Язык как знаковый способ фиксации, переработки и передачи информации

Знак и символ, символический механизм культуры

Термином символ в культурологии обозначают условный, вещественный знак для членов определенного общества или конкретной социальной группы. Символами могут выступать простые предметы и вещи, природные процессы, растения, животные и, конечно, язык. Например, солнце может выступать как символ Людовика XIV. Но чаще всего символ указывает на абстрактное, непосредственно не воспринимаемое содержание, смысловое образование, комплекс представлений, относящихся к религии, к политике, науке и т. п. Например христианский крест, знамя, герб, докторская шапочка и т. п. (См. Ионин. Социология культуры: путь в новое тысячелетие. – М.: ЛОГОС, 2000. С. 147).

В терминах языка раскрывается не только содержание, но и значение символов, показывается их смысл и роль в социокультурном процессе.

Символы образуются в процессе взаимного соглашения людей, обучения и используются для коммуникации. Их действие возможно в сообществах, объединенных единством культуры, поскольку смысл их должен быть понятен людям.

Из сказанного следует, что символ – это знак особого рода. Так в чем же особенность символа по сравнению со знаком? Ведь одна и та же вещь, предмет, слово могут быть и знаком, и символом. Отличие символа от знака состоит, прежде всего, в том, что значение символа нельзя извлечь из его физической формы или естественной функции. Например, какое физическое различие есть между водой или святой водой, которая является символом для верующих? В честь прибытия государственного деятеля раздаются артиллерийские залпы, хотя выстрелы не направлены в цель, а в стволах нет снарядов. На Западе на похороны надевают черное, хотя этот цвет не имеет никакого преимущества перед другими цветами по отношению к тому, что должно произойти.

Символ – это знак особого рода, через него людям открываются смыслы, связывающие их в единое целое путем осознания и переживания мира и самого себя. Символ не просто означает смысл, но и несет собой действенную силу. Икона не просто обозначение Бога, для верующих: она выражает присутствие Бога в мире и обладает той же чудодейственной силой, что и сам Бог.

В жизни людей важными являются многие явления и, очевидно, что в любом обществе они будут становиться символами, подчеркивая их значимость для человека и сосредотачивая на них внимание. Без способности к символизации, выраженной в форме слов, люди не имели бы ни каких правил, законов, политической, экономической, церковной, научной, военной организаций и даже игр, за исключением тех, которые имеются на уровне животных. Для животного ни одни знак не может стать символом. Ни одно животное не сможет понять значение креста для христианина и того, что у одних народов черный цвет – цвет траура, а у других таким цветом является белый. Животное не способно к символизации, т. е. к тому, что наряду со знаками, определяет поведение людей, регулирует его, что-то запрещая или разрешая, и наполняет смыслом.

Различие знака и символа заключается и в их восприятии людьми. Знак может быть воспринят только с помощью чувств, т. е. его значение может быть заключено в физической форме. Так, высота ртутного столба указывает на температуру, а прилет грачей – на наступление весны. В символических  отношениях одного чувства бывает недостаточно. Государственный флаг по форме – кусок материи, но для жизни людей это не так. Люди осознают его значение на рациональном уровне как символ государственной власти. Однако это не значит, что символы осознаются только рационально.

Символизм универсален, он существует в любом обществе. Универсальность проявляется в том, что всякая социальная группа, любое общество зависит от определенных условностей, разделяемых большинством его членов. Эти ценности являются объектом социальных чувств людей. Подъем государственного флага фиксируется не только разумом, но и чувствами, вызывая, например, на спортивных соревнованиях гордость участников. Без установления ценностей тех или иных предметов для общества социальные чувства не могут иметь устойчивое существование.

Таким образом, функция символов состоит еще и в том, чтобы усилить,  отметить важность того, что они символизируют, а также поддерживать эмоциональную связь с тем, что важно для общества или социальной группы. Через эмоциональную связь с важнейшими для общества ценностями символизация понуждает людей подчиняться им.

Различие между знаком и символом обнаруживается в том, что для утилитарного использования многозначность знаковой системы является помехой, вредит ее функционированию. Символ же, напротив, тем содержательнее, чем многозначнее. Сама структура символа направлена на то, чтобы через каждое явление дать целостный образ мира. Так, орел – это и птица, и символ США, и символ силы, смелости, мужества, свободы. Смысловая структура символа многослойна, ее нельзя однозначно свести к логической формуле, а можно лишь пояснить, соотнеся с дальнейшими символическими ситуациями. Многозначность символа выражается и в его содержании, и в его восприятии. Символ может нести информационную, эмоциональную и смысловую нагрузку. Восприятие символа осуществляется через рациональное познание, интуитивное понимание, эстетическое чувствование, ассоциативное постижение.

