таможенниками намерений его отца, Олдену пришлось бы уехать вместе с французами. Не смотря на то, что главный герой открыт к диалогу, он испытывает неловкость и обескуражен фривольной манерой общения с ним. Как результат – подросток охвачен парадоксальными ощущениями, оказывается в неловкой ситуации.

В приведенных отрывках характер людей и их манера общения противопоставляется манере общения и ожиданиям главного героя, который, несмотря ни на что, пытается оставаться самим собой, что также помогает создавать парадоксальные ситуации в данном произведении.

Очевидно, что парадокс, является одним из главных инструментов создания и преобразования действительности, в частности художественной, более того он помогает преобразовывать фактическую действительность и имеет непосредственное влияние на личностную модель мира при восприятии художественного текста. Из приведённых примеров, мы можем судить о познавательной функции парадокса, его значимой роли в осмыслении художественной реальности, через призму индивидуального сознания.