Учебное пособие для студентов филологических факультетов, университетов и пединститутов 3-е издание Москва · 2002
жүктеу/скачать 5.31 Mb. Pdf көрінісі
|
| Глава I. Словарный состав языка
то разнообразное и сложное эмоциональное содержание, кото- рое чеховский персонаж вкладывает в данное существительное, никакого отношения к значению самого слова шкаф как едини- цы словарного состава русского языка не имеет 1 . Все это, разу- меется, верно. Но сторонники подобных рассуждений не раз- личают разных видов чувственного познания. «Произносящий или воспринимающий слова любовь, нежность, злоба и т.д., ко- нечно, может совсем не испытывать этих чувств непосредствен- но, но соответствующие эмоциональные оттенки подобных чувств входят в состав значения названных слов... Чувства тоже могут воспроизводиться в сознании. Без таких эмоциональных представлений истинное значение приведенных слов не могло бы быть понято, так же как чувственное содержание слов крас- ный, зеленый и т.д. остается неизвестным слепорожденному» 2 . Говоря о том, что чувственно-экспрессивные элементы вхо- дят в состав значения слова, следует иметь в виду не непосред- ственные конкретные «эмоциональные ситуации», а обобщен- ные категории. Ведь и основное значение слова в отличие от частных случаев его употребления в единичных контекстах (на- пример, в некоторых переосмыслениях у писателей) предпо- лагает известную степень обобщенности. В примере со словом шкаф в устах Гаева речь идет как раз о непосредственном эмо- циональном переживании, которое, разумеется, к значению сло- ва отношения не имеет. Поэтому примеры подобного рода не могут поставить под сомнение ту существенную функцию, ко- торую выполняют чувственно-экспрессивные элементы как обобщенные категории в смысловой структуре самых разнооб- разных слов. Значение слова самым тесным образом связано с понятием, однако их нельзя отождествлять, так как первое — категория языковая, а второе — категория логическая. Язык — обществен- ное явление. Поэтому его законы, в частности законы, опреде- ляющие развитие слова, подчиняются историческим условиям развития языка. Вместе с тем слово, выражая понятие, посто- янно взаимодействует с логическими категориями мышления. Так возникает проблема исторического и логического в языке, которую в данном разделе попытаемся рассмотреть примени- тельно к слову. Начнем с иллюстраций. 1 Пример из кн.: Звегинцев В.А. Семасиология. М., 1957. С. 170. 2 Резников Л.О. Понятие и слово. Л., 1958. С. 77. 149 Латинское calx означает не только «известь», но и «цель», «финиш». С чисто логической точки зрения невозможно по- нять такую полисемию слова. Между тем, обращаясь к истории данного слова, устанавливаем: в древности на ристалищах мета ставилась известью. К цели, на которую ставилась известковая отметка, стремились состязающиеся бегуны. Кто достигал зна- ка, сделанного известью, достигал тем самым финиша. Поэто- му со временем слово, обозначающее «известь», приобрело но- вые значения — «цель», «финиш». Следовательно, история слова объясняет нам логику перехода значений, путь, определивший полисемию слова. Логическое как бы подчиняется историче- скому. Историческое определяет логическое. Русское слово позор в «Толковом словаре» Даля осмыслялось прежде всего как «зрелище, что представляется взору». В этом своем значении слово позор употреблялось еще в первой поло- вине XIX в. Так, у поэта Баратынского в стихотворении «Пос- ледняя смерть» (1827): Величествен и грустен был позор Пустынных вод, лесов, долин и гор. В этом двустишье позор имеет значение «зрелище»: «позор вод, лесов, долин и гор», к тому же еще «величественный» (т.е. «величественное зрелище», «величественный вид»). Новое, со- временное значение слова позор («бесчестье», «постыдное поло- жение»), по-видимому, родилось из словосочетания позорный столб — первоначально столб, к которому выставлялись пре- ступники на позор, т.е. для всеобщего обозрения 1 . Легко по- нять, что такое пребывание у столба стало все более восприни- маться как постыдное, поэтому и само слово позор, утратив свои старые прозрачные этимологические связи, стало обозначать не зрелище, а «постыдное положение». В отличие от предшествующего случая (латинское слово calx) в этом примере история слова определяется не только и даже не столько историей соответствующих вещей и понятий, сколько прежде всего своеобразием употребления слова в определенных словосочетаниях («позорный столб»). Эти условия могли послу- жить толчком, определившим дальнейшее развитие значения слова, его глубокое качественное изменение. Следовательно, и 12. Историческое и логическое в слове. Слово и понятие 1 См.: ДальВ. Толковый словарь живого великорусского языка / Под ред. И.А. Бодуэна де Куртенэ. 4-е изд. Т. III. СПб.; М., 1912. С. 600. Ср.: Уразов И. Почему мы так говорим. М., 1956. С. 44. |