Истолкование символа – это диалогическая форма знания, поскольку смысл символа существует только внутри человеческого общества. Его смысл может быть нарушен в результате ложной позиции истолкователя. Такая позиция возможна из-за сильной субъективности истолкователя, когда диалог превращается в монолог. Думается, что такая субъективизация проявилась в России, когда было предложено группой людей заменить в гимне музыку Александрова на музыку Глинки. Дело здесь не в оценке качества музыки этих авторов, а в том, что значительная часть народа почему-то не воспринимала музыку Глинки как гимн.

Другую опасность представляет поверхностный рационализм, который за мнимой объективностью тоже ведет к потере диалогического характера символа. Примером может служить история с возвращением двуглавого орла как герба России. Действительно, Россия - страна Запада и Востока и этот момент отражен в символе, но значительная масса людей не воспринимает этот герб как раз на эмоциональном уровне. Следует отметить еще один момент. Символ чаще, чем знак является внесистемным. Слово – знак, но оно существует как знаковая система, подчиняющаяся определенным фонетическим, орфографическим и синтаксическим правилам. Смысл же символического языка увязывает его с определенной коммуникацией, которая может быть различной у разных наций и народностей. Символическая система действует в рамках ритуалов, специфической деятельности институциональных форм культуры.

Язык символов широко используется как в науке, так и в искусстве,  религии. В науке символ – это логическое обобщение, абстракция отличающаяся строго определенными значениями. Примером символа может служить любая формула, в которой зачастую выражается и готовый результат, и путь, способный к нему привести.

Художественный символ – это художественный образ, выражающий общий смысл события, времени, эпохи через единичный факт, конкретное действие, ту или иную личность. Очень много символики в народном творчестве, особенно в поэзии. В литературе известная символичность присутствует в сравнениях, метафорах, аллегориях и даже в эпитетах.

Определяющей является символика в религии. Священные писания, сакральные тексты, написанные особенным символическим языком, смысл которых читается по-разному. Не случайно в средневековье в силу символического характера Библии основной задачей науки и в, частности, философии считалась трактовка, истолкование ее текста.

Текст (лат.– ткань, сплетение) – система культурных объектов, форм, черт, смыслов, выраженных в знаково–символической форме. Поскольку любые явления культуры, созданные человеком обладают семиотическим содержанием, т.е. являются носителями определенной информации как о самих себе, так и об обществе, времени, регионе, где они произведены, то в широком смысле слова культурными текстами выступают все явления культуры. Любое из них подготовленный специалист может «читать» как связанный и осмысленный текст (см. А.Я. Флиер. Указ. соч. С.257).

Такой методологией всегда пользовались археологи, реконструируя найденные фрагменты объектов культуры до целостного представления о ней. Примерно такие же текстовые реконструкции обычаев и нравов издавна производили этнографы, а также историки и филологи-фольклористы, которые на материале литературных текстов древних источников воссоздали системные характеристики культуры исчезнувших народов.

Культуру или ее составляющие вне анализа текстуально-смысловых характеристик изучать нельзя (это следует из самого предмета культурологии: см. гл. I). Как объект исследования культура – это всегда текст, хотя и не всегда вербальный.

Особым видом культурных текстов являются интеллектуальные и художественные произведения, прежде всего вербальные. Их содержание и смысл всегда шире непосредственного значения слов благодаря используемым в них знакам-символам. Символ обладает способностью в сжатом, свернутом виде сохранять значимые, большие тексты. Он никогда не принадлежит какому-то одному культурному слою. Он пронизывает культуру вертикально, приходя из прошлого и уходя в будущее. Он приходит из глубины веков, видоизменяет свое значение, не теряя при этом память о своих предшествующих смыслах. Память символа всегда древнее, чем память его несимволического окружения. Различные элементы культуры имеют различные временные периоды своего существования. Например, такой элемент как мода, постоянно меняется, а символы наиболее устойчивый элемент культуры. Являясь важнейшим механизмом памяти культуры, символы переносят тексты из одного пласта культуры в другой. Константные наборы символов в значительной мере берут на себе функцию механизма единства, осуществляя память культуры, не давая ей распасться на независимые друг от друга отделенные хронологические пласты.

Единство основных символов и длительность их культурного существования во многом определяет национальные и ареальные границы культуры. Следует вместе с тем отметить, что природа символа как механизма памяти культуры двойственна. С одной стороны, символ выступает как напоминание о вечных, древних ее основах, как послание других культурных эпох. С другой стороны, он активно коррелируется с данной культурой, изменяется под ее влиянием и сам ее изменяет. Смысловое содержание символа всегда шире его данной реализации. Он может вступать в самые неожиданные связи с тем или иным семиотическим окружением, меняя свою сущность и деформируя текстовое окружение. Новый опыт, рост знания, изменение исторической ситуации могут менять смысл символа и его восприятие. Так, например, свастика, символизирующая в Древней Индии единство всех начал, с изменением культурного контекста получила новое символическое содержание, приданное ей в условиях фашистской Германии.

С точки зрения возможности изменяться под влиянием новой социокультурной ситуации элементарные символы обладают большей смысловой емкостью, чем сложные. Такие простые символы, как крест, круг, пентаграмма образуют ядро культуры и позволяют судить о символизирующей и не символизирующей  ориентации культуры в целом. С этой способностью доминирующих символов той или иной культуры Ю.М. Лотман связывает и установку на прочтение текстов. Символизирующее прочтение текстов позволяет читать их как символы текста, которые в своем естественном контексте не рассчитаны на подобное восприятие. Десимволизирующее прочтение превращает символы в простые соображения. То, что при символизирующем прочтении выступает как символ, при десимволизирующем есть симптом. Лотман поясняет сущность этого различного прочтения. Десимволизирующее прочтение видит в том или ином человеке представителя класса, группы, который воплощает в своем лице основные их черты. При  символизирующем прочтении люди и явления обыденной жизни воспринимаются как проявления бесконечного в конечном, за которым стоят не до конца осознанные силы, сущность которых остается не всегда раскрытой.

Многозначность смыслового характера символов очень ярко проявляется в религиозном искусстве. Так, у Феофана Грека «Христос Вседержитель» в Новгородском храме «Спасопреображения» внушает трепет и страх. Он трактуется художником как гарант социального порядка, воюющий с языческим хаосом. В конце XIIIвека в «Спасе Вседержителе» Иисус предстает как мудрый учитель и исповедник, помощник людям в их земных делах. В изображении Христа в Успенском Соборе Московского Кремля подчеркнута отрешенность Бога от сует, холодноватая красота и высокий ум. Такие сравнения  модно продолжить. Исследователи иконописи связывают различные трактовки образа Христа с различными периодами истории и многочисленными культурными влияниями, под воздействием которых символ, сохраняя свои первозданный смысл, преобразуется в соответствии с конкретными условиями.

Сказанное позволяет сделать вывод, что расшифровка смысла символа зависит и от внутреннего состояния личности, его культуры, нравственной, эстетической  воспитанности. Это не дается человеку от рождения: освоение символического языка осуществляется в процессе образования и воспитания, наличия культурной среды. О чем бы ни повествовало сочинение любого вида и жанра, в конечном счете, речь всегда идет о человеческих отношениях, допустимых и недопустимых принципах и формах взаимодействия людей. (А.Я. Флиер. Указ. соч. С.257).

Лекция 8 Типология культур

Типология культуры: понятие, основания. Многообразие типологий культуры. Этническая и национальная, элитарная и массовая культуры. Специфические и «срединные» культуры. Восточная и западная культуры.

1.Вопросы периодизации культуры

Проблема типологизации культуры тесно примыкает к вопросам её периодизации. Принципы, на основе которых происходит выделение типов культуры, весьма часто совпадают с принципами, лежащими в основе разделения единого культурно-исторического процесса на отдельные периоды, что весьма важно не только для науки о культуре, изучающей конкретные этапы её развития, но и для целостного понимания социально-исторических процессов.

Историческая периодизация культуры представляет собой разделение её на определённые временные отрезки. В этих хронологических рамках качественно-содержательная характеристика культуры остаётся тождественной самой себе, происходящие изменения не являются тотальными и кардинально-принципиальными. Всякой культуре соответствуют определённые топос (пространство) и хронос (время). В связи с этим в исторической типологии культуры используются исторический (диахронный) подход к периодизации развития культуры и пространственное (синхронное) измерение её развития. Основной задачей диахронного подхода к культуре является её рассмотрение во времени, выдвигающее перед исследователями две проблемы: 1) предложить соответствующую периодизацию культурного процесса; 2) вскрыть механизмы развития культуры. Если «диахрония» – это история роста «культурного дерева», открывающая взору его возрастные изменения, то термин «синхрония» обозначает состояние и процессы, одновременно происходящие в культуре на каком-либо этапе её развития. В известном смысле – это «география» культуры, в отличие от её «историографии». Если во времени культура свободно растёт и, подобно дереву, тянется к небесам, то на её жизнь в пространстве заметно влияет природная, географичесая среда. При анализе типологии культуры в синхронном измерении в настоящее время большое внимание уделяется вопросу о культурной дихотомии «Восток–Запад».

2.Основные принципы и подходы типологизации культуры: характеристика типологических моделей культур

Основные принципы и подходы типологизации культуры: характеристика типологических моделей культур.

История развития теоретической мысли о культуре знает много различных типологий. Их авторами были учёные различных ориентаций: философы, этнографы, социологи, историки, деятели искусств и т.д. В настоящее время можно назвать более десятка встречающихся в теоретической литературе принципов типологизации культуры. Среди них: формационный, цивилизационный, концептуальный /мировоззренческий/, культурно-исторический, регионально-территориальный, этнонациональный, демографический и др. Все они условны, обладают сильными и слабыми сторонами.

В более общем масштабе в современной культурологии выделились два основных подхода в осмыслении исторического развития и многообразия культуры:

1) линейно-прогрессистский (универсальный, монолинейный) – предполагающий развитие культуры через последовательную во времени смену этапов и периодов; он связан с философскими концепциями истории, а также с наличием исторического и эмпирического материала. Следует отметить, что этот подход сложился в русле европейской культуры и описывает ход культурно-исторического процесса на территории главным образом Западной Европы. Европейские исследователи вплоть до второй половины 19 века были уверены в том, что развитие европейской культуры является образцом, которому так или иначе должны следовать другие, неевропейские народы.

Такой взгляд на мировую культуру лежит в основе концепции так называемого европоцентризма, который трактуется как культурфилософская и мировоззренческая установка, основывающаяся на идее исключительности, превосходства ценностей европейской культуры над другими. Объявляя Европу центром мировой цивилизации, он проповедует превосходство её культуры над всеми остальными и необходимость распространения её во все регионы земного шара. Сторонники европоцентризма распространяли периодизацию социокультурной истории Европы на все регионы мира. Это вело к заметным искажениям реального историко-культурного развития народов неевропейских стран.

2) локальный (полилинейный, концепции локальных цивилизаций и культур) – утверждающий, что единства в мировом историко-культурном процессе нет, как и нет похожих этапов и типов культуры, постулируя самостоятельное, органическое существование отдельных, «замкнутых культур». Идея существования в истории параллельных замкнутых культурных типов, разрушающих картину однолинейного прогресса в истории человечества, впервые была сформулирована немецким профессором Г.Рюккертом в его сочинении «Учебник по мировой истории в органическом изложении» (1857г.). Эта концепция была развита в концепции Н.Я.Данилевского, который предвосхитил появление целого ряда теорий культуры. Отвергая идеологию европоцентризма, мыслители 19 – 20 вв. предприняли поиск иного подхода к пониманию культурно-исторического развития. Согласно локальному подходу каждый отдельный социокультурный мир представляет собой особый, уникальный и неповторимый исторический тип культуры, и культурно-исторический процесс, таким образом, полилинеен. Различные варианты типологий таких культур были предложены Н.Данилевским, О.Шпенглером, А.Тойнби и др.

Обратимся к некоторым, наиболее известным в отечественной науке и оказавшим большое влияние на развитие культурологической мысли, авторским типологическим моделям и культурологическим концепциям.

• 
  ДОИСТОРИЯ («прометеевская эпоха» /первобытность/) – время создания человека, его биологических свойств и навыков, лежащее за пределами истории до появления письменных источников;
  
• 
  ЭПОХА «ВЕЛИКИХ КУЛЬТУР ДРЕВНОСИ» (возникновение древнейших архаических культур/4-3 т.л.д.н.э./: шумеро-вавилонская, египетская, эгейская, а позже китайская);
  
• 
  «ОСЕВОЕ ВРЕМЯ» «ЭПОХА ПОВОРОТА» (наиболее важный этап в культурно-исторической концепции Ясперса) /8-2вв.д.н.э./: становление мировой истории, мировых религий Китая, Индии, Греции, Предней Азии. Это время самосознания человека, духовного становления истории человечества как мировой истории, единения культур, тогда как до «осевого времени» имели место лишь локальные истории;
  
• 
  ТЕХНИЧЕСКИЙ ВЕК (с 17 века; заложены основы НТР, которые приобретают всеохватывающий характер в ХХ веке). Ясперс высказывает предположение, что не исключено продвижение человечества к новому «осевому времени», способному заложить основы подлинной человеческой истории, а так же идею о том, что спасение человечества ХХ века лежит через обновление связи с «осевым временем».
  

Уязвимость модели Данилевского заключается в механическом перенесении биологических принципов на историю, а также недооценки общечеловеческих характеристик, хотя автор не отрицает возможности влияния одной культуры на другую. Однако, концепция Данилевского, в целом, оказалась перспективной и стала попыткой пересмотра места западноевропейской цивилизации в мировой культуре.

Выступая сторонником нелинейного, дискретного развития культуры, автор утверждает, что каждая культура развивается автономно, подобно живому организму, около 1000 лет, переживая три стадии (почти буквально повторяя Данилевского)– рождение, расцвет и увядание (упадок) - переход в цивилизацию. У Шпенглера первичной является внерациональная «душа культуры» /прасимвол/, отличающаяся уникальностью. Культура всегда замкнута, самодостаточна и не нуждается в диалоге. У каждой своя собственная идея, страсти, собственная жизнь и собственная смерть. Культуры Шпенглер считал организмами,а историю культуры – «биографией « этих организмов. В своей типологизации Шпенглер выделяет 8 типов /Великих культур/: 1) египетская/ «молчания»/, 2) индийская, 3) вавилонская, 4) китайская, 5) греко-римская/ «аполлоническая»/, 6) византийская / «магическая»/, 7) культура «майя», 8) западно-европейская / «фаустовская»/. На стадии возникновения, по его мнению, находится русско-сибсрская культура. Принципиальным для Шпенглера является вопрос о соотношении культуры и цивилизации, где цивилизация является последней стадией в развитии культуры.

Концепция локальных социокультурных суперсистем П.А.Сорокина (1889-1968)/ Основной 4-х томный труд - «Социокультурная динамика»1937-1941 в 4х тт./ Сорокин рассматривает исторический процесс как «циклическую флуктуацию», т.е. идущую законченными циклами волнообразную смену перетекающих друг в друга типов культуры с собственным отношением к действительности и методами её познания. Исследователь выделяет три главных типа культуры: чувственный /сенситивный/ (основывается на чувственном восприятии человеком мира как основном определителе социокультурных процессов); идеациональный (господство рационального мышления, характерного для стран Западной Европы); идеалистический (господство интуитивных форм познания мира).

Предложенную типологию суперсистем культуры философ наполняет фактическим содержанием, выделяя основные её составляющие – искусство, истину, мораль, право – и давая им характеристики.

Идеациональная культура, по своей сути, религиозна. Она основана на принципе сверх чувственности и сверх разумности Бога, как единственной реальности и ценности. Её черты отчётливо проявляются в культуре Древней Индии, Китая, Греции и западноевропейском Средневековье

Чувственная (сенситивная) культура является антиподом идеациональной. По мнению Сорокина, она существовала во времени палеолита, в Древней Ассирии, в античной Греции и Риме. Начиная с 15 века этот тип культуры становится доминирующим в Западной Европе, включая ХХ столетие. Сенситивное искусство живёт и развивается в мире чувств. Его темами и персонажами являются реальные события и представители различных социальных групп. Задача искусства – доставить удовольствие зрителю, слушателю. Стиль сенситивного искусства натуралистичен, свободен от любого символизма. Создателями являются профессиональные художники.

Идеалистическая суперсистема, по мнению Сорокина, связывает сверхчувственный и сверхрациональный аспекты, выступая как промежуточная и переходная культура. Её расцвет приходится на золотой век античной культуры и раннее европейское Возрождение. Для главных составляющих идеалистической культуры – искусства, истины, морали, права – действует исходный принцип: реальная действительность многообразна, в ней задействованы чувственная и сверхчувственная стороны, сочетаются идеациональные и сенситивные ценности. П.А.Сорокин, как и его предшественники О.Шпенглер и А.Тойнби, утверждал, что суперсистемам культуры присуща своя внутренняя динамика жизни, охватывающая длительные исторические фазы: генезиса – роста – созревания – увядания – упадка и, наконец, распада. В тоже время философ был убеждён в том, что т.н.»смерть» культуры не имеет тотального и необратимого характера.

Понятия «тип», «типология», «типологизация» культур

Осмысление многообразного мира культуры невозможно без систематизации, упорядочивания, сравнения материала, его обобщения. Для более полного и объективного изучения культуры применяется множество научных методов исследования (комплексный, философско-эстетический, социально-психологический и др.), среди которых немаловажное значение имеет метод типологизации.

Понятие «тип» принадлежит к числу понятий большой общности, что затрудняет его определение (от греч. typos – отпечаток, форма, образец, для группы явлений). Это понятие используется для обозначения чего-либо однородного и обобщённого, объединяя элементы по общему для них признаку в одну группу. Таким образом, тип культуры – это сходство, общность, то, что объединяет культурные единицы в одно множество культур и отличает это множество культур от других.

Построение некой системы культур - есть типология культуры как качественно-содержательная характеристика определённых форм бытования культур. А метод научного познания, с помощью которого всё многообразие культур упорядочивается, классифицируется в различные типы (множества, группы), называется типологизацией. Результатом типологизации является типология, под которой понимается система выделенных типовых моделей культур.

Как научный метод, используемый в культурологии, типологизация основывается на расчленении целостного организма культуры в соответствии с определёнными критериями (признаками, основаниями) и выявлении их специфических отличительных особенностей. Таким образом, тип культуры представляет собой методологическую основу и теоретическую модель, для которой характерны общие и особенные, единичные признаки и свойства. Количество таких критериев-оснований на сегодняшний день точно не определено. Среди них можно назвать: этнонациональный; регионально-территориальный; религиозный; хронологическо-временной, способ трансляции (традиционные и нетрадиционные культуры); специфика социальной солидарности (кровородственные, этнические, национальные, конфессиональные типы); структура социальной стратификации (деревенская, городская, криминальная, маргинальная культура); уровень технологии производства (доиндустриальная, индустриальная, постиндустриальная); хозяйственный уклад (охотники, собиратели, земледельцы, ремесленники, скотоводы); пол, возраст и др. Следует отметить, что по одним признакам те или иные культурные единицы могут оказаться включенными в один тип культуры, а по другим основаниям – в другой.

4. Культура массовая и элитарная

По поводу истоков массовой культуры есть несколько точек зрения.

Предпосылки массовой культуры формируются с момента рождения человечества и уже, во всяком случае, на заре христианства. В качестве примера обычно приводятся упрощенные варианты Священных книг, рассчитанные на массовую аудиторию. В Древнем Риме «на поток» было поставлено изготовление писателями романов о любовных приключениях и похождениях. Также истоки массовой культуры связывают с появлением в европейской литературе XVII – XVIII вв. приключенческого, детективного, авантюрного романа, значительно расширившего аудиторию читателей за счет огромных тиражей.

Обо всех таких прецедентах в более отдаленных исторических периодах можно говорить только как о «предмасскульте», «протомасскульте», неких отдельно взятых фактах.

Массовая культура – не количественный показатель. Зачислять тот или иной феномен прошлого или настоящего в разряд массовой культуры, исходя из массовости его распространения, неверно. Столь же неправомерно рассматривать масскультовые феномены как нечто подчиненное, второстепенное и неразвитое. Масскульт – это не культура социальных «низов».

Для того чтобы можно было говорить о наличии массовой культуры, необходимо, чтобы на историческую арену явился ее презентант – историческая общность, именуемая массой, а так же чтобы доминирующее значение обрел соответствующий тип сознания – массовое сознание.

Массовая культура проявила себя впервые в США на рубеже XIX – XX вв. Массовизация затронула все сферы жизни человека. Начавшись в экономике, этот процесс затем распространился на все общество, изменяя структуру общественных отношений, и тип личности. Социальная структура называется массовой тогда, когда человек в ней нивелируется и унифицируется, превращается в безликое и анонимное общество, в элемент социальной машины.

Образование и развитие крупного производства потребовало объединения людей в массовые производительные коллективы и их компактного проживания на ограниченных территориях. Сужение производственных функций работников, утрата ими знаний конечной цели производства и потеря в их деятельности значительной части содержательных моментов приводит к обеднению ума и чувств, не позволяя развиться задаткам способностей, лишают инициативы, деформируют характер.

Массовая урбанизация помещает человека в совершенно специфические условия, обезличивая его, делая анонимным; масса деформирует личность, постепенно стирает этнокультурное своеобразие индивида, трансформирует все социальные проявления.

Особый способ группирования людей в больших городах и коллективах порождает некую «заразительность» определенных психических настроений, переживаний, оценок.

Таким образом, усреднение условий труда и образа жизни, восприятия и потребностей, возможностей и перспектив превращает участников производства в достаточно однородную массу. Феномен массовизации всех сфер общественной жизни захватывает сферу духовного потребления, быта, досуга, формирует стандарты духовной жизни. Все это постепенно становится основой для формирования специфического климата и духа массовой культуры. Особый динамизм жизни, развитие коммуникаций, уничтожающих ощущения расстояния и удаленности, способствовали формированию и закреплению однородности, одинаковости жизни и ее проявлений. Складывающееся и все шире распространяющиеся массовое общество, в котором люди обходятся без индивидуальных различий, известный канадский философ и культуролог М. Маклюэн назвал глобальной деревней. Иначе говоря, количественный рост массовости сменяется качественным изменением масс, становящихся субъектом всех социально-культурных процессов.

Становление и выход на арену общественно-политической жизни «масс», выступающих как существенный фактор внутреннего движения и развития общества подготовили появление человека массы.

Выделение массового человека из недр массового общества было обусловлено и развитием средств массовой коммуникации и последовавшей массовой информацией общества, которая способствовала созданию и распространению массовой культуры и в современной своей фазе воспитала человека – ее продукт, ее потребителя и «героя». Сформировался новый тип личности со специфическим набором свойств и характеристик, с жизненными ролями и социальными функциями.

Подробный и блестящий по стилю анализ «масс», массовой психологии и соответственно массовой культуры был дан известным испанским философом Х. Ортегой-и-Гассетом в книге «Восстание масс». Многие положения этой книги до сих пор остаются классическими.

Отнюдь не отождествляя «массу» с рабочим классом, он констатирует, что на авансцену истории неожиданно вышел невиданный ранее тип человека и еще более удивительный тип социальных связей. Массы больше не хотят следовать за духовной элитой и стремятся прорваться к власти, хотя и не умеют управлять. Принадлежность к «массе» для Ортеги-и-Гассета оказывается, скорее, психологическим свойством, характеристикой ущербности личности. Человек «массы» - это средний индивид, который абсолютно бесцветен. Человек «массы» ни к чему не относится критически, да он просто не в состоянии это делать. Человека «массы» отличают пассивность, самодовольство. Массовый человек – это не человек из массы, а человек с массовым сознанием, и его главной характеристикой является то, что он – «как все».

Об этом он писал: «Общество всегда было неподвижным единством меньшинства и массы. Меньшинство – совокупность лиц, выделенных особо, масса – невыделенных ничем. Масса – это средний человек. Таким образом, чисто количественное определение – «многие» - переходит в качественное».

Согласно Х. Ортеге-и-Гассету «масса» - это скопище посредственностей. Масса – это «состояние духа»: ее «больше всего заботит собственное благополучие и меньше всего – истоки этого благополучия». Самое же неприятное состоит в том, что в наше время, по мнению Х. Ортеги-и-Гассета, именно такие заурядные души доминируют.

Таким образом, человек массы – это особый социально-психологический тип.

По мнению Ортеги-и-Гассета, подобный психологический тип желателен. Он хорошо управляем, он внушаем, его легко шантажировать, подталкивать в нужном направлении. Ограниченный и посредственный человек массы для всякой власти более удобен, чем выдающийся человек, которым намного труднее управлять.

Массовый человек, появившийся как продукт информационного общества, в результате модификации его сознания становится условием сохранения и воспроизведения этого общества, ибо поддерживает и воспроизводит и систему ценностей, и систему власти.

Можно сказать, что массовый человек имеет рыночный и в то же время пассивный характер. «Рыночный человек» - это тот, кто видит в себе самом товар, не имеет чувства самоидентичности, оценивает себя в зависимости от своей успешности, не имеет лица. Рыночная ориентация, как утверждал Э. Фромм, искажает структуру характера человека; отчуждая его от самого себя, она и лишает индивида его индивидуальности.

Современное общество нуждается в максимально одинаковых, схожих людях, которыми проще управлять. Рынок также заинтересован в стандартизации личностей, как и товаров. Стандартные вкусы легче направлять, дешевле удовлетворять, легче формировать и угадывать. Предприимчивый и инициативный массовый человек в действительности все менее способен к самостоятельному решению проблем: как отдыхать, ему советует туристическое бюро, как одеваться – определяет мода, кем работать – рынок, как жениться – астролог, как жить – психоаналитик и т.д.

Массовый человек не является и автором массовой культуры: ее создает не он, но для него – другие, те, кто ставит целью управлять массами и писать для них «содержание» и образ их жизни. Сам массовый человек оказывается лишь пленником и заложником массовой культуры.

Таким образом, массовая культура – это состояние, а еще точнее культурная ситуация, соответствующая определенной форме социального устроения.

Массовая культура не «выражает дух массы» или «дух массового сознания». Напротив, массовая культура выполняет очень важное социальное задание, связанное с реальным устранением массы, нейтрализацией исходящей из нее угрозы, ее рассечением и рассредоточением. Массовая культура – механизм защиты от тех деструктивных тенденций, которые обрели угрожающий характер в XX веке.

В качестве антипода массовой культуры многие культурологи рассматривают элитарную культуру. Производителем и потребителем элитарной культуры, с точки зрения представителей этого направления в культурологии является высший привилегированный слой общества – элита. Определение элиты в различных социологических и культурологических теориях неоднозначно. Р. Михельс и Г. Омска считали, что элиту по сравнению с массами характеризует высокая степень деятельности, продуктивности, активности. Однако в философии и культурологии получило большее распространение понимание элиты как особого слоя общества, наделенного специфическими духовными способностями.

Основные элементы элитарной концепции культуры содержатся уже в философских сочинениях А. Шопенгауэра, Ф.Ницше, Х. Ортеги-и-Гассета.

У Ортеги-и-Гассета элита – это не родовая аристократия и не привилегированный слой общества, а та часть общества, которая обладает особым «органом восприятия». Именно эта часть общества способствует общественному прогрессу. Именно к ней должен обращаться со своими произведениями художник. Новое искусство и должно содействовать тому, чтобы «лучшие» познавали самих себя и учились быть в меньшинстве и сражаться с большинством.

Однако сегодня роль элиты, ее задачи и даже состав претерпели значительные изменения.

Прежняя элита существовала как своего рода оппозиция «массе» и представляла собой более высокий уровень в культурно-духовном отношении. Элита считала себя призванной способствовать повышению культурного уровня народных масс, создавала программы формирования всестороннего развития личности и, наконец, сама являла образцы культурной деятельности, пропагандировало и поддерживало высокое искусство. Сейчас так называемая элита противостоит массе не в культурном отношении, а лишь в обладании властью. Нынешняя элита не может служить образцом в культурном отношении и не испытывает чувство ответственности перед народом. Буржуазные отношения с их принципом всеобщего равенства перед деньгами привели в элиту того же массового человека, но более успешного, более активного и удачливого, чем остальные.

По сути, сегодняшняя элита по своему мышлению представляет группу массовых людей, но оказавшихся в силу ряда причин в составе некой управляющей группы, состоящей из политиков, финансистов, менеджеров самого разного профиля и уровня, а также руководителей различных форм массмедиа, которые одновременно и входят в эту управляющую группу, и сами наняты ее верхушкой для обслуживания ее интересов. И если раньше масса по отношению к элите выступала как опекаемая ею, то теперь – только как управляемая. Поэтому новая элита фактически сама заинтересована в ухудшении «качества» людей, ибо толпой легче управлять.

В современном контексте утрачивается прежняя функция прежней элиты – быть заказчиком, создателем и носителем высоких образцов культуры, искусства, социальных отношений, политико-правовых норм и ценностей – тех высоких стандартов, к которым «подтягивалось» бы общество. Когда элита превращается в объект управления, особенно осуществляемого извне, это означает ее конец.

Таким образом, элитарная и массовая культуры взаимообусловлены, взаимосвязаны и нерасторжимы в едином поле культуры